Высшая форма неудовольствия

Звездные Войны

Основные персонажи: Оби-Ван Кеноби, Энакин Скайуокер (Дарт Вейдер, Избранный)

Пэйринг: Кеноби, Скайуокер

Рейтинг:PG-13

Жанры:Драма, Фантастика, Даркфик, AU

Предупреждения:OOC, Насилие, Смерть второстепенного персонажа

Размер:планируется Мини

Статус: закончен

Описание:Высшая форма неудовольствия дьявола — не вмешиваться.

Посвящение:Вам.

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора: Ничего не могу с собой поделать. Накатило.

Глава 1

Оби-Ван сделал шаг, сходя с трапа роскошной яхты, личной собственности сенатора от сектора Чоммель, бывшей королевы, носящей тронное имя Амидала, Падме Наберрие.

Жар опалил легкие и кожу, сжег гортань, вырвал дыхание, забил носоглотку. Густой, насыщенный парами кипящей магмы, воздух дрожал, заставляя видеть...

Вырванные с мясом огромные ворота в Храм. Центральный вход, настоящее произведение искусства, ведущее в гигантский холл, покрытый росписями. Величественные колонны и изящные статуи, редкие украшения и мир, пронизывающий все вокруг. Тела, расстрелянные в упор из лазерных пушек, штурмовых винтовок и карабинов. Разорванные гранатами.

С безопасного расстояния... Ведь джедаи — очень опасны... Но и их можно взять числом и залить огнем, выжигая, истребляя, словно опасных животных.

Зал Совета. Панорамные окна по кругу, из которых открывается величественный вид. Мозаика на полу из тысяч кусочков полудрагоценных камней. Трупы детей, пытавшихся спрятаться в отчаянной попытке дождаться помощи. Кого-то взрослого, кому они могли доверять.

Выжженные световым мечом полосы в древнем мраморе.

Джедай тряхнул головой, пытаясь отвлечься, стряхнуть с себя ужас увиденного. В груди с перебоями билось разорванное на части сердце.

— Лгунья! — Дикий, нечеловеческий вопль вырвал из глубин отчаяния. Кеноби собрался, потрясенно уставившись на жуткое зрелище. Беременная женщина хрипела, схватившись руками за шею, а напротив нее стоял Энакин, перекошенный, безумно сверкающий глазами, сжимая правую руку: классический Захват Силы.

Кеноби крикнул, привлекая к себе внимание, Толчок Силы, — и Падме захрипела, свалившись на горячую каменную поверхность, пытаясь обхватить руками живот.

— Энакин!

— А-а-а... Мастер... — безумно оскалился Скайуокер. — Ты виноват! Ты отнял ее у меня! Ты...

— Энакин... — попытка дозваться до сознания бывшего падавана провались. Скайуокер ничего не слышал. Он не хотел слышать. Он кричал, обвинял, едва не топал ногами, словно закативший истерику ребенок. Кеноби потянулся было за сейбером... И отдернул руку. Горячий ветер трепал тунику, опаленную выстрелами из бластеров. Грязную, мятую... Воняющую потом и плазмой.

Оби-Ван не знал, промахнулись ли клоны нарочно или случайно... Повезло ли ему... Впрочем, он по своему опыту знал, что удачи не существует. Это лишь отговорки слабаков. И если Сила дала ему тот шанс, который отобрала у всех остальных...

— Зачем? — тихий вопрос неожиданно оборвал обвинения во всех грехах. — Ты встал перед ним на колени, Энакин... Зачем? Для чего? Что он тебе пообещал?

Оби-Ван испытующе вглядывался в глаза своего воспитанника, пытаясь хоть что-то понять.

— Он пообещал спасти Падме! — заорал Энакин. — У меня были видения! Она умирает! Во время родов! Я пытался... Но все, что услышал: 'Видения проходят'! Всё!

— И поэтому ты ее убиваешь? — На Кеноби неожиданно снизошло странное спокойствие. Жуткое. Неестественное. Которое, как он знал, является только передышкой перед готовящейся накатить бурей.

