"Пираты".
Ещё 15 июня вспомогательные крейсера "Дон" и "Урал" вышли на крейсерскую операцию в Атлантику. Два рейдера обогнули Англию вокруг Шетлендских островов, оказавшись ближе к концу месяца на траверзе мыса Финистерре, что является крайней западной точкой испанского побережья. Далее им надлежало разделиться, начав прочёсывание торговых путей и досмотр судов на предмет контрабанды.
Так было в реальной истории.
В нашем же случае капитан 2-го ранга Истомин, командир крейсера "Урал" имел иной приказ.
Зайдя в бухту Виго, где в порту капитан встретился с русским морским агентом, который передал ему телеграмму с приказом из Адмиралтейства следовать в Красное море. Пополнив запасы угля и провизии, крейсер направился в сторону Гибралтара.
В это же время из Севастополя вышел пароход Добрфлота "Петербург". В известной истории "Петербург" сопровождал практически одноклассник "Смоленск", и эти два в дальнейшем вспомогательных крейсера основательно "пошалили" на торговых путях в Красном море, задержав нескольких британских и германских судов с контрабандным грузом для Японии, спровоцировав тем самым небольшую панику среди судовладельцев. Соответственно вызвав "праведный" гнев английской короны — законодатели морских прав, в связи с тем, что крейсера прошли через турецкие проливы под видом торговых судов и только потом были зачислены в состав ВМФ России, объявили их действия нелегитимными. Дело дошло до серьёзных дипломатических трений между Россией и Британией. В конце концов, крейсерские операции в Красном море пришлось прекратить, а арестованные суда вернуть.
Сейчас же управляющий Морским министерством Ф. К. Авелан, имея представление о будущих проблемах, решил провернуть всё иначе. Впрочем, понимая, что англичане всё одно найдут повод докопаться.
Как бы там ни было, "Петербург" — коммерческий на взгляд и флаг пароход проследовал к Босфору. Беспроводной телеграф, боевые прожектора — всё это было снято, орудия спрятаны и укрыты вместе со снарядами и орудийными станками под углём. Угля, кстати загрузили столько, что вода доходила до нижних иллюминаторов. Экипаж, с расчётом на призовые команды, был увеличен более чем в два раза. Офицеры и матросы переодеты в гражданское, а при проходе через турецкие проливы, вся эта ряженая как попало братия, праздно шаталась на палубе, дабы у таможенных служб не возникло подозрений, что под "мирной овечкой" скрываются "серый волк".
О команде можно было бы сказать отдельно. Набранная из разных экипажей черноморской дивизии, зачастую призванных из запаса, штрафников и прочих разгильдяев, представляла из себя колоритное зрелище — хмурых, неразговорчивых мужчин, среди которых попадались настоящие морские волки. Командир судна, зная, какая миссия ему положена, видел в этом определённую закономерность и некий перст судьбы.
Миновав Босфор и Дарданеллы, пароход уже через три дня стал на якорь у входа в Суэцкий канал. Приняв лоцманов, наконец, подняли военный флаг и вымпел, объявив тем самым свой статус. Тем не менее, тут же их и спустили, чтобы никого преждевременно не пугать и не тревожить.
Так что из Суэца уже вышел не "Петербург", а вспомогательный крейсер "Днепр" под командованием капитана 2-го ранга Скальского Ивана Грациановича.
Команда неспешно устанавливала на штатно предусмотренные места орудия. Был поднят телеграф, фонари электрической ночной сигнализации и два рея для дневной.
А ещё через сутки, в условной точке в стороне от интенсивного судоходства и лишних глаз, произошла встреча с вспомогательным крейсером "Урал".
Два дня корабли простояли борт о борт — бывший "Петербург", путём добавления фальшивой, но быстросъёмной трубы, характерных бутафорных изменений в надстройке и в носовой части, а так же некоторой вознёй с мачтами, приводили в вид весьма похожий на собрата по оружию.
По замыслу морского штаба "Днепр" должен был проводить свои операции, маскируясь под легитимный вспомогательный крейсер "Урал", чтобы хоть в этом случае ни у кого не было повода придраться. Надеялись, что капитаны "торгашей" не смогут найти разницу между двумя судами. Если же произойдёт встреча с военным кораблём, всегда можно вовремя сменить личину на свою, пусть и полузаконную. Тем более что никто не посмеет досматривать судно под Андреевским флагом, честно он там или не честно миновал турецкие проливы. А уж если случится казус, что якобы вспомогательный крейсер "Урал" засветится в разных частях Красного моря одновременно, так то ещё доказать надо. Мало ли чего взбреднулось шкиперам торговых судов.
