Сигнал подъёма задребезжал в обычное время; Гедимин, собираясь на работу, слышал сквозь тонкую дверь, как открывается люк Вертикали. "Интересно, для кого? Нас ведь обещали ждать на входе..." — думал он, проверяя инструменты. За последние две недели они ему ни разу не понадобились, но куда его отправят сегодня, он не знал.
Их действительно ждали на входе — но по эту сторону люка. Когда Гедимин вышел, он увидел Ассархаддона, с любопытством наблюдающего за тем, как двое его охранников открывают шахту Вертикали. Нижняя крышка по-прежнему была опущена; сарматы возились с верхней. Гедимин мигнул.
— Мы что, поедем вверх? — вырвалось у него, и он тут же вспомнил о хранилище ирренциевой руды — единственном "верхнем" помещении, которое он знал. — На склад? Туда привезли руду?
Ассархаддон перевёл взгляд на него и едва заметно усмехнулся.
— Нет, Гедимин. И до июня завоза не будет. Сейчас мы слишком далеко от портала. Земля, к сожалению, движется, и Луна — вместе с ней. Никакого внимания к нуждам Ядерного блока...
Гедимин уловил насмешку и обиженно замолчал. Из своей комнаты вышел Хольгер, и Ассархаддон повернулся к нему, поднимая ладонь в приветственном жесте.
— Я принёс вам новый объект работы, — он протянул химику два небольших блестящих предмета. — Расходуйте по вашему усмотрению. В каждом образце пятьсот граммов.
"Хорошая, должно быть, плотность..." — Гедимин перевёл взгляд на маленькие бруски — толщиной в сантиметр, длиной и шириной — всего по пять. Один из них был золотистым, другой — светло-серым с зеленоватым отливом. Через секунду сармат понял, на что он смотрит, и изумлённо мигнул.
— Ипрон и кеззий?! Откуда вы их...
Он осёкся, вспомнив, сколько ипрона и кеззия пошло на его собственный скафандр. "Хорошее снабжение. Очень хорошее снабжение. И всё-таки интересно..." — он перехватил взгляд Ассархаддона и обнаружил, что тот усмехается.
— Я знал, что это вас заинтересует, — кивнул куратор. — Работать с образцами будет не только Хольгер, но и вы с Константином. Я бы хотел, чтобы вы обдумали возможное применение этих веществ... для вашего реактора, ирренциевых снарядов или другого оборудования. Tza taitzki?
Он повернулся к охранникам, оставившим в покое открытый люк.
— Tza! — вскинул руку один из них. Ассархаддон подошёл к Вертикали, привычно закрепил на броне страховочные ремни и поманил к себе сарматов.
— Поднимайтесь сразу за мной. Небольшая экскурсия по производственным объектам. Ближе к концу маршрута передам вас Исгельту — проводит до лаборатории. О работе сегодня речи не идёт, так что осматривайтесь и удовлетворяйте любопытство.
Через несколько минут сарматы выходили из пустого коридора с бронированными стенами, закрученного в незамкнутую спираль, — прямо к гермоворотам, пестреющим предупреждающими знаками. Гедимин уже привычным жестом проверил, на месте ли ипроновые пластины, и прикрыл глаза тёмным щитком.
— Наш цех выщелачивания, — пояснил Ассархаддон, слабым жестом успокоив насторожившихся охранников у ворот. — Работает с сольвентом. Аварии маловероятны, но возможны. Держите "арктус" наготове.
Гедимин насторожился было, но ворота открылись, вдоль стены протянулась лестница, выходящая на смотровую галерею, и сармат облегчённо вздохнул — все возможные меры безопасности здесь были соблюдены, и чтобы вляпаться в сольвент, надо было очень постараться.
