Ламия была слишком занята высматриванием людей с яркими белками глаз и прибытие в Хартум почти не запомнила. Городской порт был наводнен толпой, и ей казалось, что каждый второй прохожий — демон, мечтающий вырвать ей сердце. На борту баржи предупреждение Крона о пытках, которым ее непременно подвергнут, если поймают, звучало страшно, здесь, на земле, рядом с людьми, Ламии стало по-настоящему жутко. Простуда, повинуясь снадобьям мага, отступала, но девушку трясло, и причиной лихорадки была не болезнь. Лишь когда Крон дернул ее за руку, велев смотреть под ноги, а не по сторонам, она немного успокоилась и подняла голову, чтобы напитаться спокойствием от хартумского неба. Да так и застыла, открыв рот от изумления.
Вместо привычного голубого полотна с белыми перьями облаков над городом висела тяжелая черная пелена. Угольные клубы дыма грозно выкатывались из-за черепичных крыш, застилали узкие улочки и лениво исчезали за горизонтом, уступая место таким же собратьям. Ламия никогда не была в городах и не знала, что думать. Пожар? Гигантские печи? Набег угеритов? Оказалось — второе.
— Хартум — промышленный город, молодой, дерзкий, — хрипел Крон, ковыляя за ней по мостовой. — Вырубают леса, копают соль. Видела склады с древесиной на причалах? Это все для соляных шахт. Уголь дорогой, покупают его редко и под открытым небом не хранят. Хартумцы живут мечтой о собственном угле, поэтому постоянно роют и копают. Здешние солевары со всех сторон окружены угледобывающими районами, а своего угля нет. А ведь в городе работают четыре шахты. При этом на некоторых фабриках поддоны для выпаривания соли достигают площади с хорошую комнату. Сегодня вообще сельское хозяйство стремится не к тому, чтобы производить лучшие продукты, а к наибольшим объемам с каждого акра. Каждый год изобретают что-то новое — то новые сорта, то новые породы, то новые инструменты. Технологии, — брезгливо добавил Крон и презрительно сплюнул, едва не попав спутнице на юбку. — Я за качество, а не за количество.
Ламии стало скучно уже на втором предложении, и она принялась глазеть по сторонам, подмечая, где отличие, а где сходство с родной деревней. Сойдя с баржи, Крон заявил, что им нужно найти Тыквенный Переулок, но денег на извозчика пожалел, сказав, что растрат предстоит много, а запасы у них небольшие. К тому же, добрую часть монет из украденного у Сандры мешочка пришлось отдать капитану за помощь и молчание. Ламия понятия не имела, зачем им понадобился переулок с овощным названием, но спрашивать не стала, хотя, возможно, Крон ждал вопроса. Короткое путешествие с магом научило ее терпению, а выводы она делать умела. Чем меньше знаешь, тем спокойнее дышишь.
Улицы в Хартуме были широкими, прямыми и просторными. В Яникове Светоче имелась всего одна улица, вдоль которой тянулись одноэтажные дома. Ее ширина равнялась двум телегам, выстроенным бок о бок — как раз для того, чтобы разъехаться. По улицам Хартума одновременно могли проехать четыре, а то и пять телег, которых в городе заменяли упряжки извозчиков, крытые повозки и кареты. Ламия привыкла к тому, что в родном поселке свободно ходила по тракту, так как грохот телег слышался издалека и всегда можно было отойти в сторону. В Хартуме им пришлось идти по специальной дороге вдоль сплошного ряда домов, соперничающих друг с другом по красоте фасадов. В деревне Ламии было всего одно здание с двумя этажами — церковь. В городе же все дома имели по два, а то и по три этажа. Внизу располагались торговые лавки и магазинчики с дверьми и окнами, выкрашенными в яркие, веселые цвета. Сверху над прохожими возвышались балконы, увитые цветами, лентами и фонариками. Кадки с цветущими азалиями стояли и вдоль мостовой, составляя вместе с балконами и разноцветными дверями разительный контраст с клубами дыма, парящими над городом.
Иногда в сплошном ряду украшенных фасадов возникали арки, сквозь которых виднелись другие улицы — поменьше и поизвилистее. Поймав взгляд Ламии, Крон объяснил, что ширина таких улиц должна равняться рыцарскому копью согласно постановлению военного совета Альцирона. А раньше бывало, что в боковых улицах с трудом проезжал всадник. Глядя на то, как верхние этажи выступают над нижними, Ламия охотно в это поверила. Создавалось впечатление, что после королевского указа стены некоторых домов специально ломали, чтобы расширить проезжую часть. Расстояние же между верхними этажами было настолько мало, что можно было легко перешагнуть с одной крыши на другую.