Скайуокер осекся. Моргнул, уставившись на мужчину. Было видно, что он с трудом понимает, что ему говорят.

— Что? Нет! Я ее люблю!

— Быстро же прошла твоя любовь... — констатировал Оби-Ван, бросив быстрый взгляд на лежащую без сознания Падме. — И, кстати, она не знала о моем присутствии. Я просто спрятался.

Сила медленно собиралась грозовым облаком, готовым разродиться смертельным дождем.

— Энакин... — покачал головой Оби-Ван, чувствуя себя смертельно усталым. Утапау. Борьба с Гривусом, закончившаяся победой джедая. Предательство клонов. Разоренный Храм. Тяжелый разговор с Йодой. И теперь вот это...

Всего пережитого было слишком много.

— И что ты будешь делать, падаван?

— Я построю свою новую Империю! Я принесу мир и процветание галактике! — запальчиво, словно в агитационном фильме, начал Скайуокер. — И я больше не твой падаван! Я — Дарт Вейдер!

Кеноби поднял бровь. На большее его уже не хватило.

— И Падме?

— Она поймет! Она...

Мужчина покачал головой, чувствуя, как Сила давит на плечи, толкая вперед. Рука снова сама потянулась к сейберу, джедай почти сделал шаг... Раздался слабый стон, и это отрезвило почище ледяного душа.

Мужчина шагнул назад, подхватил плащ.

— Прощайте, Дарт Вейдер, — абсолютно спокойно заявил Кеноби, накидывая плащ со здоровенной дыркой в левом рукаве. Поклонился — точно выверенный изящный поклон, предназначенный для аристократии. Поправил пояс, поудобнее подвесив сейбер. Скайуокер радостно схватил меч, но на его движение не отреагировали. — Это ваши дети, Дарт?

— Да!

— Если выживут — принесите им мои поздравления,— совершенно равнодушно произнес джедай с постным лицом — тем, которое демонстрировал абсолютно отвратительным, на его взгляд, личностям, с которыми, тем не менее, приходилось иметь дело.

— Что ты имеешь в виду? — прошипел Падший. Радужки наливались ядовито желтым, по белкам растекалась алая сетка.

— 'Правило двух', Дарт, — пожал плечами джедай. — Странно, что я, — Оби-Ван подчеркнул последнее слово, — вынужден вам об этом напоминать. Один Мастер — один Ученик. А их... — Кеноби снова равнодушно посмотрел на так и лежащую без сознания женщину, — двое. И рано или поздно, но вашему Мастеру придется выбирать...

Кеноби поправил капюшон.

— Прощайте, Дарт. Ваш хозяин уже летит сюда.

— У меня нет хозяина! — процедил Энакин, настороженно сверкая глазами. — Это вы считали меня опасным! Вы меня не хотели!

По губам джедая скользнула странная улыбка.

— Но я никогда не заставлял тебя становиться на колени... Прощай.

В Силе что-то лопнуло с резким звоном.

Кеноби круто развернулся и направился к стоящему неподалеку истребителю. Захлопнулся колпак, юркая машина взлетела в небо. Раздался свист — на трап яхты выехал астромех, бешено забибикав. Золотистый дроид, приковылявший к входу, всплеснул руками.

— Хозяйка!

Энакин очнулся от ступора, бросившись к находившейся без сознания жене. Раздался рёв — на посадку шел личный шаттл Палпатина.

* * *

Истребитель перешел в гипер, и Оби-Ван устало разлегся на сиденье, бездумно глядя сквозь транспаристил. Он чувствовал себя пустым и сломанным, не способным на движение. Древняя развалина, увидевшая крах своего образа жизни, смерть семьи, подвергнутой остракизму.

Он смотрел вперед и видел, как гибнут его товарищи, душу рвали их предсмертные вопли и ужас, наполненный непониманием. Жирный вкус предательства на его языке... Требование Йоды убить того, кто был для него сыном, братом... Самым родным и близким существом во всей галактике.

Кеноби попытался выпустить боль и гнев в Силу... И у него ничего не получилось. Слишком больно. Слишком.

