Стрельцы?
Для города они еще хороши, а вот в полевой войне толку от них никакого.
Полк Трубецкого?
Ну, тут царит порядок. Но ведь все равно этого мало.
Вот они и идут. Сейчас на Воронеж, а потом к Путивлю. А еще сорок тысяч человек тоже вскоре выступят в поход, да и на Сечь скачет отряд Стеньки Разина. Фрол сейчас остался с царевичем, а Стенька, которого на Сечи ну оч-чень уважают, собирается кинуть клич.
И надеется, что за ним пойдут, и многие. Тем паче, что и обещания щедрые.
Царь обещал всем, кто бежал на Сечь — прощение, коли они к войску примкнут. Обещает деньги, хлеб, семьям тех, кто пойдет на турок... эту идею подсказал Алексей Алексеевич. Он казаков хоть и ценил, но понимал, что избыток горячих голов в одном месте собирать не стоит. Пусть отправляются в поход, так оно получше будет.
Казна заплатит — и заплатит щедро за пролитую кровь.
— Сколько-то их не вернется...
Алексей Алексеевич не удивился созвучию мыслей друга со своими.
— Мы тоже можем не вернуться. Только ты и сам все понимаешь — нельзя венику врозь быть, всяк ломать начнет.
Иван понимал.
Ежели Русь сейчас с поляками плечом к плечу встанет, да и на Сечи народ поднимется — куда как труднее туркам с ними справиться будет. Опять же, коли вернутся они с победой — а на то были причины рассчитывать, можно будет иначе поговорить.
Корибут сможет свой сейм к ногтю прижать.
Опять же, сейчас на Сечи Дорошенко воду мутит. А вот ежели турок сейчас отбить, да поубедительнее — не исключено, что всплывет сей гетман где-нибудь в Черном море, да в виде рыбьего корма. А дальше уж за Степаном Разиным дело станет. А ему сейчас многое надобно, Татьяна все ж царская дочь, не крестьянка какая...
Понимает Степан, что все сейчас у него на карте стоит, либо пан — либо пропал.
А к тому ж, если турок сейчас разбить — можно будет и с крымчаками по-иному поговорить. Опять же, Венеция, те же венгры, те же румыны — да найдется, кому туркам в спину ударить, только руку протяни.
А руку они протянут. И сверкать в той руке будет уральское золото.
А еще — изумруды.
Как их нашли?
А вот так. Шел по тайге охотник, устал, присел передохнуть... и заметил в корнях вывороченного бурей дерева — зеленоватые камушки. И — не потаил.
Сгреб в карман, да принес в деревню. И расплатился с долгами, отдав их цельную горсть. Слово за слово, дошло до Строганова — и тот распорядился направить туда людей.
Копнули.
И — нашли...
Богатейшее месторождение изумрудов. Охотник-то их просто посчитал чем-то вроде малахита, или худоватых аквамаринов... откуда ж ему знать.
Конечно, Урал громаден, да в некоторых случаях слухи быстро летают. Донесли Строганов у — тот людей и отправил поглядеть, освоить, а ему уж на месте старики сказали, что сие — изумруды.
Месторождение было настолько богатым, что изумруды сначала — в буквальном смысле слова — выгребали жменей.
Был, был у Строганова соблазн утаить, но потом махнул рукой. Не по благости душевной, этого за ним никогда не водилось. Просто шила в мешке не потаишь, один скажет, второй шепнет,... когда б на Урале ни единого царевичева воспитанника не было — оно б и сошло, могло сойти. Так нет же.
Царевич ведь посылает своих воспитанников на Урал, да как — десятками! Платит щедро, за ребятами приглядывают, а те ведь слушают, а потом и донесут. Обязательно.
И когда царевич узнает... сын-то Строгановский у него в школе обучается. Нет уж. Лучше не рисковать ни собой, ни родными.
Отсчитал свою долю — и направил остальное царевичу. Но может быть, из-за того изумруды и не воспринимались адекватно. Софья впервые видела их в таком количестве — просто мешок. Не очень большой, размером с человеческую голову, необработанных камней. И выглядели они... несерьезно.
