06 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Семь четыреста с закрытым шлемом, три девятьсот — с открытым, — сообщил Хольгер, выйдя из дезактивационного шлюза, и нервно хихикнул. — На меня реакция сильнее, чем на Линкена, и слабее, чем на Гедимина. Константин, ты попробовать не хочешь?
Северянин сердито фыркнул.
— Я хочу, чтобы прекратился бред, и началась нормальная работа, — угрюмо сказал он. — Больше ничего. У тебя есть научное объяснение всему этому?
Хольгер развёл руками.
— Ничего нового, Константин. Оно всё-таки живое.
Гедимин с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Ладно — реактор. Но это просто куча металлических брусков! Что там может быть живым?!
Хольгер успокаивающе погладил его по плечу.
— Знаешь, бывают разные формы жизни. Домициан рассказал бы больше... Да, точно! То, с чем он работает. Эа-форма. Конгломерат клеток, способных действовать как самостоятельно, так и совместно, произвольно делиться на группы и снова сливаться...
Гедимин снова зашипел, и химик отдёрнул руку и подался назад.
— Оно ещё и эа-форма, — пробормотал ремонтник, глядя на свои руки. — Этого не хватало...
— Оно способно на общение, — со спокойной уверенностью сказал Хольгер. — Я думаю, мы могли бы...
На входе мигнул красный светодиод. Ворота, не дожидаясь введения внутренних кодов, открылись, впустив в лабораторию Исгельта Марци. За ним, жестом распределив вдоль стены ввалившуюся охрану, вошёл Ассархаддон.
— Что случилось? — спросил он, обведя взглядом всех сарматов по очереди и остановившись на Гедимине. — Мне сообщили о серьёзных проблемах с проектом. В чём дело?
Гедимин покосился на Линкена. Тот молчал и выжидающе смотрел на него.
— Ну? — поторопил их Ассархаддон. — Введите меня в курс дела.
Константин тихо фыркнул и поднялся с места.
— Проблема с определением критической массы ирренция, — он вывернул голографический экран на середину зала и подошёл к нему. — Здесь, на схеме, хорошо видно...
Гедимин молча сидел рядом с Хольгером, пока Константин объяснял, в чём проблема. Исгельт устроился по левую руку от него и переглядывался с химиком через его плечо.
— Ты им не помог? — тихо спросил он. Хольгер покачал головой.
— Я тоже ничего не понял.
Экран свернулся. Ассархаддон, задумчиво щурясь, повернулся к сарматам. Исгельт быстро встал, Гедимин остался на месте и протянул руку к Хольгеру, но тот уже поднялся, хоть и отстал от Исгельта.
— Да, интересное явление... Что-то подобное отмечали в Лос-Аламосе, насколько я слышал. Ирренций вообще — довольно странное вещество... А может ли критическая масса быть переменной величиной?
Гедимин изумлённо мигнул. Сарматы переглянулись.
— На неё может влиять загрязнение, наличие экранов, отражающих излучаемые частицы... — начал перечислять Константин, но Ассархаддон едва заметным жестом прервал его речь.
— Я не об этом, seatesqa. Возможно ли изменение критической массы для одного вещества в одних и тех же условиях? Есть упоминания о таком явлении?
— Это невозможно, — ответил Гедимин, угрюмо щурясь. — Ни для одного вещества.
Ассархаддон внимательно посмотрел на него, кивнул и снова задумался на пару секунд.
— Тогда так... Мы должны сделать устройство, срабатывающее в любых руках. Независимо от того, что это существо знает об ирренции и его свойствах. Нам нужны подопытные, никогда не имевшие дела с этим металлом. Оптимально — приматы. Что скажете, Исгельт?
Бывший адмирал кивнул и подошёл к двери. Он явно считал разговор законченным.
— Отлично. Завтра я обеспечу вас подопытными, — сказал Ассархаддон. — Это всё?
Гедимин мигнул.
— Ты приведёшь... людей? — он подумал, что ослышался. — Сюда, в "Койольшауки", работать с ирренцием?
Ассархаддон едва заметно усмехнулся.
— Перекладывание металлических кубиков — несложная задача, Гедимин. В самый раз для наших друзей-землян. Они справятся, не беспокойтесь. Транспортировку, охрану и утилизацию я обеспечу.
Сармат снова мигнул и поднялся на ноги.
