Старый холокрон
Клавиша уходит в панель. Поначалу ничего не происходит, но потом раздается мерное жужжание, и над прибором возникает полупрозрачное лицо.
Меня зовут Лорн Эмерик, и я был рыцарем-джедаем.
"Был"... как странно говорить так о том, что было смыслом моей жизни. Что и было — моей жизнью...
Отвлекаюсь. Кому это интересно... и не для того я включил холокрон, чтобы записывать свои сожаления.
Сейчас двадцать тысяч первый год от основания Республики. Я нахожусь на планете, названия которой даже не знаю... Через пару часов я покину ее и оставлю здесь холокрон. Может, его кто-то найдет.
Несколько месяцев назад закончилась война с ситхами. Историки уже придумали ей красивое название — Великая Гиперпространственная Война.
Великая... как бы не так. Все случилось даже не за год — за какую-то пару месяцев. Впрочем, если считать по смертям, то имя "Великая" тут подходит...
Я не воин. Во всяком случае, не более, чем любой другой джедай. Я владею мечом, но меня всегда больше привлекали размышления и работа с Силой.
Но я прилетел на Корускант как раз к началу войны, чтобы повидаться с мастером Кальвом — моим учителем. Мы давно не виделись, а каждый разговор с наставником был для меня настоящим удовольствием. Я никогда более не встречал человека, так глубоко понимавшего чувства и мысли не-людей, — а ведь почти все его ученики не принадлежали к человеческому роду. Как и я...
Мы разговаривали, прогуливаясь по улице; я рассказывал мастеру Кальву о любопытных воздействиях Силы на неразумных животных. Он привел в пример несколько работ, написанных мастерами Ордена... и говорил о приезде мастера Надилла, утверждающего, что Республике грозит опасность...
И вот тогда из неба плеснул огонь. А затем на Корускант обрушились странные, уродливые корабли с краснокожими воинами на борту.
И я ощутил ненависть и ярость, исходящую от них. Подобной я ранее никогда не встречал.
Мы выхватили световые мечи, когда они бросились на нас, и отразили атаку. Мастер Кальв отбрасывал врагов Силой, а я, будучи более подвижным, сражался мечом. Как жаль, что соединяющий рукоять с энергоблоком провод не слишком длинный...
— Это ситхи! — закричал мастер Кальв, отбросив очередного. — Те, о ком говорил мастер Надилл!
Я лишь кивнул: мне требовалось сосредоточиться на битве.
Но потом я вонзил клинок в ближайшего противника — и, умирая, он сжал пальцы на рукояти моего меча. Я подергал ее, пытаясь высвободить... и потратил на это драгоценные секунды.
А один из воинов их использовал, пробежав мимо меня и вогнав острие копья в энергоблок меча мастера Кальва.
Взрыв расщепил оружие; но он же разорвал бедро моему учителю и бросил его на землю. А встать он уже не успел; сразу четыре клинка вошли в его тело.
Наверное, я закричал. Не помню. Я знаю лишь, что отчаянным рывком сумел вырвать мой меч из мертвых пальцев и ударить... пропуская Силу через оружие.
Меч не выдержал такой нагрузки и перегорел — но на мгновение лезвие многократно удлинилось, синим пламенем распоров тела убийц мастера Кальва.
Может быть, меня это и спасло — моя ненависть выплеснулась в этом ударе и покинула меня. Я не поддался жажде мести и убийства. И выжил лишь чудом — благодаря тому, что подоспели на помощь другие джедаи.
Мастер Недилл рассказал мне о предупреждениях Джори Дарагон, и о начавшемся вторжении. И, конечно, о врагах.
"Ситхи". Странное, шипящее слово. Злое слово.
После атаки на Корускант даже самые консервативные мастера решили, что следует воевать. И я был согласен с ними — ведь перед моими глазами все еще стояла картина смерти мастера Кальва.
Через некоторое время я познакомился с императрицей Тетой и Джори Дарагон. Первая была сильной и яркой; взгляд второй был потухшим. К тому времени ее брат уже погиб, почти у нее на глазах, и Джори словно потеряла все чувства. На нее больно было смотреть.
Я не выдержал. Предложил ей помощь целителей Ордена. Джори подняла на меня тусклые глаза и без всякой интонации ответила:
— Благодарю вас, рыцарь. Со мной все в порядке.
Она не была похожа на героиню, какой ее считали. Уже не была.
А императрица меня впечатлила — энергичная, стремительная, уверенная в себе. Женщина-воин, причем совершенно непохожая на женщин-джедаев. Ее люди верили в нее, и командиром она...
