Утром выяснилось, что не выспались практически все члены экипажа "Пингвина". Большинство просто не смогли заснуть, терзаемые собственными мыслями, а немногие счастливчики были вынуждены вставать посреди ночи, т.к. пришёл их черёд нести вахту. Женщины, похоже, вообще не уснули ни на секунду, проплакав и прошептавшись меж собой практически всю ночь напролёт.
Будь у Ольги с Кристиной с собой побольше косметики, они бы, без сомнения, постарались искусно накраситься до такой степени, что никто и не заметил бы следов бессонной ночи. Но девушки, видимо, решили приберечь пудры и краски на будущее, поэтому появились на палубе с опухшими от слёз и недосыпания лицами. Сие не осталось незамеченным как для капитана катамарана, так и для остальных мужчин.
— Так, народ, минутку внимания! Распорядок дня на сегодня — всем спать, — глянув на помятые лица и зевающие рты, Северьянов решил не жадничать, и срочно применить имеющееся у него хитрое средство из арсенала традиционной китайской медицины. К данной области знаний, накопленных китайской цивилизацией, можно относиться по-разному, до того момента, пока не столкнёшься с реальными знатоками рецептур и составов из различных растений. Артёму, например, повезло — в своё время он повстречал прекрасного специалиста по флоре Поднебесной, и на своей шкуре испытал действие некоторых настоек. — Если не отдохнём ещё сутки-другие, то мы, либо сойдём с ума, либо кто-нибудь из нас окажется за бортом... Пока я ищу в закромах одну хитрую микстуру, вы, милые девушки, приготовьте нам всем хороший, плотный завтрак. Он же обед и ужин.
— А что за микстура, кэп? — с интересом навострил уши Николай. — Ты же сам давеча говорил, что на судне нет ни капли спиртного.
— Говорил, и повторюсь ещё раз — спиртного у меня нема, — подтвердил бывший пограничник. — Моя микстура из натуральных трав, в малых дозах действует как успокаивающее при сильных нервотрёпках. Если же увеличить дозировку в три-четыре раза, то лучшего снотворного не сыскать. Проверено на себе.
— Ладно, давай попробуем твою настойку, а то у меня уже мозги набекрень от всего этого, — вступил в разговор Валера, неопределённо махнув рукой в сторону кормы. — Жаль, что у тебя нету пивка с водочкой — хряпнули бы, и баиньки часиков на двенадцать. С нервотрёпки и недосыпу хватило бы по пол литра на брата.
— Артём, а кто будет стоять вахты? — в отличие от Валеры и Николая с их примитивным балагурством, Алексея Фёдоровича, в первую очередь, интересовали вопросы организационного характера. — Я считаю, что двойные вахты отменять нельзя.
— Не волнуйтесь, я знаю одного очень хорошего вахтенного, — Северьянов пожал плечами, не видя ничего сверхординарного в том, чтобы провести за консолью управления часов десять-двенадцать. В недалёком прошлом приходилось торчать за штурвалом все шестнадцать, а то и двадцать. — Этот человек перед вами.
— Нет, Артём, давай-ка, мы тебя подстрахуем, — возразил собеседник, оборачиваясь к остальным. — Подстрахуем, товарищи, нашего капитана?
— Говно вопрос, Фёдорыч, — усмехнулся Николай, провожая взглядом большой плавник, показавшийся на поверхности моря: какая-то здоровенная рыбина с утра раннего кружила вокруг катамарана, периодически приближаясь к его корме. По словам Станислава, забравшегося с биноклем на мачту, размеры гостьи достигали половины корпуса "Пингвина". — Кэп, мы же не чурбаны какие, всё прекрасно понимаем — без тебя и твоего крейсера нам бы настал каюк ещё день назад. Давайте, мужики, поделим вахты по-честному, без балды и лажи.
— А почему это одни мужики? Женщины, что, уже не люди? — неожиданно возмутилась Ольга. — Мы с Крыськой тоже можем стоять вахты, как и все остальные. Чем мы хуже вас, мужчин?
— Красавица, да ты вообще самая-самая... Была бы моя воля, носил бы тебя на руках, как королеву, — ухмыльнувшись, Валера игриво подмигнул высокой брюнетке. — Но, постарайся понять, сестрёнка, что рулить кораблём — сугубо мужское занятие...
— А женское занятие, значит, стирать-готовить?! — ещё больше возмутилась девушка, перебивая парня. — Ты, Валерик, провёл в море без году неделю, а строишь из себя крутого морского волка. Спустись на землю, братишка, на дворе двадцать первый век!
