Просвет в Тумане

— Понять не могу, Конеко, похожа ты больше на шипящего котёнка или на самодовольную кошку. Что случилось? — едва я двинулась с места, из-за угла вывернул Кисаме.

— Ничего особенного, Кисаме. Я уже справилась сама.

— Поверю на слово.

* * *

— Акира-сан, ваша дочь очень-очень страшная.

— Мои извинения. Онигири?

— Это единственная причина, по которой я на такое подписалась.

* * *

Факт — никогда не рано начинать учиться танцам

— Ока-сан… что? Нафига нам танцы?

— Плюс, — пробурчал Кисаме. В наших глазах ясно читалась уверенность в сумасшествии моей матери.

— Ой, да хватит уже жаловаться! Токи-тян, тебе, как куноичи, нужно уметь танцевать, чтобы выполнять миссии под прикрытием. Кисаме-тян, танцы помогут сгладить шероховатости в твоём боевом стиле.

Вот как можно спорить с такой логикой?

— Хорошо, ока-сан.

— Хорошо, Акира-сан.

— Так держать! Начнём с азов…

* * *

Факт — у Токи клаустрофобия

— Джашин тебя подери! — я заимела привычку ругаться, поминая Джашина, так как почти уверилась в том, что он в ответе за мою тутошнюю жизнь. Я сидела в крошечной комнатке, в которой внезапно оказалась заперта, и чувствовала себя ужасно. Ненавижу тесные места. Они… слишком напоминают об окончании моей предыдущей жизни.

— Токи? — раздался голос Кисаме. Он, наверное, пришёл меня искать, когда я не явилась на тренировку.

— Кисаме! — я уже почти ревела.

— Как, мать твою, ты умудрилась запереться в кладовке? Да ещё в своём собственном доме? — спросил он с той стороны, пытаясь разобраться с замком.

— Не знаю! — запротестовала я. — Зашла за простынями, а дверь захлопнулась!

— Твои родители поставили замок на кладовку с чистым бельём? Где они, кстати?

— Они джонины-параноики! За продуктами пошли! Ты знаешь, как я ненавижу магазины!

— Это да.

— П-пожалуйста… вытащи меня отсюда, — всхлипнула я.

— Погоди, — он несколько секунд покопался в замке. — Блять. Ладно. Ебись оно всё конём.

Слышно было, как он отступает на пару шагов:

— Токи, отойди от двери.

Я повиновалась.

— Суйтон. Суикодан-но-дзюцу! — дверь взорвалась, и меня осыпало щепками и брызгами от акульей бомбы Кисаме. — Хорошо, что у меня они пока не очень большими получаются. С большим объёмом чакры мы могли что-нибудь порушить, — пока что его бомбы по размерам не превышали крупную собаку. Акула взволнованно посмотрел на меня. — Ты в порядке, Конеко?

Я выскочила наружу и крепко его обняла. Меня всё ещё потряхивало от пережитого.

— Всё хорошо. Ты теперь на свободе, — он приобнял меня. Движения Кисаме были дёргаными и неуверенными, но для меня важно, что они были.

* * *

Она ни за что не стала бы запирать дочь в шкафу. И сама не знала, как так получилось с дверью. Но, действительно, она постоянно захлопывалась в самый неподходящий момент. Токи-тян, наверное, забыла об этом. Что ж, с ней уже всё в порядке. Да и Кисаме вполне можно простить за уничтоженную дверь, он ведь Токи-тян спасал. Да и просто так здорово было видеть, как они сеют семена будущей романтики абсолютно без посторонней помощи.

* * *

Факт — долгая разлука усиливает чувства

— Кисаме! — взвизгнула я уже в прыжке. Акулий ниндзя поймал меня со сдавленным: «Уф-ф».

— А, Конеко. Вернулась, — усмехнулся он.

— Не прикидывайся расстроенным, Кисаме.

— Я просто скучаю по той тишине и спокойствию, которые наступили в моей жизни, когда родители решили куда-то съездить с тобой на каникулах.

— Выку…. — его улыбка стала более широкой и хищной. — Гр-р-р! Придурок! Ладно! Никаких тебе тогда сувениров! — надулась я.

— Ну, Конеко! Ты же не можешь забрать подарок назад!

— Могу, если я его ещё не дарила!

* * *

Она никак не ожидала, что Кисаме признается, что скучал по Токи. Он и не признался. По крайней мере, не вслух. Тем не менее, мальчик практически жил у них некоторое время после возвращения. И большую часть этого времени проводил, держа Токи в поле зрения. О, как здорово было видеть, что её план так замечательно претворяется в жизнь.

* * *

— Мне по-прежнему кажется, что твоя мать что-то планирует, — проворчал Кисаме.

— Зная её, она давно уже привела план в действие, а мы так ничего и не заметили, — отозвалась я.

— Очень похоже на правду, — вздохнул он. — Иногда я задаюсь вопросом, почему твоя мать не в АНБУ [1].

— Она не хочет татуировку, — хихикнула я.

— Серьёзно?

— Серьёзно.

— Наверное, постоянно её прятать от людей — жутко бесящее занятие, — задумался он. — С другой стороны, на меня и так пялятся все, кому не лень.

