Путь Бонапарта . Кн2. К вершине

В тот день штатгальтер Соединенных Провинций принц Оранский бежал с семьей в Англию, где и умер в изгнании одиннадцать лет спустя. Более шести тысяч человек, треть экспедиционных сил погибла при переходе через ледяную пустыню Гельдерланда. Продолжайся отступление еще несколько дней, вся британская армия не избежал бы гибели. Дисциплина исчезла, и даже в гвардейской бригаде солдаты дрались за хлебный паек со своими традиционными соперниками гессенскими наемниками. Среди общего хаоса оставляя павших лошадей тащились лазаретные фуры полные больными и ранеными.

Опять мы отходим, товарищ, Опять проиграли мы бой, Кровавое солнце позора Заходит у нас за спиной. Мы мертвым глаза не закрыли. Придется нам вдовам сказать, Что мы не успели, забыли Последнюю почесть отдать. [13]

Отсутствие порядка и дисциплины дало повод для грабежей и насилий, достигших вскоре такой степени, что жители Голландии с нетерпением ждали прихода французской армии, избавителя от собственных, союзных и британских войск. Остатки голодающего и деморализованного пережитым экспедиционного корпуса смогли вернуться домой в значительной степени благодаря Артуру Уэлсли. Подполковник со своей бригадой прикрывал отступление в Северную Германию, что тем не менее не принесло ему благосклонности высшего командования

20 января Лазар Гош, поднявшись на вершину своей славы, вошел в Амстердам. По его приказу, пройдя по замерзшему проливу Зегат-ван-Тексел пятьдесят миль форсированным маршем, 8-й гусарский полк ночью подобрался к стоянке голландского флота. Каждый из французских кавалеристов вез на крупе своего коня стрелка 3-го батальона легкой пехоты.

Лед, обычное явление даже в мягкие зимы из-за речной воды, поступающей в мелководный Зейдерзее, под воздействием западного ветра с Северным морем намертво сковал эскадру на рейде порта Ден-Хелдер. Все корабли, среди них 11 полностью вооруженных и готовых с приближением неприятеля уйти в Англию, вмерзли в лед.

Поддержанные легкой пехотой гусары почти без сопротивления ночью взяли на абордаж 5 линейных кораблей, 3 фрегата и 6 корветов. Так бригадный генерал Ян де Винтер принес французской кавалерии славу единственной захватившей флот в море.

Глава 5

23-го января пала Гаага и вскоре французы заняли всю страну без всякой борьбы. Лейден, Утрехт, Амстердам и другие города украсили триколоры и деревья свободы' [14]. Прежняя политическая система исчезла, немедленно сформированное 'патриотами' Временное правительство провозгласило Батавскую республику, заключившую основанный на 'тесной дружбе' союз с революционной Францией.

За труды 'по освобождению от ига' страна уступала Зеландскую Фландрию, общины Маастрихт и Венло, выплачивала контрибуцию в размере 100 миллионов флоринов. Еще 80 стоило содержание оккупационной армии в 25000 человек, снабжение ее всем, вплоть до обмундирования. Французские гарнизоны занимали нидерландские крепости Граве, Берген-оп-Зом, Буа-ле-Дюк и Флиссенген. Коалиция европейских монархий распалась, признавая переход левого берега Рейна к Франции, в апреле подписала мирный договор Пруссия, а в июле Испания. Так нуждавшаяся в огромных денежных суммах Директория получила широкий доступ к средствам голландских купцов. Слова агентов Директории, подкрепленные содержимым их кошельков, звучали веско и убедительно по всей Европе. Они подкупали высокопоставленных чиновников в Турине, Неаполе, Флоренции и Генуе, рассчитывали на успех в Швейцарии, Дании, Швеции и не жалели денег подтолкнуть турок к войне с Австрией. Стоимость все этого была огромна, но правительство Франции играло по-крупному, Превратившись в беспомощного сателлита республиканской Франции, партия 'патриотов' Нидерландов быстро утратила свое влияние, вместе с благополучием исчез и энтузиазм 'народных масс'. С приходом 'освободителей' промышленность и судостроение пришли в упадок, резко упал уровень жизни еще недавно зажиточного населения,