Одно дело — камень в перстне. А вот так, рассыпухой, они смотрелись просто горстью бутылочного стекла. Их даже не обозом отправили — гонцом, хотя и с охраной. Софья обрадовалась, но теперь требовалось посчитать, как их сбыть, дабы цену не сбить.
Алексей вспоминал, как сестра сидела с пергаментом в руках и растерянно смотрела на него.
— Алешка, это... отлично! Я думала, где денег найти, а это просто наше спасение! Строганова наградить надобно, приедешь — займешься. Процент ему, что ли, увеличить? А изумруды возьмите с собой. Известно же, что для войны надобны деньги, деньги и только деньги. Не пригодится — так домой привезешь. Я себе чуть оставлю, чтобы было на что войско снабжать...
— Этим отец заняться должен...
— Да его бояре-казнокрады. Нет уж. Сама все сделаю. Ежели вы там зимовать будете...
Сонюшка, сестренка любимая...
Они на войну идут, а она в столице остается — и клялась, что ни малейшей задержки ни с боеприпасом, ни с продовольствием, ни с одеждой не допустит. Та же война...
Сестре Алексей верил.
Уж коли она сказала — значит, все будет вовремя. А что ей придется сделать, через кого переступить... разве так это сейчас важно?
Для войны на поле боя нужна еще и война в тылу, чтобы порох был, чтобы солдаты не жрали, что попало, чтобы... да тысячи этих 'чтобы'.
Их схватка впереди.
А Софьина уже началась...
— Она справится.
И опять Алексей не удивился тому, как угадал его мысли друг.
— Господи, помоги нам...
Иван перекрестился. Двуперстно.
Глядя на него — тот же жест повторил и Алексей. Едущие рядом бояре покосились, но сказать что-либо не осмелились. Куда там!?
На наследника тявкать?
А кому?
Царю?
Ну-ну... попробуйте. Алексей Михайлович за своего сына десяток таких по полу размажет, а то и сотню. У него разговор короткий... царь всегда прав. Кто не согласен — может проехаться и высказать свою точку зрения на Соловках.
А царевич?
А это — будущий царь. Так что простите...
Поют рога, развеваются знамена, мерно печатают шаг тысячи ног.
Армия движется...
* * *
Алексей Михайлович не был бы царем, не умей он думать о своей выгоде.
В то время, как армия под предводительством царевича двигалась на помощь полякам, вторая армия, под предводительством Григория Григорьевича Ромодановского и Ордина-Нащокина младшего двигалась на Крым.
Да, сорок тысяч человек вполне могли взять Азов, могли и удержать его, но этого было мало, слишком мало.
Алексей Михайлович поставил перед своими людьми куда как более сложную задачу. Его целью была не одна крепость, нет. Его целью была Керчь — и он сам не догадывался, что его аккуратно подтолкнули к этой идее. Во время разговора с сыном, идея была аккуратно заложена, а потом и проросла ядовитыми цветочками.
Если бы Алексей Михайлович узнал все в красках, точно бы взбеленился. Но кто ж ему расскажет о том, как после Марфиного письма трое подростков собрались за одним столом? Сидели один Морозов и двое Романовых, разговаривали, смотрели на карту...
Полякам помогать надобно — с этим никто не спорил. Но было и еще одно...
Азов.
А если брать полностью — крымское ханство. Как гангренозный палец на здоровом теле.
Татары, которые ничего не производили сами, и от которых не было никакой пользы, кроме вреда. Налетала на русские земли, угоняли людей в полон, продавали в рабство.
Русские цари, еще со времен Ивана Грозного, этот гнойник хотели вычистить, но каждый раз что-то да мешало.
А сейчас Софья прикидывала.
Да, в Архангельске у них есть корабли. Но сюда они дойти не смогут и не успеют. И вообще — надо бы с отцом поговорить на тему каналов. Волго-Балт. Или Волго-Дон...
