Когда-то давно читал, что лишь немногие вещи сильно повлияли на цивилизацию, в их числе были огонь, письменность и колесо. Два из трёх у нас уже есть, а третье появится во время войны с дренеями — катапульты и прочая осадная инженерия, обозы снабжения. Много чего. Неприятный холодок пробежал по спине — монотонная дорога дала много времени на размышления, приведшие к мыслям о будущем. Какое оно? Можно ли полностью полагаться на канон, получая всё больше и больше выгоды, пользуясь предзнанием? Или мои действия будут тем камнем, что не вовремя столкнёт лавину, направив её в другую сторону? Но и слепо плыть по течению не выход — я УЖЕ изменил историю, пусть это пока и незаметно. И быть безучастным зрителем я не хочу.
Ветер сменился, подул в лицо. Солнце уже вовсю припекало, хотя на горизонте показались тучи — вероятно, завтра или даже ночью начнётся дождь. Спустя полчаса ветер стал приносить аромат приготовленной пищи, что заглушал запахи кож, мехов и пота — непременных спутников большого скопления народа. Отправленные вперёд разведчики выбрали место для стоянки возле небольшого ручейка, достаточно чистого и спокойного. В нём даже рыба водилась, как и лягушки. Полумесяцем размещаем волокуши по краю стоянки, я выбираю ещё мяса для угощения и иду к котлам — во время переезда еда общая.
— Привет, Аргнак, — помахала мне рукой от одного из костров Шарилгра. Её муж Лар'Тун поздоровался кивком головы, а сын Долхар уже вовсю уплетал дымящуюся пищу — по консистенции скорее суп, чем каша. Не было у нас строгого разделения по блюдам — готовили из того, что было, и густота похлёбки зависела больше от добычливости сборщиц, что разбавляли мясо принесёнными корнями и овощами.
— Здравствуй, сестра. Как дорога?
— Хорошо. Сын уже большой, легко переносит переход.
— Я фомогал нефти лепёфки, — с набитым ртом отозвался Долхар, вновь возвращаясь к еде.
Положив мясо копытня на общую шкуру, наливаю суп и нарезаю в него кусочки мяса — так будет сытней, всё-таки дальше будет ещё переход до темноты, и лишь потом ужин. От соседнего костра подошли Кайнати с Бьюкигрой, распаренные после перехода, но довольно улыбающиеся.
— Привет, красавицы. Присоединяйтесь!
— Мы видели Толистана, — произнесла Бьюкигра, наливая суп себе и подруге. — Он просил вечером, как расположимся, подойти к нему.
Скорее всего, луки готовы. По сроку как раз. Не мог утром или на обеденном привале отдать? Хотя, может, наводит последний лоск, всё-таки для него луки — это больше, чем просто оружие. Это произведения его искусства, потому раз вечером — значит, вечером.
Долго рассиживаться не стали — пора в путь. Поцеловав девушек, возвращаюсь к своей волокуше, выдвигаясь вперёд — пусть за день перехода даже не каждый запряжённый орк успевает торить тропу, но мне необходимо активней участвовать в жизни клана. Да и это неплохая тренировка растущему организму — выносливость никогда не бывает лишней.
* * *
Сытый желудок не помеха движению — по крайней мере, орочьему. На Земле требовалось отдохнуть, чтобы пища "улеглась", здесь же этот недостаток был изжит эволюцией. Фыркнув своим заумным словам, приналёг на лямки, забирая вправо. Едущий впереди волчий патруль просигналил, что начинается заболоченная местность, а месить грязь — желающих нет. Вскоре слева показалось озерцо, оно-то и было источником воды. Мелкого кровососущего гнуса стало больше — несмотря на жаркое солнце, повышенная влажность и близость к воде позволяли им летать. А вот и ручей, текущий из озера — широкий, перепрыгнуть можно, но волокушу не перебросить. Дожидаюсь следовавшего за мной орка, снимаю обувь и штаны. Вдвоём переносим мою волокушу, после чего я помогаю перенести его поклажу. Иду дальше, а Грор'Бор помогает следующему — так и переходит волна взаимопомощи. Двигаемся дальше, обсыхая по пути. Мокрень под ногами закончилась, и низкая травка сменилась полноценным степным травостоем — по пояс, а где и по грудь. Ещё полчаса продержусь, а дальше опять пойду на отдых, уступая место более бодрому орку.