запись прерывается треском, изображение идет полосами. Примерно с минуту из холокрона доносится лишь неразборчивый шелест, потом все восстанавливается
...адоу сумел сбежать, вместе с небольшой командой воинов. Он взорвал двойную звезду, утопив в огне посланные за ним корабли, и о судьбе Темного Лорда мне более ничего не известно.
Зато мне слишком хорошо известно о судьбе других.
Через месяц после исчезновения Садоу я сидел в каюте на главном корабле Циннагара и смотрел на свой меч.
Темно-зеленоватая металлическая рукоять, сантиметров двадцать длиной. Скобы на ней. Прочный силовой шнур, отходящий от торца к энергоблоку, пристегнутому к бедру.
Оружие джедая — оружие миротворца, как говорил мастер Кальв.
Оружие убийцы. Отныне и навсегда.
Война не была такой короткой, как может показаться. После бегства Садоу многие его воины продолжали сражаться, укрепившись на захваченных планетах. И войска Циннагара вместе с джедаями боролись с ними.
Я помню, как мы столкнулись в космосе с крейсером ситхов. Его канониры стреляли метко — но наша броня выдержала попадания. Однако огневой мощи нашего корабля недоставало для уничтожения, и мы взяли крейсер на абордаж.
Я помню, как мы бежали по коридорам, и воины ситхов падали под ударами наших мечей. Я, Лорн Эмерик, никогда не считавший себя воином, — сражался и убивал, разя без промаха и без пощады.
Мне встретился ситх в богато украшенных доспехах, с длинным металлическим мечом. Взмах моего клинка не разрезал металл, и я понял, что предо мной один из младших Лордов, умеющих укреплять свое оружие Силой.
Конечно, вокруг его меча не клубились молнии Темной стороны, как это было с оружием Садоу — но он был очень опасным противником. И в его глазах сверкала ярость, которой не было у меня.
Не было. Но она пришла.
Я видел, как ситхи убивали невинных людей и уничтожали города. Я видел, я помнил — и я ненавидел этого Лорда. Я ненавидел взмахи его меча, его бешеные глаза и яростную улыбку...
Но я был джедаем. Я плохо умел ненавидеть. А его этому учили — и его ненависть оказалась сильнее. Я был сбит с ног, ранен, и враг занес меч над моей головой.
Я не воин. Я мыслитель — и это помогло мне перебороть ненависть и обрести спокойствие и чистоту разума. И в этом состоянии я полоснул мечом по ногам Лорда, а потом встретил падающее тело восходящим ударом.
А когда я встал — то увидел, как о стену ударяется тело другого Лорда, а Феррех Каннир, рыцарь-анцат, склоняется над ним и развертывает свои лицевые щупальца, готовясь выпить побежденного противника — как это делают анцати.
— Стой, Феррех! — крикнул я. Рана не давала мне идти быстро, но я двинулся к нему, огибая тела.
Каннир сверкнул глазами в мою сторону.
— Не мешай, Лорн! Я выпью его нектар, как положено, — это сильный воин, и его вкус...
— Ты джедай, Феррех! Ты не должен так убивать! Ты джедай!
На мгновение мне показалось, что анцат бросится на меня... но затем жестокое пламя в его глазах погасло. Одним ударом он отсек голову умирающему Лорду и пошел прочь, сгорбившись.
Мы джедаи. Нас учат контролировать себя. Нельзя отрицать чувства, никакие из них... но нельзя давать им власть над собой.
Но что творит с нами война?
Феррех ведь всегда гордился своим самоконтролем, и тем, что с момента поступления в Орден никого не выпил. Что же произошло с ним... и что происходило со мной? Что пробуждало ненависть и ярость в душе Лорна Эмерика, никогда не умевшего долго злиться?
Я не знаю. Я не знаю этого до сих пор.
Через пару недель после захвата крейсера мы пришли к планете, где ситхи захватили и удерживали город. Он был хорошо укреплен, и было бы непросто взять его штурмом.
Мы собрались в кают-компании флагмана императрицы — она, мастер-цереанин Рин-Ке-Арви, Каннир, рыцарь с Корусканта Гайвир Хальт и я.
— Мы можем провести переговоры, — предложил мастер Рин-Ке-Арви. — Все же их командиры — разумные существа, и они поймут, что у нас превосходящие силы.
— Вы уверены, что это поможет? — задумчиво спросила Тета.
