— Аргнак, сейчас потребуется и твой вклад в ритуал.
— Что предстоит делать?
— Пока делись со мной своей силой, как делаешь это со стихиями. Собрав силы всех шаманов, мы покараем преступника.
— Ничего у вас не выйдет, — уже менее уверенно сказал Байгром, но его уже никто не слушал.
Занимаю место возле учителя и, перехватив поудобней посох, начинаю делиться своей маной с Хатгаутом. Восприятие окружающей обстановки поблёкло, мир дрогнул, старший шаман воздел посох, закручивая вокруг него щедро вливаемую остальными шаманами силу. Негромкий хлопок концом посоха о землю был почти не слышен, но по магическому чутью ударил, как земля, когда я на полном скаку вылетел из седла. Смотрю на Байгрома, ожидая увидеть что угодно, от растёкшегося фаршем тела до превращения его в камень. Но удар сконцентрированной силой прошёл зря? Растерянно поморгав глазами, он вновь разразился издевательским смехом. Ритуал не прерван, и я всё ещё щедро делюсь силой с Хатгаутом, как и прочие шаманы.
— Это было самым жалким колдовством, что я видел, — произнёс, отсмеявшись, преступник.
— Дувейли, пусти ему кровь. Делай с ним что хочешь, но не сломай шею и не пробей голову, — негромко произнёс Хатгаут.
Просить дважды её не пришлось — на привязанного орка посыпался град ударов. Байгром сперва терпел, но вскоре не выдержал, яростно рыча и проклиная собравшихся. Но это не впечатлило орчанку, вошедшую в раж. Несколько раз я отчётливо слышал хруст костей. Кажется, он впал в ярость — перестал обращать на побои внимание и изрыгать ругательства, громко рыча.
— Хватит пока, Дувейли, — произнёс Хатгаут.
Вновь скопленные силы заставляют мир дрогнуть, и на этот раз я знаю, что хочет сотворить учитель. Кровь на Байгроме "вскипела", впитываясь обратно в тело, и преступник обмяк. Да уж, казнь, выдуманная учителем, поистине ужасна. Для себя я бы такого точно не пожелал. И пусть все повреждения на нём зажили, это было начало конца.
— Теперь твоё тело — тотем для твоего духа. Ты не сможешь ни двигаться, ни говорить — лишь смотреть и слушать. Дувейли, если ты ещё не удовлетворила жажду мести — продолжай. Позже тебя сменят. И ещё. Для того, чтобы наказание закончилось как надо, ему должно быть очень больно.
* * *
Оставив Краренруна дежурить возле казнимого, остальные шаманы разошлись по своим делам. Я же с Хатгаутом отправился в поле — подальше от чужих глаз и ушей. Спустя несколько минут неторопливого хода мы отдалились достаточно далеко от стойбища, и наставник остановился, раскуривая трубку.
— Что ты знаешь о тотемах, Аргнак? — спросил меня учитель.
— Всё, чему ты меня учил, Хатгаут. Они бывают нескольких типов. Простейшие облегчают призыв нужной стихии, обычно это слабые духи. Но если долго готовить его, можно потом призвать и средних по силе духов. Но самые сильные — это тотемы, в которых духи могут пребывать в мире без поддержки шамана. Правда, сделать это непросто.
— Именно. Ты хорошо запомнил мои уроки. А сегодня я поведаю, почему таких тотемов не может быть много.
Первой проблемой создания сложного тотема было то, что тотемы требовалось заряжать магией, хоть и в меньших количествах, чем нужно для удержания духа в мире без тотема. Плюс к этому само присутствие духа в материале (обычно — дереве) постепенно разрушало его.
