— Боитесь космоса?
Гравикомпенсаторы уже включились, и ускорение больше не вжимало Гедимина в дно "ванны", в которой он лежал навытяжку. Отстегнув один из ремней на груди, он слегка приподнялся — так было лучше видно кабину пилотов. Штурман, отодвинув перегородку, выглянул в крошечный пассажирский отсек и притронулся к наушнику шлема.
— Меня слышно?
— Да, — отозвался Гедимин, отстёгивая второй ремень. — Я не боюсь. Непривычно. Так далеко я ещё не был.
Несмотря на компенсаторы, Гедимин чувствовал, как корабль с каждой секундой ускоряется. До максимально возможных шестидесяти пяти "лун" в час было ещё далеко — на них, насколько сармат знал, обычные спрингеры выходили минут через пятьдесят-пятьдесят пять. Корабль Гедимина — один из целого роя, недавно покинувшего кратер Драйден — стартовал четверть часа назад.
— Так вы не космолётчик? — удивлённо мигнул штурман. Этого сармата Гедимин видел впервые — как и пилота, и четвёрку экзоскелетчиков в трофейных "Шерманах", занявшую крошечные десантные палубы. Безымянный спрингер без знаков отличия, замаскированный под обычный атмосферный "Кенворт", был довольно тесен — в полуметре от капсулы, в которой лежал Гедимин, находилась кабина пилотов, на полметра сбоку — люк в десантный шлюз, на полметра сзади — машинный отсек. Сармат мог слышать, как гудят на низкой частоте роторы шести ЛИЭГов, и на пару тонов ниже — массивный волчок антиграва.
— Я не был нигде, кроме Земли и Луны, — ответил Гедимин, глядя сквозь прозрачную перегородку в единственный иллюминатор, опоясывающий кабину пилотов. Он был очень узким, и в него не было видно ничего, кроме черноты и редких искр в ней.
— А чем занимались в войну? Десант, наземная зачистка, инженерные войска?
Штурман, обменявшись с пилотом парой жестов, выбрался из кабины и сел на край пассажирской капсулы. Кажется, его помощь была не нужна в этом участке вакуума, и он откровенно скучал.
— Я был пилотом, — нехотя ответил Гедимин — нелепый хаос последних дней войны он вспоминать не любил. — "Гарпия", база "Шибальба". Прикрытие "Циклопа". Два дня. На третий попал в плен. Никуда не успел.
— А-а, — протянул штурман, недоверчиво щурясь. — Мне казалось, вы из группы Ассархаддона. С Титана или с Цереры... в крайнем случае — с Марса. Значит, вы не застали первую войну...
Гедимин внимательно посмотрел на него. Кожа штурмана была тёмно-синей, с сероватым стальным блеском.
— Ты с Титана? — спросил он. — Криос?
Штурман мигнул.
— Нет, я с Ганимеда. Мы тогда были...
Он притронулся к наушнику и, резко развернувшись, залез обратно в кабину. Гедимин увидел мигание светодиодов. "Перекличка," — подумал он, опускаясь в капсулу и пристёгивая ремни. "Не засекли бы..."
...Скафандр слегка встряхнуло. Гедимин растерянно мигнул, попытался подняться и услышал хруст креплений — он едва не выдрал их из капсулы. Над ним стоял очень удивлённый штурман.
— Вот так тяжесть! Как вы в этом ходите?! Пришлось поддевать рычагом, иначе я вас не сдвинул бы. Пятнадцать минут до цели, просыпайтесь.
Гедимин мигнул.
— Кисти рук чувствительны. В следующий раз не надо рычагов, — попросил он, проверяя крепления. Ему хотелось подняться, но именно сейчас отстёгиваться было нельзя — спрингер замедлялся, компенсаторы приноравливались к новому ускорению не сразу, очень легко было вылететь из капсулы в потолок.
— Это Гоберта? — спросил он, указав на яркую точку в иллюминаторе. Она была чуть крупнее других и как будто приближалась.
— Да ну! — штурман хмыкнул, глядя на Гедимина с недоумением. — Гоберта от нас справа. Мы маневрируем. Так вы, правда, впервые в космосе?
Гоберта — тусклый обломок вытянутой формы с изрытой кратерами поверхностью — выплыл в иллюминатор за пять минут до посадки. Ещё через минуту Гедимин увидел слева от спрингера второй корабль. Их скорости уже сравнялись, они шли крыло к крылу. Две минуты спустя Гоберта заслонила весь обзор, а ещё через полторы — снова исчезла, сменившись открытым космосом. Спрингер сел на твёрдую поверхность.
— С удачной посадкой! — услышал Гедимин в наушниках голос Ассархаддона. — Можете выходить. На астероиде Гоберта нет ни одной бактерии, и некому организовать вам достойную встречу, — придётся обойтись моим приветствием. Бомба в порядке?
