Много на себе не потаскаешь, а потому, хотя зерно ещё не кончится, собирать его скоро перестанем. Повторный сбор будет по весне, но там уже выгребаются остатки. Да и сама добыча не является отборной — нет, это смесь злаков, лишь некоторые виды довольно крупные. Скорее всего, именно они будут возделываться орками, когда перейдём на оседлый образ жизни. Но то дело будущего. А в настоящем у меня есть задумка, и её можно попробовать осуществить. Но сперва посоветуюсь с Хатгаутом — идея хоть и новая, но он мудрый орк и наверняка сможет чего-нибудь посоветовать.
* * *
Разворачиваем шатёр на ночёвку, девушки сортируют собранные зёрна (часть из них — горькие), а я отправляюсь к шатру наставника. На улице почти никого нет — все уже сидят по шатрам или отправились в патрулирование. Волка Хатгаута на месте не было, но свежий запах трубки говорит о том, что сам хозяин дома.
— Проходи, Аргнак, — донеслось из шатра.
— Ты чем-то встревожен? — спросил меня учитель, едва я переступил порог.
— Можно сказать и так. Мне требуется твоя оценка.
Присаживаюсь возле очага, мельком глянув на рдеющие угли.
— Я подумал — а что если часть собранного зерна хранить под землёй? Тогда не придётся носить его с собой, да и заготовить можно будет больше.
Видя, что Хатгаут не спешит ругать или хвалить задумку, добавляю аргументов: — У грызунов же до весны зерно не портится.
— Вряд ли вождь согласится потерять часть урожая. Задумка смелая, но пока не испробованная, — вынес свой вердикт старый шаман.
— Но ведь если не пробовать, то вообще ничего нового никогда не будет!
Выпустив клуб дыма, Хатгаут спокойно ждал, пока я успокоюсь. Вспышка раздражения прошла, и пришло понимание, что делать это придётся самому. Справлюсь — остальные переймут, нет — ничего не потеряют.
— Ты придумал, как защитишь его от полевых крыс? Такому подарку они точно будут рады.
— Можно выкопать нишу в обрывистом берегу, туда они точно не доберутся.
— Попробуй. Посоветую лишь одно — прежде чем убирать зерно, хорошенько просуши, чтобы не сгнило.
Чуда не произошло, но, может, оно и к лучшему. Поблагодарив за совет, отправился домой. Небо было хмурым и тёмным, как и моё настроение. К вождю смысла ходить нет, но провести эксперимент теперь — дело принципа.
* * *
Вернувшись и скинув верхнюю одежду, прохожу поближе к очагу. В котле уже варится каша из свежесобранного зерна, а в плетёном туеске горка красных ягод.
— Выменяли? — спрашиваю, обняв Кайнати.
— Нет, сами собрали. Завтра ещё будут, здесь их много.
Целую и поднявшуюся от очага Бьюкигру, обняв и задумчиво прощупывая её пониже спины.
— Чего такой злой, Аргнак? — спросила она, чуть отстранившись.
— Скорее, задумчивый. Есть у меня мысль наменять побольше зерна.
— Зачем? Мы и так его наберём сколько надо.
Так-то оно так, но небольшой излишек не сильно нам поможет посреди зимы, а вот если его будет много — тогда моя задумка точно удастся. Да и вообще, раз пошло такое дело, что я на злаках зациклился? Олембовый сок, сушёные ягоды и фрукты — всего надо будет зарядить под землю. Да то же варенье — точно не испортится! Сахара мы не добываем, но олембовый сок, думаю, неплохо его заменит. Варили же раньше на Земле ягоды в меду?
— В вас я не сомневаюсь, но нам нужно много. И не только зерна. Ягоды, фрукты, если их высушить, можно будет тоже сохранить в земляной пещере.
— Они испортятся, Аргнак, — отмела мои слова Бьюкигра. — Да и нет таких пещер. Каменные есть, а земляных ещё не нашли!