Уж что-что, а это она знала — курс географии за восьмой класс советской средней школы. Или седьмой?
Но сейчас уже все равно поздно.
А вот Крым...
Надо было брать Азов — определенно. А еще — Керчь.
Азов был воротами на Русь, Керчь же закрывала доступ в Черное море. Да еще и расположена была так... удачно.
Если что — ее можно укрепить, защитить и удерживать. А османы...
Если Алешка их потреплет от всей широкой души, им будет сложнее собрать силы. А вот русским — полегче. А там и корабли можно будет построить, и пушки поставить...
К тому же османам не до того будет, ежели их в Польше разгромить. И можно будет развернуться на полуострове во всю мощь. Пока они спохватятся — время пройдет. Да и вообще — лучшая война — это та, которая идет на чужой земле! Почему бы не в Крыму?
Алексей к идее сестры отнесся с воодушевлением. А вот Иван Морозов...
— Ребята, а где деньги на это взять?
— Деньги есть. С рудников капают, к тому же татары много чего награбили, — прикинула Софья.
— И как ты предлагаешь это 'много чего' взять?
Палец Алексея уперся в карту.
— Посмотри сюда. Вот — Азов. Сюда мы можем подтянуть войска. Вот Керчь.
— Расстояние примерно пятьсот верст*. — Софья кое-что помнила еще по поездкам с мужем, а ребята давно не удивлялись ее знаниям...
* В 1649 г. Алексей Михайлович установил путевую версту в 1000 сажен, 1 сажень — примерно 2,16 м, прим. авт.
— У нас три точки, которые мы можем и укрепить, и удержать. Азов. Перекоп. Керчь. Если мы их займем...
— Османы осадят нас с воды, приведут флот...
— Ан нет! Не так уж там глубоко, они брюхами дно прочертят.
Софья подумала о морских минах. Может, удастся что-то придумать для дорогих друзей?
— Османы могут не успеть среагировать. Я знаю, султан сам собирается в поход, при нем туча Кепрюлю*
* семейство, поставляющее ко двору Великих визирей, фактически правителей Турции на тот момент, прим. авт.
— А татары?
— А этих только что плетями разгонять. Селим Гирей тоже призван в поход, с ним чуть ли не сорок тысяч войска...
Алексей ехидно фыркнул.
Ну да, татарское войско. Звучит грозно, визжит громко, бежит быстро и далеко.
Легкая татарская конница была идеальна для захвата рабов. И только-то. Доспехи были, дай бог, у каждого десятого, если не двадцатого, оружие плохое, вот кони хорошие, но толку-то с них в бою? Так что основной ударной силой были и оставались турки, а вот татары — разведчики, патрули, легкая конница... одним словом — приданная сила.
— Хорошо. Они уйдут, на хозяйстве останется его брат, Селямет Гирей, тот хоть и калга, но не особо умен. Селим Гирей и сам неглуп, ему интриганы под боком не нужны.
— Так. И у войска будет шанс пройти всю степь, через Перекоп, к Керчи и осадить ее.
— Взять, — Софья напряженно размышляла. — Взрывчатки у нас хватит на обе крепости. Алеша, ты можешь отправить наших ребят с отрядом, а уж там они все сделают. Научим...
— Да они уже умеют. Вот смотри, Федька, Сенька, Петька. Трое их.
— Мы с Ваней умеем.
— Только у нас не так много динамита, чтобы его распылять. Лучше отдать весь ребятам и поручить дядьке Воину обеспечить их безопасность.
Софья прикинула количество взрывчатки.
Хватит с избытком и на Азов, и на Керчь, еще и на Перекоп чуток останется.
— А что делать с татарами?
Иван заговорил совсем не о том, и Софья даже не поняла в первую минуту — о чем он.
— С какими татарами?
— Соня, мужчины уйдут в поход, в Крыму останутся женщины, дети...
— Рабы. Последних обязательно надобно освободить и на Русь доставить.
— А татарских женщин и детей?
Ёк макарёк!