— Утилизацию? — повторил он. — Ты их засунешь под омикрон, а потом убьёшь?
— Я вас плохо понимаю, — сказал Ассархаддон, погасив усмешку. — Что именно кажется вам неправильным?
— Всё, — буркнул Гедимин. — И вообще — откуда у тебя тут люди?
Куратор пожал плечами.
— Какая разница, Гедимин? Вас это беспокоить не должно. Опыт будет проведён, результаты — предоставлены вам. Вы можете вообще не заходить сюда. И... да, лучше будет, если вы проведёте это время где-нибудь ещё.
Хольгер крепко взял Гедимина за локоть и потянул назад; тот дёрнулся, сердито фыркнул, стряхивая с себя чужую ладонь, но с другой стороны в него вцепился Линкен.
— Годная идея, — одобрительно хмыкнул он. — Только возьми побольше "макак". Для этой... статистики.
Ассархаддон кивнул.
— Не беспокойтесь. Статистика будет собрана. Гедимин, у вас тоже есть замечания? Излагайте их развёрнуто, а то вас трудно понять.
— Нет у него замечаний, — Линкен крепко сжал плечо сармата, оттаскивая его к стене. — Он умный теск, но со странностями.
— Hasu! — сплюнул Гедимин, заехав ему локтем в живот и наконец освободившись. — Тут не будет никаких утилизаций. Хочешь нагнать сюда людей — дай им защитное снаряжение. Пусть они работают тут дальше. Будут ещё опыты...
Ассархаддон покачал головой.
— Вы переоцениваете качество доступного материала, Гедимин. Давать им снаряжение сложнее палки-копалки — пустая трата ресурсов. И вы, надеюсь, не предлагаете выпустить их с "Гекаты" после того, как они увидели её изнутри. Это даже для вас было бы слишком.
— Хватит, атомщик, — Линкен, отдышавшись, снова повис на Гедимине, в этот раз — вне досягаемости его локтей. — Тебя тут не будет, а мы спокойно поработаем.
— Tzaat hasulesh, — пробормотал Гедимин, глядя на закрывающиеся ворота. — Tzaat ah-hasulesh...
Линкен крепко ткнул его под рёбра. Удар получился ощутимым даже сквозь скафандр, и сармат неохотно повернулся к взрывнику.
— Я сюда не войду. Работай сам. Я тебе не палач.
Линкен ошалело мигнул.
— Палач?! Ты не слышал Ассархаддона? Он утилизацию возьмёт на себя. Я что, могу тебе такое предложить?! Я что, тебя не знаю?
— Гедимин, ты не пробовал думать головой? — Константин смотрел на него, брезгливо кривясь. — За "hasu" в лицо на месте Ассархаддона я бы тебя на опыты отправил. Повезло, что он решил не расслышать.
Гедимин повернулся к нему, открыл было рот, но осёкся и только вздохнул. Трое сарматов смотрели на него, удивлённо мигая; только у Хольгера слегка потемнела радужка, и он выглядел немного растерянным.
— Он затащил сюда каких-то людей. Теперь он сунет их под омикрон без скафандра. А потом добьёт. Много людей. Тебя, Лиск, никто из них не трогал, — медленно, с трудом подбирая слова, проговорил Гедимин. — Это правильно?
Сарматы переглянулись.
— Нашёл кого жалеть, — фыркнул Линкен. — Вот они бы на секунду не задумались.
— Мы будем уже работать или нет?! — раздражённо передёрнул плечами Константин. — Я уже сыт по горло всем этим бредом. Куратор решит ещё, что мы не можем или не хотим работать — и кто нас тогда пожалеет?!
Гедимин перевёл взгляд на Хольгера. Тот смотрел немного в сторону и о чём-то думал.
— А ведь способ Ассархаддона логичен, — негромко сказал он, нарушив повисшее молчание. — И полученный результат будет пригоден для работы. Но куратор прав — Гедимина отсюда лучше убрать. Мало ли что...
— A-ah-hasu, — выдохнул Гедимин, тяжело опускаясь в кресло. Его невидящий взгляд был направлен на экран телекомпа, где всё ещё светились сведённые воедино показания трёх анализаторов. Сармату было не по себе. "Хорошее начало," — думал он, брезгливо морщась. "И дальше будет только хуже..."