— Конечно, — усмехнулся я. — В любом случае — что еще нам остается? Не бомбить же город...
Остальные джедаи улыбнулись — им тоже показалось совершенно невероятным такое развитие событий. Только императрица лишь сузила глаза, размышляя над какой-то мыслью...
А утром меня пробудили боль и страх, нахлынувшие в Силе... и лишь потом я понял, что корабль содрогается как в битве.
Я выбежал из каюты и добрался до смотровой площадки.
Мастер Рин-Ке-Арви был там. Он стоял, вцепившись тонкими пальцами в поручень; светлая кожа цереанина стала почти белой. И я застыл рядом с ним, глядя, как внизу тонет в пламени город, по которому бьют бомбы и ракеты.
Выпущенные с этого корабля. Согласно той абсурдной идее, что высказал я. Я, Лорн Эмерик, рыцарь-джедай.
Мои ноги подломились; только поручень не дал мне упасть. Мой народ редко плачет — но я вздрагивал всем телом каждый раз, как Сила доносила до меня гибель очередных людей там, внизу...
Чуть позже я присутствовал при том, как мастер Рин-Ке-Арви кричал императрице:
— Зачем? Зачем вы поступили так? — голос цереанина сорвался и он закашлялся.
— Зато мы не потеряли ни одного солдата, — спокойно ответила Тета. — А враги уничтожены.
— Но ведь погибли не только они! В городе были просто граждане...
— Жертвы войны, — пожала плечами императрица. — Под правлением ситхов они бы все равно погибли.
— Жестокость... — только и смог ответить мастер Рин-Ке-Арви.
Тета метнула на него холодный взгляд.
— Политику и командиру приходится быть жестоким, мастер-джедай. Я не объединила бы свои миры в одну империю, если бы не умела принимать решения.
Я не винил императрицу тогда, и не буду винить ее сейчас. Образ мышления военачальника отличен от того, как мыслят джедаи. Нам легче выйти против врага и скрестить с ним клинки; им легче уничтожить его, не обращая внимания на других.
Нет, я не могу обвинять в чем-то Тету... только не я.
А еще через полторы недели мы вновь столкнулись с кораблем ситхов — и на сей раз взяли пленных. Это было очень большой удачей; обычно воины Империи не сдавались.
Их поместили в камеры; по возвращении на Циннагар пленных ждал суд. Императрицы и Ордена.
А я сидел в каюте и смотрел на свой меч.
Оружие джедая. Оружие защитника.
Оружие убийцы.
Я не мог успокоиться, и прибег к обычному способу — размышлениям. Закрыл глаза и погрузился в Силу вокруг себя... позволил ей унести себя вдаль...
В первый раз в жизни я получил видение будущего — обрывочное... но эти обрывки были пугающе ясными.
Я видел, как пленных судят и предают казни. Видел, как полученные архивы ситхов переправляют в Орден, и самые мудрые Мастера принимаются за их изучение. Видел, как растет недоверие к тем, кто занимается этой работой... и как кто-то применяет знания Темной стороны, чтобы помочь... и получает в ответ ненависть.
Я видел ненависть, захлестнувшую Галактику. Ненависть джедаев к тем, кто соприкоснулся с Темной стороной... ненависть Темных ко всем джедаям... ненависть всех, неспособных владеть Силой — к способным...
Будущее ужаснуло меня — в нем была только ненависть.
И мы сейчас своими руками воплощали в жизнь этот путь.
Кто стал бы слушать меня, обычного рыцаря, не самого сильного и не самого мудрого? Кого бы я смог убедить? Разве что мастера Кальва — но он погиб...
Но если Орден не может остановить ненависть, если рыцарь-джедай не способен изменить будущее... то пусть это сделает не-джедай.
Когда я перестал быть джедаем? Когда шел по коридорам корабля, принимая одно решение за другим? Когда усыпил охрану у камер? Когда обрушил клинок на двери, выпуская пленных ситхов?
Или когда смотрел в глаза их командира и слышал его вопрос, заданный с сильным акцентом:
— Почему ты д'елаешшь это, джед'ай?
— Вас казнят, — откровенно ответил я. — А с меня хватит крови. Война... война есть война. Но это убийство.
— Мы уб'ивали, — пристально посмотрел на меня ситх.
— Мы тоже.
— Ты д'урак, джед'ай, — помолчав, сказал он. — Но и я буду дур'аком, ессли упущщу возможноссть.
