— Да, — ответил я, не скрывая улыбки. — Мы его покупаем.
И Креппе как и я расплылся в широкой улыбке. Даже хлопнул в ладоши от удовольствия. И все его семейство мгновенно обрело хорошее настроение. Сыны переглянулись хитро, женщины что-то защебетали друг-дружку на уши.
— Скажите, а эти баллоны с газом вы где покупали?
Тут состоялся небольшой диалог, в ходе которого мы выяснили, что газ они покупали в городе, там, где стоял небольшой химический заводик. То есть, самого оборудования для получения водорода у них не было. Но это было не так страшно. У меня у самого дома химики хорошие, те смогут получить газ без каких либо сложностей. Баллоны мы купим здесь же, а вот насосы придется поискать. Но что-то подсказывает, что и с этим у нас сложностей не возникнет. Америка, как говорится, страна широких возможностей различного вида предпринимателей и всяких производств тут пруд пруди. Хотя западное побережье в этом плане было немного беднее восточного. Но суть от этого не меняется.
Сделка состоялась. Креппе старший получил свои полторы тысячи долларов, мы получили воздухоплавательный шар. И пока его сыны спускали газ и сворачивали оболочку, Джордж как радушный хозяин пригласил нас к обеденному столу. Что ж, мы с охотой согласились, ведь погода на улице была мерзкой — холодной и влажной, и нам хотелось как можно скорее оказаться в тепле.
Вообще, Джордж Креппе, не смотря на свою суровую внешность, не смотря на то, что руки у него были крепче стали и семью свою он держал в строгости, оказался довольно-таки классным мужиком. Добродушным, веселым и весьма разговорчивым. Пока мы устаивались за столом и женщины подтаскивали нехитрые блюда, он все трещал без умолку, пытался через Прохорыча шутить. Но такое поведение, если судить по обалдевшим взглядам женщин, выбивалось из привычного, и отсюда я понял, что причина его хорошего настроения в удачной сделке, что он совершил. И тут же мне закралась мысль, а не переплатил ли я? Но делать уже было нечего, время назад не вернешь. Но узнать что да как я, пожалуй, мог.
— Господин Креппе, а скажите, это же ваш первый подобный шар? Я не ошибся?
— Да, первый, — не стал скрывать он. — Представляете, еще в прошлом году мой старший сын уговорил меня попробовать его сделать, ну я и согласился.
— И целый год вы его продавали?
— Эх, да, целый год. Сам не верю, что я пошел на это. Хотя мой сын и убеждал меня, что мы без труда заработаем денег, да вот на самом деле оказалось, что покупать его никто не хочет.
— Почему же?
— Народ у нас оказался приземленный. Никто не хотел воспарить под небом и быть ближе к богу.
— К богу? — не очень-то понял я его. — А почему к богу?
— Ну как же! Бог на небе, мы на земле. А оттуда сверху ему лучше слышно.
— Так вы за этим шар и построили?
— Ну да, а зачем же еще? — недоуменно вопросил Креппе. — Вот, сын уговорил меня, а я подумал — почему бы и нет? Думал, что община будет покупать у меня шары, чтобы оттуда, сверху, общаться с богом. Но, похоже, не все разделяли наши мысли.
— А сами вы поднимались на нем?
Он вздохнул:
— Поднимался. Да только стыдно признаться — страшно мне было. Оно, конечно, с господом оттуда лучше общаться, да только какой смысл мне туда подниматься, если я там не о боге думаю, а том, как бы не упасть. А еще там ветра дуют, и шар все время качает. Вот, мы и решили продать его.
— Я так вижу, что вы человек весьма верующий.
— Да, очень. Вся наша семья состоит в общине.... А вот вы, господин Рыбалко, какой веры?
— Православный я.
— Да, да, слышал, слышал про такое, — закивал он головой. — Говорят все церкви у вас в золоте, красивые. И во что же вы веруете?
Я пожал плечами. Честно, я хоть и ходил регулярно в церковь и слушал там проповеди и проходил все необходимые обряды и церемонии, но по-настоящему в вопросы веры не углублялся. Потому и ответить-то мне Креппе мне было нечего.
— В троицу верим, — ответил я после небольшой паузы. — В отца и сына и духа святого. В Богоматерь веруем.... А вы, господин Креппе, какой веры? Католической?
Он улыбнулся и помотал головой, отчего его косматая борода заходила волнами.
— Нет, не католической. И не протестанты. Мормоны мы.