Боковые улицы Ламии не понравились. Если на главной мостовой пахло лошадьми, кожей, хлебом и дорожной пылью, то из узких улочек между домами несло гниющим мусором, крысами и тленом. В ее деревне были подобные места — они начинались за огородами и заканчивались нужниками, которые строили подальше от жилых домов.
— Такие улицы ведут в трущобы, — бурчал Крон, ускоряя шаг мимо переулков. — И увы, нам с тобой нужно найти нечто подобное. Там живут совсем другие горожане, чем эти.
Маг кивнул на спешащих мимо людей. Ламия, памятую о демонах, опасалась открыто разглядывать прохожих, но сейчас с любопытством подняла глаза. Мимо семенил пожилой мужчина в смешных коротких брюках и ботинках с длинными загнутыми носками. Впереди него плыла семейная пара, при этом юбка дамы занимала большую часть дороги. Ее кавалер неспешно двигался рядом, держа за руку маленькую девочку в кудряшках и в точно таком же платье, что и у матери. От них приятно пахло парфюмом и сладкой сдобой, так как девочка уплетала свежую булочку с изюмом. Ламия сглотнула и пожалела, что пренебрегла рыбной похлебкой на завтрак, но тут ее нос учуял совсем другой запах, и она осторожно покосилась себе за спину. Сзади пыхтел толстяк в запыленном сюртуке с деревянной лестницей на плечах. В руке он держал ящик с крышкой, который источал неприятное зловоние каждый раз, когда толстяк подпрыгивал, пытаясь поправить сползающие с брюшка штаны.
— Кто они? — спросила Ламия шепотом.
— Определенно не Сияющие, — скривил губы Крон. — Ремесленники, купцы, священники, солдаты, шуты, бродяги, нищие. Город всех притягивает. Лучше посмотри на ратушу. В прошлом году ее облицевали черным мрамором, из-за которого Хартум сейчас в долгах перед столицей. Прихоть местной администрации. А вон церковь. Этой зимой святые братья себе шпиль из чистого золота построили. Лучше бы печь в божьем доме установили, а то до сих пор отапливаются жаровнями.
Ламия скользнула взглядом по зданиям, но ни золоченный шпиль церкви, который выделялся блестящей стрелой в черном небе, ни подкопченные стены ратуши из когда-то белого мрамора интереса не вызвали. Зато внимание привлекло другое.
— А это что? — спросила она, указав на странное сооружение. Больше всего оно походило на мост, который начинался на площади у ратуши, закруглялся дугой над крышами домов и уходил... здесь сравнение с мостом заканчивалось, так как каменная дорожка с перилами исчезала в черном небе Хартума, ведя в никуда.
— Каменный мост Каэла, — процедил Крон. — Он ведет к его замку. Нам туда не надо.
— Каэл... он ведь отец Криста, так? — переспросила заинтересованная Ламия.
Крон кивнул.
— Каэл Великолепный — один из лучших боевых магов Альцирона. Крист был его наследником, это тяжелая потеря для страны. Всем нам будет лучше, чтобы Каэл узнал о его смерти, когда я буду в здравии и со всеми магическими силами. Крист думал, что отец к нему равнодушен, но это не так. Каэл без ума от своего единственного сына и с горя может вытворить всякое. Сейчас он думает, что Крист вместе со мной в Цертуссе. Не будем зря его тревожить.
— Но разве он не может помочь нам? Если он крутой маг, то...
— Мия, — вздохнул Крон, останавливаясь. — Я понимаю, что тебе приходится запоминать слишком много, но уясни раз и навсегда. Заклинание четырех шагов — только для нас с тобой. Стоит мне нарушить хоть одно условие, и все. Конец. Когда мы найдем кое-кого, я напишу анонимные письма всем магам Альцирона, включая Каэла, где постараюсь вызвать у них тревогу, не упоминая о Кормаке. Пусть волнуются и будут настороже. Правда, если у нас с тобой ничего не получится, их боевая готовность вряд ли поможет. Однако сейчас я больше беспокоюсь об угеритах. У них чутье на любые неприятности, которые случаются в Альцироне. Готов поспорить, что угеритские принцы уже заключили перемирие и точат топоры, готовясь к набегу.
Крон помолчал и, прищурившись, поглядел на мост Каэла.
— А вот что мне, действительно, не нравится, так это туман, — добавил он. — Каэл редко скрывает свою домину. Обычно его замок висит прямо над ратушей, чем вызывает недовольство всех горожан. Но с ним никто не связывается, потому что, во-первых, он брат Леонарда, главного священника Альцирона, а во-вторых, возглавляет военный совет города. Есть только одна причина, по которой Каэл мог спрятать свой замок. Его напугали. А так как напугать боевого мага сложно, нам стоит кое-что разведать.
