Утро 24 июня командующий Тихоокеанским флотом российской империи вице-адмирал Небогатов встретил на мостике "Громобоя". Ночь без сна и нервотрёпка на Военном Совете изрядно вымотали адмирала, с завистью поглядывающего на свежего Брусилова, который даже кофе для бодрости не употреблял, — летал по крейсеру как на крыльях.
Небогатов в очередной раз подумал о возрасте, о желательности омоложения командного состава флота. Взять ту же Вторую эскадру — Рожественский и Фёлькерзам погибли не от вражеских снарядов, а "сгорели" в походе, не вынеся бардак и неразбериху, стараясь следовать нелепым и противоречивым распоряжениям из Петербурга.
Ведь по правде говоря, невероятный, фантастический по дерзости и красоте прорыв русской броненосной эскадры через Цусиму удался лишь потому, что все указания и пожелания императора и высшего командования Небогатов нагло проигнорировал. Правда самодержец всероссийский быстро сменил гнев на милость и брюзжание великого князя Алексея Александровича о преступной отправке транспортов, столь нужных во Владивостоке, в "Амурскую лужу", "не услышал", одарив скромного контр-адмирала и Георгием и следующим чином...
Но почему генерал-адмирал так переживал о транспортах, прямо таки требуя "запихнуть" их в узости Цусимского пролива, не принимая во внимание простой факт — скорость эскадры падала на ЧЕТЫРЕ УЗЛА!!! Ответ Небогатов знал, — Клапье де Колонг передал внушительную докладную записку, посвящённую недостачам и несоответствию "бумажной" номенклатуры грузов суровым реалиям и ревизии военного времени, когда ищешь ценный груз, наличествующий по документам, а найти не можешь...
Очевидно Зиновий, обязанный в том числе и генерал-адмиралу невиданным карьерным взлётом, не мог не выполнить высочайшее указание, оттого и готовился, судя по планам и переписке, влезть "всем табором" в пасть к Того, потому и нервничал, сначала на Мадагаскаре, потом отстаиваясь в бухте Ван-Фонг. И не выдержало сердце неистового адмирала Рожественского...
Какая всё-таки сволочь великий князь, наверняка же рассчитывал, что японцы утопят транспорта, и его махинации будут сокрыты в водах Японского моря. Да шандарахни господа-революционеры вместо Бирилёва среднего из пяти сыновей царя Освободителя, многие морские офицеры с радостью свечки в церкви возожгли бы. Уж он, Николай Небогатов — точно. Пудовой бы не пожалел.
Насквозь крамольные мысли адмирала прервал штурман флагманского крейсера.
— Ваше превосходительство, через десять минут будем в расчётной точке.
— Уже? Что-то задумался я, вроде и не дремал, — адмирал сдвинул брови и хмуро воззрился на хронометр.
"Громобой", "Россия" и "Светлана" на двенадцати узлах входили в Цусимский пролив. Сумерки отступали, крейсера вот-вот станут видны как на ладони японским наблюдателям, что с острова Ики, что с Цусимы. Пока в проливе не видно ни одной японской "посудины", хотя, судя по интенсивности радиообмена, враг знал о русских рейдерах.
