Даре
Хм, а он ничего. В другое время я бы...
— Вот, это ваше задание, — передо мной лег на стол серебристый медальон.
— И что мне делать с 'заданием'? Покалечить, совратить, убить?
— Нет, — он окинул меня похотливым взглядом. Срочно перевожу его из симпатичных в извращенцы. Вряд ли у нормального мужчины может вызвать желание темнокожий здоровенный накачанный лоб с тати за левым плечом, коим сейчас являюсь я, — Это все она и сама умеет. Нужно отследить все ее контакты, — он облизнул губы. Точно, гомосексуалист-мазохист, — Может, поднимемся наверх и обсудим все более детально?
— Нет, спасибо, — добавим сухости в голос. — Задаток давайте и остальное после выполнения, — линять отсюда надо. Таких, как этот парень и я боюсь, при всех моих талантах.
Фуф! Счастье — есть! В этом пришлось убедиться мне сразу по приходу в номер. Содрать этот идиотский амулет личины! Скинуть с себя эту надоевшую одежду и бухнуться в ванну. Так-с, и что там с клиенточкой?
Я нащупала медальон в куче одежды и вытянула его наверх. Щелкнула кнопка. Я ожидала увидеть хотя бы ее портрет, но мне на ладонь выпал серебристый локон, перевязанный толстой черной шерстяной нитью. Нить стерильна, догадались почистить, а вот от волос так и брызнуло во все стороны эмоциями, аурой и прочими составляющими ментальной оболочки живого существа.
Молоденькая, лет 200-300, вампирша. Уровень выше среднего, судя по всему, либо новообращенная, либо один из родителей человек. Она в... монастыре, что ли? Кгхм, вампирша-монашка... Инквизиция. Рядом священник. Ее что, замели? Не-е, похоже она тут по своей воле. Ого, причина — вот тот молоденький инквизитор. Бр-р, не люблю я таких — рожа смазливенькая, в голове вакуум, целоваться нормально не умеют, и все норовят сжечь. Топили бы иногда для разнообразия, а то после торжественного сожжения волосы дымом воняют. Что-то я отвлеклась... Не зря же она к нему прилипла? Значит... Значит у него наверняка есть какой-нибудь сильный вампирский артефакт! А значит — он мне нужен! Сррочно!
Кстати, забыла представиться. Вообще имен у меня много и ни одного, которое мне бы не нравилось. Риэль, Верика, Алета, Солер, Тин'Фа... Даже однажды Госпожой Ночной Охотницей назвали, думали, вампирка. Ну, определенным магнетизмом я владею, тем более при моих способностях. Я — энергетический и ментальный вампир. Это не раса, это диагноз. А так, я эльф. Эльфиийка.
Я вылезла из теплой воды и встала перед зеркалом. Мои темные волосы намокли и отяжелели, так что полчаса я их только выжимала. Вот в этом я завидую проституткам — им хоть можно носить короткие стрижки. А я, с моими-то 'локонами' до колен? Блин, да мне на час раньше все время вставать приходиться, чтоб косу заплести. Но хороша! Я улыбнулась своему отражению — невысокой девушке в расцвете красоты (ну и что, что этот расцвет уже вторую сотню лет идет? Красота спасет мир! Если я его раньше не угрохаю...). Комплексами не страдаю!! А где вы видели Дивного с комплексами? Лично я — нигде.
Оооооооо!!! Сладкий запах миндаля, холодный запах металла и крови! Так пахнет ненависть...
Ненавистью несли из-за двери так, что я и с насморком бы почуяла. Тонкая струйка лимонно-кислого запаха горя и боли... Кто там такой эмоциональный за дверью стоит? Добрый дядя почтальон? Поудобнее устроившись на полу, я закрыла глаза. Сознание, как кошка потянувшись, выскользнуло из-под моего контроля и дотронулось до тяжело дышащего от ненависти молодого парня.
Бедное детство, смерть родителей от чумы, война, унесшая жизнь единственного старшего брата, учеба в кузне, пожар, покалечивший тело и душу. Ирония судьбы — левая часть тела и лица практически не пострадала. В отличие от правой.
И вложенное в память воспоминание о любимой девушке, которой не было, ее убийство, которого не было. Убийство эльфом, которого тоже в реальности не было. Ну нету у нас такого клана, как Увядший Плющ. Солнечный есть, а увядшего нету!
Легкий ментальный удар ему по мозгам и за дверью звук упавшего тела.
Я, конечно, не нанималась спасать мир, но, в конце концов — я же все-таки Героиня. А значит, должна быть положительной хоть где-то! Ведь я частенько напиваюсь, как сапожник, ругаюсь почище его, меняю парней, выжимая их до изнеможения, не гнушаюсь заказами на кражи и убийства...
Именно поэтому я втянула сознание обратно в тело, открыла дверь и затащила этого парня в комнату. Тяжеловат, бывший кузнец все-таки. Да у него запястье, как мое бедро! И это не я тощая, а он мускулистый...
Если бы не шрамы... Вероятно, до пожара по нему девки просто засыхали.
Высок, хорошо (о-очень хорошо!) сложен, лицо... Та половина, что не пострадала от ожогов — прекрасна. Словно мать была эльфийкой, а отец троллем — изящный нос с небольшой горбинкой, пухлые, но не толстые губы — явно тролльи, а раскосые глаза и высокие скулы — эльфячьи. Либо он полукровка, либо квартерон. Но — как насмешка — изощренно изуродованная правая сторона лица покрыта толстыми витым шрамами, как будто не только от огня, но и от меча или кинжала.
Он застонал и открыл глаза.
— Я умер?
— Пока нет. Но сейчас себя так почувствуешь. Потерпи пожалуйста, если хочешь жить...
— А если нет? Умру?
— Жить будешь, но плохо. Хотя говорят, быть растением не так уж дурно. А теперь заткнись.
— ТЫ..?! — видимо он наконец смог сфокусировать на мне взгляд — резко пахнуло миндальным запахом ненависти и легкой ноткой ванили — недоумением, — Эльф!!!
— Почему вас всех это так удивляет? — я быстро прыгнула на него и, не без усилий удерживая это большое сильное тело без движения, позволила проснуться моей Жажде. Жажде Любопытства, — Да, я эльфийка, и, между прочим, принцесса. Была когда-то — тихо пробормотала я, нанося ментальные уколы в его ауру, — Давненько я таких операций не делала...
Он вздрогнул и зажмурил глазки. Вот и хорошо.
Пока я работала, сама того не замечая я склонялась к нему все ниже и ниже. Только почувствовав губами немного грубую кожу кузнеца, до меня дошло. Что-то тянет меня, что-то внутри него.
— Меня никогда не целовали в сердце.
— Заткнись.
Никогда не любила сливаться с партнером. Но как иначе узнать, что он скрывает внутри себя?
Снег. Бесконечный снег до самого горизонта, слепящее солнце, время от времени просвечивающее через рваные серые облака. Молочно-белая корка наста колет голые ноги, пронизывающий обжигающий крупинками льда ветер заставляет идти быстрее. Колкие снежинки царапают до крови тело, жалят лицо. Холодно...
Снежная пустыня именем Ферлевен Хаур. Горькая, но частая судьба среди мира, в котором войны не прекращаются никогда...
... И больно...
Только дураки считают войну искусством.