— Не, ну вы её слышали?! — Валерий развёл руками, словно призывал в свидетели всех присутствующих. Земляне, в свою очередь, смекнули, что вот-вот разыграется очередное лицедейство, и устремили взоры на спорщиков. — Это же воинствующий феминизм чистой воды! Ещё немного, и она будет ходить без лифчика!
— Понадобится — ещё и трусики сниму, чтобы заносить до дырок единственное хорошее бельё, — Ольга за словом в карман не лезла, и мужчины слегка встрепенулись: каждый мысленно представил себе высокую брюнетку в чём мать родила.
Оказавшись в тропиках в одежде не по сезону, девушки были вынуждены соорудить из простыней одеяния в индийском стиле, чтобы не вводить в искушение преимущественно мужской коллектив. Мужской коллектив, в свою очередь, позволял себе щеголять в майках и трусах всевозможных фасонов и размеров. И как бы две красивые молодые женщины не старались скрыть, разные, там, округлости, экипаж волей-неволей бросал однозначные взгляды на ладные фигуры в белых одеяниях.
— Ха-ха! Двадцать первый век, говоришь? — вступился за друга Николай. — Оглянись, сестрёнка — вокруг нас первобытный мир, в котором ещё не изобрели даже твои лифчики.
— Тишина на радиочастотах ещё не говорит о том, что в этом мире не изобрели бюстгальтеры, — моментально отреагировала Кристина, которая захватила с собой на рыбалку маленькое радио. В первую ночь на другой планете супруги пытались поймать хоть какую-нибудь радиостанцию, увы, безуспешно. — Не исключено, что здесь живут люди, такие же, как мы, и у них достаточно развитая цивилизация.
— Прыгают твои местные вокруг пальм на манер папуасов, — заржал Валерий. — И просят своих богов послать им на обед...
— ...Изобретательницу лифчиков, — хохоча, подхватил Николай. — Хорошую, такую, упитанную блондинку...
— Ох, и насмешили... Остыньте, девоньки, не спорьте с этими великовозрастными балбесами, — утирая слёзы, сквозь смех произнёс Сан Саныч. — Мужики, поверьте мне, старику, на слово, но если ихнюю сестру чем-то обидеть, то потом это выйдет себе дороже... А бежать нам отсюда некуда, такие, вот, пироги.
— Артём Викторович, можно я буду стоять вахту на пару со своей женой? — попросил Станислав, выделив интонацией два последних слова. Судя по всему, сумбурный демарш Ольги пришёлся Стасику не по душе, но он быстренько сообразил, как разыграть ситуацию в свою пользу.
— Кхм... Предлагаю, не меняя самого принципа двойных вахт, дозволить нашим милым девушкам работать наравне со всеми, — вновь вступил в разговор Алексей Фёдорович, с интересом покосившись на раскрасневшуюся брюнетку. — Стас будет работать с Кристиной — вполне разумный вариант, а Ольга... Либо в паре с капитаном, либо с пенсионером, и только днём.
— Так не честно! — чуть ли ни в один голос воскликнули Галкин и Васнецов, после чего оба засмеялись, посмотрев друг на друга.
— Дискриминация! По возрасту, блин! — делано возмутился Валера. — Старикам — всё, а молодым — ничего!
— Кого это ты сейчас назвал стариками? — Сан Саныч сделал вид, что очень обиделся. — Вот, начнётся шторм, тогда и посмотрим, кто из нас старик.
— Шторм нам совершенно не нужен, — улыбка моментально исчезла с лица Олега Васнецова, ходившего во время службы на флоте в Северную Атлантику. — Командир, перетасуем пары, и оставим всё, как есть.
Выслушав коллективное решение народа, Северьянов не стал возражать. В конце концов, практически все члены экипажа являлись людьми взрослыми, способными логически думать, и отвечать за свои действия. Поэтому после небольшого спора Пал Палыч набросал на салфетке новый график двойных вахт, с учётом всех изменений и пожеланий.
Единственным недовольным оказался Васнецов-младший, который страстно желал стать вровень со взрослыми. А как тут станешь вровень со взрослыми, если те относятся к Алексею, как к ребёнку, и не дают парню шансов показать себя. А Алексей готов стоять вахты хоть сутки напролёт, особенно, если его напарницей будет Кристина, или та же самая Ольга, острая на язык, но не менее волнующая и привлекательная. Правду сказал Валерий — дискриминация по возрасту и самая натуральная дедовщина, блин.