Огр побери, иногда она очень остра на язык! Главное, по моей гордости не топчется, а в остальном... Ну, зато не скучно! Выбрав из вещей кусок коры и уголёк, начинаю зарисовку закладки, параллельно объясняя её устройство. Когда дошёл до вываренных в соке олембы ягод и фруктов, орчанки, не сговариваясь, решили немедленно опробовать новый рецепт. Сок у нас был, но я остановил девушек.
— Это будет долго. Нужно выварить много жидкости, иначе потом может испортиться.
— Откуда ты знаешь? — спросила Кайнати. — Ты же раньше так не делал.
— Не делал. Но какое мясо скорее испортится — сушёное или сырое? Да и зерно плохо хранится, если не просушено.
— Хорошо, — откликается Бьюкигра, — пусть будет долго, но разве мы уже ложимся спать?
— Точно! А ещё можно будет, ммм, пообниматься! — добавила Кайнати.
Кем надо быть, чтобы не понять такого намёка? Но нельзя бросаться с головой в любовные утехи сразу — ужин никто не отменял. Прошёл он отлично — под шутки и подначивания орчанок, что выясняли, кто первым будет варить ягоды в соке олембы. Выпало Бьюкигре, а я занялся Кайнати. Мы не торопились — некуда, а потому долго обнимались и целовались, не приступая к главному. Но пришла пора, когда сдерживаться уже не получалось, и я, подхватив девушку на руки, отношу её на шкуры.
Выгнувшись, она подалась мне навстречу и укусила меня за мочку уха. А сегодня у неё игривое настроение! Мы знали друг друга уже долгое время и хорошо различали невербальные жесты и беззвучные просьбы. Долгая прелюдия сделала своё дело. Лежим, обнявшись. Слова не нужны, моя ладонь скользит по её орехово-коричневой коже, проверяя знакомые изгибы.
Бьюкигра помешивала варенье, не давая ему пригореть.
— Теперь моя очередь получить сладкое! — томным голосом произнесла она. — Кайнати, смени меня скорее!
— Сейчас, подожди чуть-чуть.
А завораживающий у нее голос, так и пробирает. Вторая орчанка действовала грубее и, как обычно, пустила в ход клычки. Поборовшись, мы приступили к главному, переведя противостояние в партер. Что же, свой "десерт" получила и она и теперь, угомонившись, лежала на мне.
— Аргнак, — позвала Кайнати, — а может, оно готово?
Похоже, я не учёл свойство сока олембы — остывая, он хорошо загустевал. Ложка, которой мешали варево, была покрыта слоем липкой массы.
— Снимай с огня, попробуем, как остынет.
* * *
Вчера вечером за дегустацией варенья обсудили планы на ближайшее время. Решили, что Кайнати с Бьюкигрой перестают собирать зерно, а полностью переключаются на варенье. Горшков под него мы не лепили, обходясь туесками из коры кер'габба. Молодые орчата и орчанки охотно меняли ягоды, фрукты и зерно на куски мяса. Что не удивительно — мясо на кустах не растёт. Чтобы оно не сопрело, орки на стоянках рассыпали его на шкуры, просушивая и перебирая. Погода всё больше портилась, то и дело накрапывал мелкий дождик, а день становился всё короче. За полторы недели все потребности в зерне были закрыты, и клан встал на стоянку.
Вот уже второй день подряд я хожу углублять в обрывистом берегу реки нишу, вися на верёвке, привязанной к колу. На такой аттракцион приходят посмотреть все свободные орки, но лишнее внимание и советы меня не смущают. Вопреки запланированному, пришлось делать её больше, потому что было неудобно углубляться.
Работа спорится, часть грунта я не стал сбрасывать в реку, а переместил наверх — как заполним нашу кладовку, закроем вход землёй. Чтобы ниша не завалилась, сделал решётчатый каркас, закрыв его сверху корой. Хотя, скорее всего, это перестраховка. Но будет вдвойне обидно, если пропадёт не только мой труд, но и все наши заготовки.
Пообедав и отдохнув (Мрак приобрёл привычку спать с нами после обеда), собираем приготовленные на закладку продукты и излишки зерна. Огр, а много наменяли и наготовили — даже жалко закладывать. Подхватив две крышки из жердей, обитых корой, и мешок с песком, идём на берег.
