Глава 7
Вот почему я не помнил, куда выводила Пасечная улица. Во-первых, я на ней никогда не был, а во-вторых, она заканчивалась тупиком. Посмотрел в зеркало заднего вида — никто не преследует.
— Будем ждать, — решил я. — Особыми умственными навыками ни изменённые, ни эти монстры не обладают, так что есть все шансы, что они попросту уйдут.
— Было бы отлично, — Ира вглядывалась в фиолетовые заросли за забором.
— Ты что-то видишь? — насторожился я.
— Не знаю... Нет, не вижу. — Супруга не отводила взор. — Давай развернёмся, — попросила она. Её голос мне не понравился. Паники ещё не было, но страх уже прокладывал себе тропинку. Она хотела быть готовой к тому, чтобы убегать. И это плохо. Я даже не желал выспрашивать, что же она увидела в бывшем парке Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. По опыту знал, в гуще деревьев, в новом мире, жили такие твари, которым на глаза лучше не попадаться. Все белочки, бурундучки, сороки и прочие милые жители таких мест превратились в крайне опасных созданий.
Только люди зачем-то ещё борются за собственное существование, хотя по самым оптимистичным прогнозам последний человек умрёт через десяток-другой лет и новая жизнь, новый виток эволюции, захватит полную власть на освободившейся планете.
Крутить туда-сюда руль пришлось долго. Наш КамАЗ явно был не предназначен для разворота в таких узких местах. В конце концов, к своему собственному стыду, я снёс задом часть забора, и только тогда смог встать кабиной в сторону Дмитровского шоссе.
— Давай перекусим, — решил отвлечь жену. После разворота она по-прежнему не отводила взгляда от зарослей, где кого-то увидела. Теперь наблюдала в зеркало заднего вида и через выжившую, после нападения жабоподобного монстра, заднюю камеру. — Забыл уже, когда последний раз ели. Как говорится, война войной, а обед должен быть по расписанию.
Наш КамАЗ был оборудован маленькой кухней, баками с автосбором дождевой воды и её последующей фильтрацией. К тому же в нём был установлен большой аккумуляторный блок и солнечная батарея на крыше. Ко всему прочему имелась минидизельэлектростанция мощностью тысяча шестьсот киловатт. Не заводя двигатель мы могли беспроблемно жить в кунге больше месяца.
Как-то нас уже пыталась взять измором банда под Лахти. Ничего у них не вышло.
Ира ещё раз глянула в зеркало заднего вида, затем на дисплей.
— Что ты хочешь? — поинтересовалась она.
После исчезновения человечества вопрос еды встал очень остро. Никто уже не сеял пшеницу, не разводил свиней. Каждый человек пытался выжить. Лишь в крупных поселениях люди ещё старались сохранить видимость нормальной жизни. Но получалось это с трудом. Ведь смерть стала не концом бытия, а преображением в новый вид. Если умирала и перерождалась одна из свиней, то она убивала остальных. А перерождённых животных есть нельзя. Периодически находились люди, кто пытался доказать что их мясо питательно. Но умирали они все одинаково — отказывала печень. Просто у кого-то раньше, а у кого-то позже. Достаточно быстро к проблемам выживших добавилась ещё одна — проблема питания. Решали её люди по собственной недалёкости как раз за счёт друг друга, иногда отнимая еду, иногда поедая друг дружку.
— Ты с таким видом интересуешься, чего я хочу, словно у нас полный холодильник колбас, сыров и омаров? — не удержался я от ехидства.
— Прости, — зачем-то извинилась передо мной Ира.
Она перелезла по резиновой кишке в кунг, где принялась греметь посудой, что-то тихо напевая под нос. Я покрутил колёсико регулировки на рации. Станция у нас была хорошая, даже в условиях густой городской застройки била минимум на восемьдесят километров. Из динамика гулко и красноречиво раздавалась тишина. Собственно ни на что другое я не рассчитывал.
Стоять долго на одном месте чревато. Тем более посреди такого города, как Москва. Тем более посреди такого лесного массива, как Тимирязевский парк.
Но выбора пока нет.
Из северного лагеря мы уехали, потому что узнали тайну, которую посторонним знать не полагается. Появился там один человек, который по пьяни проболтался о "дороге против часовой стрелки". Подробно так проболтался. Ночью его убили сообщники, а потом умертвили всех, кому он успел проговориться. Хотели и нас, но кишка оказалась тонка.
Если проберёмся в центр Москвы, то есть шанс, что не умрём вместе с этим миром.
Я продолжал крутить ручку частоты. Один раз показалось, что уловил обрывок разговора. Около минуты вслушивался. Тишина. Но своим ушам я доверял. А ещё догадывался, что объект в обязательном порядке охраняется, а значит у них есть радиосвязь.
— Готово, — сказала жена. — Переберёшься сюда или там поедим?
