Интерлюдия.
Двое сидят в пустом классе. В отличие от остальных "пустых" и "неиспользуемых" классов — на стенах этого нет ни одного портрета. Ни одного осколка смысла не проникает из него вовне. Так решила Хогвартс, и так было, есть и будет. Двое сидят друг напротив друга, смотрят друг другу в глаза... Их губы не шевелятся, ни один звук не тревожит тишину. Но беседа идет.
— Мы долго откладывали этот
— разговор. Долго, сколько могли, но
— больше тянуть нельзя. Мы должны...
— должны решить, кому
— кому принадлежит наша
— верность.
Двое, отражением друг друга держатся за руки. Их общая память рисует картины прошлого и будущего, Небывшего, и Отвергнутого, того, чему не суждено возникнуть в этом мире. Образ мудрого старца, лучащегося добротой, формируется из обрывков воспоминаний, из осколков разговоров... Вот только боль причиняет то, что это именно осколки, между которыми зияют отчетливые дыры. И то, что в них проглядывает — пугает двоих.
— Он говорил, что мы нужны ему, что
— мы — лучшие, что наша Сила поможет принести
— добро и всеобщее благо в
— мир людей, не различая магов и
— магглов. Он обещал приглядывать и
— беречь. Но когда
— наши мир заполнила боль, мы
— кричали, мы плакали, мы просили
— о помощи. Он не мог не
— слышать, но услышать — не
— захотел. Мы делали все, что он
— говорил сделать, а он предал
— нас.
Два тела содрогаются, как будто заклятья, направленные в одно из них — обрушивались на двоих. Но куда страшнее — боль обожженных предательством детских душ, разом разучившихся доверять.
Другой образ всплывает в памяти. Дети содрогаются. Их глаза, видящие скрытое, говорят им, что от такого лучше держаться подальше. Что ЭТО — нечто непонятное. Чужое. Страшное.
— Мы для него — никто. Не нужны. Не интересны.
— бесполезны. В его душе горит ярость
— Всеизменяющегося, и это было так
— задолго до Змея, и мы говорили
— Белому, но он не поверил
— нам. По просьбе Белого мы сделали
— многое, что должно было
— повредить ему, вызвать его
— гнев и его ненависть. И когда мир повернулся к нам
— спиной, нам было нечего предложить
— Ему. Нечего предложить... нечем оплатить страшный
— риск. Обращение к нему было
— отчаянием. Но он восстал
— в мощи своей. Он подчинил мир своей
— воле и своей Силе. Он пришел
— и спас. Мы должны ему больше
— чем наши жизни. Мы должны ему
— наши души. Мы боимся
— его, но... он будет нам хорошим
— сюзереном.
Двое сидят, взявшись за руки, в пустом классе. Ни слова, ни звука не всколыхнуло тишину... Но решение — принято.