Внизу было очень много рилкара в самых разных формах, много центрифуг, широких чанов, биконусов, кеззиевой фольги и защитных полей, много ёмкостей с кислотой и щёлочью. Ближайшая операторская находилась в десяти метрах от первого внешнего барьера защиты. Цех растянулся в длину на сотню метров; у дальней стены виднелись мощные дробильные механизмы, закрывающие собой устройство подачи сырья — то, что они должны были измельчать, насыпалось сверху в герметичные короба из рилкара, проложенного кеззиевой фольгой. И дробилки, и то, что их окружало, было отмечено зелёными знаками радиационной опасности, — здесь работали с ирренцием.
"Переработка руды. Вот как это выглядит," — думал Гедимин, с трудом подавляя желание спуститься, пройти по цеху, осмотреть все агрегаты и всё потрогать руками. Защитных барьеров было слишком много, — ключевые узлы технологических линий едва просматривались, наблюдать за процессами могли разве что операторы, — Гедимин мог только предполагать, что где находится, и для чего оно предназначено.
— Ищете готовый металл? — покосился на него Ассархаддон. — Видите ванны фильтрации? Сразу за ними — линия отжига...
— Серебристые баки, — ремонтник присмотрелся и кивнул. — Большая выработка?
— Да, ириенские руды пока не оскудели, — куратор прошёл ещё несколько шагов и остановился на середине галереи. — Двести килограммов с тонны, иногда больше. Интересно, что при продвижении вглубь металла становится меньше, основной пласт — наверху. И лет ему не так много... шесть тысяч, если не меньше.
Он отвернулся раньше, чем Гедимин успел что-нибудь спросить. Снизу загудела сирена — закончился этап отжига, и лента конвейера с закреплёнными на ней баками сдвинулась с места. Посмотреть на готовую окись ирренция сармату не удалось — пересыпающий механизм вместе с поставленным под ним баком прикрыло защитное поле, тут же вспыхнувшее изнутри зеленью.
— Не туда смотришь, — Хольгер крепко сжал ладонь Гедимина и указал на ближайшие плоские широкие чаны со значками химической опасности. Трубы от них вели к печам, несоразмерно маленьким рядом с огромными чанами, но очень мощным, за ними стояли такие же скромные литейные установки. Одна из них мигнула зелёным сигналом, и к ней подошёл сармат в защитном костюме, немногим уступающим броне Гедимина. Он выдвинул из запястья сдвоенный щуп и просунул под непрозрачную рилкаровую крышку. Снизу донёсся прерывистый писк.
— Ипрон остыл, можно нести на хранение, — пояснил Ассархаддон, наблюдая за извлечением из-под крышки золотистых брусков. Готовые отливки сверху казались микроскопическими — блестящие столбики пятисантиметровой длины, по сто граммов ипрона в каждом.
— Уран и торий... — пробормотал Хольгер, вцепляясь в перила и впиваясь взглядом в отливки. — Семьсот граммов?! Сколько руды для этого нужно?
Гедимин вспомнил невесомые листки ипроновой фольги — такие тонкие, что не возьмёшь пальцами, считанные граммы странного металла — снова посмотрел на отливки и ухмыльнулся. "Килограммы ипрона. А со временем дойдёт и до тонн..."
Ассархаддон покосился на открытый экран передатчика, тронул его пальцем и немного погодя ответил:
— Тонна, но это очень хорошая партия. Обычно выход в пределах полукилограмма. Кеззия больше — полтора килограмма с тонны в среднем...
Он снова тронул передатчик и, выждав немного, перевёл взгляд на Хольгера.
— Ириенские руды — основной источник кеззия. А вот с ипроном иначе. Думаю, вам интересно будет взглянуть на квазары. Без вашего участия их не построили бы.
Он жестом приказал идти за ним и, развернувшись, двинулся к воротам. Гедимин подвинулся, пропуская его, и только сейчас обнаружил, что Стивен и двое охранников где-то отстали — ни на галерее, ни внизу, ни у ворот их не было.
— Что такое квазары? — шёпотом спросил Гедимин у Хольгера. Тот растерянно мигнул в ответ.
— Понятия не имею, о чём он. Я тут ещё ничего не строил.