— Это да. Я бы тоже себе такую не хотела, — согласилась я. — А если ты перестанешь постоянно рычать на всех встречных-поперечных, то и злобных взглядов будешь получать куда как меньше.

— Ну да, — Кисаме закатил глаза. — Сухопутная акула — это ж самое обычное зрелище в мире. С чего бы всем коситься?

— Ой, помолчал бы. Ты милашка. И, готова поспорить, когда вырастешь, будешь чертовски привлекательным, — запротестовала я.

— Определённо, ты унаследовала безумие своей матери.

— Сам прекрасно знаешь — ты меня любишь.

— Из-за тебя я каждый день сомневаюсь в своём здравом уме.

— Я тебя тоже люблю…

— Тч.

* * *

Год подошёл к концу. Мы не пошли смотреть на выпускные экзамены. Поговаривали, в этот раз выживших было больше. Меня зацепило одно имя — Мангецу Хозуки. Старший брат ещё не родившегося, по моим прикидкам, Суйгецу. Я знала о нём не так уж и много. Честно говоря, вспомнилось только, что он был одним из Семи Мечников Тумана и погиб молодым. Но, как теперь стало понятно, не во время экзаменов. Ребята трепались, что команды ему не досталось, поэтому паренька держат на сплошных D-рангах.

Но про Мангецу я особо не думала. Всё вытеснили мысли о следующем годе.

В следующем году… Кисаме будет сдавать экзамен.

А ещё в следующем году Забуза обещал ударить по тем, кого считал слабаками.

Кто-нибудь, изобретите дзюцу путешествия во времени, чтоб я могла пропустить следующий год, а?

Что, нет желающих?

Похоже пора начинать присматривать себе подходящий гробик.

— — — — — — — — — —

[1] АНБУ — сокращение от японского: «Ansatsu Senjutsu Tokushu Butai». В примерном переводе на русский: «Специальный отряд диверсий и убийств». Элитное подразделение шиноби, скрывающих свои личности под масками и подчиняющихся напрямую Каге своих деревень. Известно о существовании АНБУ в деревнях Листа, Песка и Тумана.

— — — — — — — — — —

В следующей главе: «У тебя было время на подготовку. Но ты всё ещё слаба. И в этот раз рыбёшки здесь нет, и защитить тебя некому».

Тучи сгущаются

Самый беспокойный год моей жизни начался как обычно. Несмотря на все мои страхи, обстановка вокруг царила прямо-таки идиллическая, и я почти позволила ложному чувству безопасности убаюкать свою бдительность.

Я знала, что хаос будет нарастать постепенно и неспешно.

И первый шаг к этому, нужно признать, произошёл по моей вине.

Уроки закончились чуть раньше обычного, так что я пошла встречать свою обожаемую Акулу. Кисаме сидеть в классе никогда не нравилось, так что выходил он всегда первым. Стоило ему показаться в дверях, как я тут же повисла у него на шее. Кисаме только вздохнул — к такому он давно уже привык.

— Конеко, — поприветствовал он меня, одновременно пытаясь отцепить.

— Привет, Кисаме, — я сопротивлялась, желая обеспечить Акуле ещё хотя бы секунд десять обнимашек.

А затем я почувствовала чужие взгляды. Думала, из-за того, что мы загородили выход. Я ошиблась — они все просто шокировано глазели на нас, разинув варежки. Все глазели, даже инструктор. Ни в ком из них я, кстати, важных для истории персонажей не узнала.

— А ещё он разрешает мне играть со своими волосами, — не удержалась я. — Они такие мягкие!

— О-он… и она… до сих пор живая? — кто-то из одноклассников Хошигаки был слишком удивлён, чтобы суметь сформулировать предложение целиком.

— Она не раздражает меня. Не то, что вы, — Кисаме вызывающе оскалился.

Тишина.

— Идём, Конеко. Я и забыл, какое тут сборище придурков, — потянул меня за собой акулий ниндзя.

Этот небольшой выпендрёж перед классом быстро забылся. Но именно он оказался первой упавшей костяшкой, потянувшей за собой остльные.

Экзамены Кисаме приближались, и наши тренировки с каждым разом становились всё более хардкорными. На мне было столько синяков, что те сливались воедино, не успевая сходить.

В арсенале Кисаме появилось множество его фирменных техник. Конечно, их нынешняя мощь ни в какое сравнение пока не шла с будущей, но Акула уже превратился в смертоносного противника.

Я была уверена, что он выживет на экзамене, и в то же время до тошноты волновалась при мысли, что могу ошибаться.

Следующая костяшка упала во время одной из тренировок.

Полигоны были открыты для всех и каждого, так что случайные зрители ни у кого интереса не вызывали.

— В этот раз ты даже немножко продержалась, прежде чем оказаться в грязи, Конеко, — хихикнул Акула, протягивая мне руку. — Твои коготки растут.

— Спасибо, — я приняла помощь, позволяя поставить себя на ноги. — А вы, данна, становитесь эпичнее и смертоноснее с каждым новым спаррингом. На экзаменах ты покажешь им, кто босс.