* * *
Дорога вывела нас к реке, а так как переправы здесь не было, пошли вдоль неё. Несмотря на близость воды, гнуса здесь было немного — мелкие кровопийцы предпочитали болотистую местность. Спустя полтора часа подошли к переправе — к этому месту было натоптано много звериных троп. Речка была довольно широкой, а потому переправлялись по-другому. Выстроив четыре цепочки, стали передавать груз и орчат. Приходилось поднапрячься, но волокуши не были излишне перегруженными — как раз на случай подобных переправ. Пересекли реку медленней, чем через предыдущий ручей, там вообще двигались практически без остановки. Опять сушить одежду, но зато и освежился. Во всём можно найти плюсы.
Местность постепенно изменялась, ровную как стол степь начали сменять холмы, густой травостой разбавлялся кустами и деревьями. Погода портилась, ветер всё усиливался, шелестя травой и листьями, тучи неслись по небу, заволакивая всё пространство, и вождь скомандовал привал. Споро разворачиваю шатёр — двигаться, конечно, мы могли и дальше, но в непогоду скорость наша сильно упадёт, а потому готовимся к ночлегу. Закончив с установкой шатра, переношу внутрь оставшиеся вещи. Волокушу оставил снаружи — от дождя не размокнет, а ветер — не ураган, не унесёт. Теперь пора найти Кайнати с Бьюкигрой и отправляться к Толистану — забирать луки.
Девушки тоже искали меня — встретившись, мы помиловались и пошли к лукарю.
— Устали?
Кайнати отрицательно помотала головой, а Бьюкигра возмущённо фыркнула: — Мы сегодня прошли даже меньше, чем могли!
— Под дождём раскладываться было бы куда неприятней.
— А почему ты так не любишь дождь? — спросила Кайнати.
Разве это так заметно? Видимо, девушки углядели мои гримасы, понимать эмоции орчанки мастера.
— В глаза вода лезет, обзор застилает. Запахи перебивает — а вдруг рядом зверь? — говорю частичную правду.
— Скоро польёт, — произнесла Бьюкигра, глядя на небо.
* * *
Шатёр Толистана встретил нас запахами сушёного дерева, холодца, смолы и ещё нескольких сильных ароматов. Жена, сын и две дочки, сидевшие возле костра, приветствовали нас, а мастер, пригласив располагаться, пошёл к плетёному ларю. Пока Толистан не вернулся, оглядываю обстановку. Вижу деревянные колодки, в которых сохли заготовки под луки, и колчаны, полные ровных побегов олембы.
— Принимай, — протянул мне свёрток мастер.
Развернув шкуру, увидел готовый лук. Без тетивы, как и положено, он не только не сохранил первоначальный изгиб, но и выгнулся в другую сторону. Осматриваю оружие уже долго, но это не признак сомнения в мастерстве лукаря, а наоборот — похвала. Сунь я его сразу под мышку — Толистан бы такого не оценил. Лук был покрыт вываренной корой кер'габба, концы плеч лука были усилены костяными накладками, а рукоять была выложена накладками из рога копытня. В свёртке ещё были три тетивы и пять стрел, ровных, я бы даже сказал, одинаковых — отличить их можно было лишь вблизи, по фактуре дерева.
Отличная работа, осталось только сделать к нему футляр для хранения и защиты от дождя, а также налучье с колчаном, но это уже моя забота.
— Пока не натягивай, дай ему пару дней отлежаться, — произнёс Толистан, наблюдавший за осмотром своего детища. — К вам, девушки, это тоже относится, — добавил орк, протягивая пару свёртков моим невестам. — И ещё, Кайнати, — означенная девушка подняла голову от обновки, — раз не можешь пока натягивать охотничий лук, я сделал твой лук послабей. Тренируйся и не разочаруй меня.
— Да, мастер.