В начале марта, вместе с остатками голландских, немецких и австрийских частей, британское правительство наконец эвакуировало с континента свои войска, потерявшие в течение кампании более 20 000 человек Артур Уэсли вернулся в Ирландию подавленным и разочарованным человеком, страдавшим от рецидивирующих приступов лихорадки и ревматизма. Его здоровье было серьезно подорвано тяготами отступления той ледяной зимы и нескольких страшных недель в море. Перспективы в продвижении по служебной лестнице казались теперь настолько безнадежными, что подполковник, подумывая об отставке, тщетно претендовал на пост в налоговом Департаменте.

Для британцев и австрийцев итоги кампания оказалось губительным. В Лондоне начались шумные демонстрации под лозунгами ''Долой войну! Долой Питта!' Премьер не мог показаться на улице, при открытии заседаний парламента был освистан толпою сам принц Йоркский, весьма необычный случай для Англии. Британское правительство, уже плохо веря в возможность военной победы. все чаще подумывало о соглашении с 'более благоразумной частью разбойников'. Законодательная независимость Ирландии, восстановленная в 1782 году, не оказалась тем решением, что удовлетворило большую часть ее населения. Самые непримиримые помышляли о полном отделении от Англии и создании Ирландской республики по французскому образцу.

12 июля 1795 года, худой большеносый человек, щегольски одетый в форму офицера революционной армии, торопливо шел по улице Сeн-Жак к Люксембургкому дворцу. Звали его гражданин Уолф Тон, основатель и секретарь Общества объединенных ирландцев. Не имевший ни гроша за душой, выданное вперед жалованье ушло на покупку обмундирование, он два года заваливая меморандумами министерские приемные и сегодня, наконец, получил ответ. Из дневника Теобальда Уолфа Тона.

Я прибыл во дворец где размещалась Директории к часу дня и оставался там до трех, когда вошедший в кабинет красивый молодой человек, в коричневом сюртуке и нанковых панталонах, спросил меня: — Вы гражданин Смит? Я полагаю, вы также зоветесь Уолф Тон. Решив, что это один из назначенных комиссаров, я ответил: — Да гражданин, это мое истинное имя. -Добро! — сказал он. — Я генерал Гош. В переданных мне документах есть ряд разделов, о которых я хочу задать вам несколько вопросов. В случае осуществления экспедиции, можно ли рассчитывать найти в Ирландии достаточно продовольствия и, в частности хлеба? Я пояснил, что из-за надзора правительства заранее принять какие-либо меры невозможно, но, когда французы высадятся, они не будут испытывать недостатка в этом.

— Несомненно, продолжил Гош, — люди не будут жертвовать собой, если не увидят реальной перспективы удачи восстания. Вы можете быть уверены, я намерен прийти в достаточных силах. Думаю, десять тысяч человек решит дело. Это было именно то, что я надеялся услышать.

— С такой численностью войск, предназначенных для экспедиции, у меня нет сомнений в поддержке и сотрудничестве достаточном для формирования временного правительства. Он, казалось, был доволен этим ответом и затем спросил меня о священниках.

— Вероятно, создадут нам неприятности? — Их влияние на умы простых людей чрезвычайно уменьшилась в последнее время, гражданин. Мы обсудили этот момент и пришли к выводу, что могли бы, по крайней мере, избежать действенной оппозиции церкви, если не обеспечить ее нейтралитет или поддержку. Затем Гош спросил, что я думаю о предполагаемом образе действий британской армии. — Регулярные войска станут сражаться со всеми, кто будет им противостоять. Надеюсь и верю, что отряды милиции, хотя их качество гораздо хуже, напротив, массово примкнут к восстанию. — Я был бы очень рад увидеть, что все наши договоренности выполнены на должном уровне. Несомненно, не оставляя ничего на волю случая, постараюсь привезти большое количество вооружений, боеприпасов и снаряжения. Далее разговор был отложен, поскольку вошел генерал Кларк и пригласил нас к обеду с президентом Директории гражданином Карно.