С рыбалкой в этот день не заладилось, т.к. местные корифены исчезли в неизвестном направлении, бесследно растворились в морских глубинах. Скорее всего, их распугала кружившая вокруг "Пингвина" акула. А может, и не акула вовсе, а просто хищная тварь впечатляющих размеров. Хотя, кто знает, не исключено, что в чужом мире водятся морские хищники страшнее и крупнее двенадцатиметровой акулы.
Спустя полтора часа на борту катамарана бодрствовали три человека, а остальные, плотно позавтракав, благополучно погрузились в царствие Морфея. Ещё через полчасика на посту управления остались всего двое — Сан Саныч с Ольгой. Прапорщик в отставке убедил-таки Артёма, что капитану корабля необходимо нормально отдохнуть, пока это позволяет сделать обстановка. Употребив грамм двадцать настойки, Северьянов провалился в глубокий сон, и проспал часов шесть, не менее.
— ...Кэп! Эй, кэп, просыпайся! Вставай, тебе говорю! — чья-то сильная рука почти полминуты тормошила плечо бывшего пограничника, пока Артём соображал, что к чему. — Давай, кэп, подъём!
— Время, да? — продрав, наконец, глаза, Северьянов прищурился, разглядев физиономию Николая. — Почему ты здесь? Что произошло?
— Всё в ажуре, кэп, мы с Валерой заступили на вахту минут двадцать назад, — улыбнулся водила. — Короче, мы там чайку увидели, или альбатроса, а может, и баклана — я не силён в птицелогии. Иди, сам посмотри, что это за птица там разлеталась.
— Я тоже не орнитолог, — уже на ходу уточнил Артём, пулей выскакивая наверх. — Валера, где она!? Дай бинокль!
— Вон, глянь "на девять часов", — взмахнул рукой Валерий, передавая бинокль. — Думаю, что это чайка, здоровенная морская чайка.
— Да хоть буревестник, — засмеялся Николай, поднимаясь следом за капитаном. — Главное, что рядом стопудово должна быть земля!
— Не обязательно, — произнёс бывший пограничник, и после небольшой паузы уточнил. — Некоторые виды буревестников способны улетать от своих гнёзд на сотню миль.
— Шеф, да ты, блин, орнитолог, в натуре, — блеснул эрудицией рулевой. — Что делать-то будем, а?
— Изменим курс на четыре румба, и будем верить в то, что местные птички гнездятся где-то поблизости, — ответил Северьянов. — Я встану за штурвал, а вы, оба, всё внимание на горизонт... Николай, спустись вниз, и возьми у меня в каюте второй бинокль.
— Народ разбудить, или как? — поинтересовался Валерий, почёсывая трёхдневную щетину.
— А нам есть, что сказать людям? — вопросом на вопрос ответил Артём. — Пока радар молчит, нет смысла будоражить народ.
— Да он у тебя даже ни разу не пискнул, — тяжело вздохнул рулевой. — Может, он неисправен? Сам же говорил, что это, как его... накрылся, в-общем, медным тазом.
— Картплоттер не накрылся, а всего лишь "завис". Не может "врубиться", что мы не на Земле, — уточнил бывший пограничник, быстро-быстро крутя рукоятки лебёдки. — С радаром всё в полном порядке, гарантирую.
После корректировки курса на борту "Пингвина" стала ощущаться лёгкая качка, и Северьянов приказал вахтенным не бравировать, и лишний раз не подходить к поручням ограждения. Эскортная акула, как её в сердцах окрестил Алексей Фёдорович, всё ещё сопровождала корабль, держась то по правому борту, то по левому, её спинной плавник поблескивал в лучах закатного солнца. Если бы не эта тварь, земляне спокойно наловили бы рыбы, увеличив запасы продовольствия на чёрный день.
— Кэп, там, вроде, ещё одна чайка показалась, — доложил через полчасика Николай. — На... "одиннадцать часов".
— Значит, курс у нас правильный, — нарочито бодрым голосом констатировал Артём, в основном, чтобы подбодрить товарищей по несчастью. Сам же прекрасно осознавал всю призрачность их надежд в самое ближайшее время ступить на твёрдую землю. — А кто должен будет сменить вас по новому графику?
— Олег с Фёдорычем, — не опуская бинокль, ответил Валерий. — Им до утра дежурить, а потом придёт очередь Стаса и его бабы.
