Часть 5. Глава 3.

Глава 3. Тени прошлого

Досье, отданное мне Никанором Игоревичем, легло ещё одним камнем в фундамент знаний о противнике. Считая папку с информацией по расследованию, переданную мне Владимиром за час до беседы с генералом, у меня теперь есть целых два камня... Хорош фундамент, конечно, ну да уж какой есть. Хотя, я зря придираюсь. Информации, что в одной папке, что в другой, оказалось немало. И если бумаги с итогами расследования позволяли разобраться с методами действия Долгих, то досье на семью, включавшее в себя известные широкому кругу деловые связи рода, информацию о его владениях и предприятиях, и такую совсем неожиданную для меня вещь, как описание характеров основных "персонажей", стала настоящим подарком. Хотя, о ветрености младшей сестры Андрея, как и о его собственной вспыльчивости и нечистоплотности, я знал и без этой папочки... но ведь не б...вом единым живёт та же Леночка, верно?

Впрочем, информация о складах семьи Долгих и прочей инфраструктуре их производств, были мне куда интереснее. Честно говоря, по прочтении известных списков имущества этой семьи, у меня возникло огромное искушение выбрать безлунную ночку, подогнать "Мурену", да жахнуть по тем же складам главным калибром. Но этот порыв я подавил. Не без усилий, правда. И вообще, у меня опекун имеется. Вот у кого голова должна болеть из-за этой дурацкой войны. И не потому, что я не хочу разгребать последствия собственной несдержанности, вины за которую я, всё равно, не чувствую. А потому, что Мирон Куприянович — глава рода, и подобные вопросы относятся именно к его компетенции. И этот самый глава рода пока категорически "против" любых "военных действий". "Не время", видите ли!

В этот момент, словно в насмешку, часы пробили четыре раза и я встрепенулся. Чёрт! Я же к Алёне собирался сегодня съездить!

Поднявшись с кресла, я выбрался из-за широкого стола, с немалой кипой документов на нём и, заперев папки с копиями материалов по семейке Долгих в сейфе, с наслаждением покрутил головой... до хруста. М-да, восемь часов работы с документами, без перерыва, это было сильно! В жизни столько времени с бумагами не возился, даже во время учёбы... что там, что здесь. Хотя-а... нет, в лавке Края в Меллинге, с отчётами и ведомостями я тоже работал не так много. Ох, хорошо!

Потянувшись, я поправил "сбрую" с кобурой и, надев пиджак, вышел из конторы. Заперев дверь и кивком попрощавшись с приказчиком, занятым разговором с посетителем, я вышел на улицу и, оседлав купленный специально для поездок в мастерские, велосипед, покатил по дороге в город, стараясь не обращать внимание, на скользящий метрах в двухстах от меня мобиль. Привычное дело. После разговора с Несдиничем, его филеры перестали изображать невидимок, а я, в свою очередь, перестал сбрасывать их с хвоста. Ну, почти перестал. Выдавать им место жительства Алёны, я всё же не собирался. То, что известно контр-адмиралу, совершенно не обязательно знать его подчинённым, не так ли?

А потому, перед тем как заехать в гости к моей девушке, обязательно наведывался в гости к Осининым, и через полчаса уходил от них через чёрный ход. Девушки были в курсе "войны" с Долгих, и их симпатии были на моей стороне. Так что, Света с Ирой с большим удовольствием поддерживали игру в шпионов и помогали мне сбежать от наблюдателей. Правда, из-за пресловутых правил приличия, задерживаться в их доме до полуночи, я не мог. А потому, приходилось сворачивать свидания с Алёной часов в десять и снова мчаться к особняку Осининых, чтобы изобразить добропорядочного гостя, не желающего компрометировать хозяек слишком поздним уходом из их дома. Перестраховка? Может быть, но мне так спокойнее. Да и дядька Мирон одобрил эти меры предосторожности. От кого я скрываюсь на самом деле? Да я и сам толком не разобрался. От Долгих, от германцев... ну и от людей Несдинича, выходит, но это уже следствие.

Светлана с Ириной приняли меня с уже привычной теплотой и, приняв купленный в знакомой кондитерской пакет со сладостями, потащили чаёвничать. Бедные мои уши.

Впрочем, всё оказалось не так страшно. За чаем, сёстры старательно обходили темы великосветских сплетен, а я не пытался завести разговор о рунах, так что, больше получаса мы болтали ни о чём, пока я не решился на вопрос из тех, что никак не мог заставить себя задать дядьке Мирону или Хельге. Правда, сестрица, как мне кажется, и не смогла бы ответить, просто по незнанию.

— Ира, Света, а что вы знаете о падении Завидичей? — Спросил я, отставив в сторону чашку с чаем. Девушки переглянулись и лица их посерьёзнели.