Крон вдруг резко остановился и, сойдя с дороги, прислонился к розовой стене, облокотившись руками о колени. Сначала Ламия подумала, что ему стало плохо, сердце там схватило, или что еще у древних дедов случается, но потом поняла, что маг лишь принял удобную позу и пристально вглядывается в прохожих. Она постоянно забывала о его годах и сейчас испытала легкое угрызение совести, что неслась по дороге, не думая о стариковских суставах. Впрочем, угрызение было совсем легким.
— Эй, парень! — окликнул Крон мальчишку лет десяти в драной рубахе и деревянных сандалиях, которые громко стучали по мостовой и норовили слететь с ног при каждом шаге. — Монету хочешь?
Он извлек из мешка яркий кружок, и Ламия недовольно поджала губы, определив, что монета была золотой. Не многовато ли для босоного оборванца?
Парень подбежал и деловито сунул большие пальцы рук за веревку, которая поддерживала штаны. Заметив насекомых, ползающих в копне пшеничных волос, девушка непроизвольно сделала шаг в сторону. Крон же, словно не замечая грязи, покрывающей мальчишку с головы до ног, деловито пожал ему руку и принялся общаться, словно знал его с детства.
— Дело есть, — сказал он. — Заплачу золотом. Я тут проездом, а проверенных людей нет. Зато знаю, что ваш брат никогда не подведет. Ну как, договоримся?
Мальчишка засопел, надулся от важности и серьезно кивнул.
— Договоримся, дедуль. Что сделать надо?
— Внучка моя прихворала, — сказал Крон, кивнув на Ламию, которая еще не полностью оправилась от болезни и соответствовала заявленному образу. — Снадобье хочу сварить, для этого любой аспид нужен.
— Кто нужен? — переспросил пацан, округлив глаза.
— Кобра, мамба, крайта, железноголовая, любая гадюка подойдет, — терпеливо объяснил Крон. — Но лучше кобру. Сможешь достать? Мне поскорее бы.
Мальчишка почесал в голове, сунул палец в рот, с хрустом откусил ноготь и, наконец, кивнул. Ламии показалось, что он проделал этот спектакль специально.
— Одной монеты-то маловато будет, — спросил оборванец, ковыряя вавку на локте. — А как быстро надо?
— Через полчаса. Я к этому времени буду у Тыквенного Переулка. Управишься, получишь два золотых.
Ламия не сдержала возмущенного фырканья. Конечно, что главный маг Альцирона мог знать о деньгах? Жил на всем готовом и не понимал, что теперь нужно каждую мелочь беречь. Да и зачем ему гадюка понадобилась? Совсем из ума выжил. Но спорить с магом не стала, продолжая соблюдать выбранную ранее стратегию — равнодушие.
Тем временем, мальчишка уже заполучил золотой и собирался бежать, когда Крон придержал его за рукав.
— Подожди, друг, — улыбнулся ему маг. — Хочу спросить, что у вас тут в городе происходит. Помню, над ратушей всегда чудесный дворец висел, а сейчас его нет. Да и люди какие-то злые, напряженные.
— Еще бы им напряженным не быть, — хмыкнул малец. — Ты, дед, лучше из Хартума уезжай. И внучку свою увози. Со вчерашнего дня маньяк у нас завелся. Режет животы, не разбирая — старым, молодым, всем. Шесть человек убиты, из них четверо — маги. Представляете! Не ведьмы, не колдуны, а маги! Сегодня из столицы должна прибыть комиссия во главе с самим отцом Леонардом. Разбираться будут.
— А Леонард тут причем? — недовольно буркнул Крон. — Он же священник и к магам отношения не имеет.
— Ну ты, дед, совсем, наверное, из какой-то глубокой норы вылез, — протянул мальчишка. — С тех пор как главный маг сгинул в Цертуссе, всей нашей магической братией Святая Церковь заведует. Держит их в узде и правильно делает. О том, что ты зелье из гадюки варить собрался, никому больше не говори. Я человек понимающий, а другой сразу куда надо доложит. Знахарей в Хартуме не любят. Утром вздернут на площади, а к обеду забудут.
Ламия побледнела, но Крон даже в лице не изменился. Кивнул оборванцу и велел не опаздывать. Девушка вздохнула. Монета была определенно выброшена на ветер. Где пацан в городе гадюку раздобудет? Ее и в деревне-то с трудом найти можно, змея хитрая, осторожная, людей не любит. Мысли о змее помогали справиться с нарастающей паникой. А вдруг демоны Кормака их уже выследили и теперь ждут удобного момента, чтобы вспороть им животы?