Я выключил рацию. Заглушил двигатель.
— Иду, — последний раз оглядел окрестности на предмет опасной живности.
Пробравшись в кунг через резиновое соединение, я уселся за стол. Возникло ощущение дежа вю. Это всё уже когда-то было. Может быть в том, нормальном мире, где люди жили в городах, а монстры появлялись только на экранах?
Ира выложила на тарелки поджаренную тушёнку. Срок годности, проставленный на банке, давно истёк. Но с мясом ничего не случилось. А даже если и случилось, то нашим организмам пришлось приспособиться. Выбора нет. Пища превратилась в самую большую ценность. На дорогах современного мира мы не единожды встречали банды людоедов. Последние остатки человеческого разума они использовали, чтобы поймать себе подобных. Конечно, встречались и нормальные, адекватные люди. Но таких попадалось мало. Пропорция сохранилась как и в прежние, доапокалиптические времена.
Мясо я проглотил быстро. Были ещё консервированные овощи. Ими мы запаслись ещё в северном лагере.
— У нас запасы на исходе, — Ира положила вилку на пустую тарелку. — Скоро одними овощами питаться будем.
Мне почему-то вспомнился запах свежеиспечённого хлеба. Какое же это было счастье! Какой вкус! И почему я не ценил это, когда имел? Последний раз хлеб довелось есть, когда ехали на север по бывшей М-4. Неподалёку от Воронежа находилась полностью уцелевшая деревушка. Изменённые, по какой-то аномальной закономерности, туда не совались. Пару лет назад мы каким-то чудом поймали сигнал "SOS" оттуда. Они просили помощи в связи с тем, что на них надвигается огромная банда людоедов. Такие встречались, когда несколько мелких банд собирались в одну. Силу по нынешним временам они представляли колоссальную, но долго и не существовали, так как достать пищи в необходимом количестве попросту не могли.
Насколько я знаю, на помощь никто не откликнулся. А мы попросту не успели. Когда примчались, то вместо деревушки были уже угли и валялись обглоданные кости.
Я положил в рот последнюю редиску. Пережевал и проглотил. Вкуса у неё не было. Росла она в теплице, почти без солнца.
— Есть вариант пробежаться по местным магазинам, — посмотрел я на жену. — Но ты не хуже меня знаешь, что, скорее всего там или всё уже вычищено, или засада.
— Я намекаю, что надо двигаться вперёд. И чем быстрее, тем лучше.
Ира поднялась, взяла тарелки и направилась к раковине.
— Я не пойму, что ты предлагаешь? — не поверил я собственным ушам. — Просто поехать обратно?! Да эта жаба перевернёт в итоге нашу машину. И что тогда?
— Прости, — жена включила кран, тонкой струйкой полилась вода. — Я просто очень сильно волнуюсь.
— Всё будет хорошо, — я поднялся и подошёл к ней. Обнял и положил голову на плечо. Посмотрел в её левый глаз с бельмом. Знал, что меня она не видит. Рыжая прядь щекотала мой нос. И это было приятно. — По-другому и быть не может. У нас всё получится. Слышишь?
— Слышу, — прошептала жена. — Я тебе верю. Просто волнуюсь. Ведь чтобы не произошло, выбраться оттуда мы уже вряд ли сможем.
— Брысь упаднические настроения! — хлопнул я её по попе. — Надо будет — выберемся! И не из таких передряг выбирались! К тому же нам и не надо будет выбираться обратно. У нас всё получится!
Затем мы прокладывали маршрут по городу. Тяжёлая эта работа, если учесть, что не знаешь в каком состоянии улицы. Крупные транспортные узлы старались миновать. Там точно какая-то подстава. Главное правило современного мира: не соваться в те места, где ранее скапливалось много народа. Например, нормальные люди, обходят стороной Москву.
Ничего однозначного с планированием у нас не вышло. В современном мире ничего наметить уже не получается, это просто психология до конца не перестроилась, и люди ещё пытаются что-то запланировать. А на деле, мы превратились в диких зверей, на которых открыт сезон охоты. Ведь заяц, выбираясь из норы, ничего не планирует. С чего это мы начали?
Требовалось убить время. Выждать, когда дорога будет свободна. Мы занялись сексом.