— Увидите, — ответил Гедимину Ассархаддон, обернувшись в воротах. — Жаль, что я не смогу вас сопровождать. Дрезина доставит вас на базу "Койольшауки", на месте вас встретит Исгельт и введёт в курс дела. Забирайте свою охрану. Не знаю, зачем она нужна в "Койольшауки", но с Маркусом всегда было тяжело спорить...
Он стоял на платформе, пока сарматы садились на поезд, и экзоскелетчики распределялись по вагону; Гедимин следил за ним, пока люк не закрылся, и дрезина не тронулась с места.
— Исгельт был адмиралом у Маркуса, — вполголоса сказал Гедимин, встав рядом с Хольгером. — Как вы работаете вместе? Он разумен?
— Более чем, — химик поднял на него взгляд и слегка усмехнулся. — Что с тобой, атомщик? Когда ты начал бояться адмиралов? Ты ведь даже на Маркуса смотрел, как на мартышку!
— Он чуть не уронил твэл, — недовольно сощурился Гедимин. Хольгер усмехнулся немного шире.
— Исгельт — исследователь, как и мы. У него огромная лаборатория в "Койольшауки". Вполне возможно, мы с этого дня будем там работать. Если я правильно понял нашего куратора...
Ещё никогда Гедимин не ехал так долго, — по его расчётам, дрезина преодолела не один десяток километров. Набрав большую скорость, она минут пятнадцать мчалась по прямой и только потом начала притормаживать. Подъёмник подхватил её и потащил наверх.
— Мы всё ещё в кратере Драйден? — Гедимин поискал взглядом наиболее осведомлённого сармата и остановился на Стивене. — Где находится "Койольшауки"?
— Мы въезжаем в кратер Кеджори, — ответил охранник.
Взвыла и тут же замолчала сирена, и подъёмник остановился. Вытолкнутая из него дрезина прокатилась ещё немного, замедляя ход, и замерла, наткнувшись на блокираторы.
— Sata! Подготовиться к опознанию! — скомандовал механический голос.
Люк распахнулся. За ним, направив на пришельцев все стволы, стояли два "Фенрира".
— Допуск разрешён. Tza atesqa! — экзоскелетчики расступились, опуская оружие. За их спинами открылся коридор, подсвеченный красным. "Один архитектор, один стиль," — едва заметно усмехнулся Гедимин, входя под багровые светодиоды. "Кратер Кеджори? Испытательный блок... Где-то здесь работает Линкен. Интересно, встретимся ли..."
— Все трое? — сармат в чёрной броне без опознавательных знаков окинул их внимательным взглядом и кивнул; два "Фенрира" за его спиной отключили ракетомёты. — Минута в минуту, как и сказал Ассархаддон. Пришли посмотреть на квазары? За мной!
Коридоры плавно изгибались противовзрывными дугами, и Гедимин с подозрением косился на каждую вмятину, маскирующую очередной люк, — строители базы "Койольшауки", судя по её устройству, считали, что взрыв может прогреметь за любой дверью, и ремонтник гадал, что именно там может располагаться. Спрашивать было некогда — Исгельт шёл быстро, сзади напирала охрана, и никто не останавливался, пока не открылись очередные гермоворота, и все сарматы не вошли в изогнутый, как отрезок дуги, длинный зал управления.
Вдоль стен, над пищащими и мигающими мониторами, отображающими только буквы и цифры, тянулись вмонтированные экраны, по большей части тёмные, ушедшие в спящий режим. Операторы даже не обернулись на шум, и Гедимин понял, почему, — их скафандры в странной гранёной обшивке были рассчитаны на попадание плазменной гранаты, а за обстановкой следили маленькие датчики в стыках пластин, — в случае опасности как минимум включилось бы защитное поле, как максимум... Гедимин повернул голову на странный блеск на грани видимости, пересчитал вмонтированные в потолок турели и снова повернулся к ближайшему монитору. "Квазар-1" — так назывался операторский пост. Экран над ним был погашен, но сармату он был не нужен — Гедимин и так всё понял по значкам показателей на мониторах, и чем больше он понимал, тем крепче сжимал кулаки и зубы. В памяти вспыхивали обрывки давних, ещё ураниумских, разговоров и писем — долгие напрасные просьбы, ответное фырканье и невнятные отказы. Прерывисто вздохнув, сармат развернулся к Константину.