Но был и другой путь — самый надёжный, но долгий и сложный. Сделанный таким образом тотем не разрушался, на содержание духа в нём совсем не тратилась мана, на нахождение духа в мире вне тотема расход маны существенно сокращался, а призыв духа становился не просто быстрым — мгновенным! Но для этого нужно было соблюсти ряд условий. Дух должен быть достаточно разумным, чтобы абсолютно точно понимать шамана, и должен полностью доверять шаману, чтобы с ним можно было договориться отделить часть его сути (то есть, если сравнить духа с орком — фактически, отрубить ему часть тела, пусть и с возможностью восстановиться за счёт поставляемой энергии!). Именно часть духа идёт на создание таких тотемов, но и несёт опасность для духа-донора — если разрушить подобный тотем, то и дух получит повреждение.
Шаманы могли сделать такой тотем и насильно, но в случае с духами стихий это умение бесполезно — какой дух будет добровольно работать с такими одарёнными?
А вот с Байгромом учитель действовал именно насильственным способом — сначала вырвал душу преступника из тела, затем превратил это тело в тотем, а после — заточил в нём его душу. Теперь Байгром может лишь видеть и слышать, но не может двинуть ни одной мышцей — даже моргнуть. А боль тела-тотема теперь повреждает саму душу преступника!
— Страшную казнь ты придумал, учитель.
— Это не я. Поступили мы по заветам предков. Ни мой учитель, ни учитель учителя не применяли её.
— Он не сможет прийти к священному озеру?
— После такого — нет. Конечно, если довести дело до конца.
— А сколько времени нужно для окончательного результата?
— Несколько дней у него есть. Но то уже дело прошлого. Приходи сегодня вечером на это же место и принеси посох Оркривы. Попробуем призвать её духов.
— Хорошо, учитель.
* * *
Народу в клане стало почти вдвое больше, и забот у шаманов прибавилось. Хотя большинство орков, посещавших мой шатёр, не жаловались на болячки, а приходили познакомиться. Небольшие дары в виде мяса, корней оршанника или других съедобных трав заполнили целый угол. Но, думаю, завтра такого наплыва орков уже не будет. За всеми этими заботами и знакомствами день тянулся ужасно медленно. Думаю, Фетиса с Лейзими оценили бы такой приток новой информации, но я не дреней. Правда, и для меня она не лишняя.
Собираясь на встречу с Хатгаутом, раскладываю по карманам на поясе необходимые принадлежности. Немного шаргора? Определённо не повредит. Пусть я уже поднаторел в призывах (спасибо моим дренеечкам, помогавшим развивать ауру!), но в таком деле эта помощь будет не лишней. Звездолист? Да. Пусть это будут не высшие духи (таких без последствий даже Хатгаут призвать не может, а ведь он сильнее Оркривы), но средних духов я тоже ещё не призывал, и сколько уйдёт моих сил — неизвестно. Посох — без вопросов. Но брать ли череп? Взвесив все за и против, решаю прихватить и его — теперь я готов.
— Когда вернусь — не знаю, — говорю своим жёнам. — Если что, ложитесь спать.
— Хорошо, Аргнак, — откликается Бьюкигра. — Но у детей могут быть свои планы!
Закидываю за плечо посох Оркривы и небольшую котомку — вещей столько, будто на охоту собрался. Только охотничьего доспеха не хватает. Но это дело поправимое. Шатры нашего клана всё ещё стоят порознь, и так будет до тех пор, пока не переедем на новое место. А случится это скоро — орки стараются не останавливаться надолго на путевых землях.
Подхожу к месту нашего утреннего разговора, но учителя пока нет. Не страшно — всё равно никуда не спешу, а значит, можно получше подготовиться. Раскладываю вещи и осматриваюсь окрест. Чахленькие кустарники не могли дать много топлива, но мне важен сам процесс подготовки кострища. Срезав дёрн новым ножом (мог бы сдвинуть стихией земли, но сейчас так будет неправильно), откладываю его в сторону и обхожу растительность, осторожно отламывая концы засохших веток. Не просто топливо — знак внимания и обращения к стихии огня. Набрав небольшую вязанку, присаживаюсь возле обнажённого песчаного круга и складываю сухие ветки шалашиком.
