Оружейник Хаоса. Прода

Глава 11. Вина и невинность

Завтрак завершился неожиданно. К нам, застывшим в шоке над газетой, подошел Дамблдор.

— Гарри, должен сказать, что сегодня тебе не придется посещать занятия.

— Почему? — удивился я.

— Тебе придется выступить перед судом Визенгамота... — я напрягся. Воспоминание о прошлом "выступлении перед Визенгамотом" не грело меня никоим образом. — ...как свидетелю, только как свидетелю, — поспешил успокоить меня директор. — Только, пожалуйста, если тебя не будут спрашивать впрямую — не упоминай о своих столь... правдивых и сбывающихся снах.

— Почему? — заинтересовалась Гермиона.

— Потому что в такое мало кто поверит, а многим из наших противников это даст возможность обвинить Гарри в...

— Невменяемости? — закруглила паузу моя подруга.

— В лжесвидетельстве, — возразил директор. — Скажут, что Гарри дает ложные показания под присягой, чтобы кого-то выгородить.

— Пусть дадут веритасерум и убедятся, что я говорю правду, — в запальчивости воскликнул я.

— Не думаю, — покачал головой Дамблдор, — что именно тебе стоит прибегать к ТАКОМУ методу доказательства своей правоты. Ведь речь пойдет о Волдеморте, и ты под действием зелья, вряд ли сможешь сдержаться и не рассказать о прошлом его появлении в школе. А там... Обвинение в убийстве преподавателя, разбирательство... В общем, в лучшем случае, в следующем году тебе придется снова учиться на втором курсе.

— Хорошо, — нехотя согласился я, — если прямой вопрос не будет задан — я не стану упоминать сновидения. Но разве те, кто слушают сейчас наш разговор...

Я оглянулся и с удивлением увидел, что нас отсекает от остального зала мутня стена цилиндрической формы. Увидев мое ошеломленное лицо, Дамблдор улыбнулся.

— Насколько я понял, ты склонен доверять мисс Грейнджер и мисс Лавгуд даже те тайны, которые так старательно скрываешь от школьной администрации, — пламя летающей свечи бликов отразилось в его очках. — А остальные просто ничего не слышат... и не смогут понять, даже если умеют читать по губам: Сфера конфиденциальности искажает изображение.

— Почему "сфера", когда "цилиндр"? — заинтересовалась Гермиона.

— Традиция, — пожал плечами Дамблдор. — Логически объяснить нельзя. Только запомнить.

— Господин директор, — начал я, — а на суде будут рассматривать убийство Сириуса?

— Убийство? — удивленно поднял бровь Дамблдор.

— Не будете же Вы меня уверять, что то, что Сириус умер прямо на пороге освобождения — случайность?

— Не буду, — посмотрев мне в глаза Дамблдор сгорбился, и как будто даже постарел.

Я же чуть не взвыл, осознав мысль, от которой до сих пор успешно прятался: кто бы не дал Сириусу яд, не бросил заклятье или не приказал сделать первое или второе, но убил его я. Убил своей глупой выходкой, не подумав о том, что раз Сириус столько лет просидел невиновным — то это кому-то нужно. Иначе его в самом начале допросили бы с веритасерумом и во всем разобрались! Но кто-то, облеченный властью или имеющий соответствующее влияние этого не хотел...

— Гарри, — прервал мои мысли Дамблдор, — если хочешь, я могу дать Непреложный обет в том, что не имею никакого отношения к смерти Сириуса Блэка.

— Не убивали сами, не приказывали убить и никому не намекали на желательность такого исхода? — вскинулся я, и охнул. — Но как...

— Ты слишком громко подумал об этом, — грустно усмехнулся Дамблдор. — И, хотя я и пытался закрыться — мне это не удалось, как не получится, заткнув уши, не услышать того, о чем орут с помощью Соноруса.

Я вздрогнул, сообразив, о чем еще я мог "слишком громко подумать"... и мое сознание немедленно утонуло в переливах цвета Изменчивых ветров.

— Неплохая защита, — сказал Дамблдор, продемонстрировав, что продолжает читать меня. — Но, на всякий случай, возьми в библиотеке книгу профессора Снейпа "Туман, стены и зеркала" — там можно многое узнать о сознании и его защите. А насчет твоей формулировки... Увы, но я могу быть уверен только в том, что не убивал и не приказывал. В том, что никто из тех, с кем я говорил, не принял ничего из сказанного мной за намек на желательность случившегося — я поручиться не могу. Люди иногда понимают сказанное ну очень странно. И если уж ты, Гарри, решил, что Сириуса посадил я — то кто-то в Министерстве, где я обсуждал сложившуюся ситуацию вполне мог решить, что когда я говорю "Блэк должен прибыть в суд", то имею в виду "Он не должен там оказаться ни при каких обстоятельствах".

— А Вы не сажали? — решил уточнить я.

— Ситуация казалась слишком очевидной... — начал Дамблдор, но я перебил его.

— Слишком очевидной, чтобы допросить схваченного шпиона? Слишком очевидной, чтобы попытаться выяснить, какие задания давал ему Тот-кого.... Волдеморт? Слишком очевидной, чтобы попытаться узнать: нет ли других предателей?

— Увы, — пожал плечами директор. — Тогда как раз закончилась война. А переход от войны к миру — это всегда гора головной боли. К тому же тогда я был еще не Верховным чародеем Визенгамота, а всего лишь одним из рядовых членов, и присутствовал далеко не на всех заседаниях. Так что, узнав, что Блэка отправили в Азкабан — я был уверен, что все необходимые процедуры были проведены в полном соответствии с законом. А вот когда мне доверили пост Верховного чародея... Да, я должен был проверить, но увы, просто не подумал об этом.

— Значит, мне в любой ситуации придется учитывать о том, что Вы можете "не подумать" о чем-то, что может спасти Рона, меня, Луну, Гермиону...

— Увы, — вздохнул Дамблдор. — Я понимаю, почему ты пришел к таким выводам. И, признаю, что сам виноват в сложившейся ситуации... И что бы я сейчас не сказал — это вряд ли убедит тебя. Опровергнуть твои выводы может только будущее...

Я вспомнил будущее, о котором заговорил директор. Вспомнил Тедди и Люпина, стираемых из реальности потоками Света, вспомнил удар Звездного... И решительно уставился в пол. Не хватало еще, чтобы директор прочел и эти мысли.

А с другой стороны... Я обвинял Дамблдора, а сам-то... Ведь, как ни крути, а смерть Сириуса — это мой косяк, даже если убил не Дамблдор. Ведь мог же дождаться побега, а потому уже вылезать со своим разоблачением — тогда добраться до Сириуса было бы сложнее... Но увидел крысу — "от радости в зобу дыханье сперло"*, и пошел каркать направо и налево! Вот и докаркался. Так какое же я имею право обвинять?!

/*Прим. автора: Гарри вспоминает не басню Крылова, но более известное в Британии произведение Эзопа с тем же названием*/

Мой приступ самообвинений был прерван тем, что девочки подошли ко мне и крепко обняли. Их тепло и поддержка удержали меня от истерики.

— Господин директор, — начал я, — а нельзя ли...

— Увы, нет, — понял меня с полуслова Дамблдор. — Заседание будет закрытое. Туда даже журналистов не пустят, не говоря уже о посторонних зрителях. К тому же мисс Грейнджер сможет поделиться с тобой конспектом сегодняшних лекций и заданиями.

Я вздохнул. Жаль, конечно... Но ничего не поделаешь. Зато я обернулся к девочкам и в свою очередь обнял их обеих. И в этот самый момент отходящий директор снял Сферу конфиденциальности...