— Он что-нибудь говорит? — дверь пыточной открылась, впуская внутрь главу королевских дознавателей.
Палач и писарь съежились под тяжелым взглядом. Подвешенный на дыбе мужчина лишь рассмеялся.
— Вон, оба, — тихо произнес вошедший.
Палач и писарь быстро покинули камеру, опасаясь, что в любой момент могут поменяться местами с узником. Стража за дверью с готовностью отступила на несколько шагов, также опасаясь попасть под горячую руку начальства.
— Теперь поговорим, — дождавшись, пока закроется дверь, подошел к узнику дознаватель. — Где девушка?
— Не знаю, — равнодушно произнес мужчина. — Можете пытать дальше, но я вам ничего не скажу.
Дознаватель устало вздохнул. Время утекало как вода сквозь пальцы, а он не продвинулся ни на шаг.
— Слушай внимательно, — наконец, он принял решение, — и больше я повторять не буду. — Он приблизился к мужчине и что-то зашептал ему на ухо.
— Улица Веселой Вдовы, — после непродолжительного раздумья произнес мужчина. — Таверна Игнациуса Бова.
Дознаватель кивнул, потом подошел к столу и начал писать, отчетливо проговаривая слова:
— Въехала в город накануне для выступления...
К тому моменту, как мужчина закончил писать, глаза растянутого на дыбе удивленно округлились.
— Ты ведь подпишешь? — ехидно осведомился дознаватель.
Узник часто-часто закивал.
— Вот и хорошо.
Скрипнула дверь, выпуская второго после короля человека в городе. Вернувшиеся палач и писарь освободили узника и приказали страже привести лекаря в комнату, которую их гость будет занимать, пока не поправится. А по булыжной мостовой уже высекал копытами искры черный конь. Завидев его, редкие прохожие в ужасе отворачивались, не желая знать, куда поскакал его хозяин.
Пятнадцать лет назад.
"Мы сражались на смерть, защищая пылающий город"
Тэм Гринхилл
Город горел. А те дома, что пощадил огонь, не пощадили люди в доспехах с черным соколом на груди и щитах. Они выбивали двери, врывались внутрь, скидывали в мешки то, что имело хоть какую-то ценность, насиловали, а после выволакивали на улицу женщин и девочек, убивали стариков, мальчиков и мужчин. Король Родериус не просто отдал город на разграбление армии. За то, что они сопротивлялись несколько недель, его величество приказал никого не щадить. Ему нужны были пустые стены. Что уцелеет — повезло. Нет — новые, покорные его воле жители отстроят заново. Жги, грабь, убивай! Вот девиз захватчиков.
Где-то все еще шло сопротивление. Люди, понимающие, что пощады ждать не стоит, до последнего защищали свои дома и детей. Женщины подхватывали оружие из рук павших мужей и братьев. В другой же части вовсю рыскали мародеры, заглядывая по несколько раз в одни и те же дома. Где-то слышались надрывные женские крики, детский плач, неожиданно обрывавшиеся — захватчики не щадили никого.
Ниса сжалась в комок в своем укрытии, прижимая к груди куклу, и тихонько напевала ей все баллады, которые исполнял сначала отец, а потом и братья. От этого было не так страшно. Сквозь щели между большими каменными блоками какое-то время пробивались лучи солнца. Потом стемнело. Когда все успокоиться, она попытается покинуть свое убежище на складе каменотеса и уйти из города. Солдаты перепьются и будут не столь внимательны. А маленький ребенок не должен вызывать подозрений.
С улицы все реже слышались крики и плач женщин и детей, хохот мужчин, стоны раненых и умирающих. Иногда мимо пробегали люди. По звону железа Ниса понимала, что это солдаты Родериуса. Несколько раз дверь ее убежища открывалась. Жаждущие добычи солдаты осматривали заполненное каменными блоками помещение, бросали факел и уходили. Факел догорал, не причиняя никакого ущерба, и в помещении вновь воцарялась темнота.
Нисе хотелось есть, а еще больше пить, но девочка понимала, что покидать ненадежное убежище нельзя. Она обещала отцу, что расскажет об осаде Ривгарда, а если ее схватят, то она не сможет выполнить обещание. Кто, кроме нее видел, как отец, известный менестрель, опускал в пламя очага лютню и со слезами на глазах смотрел, как огонь поглощает, нет, не инструмент, а частицу его самого? Как братья надевали доспехи и примерялись к копьям и коротким мечам? Как мать, красавица танцовщица, носила на стену камни и дрова, перевязывал раненых? И как сама она, маленькая Ниса, дрожащим и срывающимся голосом пела людям незатейливые детские песенки, любовные романсы и героические баллады, чтобы хоть как-то поддержать их? Вот только вместо улыбок песни эти вызывали у людей слезы. А потом началась осада.