К концу вторых суток переделки, перелицовки, перекраски, два капитана, два командира, стоя на мостике, прея от жары, глядя как матросы, с голым торсом, успевшие обгореть, повязавшие на головы платки или старые обрезки тельняшек — живописные, как самые настоящие пираты, сошлись во мнении:
— Одеть на мачты паруса — сорвиголовы-матросы по вантам, что те корсары карибских одиссей! А?!
— И, эх! Поднять "Весёлого Роджера" и вперёд "пятнадцать человек на сундук мертвеца!
— Скажете тоже, Иван Грацианович, — хохотнул Истомин, — "Весёлого Роджера". Не подобает нам.... Но для пущей демаскировки, стоило бы нарисовать череп с костями на той трубе, которая у вас фальшивая. И я бы в свою очередь приказал своим людям изобразить подобное на "Урале". Чай не флаг, а баловство. Зато все будут помнить только этот знак, не обращая внимания на мелкие недочёты в нашей идентичности.
— Возможно, возможно-с.Вся эта затея Авелана, Фёдор Карловича немного сомнительна, однако, надеюсь там, в штабе руководствовались вескими причинами.
— Не боитесь быть уличённым в пиратстве?
— Да ни боже мой. Для этого ещё уличить потребно. Двойные документы и инструкции выданы в полной мере, — Скальский покряхтел изображая смех, — так что, Михаил Константинович, побуду периодически вами! Нам главное быть начеку и поддерживать беспроводную связь. И, кстати, носовую часть проще будет чуть видоизменить вам, на 'Урале'. А под корму мало кто смотрит....
На следующее утро быстроходные рейдеры вышли на "большую дорогу" — началась охота на "купцов". Согласуя свои действия шифрованной морзянкой, два "разбойника" практически перекрыли узкое горло Красного моря, стараясь не пропустить ни одно подозрительное судно.
За время крейсерства план по досмотру и аресту контрабанды был перевыполнен раза в два с половиной. Было проверенно более 40 судов, две трети из которых отправили с призовыми командами в Либаву.
И поднялся гвалт. Протесты! Полетели статейки из-под пера, а зарубежные газеты запестрели рисунками злодеев русских под пиратским флагом.
Захват пароходов помимо того что всколыхнул английскую прессу, спровоцировал массовые возмущения со стороны пароходных компаний. Поползла вверх цена страховки морских перевозок, и в первую очередь это ударило по карману альбионцев. Из Лондона посыпались дипломатические ноты. Уже в сентябре крейсера-скауты Королевского флота зашли в Красное море, пытаясь пресечь действия русских пиратов. И, тем не менее, чуть ли не с месяц два русских рейдера дерзко, на грани фола водили за нос английских капитанов, только к середине октября свернув операции в Красном море.
Наконец давление Великобритании на российское правительство возымело своё действие. К тому же "Урал" имел частые поломки машин, экипажи вспомогательных крейсеров изрядно вымотались, сказывались тяжёлые климатические условия — жара, люди спали на палубах, так как в кубриках было порой невыносимо. С появлением английских военных кораблей росло напряжение, требовалось быть особенно внимательным в довольно тесной акватории Красного моря. Особенно в тёмное время суток. Орудия держали постоянно заряженными. В итоге уже просто не хватало матросов на призовые партии, в связи с чем последние задержанные с контрабандой суда решено было топить.
Но пришло распоряжение возвращаться в Либаву.
На 'Урале' вылезла очередная поломка, и он с одной работающей динамо-машиной уже отбыл, втянувшись по всем расчётам в Суэцкий залив.
"Днепр" по договорённости держал дистанцию, следуя позади в сотне миль, всё ещё находясь в Красном море.
Шли, поддерживая 15-узловый ход, используя лишь две трети котлов, пока в стороне от основных торговых путей, которые по слухам уже довольно плотно опекали английские военные суда, встречаться с которым вестимо желания не было.