— Так значит, мы с Хольгером не могли работать со спаренными излучателями. А эти — смогли?!
Константин фыркнул было, но встретился с ним взглядом — и, переменившись в лице, шагнул назад. Вперёд, прикрывая бывшего командира "научников", выдвинулась охрана. Гедимин едва обратил на неё внимание и уже почти шагнул вперёд, когда рука Исгельта легла на его плечо и силой развернула сармата к экрану.
— Не здесь! И потом — он не виноват.
За плечом Гедимина кто-то с присвистом выдохнул в респиратор. Это был Хольгер; его глаза сузились и потемнели. Он тоже прочёл строчки на мониторах — и узнал установку ядерного синтеза, с которой так и не успел как следует поэкспериментировать. "Взрывной синтезатор материи," — Гедимин вспомнил давние опыты на лесном полигоне, изрытых воронками. "Стабильный взрывной синтезатор. Четыреста пар излучателей, расписанный график взрывов, четыре рабочих цикла в день... Наверное, и план по выработке есть. Сколько ипрона тут получают?.."
— Он не виноват? — повторил Гедимин, медленно разворачиваясь к Исгельту. — Это должны были построить мы с Хольгером. Это должно быть названо именем Хольгера. Это у нас отняли. Кто это сделал?
— Атомщик, уймись! — Линкен вцепился в плечо Гедимина и дёрнул его назад. Тот попытался стряхнуть чужую руку, но уже был окружён охранниками, они стояли со всех сторон, — оставалось только прерывисто вздохнуть и разжать кулаки.
— Кто? — повторил сармат, радуясь, что под шлемом не видно, как он морщится. Невидимый обруч снова давил на грудь — в этот раз он, по ощущениям, был тоньше, но врезался глубже, до хруста в рёбрах.
— Прямой приказ Ассархаддона — и я с ним согласился, — ответил Исгельт, жестом отогнав охранников. — Он всегда за разделение обязанностей. Вы проложили путь. А строить промышленные образцы — работа инженеров. Ну как — показать вам "Квазар" в разрезе, или букв и цифр достаточно?
Экран над пультом управления по-прежнему оставался тёмным, но на нём проступили красные светящиеся точки, выстроенные попарно, и Гедимин понял, что экран работает — но там, где стоят камеры, слишком темно. Точки были слабыми светодиодами, вмурованными в какую-то сероватую породу и спрятанными под слой рилкара, — это были скорее индикаторы, чем источники освещения. Исгельт прикоснулся к рычажку на приборной панели, зажигая подсветку, и на экране проступили чёткие очертания глубокого колодца, сужающегося книзу. Метки по бокам обозначали глубину, на которой располагалась каждая пара излучателей, — от поверхности до раздвижной крышки на дне шахты было двести пять метров. Боковые скважины были пробурены через каждые пятьдесят сантиметров — по две на каждой отметке, под углом к плоскости. Излучатели, установленные в отверстиях, рассмотреть было нельзя, но Гедимин уже знал их устройство и рабочие параметры, — грамм ирренция, цепочка обсидиановых линз и омикрон-луч боевой интенсивности на выходе...
Светодиоды на экране мигнули, и шахту заполнил длинный кокон, свёрнутый из защитного поля. Оно на едва уловимую долю секунды налилось ярчайшим зелёным светом и тут же погасло. Гедимин запоздало зажмурился, но успел уловить на грани видимости клочья распадающегося защитного экрана.
— Пятнадцать минут на оседание, — услышал он пояснения Исгельта. — Сейчас в шахте вакуум — нарабатываем чистый ипрон. Один цикл из четырёх всегда отрабатывается так. Остальные три — для редкоземельных металлов и ирренция.