07 июля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Гедимин проснулся на пять минут позже обычного — с вечера он заснул не сразу, долго ворочался; проглотив на ходу паёк, он высунулся из отсека, и путь ему тут же преградил Стивен.
— Особое поручение, — он сунул сармату под нос открытый экран наручного смарта. — Испытательный блок, Исгельт Марци.
"Что там ещё?" — недовольно сощурился Гедимин. "Испытания бурильного агрегата? А я тут при чём?"
На платформе перед полигонными шлюзами медленно ползали, стараясь не сталкиваться, тягачи с гружёными прицепами, — готовился массовый вылет, испытатели из нескольких блоков окружили кислородную заправку, и Гедимин смутился и замешкался, выглядывая в толпе Исгельта. Охранники заметили его первыми; Стивен толкнул Гедимина в плечо, направляя к грузовому глайдеру с открытым фургоном. По бокам его конструкция была усилена дополнительными рёбрами и прикрыта защитным полем.
— Гедимин? — послышался в наушниках голос Исгельта. — Ну и чего ты ждёшь? Объявления посадки?
Сармат сердито фыркнул и нехотя направился к глайдеру. Оставалось пройти ещё десять шагов, когда транспорт подпрыгнул на месте, и что-то массивное взломало фургон изнутри. Листовой металл, покрытый фриловой бронёй, продавило, как фольгу, поддерживающие рёбра, вздувшись, лопнули. Что-то медленно, постепенно набирая обороты, вращалось, наматывая на себя металл, — и наконец прорвалось наружу и ударилось о защитное поле. Глайдер покачнулся. Кабина перевернуться не могла — её удерживали крепления в полу — но и фургон не мог отделиться, и узлы стыковки выгнулись дугой. Рабочие шарахнулись от глайдера, двое экзоскелетчиков двинулись было вперёд, но тёмный конус, упёршийся в защитное поле, завертелся быстрее, и они попятились, опасливо глядя на него.
Конус лежал наискосок, в самом неудобном положении, практически ни на что не опираясь, но продолжал вращаться, и защитное поле под его напором вздулось пузырём. Кинув поверх него ещё один слой, Гедимин вскочил на борт глайдера и шагнул в фургон, навстречу разлетающимся от оборванного кабеля искрам. Луч фонаря коснулся широкой задней части странного конуса, и Гедимин изумлённо мигнул. "Ирренциевый бур?!"
Установка, метровая в поперечнике, уже ускорилась настолько, что обороты было невозможно сосчитать. Остальные её части лежали под ногами Гедимина — встряска разбросала их, но, насколько он мог судить, не повредила. "Управление," — он оглянулся на разогнавшийся бур и направил луч фонаря себе под ноги. "Не вручную же она..."
— Heta! — рявкнуло в наушниках. — Назад!
Снаружи в разломанный фургон ударил луч света — защитное поле всё-таки не выдержало. Гедимин швырнул наперерез вылетающему буру несколько плотных непрозрачных пузырей и выпрыгнул следом. "Внутренний генератор," — он на ходу подобрал металлический штырь — обломок фургона. "Переключение..."
Штырь, ударившись во вращающуюся поверхность, на долю секунды замер — и взлетел, пробив подвернувшийся угол фургона, отскочил от защитного купола и скатился под ноги Гедимину. Необходимости в нём уже не было. Бур на секунду приостановился, содрогнувшись от резкого изменения направления, — и Гедимин вдавил до упора аварийную кнопку внутреннего генератора.
Бур остановился далеко не сразу — он набрал слишком большую скорость. Гедимин наблюдал за ним, бьющимся в "мешке" защитного поля, и время от времени косился на поцарапанную перчатку. Придавленный на долю секунды палец неприятно ныл.
— Жив? Ранен? — Исгельт, схватив его под мышки, рывком поставил на ноги. Сармат досадливо отмахнулся:
— Цел. Наблюдаю.
За его спиной уже возились рабочие, закрывая проломы в фургоне новыми сегментами корпуса и заваривая отверстия поменьше. Остановившийся бур втащили обратно, внутри контейнера зажёгся свет — кто-то починил кабель.
— Испытания, астероид им навстречу... — покачал головой Исгельт, глядя на свежую яму, высверленную прямо в платформе рядом с фургоном. — Хорошо, никого не зашибло!