На вахте прапорщик по морской части, судя по фамилии — Кисель, из малороссов, призванный из торгового флота на время войны. Таких "временных офицеров" на вспомогательном крейсере было больше дюжины. Поначалу кадровые офицеры смотрели на них свысока, а то и вовсе посмеивались за их простоту и незнание тонкостей офицерского этикета. Но вскоре, поучаствовав в стычках с нередко строптивыми экипажами задержанных судов, собранная с миру по нитке команда спелась, найдя общий язык.
На мостик поднялся командир, вахтенный доложил об отсутствии каких-либо неприятностей, предложив:
— Иван Грацианович, пора бы снимать фальшивую трубу. Зайдём в канал вслед за "Уралом", похожие на него почти как две капли воды, вызовем ненужные подозрения и разговоры.
— Успеем, — благодушно взглянул на хронометр капитан, и добавил к месту или не к месту, — стемнеет скоро.
Через четверть часа сигнальщик известил, что наблюдает дымы на носовых румбах.
Некоторое время сближались с неизвестным судном на контркурсах, не делая пока каких-то выводов — кто это может быть. Лишь вахтенный офицер высказался ощерившись:
— А ведь зная, что на торговых маршрутах бродят русские каперы, какой-нибудь продуманный шкипер с контрабандой в трюмах, мог решить обойти стороной.
— Скажете тоже, "каперы"! Мы на службе, — улыбнулся в усы Скальский, помня как их только не называли возбуждённые газетчики: "пираты", "флибустьеры", "корсары" и просто "бандиты". 'Каперами', кстати, тоже, что звучит не лучше не хуже, — не удивлюсь, если это окажется какой-нибудь 'Эклипс', а то и 'Хайфлайер'.* И нам действительно следует срочно менять личину.
— Судно отворачивает! — Прокричал сигнальщик.
— Впрочем — нет! Всё-таки вы правы, это хитрый "торгаш". Идём на перехват. Лево руля. Ход "полный". Боевая тревога.
— Но позвольте! — Глаза прапорщика смеются, — нам же приказано возвращаться в Либаву?
— Всё верно! Приказ был "возвращаться", что мы, согласно курса, и делаем, — капитан 2-го ранга Скальский принуждённо согнал улыбку, лицо его заострилось, приобретя хищные черты, — но другие приказы он не отменял. Не так ли?
*('Эклипс', 'Хайфлайер' — тип крейсеров 2-класса британского Королевского флота. )
Нагнали быстро, однако корыто под британским торговым флагом упрямо не слушалось сигналов остановиться, при этом затрещав в эфир "морзянкой", открытым текстом, что его "преследует русский разбойник".
— О! Да у него даже телеграф есть!А наш-то что? Прозевал? Дайте ему под нос из трёхдюймовки! — Флегматично приказал Скальский.
— Будет нам ещё один придурок-капитан, как на "Малакке", — ворчал ревизор крейсера мичман фон-Шварц, обычно возглавлявший досмотровые партии.
После первого же выстрела "британец" застопорил ход, впрочем, не прекратив жаловаться, взывая в эфире. Пока его, наконец, не забили своей станцией.
Крейсер "дамокловой" неизбежностью лёг в дрейф в кабельтове, грозя орудиями, выслав вельбот к подозреваемому.
Вооружённая команда поднялась на борт, растекаясь по палубе, досматривая трюмы.
Вскоре фон-Шварц вернулся с докладом:
— Контрабанда однозначно! Груз — броневые листы, части судовых машин, динамо, а на закуску динамит. Много. Пункт доставки на ящиках — Iokohama, Sasebo и..., как я и говорил — ещё один сумасшедший шкипер. Бегал, за руки хватал, еле сдержался по зубам дать! Тоже пригвоздил к флагштоку английский флаг, заявив, что если его сдерут, это будет считаться оскорблением британской короны.*
Ха-ха! А я его и "успокоил", что трогать британскую тряпицу не станем — лоханка так под "юнион джеком" на дно и уйдёт!
— Да! — Согласился командир, — людей для призовой команды у нас уже просто нет.
*( Реальный случай с капитаном парохода "Малакка" при досмотре и аресте.)
"Запрягали" как всегда неторопливо, а потом понеслось вскачь!
Узнав, что его судно собираются топить, британский шкипер совсем слетел с катушек — его пришлось связать, препроводив под замок на русский пароход.
