10 февраля 30 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
Все собрались на корабле. Гедимин слышал быстрые перешёптывания — сарматы занимали свои посты, "Бет" готовился к старту. До отлёта оставался час. Реактор уже два часа работал и был вполне готов к манёвру Прожига. В последний раз заглянув в активную зону и почувствовав тёплые щупальца, проскользившие от висков до кончиков пальцев, сармат махнул рукой и плотно закрыл шлюз.
— Первая посадка — на Фебе, — Корсен зачитывал по громкой связи намеченный маршрут. — Выгрузка ирренция и урана. Затем вылетаем на Альбиорикс и выгружаем рудный концентрат. Третья посадка — на Палиаке. Забираем груз ирренция и возвращаемся к порталу Кагета. Длительность рейса — двое суток.
— Отсюда везём ирренций, сюда везём ирренций, — пробормотал кто-то из канониров. — Чушь какая-то...
Гедимин криво ухмыльнулся. "Ты бы знал, насколько это чушь. А всего-то надо было — два года на исследования..."
13 июня 30 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
— Вернулись! — Фьонн, едва сойдя на выгоревшую землю Кагета, скинул шлем и подставил лицо под моросящий дождь. Из-за обычного ветра, не унимающегося над степью, капли летели почти горизонтально.
— Я бы остался тут жить, — сказал пилот, обернувшись к Гедимину. — Эта планета не хуже Земли.
— Лучше, — буркнул Гедимин, выйдя из тени корабля и осмотревшись. После дождей степь, ещё недавно безжизненно-серая, не только зазеленела, но и покрылась яркими пятнами. По ноге сармата, цепляясь за щитки скафандра, ползло что-то бугристое, с красными крапинками на причудливой раковине. Цеплялось оно не ножками — это было скорее похоже на быстро переставляемые присоски.
— Ого! — Фьонн, оторвав животное от скафандра, перевернул его кверху брюхом. Оно немедленно втянулось в раковину, оставив снаружи твёрдый пятнистый панцирь и заткнув все отверстия. Гедимин постучал по одному из пятен — оно чуть-чуть промялось внутрь.
— У нас, кажется, новые бегуны, — Фьонн, оглядевшись, быстро пересчитал на пальцах "улиток", выползших на открытую местность, и ухмыльнулся. — Отнесу это медикам. Они же биологи, пусть расскажут, что за тварь.
Грохот дробилок в ущелье внезапно прервался. Затрещали разряды бластеров. Гедимин, поморщившись, перевёл взгляд на притихший лагерь. Несмотря на регулярное выжигание, местная флора (или фауна) добралась до бараков — по крышам расползлись чёрно-красные пятна, а стены местами потрескались, обнажив распухшие, побелевшие части каркаса.
— М-да, — пробормотал Фьонн, проследив за его взглядом. — Много-много разных тварей. Но мы привыкли бы. Как думаешь? На Земле их тоже много...
— Сейчас там, — Гедимин вспомнил хвостатых животных, круживших над кратером ядерного взрыва, и невольно вздрогнул, — ещё более странные твари, чем тут. Землю после нашей войны придётся заново терраформировать. И... я бы переселился на Кагет. Эа-вируса тут точно нет.
14 августа 30 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
— Рука против клешни, — Гедимин обвёл внимательным взглядом притихших солдат и охранников. — Кто?
— Не я, — покачал головой Йоргис, ненадолго оторвавшись от изучения покорёженной "клешни". "Лантерн" был прочной конструкцией — пневмоприводы выдержали, и кабеля не полопались, но обшивка слегка деформировалась.
— Кто? — снова спросил Гедимин. Солдаты переглядывались, подталкивая друг друга. Заскучавший Гедимин предлагал противоборство не в первый раз, четыре экзоскелета в итоге пришлось чинить, ещё кто-то порвал связки, а слухи по кораблю распространялись быстро, — сегодня добровольцев не было. Охранники, пришедшие из лагеря на звук развлечения, тоже переглядывались — но с недоумением. Гедимин, почуяв "добычу", повернулся к ним.
— Ну? Все боятся?
Один из охранников шагнул вперёд, картинно расставив "клешни" трофейного "Маршалла" в стороны.
— Ты против меня, — он посмотрел на правую руку Гедимина с отстёгнутым рукавом скафандра. — Ты без брони.