— Просьба есть, мужики: не говорите сменщикам про птиц... Не надо пока, хорошо? — уже другим тоном произнёс бывший пограничник. — Разъяснения нужны?
— Кэп, обижаешь... Мы не вчера родились, и не хуже тебя понимаем, что у нас в соседях мальчишка и бабы с женатиками, — криво усмехнулся Николай. — Бабы ревут ночь напролёт, Олег весь на нервах, а Фёдорыч с Санычем на мелкого зыркают и тяжело вздыхают.
— Угу, у прапора внук дома остался, такого же возраста, как Лёшка. Олег за жену переживает, за дочку, а Фёдорыч больше за внуков своих — трое их у него, — уточнил весь расклад Валерий. — Да, и у нас с Колькой родители ещё живы... Даже не знаю, выдержит ли мать известие о нашей гибели.
— Хуже всего, что тел не найдут, хоронить придётся пустой гроб, и неизвестно, когда, — помрачнел второй водила, вытаскивая из мятой пачки предпоследнюю сигарету. — Родители будут жить в ожидании чуда, тешить себя надеждами... (Цензура)... Валер, осталась последняя, будешь?
— Не, оставь себе, — отрицательно помотал головой приятель. — Повезло ещё, что мы жёнами не обзавелись, а то дёргались бы сейчас, как и все остальные.
— А почему не женились? — пользуясь случаем, поинтересовался Северьянов.
— Так получилось, — буркнул Николай, сунув обратно в карман пачку с двумя последними сигаретами. — Уговорил: оставлю на крайняк.
— Думали потянуть с женитьбой до тридцати трёх, до "возраста Христа", — Валерий кисло улыбнулся, провожая взглядом заходящее солнце, и сменил тему разговора. — Эх, красивые здесь закаты, любо-дорого посмотреть.
— Тропики, — констатировал Артём. — Повезло, что не попали в полный штиль, и нет нужды идти под моторами.
— Ты же говорил, что у тебя соляры на тыщу миль с гаком, — тотчас насторожился Николай.
— На тысячу четыреста хватит, — уточнил бывший пограничник. — Но это дальность хода под двумя моторами при нормальном волнении, а если мы попадём в шторм...
— Млин, кэп, давай будем верить в лучшее, — перебив, нервно засмеялся Валера. — Колька, вон, безо всякого шторма позеленевший ходит, да, и у меня самого то и дело комок к горлу подкатывает.
— Сам ты позеленевший ходишь, — возмутился второй водила. — Ставлю "штуку", что ты первым побежишь травить за борт.
— Принято, — хохотнул приятель, хлопнув в ладоши. — Кэп будет свидетелем и рефери в одном лице.
— Во время шторма я никого из вас наверх не выпущу, во избежание, так сказать, — произнёс Северьянов, отрицательно покачав головой, а после небольшой паузы продолжил. — Если припрёт "кормить рыб", то марш в гальюн, а ещё лучше — заранее приготовить каждому по ведру.
Затеяв с другом пустой и ненужный спор ни о чём, Валерий с треском проиграл его уже спустя три четверти часа. После захода солнца ветер заметно посвежел, волнение усилилось примерно до четырёх баллов, вынудив незадачливого спорщика бежать в гальюн, и "пугать белого друга" почти до четырёх ночи. Лишь под утро, образно говоря, вывернув весь свой желудок наизнанку, Валера дотащился до своей койки, и рухнул на неё, разбитый и измочаленный.
К этому времени на вахту заступили Васнецов-старший и Алексей Фёдорович, а Николай отправился "давить на массу". Олег с Фёдорычем попытались, было, уговорить пойти отдохнуть и капитана, но тот напомнил о своих правах и обязанностях. Как оказалось, правильно сделал, что не пошёл спать, т.к. уже через час с небольшим пришлось бы бежать обратно наверх.
Громкий писк радара застал вахтенных врасплох, заставив их вздрогнуть от неожиданности. Вздрогнул и Северьянов, расслабившийся, и задремавший в уютном кресле. Встрепенулся, протёр глаза, уставился на экран, помотал головой — нет, не сон, прибор продолжал противно пищать на одной ноте, словно комар-переросток.
— Неужели земля? — встревоженным и одновременно обрадованным голосом спросил Алексей Фёдорович. — Выключи его, Артём, не то перебудит всех раньше времени.