"Пока мне рассказывали, что это работать не будет, здесь строили промышленную установку," — думал Гедимин, дожидаясь, когда восстановится после вспышки зрение. Он узнал материал выстилки на стенах шахты — это был обеднённый уран, смешанный для прочности с рилкаром. Видимо, он и обеспечивал омикрон-излучение, фиксируемое датчиками, — экранированные излучатели не могли так фонить, часть урана, превратившаяся под омикрон-обстрелом в ирренций, — могла.
— Уран тоже пойдёт в дело? — спросил он.
— Конечно, — кивнул Исгельт. — Ещё один источник ирренция. Уходит на переработку раз в месяц. Вы пришли посреди цикла — некоторые процессы не увидите. Сдирание покрытия, например... или даже смыв ипрона.
— Большая тут выработка? — спросил Хольгер.
— Триста сорок граммов в день, если всё работает, — ответил Исгельт, отключая экран. — Триста сорок с одного "Квазара".
— Основной источник ипрона? — полуутвердительно спросил химик. — Тогда понятно, откуда его столько...
— Эти "Квазары" надёжно экранированы? — внезапно забеспокоился Константин. — Они у самой поверхности, омикрон и сигма распространяются далеко, — вас не засекут с первого же спрингера?
— Вот поэтому "Квазары" и стоят на другом краю кратера, — усмехнулся Исгельт. — Сверху — ипроновые щиты, и их не снимают никогда.
Гедимин поискал на мониторах показания газовых датчиков, нашёл, попутно узнал скорость откачки лишнего газа из шахты и окончательно успокоился. "Хорошая установка," — подумал он, чувствуя, как обруч на рёбрах медленно разжимается. "Но плохо, что не мы её построили."
— Ну что, теперь вы не в обиде? — Исгельт заглянул ему в глаза и ухмыльнулся. — Да, жаль, что мы не можем, как макаки, раздавать научные звания и давать изобретениям свои имена. Когда-нибудь это изменится. Если буду жив к тому времени, вы двое получите заслуженную славу. Ну что, здесь осталось что-нибудь, что вам интересно?
— Я хочу увидеть сами "Квазары", — сказал Гедимин. Операторы у ближайших мониторов оглянулись на него и округлили глаза.
— Не выйдет, — ответил Исгельт.
— А когда будут заменять выстилку? — не сдавался ремонтник. Исгельт покачал головой.
— Нет, не выйдет. Вам будет чем заняться и без лазания по шахтам. Это работа для техников. Они справляются.
Он покосился на передатчик.
— Вам пора в лабораторию, а мне — в "Гекату". За мной!
"В лабораторию?" — Гедимин на время забыл о недоступных "Квазарах", но сделал в памяти отметку — выяснить, где они. "Значит, Хольгер был прав, и у нас новая работа. Посмотрим..."
... — Добираться будете на дрезине — до "Койольшауки", на Лабораторную линию, станция Лучевых исследований, — Исгельт остановился напротив цепочки чёрно-жёлтых люков, закрытых наглухо и отмеченных предостерегающими знаками "быстрый транспорт" и "высокое напряжение". — Вот платформа. Ваш коридор — самый дальний, люк замаскирован, но вы пройдёте свободно. Константин Цкау, ваша экскурсия закончена. Резервная дрезина на путях, отправляйтесь в Рассчётный блок — вас там ждут.
Хольгер притронулся к "карману" — пластине брони, в нишу под которой он спрятал образцы ипрона и кеззия.
— Мне, наверное, пора в Химблок, — нерешительно сказал он, глядя на Гедимина. — Лучевые исследования не по моей части.
— Но вы ими занимались, и не один год, — усмехнулся Исгельт. — Идите с нами. Гедимину понадобится ваша помощь.
Идти оказалось недалеко — четыре плавных поворота спустя бывший адмирал небрежно хлопнул по стене, и пластины фрила, до того выглядевшие одной монолитной плитой, защёлкали, отползая в стороны — и снова соединились.