Гедимин кивнул, намётанным взглядом определяя слабые места в конечностях "Маршалла". Ремонтники в лагере были, но по большей части техобслуживание сводилось к лихорадочной полировке обшивки перед очередным смотром. "Пневмопривод — на свалку," — предсказал про себя Гедимин исход поединка. "Ладонь бы не оцарапать..."
Над лагерем оглушительно взвыла сирена, и одновременно с ней сверху загрохотало. В небе сверкнул приближающийся "болид" — чей-то корабль входил в атмосферу, не заботясь ни о торможении, ни о предпосадочных манёврах.
— Safauw! — крикнул по общей связи Корсен. — Все на борт!
Можно было бы и не кричать — сарматы уже стояли у открывающегося шлюза. Охранники давно убежали в лагерь, и оттуда доносился голос коменданта, орущего на всю степь торопливые команды. Через несколько секунд "Бет", принявший на борт остатки экипажа, быстро катился по степи на "лучевых крыльях". Катились недолго; полминуты спустя Корсен скомандовал отбой.
— Что там? — спросил Гедимин, поднимаясь с палубы. До реакторного отсека он добраться не успел.
— Прибыл адмирал Тохиль, — сердито ответил Корсен. — Когда его пилоты научатся садиться?!
"Тохиль," — Гедимина передёрнуло.
— Опять тебе сидеть в реакторном, как на цепи, — вздохнул Фьонн.
— Да нет, зачем? — слегка удивился Корсен. — Он не к нам. Прилетел в лагерь. Я собираюсь за ним последить. Если интересно, приходите в рубку.
Видимо, он не ожидал, что интересно будет всем, — когда Гедимин пришёл в рубку, сарматы уже с трудом туда помещались. Корсен переключил все экраны на лагерь, выведя на центральный монитор крупный план ворот. Тохиль с четырьмя "Фенрирами" сопровождения уже сошёл с корабля и остановился напротив, глядя куда-то сквозь подбежавшего к нему коменданта. Охранники выстроились вдоль ветрорезов, таращась на адмирала во все глаза.
По экрану поползла красная рябь, и Корсен поспешно переключил его. Изображение уменьшилось, но Тохиль всё ещё был хорошо виден — как и вторая группа "Фенриров", плотно окружившая какого-то сармата. На нём не было ни экзоскелета, ни скафандра, и громоздкие "Фенриры" закрывали его почти полностью — только иногда при движении мелькал фрагмент комбинезона.
— Кто-то сильно разозлил Тохиля, — прошептал Фьонн, толкая Гедимина в бок. — Притащили на казнь...
— Tza atesqa! — крикнул адмирал, вскинув бронированную руку. Охранники отвечали громко, но вразнобой. Дождавшись, когда гомон смолкнет, Тохиль протянул руку к пленнику.
— Раса Eatesqa четвёртый год ведёт войну с низшей расой приматов. Приближается решающий момент, за которым — триумф или поражение. Координатор Маркус готовит высадку в Чикаго!
Он снова вскинул руку. Гедимин мигнул. "Чикаго? Это в Атлантисе... На кой Маркусу там высаживаться, да ещё лично?"
— И в последние дни перед высадкой выясняется, что в наших рядах предатель, — Тохиль развернулся к кольцу охраны. — Кумала Криос, пособник приматов, sa hasukemu...
Он замолчал на секунду, отчётливо скрипнув зубами, но затем взял себя в руки.
— Кумала Криос пытался сорвать высадку. Маркус приблизил его к себе, сделал одним из стратегов главного штаба и прислушивался к его советам. Кумала Криос предал Маркуса, предал расу Eatesqa! Отвечай, hasulu, что тебе пообещали "макаки"? И что ты получишь теперь от нас?
Гедимин думал, что голос Кумалы расслышать не удастся — у него, в отличие от Тохиля, не было усилителя в шлеме — но ответ прозвучал чётко и ясно.
— Тохиль, ты болван. Я пытался спасти триста тысяч сарматов. Не удалось. Ты ждёшь, что я испугаюсь? Я застрелил адмирала Гельмера, на моих руках умер Сциен, — после этого ты надеешься напугать меня?
Гедимин вздрогнул, встряхнул головой, — в услышанное верилось с трудом. "Пытался сорвать высадку? Застрелил Гельмера? Кумала?!"