Мужчина протянул руку за комлинком, пытаясь отвлечься... По щекам побежало что-то мокрое. Он тронул лицо пальцами. Слезы. Он плачет? Руки джедая затряслись, кабину наполнил вой: агония смертельно раненого животного.

Потом Оби-Ван не мог вспомнить, сколько он рыдал, выплескивая отчаяние. Резкий сигнал, предупредивший о выходе из гиперпространства, вырвал его из глубин самокопания и обвинений самого себя во всех грехах. Кеноби вытер мокрое лицо, машинально поправил одежду, приходя в себя, бросил взгляд на координаты...

Полис-Масса.

Место, где его должен ждать Йода.

Мужчина был уверен, что гранд-магистр потерпел неудачу. Он знал это, чувствовал. Сила твердо говорила о том, что джедай не смог убить древнего врага.

Кеноби вздохнул, перехватив управление, истребитель заложил вираж... И завис на одном месте. Перед глазами плавало. В ушах звучали речи Йоды, кричал Энакин, стонала Падме... Он потер лицо руками, встряхнул головой... Снова потянулся к штурвалу... Тело отказалось повиноваться.

Сила стучала в венах.

Кеноби задышал, чувствуя, что его вот-вот стошнит. У магистра было ощущение, что его сейчас вывернет наизнанку, в голове зашумело, он застонал, тело болело, кости скрипели, как под давлением. Его сдавило в последний раз... И отпустило.

Разум стал кристально чистым.

Руки уверенно вбили координаты, истребитель вновь ушел в гипер.

— Нет, — хрипло прокаркал Оби-Ван. — Хватит. Хватит... Я не воин... Я миротворец. Хватит этой бессмысленной жестокости.

Машина неслась куда-то вперед, Кеноби полулежал в кресле, трясясь, словно новорожденный.

Он твердо знал, что вот на этот раз поступил правильно.

Хватит взваливать на него все проблемы. Хватит. Он не может так больше.

— Я... я найду уцелевших. И мы уйдем. Далеко-далеко... — прошептал мужчина. — Хватит догм. Хватит... Может, пора просто жить?

А Скайуокер пусть сам разбирается со своими проблемами. Пора ему начать думать сперва, а потом действовать. И пора понять, что за поступки надо отвечать. И рядом не будет доброго мастера, отмазывающего за косяки и нарушения.

То же касается и Йоды.

Может, Оби-Ван и упустил своего ученика, но гранд-магистр упустил целую галактику.

* * *

Шаттл летел к Корусканту, Энакин смотрел на жену, подключенную к системе поддержки жизнедеятельности. Мысленно он обвинял в ее состоянии кого угодно, только не себя. Рядом сидел Палпатин, успешно пряча за капюшоном алчный взгляд, устремленный на собирающуюся рожать женщину.

Мысленно Палпатин уже составлял планы.

Целых два будущих ученика. Целых два... Рано или поздно один из них станет его подмастерьем.

Глава 2

Падме смотрела в стену с самым равнодушным выражением лица. Женщину пошатывало, но она не показывала своего состояния. Нет. Не перед ним. Она — Наберрие, и ее враги не увидят момент ее слабости.

Особенно этот.

Она гордо вскинула голову, подняв острый подбородок: тяжелые роды истощили ее тело. Лишний вес исчез, словно его не было, мышцы опали, кожа стала не такой упругой, как была. Лицо, округлившееся и ставшее еще миловиднее, похудело. Скулы впали, около рта залегли складки.

Падме смотрела на себя и не узнавала. Она словно постарела лет на десять, и это только физически. А морально...

Морально она стала старухой.

Ее верные служанки исчезли, погибли при атаке сепаратистов на Сенат и Республиканскую, 500. Так ей сказали... Падме не верила. Она не верила лживым словам Палпатина, превратившегося из понимающего наставника и друга в упивающегося властью Императора. Прошло только несколько недель с момента установления Империи, а уже начались чистки. Она замечала, как фильтруют новости в голонете, как планомерно очерняют джедаев, втаптывая их в грязь, как насаждают строго определенную точку зрения.

Но это она еще могла как-то понять и переварить. Выработать план, найти способ противодействия...