Чувствую, что могу дозваться до нужного духа, но пока этого не делаю. Протягиваю левую руку к своим вещам, с тихим шорохом шкура разворачивается, и череп Оркривы перелетает мне в ладонь. До сих пор он ощущается по-особому — пусть кость и свежая, но "запах" жизни должен уже из него выветриться. Было ли это следовыми остатками от слияния с духом жизни или просто особенностью существа, практиковавшего магию не один десяток лет — неизвестно. Да пока и не важно. Не оборачиваясь, слышу приближение Хатгаута.— Приветствую, учитель, — говорю ему, не поднимаясь с земли.
— Уже готов?
— Почти. Трубка шаргора будет не лишней.
— Какую стихию призовёшь первой?
— Огонь.
Дальнейшее уже происходило в молчании. Выкурив трубку, вижу, как Хатгаут выбивает свою от пепла и поудобней перехватывает посох. Укладываю череп на колено, помещая ладонь сверху, и тянусь к "своему" контрактору. Первый отклик пришёл не сразу — в нём чувствовалось лишь смутное узнавание. Усиливаю напор маны — Тлеющий из плеяды средних по силе духов. Всматриваюсь в призванного духа огня, что с ленцой, как будто по привычке, перебирал веточки в костре. Сейчас его внимание сосредоточено на мне. Чувствую и магию Хатгаута, готовую встать барьером между мной и огнём. Но я не чувствую угрозы, поэтому ещё прибавляю напор маны, позволяя духу распробовать её. Мои действия не остались без внимания с его стороны, а "вкус" маны нёс оттенок его бывшей хозяйки. Похоже, меня приняли за её ученика. Хатгаут отошёл, не мешая нам больше общаться. "Тлеющий" — имя это он получил уже давно, четыре поколения одарённых назад. К сожалению, орочий язык слишком беден, чтобы передать все нюансы и значения. К тому же оно не было статичным, энергетический посыл его со временем менялся, по мере развития самого духа. Контакт налажен, любопытство стихии удовлетворено, и я провожаю его обратно на план огня.
— Устал? — вырвал меня из ступора голос учителя.
— Не знаю. Слишком много всего произошло. Силы вроде и половины не потратил, а такое чувство, что дня три не спал.
— Это пройдёт. Ты стал сильнее, ученик.
— У меня хороший учитель.
— Дело не только во мне. Борьба с Оркривой не прошла для тебя бесследно.
"Знал бы ты, наставник, насколько прав!" — мелькнула мысль.
— Думаю, на сегодня достаточно. Кто бы мог подумать, что первых сильных духов ты получишь не от меня?
50
То же время, Хатгаут.
Краем глаза наблюдая за сборами ученика, старый орк неторопливо размышлял. Спешка ушла из его жизни уже давно, позволяя тщательней прорабатывать планы и принимать взвешенные решения. Он умеет заставить внутренний огонь гореть ровно. Сегодняшняя проверка закрыла много вопросов, вставших с момента противостояния старшей шаманки Кровавых Кулаков и Аргнака. И избавила его от необходимости призывать духов из священной горы. Мысли его скользнули к берегу священного озера — это место действовало умиротворяюще даже на самых воинственных духов.
Та же Оркрива, будучи при жизни злобной су... излишне целеустремлённым существом, не стала вредить Аргнаку после его победы. Хотя он и отведал немало её крови, что сделало его сильнее. Хвала духам, что призыв старой шаманки принял Аргнака, и не понадобилось изгонять его на родной план. Сейчас ученику нужно время, чтобы укрепить эту связь, а уже после можно познакомить его и со своими призывами... Трубка догорела, и Хатгаут, выбив пепел в специальное отделение в кисете, пошёл домой.
* * *
Собрав вещи и поместив дёрн на место, возвращаюсь в родной шатёр. Сегодня дел больше нет, а потому можно со спокойной душой спать. Интересная складывалась ситуация — с одной стороны, я получил несколько не самых слабых духов, вот только пользоваться ими полноценно пока не могу. Сил маловато. К тому же мне теперь куда интересней другая грань шаманского искусства — как научиться мешать другим шаманам призывать духов и изгонять духов на родной стихийный план.