— Напротив, — сказал Исгельт, оглянувшись на удивлённого Гедимина. Тот резко развернулся и увидел открытый люк. Массивная крышка, покрытая ипроном, откидывалась внутрь.
— Шутка для посторонних, — Исгельт махнул рукой на противоположную стену — она снова выглядела совершенно гладкой. — Просто идите вдоль выпуклой стены. Система вас пропустит.
Он щёлкнул пальцем по предплечью Гедимина и кивнул на открытый люк.
— Теперь это ваша личная лаборатория. Осмотритесь — сообщите, сколько лаборантов сюда прислать. Сейчас я оставлю вас здесь. Хотел бы пронаблюдать за работой, но времени нет...
Он покосился на передатчик и, развернувшись, быстро пошёл в обратном направлении, к дрезине. Охранники молча последовали за ним. Гедимин оглянулся через плечо, робко надеясь, что отряд Стивена пойдёт следом, но трое в лёгких экзоскелетах стояли посреди коридора и хмуро смотрели на Гедимина.
— Тут и стойте, — буркнул он, входя в комнату.
Это был "чистый" отсек — весь выстланный белым фрилом, с парой телекомпов у одной из стен и роботом-уборщиком под потолком. Агрегат "спал", прикрывшись защитным полем, но, уловив звук шагов, скинул купол и запищал, разогреваясь. Покосившись на телекомпы, Гедимин перевёл взгляд на ещё одну дверь — раздвижную, под рамкой дозконтроля, с предостерегающими знаками. Судя по ним, за ней находился санпропускник, а ещё дальше — "грязный" отсек. "Если тут есть что-то интересное, то оно там," — подумал сармат, направляясь к двери и прикидывая, как её вскрывать, если автоматика не сработает.
Тяжёлые шаги за спиной заставили его обернуться. За ним прошёл не только Хольгер, но и все шестеро охранников; химик со своей группой отошёл взглянуть на телекомпы, Стивен с отрядом последовал за Гедимином.
— Вы тут зачем? — хмуро спросил ремонтник. — Сказал же — стоять там.
— Приказ Маркуса, — отозвался Стивен. Его взгляд не выражал ничего.
— Ничего не трогайте, — буркнул Гедимин через несколько секунд "гляделок" и снова развернулся к двери. "Не нравятся мне такие приказы..."
В санпропускнике зажёгся яркий свет, под ногами забулькало — сармат шёл по вмонтированному в пол лотку, быстро заполняющемуся розоватой жидкостью. Длинные углубления со слабым раствором меи тянулись от двери до двери, обойти их было невозможно, — за спиной Гедимин услышал плеск и приглушённую ругань кого-то из охранников. Свет погас, когда открылась следующая раздвижная дверь; она была выпуклой, как крышка главного входа, и ещё более массивной, многослойной, как броня самого сармата. По ту сторону находилась большая круглая комната с выдвижными стенами и генератором защитного поля в углу. Сгенерированный купол прикрывал часть помещения; стены должны были выдвигаться из потолка и окружать её, но сейчас были подняты до упора. Гедимин остановился, не доходя до защитного экрана, и осмотрелся, подмечая ниши для инструментов, рабочую плоскость с несколькими парами креплений, двух роботов-уборщиков — маленьких, но обшитых рилкаром, проложенным ипроновой фольгой. Напротив санпропускника была ещё одна дверь, и Гедимин хмыкнул — "Длинная лаборатория. Сколько всего тут комнат?"
Последняя дверь была самой толстой, слегка вогнутой — по форме округлой стены — и автоматика её не открывала. Гедимин сдвинул затворы — даже ему не удалось это сделать одним пальцем, пришлось приложить силу — и раздвинул створки, заглядывая в длинный пустой коридор. Внутри было темно, и сармат зажёг фонарь и покосился на стены — "Где выключатель?"
— Эй, атомщик! — прозвучало в наушниках — Хольгер решил выйти на связь. — Свет там включается из первого отсека. А ты сейчас в испытательном коридоре.