— Кирилл... — Протянула Ирина, переглянувшись с сестрой. — Не подумай, что мы не хотим ответить, но... а почему ты не хочешь спросить об этом у Мирона Куприяновича?

— Не знаю. — Пожал я плечами. — Может быть потому, что не хочу ему напоминать о прошлом? Он ведь и словом не обмолвился о своём роде, так что даже о принадлежности Завидичей к Поясам я узнал лишь недавно, причём от чужих людей. Пока чужих.

— Гюрятиничи сказали. — Задумчиво кивнула Ирина. Я уже говорил, что сёстры умницы?

— Мы можем рассказать не так уж много, Кирилл. — Пригубив чай, проговорила Света. — Не потому что это тайна, вовсе нет. Просто, большая часть истории произошла задолго до нашего рождения... около тридцати лет назад...

— Сестрёнка, по-моему, нужно начать сначала. — Заметила Ира и, покосившись на тарелочку с до сих пор не попробованным пирожным, вздохнула. — Итак. Сто Золотых Поясов, Господа Новгородская... и прочая, прочая, прочая. Кто это такие, тебе объяснять не надо?

— Сто самых именитых фамилий Новгорода, составляющие Большую палату, высший законодательный орган республики.

— В принципе, верно. — Кивнула Светлана. — Но кроме того, это ещё и самые мощные магнаты республики. Торговые дома, заводы и землевладения. Естественно, всё это подразумевает союзы, партнёрства... и давнюю вражду между домами. Есть рода сильные, есть слабые, есть проводящие свою политику, как те же Гюрятиничи, например, а есть и те, что следуют в кильватере сильнейших, не имея собственных политических амбиций. Чаще всего, это семьи из младших Поясов. Например, Гревские всегда поддерживали Борецких. Завидичи, будучи родом из старших Поясов входили в союз с Гюрятиничами и опирались на Горских и Осининых, как младших партнёров... не вассалов, учти. — После небольшой паузы, уточнила Света, и продолжила свой ликбез. — Изначально, и Завидичи и Гюрятиничи занимались морской торговлей, как и Горские, как и мы. Но кроме того, у обеих старших фамилий были собственные верфи, тогда как наши семьи специализировались на производстве приборов. Фактически, девяносто процентов всех морских судов построенных Новгородской республикой до воздухоплавательного бума, вышли с верфей принадлежавших этому союзу. Потом, семьи переквалифицировались на воздушную торговлю и, соответственно, строительство дирижаблей. Так к корабельным верфям добавились воздушные. У нас, то есть у Горских и Осининых, не было достаточно финансовых возможностей, но наши инженеры были лучшими, так что партнёрство не распалось. Наоборот, стало ещё теснее, и спустя пару десятков лет после начала производства "китов", зашла речь о равноправном союзе, как у Завидичей с Гюрятиничами.

— Пока не случилась катастрофа. — Подхватила Ирина, заметив, что сестра тянется к чашке с чаем. В горле пересохло, должно быть.

— Какая? — Часы пробили шесть вечера, но я не обратил на это никакого внимания. Уж больно интересные вещи рассказывали сёстры.

— Тридцать лет назад, Завидичи спустили со стапелей новый дирижабль. Первый в мире двадцатитысячник, названный "Левиафаном". Он успешно прошел все испытания и в скором времени должен был стать самым большим в мире пассажирским лайнером. В первый демонстрационный рейс на нём, отправилась вся семья Завидичей и, фактически, весь инженерный состав верфей с отличившимися во время постройки этого монстра, заводскими мастерами. Лайнер набрал крейсерскую высоту... а через час Псковский порт сообщил о поступившем на их телеграф сигнале бедствия. "Левиафан" рухнул в полусотне километров от Пскова с высоты восемь миль. Выживших не было.

— Следствие пришло к выводу, что дирижабль разрушился ещё в воздухе, попав в силовой шторм, а "кит" оказался слишком неповоротлив, чтобы от него уйти. — Договорила вместо своей сестры, Светлана. — От семьи Завидичей в живых остался только двенадцатилетний Мирон, отсутствовавший на "Левиафане" из-за своей учёбы в лицее. А наш род и семья Горских потеряли большую часть своих представителей. Вассалов-то у нас было немного, и большинство инженеров, отправившихся в полёт на "Левиафане", так или иначе приходилась нам роднёй. Вот такая печальная история, закончившаяся развалом одной из самых мощных и старых партий в Большой Палате.

— А имущество Завидичей? — Спросил я.

— Что-то растащили бывшие вассалы, что-то прилипло к рукам Поясов... Единственное, что смогли сделать Гюрятиничи, это организовать для Мирона небольшой траст, вложив в него средства от продажи совместных с Завидичами владений. — Ответила Ирина. — А из недвижимости ему достался лишь родовой удел в Водской пятине.