Тохиль приглушённо зарычал, и Гедимина передёрнуло, — так не делали ни сарматы, ни люди.
— Твой план провалился, hasulu, — сказал он. — Я займу место адмирала Гельмера. Пятьсот тысяч сарматов высадятся в Чикаго и поставят Земной Союз на колени. Вся Солнечная система ляжет под ноги Маркусу. Ты мог бы присоединиться к нашему триумфу, hasulu...
Он замолчал. Гедимин судорожно вспоминал карту. "Снежногорск. Микатарра. Эс-Семара. Флот на орбите. У "макак" будет меньше на одну базу? Да, великая цель..."
Кумала громко и выразительно хмыкнул.
— Тохиль, — его голос звучал спокойно, будто расстрел грозил не ему, а самому адмиралу, — ты охотно расправляешься с теми, кто не угодил Маркусу, и он это ценит. Но как стратег ты не стоишь и межзвёздной пыли. Вы положите в Чикаго четыреста тысяч сарматов, а вышибут вас оттуда через две недели. Твой труп тоже присоединится к массе гниющей органики на развалинах. Если Маркус не полный идиот...
— Hasu! — рявкнул Тохиль, вскинув руку. "Фенриры", окружившие Кумалу, шарахнулись в разные стороны. Гедимин увидел, как зажатое ими тело мягко осело им под ноги.
— Держать под охраной на краю лагеря, у всех на виду! — приказал Тохиль. — Не прикасаться, пока не сдохнет!
Сарматы выходили из капитанской рубки молча. Первые перешёптывания в наушниках Гедимин услышал пять минут спустя, когда остановился у входа в реакторный отсек.
— Ничего себе, — пробормотал Фьонн, входя в шлюз. — Не знаю, кто такой Кумала, но так говорить с Тохилем... Даже жалко, что его убили.
— Кумала сделал мой скафандр, — Гедимин притронулся к броне на груди. — И спроектировал все скафандры и экзоскелеты во флоте Маркуса. Таких, как он, больше не будет.
Он сел к щиту управления, облокотился, подставив ладони под голову, и рассмеялся. Фьонн вздрогнул и, схватив Гедимина за плечо, мелко затряс его.
— Эй, не надо! Ты в себе? Мне страшно!
Гедимин перевёл на него взгляд, и пилот попятился.
— Пойду я, ладно?
Гедимин, опомнившись, хотел остановить его, но шлюз уже закрылся. Реакторщик постоял несколько минут, тупо глядя на крышку люка. "Кумала... Вот уж от кого не ожидал..."
Ещё через пять минут он осторожно приоткрыл главный шлюз. Рядом никого не было — все оставались на постах, никто не хотел попасться на глаза разъярённому Тохилю.
Никого не было и снаружи. Крейсер Тохиля стоял перед ветрорезами, немного в стороне от ворот. Из лагеря доносились зычные голоса — комендант старался представить свои "владения" в лучшем виде. В выгородке, спешно сооружённой между ветрорезов, виднелось что-то светлое. Рядом, напряжённо прислушиваясь к воплям за стеной, стояли два охранника. Гедимин посмотрел на них, недобро щурясь. "Двое. Справлюсь."
— Эй, теск, — один из них заметил сармата и робко улыбнулся. — Как д-думаешь, Нумусиа расстреляют?
Гедимин пожал плечами.
— Тохиль злится. Ему, по-моему, всё равно, кого.
Охранника передёрнуло.
— А вы? Что вы сейчас делаете? — спросил второй с какой-то странной надеждой. — Вам-то бояться нечего...
— А... — Гедимин оглянулся через плечо на крейсера и крикнул, будто обращаясь к кому-то за корпусом "Бета":
— Э-эй! Фьонн! Мой "жук" с красной спинкой!
Охранники, переглянувшись, завистливо вздохнули.
— Я тоже поставлю на красную спинку, — сказал один из них. — Скажи им...
— Это глупо, — перебил его второй. — Гедимин через раз ошибается. Пока я сам не увижу этих жуков...
— Уйдём с поста — расстреляют, — сказал первый.
— Тохиль на руднике, что он увидит? — отмахнулся второй. — Ну, стой тут, если хочешь. Я быстро вернусь.
— Да как же! — первый сорвался с места, догоняя второго. — Эй, теск, присмотри тут...
— Непременно, — отозвался Гедимин.