— Что здесь испытывают? — спросил сармат. Луч фонаря не находил ничего, кроме решёток вентиляции, резервных генераторов защитного поля, замаскированных камер и системы пожаротушения.
— Излучатели, должно быть, — неуверенно ответил Хольгер. — Выбирайся оттуда!
— Хорошо, — согласился Гедимин, не найдя в коридоре ничего интересного. — Я останусь в "грязном" отсеке. Что мы должны делать? Ты не знаешь?
— Новых заданий нам никто не дал, — отозвался химик. — Я хотел подумать об ипроне и кеззии. Довольно интересные вещества...
— Тут тысячи ипроновых и кеззиевых экранов, — сказал Гедимин, сняв со стены робота-уборщика — пока работа не началась, нужно было проверить оборудование. — Тут уже знают, как их применять. Трудно будет придумать что-то новое.
"А когда-нибудь мне понадобятся поглощающие стержни," — подумал он, мечтательно щурясь. "Ипрон или кеззий... там будет видно. Пусть сначала дадут ирренций. Без критической массы говорить не о чем..."
Рабочая смена в "Койольшауки" заканчивалась раньше обычного — всем сарматам ещё предстояло доехать до жилого блока под кратером Драйден. В этот раз Гедимину и Хольгеру не досталось отдельной дрезины. В общем вагоне стало ещё теснее, когда туда втиснулись все охранники; под недовольное ворчание сарматов в мягких комбинезонах и попытки "броненосцев" огрызнуться транспорт пополз к подъёмнику. Через пару минут Гедимин рявкнул на Стивена, и охранники, притихнув, отодвинулись к стене и стали занимать немного меньше места. Ближайшие сарматы, посмотрев на ремонтника и Хольгера, резко замолчали, и путь продолжался в тишине, прерываемой только звуками механизмов.
— И так каждый день, — пробормотал химик, выбираясь из вагона на платформу, ближайшую к столовой. — Что-то надо придумать, пока никто не покалечился.
— Ремонтная дрезина, — Гедимин кивнул на небольшой люк над выходом на платформу. — Доедем ещё быстрее. Только охрану придётся оставить.
Стивен угрюмо покосился на него, но промолчал. Хольгер задумчиво посмотрел на люк.
— А пролезем в скафандрах? Не хотелось бы всё тут разломать.
— Проверю после еды, — пообещал Гедимин.
...Линкен, забывшись, ударил по столу кулаком, оставив на столешнице вмятину. Гедимин молча выправил её. Хольгер поморщился и забрал со стола свои контейнеры.
— Нет, ты слушай! — Линкен двинулся было к нему, но Гедимин облокотился на стол между ними и исподтишка показал сармату кулак. — Если бы о твоём изобретении узнали макаки...
— Что случилось? — раздался рядом со столом голос Ассархаддона, и сарматы, вздрогнув, повернулись к нему. Секунду назад куратора в зале не было — это Гедимин помнил совершенно точно.
Линкен бросил на ремонтника предостерегающий взгляд, но тот только пожал плечами.
— Почему нам не дали довести взрывной синтезатор до ума? Ты мог вывезти нас на Луну, если так боялся макак.
Линкен с размаху приложил растопыренную ладонь к лицевому щитку. Гедимин покосился на него и недобро сощурился. "Такая у тебя свобода? Бояться задать вопрос? Тогда я лучше в рабство к мартышкам..."
Ассархаддон смерил Гедимина долгим задумчивым взглядом.
— Вот что вас занимает, — медленно проговорил он. — Надо полагать, Исгельт забыл дать вам новые указания. Вы уже знаете, что вам поручено?
Гедимин переглянулся с Хольгером и покачал головой — судя по растерянному взгляду, химик тоже ничего не знал.
— У нас есть база по микропроколам — завтра с утра я сброшу её Хольгеру, — сказал Ассархаддон. — Она пригодится в вашей работе. Вы займётесь макропроколами. Нам нужно оборудование для создания полноценных стабильных порталов. Масанг утверждает, что вы собирались над ним работать. Что же, вот вам и возможность.