— Да и то, только потому, что это вотчина, и лишить её может лишь полный состав Большой палаты. — Закончила за сестру Светлана. Девушки замолчали, но ненадолго.

— Кирилл, ты бы поберёгся, а? — Тихо проговорила Ирина. Я изумлённо взглянул на подругу.

— Прости?

— Мирон Куприянович, во время учёбы сдружился с Матвеем Несдиничем. Их род, кстати, тоже сошёл со сцены, чуть позже Завидичей. С той лишь разницей, что все они остались живы. Просто закрылись в своих поместьях и до сих пор не особо жалуют Новгород своими визитами. — Вздохнув, вновь заговорила Ира. — Более того, мы полагаем, что именно Матвей Савватеевич потянул Мирона на военную службу, тем самым выводя из-под возможного удара со стороны Золотых Поясов, которым Армия и Флот Конфедерации не подчиняются вообще. И с успехом пресекают любые попытки знати вмешиваться в их дела.

— Из-под какого удара? — Удивился я. Сёстры замялись.

— Возможного. Была история... — Медленно проговорила Света, вздохнула и, словно решившись на что-то, произнесла уже куда более уверенным тоном. — По окончании военного училища Воротынского в Твери, Мирон явился в наш дом и просил у отца руки его младшей сестры. Несмотря на то, что дед перед смертью всячески настаивал на том, чтобы наша семья даже не вспоминала о партнёрстве с Завидичами, отец, став главой рода, пошёл навстречу Мирону и чувствам своей сестры. Через год брак был заключен, а ещё через несколько месяцев молодые покинули Новгород, отправившись к месту службы Завидича.

— И у нашей семьи начались проблемы. — Продолжила Ира. — Сначала мелкие и незначительные, но они становились крупнее и крупнее. Род стал терять влияние и средства.

— Потом умерла мама. — Тихо заметила Света. — А за ней ушёл и отец.

— И если бы не помощь дяди Ивана, маминого брата, назначенные нам опекуны давно растащили бы всё имущество Осининых, так же, как имущество Завидичей. — Дополнила Ира.

— М-м, а при чём здесь... — Начал было я, но Света меня оборвала.

— Спустя восемь лет после заключения брака, Мирон ненадолго появился в Новгороде. Без жены, но с маленькой дочкой. Дядька Иван рассказывал. Так вот, Мирон появился... и исчез. Чтобы вернуться спустя ещё десять лет, но уже не только с дочерью, как оказалось, последние несколько лет учившейся в Новгороде инкогнито, но и с подопечным, который никак не может быть его сыном, но носит ту же фамилию.

— И всё-таки, я не очень понимаю... — И вновь мне не удалось договорить.

— Супругу Мирона похитили и продали в рабство. — Резко проговорила Ирина. — К тому моменту, когда Завидич с Несдиничем сумели отыскать её следы, наша тётя уже была мертва.

— А... что опекун?

— Как рассказывал дядька Иван, Мирон нарушил приказ начальства и, вместе с друзьями поднял весь полк в ружьё. — Сверкнула глазами Света. — Против полутора тысяч штурмовиков поддержанных линкором "Слава", Кипр ничего не смог сделать. Линкор уничтожил всё, что было способно летать или плавать, а штурмовики поочерёдно зачистили все три работорговых "города", Акротири, Декелию и Темблос. Там, говорят, до сих пор никто не селится.

— Вот только вернуть тётю эта бойня не помогла. — Закончила Ирина.

— Однако... — Протянул я. Вот и открылась причина, по которой Хельга так яростно ненавидит работорговцев. Но Осинины правы, подобные происшествия не бывают спонтанными. Ну, пусть даже "Левиафан" действительно попал в силовой шторм, а не столкнулся в воздухе с каким-нибудь "китом", но всё остальное... кажется, кто-то решил воспользоваться удачной ситуацией и уничтожить, как выразились сёстры Осинины, самую старую и мощную партию в Большой Палате. Да и происходящее с семьёй Завидичей, сейчас, в свете сказанного, приобретает совсем другой вид. Политика! Я аж скривился. Ненавижу политику и интриги. Вздохнув, задавил гнев и... замер.

— Девушки, милые, красивые, а скажите мне, пожалуйста... — Тихо начал я. — Ведь Долгих тоже из младших Поясов, а значит, они тоже ходят под кем-то из старых фамилий. Так?

— Нет. Раньше так и было, но с тех пор, как Несдиничи затворились в своих поместьях и отошли от политики, у Долгих нет покровителя в Новгороде. — Кивнула Ира.

Твою ж дивизию с притопом да прихлопом... через три клюза вперехлёст!