— Пойду Мрака покормлю, если нигде не бегает.
— Там он, не сомневайся, подруга. Он ещё ни разу завтрак не пропускал!
Уже некоторое время он жил на улице. Как ни хотелось девушкам его оставить, Аргнак был непреклонен. Бьюкигра и сама понимала, что оставь они волчонка, он привыкнет к теплу и слишком изнежится. Кайнати оказалась права — своенравный Мрак уже ждал возле входа. Кинув ему кусок окорока, она потрепала чёрную холку и вернулась назад.
Завтрак быстро кончился, и девушки получили утренний "десерт" — слова Аргнака не расходились с делом. Прихорошившись и взяв плетёный короб и пуходёрки, отправились к Хатгауту. Седой волк был на месте, так что, поцеловав мужа, девушки проводили его до входа и принялись чесать волка. Шерсти вычёсывалось много — мех зверя менялся на зимний. Закончив со спиной и боками, толкнули ладошками его в район холки, и умное животное перевернулось на спину, открывая живот.
— Сегодня Шарилгра должна с семьёй в гости прийти, — произнесла Кайнати, вынимая шерсть, набившуюся между деревянными колышками, и укладывая её в короб. — Интересно, когда у нас племянники появятся?
— Скоро. Но неделя-другая ещё в запасе есть.
— И нам дадут их понянчить! — Кайнати даже мечтательно прикрыла глаза.
— Конечно, дадут! А зимой будем нянчить уже своих! — нежно провела по животу.
Продолжили работу в тишине, думая о появлении новых родственников. Дочесав волка, немного подождали Аргнака, но тот всё ещё был занят, и потому они отправились обратно в шатёр.
* * *
Девушки вовсю готовились к приходу гостей — сварив обед, оделись понарядней и теперь заплетали друг другу волосы. Бьюкигра ловко орудовала зубнем, расчёсывая Кайнати волосы.
— Тебе что сделать?
— Давай пару кос. Или просто хвост? Нет, это будет слишком просто. Я решила — косы!
Разделив волосы надвое, Бьюкигра закинула правую часть вперёд подруге через плечо, а остальную, ещё раз прочесав, начала сплетать в косу. На последней трети вплетала тонкие разноцветные ремешки. Закончив, сделала аналогичную и села. Кайнати занялась её волосами — расчесала и собрала в высокий хвост — любимую её причёску.
Перебирая кольца и браслеты, едва успели нарядиться, как прибыли гости с Аргнаком.
— Здравствуйте, Кайнати, Бьюкигра. Как поживаете?
— Привет, проходите. Живём хорошо, твой брат не даст соврать!
Означенный орк вместе с мужем Шарилгры расположился возле очага. Помня, как понравилось вчера родственникам варенье, помимо традиционного жареного мяса и лепёшек расставили целых шесть плошек с разными видами. Долхар тоже устроился возле угощения, ёрзая и ожидая, когда уже взрослые наговорятся и можно будет поесть.
— Лар'Тун недавно на охоте был, мы вам колбасы в качестве гостинца принесли.
Бережно поддерживая живот, гостья уселась на шкуры. Проигнорировав мясо, сразу взяла кружку и попробовала варенье из первой плошки. Зажмурив глаза от удовольствия, облизнула ложку.
— Ой! — выронив посуду, хватается за живот. — Ой, больно-то как!
Все подскочили на ноги.
— Что случилось?! — спросил Аргнак.
— Кажется, началось. Ой, детки, потише!
— Так, Кайнати, Бьюкигра, приберите стол и расстелите в углу шкуру. Лар'Тун, бери Долхара и идите готовить свой шатёр к пополнению. А я за шаманом.
Отмерев, все поспешили делать свои дела. Быстро прибрав еду, Бьюкигра расстелила ещё одну шкуру — будет мягче лежать, а испачкается — не жалко.
— Как ты? — спрашивает Шарилгру.
— Мне уже лучше. Варенье было таким вкусным, что деткам тоже захотелось попробовать.
— Раз шутишь, значит, и впрямь легче. Помочь перебраться?
— Поднимите меня, только медленно.