— Радар засёк береговую линию слева по борту, скорее всего, остров, — разъяснил бывший пограничник, отключая зуммер. — Нам придётся сменить курс, но тогда мы потеряем ветер... Нет, не пойдёт... Уберём парус, чтобы не проскочить далеко, а с восходом солнца пойдём под дизелями.
— Ты старшой — тебе виднее, — пожал плечами Васнецов-старший. — Давай, говори, какие лебёдки надо крутить.
Взошедшее солнце осветило лежавший в дрейфе катамаран, и, после того, как утренняя дымка окончательно рассеялась, земляне разглядели далеко на горизонте скалистый остров. До него, по предварительным подсчётам, нужно было пройти примерно восемь миль. Запустив двигатели, Северьянов взял курс прямиком на остров, и лишь затем разрешил Алексею Фёдоровичу идти будить людей.
Некоторые, как оказалось, сами проснулись от шума дизелей, другие же отходили ото сна довольно долго — сказывалось действие настойки. В-общем, прошло минут десять, прежде чем все собрались в салоне, обрадованные, взбудораженные, и принялись засыпать бывшего пограничника кучей вопросов. Большинство страстно возжелали подняться наверх, чтобы воочию лицезреть землю с крыши рубки, но Артём запретил эту экскурсию по причине волнения моря.
Народ отнёсся к запрету с пониманием, благо к этому моменту остров уже можно было разглядеть в бинокль прямо через остекление салона. Бинокль тотчас пошёл по рукам, и в этот момент Олег Васнецов крикнул, что радар обнаружил второй остров, намного крупнее первого. Ещё через пять минут радиолокатор "нащупал" и третий остров, расположенный к северу от предыдущего. Все три острова располагались примерно на одной линии, на расстоянии от одной до двух миль друг от друга.
— Артём, у нас наблюдается резкий подъём дна, — спустя какое-то время доложил Алексей Фёдорович. — Глубина сократилась до ста метров, и продолжает уменьшаться.
— Ясно. Скорее всего, все три острова являются вершинами гор одного и того же подводного хребта, — предположил Северьянов. — Сейчас поднимусь.
Поднявшись наверх, и глянув на показания эхолота, Артём велел Васнецову-старшему держать курс аккурат между первым и вторым островами. Вскоре эхолот выдал цифру всего в тридцать пять метров, после чего началось постепенное повышение глубины до пятидесяти-шестидесяти метров. К этому времени "Пингвин" вошёл в пролив между островами, и люди получили прекрасную возможность определиться с размерами вновь открытых земель.
Быстро выяснилось, что первый остров представляет собой хаотическое нагромождение практически вертикальных скал высотой с девятиэтажку, которые облюбовали местные пернатые. Десятки птиц кружили как над самим островом, так и над близлежащей к нему акваторией, с громкими криками пикировали к поверхности моря, хватали добычу, и вновь набирали высоту. С помощью бинокля удалось разглядеть у берега острова дюжину скал и рифов, а судя по многочисленным пенным бурунам вокруг них, количество подводных препятствий смело можно было умножать раза в два, минимум.
Разочаровавшись клочком земли под номером один, народ устремил свои взоры к правому борту, к суше за номером два. Этот остров был в несколько раз больше первого, но, кроме размеров, практически ничем не отличался от предыдущего по рельефу: аналогичное нагромождение скал высотой с девятиэтажку и более. Единственное отличие, отмеченное землянами, касалось количества птиц, обитавших на втором острове — пернатых там тусовалось на порядок меньше.
— А вот и третий остров, — произнёс бывший пограничник, указав рукой на последний клочок суши. — Фёдорыч, что, там, у нас, с глубинами?
— Шестьдесят пять метров, — ответил пенсионер, на пару секунд оторвавшись от изучения береговой линии. — Артём, предлагаю обогнуть правый остров, посмотреть, что, и как.
— Хорошо, так и сделаем, — согласился Северьянов. — Курс три-два-семь.
Повернув на новый курс, катамаран стал огибать большой остров с юго-запада. Люди продолжали изучать сушу в бинокли, в надежде увидеть в нагромождении скал хоть что-нибудь стоящее. Примерно с четверть часа не удавалось разглядеть ничего интересного, пока, наконец, "Пингвин" вновь не изменил курс, входя в пролив между вторым и третьим островами.
— Ой, смотрите, корабль!!! — громко закричала Ольга. Девушка рассматривала берег через остекление салона, и первой узрела остов судна. — Артём Викторович, там, в бухте, самый настоящий корабль!
