Глава 11
Где-то рядом находилась большая группа изменённых. Если ты прожил семь лет в постапокалиптическом мире, то хочешь-не-хочешь, а такие вещи чувствовать будешь. К тому же об этом красноречиво говорили кости, встречавшиеся вдоль нашего пути. Перебравшись с улицы Вучетича на Петровско-Разумовский проезд, через рельсы, мы медленно двинулись в сторону Третьего Транспортного Кольца. На проезжей части было много мусора. Стояли редкие машины, причём каждая из них была варварски разграблена: вырваны сидения и обивка. Этими материалами изменённые могли поддерживать разведённый огонь. А вообще надо привыкать называть их по-другому. Например: новые люди. Вот она вся суть человечества — наставить клише и бездумно их придерживаться. Ляпнули в первые дни с экранов тогда ещё работавших телевизоров "изменённые", и уже семь лет все называют их изменённые, хотя уже каждый болван понял, что перед ним эволюционировавшие люди.
Ехали медленно. Напротив 2-ой Хуторской располагались два маленьких парка. Все деревья в них мутировали странным образом: обзавелись жёлто-малиновыми листьями и немного прибавили в размерах. Поговаривали, что именно такие, с виду почти не изменившиеся, и есть самые страшные. Если от деревьев-людоедов знаешь чего ожидать, то вот такие могут газом усыпить на радость какого-нибудь монстра, могут перед тобой корнями яму разверзнуть, а могут и вовсе уколом веточки превратить в такое же дерево. Правда это или нет? Не знаю. В современном мире много чего рассказывали. Человек вообще имеет склонность придумывать объяснение тому, чего не понимает. С этого начались религии. На этом держится фольклор современного мира.
Когда жили в северном лагере, там была традиция — вечерами, перед костром, рассказывать всё, о чём знаешь или слышал. Появился этот обычай для того, чтобы иметь представление о новом, опасном для человека, мире. Завершилось тем, что байки начали травить настолько неправдоподобные, что я быстрее поверю в Колобка, как в историческую личность. Рассказывали об изменённых размером с девятиэтажный дом; о разумных псах, способных воевать наравне с человеком; о группе подводных лодок, которые после апокалипсиса начали атомными ударами очищать Землю; слышал истории о третьей танковой дивизии, которая двигается с востока и вот-вот очистит Россию от монстров; о подземном народе, сихирти, который способен магией навести порядок; о машине времени, которая переносит в доапокалиптические времена; рассказывали о кошках, которых можно приручить и навсегда почувствовать себя в безопасности; много фантазировали о крысах-переростках, которые путешествуют стаями и сжирают людей целыми поселениями; об изменённых, сохранивших человеческий разум, и теперь управлявших поселениями людей; о героях, в одиночку очищавших Землю от скверны; об инопланетянах, устроивших анархию на первой подвернувшейся планете; о таинственной корпорации, которая заколачивает невообразимые деньги на развернувшихся перед остатками человечества бедствиях; о реинкарнации Иисуса/Мухаммеда, который собирает под своими знамёнами воинов света и добра; об исполнителе желаний в Сколково; о демонах, которые стали наведываться в наш мир, собирать заблудшие души; о людях-оборотнях, которые втираются в доверие попутчикам, а потом перегрызают глотки; о фиолетовом грузовике, водитель которого сумасшедший псих — в кузове его машины пыточный филиал средневековой инквизиции; о людях-вампирах, которые путешествуют только ночью и стороной их обходят даже кошки; о США, где жизнь сохранилась в том виде, в каком и была, а не помогают они остальным, так как только на экране были смелыми; о бессмертных горцах, организовавших лагеря беженцев там, куда ни одна тварь добраться не может.
Эти и многие другие истории не выдерживали хоть маломальской критики. Стоило задать несколько вопросов, и рассказчик начинал огрызаться, а основным доводом становилось: "Это видел человек, словам которого стоит верить". Естественно, что мы прекратили вмешиваться. Для людей в постапокалиптическом мире такие рассказы стали своеобразной заменой телевизора.