— Проверю, как его принайтовали, — спохватился Гедимин, взбираясь на ступеньку фургона. Рабочие внутри проверяли крепления. На первый взгляд всё выглядело надёжным. Сармат убедился, что внутренний генератор защитного поля включен, и перебрался на уцелевшую боковую платформу глайдера. Транспорт уже въезжал в открытый шлюз.
— Крепления проверяли дважды, — послышалось в наушниках. — Придётся сообщить Ассархаддону. Похоже на диверсию.
— Не надо, — вскинулся Гедимин, выглядывая на платформе Исгельта — в этот раз их отнесло далеко друг от друга, но расстояние не влияло на связь. — "Седжен" вырывает любые крепления. Это ядерная энергия. А Ассархаддон опять всех расстреляет.
В наушниках хмыкнули.
— Да, он такой. Ладно, вроде все целы... может, не стану сообщать.
...Рыхлый грунт перестал сыпаться в круглую яму — её стенки больше не вздрагивали, ушедший глубоко в породу бур прекратил работу. На пульте в руке Исгельта красный огонёк мигнул и, погаснув, сместился вправо, — одна стадия испытаний закончилась, началась другая.
— Автоматика, — хмыкнул сармат, указывая на новую шахту. — Пошёл отстрел кольца.
Гедимин кивнул, внимательно наблюдая за картинкой на экране анализатора. Сигма-лучи пронизывали грунт и скалу под ним и приносили слегка размытое из-за интерференции изображение шахты и застрявшего в ней механизма. Вот сработали прожигатели — восемь пучков интенсивного омикрон-излучения ударили в разные стороны, выплавляя узкие проходы; в них воткнулись "лапы" передаточного механизма — опоры для малых ирренциевых буров. Гедимин смотрел, как на концах новых штреков растут углубления под будущие трубы подачи сольвента. Работа малых буров была закончена через три минуты; механизмы вернулись на кольцо, уступая место моделям сольвентных насосов. Эти части установки были нерабочими, как и подземная сольвентная станция, — сегодня проверяли работу бура, и он, очевидно, с ней справлялся.
Красный светодиод мигнул, огонёк сместился левее. Грунт на краях ямы снова задрожал, тонкими ручейками потёк вниз.
— Подъём, — Исгельт опустил рычажок на пульте. — Покажи, что там.
Гедимин развернул экран смарта. Сейчас, когда сигма-излучение не создавало помехи, шахта с восемью узкими штреками была видна лучше. Бур сбросил "кольцо" — опору для подземной сольвентной станции, оставалось только спустить в яму сам механизм и дождаться, когда автомат закрепит его на дне колодца.
— Похоже на шахты на Кагете, — заметил Гедимин, вспомнив снимки из системы Гермеса. Исгельт хмыкнул.
— С них и рисовали. Ну... работает, верно? Дай четыре!
Он взмахнул рукой навстречу Гедимину, но заметив его недоумевающий взгляд, сам взял его запястье, выставил нужным образом и хлопнул по его ладони. Сармат мигнул.
— Так делают люди. Мы делаем не так, — напомнил он, сгребая Исгельта в охапку и сжимая в объятиях. Бывший адмирал хлопнул его по спине, на секунду крепко сдавил и выпустил.
— Да, верно. Это — так, как делаем мы.
Он оглянулся на шахту. Бур, отталкиваясь от невидимых потоков излучения, уже поднялся на поверхность и выкатился на край колодца. Несколько раз повернувшись вокруг своей оси, он остановился проходным конусом кверху — как ракета, готовая к старту. По сигналу Исгельта двое в экзоскелетах осторожно приблизились к механизму. Бур не двигался — в этот раз внутренний генератор сработал правильно.
— Мне нравится эта штука, — сказал Гедимин, проследив за установкой до её погружения в новую шахту. — Но тебе она зачем? Вы же к войне готовитесь. Бункеры, что ли, ломать?
Исгельт покосился на него и невесело усмехнулся.
— Войны заканчиваются, физик. Закончится и эта. Мне нравилось прокладывать шахты. Когда-нибудь я к этому вернусь.
10 июля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Первым к Гедимину подошёл Хольгер — на платформе, перед посадкой на автодрезину до полигона; тронул его за плечо, едва заметно улыбнулся и осторожно спросил:
— Снова с нами?