Софье показалось, что она с разбега налетела носом на стену. Рядом так же тер виски Алексей.
— Не подумали...
— А они там. Живые, здоровые... резать всех подряд?
Софья замотала головой.
— Нет!
Алексей прищурился.
— Они русских людей не жалеют!
Иван посмотрел на друга со странным выражением.
— Прикажешь младенцев на копья поднимать?
Алексей скривился. Кажется, нарисованная картина не вызвала у него энтузиазма.
— А куда их тогда? Если в рабство угнать...
— Это у нас не принято. Но и убивать...
— Вы подумайте, что будет с людьми, которые такое проделают! — не выдержал Иван Морозов. — Они ж хуже нечисти станут!
Софья выдохнула.
— И то верно.
Вообще-то да. Если человек может убить ребенка, да не разово, а массово...
Почему так омерзителен фашизм?
Да именно потому, что он своей машиной с полубезумным водителем с одинаковой жестокостью перемалывал всех, кто не относился к арийской расе. Плелись коврики из волос, делались сумочки из человеческой кожи, причем особо ценилась детская — мягче и нежнее...
Чудовищно.
А разве не омерзительно то, о чем они думают сейчас?
Софья вспомнились стихи о хане Батые,* вот уж воистину, не существует слишком низких колес. Они всегда слишком высокие...
* Р. Рождественский. Стихи о хане Батые. Прим. авт.
— Убивать их нельзя. Но и в Крыму оставлять...
— Давайте поделим их на несколько групп, — предложил Алексей. — Для наглядности.
И Соня и Иван кивнули.
— Женщины. Что делать с ними?
— Если среди них есть пленные...
— Эти отдельно. А сами жены и матери?
— Гнать бы их к чертовой матери, — ругнулась Софья. — Но куда?
— А вот туда. На что похож Крым?
Ответ Софья знала. Крабьи клешни.
— Перекоп и Керчь мы захватим. А этих гнать к Османам! На ту сторону! Уметутся. И с собой — что на себе унесут.
Софья хлопнула в ладоши.
— Лешка! Умничка!
— Вторая категория. Пленные.
— Освободить и на Русь.
— А их тут ждут с распростертыми объятиями, — съязвил Алексей.
Иван Морозов покачал головой.
— Верно. Им надобно жилье, работа — ни к чему нищету умножать и татей плодить.
— И где им это предоставят?
— На строительстве каналов, — усмехнулась Софья.
— Каналов?
Девочка прочертила ногтем по карте.
— Ребята, если вот тут и здесь соединить реки — мы сможем проходить через всю Русь на кораблях. От Архангельска до Астрахани. Ну, хотя бы для начала до Азова. Посмотрите. Северная Двина и Онега, как раз через Онежское озеро. А вот тут Волга и Дон совсем рядышком.
— Сонь, а ты представляешь, сколько это стоить будет?
— Да уж не дороже денег. А прибыль представляете?
Прибыль ребята представили — и она грозила стать баснословной. Тут и корабли построят, и что хочешь сделают. Купцы вообще счастливы будут.
— Причем каналы надо сделать со шлюзами, чтобы управлять течением воды.
— Шлюзы?
Софья взялась за перо и бумагу. Идею ребята поняли быстро, в конце концов — простейшие гидротехнические сооружения были еще у бобров. Да, конечно, остается проблема наносов, наводнений, прочих погодных радостей, но!
Волок на несколько десятков метров — не проблема, да и корабли можно строить с высокой осадкой...
— Сонь, а ежели татарчу туда угнать на работы?
Софья покривилась.
— Ребята, мы с этой идеей проблем получим больше удовольствия. Инородцы и иноверцы в самом центре Руси, к тому же ненавидящие нас и мечтающие о побеге. Да в большом количестве...
Иван скривился первым.
— Самоубийство.
— Именно!
— с другой стороны... ежели детей поделить на тех, кто до трех лет — и на тех, кто старше.
— До двух лет, — прищурилась Софья, которая начала понимать, что имел в виду Иван.