Самым удивительным, что мы с женой слышали на этих посиделках, стала история о семейной паре, которая путешествует на бронированным грузовике. Уничтожает монстров и спасает людей. Почему-то ни единая живая душа, не связала нас и эту историю. Хотя она, процентов на девяносто, была правдива. На нашем КамАЗе мы проехали от Лиссабона до Провидения, от Иерусалима до Мурманска. Много чего встречали, многих спасли, много навидались и ещё на большее надеялись.
Люди они такие... не видят того, что под носом, но верят в то, чего нет.
Старая жизнь сдаёт позиции по всем фронтам. Скоро не останется привычных нам животных, растений, насекомых... Скоро не останется нас. Некому будет рассказывать об Ангелах Жизни.
В парках напротив 2-ой Хуторской никого из крупных монстров не водилось. Негде им там было прятаться. Это не парк сельскохозяйственной академии Тимирязева. И не Ботанический сад. Но в сторону мутировавших деревьев я всё равно поглядывал.
Ира вела наш грузовик достаточно быстро для современного мира, когда на каждом углу есть возможность врезаться во что-нибудь неожиданное и нежданное. Я не беспокоился, что нас встретят на Трёшке. Не те места, чтобы засады устраивать. Скорее всего, там всё забито разграбленными и проржавевшими машинами тех несчастных, кто пытался сбежать из гибнущего города на своём транспортном средстве.
Первого изменённого я увидел на углу с Четвёртым Вятским переулком. Рядом с башней. Бывшая женщина, в лохмотьях свадебного платья стояла прямо посреди проезжей части и смотрела на нас. Я уже поймал её отвратительное мутировавшее лицо в перекрестье "Вала". Сделал поправку на расстояние. Нажал спуск, но в эту миллисекунду она бросилась в здание пожарной охраны. Пуля выбила кусок поросшего травой асфальта. Я не стал тратить патроны и пускать хаотичную очередь ей в след. По опыту знаю — нас ждут. Этот примитивный способ заманивания в первое время после катастрофы применялся изменёнными против групп зачистки. Мы тоже состояли в такой группе. И нас подобным образом изменённые заманили в ловушку. Тогда они не так сильно мутировали и, зачастую, от людей не сильно отличались. Именно тогда мы нашли этот КамАЗ, который и спас нам жизнь.
— Может, остановимся? — крикнул я жене. Появилось мальчишеское желание зачистить это осиное гнездо. — Хочу развлечься.
Ещё с год назад мы нашли чей-то тайник, где лежал РГ-6 и несколько ящиков с ВОГами. Были сомнения брать или нет. Тогда я рассудил, что обычному человеку, для самообороны, такое оружие не нужно. А мародёров можно и ограбить. А, скорее всего, это был тайник какой-нибудь давно сгинувшей группы зачистки.
— Тебе делать больше нечего? Вояка? — крикнула Ира и прибавила газу. — Мы сюда пострелять приехали или выжить?
Она была права. Мне даже стыдно немного стало за своё мальчишеское желание.
Проехали вдоль ряда гаражей, все двери которых были раззявлены. Впереди я увидел затор из легковушек, нам пришлось объехать его по тротуару. За гаражами, на дорожке уводившей во дворы, стоял БТР-80 со спущенными колёсами. Я кожей чувствовал засаду, но не понимал, что именно меня встревожило.
Продуктовый магазин с левой стороны оказался целым и закрытым, будто на дворе не седьмой год апокалипсиса, а обычный выходной.
А на перекрёстке с Мирским переулком, как я и догадывался, нас ждали. Снова мы попали в засаду, словно кто-то знал, что мы поедем именно через эту улицу. От остановочных комплексов и до пешеходного перехода на асфальте лежали скрученные полосы колючей ленты. Колёса эта дрянь не пробьёт, но намотается на них, заклинит ходовую и останемся мы посреди враждебной Москвы в крепости, которая станет нашим гробом.