У меня едва не вырвалось — "сектанты?", но вовремя прикусил язык. Про мормонов я, конечно же, слышал. Но что это за вера, какие у них догмы и в чем отличие от того же католицизма, я не знал. Просто было в моем мире на них клеймо — "секта" и все. И я в этот вопрос не вдавался, мне было неинтересно. И так общения со "Свидетелями Иеговы" мне в том мире хватило. Кстати, эти тоже уже должны существовать и, если мне не изменяет память, именно в Америке они сейчас в своей основной массе и обитают.
Креппе, видя, что я слегка обалдел, решил, что можно бы и завести об этом разговор. Но едва он открыл рот, едва он повел тему своей веры, как я его перебил:
— Извините, но я бы хотел с вами поговорить о бизнесе.
— Что ж, давайте, — с легким сожалением ответил он.
— Как насчет того, чтобы сделать для нас второй шар?
— О-о, это очень хорошо,— кивнул он.
— Такого же плана, один в один. Вы сделаете?
— Да, сделаем, — он был доволен тем, что бизнес начал приносить деньги.
— Но не за тысяча триста пятьдесят тысячи долларов, а за семьсот. Что вы на это скажете?
— Семьсот?! — воскликнул он возмутившись. — Но это невозможно! Это слишком низкая цена. Нет, господин Рыбалко, за семьсот мы не сделаем. Только за ту же цену что и первый шар! Но из уважения к вам, мы можем дать вам скидку в сто долларов! Да....
На самом деле я, после того как прикинул стоимость материалов, прикинул объем работ, понял, что я очень и очень сильно переплатил. Да и цена в семьсот баксов была велика чрезмерно. Ну да, шелк дорогой, но не настолько чтобы драть такие деньги.
— Нет, господин Креппе. Я понимаю ваше желание заработать, но посудите сами. За эти деньги, что вы просите, можно купить хороший автомобиль или даже два. А автомобиль, — я покачал головой, — ну никак не может сравниться с воздушным шаром. Семьсот долларов это очень хорошая цена. Я понимаю, вы сделали первый экземпляр, совершили на нем много ошибок, сделали много исправлений, потому и цену выставили соответствующую, чтобы, значит, и окупить все свои вложения и заработать чуть-чуть. Но со вторым-то экземпляром, господин Креппе...?! Увольте, но на ваши условия я пойти не могу. Семьсот долларов и только так.
И Креппе нахмурился. Свел кустистые брови к переносице, уставился в тарелку. Недовольно пошевелил бородой.
— Прошу прощения, — вдруг сказал он и встал из-за стола, — я на минутку.
И вышел под недоуменные взгляды женщин, что стояли в другой комнате и ждали окончания переговоров. Уже не знаю, куда он направился и что делал, но только когда он вернулся минут через десять и с грохотом уселся на стул, громогласно заявил:
— Тысяча долларов!
— Нет, господин Креппе, только семьсот, — заявил я в очередной раз. Идти на уступки я ему не желал. Он и на этой цене неплохо заработает.
— Тысяча и не центом меньше!
Похоже, наши переговоры зашли в тупик. Я не собирался уступать в цене, Креппе тоже. Мне, собственно, и одного шара достаточно, так что я могу и обойтись, а вот Креппе возможность заработать вряд ли упустит. Пока он кочевряжится, гнет пальцы, но все-таки вскоре сломается и пойдет на мою цену. Я в этом уверен.
— Что ж, тогда мне очень жаль, — говорю я через Прохорыча. — На вашу цену я пойти более не могу, поэтому мы ограничимся покупкой всего лишь одного изделия.
Он кивнул, выслушав перевод, буркнул что-то нечленораздельное и ответил:
— Что ж, пусть будет так.
Наш обед плавно завершился. Что интересно, после сытных блюд, нам не принесли ни чая, ни кофе, а налили по стакану холодного молока. Мормоны, что с них возьмешь.
Сыны Креппе уже спустили газ из шара, свернули оболочку и сейчас, положив ее поверх корзины, осторожно обвязывали. Старались сделать так, чтобы не повредить пропитанный лаком шелк. И судя по тому, как они кряхтели, когда поправляли оболочку, было понятно, что груз получился тяжелый.
— Вы же помните в какой гостинице мы остановились? — спросил я у главы семейства.
Он утвердительно кивнул и сказал:
— Не беспокойтесь, мы поможем вам перевезти груз. Стефан поедет за вами.