Подхватив её с двух сторон под руки, подняли. Раздев, отвели и уложили на шкуры.
— Кайнати, последи пока за Шарилгрой, а я маму позову.
— Хорошо, только вы быстрее возвращайтесь! — ответила та, глядя на тяжело дышащую роженицу.
Пробежавшись (ради такого дела можно и приличия отбросить), Бьюкигра вошла в шатёр родителей. Мир'Рида была на месте, как и отец.
— Проходи, дочка. Давно в гости не заглядывала. Понимаю, муж, свой шатёр, но и нас не забывай.
— Мама, там сестра Аргнака рожает!
— Что-то рановато она. Идём скорее! — тут же подхватилась она.
Назад не бежали, но двигались быстрым шагом. Войдя в шатёр, мать Бьюкигры первым делом осмотрела рожающую орчанку.
— А вы не стойте столбом! Подогрейте воды, да во что орчат завернуть приготовьте.
* * *
Вечер того же дня.
Роды прошли без осложнений, так что услуги шамана не потребовались. Как и предполагали, оказалась тройня. Лар'Тун был счастлив — родилось два мальчика и девочка. Младенцы были крепкими и голосистыми. Кайнати с Бьюкигрой, млея от счастья, держали на руках маленькие свёртки со спящими орчатами. Уже было поздно, но Шарилгра захотела ночевать в собственном шатре, а поскольку она уже достаточно оправилась, мы помогли им перебраться домой.
21
Осень вступала в свои права. Дни становились короче, всё чаще шёл дождь. Кайнати с Бьюкигрой шли из гостей — каждый день они ходили к сестре Аргнака понянчить тройню. Девушкам нравилось заботиться об орчатах — маленькие и беззащитные, они были такими притягательными! Так и хотелось прижать к груди и баюкать! Аргнак опять пропадает у Хатгаута, по мнению Кайнати — зря, но говорить это ему она не спешит.
— Праздник скоро, — говорит идущая рядом Бьюкигра, — а у тебя ещё наряд не готов.
У самой девушки была праздничная одежда, так как она была на год старше Кайнати и уже участвовала в нём наравне со взрослыми.
— Не так уж и скоро, ещё даже большой охоты не было, — не соглашается орчанка.
— О, пролетит время — не заметишь! У меня-то есть, но позорить мужа старым нарядом?! А если ты в обычной одежде у священной горы будешь, что остальные скажут? Что Аргнак не может шкур добыть? Или что мы неумехи — сшить не в состоянии?
Поджав губы, девушка молча соглашается с доводами подруги. Но в последнее время было столько дел... Вернувшись в шатёр, Кайнати развила бурную деятельность — все добытые мужем шкуры были тщательно осмотрены. Она бы разложила их по полу, но места для всех не хватит.
— Как думаешь, какую лучше взять?
— Скроим из нескольких, так красивее будет!
Пока Кайнати откладывала нужное в сторону, Бьюкигра поделилась своей идеей — разрезать шкуру талбука, выкраивая чёрные треугольные куски со спины. И пускай на это уйдёт минимум три шкуры — тем лучше. Основой куртки и штанов пойдёт кабанья шкура, на которую сверху их пришьют. А на плечи — мех добытого совместно копытня!
— Ну, а сапоги сделаем из шкуры копытня после большой охоты.
— Красиво должно получиться! — согласилась Кайнати. — А края лоскутов талбучьей шкуры можно обшить крашеными кожаными ремешками.
* * *
То же время, Фетиса.
Дренейка с подругой шла по мощёной дороге, цокая копытцами и кивая встречным прохожим. Первоначальное опьянение постепенно сошло на нет, и девушки выработали строгий график, когда и что делать. Иначе они могли и не успеть — авралы хороши лишь тогда, когда в них есть крайняя необходимость, но всё время так работать не получится. Сейчас, перед обедом, должна быть прогулка, и они направлялись прочь из городка. Погода была уже не жаркой, но на девушках не было ничего, кроме облегающих топиков и шортиков. И скоро они согреются.
Едва поселение скрылось из вида, девушки остановились, вслушиваясь в звуки осени. Фетисе нравилось это время года — наливающиеся золотом травы и даже серое небо. Вот зима уже была не столь приятной — приходилось кутать хвостик, а она этого не любила.— Побежали! — позвала её Лейзими, устремляясь вперёд.