Ира остановила тяжёлую машину. Сзади что-то натужно скрипнуло. Повернувшись, я увидел, что тротуар, где мы недавно проехали, уже перегораживает БТР. Целая толпа изменённых, которые до этого, по-видимому, пряталась во дворе перетащили броневик. Затор из машин, тоже не был обычным. В нашу сторону, под углом в сорок пять градусов торчали куски рельс разной длины, врытые в асфальт. Был ещё слева от нас проезд во двор, но его перегораживал автокран на базе "Урала". Засаду явно устраивали не изменённые. Но они научились ей пользоваться.
Ира выключила передачу.
— Что делаем? — крикнула она.
Я в этот момент уже спешно закрывал и запечатывал башню. Через неё изменённые попробуют забраться в первую очередь. Перебрался в кабину, на пассажирское место. Двигатель мерно порыкивал. Я достал из карманов джинсов заряженные магазины, положил рядом с собой на сидение. Из подвалов и дворов начали выбираться новые люди. Останавливались неподалёку и таращились на нас. Словно ждали команды.
Я размышлял, что предпринять. Тринадцатитонный БТР мы точно не сдвинем. Карабкаться через врытые рельсы? Сядем брюхом на какой-нибудь из них, и всё... поминай, как звали. Проехать по колючей ленте?
Именно этого от нас и ждали. Чтобы мы испортили машину и уже никогда не добрались к центру столицы.
Мы смотрели на изменённых, а они наблюдали за нами. Что у нас из оружия? "Вал", двенадцать снаряженных магазинов к нему и ещё около пятидесяти патронов россыпью. В кунге пара "Абаканов", трофейный "Калашников", к ним у нас патронов полно. Есть ещё РГ-6 и РПГ-30...
— Нас окружают, — жена ткнула в монитор, сбив меня с мысли. — Самое время вызывать Валерьевича. Мы сами отсюда уже не выберемся...
Её слова прозвучали как приговор. Мы с ней единое целое, как и полагается мужу и жене. Поэтому то, что чувствовала она, чувствовал и я. Покрутил колёсико настройки.
— Валерьевич! Валерьевич! Это Ангелы жизни! Отзовись!
Поставил рацию на приём. То, что показывала наша уцелевшая камера заднего вида, было крайне плохой новостью. Зря мы не разнесли пожарную часть на кирпичики, когда могли это сделать. Теперь оттуда повылазило столько изменённых, что зарябило в глазах от их уродливых лиц.
Я собирался перевести рацию в режим передачи, когда она "ожила":
— Слушаю, Ангелы Жизни!
— Нам срочно нужна твоя помощь, иначе не будет уже никаких Ангелов жизни!
— Понял! Где вы?
— На углу Петровско-Разумовсквого проезда и Мирсокго переулка, — ответил я.
— Нам срочно нужна помощь, — вклинилась супруга, в её голосе без труда слышались панические нотки. — Срочно! Слышите? Приём?
— Слышу, — сухо ответил динамик. — Держитесь. Мы выдвигаемся. Отбой.
Я несколько мгновений смотрел на рацию, словно ожидал от неё чуда.
— Что делаем? — Ира держала правую руку на рычаге передач. Костяшки левой побелели от усилий, с которыми она сжимала руль.
— Тянуть время, — я наблюдал за бывшими людьми.
Интересно, чего они ждали? Что бы это не было, надеюсь Валерьевич примчится раньше.
Изменённые всё пребывали и пребывали. Даже если бы у нас был огнемёт, с его помощью уже ничего не сделать. Один из мутировавших людей, в разорванной спецовке, подошёл со стороны лобового стекла и ударил кулаком по броне. Это действие словно послужило сигналом для остальных. Изменённые разом набросились на грузовик. Послышался грохот ударов, нечленораздельные вопли.