Они снова двинулись по главной улице Хартума, только быстрее, чем раньше. Ламии хотелось дойти хоть куда-нибудь и спрятаться от любопытных глаз, которые теперь мерещились ей повсюду. Крон ковылял рядом, и если прежде он носил маску деловой сосредоточенности, то теперь его лицо стало таким угрюмым и мрачным, что Ламия не решалась лишний раз его беспокоить. А ей так хотелось попросить у него монету и купить булочку в одном из хлебных магазинов, которые встречались через каждые два дома. Из них одуряюще пахло сдобой и спокойствием. Правда, отчего-то она была уверена, что Крон, подаривший бездомному мальчишке золотой за просто так, ей монету пожадничает. Поэтому молча сглатывала слюну и проходила мимо.
— Да ты не переживай так из-за демонов, — сказала она, наконец, чтобы нарушить тягостное молчание. — Найдем кости и свалим отсюда побыстрее. Хотя жаль, конечно, магов. Ты, наверное, знал их. Но как демоны в человеческих телах и без магических сил смогли их убить?
Они свернули с главной улицы и теперь брели в узком пролете между обшарпанными домами. Оказалось, что здания с красивыми фасадами были красивы не со всех сторон. Как и некоторые женщины, они ярко красили лицо, чтобы отвлечь внимание от недостатков фигуры. Здесь, в узких улочках, царила непривычная тишина, оглушающая после шумной мостовой.
— Убить мага легко, — произнес Крон после долгой паузы. — При этом не обязательно быть тоже магом. Достаточно застигнуть нас врасплох. В Альцироне есть клан наемных убийц, которые успешно выполняют заказы на людей с магическим даром. Меня беспокоит другое. Где-то я ошибся. Леонард не должен был брать на себя мои обязанности. Но раз это произошло, значит, в заклинании забвения допущена ошибка, и нам нужно быть готовым ко всему. Мы пришли.
Он остановился рядом с аркой, которая вела в еще более темную и узкую улицу. Оттуда волнами выплывало такое зловоние, что Ламии пришлось прикрыть нос рукавом. Арка напоминала нору, которую прогрызли крысы в сарае с навозом. На стене рядом висела вывеска с изображением тыквы. Кто-то выпустил в нее с десяток стрел, превратив тыкву в ежа. Тыквенный Переулок, определенно, был не тем местом, где она предпочла бы оказаться.
Облокотившись о грязную стену, их ждал знакомый оборванец. На миг Ламии даже стало досадно от того, что он пришел. Трудно признавать, что где-то ты неправа.
Заметив Крона, мальчишка поднял с земли мешок и протянул магу.
— Ты уж извини, дедуль, но другой нет.
— Мне мертвая не нужна, — ворчливо заявил Крон, без всякой опаски заглядывая в мешок.
— Да живая она, живая! — заверил его малец. — Спит только. У меня знакомый есть, гадами разными торгует, я змею у него взял. Так представляете? Уже два дня как кобры и гадючки всякие спят, словно медведи зимой. Желторотые там или ужи ползают себе, как обычно, а ядовитые твари в спячку впали и ни за что просыпаться не желают. А тебе, дедуля, так даже удобнее будет. Ты голову ей сверни, пока она спит, — и риска никакого, и возиться не надо.
Ламия ожидала, что Крон разозлится на оборванца, но маг вдруг расплылся в довольной улыбке, потрепал мальчишку по вшивой голове и щедро сыпанул в протянутую ладонь аж три монеты. У нее от такого расточительства даже во рту пересохло. Нет, нужно срочно отбирать деньги у мага, иначе им придется ловить крыс, чтобы с голову не сдохнуть. Есть, как назло, хотелось все сильнее.
— Ну, и зачем тебе эта тварь? — Ламия кивнула на змею, которую Крон с любопытством вертел в руках. Кобра была похожа на мертвую, но, видимо, маг знал, чем отличается дохлая змея от живой, потому что, снова довольно кивнув, аккуратно сложил тварь в корзину с мусором, валявшуюся рядом.
— Пойдем, мы и так привлекли больше внимания, чем надо, — Крон взял ее за рукав и поспешил в арку. Краем глаза заметив темную фигуру, отделившуюся от стены неподалеку, Ламия не на шутку перепугалась. Ни с вором, ни с маньяком, ни с демоном встречаться не хотелось. Однако, заметив, что они направляются в Тыквенный Переулок, человек замер, оставшись поджидать их рядом с корзиной, где Крон спрятал змею.
— Ты мне не ответил, — сердито пробурчала Ламия, на самом деле, больше желая услышать собственный голос, чем ответ мага. В переулке было так тесно, что им пришлось идти друг за другом. Девушка то и дело задевала локтями наросты грязи и плесени на стенах, стараясь не думать, кто и почему жил в таком гиблом месте.
— Все хорошо, Мия, — Крон обернулся через плечо и неожиданно ей подмигнул. — Пока хорошо. Аспиды — это твари Кормака. Сейчас он находится в ловушке безвременья, поэтому заснули и они. Пока аспиды спят, мы можем быть уверены в том, что Кормака никто не нашел и не разбудил. А значит, у нас еще есть время.