— В полном, — отозвался Линкен; Гедимин, ожидающий открытия десантного шлюза, не видел ни его, ни других сарматов, но мог слышать их всех — настройки коммутатора соединили его со всей группой "Гоберта". — Но Гедимин и Хольгер её ещё не видели.
— Гедимин, Хольгер, дело за вами, — судя по многословности, Ассархаддон немного волновался; Гедимину, тоже неспокойному, не хотелось лишний раз открывать рот, но куратора он понимал. — У вас час, пока мы запасаемся кислородом.
Сармат осторожно шагнул из шлюза и почувствовал под ногами холодную твёрдую поверхность скалы — что-то вроде переотложенной осадочной породы, каждый из кусочков которой был прочным, но слабо связанным с другими. Он опустился на корточки и с силой провёл пальцем по камню. Посыпались песчинки.
— Гедимин, у нас нет времени на геологические исследования, — напомнил Ассархаддон. Теперь сармат видел и его корабль, и все остальные, — они выстроились кольцом на изрытой ямками поверхности, и она неярко блестела в свете бортовых огней. Небо над ними было иссиня-чёрным; горизонт закруглялся за их дюзами, и всё, что мог видеть Гедимин, — несколько десятков квадратных метров тёмно-бурой скалы. Он увидел, как двое экзоскелетчиков под присмотром Линкена выносят из корабля красно-белый контейнер, сплошь покрытый предупреждающими знаками, сделал шаг навстречу им — и только теперь понял, что находится в поле искусственной гравитации. Такое же движение на поверхности Луны швырнуло бы сармата далеко вперёд — а Луна была огромной по сравнению с любым астероидом...
— Компенсаторы включены, — отрапортовал кто-то из пилотов — Гедимин так и не выяснил их имён. — Кислородные станции развёрнуты.
— Продолжайте работу, — приказал Ассархаддон. Теперь Гедимин видел и его — куратор стоял у десантного люка, его лицо, как и лица всех сарматов, прикрывал непрозрачный щиток. Увидев, что Гедимин повернулся к нему, Ассархаддон поднял руку в приветственном жесте.
— Атомщик, иди сюда, — нетерпеливо обратился к сармату Линкен. Его сопровождающие уже опустили контейнер на поверхность Гоберты и отошли к кораблю. К ним приближался Хольгер, торопливо заталкивая что-то в разные ниши скафандра.
— Железная руда, — прошептал химик, посмотрев себе под ноги. — Жаль, столько металла пропадёт.
— Далеко не улетит, — отозвался Ассархаддон, успевающий слушать всех. — Рано или поздно эти обломки будут собраны. Приступайте, seatesqa. Мне не терпится увидеть взрыв.
Гедимин склонился над вскрытым контейнером, привычным движением снял крепления с корпуса, поддел пластину и заглянул внутрь. Все семь ядер заряда были на месте. Сармат поправил одно из них, сдвинувшееся на полмиллиметра в сторону, и жестом показал Линкену — "порядок". Хольгер, заглянувший в корпус с другой стороны, сунул внутрь анализатор и несколько секунд спустя одобрительно кивнул и выпрямился.
— Таймер на час, — громко сказал Линкен. Ассархаддон поднял руку. Все сарматы, кроме троих, стоявших у бомбы, и самого куратора, забрались в десантные люки и захлопнули их. Гедимин смотрел на белый цилиндр, лежащий перед ним. Через час бомба должна была развернуться и начать заглубление.
— Гоберта — большая планета? — спросил он, пытаясь увидеть что-нибудь за дюзами окрестных кораблей.
— Сорок восемь километров в поперечнике, — ответил Ассархаддон. — Совершенно средний астероид. Крупные, увы, под наблюдением...
— Кислородные станции свёрнуты, — вмешался в разговор кто-то из пилотов.
— Готовьтесь к старту, — отозвался куратор. — Линкен, вы готовы?
— Tza, — ответил взрывник, в последний раз прикоснувшись к корпусу бомбы. Её поверхность блеснула красным — прожектора рядом с десантными люками зажглись, показывая сарматам дорогу к их кораблям. Бортовые огни погасли, теперь на площадке светилась только бомба — красные лучи упирались прямо в неё.
— Поднимайтесь на борт, — приказал куратор.
Когда за Гедимином закрылся люк, Ассархаддон ещё стоял рядом с кораблём; сармат хотел посмотреть на него ещё раз — через иллюминатор в кабине пилотов, но штурман уже ждал его у пассажирской капсулы и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Ложитесь, мы взлетаем, — он нервно оглянулся на кабину. — Раньше времени не взорвётся?