Преодолевая сопротивление воздуха, Фетиса припустила вперёд изо всех сил. Строение ног, их длина и копытца делали дренеек превосходными бегуньями. Пожалуй, они могли удрать и от волков. Земля упруго била по ногам, прохладный воздух омывал тело, но девушке совсем не было холодно. Пробежав до знакомого холма, повернули обратно. Негласное соревнование в беге опять выиграла Лейзими, но девушка не злилась на неё, увлечённая самой пробежкой. Добежав обратно, перешли на шаг, переводя дыхание.
— Сейчас к тебе или ко мне? — спросила Лейзими.
— Ко мне, краски заканчиваются. Да и камни Разящих Топоров надо, наконец, осмотреть.
Она, помимо осторожного изучения магии (всё требовалось не один раз проверять и перепроверять), занималась ещё и тем, к чему лежала душа. Каждый дреней находил себе занятие по душе — некоторые хорошо играли на музыкальных инструментах, другие — ковали и обрабатывали металлы, третьи — вырезали из камня и дерева. За годы жизни на Дреноре девушка перепробовала почти все возможные занятия, но остановилась на рисовании. Хотя она и переехала к подруге, перевозить все вещи смысла не было — слишком их много.
Дом, милый дом. Пройдя в рабочий кабинет, девушка забрала плетёный туесок, что отдал ей Аргнак за книгу. Руки до исследования камней у неё так и не дошли. Теперь несколько баночек с различными минералами, жирами и травами — краску она готовила всегда свежую, и каждый рецепт подбирался индивидуально. "А листов и у подруги много!" — подумала Фетиса, выходя из дома.
— А ты быстро, — сказала Лейзими, решившая подождать её на улице. — И подарок Аргнака захватила? Как мило!
— Скажешь тоже, подарок. Просто товар. И знаешь, мне кажется, такого у нас несколько лет не было. Но нужно проверить.
Войдя в дом к Лейзими, оставили принесённое в библиотеке и пошли в ванную — смыть усталость от пробежки. Горячая вода, наполняя купель, парила. Пока Фетиса раздевалась, другая дренейка капнула из флакончика смесь масел. В воздухе тут же стал расходиться приятный аромат. Забравшись в воду, девушки блаженно откинулись на бортик.
— Хорошо-о! — протянула Лейзими. Вытянув копытце вверх, придирчиво его осмотрела. — Сойдёт, — вынесла вердикт, опуская ногу обратно.
* * *
Пообедав, девушки занялись своими хобби — Фетиса раскладывала принесённые компоненты для краски, а Лейзими сунула нос в туесок.
— Смотри, какая прелесть! — достала она связку звездолиста. — Он подарил тебе букет, а ты не рассказывала!
Фетиса раздражённо прянула ушками, щёки её посинели, а хвостик заходил из стороны в сторону. Осуждающе покачав головой, девушка принялась растирать синюю глину. Сегодня она не успеет порисовать, даже краску смешать за тот час, что остался до составления учебника. Но теперь у дренеев очень много времени... Лейзими, оставив в покое подругу, перешла к аппарату по производству бумаги. Найдя свой путь развития, она делала книги, причём от начала и до конца — начиная со сбора сырья и заканчивая переплётом.
Час, проведённый за любимым занятием, пролетел незаметно. Отложив инструменты, девушки, вытерев руки, подошли к столу, заваленному книгами и свитками. Взяв последние записи, вчитались, освежая в памяти материал. Впрочем, они и так всё помнили.
— Мы кое-чего не учли, — произнесла Фетиса. — Неизвестно, насколько он у нас останется.
— Это неважно, всё равно сначала он должен выучить алфавит. А дальше сможет учиться и сам, по выданным книгам.
Проведя рукой по волосам, Фетиса возразила: — Вживую обучаться лучше. Потому можно часть материала опустить, что непонятно будет — спросит. А если учиться будет сам — нужно делать максимально понятно.
— Резонно. Давай тогда сделаем два комплекта — сперва самый полный, а уж сократить его не проблема.