— Идут, идут! — закричали мальчишки, и со всех сторон стойбища к нам устремилась малышня.
Дети постарше, те, чья охота будет через год или два, вели себя более степенно, отправляясь сразу на реку. Идём с набитыми рюкзаками, дорога до реки короткая, тем более наш шатёр находится с краю стоянки. Сняв рюкзак, привязываю верёвку к вбитому колу и спускаюсь к нише. Расположена она на половину орочьего роста ниже края, но достаточно далеко от воды. По крайней мере, весной её не должно затопить, да и к тому моменту она, скорее всего, будет пустой.
— Песок, — командую Кайнати, готовясь принять мешок.
По-хорошему, можно было наделать туесков и для зерна, но я решил хранить его россыпью, чтобы слой получился тоньше. Рассыпав сухой песок, разравниваю его рукою — сверху до этого уровня вода не должна просочиться с дождями, но благодаря такой подстилке продукты и снизу будут лучше проветриваться.
— Зерно.
Принимаю следующий мешок, высыпая его в нишу и разравнивая. Дальше девушки без понуканий подавали мешки с туесками, наполненными застывшим вареньем. Разгружал их на месте, расставляя стопками съедобный груз. Как освободил последний, получил четыре кола и первую дверцу. Вбив те в стены, пол и потолок, приткнул первую дверь. Теперь в освободившиеся мешки Кайнати с Бьюкигрой набирали землю, а я заполнял ею нишу, трамбуя её до потолка.
Работа не быстрая, старался уминать землю равномерно и плотно, к тому же так, чтобы не выдавить первую заслонку. Теперь, когда до края осталась ладонь, устанавливаю вторую дверцу и расклиниваю её кольями. Старался сильно не пачкаться, чтобы не пришлось плескаться в прохладной воде.
* * *
Приведя себя в порядок (вода совсем уже не для купания), собираем вещи и идём назад — до зимы нам тут больше делать нечего. Вернувшись в шатёр, берём туесок с вареньем и большой кус копчёного мяса и идём к моей сестре. Хоть и видимся почти каждый день, давно не были у неё в гостях. Лар'Тун был на месте, а вот племянника не было. Поприветствовав мужа сестры, проходим в шатёр.
— Привет, Аргнак! Молодец, что пришёл.
— Здравствуй, сестра. Ты спрашивала, чем мы занимаемся, пока остальные добывают зерно, и вот ответ! — протягиваю ей туесок с вареньем. — Только его лучше есть с травяным взваром.
Принюхавшись, положила его на шкуру и пошла ставить котелок на огонь.
— Давай помогу, — предложила Кайнати.
— Не откажусь, — отвечала Шарилгра. — Тяжело мне что-то, только Долхар и спасает.
И не мудрено, живот её стал ещё больше — скоро уже должна родить. Сестра присела обратно к очагу, а Кайнати с Бьюкигрой стали хлопотать по хозяйству.
— Слышала, ты в землю зерно замуровал. Многие сомневаются, что из этой затеи выйдет что-то путное, — продолжила разговор сестра.
— Пускай болтают. В любом случае, никто из них от этого ничего не теряет. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, правда, есть всё время хочется.
— Ещё бы, ты ведь не одна, — включилась в разговор Бьюкигра, погладив и свой живот.
Оставив девушек пообщаться, отошли с Лар'Туном в угол — нам тоже было о чём поговорить.
— Как поживает мой племянник?
— Справный парень растёт! — взгляд орка наполнился гордостью. — Совсем уже большой стал. Эх, жалко, лет ему ещё мало — так просит нож.
Сам я первый нож получил не раньше шести лет, и понимаю резон мужа сестры.
— А если ему костяной сделать?
— Не то будет. Да и проку с такой игрушки?
— Если осколки кремня по краю закрепить, деревяшки строгать сможет.
— Мужчины, отвар готов! — позвала нас Шарилгра.
— Я подумаю, может, резец ему с кремнем сделаю, — добавил Лар'Тун.
Вернувшись к очагу, принялись за варенье — сладость сока олембы оттенялась кислинкой горконики, а консистенция позволяла его жевать.