— Хорошо, это было бы превосходно. Мы в той гостинице пробудем еще несколько дней, так что если вы передумаете, то ищите нас там. А потом мы вернемся в Сан-Франциско, и, думаю, остановимся в гостинице "Глоуб". И пробудем там пару недель, прежде чем вернемся в Россию. Если вы вдруг перемените свое мнение, то шлите телеграммы на адрес гостиницы на мое имя.
Он кивнул, принимая информацию к сведению. Чувствую, что он, упуская возможную выгоду, согласится на мою цену еще до нашего отъезда.
А между тем, сыновья окончательно упаковали шар, подогнали крепкую телегу, запряженную мощным конем, и, поднатужившись, завалили на нее груз. Однако ж, сыны были под стать своему отцу — такие же жилистые.
С Джорджем я честно расплатился — на виду у всех отслюнявил тринадцать сотенных купюр, добавил еще пять десяток и крепко пожал мозолистую ладонь. Настроение у семейства прибавилось, старший опять заулыбался
Мы вернулись в отель. Владельцы отеля по моей просьбе наш груз временно взяли на хранение, поместили в подсобное помещение. Так же следующим днем мы нашли, где Креппе заправлял баллоны газом и купили там все нужное — заправленные баллоны, насос. И все, больше нам делать в Солт Лейк Сити было нечего и потому, заранее выкупив билеты на паровоз, мы принялись ждать.
Андрей Прохорович от великой скуки стал скупать местные газеты. И однажды ранним утром, за горячим завтраком, он, развернув одну из таких газет, удивленно воскликнул:
— О, Иваныч, смотри-ка — ты!
И показал мне первую полосу, на которой имелась статья с крупным заголовком, а в статье фотография, на которой был изображен мой пилот Женька Загогуля, а рядом с ним улыбающийся я и горделивый Стессель.
— Это что же, им почти три месяца понадобилось, чтобы эта новость до этих мест дошла? — удивленно спросил я, не вчитываясь в заголовок. Понятно было, что фотка эта приехала сюда после нашего прыжка с Электрического утеса.
Прохорыч прочитал заголовок:
— Да нет, Иваныч, слушай, — и он перевел то, что имело три восклицательных знака, — Первый в мире самостоятельный полет!
И не дожидаясь моего вопроса, углубился в чтение. И через несколько секунд воскликнул:
— Твои-то на моточайке влетели!
— Да ты что?! — едва не подскочил я, — Не может быть!
— Честно говорю, — и ткнул пальцем в громкую статью, — вот!
Я отобрал у него газету. Но, конечно же, кроме отдельных слов ничего из нее понять не мог.
— Ну-ка, переведи, — потребовал я и тот послушно зачитал:
— Вчера, двадцать девятого ноября в русской крепости Порт-Артур был совершен первый в истории человечества самостоятельный и полноценный полет человека на аппарате тяжелее воздуха. Евгений Загогуля, уже известный всем по своему смелому прыжку на планере собственной конструкции, сконструировал новый совершенный аппарат и, используя совершенную мощь моторов, поднялся на нем в воздух и совершил управляемый и весьма уверенный полет над заливом, рядом с которым находится русская крепость. На своем аппарате господин Загогуля поднялся на высоту сорока футов и пролетел в общей сложности более трехсот пятидесяти ярдов. После чего совершил безопасное приземление и был восторженно встречен своими соотечественниками. Тем же днем господин Загогуля был приглашен на встречу к наместнику Алексееву, где и был одарен почестями и получил вознаграждение в сумме около пятисот долларов. Стоит заметить, что сей управляемый полет, был запечатлен многими журналистами на свои фотографические аппараты, а так же на синематографический аппарат, известным своей безупречной плавностью съемки. По словам госпожи Рыбалко, полет, запечатленный ее аппаратом, вскорости должен будет появиться во многих синематографах мира. Поэтому мы сможем убедиться в грандиозном достижении человечества собственными глазами.
Он закончил краткий перевод и поднял на меня глаза. Вид у него был офигевший, впрочем, как и у меня.
— Не понял? — переспросил я. — Госпожа Рыбалко?
— Тут так написано, — ткнул пальцем Прохорыч в статью.
— Что там еще про нее?