Сармат смерил его тяжёлым взглядом, но Хольгер не смутился.
— Исгельт рассказывал об испытаниях бура. Ты хорошо показал себя на той аварии...
Гедимин поморщился.
— Её не должно было быть. Принайтовали бы надёжно...
Ему хорошо были видны Линкен и Константин, "незаметно" выглядывающие из-за спины Хольгера, — двое сарматов никак не могли спрятаться за одним, тем более — за худощавым и тонкокостным химиком. Константин презрительно щурился и отмахивался от тычков Линкена. Оба сармата пристально наблюдали за Гедимином.
Это была их первая попытка заговорить с ним за последние несколько дней — до сих пор они не встречались даже вечером, расходясь за ужином к разным столам. Пару раз Гедимин ловил осторожный взгляд Хольгера — химик будто порывался подойти, но что-то его останавливало.
— Хватит играть в гляделки, — буркнул он, посмотрев на Линкена в упор. — Идите сюда. Что в лаборатории?
Линкен, облегчённо вздохнув, подошёл к нему, поднял было руку, чтобы хлопнуть сармата по плечу, но взглянул ему в глаза — и опустил её.
— Цифра есть, — сказал он. — Ассархаддона нет. Там всё чисто, атомщик. Можно работать.
"Ты-то уже поработал," — подумал сармат, стараясь не морщиться в открытую. Взгляд белесых глаз Линкена был чист и прозрачен, — ничего, кроме удовлетворения от хорошо решённой задачи.
— Три тысячи восемьсот пятьдесят, — сказал Константин. — Хорошее значение. У меня была неточность в расчётах, но теперь всё сошлось. Жаль, что не две сто, но и так неплохо. Мы с Линкеном уже набросали пару чертежей, можешь их проверить.
Гедимин мигнул.
— Сколько было подопытных?
Сарматы настороженно переглянулись.
— Зачем тебе это, Гедимин? — спросил Константин, безуспешно скрывая раздражение. — Работа который день стоит на месте. Снова хочешь поиграть в защитника живой природы?
Сармат поморщился.
— Я спросил — результат всегда один и тот же? А без подопытных вы проверяли? У тебя на телекомпе, у Линкена в камере, — каждый раз выходило столько же?
Взрывник закивал.
— Конечно, проверили. Мы же не дураки. Это рабочее значение, атомщик. Не больше и не меньше. Только... будешь работать — не сдвигай больше пластины, ладно?
Гедимин мигнул ещё раз — что-то в условиях задачи не сходилось с ответом.
— У всех подопытных получалось одно и то же... то же, что у вас при полном экранировании? Но у них не было экранов...
Хольгер предостерегающе взглянул на Линкена. Взрывник перевёл взгляд на Константина — кажется, игра в гляделки за последние дни сарматам полюбилась.
— А, ты об этом... — Константин пренебрежительно ухмыльнулся. — "Макаки" не влияют на ирренций. Я бы сказал — это экспериментально подтверждённый факт. Ассархаддон, правда, считает, что было мало подопытных...
Гедимину вспомнились письма из Лос-Аламоса — необъяснимые аварии на синтезирующих реакторах, исчезновение Брайана и Майкла.
— Не подтверждённый, — тихо проговорил он. — Ладно, работаем дальше. Значит, уже есть чертежи?..
...Линкен гордо посмотрел на Гедимина. Константин, сразу отсевший в угол, насмешливо хмыкнул. Гедимин покосился на него, но промолчал. Сейчас его занимали только чертежи, растянутые на голографическом экране.
— Омикрон-бомба? Ты это хочешь сделать?
Линкен кивнул.
— Воздух эти ваши частицы не поглощает. Хороший бабах накроет всё на десятки миль вокруг. Никакие бункеры не спасут. Лучшая из нейтронных бомб.
Гедимин досадливо сощурился, но разъяснять в очередной раз, чем нейтроны отличаются от омикрон-квантов, а кванты — от частиц вообще, посчитал бессмысленным.
— Понятно. Да, радиус там будет... — он растопырил пальцы, показывая, как омикрон-излучение выжигает территории. — Ничего живого и никакого металла. Тебе такие штуки нравятся...
Линкен, не почувствовав подвоха, радостно ухмыльнулся и закивал.