Хуже было другое.

Энакин.

Ее супруг, смотревший с щенячьим обожанием, целовавший ее руки, поддерживающий ее... Из простого и понятного джедая он превратился в наполненное постоянной яростью существо. Он поднял на нее руку...

Теперь Падме верила в обвинения, представленные Оби-Ваном. Теперь она вспомнила, как утешала тогда еще падавана после смерти матери. После... резни.

О, она — хороший политик. Она нашла нужные слова, которые Энакин хотел услышать. Они слетели с ее губ с легкостью... Почему же она, гордящаяся своим стремлением к справедливости, к законности, не подумала в тот момент, что оправдывает геноцид?

Куда в тот момент исчезли ее устремления сделать мир лучше? Почему она оправдала бойню? Почему она не подумала, что тот, кто поднял руку на детей один раз, запросто сделает это во второй?

Почему она не подумала о том, что тот, кто убивает чужих младенцев в колыбелях, может повторить это со своими детьми?

Или решила в своем высокомерии, что против нее попробовавший легкой крови зверь не пойдет?

На Набу были горные пантеры. Страшные хищники, которых уничтожали любыми средствами, если им доводилось попробовать человеческой крови, ведь людоеды не отвлекаются на другую добычу.

И она убеждала Кеноби, что Энакин не мог? Что в нем есть добро?

Роды высосали из нее все соки. Она чувствовала, как из нее тянут силы. Падме даже решила, что уже всё, но каким-то неимоверным усилием смогла выкарабкаться из подступающей темноты, засасывающей в свои глубины.

Теперь она об этом практически жалела.

Теперь она недоумевала, как могла согласиться на брак с тем, кого знала лишь пару месяцев. Почему? Только потому, что в тот момент в его глазах она была целой вселенной?

У них не было ничего общего.

Она — представительница одного из шести королевских домов Набу. Он — раб без роду и племени. У нее — власть и понимание политических процессов, у него — Сила. То, чего она никогда не поймет.

Она не понимала и раньше, видя, как Энакин и Оби-Ван общаются без слов, как отвечают на невысказанные мысли, как...

Теперь она боится и ненавидит.

Закричали дети, Падме вздохнула, беря ребенка на руки. Малыш сосал, причмокивая, а она смотрела на него, не зная, что испытывает. Любовь? Равнодушие? Отвращение?

Дети — такие же, как и тот, кто носил раньше имя Энакин.

Теперь его зовут Дарт Вейдер, и это — не ее муж. Он стремится сделать галактику лучше... насаждая тиранию. Он шептал о любви — и почти задушил ее. Он был нежным и добрым... Теперь он властный и авторитарный.

Раньше он таким не был... Или был? И она просто не замечала?

Раньше они спорили, и он уступал.

Теперь есть только его мнение.

— Император хочет нас видеть, — резкий голос отвлек от нехороших мыслей. — Будет слушание в Сенате...

— Слушание, — оборвала его Падме. — Мне нездоровится.

В глазах молодого человека на миг мелькнула смутная вина, тут же сменившаяся агрессией.

— Тебе уже лучше. Ты должна пойти!

— Я никому ничего не должна, — ледяным голосом отрезала женщина, укладывая детей в колыбель. — И тебе — тем более.

— Я — твой муж! — рявкнул Скайуокер. Падме неприятно рассмеялась.

— Неужели вы об этом вспомнили, лорд Вейдер? — женщина смерила рослого мужчину полным отвращения взглядом, словно таракана — мерзкого и отвратительного. — Лучше поздно, чем никогда, не так ли? Что я там буду делать? Одобрять порабощение Кашиика?!

— Это для их же блага! Они укрывали предателей-джедаев...

— Таких же, как вы? — невинно улыбнулась Падме, чувствуя, что ее несет. Ужас и боль последних дней, отчаяние и отвращение, ярость и ненависть... Все сплелось в плотный клубок, который распутать невозможно. Только разрубить.

— Они — предатели! — взревел потерявший хлипкий контроль Падший. — Император знает, что делает! Джедаи пытались его убить! Хотя клялись защищать...