Я сидел рядом с генералом Гошем, обед был хорош, но не роскошен. Присутствовали мадам Карно, ее сестра, сам Карно, его брат, Гош, морской министр Трюге, Кларк, три офицера и секретарь генерала Лагард. После поданного кофе все встали, и мы перешли в кабинет, где с шести часов вечера в узком кругу Карно проводил совет по ирландской проблеме. Через некоторое время Гош отвел меня в сторону. — Есть еще одна важная вещь, какую форму правления вы готовы принять в случае нашего успеха? — Разумеется республику, гражданин. Я не знаю никого в Ирландии, кто думает о любой другой системе или мечтает о монархии.

Этот ответ на тему, интересовавшую его больше, чем все остальные вполне удовлетворил Гоша. Совет закончился в девять, принятием решения о необходимости одновременного осуществления высадки десанта из Голландии в район, прилегающий к Белфасту и из Бретани в провинцию Коннахт. Сюрпризом для меня было то, что в каждой предполагалось участие от десяти до пятнадцати тысяч человек.

— Успешное проведение этой экспедиции сделает ее наиболее блестящей операцией современной истории, — после заключительных слов Карно мы расстались. Вне всякого сомнения, это был прекрасный день, я обедал с двумя самыми прославленными в Европе людьми и очень горжусь этим.

Подготовка к 'экспедиции в Ирландию' заняло все лето 1795 года. В августе Гош публично обвинил военно-морское командование в отставании от графика и, в частности, вице— адмирала Вилларе де Жуайеза в том, что тот больше заинтересованы в планировании предлагаемого вторжения в Индию.

Из дневника Теобальда Уолфа Тона. 26 сентября. Сегодня утром генерал Гош отправился в Брест, надеюсь он может поторопить этих ребят. Я боюсь, что приход бурь равноденствия застанет нас врасплох. По плану Брестская эскадра усиливается семью кораблями контр-адмирала Жозефа де Ришери из Лориана и пятью кораблями контр-адмирал Пьера-Шарля де Вильнева из Тулона. Все надеются на участие в экспедиции испанского флота. После окончания войны в Вандее и заключения мира с Испанией в распоряжение Гоша передали 11700 солдат-ветеранов, элиту французской Армии Берегов Океана [15]. Количество солдат, предназначенных для вторжения остается неопределенным. Время быстро ускользает сквозь наши пальцы, тем не менее, я считаю, что генерал делает все возможное. 10 октября Вилларе де Жуайез заменен вице-адмиралом Мораром де Галем, все планы в отношениии Индии отменены. Острый недостаток материалов на верфях Бреста сильно замедлил работу по ремонту и вооружению судов эскадры и, вместе с нехваткой матросов, сделал невозможным собрать нужное число транспортов. В конце концов, Гошу пришлось принять решение о посадке французских экспедиционных войск на боевые суда. Каждый линейный корабль примет сверх штата своей команды по 600 человек, фрегаты по 250 и примерно 400 транспорты.

23 ноября. Не могу себе представить, что задерживает нас сейчас, если не ждать Ришери. Нет ничего более страшного, чем неизвестность и, кроме того, жизнь моих друзей в Ирландии в крайней опасности.

1 декабря. Поднялся на борт фрегата 'Фратерните', где обедал с Мораром де Галлем в обществе адмиралов Буве и Брюи. У меня не было другого случая поговорить с ним и, когда все собрались встать из-за стола, воспользовавшись моментом, я привлек внимание вице-адмирала. — Со всевозможным уважением, прошу вас об одолжении, гражданин. Поскольку я получил предписание быть готовым отбыть с кораблем линии 'Андомтабль' возможно больше мы никогда не увидимся. В случае если произойдет что-либо непредвиденное, сообщите о случившемся моей семье, она заслуживает этого.

