Яд Лунной лилии. Прода

Дворец Императора. Элате Сладкая смерть

Дворец Лентана мне очень понравился. И не в последнюю очередь тем, что практически каждый раз, проходя его коридорами, я находила что-нибудь новое. Вот и сейчас я остановилась перед фреской, на которой были изображены трое детей лет четырнадцати-пятнадцати. Судя по особенностям одежды имелось в виду, что дети эти были Додревней эпохи, причем художник как минимум — хорошо разбирался в моде тех времен, о которых собирался писать, хотя и не избежал некоторых ошибок*.

/*Прим. автора: а вот тут я бы знаниям Сладкой смерти не слишком доверял: представления о том, как одевались до Прихода Повелителя у обитателей Цветочной Империи временами были несколько... причудливые, скажем так. Все же больше тысячи лет прошло.*/

— Госпожу заинтересовало изображение?

Я оглянулась на голос. За моей спиной стоял паренек в форме слуги... кажется, из тех, кто служит министру Внутренних дел. Я кивнула, отмечая, что обратила на него внимание. Ничто не стоит нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость. К тому же, если Высший, общаясь с низшими еще и пытается их унизить, то тем самым он неявно признает, что без этого унижения — низший ему равен. Ну и чисто практический эффект от вежливости и поощрений — намного больше, чем от громогласного рыка и наказаний.

— Да, очень заинтересовало. Если Вам не трудно, поясните, пожалуйста: что здесь изображено?

— Эта фреска, — паренек расплылся в довольной улыбке, — работы Ваемира Видящего. В его записях сказано, что она изображает Основательницу, Рен Гри Неистовую и ее боевых соратников еще в те благословенные времена, когда Проклятая Иари Данно еще не призвала в мир Повелителя Ничего...

Я присмотрелась к фреске. Действительно, одна из фигур явно изображала девочку с золотыми волосами. И она вполне могла быть Основательницей. Вот только, насколько я разбираюсь в искусстве и композиции, в центре обычно ставят главную фигуру. А тут Основательница стоит с краю, в ближе к центру — парочка: парень и девушка... Причем парень — типичный "черноголовый", в общем-то, ничем не выдающийся. А вот девушка, которая его обнимает... Голубые волосы и красные глаза... такого, насколько я знаю, не было и во Додревние времена.

— А кто эти двое? — я указала на заинтересовавшую меня парочку.

Мой гид пожал плечами.

— Знатоки истории и искусства склонны считать, что это — консорт Основательницы, Мастер Оружия, Дакен и его сестра... — я покачала головой. На брата с сестрой изображенная пара была отнюдь не похожа. Слишком уж их объятия были не родственными. — Главным основанием для подобных выводов служит то, что мастер поставил их в центр композиции, оттеснив Основательницу несколько в сторону. Впрочем, сам Видящий подобную трактовку всегда отрицал, но кого именно изобразил — так и не сказал никому. Кроме, быть может, Высоких Инквизиторов, с которыми он советовался по поводу своих видений, которые и послужили основанием для фрески.

— Видения... — я покачала головой. — Они всегда смутны и неясны. Наверное, поэтому мастер и изобразил такой... неестественный цвет волос и глаз.

— Может быть, — согласился со мной паренек, именем которого я так и не озаботилась поинтересоваться. — Но, хотя Инквизиторы, с которыми Видящий советовался, и не раскрывали тайны его исповеди, но все они, в один голос признают, что видения его были солидными и основательными. А уж каковы основания для этого утверждения — разве что они сами и знают.

— Лайта, привет!

Я оглянулась. Оказывается, пока я тут беседовала с прислугой о Высоком искусстве, на подоконнике неподалеку материализовался Танни, ученик инквизиторов, как всегда — в тренировочном костюме и пропитанной кровью повязке.

— Привет! — радостно ответила я, и протянула ему руку для поцелуя, что тот немедленно и проделал.

Низший, дававший мне пояснения, что-то тихо фыркнул, и удалился с видом, который ему самому, наверняка, казался невыносимо гордым.