Через пять минут корабль, закончив манёвр, повис в пустоте. Гедимин приподнялся на локтях и выглянул в иллюминатор. Пилоты отодвинули перегородку, но обзор не сильно улучшился. Предполагаемая Гоберта виднелась вдалеке тусклой точкой. Гедимин несколько раз терял её из виду — достаточно было перевести взгляд на какую-нибудь звезду.
— Тяжело идти сквозь астероиды, — сказал штурман, выбираясь из кабины и пристраиваясь на краю пассажирской капсулы. — Как по гравию без рессор... Хольгер — ваш друг?
Гедимин мигнул.
— Работаем вместе, — сказал он. — Хольгер — настоящий учёный.
— А-а, — протянул сармат. — Тогда вы должны знать. Откуда он? С Цереры?
— С Земли, — отозвался Гедимин. — Мы оба с Земли. Нигде, кроме Луны, не были.
Штурман недоверчиво покачал головой.
— С Земли... Так вы скажете, что Линкен тоже с Земли. Ну ладно, не хотите рассказывать — не надо.
Он вернулся в кабину, и Гедимин услышал щелчок переключаемого коммутатора. Больше он не слышал ни слова. "Я его чем-то обидел," — озадаченно думал он, глядя на чёрную полосу за иллюминатором. "И он мне не верит. Почему? Ничего не понимаю..."
Смарт зажёг экран и протяжно загудел за пять минут до взрыва. Гедимин зашевелился, устраиваясь поудобнее. Приподниматься и отстёгивать ремни было опасно. Над обшивкой корабля уже сформировалось защитное поле, ещё одно окружило пассажирскую капсулу, — Гедимин еле нашёл точку Гоберты, потемневшую и слившуюся с окружающей чернотой.
Секунды тянулись мучительно медленно — Гедимин уже не раз замечал за временем свойство растягиваться и сжиматься по своему усмотрению; Хольгер говорил, что это игры сознания, и сармат не спорил с ним, но всё равно ему не верил. "Семьдесят восемь, семьдесят девять... восемьдесят один..." — Гедимин вдохнул поглубже, но воздух с трудом проходил в лёгкие. "Заглубление началось. Двадцать один, двадцать два, двадцать три... Attahanqa!"
Точка в чёрном пространстве дрогнула, покрываясь тончайшими, почти невидимыми трещинами, — Гедимин никогда не разглядел бы их, если бы не ослепительный белый свет, рвущийся из недр Гоберты наружу. В следующее мгновение обломки уже разбросало на сотни километров, а световая точка стала ярче любой видимой звезды. Гедимин видел, как белое сияние гаснет, но там, где оно было, загораются расширяющиеся зелёные кольца, — три, пять, девять... Первый десяток распался, отразившись зелёными вспышками в защитном поле корабля, последние разрушались медленно и неохотно. Тридцать второе расширилось — и повисло в пространстве, обозначив место гибели Гоберты. Гедимин смотрел, как вспыхивает и клокочет материя, пронизанная зелёным огнём, и растерянно мигал. "Там не было столько ирренция. Это не остатки бомбы. Они давно рассеялись. А это... Оно набирает силу. Мать моя пробирка!"
Обзор на секунду закрыл выбирающийся из кабины штурман. Рывком протиснувшись мимо капсулы, он оперся руками на её край и заглянул внутрь.
— Меня слышно? — спросил он, настороженно щурясь. — Что там светится?
Кольцо перестало расширяться. Оно висело на месте, неровно мерцая. Бликов на защитных полях больше не было, ни один поток квантов или частиц не выходил наружу из странной кольцевой ловушки. Гедимин смотрел на неё и чувствовал, как его глаза против воли сужаются.
— Лучевая ловушка. Должна вскрыться. Когда, не знаю.
Он считал про себя секунды и перешёл уже на вторую сотню. Структура, которой не должно было существовать, висела в пустоте, и вспышки внутри неё становились всё ярче. "Когда оно вскроется," — думал сармат, чувствуя под рёбрами неприятный холод, — "куда пойдёт поток? А если кто-то из нас в него влезет..."
— Гедимин Кет! — раздался в наушниках голос Ассархаддона, чуть более громкий, чем обычно. — Вы видите этот объект? Что мы должны делать?
Сармат мигнул. "Делать?"
Он снова перевёл взгляд на кольцо. Вспышки стали почти непрерывными, интервалы между ними сократились до полусекунды. "Если вскроется само..." — сармат скользнул взглядом по сияющей поверхности. "Предсказать невозможно. А если форсировать..."
— Прорванное кольцо выбросит поток квантов по направлению прорыва, — чётко проговорил он, надеясь, что его дослушают до конца. — Под него нельзя попадать. Если выстрелить и сманеврировать...
— Я понял, — прервал его Ассархаддон. — Линкен Лиск, за штурвал. Всем оставаться на местах!