— Я всегда знал, что ты что-то такое сделаешь. Ещё тогда, в Пирре. Я всё знал! Ну?!
Он протянул руку к чертежам и нетерпеливо толкнул Гедимина в плечо. Тот сдвинулся в сторону, сердито щурясь.
— Подожди. Зачем тут взрывчатка?
Линкен мигнул.
— А как? — он, запутавшись в словах, изобразил ладонями две сходящиеся полусферы. — Это же так и делается, верно?
Гедимин посмотрел ему в глаза. Радужка Линкена сверкала серебром — он заранее так волновался, будто омикрон-бомба уже была у него в руках, и оставалось выбрать, куда её сбросить.
— Ну да, так, но... — он ненадолго задумался, подбирая слова. — Ирренций — не уран и не плутоний. Там другая реакция, на омикрон-квантах. Чтобы она началась, не нужно вгонять куски друг в друга. Они взаимодействуют на большом расстоянии. Ты сам это видел на испытаниях.
Линкен озадаченно хмыкнул и сдвинул бровные дуги в недовольной гримасе.
— Не понимаю. Это бомба. Там должен быть взрыватель, — медленно проговорил он. — Константин сказал — эта штука сработает.
Он оглянулся на северянина. Тот кивнул.
— Вгонять не обязательно — но и не вредно. Взрыв немного усилит взаимное облучение.
Он тронул пальцем трёхмерную схему. Два куска ирренция — вогнутую полусферу и шар — разделяла флиевая фольга. Взрыв вбивал шар в углубление, прорывая перегородку, "колпак" защитного поля, отражая, усиливал излучение, — и через считанные микросекунды поле испарялось, высвобождая потоки омикрон-квантов. Следом летела урано-ирренциевая пыль — всё, что после такого взрыва оставалось от бомбы.
— Немного усилит, — пробормотал Гедимин, досадливо щурясь. "Стоило восемь лет изучать ирренций, чтобы никто не помнил его свойств!"
— Не надо там взрывчатки. Надо выжечь ирренций, расширить поле реакции, — он отодвинул схемы в сторону и несколькими тычками в клавиатуру набросал ещё одну. — Омикрон-излучатель и полевая ловушка.
— Хм, — Линкен недоверчиво смотрел на схему. — Сложно. Разные слои, поля... Она так и будет висеть, пока не взорвётся?
— Она и должна выждать, — сказал Гедимин. — Чем больше ирренция будет втянуто в реакцию, тем сильнее итоговый выброс. И тем меньше металла уйдёт на эти ваши игрушки.
Линкен хмыкнул.
— Экономишь ирренций? Думаешь сделать из него свой реактор? Зачем? Мало, что ли, "Седженов" и ЛИЭГов?
Константин шумно вздохнул.
— Хватит о реакторах! Атомщик предлагает бомбу без взрывателя. Схема выглядит рабочей. Рискнёшь?
Он смотрел на Линкена, будто окончательное решение зависело только от него; Гедимин хотел ухмыльнуться, но вдруг понял, что именно так и обстоят дела — Линкен возглавляет проект "Омикрон-бомба", а сам ремонтник — всего лишь приглашённый специалист. Сармат сузил глаза и повернулся к Линкену.
— Это устройство стабильнее традиционных бомб. И на него нужна всего одна критическая масса.
Глаза Линкена потемнели; он мучительно думал, поднеся руку к шраму на затылке, прикрытому шлемом. Гедимин успел досчитать до пятидесяти, когда взрывник шумно выдохнул и качнул головой.
— Сначала будем делать то, что знаю я. То, что придумал атомщик, тоже опробуем. Но потом. У меня уже готов взрыватель. Атомщик, тебе много надо времени на эту штуку?
Он кивнул на первый чертёж.
— Завтра к обеду будет готово, — ответил Гедимин. — Если материалы на месте.
Линкен облегчённо вздохнул и расплылся в широкой ухмылке, видной даже под респиратором.
— Всё здесь. Я знаю, как делать бомбы! Завтра вечером едем на полигон. Не терпится увидеть этот светящийся бабах!
Гедимин почувствовал, как волна холода прокатилась вниз от загривка и свернулась неприятным давящим комком в солнечном сплетении. "Завтра на полигоне взорвётся ирренций," — подумал он. "Вот тебе и мирное применение, Гедимин. Какой же ты идиот..."