— Будь осторожна, — дурашливо улыбнулся Танни. — А то Император, да не оставит он тебя своей милостью, и приревновать может.

Уходящий отчетливо вздрогнул, доказывая, что слова Танни он слышал.

— Ты думаешь... — произнесла я одними губами.

— Мальчишка влюблен в тебя... почти как я, — так же тихо ответил Танни.

Отвечать что бы то ни было бы бессмысленно. То, что сказал Лентан — было предупреждением, а не обвинением. И он прав — грань тут тонка, и дать мальчишке лишнюю надежду, которая сподвигнет его на какую-нибудь глупость — легче легкого. Конечно, маловероятно, что он сумеет серьезно навредить... но, кто знает?

Дворец Императора. Арментаи из семьи Летящих.

Я шел по коридору, и внутри меня все пело. Она увидела меня! И даже заговорила со мной! И даже непрошенное вмешательство этого... Танни — не могло омрачить моего безоблачного настроения. В конце концов, как ни обидно, но приходится признать, что он прав. И Император, да хранит нас его Свет от лживых видений Хаоса, вполне может правильно понять мои мотивы... И хорошо еще, если он обрушит свой гнев на меня, а не на госпожу Элате, которую я даже в мыслях не могу назвать Лайтой.

Я задумался над словами Танни. "Приревновать может" ... Конечно, может быть, что это просто нежелание позволить кому бы то ни было прикоснуться к тому, что уже объявил своим. Но... Можно ли увидеть такую славную девушку, как Элате — и не влюбиться в нее? Но если это так, если Император, да хранит нас его мудрость, действительно обратит свое внимание на госпожу Элате, а не только будет задействовать ее в качестве прикрытия для истинной возлюбленной — тогда мне останется только порадоваться за нее.

— Арми! — в своих размышлениях я и не заметил, как дошел до крыла дворца, отведенного министру Внутренних дел. И вот теперь меня звал отец.

— Да, отец? — поднял я голову.

— Иди за мной.

Мы дошли до покоев госпожи Солены, дочери министра. Отец жестом показал мне, что я должен прибраться в комнате. Вещи девушки были разбросаны по всей комнате. На полу валялись огрызки фруктов и винные бутылки. Я собрал мусор, и начал разбирать вещи, когда в комнату вошла госпожа Солена. Не обращая внимания на меня, она начала переодеваться. Когда она осталась в одном белье, кристалл связи на туалетном столике полыхнул вспышкой вызова.

— Да, — произнесла девушка, касаясь светящегося камня.

— Попытка возродить Храм окончилась неудачей, — донесся до меня незнакомый голос. — Кирентин, обитель благочестивого нашего покровителя, святого Кирена — уничтожен демонами.

— Кто-нибудь выжил? — вздрогнув, спросила госпожа Солена.

— Из наших братьев и сестер — никто, — ответил вызывающий. — Но демоны по каким-то своим соображениям пощадили несколько сирот, чьи родители были рождены для того, чтобы кровью своей открыть путь в светлое будущее для всех.

— Как так получилось? — спросила Солена. — В прорыве Инферно — не выжить даже взрослому... даже Серебряному выживание — не гарантировано!

— Не было прорыва, — услышал я, убирая в ящик для предназначенного к стирке сброшенные госпожой Соленой лифчик и трусики. — Только двое Высших. Они просто смели всех наших, всех, кто клялся Ордену, и ушли. В поселке остались эти глупые детишки, и та, что была предназначена для очередной церемонии, погруженная в стазис. В принципе, все равно был шанс, что они подохнут — то тут воля проклятого Повелителя Ничего принесла в Кирентин команду Охотников. Они и "спасли" всех выживших, и даже девку сумели вытащить из стазиса.

— Им все равно никто не поверит, — махнула рукой госпожа Солена. — Жалкие черноголовки!

— Поверить — может, и не поверят, но...

Я постарался тихо и не обращая на себя внимания выскользнуть из покоев. Кто знает, как отреагировала бы госпожа Солена, если бы поняла, что расхаживала перед парнем одетая, главным образом, в собственную спесь?