Переживая за свои поделки, Толистан, пока орчанки осматривали и ощупывали оружие, рассказывал, как за ними ухаживать. В основном всё сводилось к тому, чтобы беречь оружие от воды. Обрабатывал луки Толистан на совесть, а потому краткий контакт ему не повредит, хоть в ручей окунай, но после этого лук надо протереть и просушить. Больше вода вредила тетиве — та, хоть и кожаная, а значит, намного более устойчивая к воде, чем тетивы из кишок, всё равно теряла свои свойства, сильно размокнув. Было здесь и многое из того, что я учил ещё в детстве, но перебивать мастера не стал — незначительного тут не было.
Закончив инструктировать, лукарь поделился советами, где лучше всего искать побеги олембы, и мы, откланявшись, решили отправиться по домам. Дождь начал барабанить по крыше, всё усиливаясь, и мы остались, чтобы переждать самый сильный заряд.
— Кажется, начинает стихать, — произнёс я, прислушиваясь к шуму, доносящемуся снаружи. Судя по всему, зарядил дождь надолго, но в нём больше не было того яростного напора. — Пойдём, пока снова не хлынул.
Насколько я знаю, лучше идти сейчас, заряд, хоть и не такой сильный, может повториться.
— До свидания, — прощаюсь с радушными хозяевами, угостившими нас мясным отваром. — Было интересно послушать, как рождается такое чудо, — погладил я свёрток с луком.
— И вы заходите, и не только за стрелами, — отозвался поднявшийся проводить мастер.
— Непременно, — иду на выход.
Беседа, хотя правильнее сказать монолог, и впрямь оказалась интересной. Мне даже энтузиазм изображать не пришлось. Рассказчик из Толистана, может, и не лучший, но то, что он рассказывал, для меня было в новинку. Ну не учат в городах на Земле тому, как правильно делать луки, а мои детские поделки здесь не сгодились бы даже в качестве тренировочных. Слишком слабые.
Выйдя из шатра, обнял на прощание девушек, и мы припустили по домам. Лёгкий дождь сильно не намочит, но и мокнуть лишний раз никто из нас не хотел. Прохожих не было, и я скоро оказался дома.
— А вот и мой ученик, — поприветствовал меня Хатгаут. — Где пропадал?
— За луком ходил, — разворачиваю свёрток. — Мастер пока не велел им пользоваться, но возле рудника уже поохотимся.
Хатгаут ничего не ответил, лишь, приняв протянутое оружие, придирчиво его осмотрел. Я же в это время занялся ужином. Варить ничего не стали, решив поджарить мяса, чем я и занялся.
— Учитель, как долго будет идти дождь? — задаю вопрос отдыхающему орку.
— Долго. Завтра день, и ещё три. Но ты не переживай, мы из-под туч скорее откочуем, чем дождь кончится.
Значит, мы с краю непогоды, это радует. Но топать весь день под дождём? Как представил стекающую по лицу воду, что так и норовит забиться в ноздри — сразу настроение испортилось. Зонты, где же вы? Запах жарящегося мяса наполнил шатёр, отгоняя неприятные мысли. Жарю мясо прямо в котелке — сковородок у нас нет, а потому обходимся минимумом посуды.
Жую сочный кусок прожаренного мяса копытня, прокручивая в мозгу новую идею. В голову мне пришло сделать зонтик. Как там говорила сестра — можешь что-то сделать — делай сразу? Время ещё не позднее, что-то ещё успею сделать. Стандартную конструкцию не потяну — слишком тонкая работа. Да и нужен ли мне именно зонт? В конце концов, он занимает руку, а они мне нужны свободными. Больше всего мешает вода на лице, а потому стоит попробовать сделать что-то вроде кепки с козырьком. Обычные шапки оркам были известны — всё же зимы на Дреноре были весьма суровы. Но вот летних шапок, тем более с козырьком, я ни у кого не видел. Где мои инструменты?
Раскраиваю кусок талбучьей шкуры, вырезая цельную заготовку, чтобы не было стыков. Теперь беру несколько прутьев, что послужат каркасом для козырька, чтобы держал форму. Будет квадратным, но так проще. Вырезаю с боков отверстия под уши — край прошью кожаным ремешком, чтобы кепка лучше держалась на голове. Оторочка края как раз послужит большей жёсткости конструкции. Уже довольно поздно, но я почти закончил, пусть спать придётся меньше, чем хотелось, зато продолжу путь с комфортом.