— Разумеется, гражданин, — мягко сказал де Галль. 8 декабря. Вице-адмирал Гравина проводил Ришери до какой-то неизвестной широты и возвращается в Кадис. Надежда, что испанский флот присоединиться к нам потеряна. Черт побери даго. Не в их интересах посылать силы в Брест, как в целях усиления защиты своего побережья, так и ослабления возможности успеха нашего десанта в Ирландию.

Морар де Галль, признавая неопытность своих команд, считает необходимым по возможности избегать столкновения с противником. Я почти уверен, на пути к Ирландии это вряд ли возможно. Усиленная до шестнадцати линейных кораблей и десяти фрегатов наблюдающей за Брестом английская эскадра держится вблизи Уэссана. Повреждения в рангоуте и такелаже, даже в случае нашей победы, чего я не жду, учитывая бурный сезон года вполне могут сорвать вторжение.

11 декабря. Сегодня, наконец, прибыл Ришери, его корабли так пострадали от шторма, что только два из них смогут принять участие в экспедиции. Вильнев с подкреплением из Тулона еще не прибыл и было решено идти без него. Восемь шансов из десяти, что жить многим из нас осталось неделю.

Ко второй неделе декабря сведенный в две дивизии флот, под общим командованием шефа д'эскадр Морара де Галля, был полностью готов. Состав французских сил был следующим:

17 линейных кораблей — 80-пушечный 'Андомтабль'; 'Нестор', 'Кассард', 'Дройтс де Хомм', 'Турвиль', 'Эол', 'Фуге', 'Муций', 'Траян', 'Редутабль', 'Патриот', 'Плутон', 'Конститьюшн', 'Ватиньи', 'Революсьон', 'Пегас' и 'Седюизант', все с 74-мя орудиями.

13 фрегатов — 'Ла Кокард', 'Бравур', 'Имморталите', 'Беллона'", 'Кокиль', 'Ромейн', 'Фратерните', 'Импейшент', 'Сюрвелант', 'Шаранта', 'Резолю', 'Тартy' и 'Сирена', от 32 до 40 орудий. 32-пушечный фрегат 'Ла Фидель' и, принимавший участие еще в походах Сюффрена, 44-пушечный 'Сцевола'. В 1793 году линейному кораблю 'Иллюстр' срезали верхнюю палубу и переименовали в 'Муция Сцеволу', затем имя укоротили. С сокращением на три четверти вооружения для увеличения грузового пространства они были переоборудованы в крупные транспорты 'еn flute' [16].

5 корветов — 'Мьютин', 'Ренар', 'Аталанта', 'Вольтижер' и 'Афронтер', от 14 до 16 орудий.

Транспортная флотилия — 'Никодем', 'Жюстин', 'Виль де Лорьян', 'Сюффрен', 'Эксперимент' и 'Аллегри'. Французские суда приняли на борт войска экспедиционного корпуса из 13 975 человек, включая кавалерийские части и полевую артиллерию, а также запасы оружия и обмундирования, достаточные для снаряжения 25000 ирландских добровольцев. Предполагалось, что высадка в Ирландии будет серьезным ударом по престижу и может предоставить идеальный плацдарм для вторжения в саму Великобританию. День за днем, в любую погоду, к ночи располагаясь в отдалении от берега, а на рассвете возвращались, британские фрегаты дозорного отряда ждали выхода французов в море. C прибытием кораблей де Ришери в Брест, сэр Эдвард Пеллью немедленно послал 'Aмазон' в Фалмут для уведомления Адмиралтейства и 'Фиби', оповестить эскадру контр-адмирала Колпойса. Через три дня 'Фиби' капитана Барлоу, с сообщением о переходе главных сил противника на якорную стоянку залива Камаре, вновь ушел к блокирующей эскадре. Несмотря на все опасения, как и было запланировано, утром 15 декабря весь флот, за исключением двух кораблей Ришери, в ясную теплую погоду оставил Брест. Стремясь удержать в тайне свои намерения, к вечеру де Галль встал на якорь в аванпорте Камаре-Бей. Оба корабля Ришери, 'Пегас' и 'Революсьон', подошли около полудня 16-го.