Стёбка
В шесть часов вечера после войны
В лучах вечернего солнца Геофронт был прекрасен. Но, двум мужчинам, находившимся в кабинете командующего НЕРВ, не было никакого дела до красот снаружи. Гендо Икари сидел за столом, сцепив руки в своей обычной манере. Внешне он как всегда был спокоен словно скала. Но, в душе бушевала ярость. Его сын частенько поражал своими непредсказуемыми поступками. Но, на сей раз, похоже, превзошёл самого себя.
"Сукин сын, не можешь без своих идиотских фортелей! Месяц гауптвахты и полгода усиленных тренировок, чтобы на ночь приползал в казарму с языком на плече! Сопляк безмозглый! И она тоже хороша! Маленькая дрянь! Отмочить такое сейчас! Ничего, вы у меня ещё попляшете. И Кацураги с Рёдзи тоже хороши! Куда, спрашивается, они смотрели?! А эти клоуны из психоконтроля! Чем они смотрели, олухи? Рицко, она почему ничего не сделала? Столько времени прошло, и никто пальцем об палец не ударил!"
Командующий мрачно уставился на своего зама. Сидящий напротив полковник Фуюцки выжидающе смотрел на своего соратника, не решаясь нарушить установившуюся в кабинете тишину.
— Ну, и как с ними поступить, Фуюцки?
— Хорошо, что у нас сейчас хоть какая-то передышка в войне наметилась — есть возможность спокойно, без суеты, подобрать ей замену. Получи мы этот рапорт на три месяца раньше, пришлось бы принимать серьёзные меры. А так...— замком задумчиво пожал плечами — Тем более что срок уже слишком большой.
— Угу! Большой. Больше некуда! — Гендо раздражённо хмыкнул, потянулся к телефону, набрал номер и стал ждать.
— Командующий Икари. Доктор Акаги, как точно вы определили сроки... Тринадцать?... Да... Хорошо...
Положил трубку и снова просмотрел лежащий перед ним документ. Хотя его содержание помнил наизусть.
Ещё раз хмыкнув — уже удовлетворённо, Гендо взял ручку и начертал на рапорте несколько строк. Достал печать и с размаху, словно вымещая всю накопившуюся злость, грохнул по документу.
— Ну, вот и всё пока. Ознакомишь майора Кацураги с приказом.
Фуюцки взял бумагу, прочитал резолюцию Командующего и, ухмыльнувшись, заметил:
— А не слишком ли это будет для них?
— Не слишком. Пусть радуются, что так легко отделались.
— Хм, последний пункт не особенно обрадует Кацураги.
— Заслужила!
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
— ГАДЁНЫШ!!! Паршивец малолетний!!! Так подставить своего командира! Ну, Синдзи, ну мерзавец малолетний!!! Я тебе устрою светопреставление! Ты у меня пожалеешь, что вообще на свет родился, поганец!— стены кабинета начальника оперативного отдела НЕРВ содрогались от яростных воплей его хозяйки. — И Аска!!! МЕРЗАВКА!!! Она это специально! После всего, что я для них сделала! Во взрослых захотели поиграть, негодяи!! Ну, всё, я им устрою!! Они у меня по-настоящему узнают, что такое взрослая жизнь! Поубиваю обоих! И эти тоже хороши! Решили сделать меня, боевого офицера, воспитателем детских яслей! А, вы тут все...ух!!!
Кацураги яростно размахивала руками, в приступе охвативших её чувств готовая сокрушить всё и вся. В том числе и присутствующих при сём знаменательном событии. Акаги, спокойная как удав, смотрела на Мисато со слабо скрываемым злорадством. Рёдзи же, наоборот, растерял всё своё природное нахальство и с ужасом ожидал безжалостной расправы, больше всего мечтая оказаться сейчас где-нибудь на другом полушарии Земли. Майя Ибуки, меньше всех причастная ко всему происходящему, покраснела как рак и не знала, куда глаза девать. Да и, вообще, не знала, куда самой деваться.
— Кадзи, козёл небритый, это всё твоя паршивка, чтоб её...!!! Ублюдок, не можешь даже за одной девчонкой присмотреть! Ур-рою!!! — тот лишь затравленно молчал, интуитивно понимая, что малейшая попытка возражения чревата нанесением несовместимых с жизнью повреждений.
— Рицко, ты-то, почему всё это время молчала, а?!! Почему ты ничего не сделала?!! Теперь стоишь ухмыляешься! Р-р-р-р! Вы, все...! Нет, ну почему я пошла в НЕРВ?!! А ну-ка, убирайтесь все вон отсюда!!! Пока я вас не пристрелила!!! Вон отсюда!!!
Упрашивать никого не пришлось — кабинет опустел за доли секунды. Мисато же, грохнув по столу кулаками, отчего почти всё находившееся на нём полетело на пол, обессилено рухнула в кресло. Обхватив голову руками, она уставилась на рапорт Аски с резолюцией командующего и горестно простонала:
— Ненавижу! Господи, ну за что мне всё это?