Учитель всё ещё не спит — старческая бессонница даёт о себе знать, но ему она не мешает. Интересно, почему шаманы не разгонят тучи? Они ведь делали это не раз и не два, особенно во время перехода, или когда клан занимался пережогом угля по весне.
— Наставник, — спрашиваю Хатгаута, — мы скоро выйдем из-под туч, но почему шаманы не расчистят путь клану?
Повернув ко мне голову, старый орк хмыкнул: — В том нет нужды.
— Как нет? Посуху клан пройдёт быстрее и легче.
— Скажи мне, ученик, что главное для орков?
— Жизнь? — пытаюсь угадать, вспоминая падишаха, подарившего главную драгоценность побеспокоившему его вторженцу.
— Именно. Всё, что нам нужно, даёт Дренор — травы, рыбу, прочую добычу, даже врагов. Да-да, враги — это тоже дар, ведь без них мы стали бы слишком изнеженными. Мы берём, но никогда не берём всё. Этот дождь нетрудно разогнать и Галилуку, но делать это посреди лета — значит дать пожухнуть травам и деревьям, нарушить великий оборот жизни. Осенью, когда дождь уже не нужен земле, мы разгоняем тучи. Холод и вода — вот спутники простуд и болезней.
— Я понял, учитель.
* * *
Утро встретило серой моросью, но это меня не волновало. Надев кепку, я отправился налить котелок — завтрак — важная часть дня, а потому его не следует заменять лёгким перекусом. Козырёк хорошо справлялся со своей задачей, отводя влагу от лица, а я шагал к ручью, ловя на себе заинтересованные взгляды. Сегодня в честь удачного применения новинки захотелось отведать чего-нибудь эдакого. Несмотря на раннее время и непогоду, орчата вовсю рыбачили, пронзая острогами проплывающую рыбу. Набрав воды, окликаю ближайшего: — Рыбак! Меняться хочешь?
— Что на что? — ответил шестилетка, поправляя шнурок, подвешенный к поясу. На него за жабры уже было нанизано несколько рыбин, от мелочи в мизинец толщиной до солидной, в полторы ладони.
— Твоя рыба на два кулака мяса копытня.
— Идёт!
Вернувшись, поменялся с будущим охотником, отлил часть воды в котелок поменьше и принялся потрошить рыбу. Теперь в один котёл, тот, что побольше, отправилась кость с мясом, а во второй — рыба. Воды в нём было столько, чтобы едва скрыть рыбу, мне нужен густой отвар — почти рыбий клей. Пока вода закипала, успел нарезать мелкими кусочками жир копытня и смешал его с мукой из корней оршанника. Для сбора птичьих яиц не сезон, свежей крови, что их в готовке может заменить, тоже нет, а потому обойдусь рыбным отваром.
Рыба сварилась, часть воды при этом выкипела, сделав бульон ещё гуще. Выловив рыбу в миску, отставил в её сторону, а сам насыпал в котёл смешанные с мукой кусочки жира, перемешивая их ложкой. Из получившегося густого теста леплю шарики, потом их чуть обжарю, а когда сварится мясо, добавлю в бульон получившиеся колобки.
Занятый своими делами и утренней трубкой учитель ни о чём не спрашивал, но время от времени бросал взгляд на мою стряпню. Наконец, завтрак поспел. Разливаю бульон с колобками, мясо пойдёт на обед, а рыбу съедим сейчас. Разжевав выловленный шарик теста с начинкой, Хатгаут удовлетворённо кивнул, выражая таким образом одобрение новому блюду.
* * *
Пусть дождь всё ещё не прекратился, но он не был помехой в сборе поклажи — конструкция шатра позволяла прибрать всё, кроме крыши, что до последнего защищала от непогоды. Будь сильный боковой ветер — это также не стало бы проблемой — кроме крыши в последнюю очередь убиралась бы и стена с наветренной стороны. Готово. Теперь сложить крышу, собрать каркас и в путь.