В шатре было тихо, и все, за исключением Дувейли, уже спали. Прохожу, раскладываю вещи и раздеваюсь, готовясь ко сну.
— Чего не спишь? — спрашиваю жену, укладываясь рядом.
— Сон пока не идёт. Но ты не волнуйся, со мной всё в порядке! — тихо ответила девушка.
Впечатлений ей сегодня и так перепало немало, а потому ничего удивительного, что не ложится спать.
— Кстати, Дубеут просил тебя завтра с утра прийти к нему.
— Что-то срочное?
— Не знаю.
— Что тебя всё-таки тревожит?
— Точно не знаю...
Подгребаю её к себе под бок — объятия и сон — лучшее лекарство от депрессии.
* * *
Утром не удалось полноценно освежиться в купальне, за неимением оной, и я принялся исправлять этот недостаток. Но что-то пошло не так. Приподнятый телекинезом кусок дёрна едва не улетел выше шатра, хотя я уже давно наловчился прикладывать минимально-необходимые усилия. Мысленно чертыхнувшись, перехватываю его и скатываю в рулон, чтобы занимал меньше места. Наши орки были уже привычны к этому зрелищу, а вот бывшие Кровавые Кулаки не преминули подойти поближе, чтобы подробней рассмотреть, чем я занимаюсь.
Дальше всё пошло куда привычней — стихия земли формировала знакомую купель с той же скоростью, что и обычно. Некая несуразность царапнула восприятие, но я пока не смог её осознать. Появляющаяся вода заставила загомонить самых впечатлительных, но после того, как я нагрел воду, Кайнати с Дувейли возвели пристрой, отсекая любопытные взгляды.
— Вот чего мне не хватало в последнее время, — произнесла Дувейли, погружаясь в горячую воду.
Её вечерняя хандра полностью прошла, и девушка смогла сполна насладиться привычным удобством. Соскальзываю следом в воду, настраиваясь на дренеек. Синекожие кавайки уже не спали и делились со мной чувством радости. Что-то хорошее у них случилось, то ли какой-то ритуал удачно завершился, то ли просто день хороший. Хмм, раньше я не мог понять столь многое, но сейчас определённо воспринимал больше вложенного в их мыслеобразы смысла. Скорее всего, их активное "присутствие" во время схватки со старшей шаманкой усилило духовную связь.
— Идём купаться, маленькая! — сказала Бьюкигра, заходя в воду с дочкой.
— Мы скоро тоже придём, как доедим! — добавила Кайнати.
Ждать их пришлось недолго, и вскоре к плавающей в воде малышке присоединились ещё двое орчат. Правда, их приходилось придерживать, чтобы не погружались в воду с головой, и они забавно перебирали ручками-ножками, осваивая непривычную стихию. Самое же примечательное — им это нравилось, и они никогда не голосили в купели. Хотя, зря из них вообще никто голоса не подавал — только по важному делу! Ну, или за компанию — поддержать друг дружку они никогда не отказывались. Глядя на них, Дувейли улыбалась, мимоходом проведя рукой по своему животу — скоро и она подарит мне сына.
Наплававшись, вылавливаем орчат, вытираем и опускаем на шкуры. Девушки переворачивают их на спины и начинают разминать ножки — делают эдакую гимнастику.
— Вот непоседа! — произнесла Дувейли, перехватывая Нарилрона, что успел перекатиться на живот и уже пытался уползти.
— Весь в отца! — улыбается Кайнати.
Единоутробная дочка была не в пример спокойней. Наигравшись, орчата притомились и решили вздремнуть. Вчера новые соклановцы принесли множество еды, и больше половины завтрака у нас будет из трав, корней и прочих зелёных даров Дренора. Назойливая мысль наконец сформулировалась. Я не чувствовал убыли магического резерва, а ведь уже с утра неплохо выложился на создании купели! Ложка в моих пальцах, издав негромкий хруст, сломалась. Какого огра?
— Странно, ложку недавно выстрогала, а уже рассохлась, — прокомментировала происшествие Кайнати. — Вот другая!