У них обязательно получится попасть внутрь. Это лишь дело времени. Встречали мы на просторах Евразии бронированные автомобили, выпотрошенные представителями нового мира.
А ведь лобовое пассажирское у нас и так всё на трещинах после нападения жабоподобного монстра.
— Включай заднюю! — скомандовал я. — Покатаемся туда-обратно. Кого-нибудь задавим, да и время выиграем.
Объяснять Ирине ничего не надо. Она словно этих слов и ждала. Тяжёлая машина зарычала, как большой и опасный, изготовившийся к бою, зверь. Стоило нам тронуться, как по мёртвому городу раскатился протяжный вой.
Чёртова кошка! Только этого не хватало!
Разросшееся фиолетовое дерево, в палисаднике справа, неожиданно выбросило к нам свои ветви-руки. Оплело кунг и потащило к себе. Мы с женой переглянулись. В этой засаде странным казалось всё, начиная от места, где она организована, и заканчивая тем, что дерево, до этого не проявлявшее агрессии, вдруг решило нас задержать. А хуже всего то, что у него это получалось. Наш тяжёлый грузовик начал медленно перемещаться вправо.
— Газуй! — хлопнул я по приборной панели.
Ира включила первую передачу и нажала газ. Машину бросило вперёд. Передними левыми колёсами наехали на колючую ленту. Жёлто-зелёную оградку палисадника наш КамАЗ смял, словно бумажную. Та лишь успела жалобно скрипнуть. Несколько непомерно толстых деревьев, оставшихся от некогда симпатичной посадки, протянули к нам свои ветви-руки. Положение ухудшалось с каждой секундой. Одно из деревьев, неестественно выгнувшись, обхватило нас четырьмя нижними ветвями. Поднять двадцать с лишним тонн было ему не по силам. А вот помешать нашему дальнейшему движению у него получилось отлично. Оно затащило нас ещё глубже в заросли. Сквозь фиолетовые листья я даже разглядел угол дома.
В этот момент первые изменённые начали прыгать нам на крышу. Перед носом КамАЗа замелькали перекошенные смертью, мутацией и злобой лица бывших людей.
Ира уже включила четвёртую, а проклятое дерево продолжало держать. Изменённые колотили по обшивке со всех сторон. Благо ещё никто не додумался ударить по треснувшему стеклу. Визжали покрышки об асфальт. Сильно воняло палёной резиной.
— Давай на пониженных! — попытался я перекричать грохот ударов и вопли бывших людей.
Стоило щёлкнуть переключателю на рычаге передач, как мы почувствовали, что мутировавшее растение начало сдавать позиции. Один из изменённых ухватился за люк на крыше, дёргал и пытался вырвать. Его ноги в рваных ботинках заскребли по стеклу, перегораживая обзор Ирине. Одна из ветвей ударила в лобовое. Трещин прибавилось. Секундная пауза и после второго удара правое окно разлетелось в дребезги. Прямо мне в лицо. Соседнее дерево потянулось к нам. Ветка схватила меня за грудь и выдернула на улицу. Непроизвольно я принялся по ней лупить левой рукой. В правой, по-прежнему, сжимал "Вал". Заряженные магазины так и остались на сидении.
Впервые я пожалел, что не ношу разгрузки. Один магазин! А в следующую секунду мне уже стало не до грустных мыслей. Дерево меня подняло на высоту метров пяти, прямо над остановкой в сторону Верхней Масловки. Отсюда открылось поле боя.
А если точнее — поле нашего поражения. КамАЗ облеплен мутировавшими людьми, словно свежие испражнения мухами. По Петровско-Разумовскому проезду к нам неслась дымчатая кошка. Правда ещё котёнок — не больше метра в холке. Убить такую, если честно, не проблема. Но ведь неподалёку может быть её мама! Да и это пол беды. Окружающие деревья тянулись к нам ветвями, явно не желая отпускать такое редкое лакомство, как свежая человечина.