— Точно, корабль, — секунду спустя подтвердил Олег, вскинув бинокль. — Двухмачтовый, кажется, старинный.
— Кэп, вон, по ту сторону от входа в бухту ещё мачты торчат! — глазастый Валера махнул рукой куда-то в сторону.
— Да, ещё один или два потопших парусника, — констатировал Алексей Фёдорович. — Ну, командир, что будем делать? Пойдём, посмотрим, или как?
— Придётся глянуть, не то потом сами же не простим себя, и помрём от любопытства, — вздохнул бывший пограничник. — Так, Фёдорыч, подойдём на пару кабельтовых к берегу, встанем на якорь... Николай, Валера, готовьте "зодиак"!
— Артём, если что-то пойдёт не так, то на таком расстоянии мы не докричимся друг до друга, — забеспокоился пенсионер, прислушавшись к шуму прибоя. Волны жадно облизывали скалы острова, под берегом можно было рассмотреть полосу белой пены.
— О, чёрт, склероз проклятый — у меня же в каюте есть парочка "кенвудов", — хлопнул себя по лбу Северьянов. — Заодно захвачу оба гарпунных ружья...
Встать на якорь в двух-трёх кабельтовых от берега, к сожалению, не удалось, т.к. эхолот обнаружил несколько подводных препятствий в виде скалистых банок. Решив не рисковать фиг знает из-за чего, Артём увёл катамаран на пару кабельтовых к югу, спрятавшись от ветра и волн за скалистым берегом острова. После этого, захватив с собой одну из раций, четверо мужчин сели в "зодиак" и помчались раскрывать местные тайны.
Вошли в бухту, по ходу дела обнаружив в ней обломки ещё одного затонувшего корабля. По всему выходило, что в мелководной бухточке и её окрестностях нашли свою гибель четыре парусных судна, считая и тот, что море забросило на небольшую террасу метрах в пяти от уреза воды. Классифицировать три полуразрушенных остова не представлялось возможным, а вот закинутый на террасу двухмачтовик чем-то походил на средневековый галиот. Впрочем, это было личное мнение Северьянова, ибо земляне не смогли забраться на трёхметровый скользкий откос, чтобы осмотреть зияющий рваными пробоинами корпус.
— Кэп! Кэп, давай, сюда! — закричали Николай с Валерой, замахав руками на манер работников полосатой палочки. Бродя по колено в воде в поисках подъёма наверх, приятели отошли на полсотни метров в сторону, и, похоже, что-то нашли. — Кэп, тут "жмур" нарисовался! Реальный, отвечаю!
— Ни (цензура) себе, — реакция бывшего пограничника оказалась вполне себе русской. — (Цензура), кажется, это человек.
— Был человек, — скалясь, уточнил Николай. — А теперь это стопудовый "жмур"... в доспехах.
— А ты кого ожидал встретить? — нервно засмеялся Валерий. — Орка? Гоблина? Или эльфа?
— Эльфийку, блин, с тремя грудями, и со шмонькой поперёк, а не вдоль, — хихикнул приятель. — Короче, кэп, в этом мире, походу, царит средневековье.
— Ты сделал вывод, исходя из того, что нашёл скелет мужика в кольчуге? — с ехидством в голосе поинтересовался Станислав. — Может, это толкиенист какой-нибудь, или реконструктор?
— Сам ты толкиенист и реконструктор, — нахмурился Николай. — Это обыкновенный человек, не орк, и не эльф.
— Я не специалист, но это, похоже, действительно, хомосапиенс, — заметил Северьянов, осматриваясь по сторонам. — Вероятно, он был членом команды одного из этих парусников.
— Кэп, а сколько человек должно быть в команде такого галеона? — спросил Валерий, махнув рукой в сторону дырявого корпуса судна.
— Чёрт его знает, до сотни, наверное, — пожал плечами Артём. — И это галиот, а не галеон.
— Один хрен, корыто старое, — сплюнул водила. — Короче, мы с Колькой пройдёмся по мелководью вдоль скал, может, найдём ещё пару "жмуриков".
Спустя буквально пару минут приятели наткнулись буквально на целую россыпь человеческих костей, разбросанных по мелководью там и сям. Вместе с останками людей на дне нашлась средневековая амуниция в виде пяти кольчуг, и кое-какое вооружение той же эпохи: кинжалы, топоры, копья, плюс три меча. Судя по лёгкому налёту ржавчины, всё вышеупомянутое железо пролежало в воде несколько недель.