Проснулся я глубокой ночью. Несколько минут смотрел во тьму и слушал дыхание любимой — единственный звук в окружающей тишине. Перевернулся на другой бок. Закрыл глаза и попытался забыться сном. Ничего не вышло — в глаза, будто спички вставили. Не хотели они закрываться и всё тут. Я ещё немного поворочался с боку на бок, заслужил полусонное ворчание супруги. Потом встал и на ощупь перебрался в кабину. Сквозь фиолетовые кроны пробивались звёзды. Удивительно насколько быстро очистилась природа. В те времена, когда Москва была мегаполисом, я никогда не видел за её смогом звёзд. Теперь всё небо было ими усыпано. Мириады светил смотрели на нас. Радовались ли они, что человечеству конец? Ведь стоило нам туда добраться, и мы точно так же превратили бы их в свалки. Выкачали бы полезные ресурсы, уничтожили местное население, убили бы флору и фауну. Оставили бы после себя безжизненные камни. Чем больше я размышляю на тему, за что природа настолько жестоко поступила с нами, тем больше убеждаюсь — и поделом. Мы были тупиковой ветвью развития. За тысячи лет не научились даже друг с другом жить в мире и согласии.
Включил рацию. Поводил колёсиком настройки в разные стороны. Глухая тишина. В этот момент перед машиной, в тусклом свете звёзд, зашевелилось и тут же замерло нечто большое. Я давно забыл слово "показалось". Новый мир быстро отучил от этой глупости. Если что-то показалось, то надо валить из этого места на пятой скорости.
Вновь движение. Однозначно что-то большое находилось перед машиной. Оставалось лишь понять, видит ли оно нас. Если это какая-то гадость выбралась из бывшего парка и следует своей дорогой это одно. Надо просто сидеть тихо. Если же эта тварь пришла по нашу душу... Тогда почему не нападает? Пытается понять, что видит? Гадать бессмысленно. Стараясь совершать как можно меньше движений, я прошептал:
— Милая!
Тишина.
— Ира! — чуть прибавил я громкости.
Вновь что-то большое двинулось перед кабиной. Это плохой знак. Если бы тварь двигалась по своим делам, то уже бы ушла.
— Ира! — чуть громче позвал я.
— Да, — отозвалась жена сонным голосом.
— Быстро на башню, — скомандовал я. — Минимум шума, максимальная готовность.
В этот момент тяжёлый грузовик чуть качнулся и это был лучший ответ на незаданные женой вопросы. Я слышал, как она соскользнула с кровати. Зашуршала одеждой. Меня поначалу разобрала злость. Зачем одежда? Но поборол это неблагодарное чувство. Надеюсь, что ошибаюсь и монстр просто попробовал грузовик и сейчас уйдёт по своим, монстровым делам.
Но нет. Раздался скрип. Словно по бронированной обшивке нашего КамАЗа кто-то провёл когтями. Только бы не давешняя кошка. Тогда конец. Я закрыл глаза и глубоко задышал. Панике поддаваться нельзя ни в коем случае.
Щёлкнул затвор пулемёта. Скрипнула башня. К бою мы готовы. Надеюсь, это будет лучший бой — тот, которого не случится.
— Чего ждёшь? — услышал я шёпот жены. — Включай!
Ждать дальше и вправду бессмысленно. Если монстр нами заинтересовался, то уже не отступится, пока не заберётся внутрь. Отсидеться не выйдет. Наше преимущество — неожиданность. Ослепить тварь, сделать её беспомощной хоть на короткое время.
Я разом включил дальний и ближний свет фар, противотуманки и два прожектора, спрятанные в верхней части кабины. Перед нами на задних лапах сидела тварь из пруда. От хлынувшего ей в морду света, она даже не поморщилась. Казалось, будто вообще не обратила на это внимания. Я уже говорил, что новые виды жизни более приспособлены? Так вот это лишний повод в этом убедиться. Эффект неожиданности не получился. Хуже было другое. Тварь нас отпускать не собиралась. Видимо здорово я её обидел, засадив патроны в морду. Часть нижней челюсти до сих пор кровоточила тонкой струйкой.
Застрочил КОРД. Тяжёлые пули разрывали тишину, вгрызались в покрытое склизской кожей тело. Одна за одной возникали новые дыры. Монстр взвыл. Протяжно и тягуче. От его воя даже у меня, много повидавшего за последние семь лет, задрожали поджилки. Я чувствовал, что эта тварь нас не отпустит. И объехать её возможности нет. Пули продолжали рвать мутировавшее тело. Я щёлкнул ключом зажигания. Мотор зарычал, набирая обороты. Средними лапами, на которых были противопоставленные пальцы, лягушка-переросток схватила машину за зеркала заднего вида, попыталась поднять, но попросту вырвала их. В это время КОРД дырявил ей брюхо. Тогда верхними лапами монстр ударил одновременно с двух сторон. Надо признать силы у этой постапокалиптической живности было сверх меры. Я почувствовал, как затрещала бронированная машина. А ведь она выдерживала очередь из КПВТ.
Одна из пуль вонзилась твари в глаз. Лягушка-переросток взвыла и с размаху саданула левой лапой по кабине. Пассажирское лобовое стекло пошло трещиной. Я включил передачу и нажал газ. Вряд ли мы сможем расстрелять это существо. На нём дырок уже больше, чем в дуршлаге, но помирать оно не собирается. Очередной удар сотряс кабину. Налитый злостью глаз остановился на мне. КОРД замолчал — закончилась лента.