Сложно было не войти в выгородку — сложно было не разломать её в процессе. Она еле держалась, и Гедимин, оказавшись внутри, первым делом поставил её ровно.
— Кумала?
Если бы Тохиль стрелял из "разрядника", разрывающего внутренности в клочья, сармат уже умер бы; но здесь был бластер-прожигатель, и Кумала ещё был жив. Небольшое отверстие, сочащееся кровью и слизью, соединило внешнюю стенку живота с позвоночником. Сармат не мог сдвинуться, но, услышав голос, приподнял голову и растерянно улыбнулся.
— Я тебя вытащу, — Гедимин, опустившись на землю, быстро соображал, как донести Кумалу до корабля, не добив его по дороге. Сармат улыбнулся шире, убрал руку с живота, позволив внутренностям вытечь. Гедимина передёрнуло.
— Не старайтесь, — прошептал Кумала, глядя ему в глаза. — Гедимин, это вы? Вот о чём я даже мечтать не смел...
Его окровавленная рука прижалась к груди Гедимина. Тот смотрел в светящиеся глаза — совершенно ясные, без намёков на боль или помутнение рассудка — и чувствовал себя крайне странно.
— Вы пришли... — прошептал Кумала. — Сделайте мне одолжение... в последний раз, больше я вам докучать не буду...
За стеной раздался громкий голос — Тохиль, сделав круг по лагерю, возвращался к воротам. Кумала вздрогнул.
— Добейте меня, — попросил он. — И бегите. Если что-то с вами случится...
Голос послышался совсем рядом, и он замолчал, умоляюще глядя на Гедимина. Тот судорожно сглотнул и повернул его голову набок, подставляя под затылок ремонтную перчатку. Луч резака прошёл от основания черепа кверху; взгляд Кумалы погас раньше, чем лучевое "лезвие".
За выгородкой, с внешней стороны, уже раздавался топот и лязг брони — обманутые охранники возвращались, и Гедимин, больше не заботясь о сохранности выгородки, перемахнул через неё и бросился к кораблю.
— Fauw! — заорал в наушниках Корсен. Шлюз медленно открывался, и, когда Гедимин добежал до него, в щель уже можно было втиснуться. Едва не оставив на ней пластину брони, сармат вполз внутрь, и люк захлопнулся.
...На экране двое охранников, закрывая руками окровавленные лица, сгибались едва не до земли, кланяясь вслед уходящему адмиралу. Рядом стоял комендант, придерживая каждого за шиворот, а третий охранник стаскивал на тележку сброшенные экзоскелеты и остатки разломанной ограды. Гедимин облегчённо вздохнул.
— М-да, — протянул Корсен, глядя на него с укоризной. — Тебе в "Элару" теперь лучше не заходить.
Гедимин пожал плечами.
— Они мне в экзоскелетах сделать ничего не могли. А теперь им нескоро вернут броню. Что они, щётками меня отлупят?
Фьонн фыркнул в респиратор.
— До отлёта с палубы ни ногой, — сказал Гедимину посерьёзневший Корсен. — И вообще, хватит шляться по округе. Хочешь снова в колодки? Ты нас чуть не подвёл под Тохиля. Я это тебе спущу — ты выручил нас с реактором, но на будущее запомни...
Гедимин, пожав плечами, поднялся на ноги. На экране больше не показывали ничего интересного — провинившихся под конвоем отправили в "Элару", тело Кумалы по приказу Тохиля сбросили в цистерну отстойника, экзоскелеты увезли и, возможно, собирались кому-то отдать.
— Пойду в реакторный.
Фьонн пошёл за ним. Задумавшийся Гедимин обнаружил его только у входа в отсек и слегка удивился.
— Чего тебе?
— Как думаешь, закончится война после высадки в Чикаго? — спросил пилот. — Ты вроде как на стороне был этого... саботажника?
Гедимин поморщился.
— Я видел и Кумалу, и Маркуса. В войне я не разбираюсь, но кто из них умнее, понятно даже эа-форме. Если Кумала говорит, что всё кончится скверно, — ему виднее.
— Через месяц увидим, — сказал Фьонн. Гедимин видел в его глазах недоверие, но переубеждать не стал. "Опять у меня один аргумент — "это так, сам, что ли, не видишь?!"," — подумал он с невесёлой усмешкой. "Плохой из меня учёный."