— Так, так..., так, — он принялся выискивать в тексте упоминание о моей супруге, — Ага, вот еще.... Госпожа Рыбалка весьма в восторженных тонах отозвалась о сконструированном аппарате и пообещала что господин Загогуля отправится в кругосветное путешествие, с той целью, чтобы продемонстрировать всему миру мощь человеческого гения и любой желающий смог бы прикоснуться к этому великому достижению. По словам госпожи Рыбалко построенный господином Загогулей аппарат всего лишь опытный образец и в будущем его ожидает усовершенствование, с той целью, чтобы в воздух можно было подняться не только одному человеку, но и любому пассажиру, желающего переместиться из одной точки мира в другую....
Андрей Прохорыч выразительно посмотрел на меня.
— Подожди, я что-то до сих пор не пойму. Моя супруга в Артур что ли приехала?
Он пожал плечами.
— Судя по статье — очень даже вероятно.
— Гм..., знаешь, Андрей, надо мне телеграмму срочно послать. Пойдем-ка....
И мы быстро сбегали до телеграфной станции. Там я накарябал поздравительный текст и вопросил о своей супруге. И через двое суток получил подтверждение что — да, моя дрожайшая вместе с маленькой дочкой прибыла в Артур и с нетерпением дожидается моего возвращения. Я громко выматерился прямо на людях, благо те моего языка не понимали.
— Какого хера она там делает? Какой черт ее туда потянул?
Но, конечно же, ответа мне никто не дал, лишь Данил предположил:
— Бабы они такие, Василь Иваныч, без мужика не могут. Видать соскучилась.
— Соскучилась, — раздраженно передразнил я его. — Она же знает, что скоро война, чего она приперлась. У-ух, зла не хватает....
Меня аж трясло. Не от того, что она приехала, не из-за того, что соскучилась... — это-то как раз понятно. А из-за того, что зная об опасности все равно приехала и привезла с собою дочку. Война уже меньше чем через два месяца, точной даты, к сожалению, я не знаю, но стрельба там будет вестись такая, что многие дома порушатся. И в мой дом может залететь случайный снаряд.
Через час, когда я более или менее успокоился, решил:
— Мне срочно надо отправляться в Артур. Поэтому ты, Данил, будешь здесь вести все дела, а ты, Андрей Прохорыч, ему переводить. Деньги я оставлю, список дел, что еще необходимо сделать, тоже. Данил, понял?
— Понял, как не понять, — пожал он плечами, а по глазам было видно, что парень заволновался.
— Не переживай, у Прохорыча опыт большой, он тебе поможет. Так ведь?
— Помогу, конечно.
— Отлично. Наш поезд когда?
— Завтра утром.
— Вот все втроем и поедем. Из Сан-Франциско я уже отправлюсь один, а вы будете делать то, что необходимо. Как купите все нужное, сразу возвращайтесь. Только не в Дальний и не в Артур, а во Владивосток. Так будет безопаснее. И обязательно на судне под иностранным флагом, неважно каким, главное не под русским. Оттуда уже поездом. Если успеете, то японцы еще не заблокируют полуостров, если нет, то.... Лучше бы вам успеть, поэтому все дела здесь делайте максимально быстро. Ну а я, как прибудем в Сан-Франциско, без промедления сяду на ближайший пароход.
Данил, поборов робость, деловито кивнул. Потом я ему набросал на листке список необходимых дел. Листочек он внимательно прочитал и надежно спрятал во внутренний карман пальто, туда, где у него в заплечной кобуре прятался новенький Браунинг.
Но уехать спокойно из Солт Лейк Сити нам не дали. Часа за три до поезда, в момент, когда мы выселялись из гостиницы, туда прибыл один из сынов Креппе.
— Василь Иваныч, гляньте, — тронул меня Данил. — Это же Стефан.
И точно, взрослый мужик, зайдя со света в темное фойе гостиницы, никак не мог настроить зрение. Часто моргал, глядя на нас, в попытках разглядеть лица. Наконец, привык, узнал нас и решительно, сломав шапку, подошел. Затараторил на своем.
— Что? — спросил я Андрея.
— Радуется, что поймал нас на выходе. Говорит, что отец передумал.
— Прекрасно. Только кажи, что у нас времени нету. Если желает, то пускай едет с нами на вокзал. Там, пока поезд ждем и переговорим.
Он с готовностью кивнул и следом за нами двинулся на вокзал. Вот там-то, улучив малую толику времени, мы с ним и обсудили наши дела.
— Итак, что вам сказал отец?