— Ммм, ещё не поздно и нам такого наварить! — вынесла вердикт Шарилгра. — У вас есть ещё? Уж больно оно вкусное!
— Так приходите завтра к нам — и угостим, и с собой дадим.
— Договорились! — отозвалась сестра, быстро работая ложкой.
* * *
Следующее утро, шатёр Аргнака.
Бьюкигра проснулась раньше всех, но не спешила подниматься. Аргнак лежал рядом, и она смотрела, как мерно вздымается его грудь от дыхания. "А быстро у него укусы заживают!" — подумала она, рассматривая следы вчерашнего противостояния. Когда девушка, работая с ножом, иногда ранилась, её порезы заживали дольше. Муж снова придумал что-то, что может в будущем облегчить жизнь, и не побоялся это реализовать. Девушке было не привыкать к жалостливо-презрительному выражению, что опять появилось во взглядах некоторых орков.
Было время, когда так на неё смотрели почти все — когда Хол'Тар не пригласил её в шатёр. Была в этом и часть её вины — слишком несдержанна была с ним на язык. "Но всё равно он не должен был так поступать!" До сих пор было немного обидно, но теперь жизнь наладилась. И во многом это была и её заслуга. Учтя свои ошибки, девушка старалась сдерживаться с Аргнаком, хотя ехидные слова то и дело лезли на язык. Теперь-то её не бросят, ведь она носит его ребёнка, но жить с тем, кто тебя презирает... Нет, она не повторит своих ошибок.
Но и сильно ломать себя не пришлось — она уже выяснила, какие темы ему неприятны, и просто не трогала их. Часто Аргнак сам просил раскритиковать его задумку, и уж тогда-то она не сдерживалась! Главное — не задевать его самого. "Варенье точно сохранится!" — подумала девушка. Насчёт зерна она не была уверена — всё-таки грызуны хранят его по-другому, но даже часть успеха — уже успех.
Встав как обычно (если осторожничать — Аргнак просыпается), девушка подхватила котелок и пошла к реке — завтрак сам себя не сварит. Умывшись и набрав воды, Бьюкигра поспешила вернуться в шатёр — поутру уже было довольно холодно.
* * *
Вернувшись, девушка добавила дров в очаг, раздувая вчерашние угли. Треск разгорающихся дров разбудил Аргнака с Кайнати.
— О, проснулись, сони? — бросив дела, Бьюкигра подошла к постели и улеглась на мужа.
Ему наверняка хотелось встать, но не станет же он её сбрасывать? Куснув за ухо, принялась целовать, лукаво сверкая глазами.
— А что вы так разоспались? Или я тебя вчера так вымотала? — добавила она лукаво.
— Нет, — отозвался Аргнак, — но после этого очень хорошо спалось.
— Хорошо, что хочешь на завтрак? — мурлыкнула ему на ухо.
— Тебя и кашу, — отвечает таким голосом, что по коже побежали мурашки, а в середине живота появилось приятное тянущее чувство. — Только сперва в порядок себя приведу.
Девушка поднялась, отпуская, наконец, мужа. Пока они отходили, поставила на огонь и низкий котелок — в нём было удобней жарить. Вода едва успела вскипеть, а семья уже была в сборе. Кайнати подошла помочь с готовкой.
— Какие сегодня планы на утро? — поинтересовалась она.
— Я отнесу Хатгауту наши труды, — кивнул Аргнак на составленную таблицу.
Бьюкигре нравилось, что муж столько с ней занимается, даже учит грамоте и травничеству. А вдвойне было приятней, что в этой таблице был и её труд.
— Может, пока ты учишься, мы его волка вычешем?
Пользуясь тем, что муж — ученик Хатгаута, они с Кайнати уже не раз это делали. Впрочем, всем от этого было только лучше — шаману доставалась часть ткани, что делали орчанки из набранной шерсти.
— Если на месте будет — почему бы и нет? — отозвался Аргнак.
Залив кипятком травы в глиняном горшке, Кайнати засыпала в котёл грубо помолотые зёрна. Бьюкигра же в это время жарила корни оршанника — на талбучьем жиру они получались очень вкусными.