— Heta! — крикнул Гедимин, но услышал только щелчок коммутатора. Чёрная точка на долю секунды пересекла сияющий обруч, и на его краю сверкнула длинная зелёная черта. Коснувшись кольца, она мгновенно угасла — и защитное поле вокруг корабля вспыхнуло так, что Гедимин прикрыл лицо рукой. Даже сквозь сомкнутые веки и тёмный щиток над глазами обжигающая зелень коснулась сетчатки, и сармат увидел яркие волны красного огня, расходящиеся от единого центра.
Сполохи погасли три секунды спустя. Гедимин открыл глаза и увидел черноту за иллюминатором. От Гоберты не осталось и следа. Услышав странный стук, он повернул голову и увидел, что штурман уткнулся шлемом в борт капсулы и еле слышно бормочет ругательства. Гедимин отключил защитное поле, попытался дотянуться до него, но сармат уже опомнился и, рассказав по дороге что-то о размножении "макак", запрыгнул в кабину. Корабль рванул с места, Гедимина швырнуло сначала вбок, потом вверх, — ремни заскрежетали о скафандр. На мгновение сармат увидел вдалеке яркий жёлтый шар, затем — чёрное пятнышко на его фоне, а дальше спрингер развернулся носом к черноте. "Уходим," — Гедимин с облегчённым вздохом растянулся на дне капсулы. "Линкен — псих. Ассархаддон — тоже."
— Гедимин Кет, — куратор, будто услышав его мысли, снова вышел на связь. — Испытания прошли успешно, и мы пронаблюдали очень интересное явление. Хольгер уже объяснил мне его природу. Ещё один поражающий фактор "Та-сунгара"... Можете считать, что этот проект одобрен. Об испытаниях будет доложено Маркусу.
— Вы уже доложили всей Солнечной Системе, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь. — Такую вспышку не могли не заметить. А омикрон-поток ни с чем не спутаешь. Теперь все знают, что здесь взорвали ирренций.
— Ну да, разумеется, — голос Ассархаддона оставался спокойным. — И государства наших друзей-приматов уже обмениваются обвинениями. Столкнуть лбами Мацоду и Австралию — отдельное удовольствие, и я себе в нём не откажу.
Гедимин изумлённо замигал.
— Мацода? Австралия? Но у них же нет...
— Это не так, — отозвался Ассархаддон, стоило сармату запнуться. — Вы недооцениваете земных учёных, Гедимин. С того дня, как вы практически передали Лос-Аламосу ключ к синтезу, прошло больше года. Хайфа и Суинберн обладают десятками килограмм ирренция, Канск и Лос-Аламос ведут счёт на сотни. Мацода, разумеется, всё отрицает, но уже трижды испытывала грязные ирренциевые бомбы в поясе астероидов. Канск ведёт испытания в поясе Оорта, за ними трудновато наблюдать, но — ирренций в сочетании с дейтеридом лития ведёт себя крайне интересно.
Гедимин зажмурился и глубоко вдохнул. Под рёбрами заныло. "Правда, глупо," — ему было очень досадно. "Естественно, у них есть ирренций. И они его применяют."
— А реактор? — спросил он. — Кто-нибудь построил реактор? ЛИЭГ воспроизвели? "Седжен"? Прожигатель?
В наушниках послышался негромкий смешок.
— Нет, Гедимин. Ваше первенство неоспоримо. Но помните — люди наступают вам на пятки.
...Линкен успокоился нескоро. Гедимин молча терпел удары по спине и попытки переломать рёбра, — взрывник разволновался, а в таком состоянии он никогда не соизмерял силу. Когда он наконец выпустил Гедимина и отправился в "грязный" отсек лаборатории, сармат облегчённо вздохнул и повернулся к Хольгеру. Тот стоял перед телекомпом, вертел на голографическом экране какую-то модель и еле слышно хмыкал.
— Ты что-нибудь понял? — спросил его Гедимин. — Я — ничего.
Хольгер пожал плечами.
— Звучит противоестественно, но... Закольцованный пучок омикрон— и сигма-квантов. Вещества там очень мало. Выглядит так, будто омикрон сам с собой реагирует и вытряхивает из вакуума недостающие частицы. И когда их становится достаточно...
Гедимин выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Свёрнутый поток... Но что его свернуло?! Откуда посреди вакуума отражающие линзы? Почему ничего не выходит наружу? Даже сигма... Что может заблокировать сигму?!
— Атомщик... — Хольгер развёл руками. — Нам очень не хватает физика-теоретика. Константин, к сожалению, тут бесполезен.
— Хоть с Конаром связывайся, — пробормотал Гедимин, поддевая трёхмерную модель пальцем и раскручивая вокруг оси. — Как это на нас похоже. Ничего ещё не поняли. Но уже сделали оружие.