— Мой отец, очень хорошо подумав, решил, что ваши цена хоть и чрезвычайно низка, но все же вполне допустима. Тщательно подсчитав все предстоящие расходы на постройку второго шара, он решил, что готов пойти вам на встречу и еще раз снизить цену.
Я хмыкнул.
— То есть все-таки за семьсот долларов он не согласен? А за сколько же тогда?
— За девятьсот, — серьезно сообщил он.
— Нет, господин Креппе, я на такую цену не пойду. Слишком уж дорого. Только за семьсот и не центом больше.
— Восемьсот пятьдесят, — мгновенно поправил ценник Стефан. И добавил, — это очень щедрое предложение. Вы же понимаете как нынче дорог шелк?
— Понимаю, но это ничего не меняет. У меня есть бюджет в две тысячи долларов, и выйти из него я никак не могу. Тут, либо я покупаю у вас один шар по вашей цене, либо два, но уже с сильным дисконтом. Либо так, либо никак. И заметьте, что предлагая купить у вас шар за семьсот долларов, я выбиваюсь из бюджета на целых полсотни. Поэтому, господин Креппе, если ваш отец не давал вам полномочий спускаться до этой цены, то давайте прекратим наши торги, и не будем портить друг другу нервы. Я все равно выше своей цены не поднимусь.
Он меня выслушал, задумался, а затем встал, пожал мне руку и вышел, пожелав мне на прощание счастливого пути. Что ж, видимо, будем довольствоваться тем, что уже купили. Возможно в Артуре вояки, получив в руки образец летучей техники, сумеют ее скопировать.
В Сан-Франциско мы опять заселились в гостиницу "Глоуб". И первым делом я на стойке поинтересовался телеграммами на мое имя. И получил из рук молодого человека несколько штук. И самая первая из них была от Креппе, в которой было всего несколько слов — "согласен на ваши условия". Я, прочитав их, высказался:
— Вот стервец, мог бы и сразу согласиться.
— Ну, Иваныч, он иначе не мог, — негромко произнес Прохорыч. — Он же должен был поторговаться, как же без этого.
— Ну да, должен.... Только времени много потеряли. Ладно, Данил, ты это..., съездишь потом туда, договоришься с ним о втором шаре. Сможешь?
— Конечно смогу, Василь Иваныч, даже не сомневайтесь.
— Заказывай у него точную копию первого. Пускай ничего не меняет, нас и так все устраивает. И проверишь его так же. Денег я тебе выделю достаточно. Как закажешь, возвращайся сюда, а ему скажи, чтобы высылал готовый шар до Владивостока, до нашей там конторы. Расходы на пересылку, конечно же, мы берем на себя.
Вторая телеграмма была из Артура и там говорилось, что в город приехала моя дражайшая супруга, где с неподдельным удивлением узнала, что меня там, оказывается, нет. Потому и была весьма недовольна и теперь настойчиво интересуется, когда сможет меня увидеть.
— Ладно, отвечу я ей, — с некой ноткой недовольства пробурчал я. — Я понимаею сама приехала, но дочку-то зачем притащила?
Но это я так, ворчал риторически, не требуя ответа от моих спутников.
Ну а третья телеграмма была из Питера.
— Неужели от Мишки? — с надеждой вопросил я. — И вправду от него....
Я ожидал, что он сообщит о пулеметах, но нет, в тексте было лишь восторженное "Император поздравляет". С чем поздравляет, было понятно. Все-таки управляемый полет это та мечта, к которой так упорно стремилось человечество. И Николаю было отрадно, что первый такой отрыв от земли произошел именно в его стране. Это для него и повод для гордости и имидж перед другими державами. Так что вполне возможно, что затребуют моего пилота в скором времени в Питер и не будет мне никакой возможности отказаться.
Я улыбнулся. Показал текст моим спутникам. Те, прочитав его, разом охнули.
— Сам Царь? — не поверил Андрей Прохорыч.
— Я же говорил, что знаком с ним и за руку лично здоровался. Вот, теперь убедился?
— Ну, как бы..., я это..., не то чтобы не верил....
Он выглядел озадаченно. Действительно, еще по пути сюда я ему рассказывал, с какой стороны я вошел во двор, но он почему-то со скепсисом отнесся к моему рассказу. Не то чтобы не поверил — скорее подумал, что я сильно преувеличиваю.
Позже я дал всем ответ. В Артур отправил гневное послание, где отчитал свою супругу за неразумный поступок. Ответа ждать не стал, все равно поеду туда.