Но самое отвратительное, что в кабину уже лезли двое изменённых. Третий, свесившись с крыши, тянулся к Ирине. А у меня всего двадцать патронов. Да и вообще мою грудь достаточно ощутимо сжала ветвь дерева. Лупи по ней руками и ногами, стреляй из автомата — ситуации это не изменит. Малейшим усилием эта бывшая берёза смешает в единое месиво мои рёбра, сердце и лёгкие.
В более безнадёжной ситуации мы были лишь в тот раз, когда нашли КамАЗ. Тогда я уже попрощался с жизнью. Но ничего — выбрались благодаря этой машине. Мои метавшиеся мысли не могли найти выхода из сложившейся ситуации. Зато настроение было настолько позитивным, будто вокруг игра.
Или сон.
В этот момент я понял, что уже несколько минут слышу грохот лопастей. Бросил короткий взгляд на север. Знакомый вертолёт мчался в нашу сторону. Минуты две и он начнёт своё уничтожительное действие. Осталось только продержаться...
Один из самых надёжных вариант остановить изменённого — отсоединить туловище от головы. Именно поэтому их шея со временем обрастала костяными наростами.
Прицелился — выстрелил. Изменённый вывалился из кабины дёргая ногами. Следующий выстрел. Тот, который был на крыше, замер навсегда. Из кабины раздалась пальба. Ира применила своё оружие последнего шанса. Третьего мутировавшего человека это не остановило. Но замедлило. Половины лица у него уже не было, а мой выстрел навсегда отправил его к праотцам. В этот момент дерево потянуло меня к своей пасти. Вертолёт был уже близко. Разразился огнём пулемёт. Кошку и бежавших рядом с ней изменённых снесло, как ураганным ветром.
КамАЗ надрывно зарычал, силясь высвободиться из пут. Я увидел ещё одного изменённого, попытавшегося залезть в кабину через разбитое стекло. Мгновение на то чтобы прицелиться — и его шея разорвана в клочья. Бывший человек на какое-то время не опасен, а может быть и окончательно мёртв. Дерево продолжало тянуть меня в свою пасть. Чёрные зубы, которые и зубами трудно назвать уже находились в опасной близости. Пулемёт грохотал. Я вставил "Вал" вертикально в деревянную пасть, а сам упёрся ногами в её края. Пасть дёрнулась, пытаясь закрыться. Тогда я вдавил спусковой крючок. Пули разорвали нижнюю губу мутировавшей твари.
В этот момент КамАЗ вырвался.
Пулемёт грохотал где-то над моей головой. Добавился ещё и стрёкот автоматического оружия. Огненное пламя полыхнуло сбоку, обдало дерево, державшее меня. Истошный визг на уровне ультразвука чуть не разорвал мои барабанные перепонки. Перед глазами мелькнул кусок неба, асфальт и пробивавшаяся сквозь него трава, кунг нашего КамАЗа, хвост вертолёта...
Пахло мокрым... Я сразу вскочил. В глазах поплыло. КамАЗа нет. Попытался сообразить, где мой "Вал"...
— Всё хорошо! — раздался окрик. — Врагов нет!
Вокруг много-много трупов изменённых. Прогуливаются четверо бойцов в НАТОвских камуфляжах. У всех "Гроза". Деревья испепелены, и продолжают полыхать. Жарко. Наш КамАЗ в десяти метрах. Вертолёт приземлился на проезжую часть Петровско-Разумовского проезда.
— Ты как? — подскочил ко мне Валерьевич. Его узнал по голосу и "Грозе" с глушителем.
— Всё нормально, стою! — только и нашёлся, что ответить. Впервые за семь лет меня вытянули из очень-очень-очень глубокой задницы. Обычно я привык этим заниматься. Оглянулся. Ни одного врага. Те из изменённых, кто уцелел, поспешили скрыться и вряд ли посмеют подобраться.