А остальному экипажу только намекнули, что заряды в трюме у ящиков с динамитом уже заложены, как те буквально горохом посыпались в шлюпки, едва не ударившись в панику.
Уже возвращался последний вельбот, увозивший русских фейерверкеров, как сигнальная вахта огорошила новостью:
— Дым с запада!
С запада, же потемневшего закатом, а потому чужое судно заметили с опозданием.
— Принять вельбот, и уходим на полном ходу, — немедленно распорядился командир, — не нравится мне этот "новенький с запада". Скоро стемнеет окончательно, а ночи здесь — глаз выколи. Успеем убежать.
Пары́ поддерживали, ход набирало штатно, но....
— Медленно, медленно, — кривился Скальский.
От "купца" "Днепр" отошёл пока всего кабельтов на семь, а приближающийся корабль уже просматривался надстройками.
— Шибко быстро идёт, паразит! — Вахтенный опустил бинокль, взглянув на командира, — всё британский шкип, бисова душа! Успел до кого-то докричаться, так нежелательного для нас.
— Да чего уж тут гадать. Судя по всему, узлов 20 выжимает. Накаркал я какого-нибудь 'Дидо' на нашу голову. Прикажите взять на румб право.
Русский рейдер, изрядно задымив из труб, доводя ход до полных 19 узлов, намеренно прикрывался бортом лежащего в дрейфе обречённого судна, чуть забирая на румб право, потом влево. Потому как преследователь тоже совершал манёвры, открывая себе углы.
— Он часом не стрелять по нам собрался? — Командир опустил бинокль, взглянул на часы, затем на артиллерийского офицера, руководившего закладкой подрывных зарядов, — вы на сколько замедление поставили?
Тот выглядел несколько озадаченным, если не растерянным:
— Да уж должен был взлететь на воздух....
— Чёрт побери, — заволновался старший офицер, — британский крейсер пройдёт мимо и слишком близко от "купца"! А там динамита — мама не горюй!
— Срочно сигнальте ратьером, телеграфом, — мигом понял, что тем самым хотел сказать лейтенант, — предупредите, чтобы держался подальше от этого тазика с динамитом! Обошёл его стороной! Если сейчас рванёт....
Рвануло!!!
Вспучив, разметав обломки, закрыв за огненным смерчем вид на нагоняющий британский крейсер. Понять, попал ли он под удар, было пока невозможно.
Тем неожиданней был всплеск, вставший по левому борту "Днепра". Ещё одно падение снаряда зафиксировали с большим недолётом.
— Право на борт! — Прохрипел Скальский, — кусается, падлюка.
— Сдурел он что ли? — Удивлённо вскричал старший офицер, — приготовиться к бою?
Командир не ответил, вглядываясь за корму. Связываться вспомогательному крейсеру с вполне себе боевым кораблём резона не было. Накатывала спасительная ночь, предоставляя возможность затеряться в ней и уйти от погони.
А выстрелов больше не последовало. С чего вдруг "британец" открыл огонь, оставалось только догадываться, надеясь, что у кого-то просто не выдержали нервы.
На самом деле, так почти и произошло. С небольшими нюансами. Английский капитан, которому было поручено по возможности препятствовать бесчинствам русских крейсеров, получив тираду по беспроводному телеграфу от задержанного "купца", двинул на всех парах на выручку. Естественно объявив "боевую тревогу" и приказав зарядить орудия. Тем не менее, понимая, что огня открывать нельзя. Завязывать бой в его планы не входило.
Видел он и мигающее световыми сигналами предупреждение об опасности, но счёл его хитростью русских, так и не отвернув с опасного курса.
А когда рвануло и обломки посыпались на палубу, ошалевшая прислуга носового орудия успела произвести два выстрела, прежде чем "добежала" команда "прекратить!".
Один из обломков, упавших на палубу крейсера 'Дидо' (русский капитан угадал прям в точку) был столь велик, что нанёс весьма неприятные повреждения. Поэтому погоню было решено прекратить. Тем более ночь....
Темень, как и положено в низких широтах, опустилась почти стремительно. Русский рейдер, выписав широкий полукруг, держа угасающие остатки зарева от взорванного судна на левом траверсе, лёг на курс выхода из Красного моря. К Суэцкому заливу.
— Замечательный финальный аккорд! А? Иван Грацианович? — Улыбался мичман фон-Шварц.