* * *
Перед походом в Награнд, на праздник у священной горы, устраивалась большая охота. Эта была столь же важная веха в жизни клана, как и сам праздник. Добыча позволит провести путь и обратно, не отвлекаясь на добычу еды (к тому же возле священной горы и в землях чужих кланов, через которые пойдёт наш путь к горе, запрещено добывать какую бы то ни было пищу. Всё же на праздник съезжается весь народ орков, так что если вся эта огромная многотысячная толпа начнёт добывать пищу на месте, окрестности священной горы быстро превратятся в бесплодную пустыню. Ну, а если попортишь чужие земли — и вовсе войны не избежать!), покажет удаль орков, подтвердит их навыки и сплотит общим действием. А ещё это способ достойно уйти из жизни для тех, кто пережил свою силу. Ни один орк не желает умирать в шатре, а вот погибнуть на войне или охоте весьма почётно. Вдвойне почётней погибнуть на большой охоте, нанеся напоследок серьёзную рану зверю. Но было и ограничение — глупо подставившись, молодой или полный сил орк вместо почёта обретёт презрение, что коснётся и его родственников.
Разведчики, разошедшиеся во все стороны, искали достойного зверя. Он должен быть очень большим, но ещё не старым. Повезло партии с шаманом Краренруном, они указали, куда клану кочевать для охоты. На семейном совете мы решили, что девушки не участвуют в этом году в охоте — вещи, конечно, можно было оставить без присмотра, но кому-то надо следить за Мраком (молодой ещё, залезет сгоряча под копыта), а потому готовлюсь сражаться со зверем самостоятельно.
Лук решил не брать — стрелы слабо помогают против его крепкой шкуры и длинного меха, а уж на то, чтобы пробить роговые пластины и вовсе рассчитывать нечего. И я пока не настолько меткий, чтобы попасть ему в глаз, а потому лишь напрасно потрачу боезапас. Пику тоже решил оставить — с топором я обращаюсь лучше, а остановить копытня как талбука, уперев её в землю, не получится.
Идём походной колонной, в этот раз волокуши тянут Кайнати с Бьюкигрой, а я морально готовлюсь к предстоящей охоте.
— Привал! — слышится голос вождя. — Охотники — ко мне!
Выдвигаемся вперёд на инструктаж. Гултадор могучим басом объясняет новичкам правила поведения. Разбились на четыре отряда, чтобы непрерывно атаковать зверя и при этом не мешать друг другу. Народу много, а копытень может убить или покалечить одним движением, поэтому сейчас мы бегаем вокруг куста, отрабатывая взаимодействие. Наши старания показались вождю достаточными, и он повёл нас к зверю.
Громадная туша серого цвета меланхолично перемалывала кусты. Повернув к нам массивную, увенчанную рогом голову, зверь взревел, выражая своё недовольство, но атаковать пока не торопился. Засвистели первые стрелы, впиваясь в губы и огромные висячие уши. С громоподобным рёвом и топотом копытень побежал на нас, каждый его шаг сотрясал землю. Тут же вспомнилось, как я удирал на ночной охоте. Самка была поменьше, но и тогда не хотелось попасть под раздачу.
Разбегаемся в стороны, стараясь не споткнуться, одновременно краем глаза следя, куда несётся зверь. Мимо, а значит, пора возвращаться и атаковать его. Окружаем, отскакивая, если поворачивается в нашу сторону, и нанося удары, если отвернулся. Пока никто не пострадал. Разъярённый зверь, не чувствуя усталости, нарезает круги, стараясь поддеть на рог или затоптать ненавистных букашек, что так больно жалят.
В густом длинном мехе вязло оружие, кожа тоже была не подарок — проколы и порезы на ней из-за толщины закрывались сами, возникало ощущение, будто резину пытаешься пробить. Сильнее ранить получалось у волчьих всадников — масса и скорость прибавлялись к удару, но и такие атаки не всегда удавались. Выбирая между возможностью ранить зверя или спастись от его атаки, орки отворачивали в сторону. Лезвие топора показало себя плохо — в основном я не прорубал, а ставил синяки гигантскому зверю.