Из кабины нашего грузовика выскочила Ира и побежала ко мне.
— Прости, что поздно, но сам понимаешь... — начал Валерьевич.
— Что?! — непроизвольно вырвалось у меня. — За что ты извиняешься?!
Ира кинулась мне на шею. Сжала так, что чуть не задохнулся. Она уже не рассчитывала встретиться на этом свете.
— Парни! Да вы вообще! — только и нашлось у меня на языке. — Да вы просто супергерои!
— Мы? — Валерьевич даже маску поднял. Его бойцы, не теряя бдительности скупо усмехнулись. — Мы молодцы? Спасибо! — искренне протянул он мне руку. — Будет что рассказать внукам! Ангелы Жизни назвали нас... нас супергероями! Слышите парни?
Ирину от себя отлепить получилось с трудом. Её словно магнитом притянуло. И неудивительно. Я вообще не представляю жизнь без неё. Несколько раз задумывался над тем, что её не станет. Душу пронзала тоска. Вряд ли я буду жить дальше. Без неё бытие теряет всякий смысл. Когда знаешь, что такое жизнь с любимым человеком, жизнь без него превращается в тягость, в садомазохизм. Пусть я старомоден. Пусть консерватор. Пусть ретроград. Пусть даже дурак. Но лучше быть волком, который любит одну волчицу, чем бараном, бегающим за овцами.
С ребятами разъехались быстро. Валерьевич честно признался, что вообще-то у них другие планы на сегодняшний день и наше спасение туда не вписывалось. На моё "Я теперь должник", он отмахнулся.
— Шутишь что ли? — круглыми глазами уставился на меня Валерьевич. — Ты мне дочь спас! Если ещё через сто метров попадёшь в такую же ситуацию — зови, выручу!
Вертолёт улетел. Мы остались перед собственным КамАЗом. Стальная крепость дала слабину. Теперь нет половины лобового стекла. А ещё пропал "Вал". Все деревья в палисаднике спалены из огнемёта. Они ещё дымились. Воняло гарью. Достать автомат, с которым у меня связано прошлое, не представлялось возможным. Ну что ж... Вещи приходят в нашу жизнь и уходят. Главное к ним не привязываться. Есть ещё "Абакан". А к нему четыре цинка патронов.
Мы с Ирой переглянулись, стоя перед нашей машиной.
— Прорвёмся? — задала она риторический вопрос.
— А у нас есть выбор? — ответил я дежурную фразу.
Тишина странно давила на уши. Вернувшись на Петровско-Разумовский проезд, мы двинулись в сторону Третьего Транспортного Кольца. По нему проехать до Кутузовского проспекта. Затем Новый Арбат... и мы у цели. По карте всё просто и легко. Как в действительности? Да ещё и с разбитым стеклом? Ничего ещё не известно про Новоарбатский мост. А ведь его может уже и не существовать. Так было когда мы проезжали Ростов. Там, как мы узнали от местных, когда-то было четыре автомобильных моста через Дон. Один из них, Западный, заняло какое-то чудовище. Ворошиловский рухнул из-за старости. Новый мост на Сиверса, вместе с железнодорожным, разбомбила армия, пытаясь избавиться от преследования изменённых. Лишь Аксайский мост остался цел. На нём засела банда ублюдков и за проезд взимали налоги. У мужчин забирали все пожитки, а женщин пускали по кругу. А так как этот мост является частью М-4, то дань они собирали очень неплохую и крайне кровавую.
Пришлось облегчить жизнь местному населению. Не скажу, что это было легко. Оружия у этих отморозков оказалось много. Да и самих любителей халявы на мосту предостаточно засело. Но, как говорится, нет ничего невозможного.
Просьба комментарии и оценки оставлять в общем файле.
