Из уютной темноты святилища пахну?ло кошачьей мятой и немного — валерианой. Правильно. Не варлачьим же духом пахнуть, того, говорят, даже Пришлые не терпели — сами дохли, на подлёте ещё.
Проморгался, привыкая: капище тонуло в полумраке, по стенам теплились ночные фонарики, да скульптурная группа в центре была подсвечена ровным желтоватым светом. Варлак. Патриарх куньего рода. Пушится роскошный мех, топорщатся кисточки на ушах, мощные лапы обвёрнуты толстенным хвостом. И три его Предстоятеля: Пеликан — глашатай и летописец Варлака. По варлачьим сказкам Пеликана детишки до сих пор читать учатся. Груша — олицетворение домашнего тепла, уюта и заботы, покровитель путников, матерей и детишек. И Доктор — она и есть Доктор.
Вспомнил: малышами бегали сюда всем корпусом: погладить лобастую морду Дядьки Варлака, попросить — полушутливо, полувсерьёз — о милости куньего духа. А уж если кто узнал, что Наставники взялись для него векторы рассчитывать, так первейшее дело было за кисточки варлачьи подержаться, загадать себе куний облик... Да только ни у кого пока не вышло, всё больше каракалы да пумы.
Вспомнил, как метался в горячке на узкой больничной койке во время Линьки, как чудилась в бреду тоненькая светловолосая фигурка в неизменном белом халате, и будто бы держала его за руку, стирала холодный пот с пылающего лба, уговаривала: потерпи, малыш, немного осталось...
Вспомнил первое утро после Изменения и свой восторг от обретённых крыльев, вспомнил первую Охоту и выпуск... И как, возвращаясь с заданий, неизменно заглядывал в крохотное святилище: хоть на миг ощутить тепло, покой и безопасность — всё то, что навсегда осталось за порогом давным-давно покинутого дома.
Вот и сейчас...
-Здравствуй, Дядька... Видишь, я опять вернулся. Живой...
Темнота дрогнула живым, разумным сгустком, рождая из недр своих массивную фигуру Патриарха.
-Добрая встреча, птенец.
-Приветствую, Патриарх. Не заметил я вас.
Манул шагнул вперёд, проявляясь из сумрака, потрепал выцветшие перья на макушке птенца:
-Полно-то величать. Зови, как всех.
-Благодарю, мастер-грант. Вот... пришёл...
Патриарх присел у ног Предстоятелей. Кивнул, мол, присоединяйся.
-Веришь?
Пожал плечами:
-Не знаю... Привычка, наверное.
-И то ладно. Не боги они, Чиж. Люди. И кот.
-Разве обычный кот смог бы стать таким? — мотнул головой на скульптуры. В полутьме глаза Варлака сияли ярким отражённым светом: казалось, кун наблюдает за людьми и решает, стоит ли их беседа того, чтобы в неё вмешаться?
-Людям нравится верить, что мир вокруг не столь сер, как кажется на первый взгляд. Варлак стоял у основ куньего питомника, у него было обильное, во всех отношениях замечательное потомство, но всё-таки, он только кот, пусть и исключительный.
-Так значит, варлачьи сказки...
-Это не сказки, — согласился Манул. — Это летописи питомника, дошедшие до наших дней благодаря Пеликану.
-А Предстоятели? Кто они?
-Основатели. Хранители. Не думаешь ли ты, что коты могут заниматься питомником сами?
-Мастер-грант, а правда, что они были первыми?..
-Легенда это, птенец. В те времена, когда Варлак жил, совсем другим мир был. Это позже люди Грань открыли, и в мир пришла магия.
-И Пришлые.
-И Пришлые. Пришли вместе с нею.
-И до сих пор приходят. — Зло сказал. С отчаяньем.
-Так ведь Грань открыта... — Манул дёрнул округлым ухом.
-Почему же мы об этом не знаем? Читаем сказки, бегаем сюда... И верим... — Осёкся. Вспомнил медчасть и Доктора, но сказать не решился.
Слишком личное.
-Потому что нам нравится верить. Мы, морфы, создания для мира исключительные, в том числе потому, что рукотворные, а не природные. Но приобретая новую суть, мы не утрачиваем прежней, человеческой. А человеку свойственно искать себе покровителей по ту сторону яви.
Манул поднялся, запахнул полы парадной мантии:
-Академики, должно быть, заждались. Заходи после. Побеседуем ещё.
Оставшись один, долго сидел, вглядываясь в перемигивание фонариков. Не удержался — потрепал Варлака по кистячьим ушкам, как и десятки раз прежде. Коснулся руки Доктора — прсто так, в память о... Уходя, обернулся на пороге.
Почудилось, нет? Блеснула улыбка Груши. Залихватски подмигнул Пеликан. Доктор поудобнее перехватила верный чемоданчик. Варлак дёрнул ухом, переступил с лапы на лапу.
Сбежал легко по ступенькам, окунаясь в душный летний вечер. Недавняя гроза не принесла свежести, лишь напоив сыростью старые сады Питомника.
За спиной, невидимые в темноте, таяли на полу отпечатки влажных кошачьих лап.