Две недели войска захватчиков забрасывали город камнями, стволами деревьев и трупами. И город пал. Кто-то, не выдержав, подсыпал воинам сонного зелья и ночью открыл ворота. И враг вошел. После чего началась резня.
В очередной раз открылась дверь склада. Девочка сжалась в своем углу, но никто не вошел. Лишь очередной факел упал на каменный пол. Ниса успела заметить, что снаружи темно. Значит, надо попытаться выбраться, пока ее не нашли. Еще немного, и захватчиков сморит усталость или одолеет хмель. Так ей сказала мама. Тогда можно будет попытаться выбраться из города.
— Я проверю это здание и приду, — донесся до девочки голос. В следующий миг кто-то открыл дверь. Предыдущий факел не успел догореть, и Ниса заметила мальчишку чуть старше среднего брата. Он обернулся, словно разговаривал с кем-то. — Но все, что я тут найду, ваше высочество, будет исключительно моей добычей, которой я смогу распорядиться, как захочу. А вы можете и дальше сомневаться.
Выслушав ответ, он вошел внутрь, освещая себе путь. В дверях остался воин в доспехах, лишь немного беднее тех, что были на юном воине.
Ниса сжалась в своем укрытии, понимая, что не сможет долго там прятаться. Мальчик взял у сопровождающего два факела, один бросил в стороне от уже имевшегося, чтобы помещение освещалось как можно лучше, а с другим принялся осматривать здание.
Между тем дверь закрылась, оставляя девочку в ловушке. Если сначала она еще могла надеяться, что проскочит мимо воина в доспехах, то теперь у нее ничего не получится. Ниса сжалась под двумя стоявшими под углом глыбами мрамора, зажав себе рот и моля небо, чтобы ее не заметили, и крепко прижала к груди куклу.
Шаги раздались рядом с ее убежищем. Свет медленно заползал под камни. Девочка постаралась забиться в щель, но это было под силу только мыши или таракану. Юный воин осторожно заглянул за одну из мраморных глыб и улыбнулся.
— Привет. Я тебя нашел, — спокойно произнес он, будто каждый день общался с маленькими перепуганными девочками. — Вылезай.
Ниса только помотала головой и еще крепче прижала к себе куклу.
— Что там, Айр, — окликнули его от двери.
— Ребенок, — ответил он. — Чуть младше твоей сестры, Доран. Перепугана до невозможности.
Новые шаги и к убежищу подошел второй мальчик, немного старше первого в одежде, украшенной драгоценными камнями.
— И что ты собираешься с ней делать? — оглядев находку приятеля, поинтересовался он.
— Не твое дело. Ты говорил, что тут нет ничего кроме камня.
Ниса смотрела то на одного мальчика, то на второго, и ей стало еще страшнее. Она знала, что все мальчишки любят играть в войну. Братья не были исключением, хотя отец, известный менестрель, старался передать им все свои знания и привить умения. Но девочке было странно видеть ребят примерно одного возраста со средним из трех братьев, в доспехах и с настоящим оружием. Ей было страшно. Много страшнее, чем когда мать приказала уходить и прятаться, а потом постараться уйти из города, и вообще из страны.
— Выходи, — повторил первый парнишка. — Скоро пожар доберется и до этой части города. Здесь опасно оставаться.
— Здесь каменный дом, — осмелилась возразить Ниса. Голос не слушался, получилось, что она громко прошептала.
— Здесь будет очень жарко и много дыма, — продолжал убеждать ее мальчик. — Выходи. Обещаю, я не обижу тебя. И куклу не отберу.
— Ваше высочество, ваше сиятельство, — раздалось от входа, — поторопитесь. Огонь близко. Нам еще надо покинуть город, пока это возможно.
Девочка зажмурилась, потом открыла глаза и протянула руку. Второй она продолжала крепко прижимать к себе куклу.
Охрана только покосилась на девочку, но ничего не сказала. Не их это дело — обсуждать поступки господ. Им поручили следить, чтобы с его высочеством и его родственником ничего не случилось. С этой задачей они благополучно справлялись. Пара воинов, принявших сына правителя за добычу, валялись где-то на улицах с распоротыми животами. Никаких угрызений совести по этому поводу охрана не испытывала. Им вообще не было знакомо такое чувство.
Два шатающихся воина вырулили из переулка. Оба были достаточно грязны и пьяны, однако искра разума еще не потухла от обилия возлияний. Завидев двух подростков и трех стражей в форме королевской гвардии, они постарались вжаться в стену только бы не привлекать к себе лишнего внимания. Что за ребенок был с ними, и был ли вообще, воины предпочли не замечать. Один из стражей скользнул по ним взглядом, словно разделывая, после чего отвернулся.
— Кажется, мне надо выпить, — просипел один.
Второй только согласно кивнул, отлепляясь от стены. Шатаясь, они скрылись в том переулке, откуда пришли.
Больше текста на странице автора на сайте ПродаМан.