Тяжёлая машина двинулась вперёд. Монстр отступил, но в следующий момент принялся толкать нас назад. Если учесть, сколько весил наш КамАЗ, и движок на нём стоял с соответствующим количеством лошадок, то никаких перспектив по спасению у нас не было. Лягушка-переросток не собиралась отпускать обидчиков. Она ещё раз ударила по правой части машины. Трещин на бронированном стекле прибавилось. Ещё немного и оно вылетит. Я включил вторую передачу, щёлкнул рычажком пониженной.
В этот момент произошло то, чего ни я, ни моя жена не ожидали. КамАЗ не обращая внимания на феноменальную силу монстра, двинулся вперёд. Тварь же сдавать позиции не собиралась. Уперевшись задними лапами, она держала тяжёлую машину, а когтистыми передними продолжала молотить по кузову, благо удары её немного ослабли. Передние колёса оторвались от земли. Ещё через мгновение я смотрел через лобовое стекло на звёзды. Вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Монстру достаточно кинуть нас в бок, и мы окажемся беспомощными, как младенцы.
Вместо этого лягушка-переросток продолжала поднимать кабину кверху, а я тем временем врубил третью пониженную. Если учесть вес нашей бронированной машины, то силу твари тяжело вообразить.
Но всему есть предел. Я уже успел испугаться, что лягушка-переросток сейчас нас попросту поставит на кунг, когда КамАЗ рванулся вперёд и тяжело опустился на монстра. Механические лошади перебороли силу, созданную эволюцией. Тварь оказалась под нами. Я отпустил газ и, что есть сил, вдавил тормоз. Всё же хорошие грузовики собирали в нашей стране. Сколько раз эта машина спасла наши жизни — не перечесть.
Лягушка-переросток взревела. Грузовик закачался, но скинуть тяжёлую машину тварь уже не могла, а размаха передних, когтистых лап, ей не хватало, чтобы причинить серьёзный урон бронированному автомобилю.
Я поставил машину на ручник и перелез в кунг.
— Спускайся! — приказал супруге.
Она резво соскочила по тоненькой лесенке. Отцепить КОРД дело нескольких минут. Тварь шатала машину, ревела, долбила лапами по броне, но ничего поделать не могла. Хорошо, что эволюция не озаботилась снабдить мутировавшие организмы мыслительным процессом. Иначе бы живых уже не осталось.
— На башню, контролируй округу, — спустился я с заряженным пулемётом.
Водительскую дверь слегка повело, открылась она с трудом. Я спрыгнул на землю и чуть не попал в лапу зажатой под грузовиком твари. Вовремя успел отпрыгнуть. Обойдя машину спереди, я присел. Обругал себя, что не вырубил свет. Пришлось метнуться в кабину и отключить фары. Оставил лишь прожектора, которые светили вдаль выше моей головы. Я видел макушку твари, она дубасила лапами по нашей машине. Лягушка-переросток хрипела от натуги, пыталась скинуть её с себя. Сама виновата — мы тебя не звали.
Я установил КОРД на землю. Сам распластался перед ним. Целиться особо не надо — главное не изрешетить колёса. Вдавил спусковой крючок и тишину окружающего леса разорвал стрёкот пулемёта.
Остановился я когда закончилась лента. От головы и верхней части туловища монстра осталось кроваво-чёрное месиво. Запах от мёртвой и мутировавшей твари стоял настолько противный, что меня чуть не стошнило.
— Быстрей! — услышал крик жены. — Я что-то вижу!
Неудивительно. Мы наделали столько шума, что вскоре здесь будут все монстры Москвы. Молнией я заскочил в кабину. Бросил пулемёт на пассажирское сидение. Поведённую дверь получилось захлопнуть со второго раза. Включил первую пониженную. Тяжёлая машина немного пробуксовала по внутренностям поверженного врага, затем рванулась вперёд. Включил вторую, затем третью. Перед фарами, словно из ниоткуда, возник изменённый. Неужели он пытался остановить нас?! Мгновение и его размазало по колёсам. На дисплее уцелевшая камера заднего вида показывала, как из бывшего парка выбралось нечто огромное, но неразличимое в темноте. Оно сделало несколько шагов в погоне за нами, но потом запах крови остановил монстра.
Не сбавляя скорости, мы выскочили на перекрёсток с Тимирязевской улицей. Следовало убираться из этого района и чем скорее, тем больше шансов выжить. Ведь где-то в округе бродит кошка.
Я включил четвёртую. КамАЗ тряхнуло на рельсах. Мы мчались по Верхней аллее.
Впереди Дмитровское шоссе.
Просьба: оценки и комментарии оставлять в общем файле.