— Так всё и будет, — ухмыльнулся он.

Ни я, ни он, как обычно, не обращали особого внимания на наблюдателей.

А надо было.

В этот раз здесь были ребята из его класса.

Вообще-то говоря, будущим ниндзя одной и той же скрытой деревни не полагалось нападать друг на друга.

Но то в нормальном селении ниндзя. А мы жили в Киригакуре. Кровавом, мать его, Тумане [1]. Такие вещи, как верность и дружба считались здесь слабостями.

А любой хороший ниндзя использует слабости врага против него.

Двое одноклассников Кисаме, дождавшись, когда мы оба вымотаемся, вдруг сорвались в молниеносную атаку.

Я так и не поняла, — то ли они нас недооценивали, то ли я переоценила их. Как бы то ни было, и я, и Кисаме, увернулись от атак, почти не напрягаясь.

— Смотри, Конеко, живые мишени для командной тренировки, — акула блеснул зубами.

Я нерешительно кивнула. Нападать на живых людей мне по-прежнему не нравилось, но я знала: чтобы стать ниндзя, мне потребуется переступить через свой страх крови. Особенно если хочу стать партнёром акульего ниндзя, обожающего рубить и кромсать.

Новая атака! Кисаме парировал удар и, использовав инерцию своего противника, заставил его столкнуться с моим. Мне оставалось только вновь увернуться.

Урок не пошёл им на пользу — поднявшись, они напали снова и на этот раз оба устремились в мою сторону. Они считали меня слабачкой.

Раздражение и уязвлённая гордость заставили отреагировать молниеносной серией ручных печатей:

— Райтон: Джибаши!

Пока что Земной Всполох получался совсем слабым, но окружившие меня сверкающие разряды заставили обоих противников резко свернуть в сторону и отпрыгнуть...

— Суйтон: Суйкодан-но-дзюцу! — прямо на две Акульих Бомбы Кисаме.

Я скривилась. От такого у них наверняка останутся жуткие синяки. Повезло ещё, что акульи бомбы пока не стали смертельным оружием.

— Покажем им, как надо работать в паре, Конеко, — садистски улыбнулся Кисаме, складывая руки в одну единственную печать. — Суйтон: Бакусуи Шоха.

Я прекрасно понимала, что вокруг серьёзный бой, но как только вижу Кисаме, надувающего щёки для создания водяной техники — ничего не могу с собой поделать — начинаю по-дурацки хихикать.

Техника Сбивающей Волны вышла у Кисаме небольшой — ведь ему было всего девять лет, и на полноценное дзюцу B-ранга замахиваться было рано. Но даже такого удара вполне хватило. Обоих нападавших просто смело. Теперь они оба стояли, промокшие, в огромной луже.

Мой черёд. Не мешкать!

— Хорьё Райка но Дзюцу, — я ударила искрящейся от разрядов рукой по водной дорожке, ведущей к луже. Это была техника Смертоносного Грозового Разряда. Техника, которую можно создать только соединив стихии воды и молнии.

Разряд пробежал по водяной дорожке, соединив мою руку и тела нападавших, и ударил их неслабым таким разрядом. Я подняла руку, не желая убивать придурков.

При осмотре оказалось, что наши противники сильно поранены и парализованы на некоторое время. Но живы.

— Твоё сердечко до сих пор слишком мягкое, Конеко. Однажды тебя из-за него убьют, — вздохнул Кисаме, обозревая тела наших жертв. — Ну, хоть этим двоим неповадно будет.

— Пойдём, Кисаме… Я, кажется, на сегодня уже натренировалась, — я развернулась к выходу с полигона.

— Идём. А вы наслаждайтесь купанием в грязи.

— Они считают меня твоей слабостью, — невесело пробормотала я.

— Ну, ты же показала им, что тебя не стоит недооценивать. И уж конечно ты — никакое не слабое место. Хотя этих двоих, конечно, надо было прикончить, — не согласился Кисаме. — Ты отрастила коготки, Конеко. Просто боишься пускать их в ход.

Он наградил меня удивительно серьёзным взглядом:

— Твой экзамен состоится в следующем году. Тебе придётся убивать, чтобы выжить. Мы оба это знаем. Можешь это отрицать, но ничего хорошего из этого не выйдет. Здесь тебе не какая-то там слюнтяйская Коноха. Это Кровавый Туман. Это свора лжецов, каждый из которых не замедлит вцепиться в глотку товарищу. Ты — честная, Токи. Также как и я. Но если мы хотим выжить, придётся играть в их грёбаные игры. Придётся убивать каждый раз, как появится такая возможность.

— … — я молча глазела на коврик в прихожей его дома. Здесь мы могли поговорить по душам.

— Не вынуждай меня снова тащить тебя на охоту и заставлять убивать животных, — пригрозил он.

Я передёрнула плечами. В прошлый раз он специально выбирал маленьких и пушистых, пытаясь помочь мне преодолеть нерешительность.

— Я не всегда буду рядом, чтобы завершить бой, Конеко. И я не обрадуюсь, если твоя жалость станет причиной твоей смерти, — на этом разговор угас.