Я провел их к одному из малых кораблей, стоявших в ангаре флагмана; попадавшиеся навстречу солдаты падали, усыпленные моей Силой. Ситхи хотели атаковать, но мне удалось убедить их обойтись без жертв. И прикрыть нас в Силе — так что мои братья по Ордену ничего не почувствовали. Кроме одного.
В самом ангаре я встретился с Феррехом Канниром.
Анцат стоял как раз между нами и кораблем; рука его покоилась на рукояти светового меча.
— Что ты делаешь, Лорн?
— Я собираюсь увезти их отсюда, Феррех. Прошу, не мешай мне.
— Ты увозишь их от суда!
— Ты сомневаешься в его исходе?
Я знал, что в бою мне с Феррехом не справиться. Но анцат не спешил нападать; он лишь тяжело вздохнул и отвел взгляд.
— Я буду молчать, Лорн. Но если меня спросят прямо, я расскажу все.
— Спасибо, — только и мог ответить я.
Мне удалось — никто не заподозрит джедая в спасении ситхов. Я высадил их на планете, где остался один из легких кораблей Империи; с ним они могли вернуться до...
запись вновь прерывается треском, помехи лишают возможности слышать и видеть. Через несколько минут восстанавливается
...ытые трофеи — холокроны, записи, артефакты — сейчас хранились в одном месте. Лишь один холокрон, созданный Нагой Садоу, унес Одан-Урр. Надеюсь, что он уничтожил его...
Стражники, охранявшие склад, отказались впустить меня; троих я сумел усыпить, но на оставшихся двоих моих умений не хватило. И я снял с пояса меч.
Может, тогда я окончательно лишился права на звание джедая — обратив клинок против своих? Может быть...
Я погрузил все трофеи на свой корабль и погнал его прочь — через системы, сектора... на какой-то безлюдной планете я выгрузил собранное и уничтожил его.
Пока в огне корабельных орудий плавились трофеи, я смотрел в другую сторону. Не могу видеть, как горит знание... чье бы оно ни было.
И в тот самый момент, когда последний холокрон треснул и рассыпался, меня вновь посетило видение будущего.
Иное. Совсем иное.
Я видел могучего рыцаря, в гневе сразившего своего учителя — и возвысившегося до звания Лорда Ситхов. Видел злую надменную улыбку — и два синих лезвия, разрубающие деревянный посох. Видел сцепившихся в смертельной схватке братьев...
Видел самое страшное — мастеров, стоящих с мечами над телами учеников, которых они заподозрили в переходе на Темную сторону...
Видел высокую фигуру в плаще и маске, стоящую над поверженным бритоголовым гигантом... видел мертвеца, пьющего жизнь, человека, создавшего себя из боли и женщину, сделавшую предательство основой существования...
Видел вновь отстроенную Империю, яростную войну с Орденом — и выжигающую сознание волну, сквозь которую проступает только две фигуры.
И в дальнейшем... только две... пока худощавая черная мантия не сминается в захвате столь же черной перчатки...
Галактика ушла с пути Ненависти. Но я, Лорн Эмерик, собственными руками толкнул ее на путь Страха. Джедаев перед ситхами. Адептов Тьмы перед Орденом. Простых людей — перед всеми одаренными.
Может быть, я переоцениваю свою роль... но ведь известно, что причина у великого может быть малой...
И в самом конце этого пути — надежда. Надежда есть всегда... ведь страх легче перебороть, чем ненависть.
Но что если я вновь сделаю что-то, изменяющее путь? Что если...
Нет. Я принял решение.
Мои сородичи живут долго; я могу своими глазами увидеть все, пришедшее ко мне из Силы. Но я не хочу жить в такое время.
Было бы трусостью покончить с собой; я не могу сбежать в смерть от своего пути. Но зато я способен лететь дальше и дальше, пока корабль не выйдет из строя полностью... а если в этот момент я буду поблизости от планеты, я проведу на ней оставшуюся жизнь.
Я не джедай. Я не ситх. У меня осталось только имя, меч и Сила. Все остальное я обменял на право своего пути.
Зачем я оставляю здесь холокрон? Даже не знаю. Может, просто потому, что хочу — пусть кто-то знает о том, что был такой рыцарь Лорн Эмерик, который совершал ошибки и пытался их исправить.
Могу сказать только одно...
изображение застывает; раздается треск, картинка пропадает, но тут же проявляется снова
Я сделал все, что мог. Пусть другие сделают больше.
треск, искры — и картинка исчезает. Еще мгновение — и старый холокрон перегорает, выходя из строя. Навсегда.
13.10.2006 — 14.10.2006
