25 ноября 29 года. Лунный рейд, корабль "Мийяфьоси"
Бригада ремонтников распределилась по объекту — Гедимин только успевал следить, как тянутся от неподвижного челнока во все стороны страхующие тросы. В этот раз он рискнул дать каждому по три квадратных метра на обследование и ремонт — за два дня сарматы более-менее освоились и уже не пугались шевелящихся псевдоподий и капающей с трубок жидкости. Сегодня они сдвинулись вниз по обшивке, к области глубоких повреждений, — здесь в губчатом борту корабля зияли каверны в пятьдесят-двести сантиметров глубиной. Дав напоследок указания насчёт толстых балок — начинать следовало с них, и они, по-видимому, были элементами скелета корабля — Гедимин двинулся к наиболее глубокому пролому. В отличие от других, его края не сгладились и не оплыли, — частичная регенерация, присущая мианийскому кораблю, отчего-то не сработала. "Серьёзный перелом," — покачал головой сармат, заглянув в каверну и увидев две массивные балки, треснувшие в нескольких местах под разными углами. "Надеюсь, у них тут есть запас органов и тканей. Не уверен, что я это залатаю..."
Он провозился с балками два часа, и по завершении процесса это сильно напоминало его собственную ногу, собранную на запчастях от истребителя, — балки держались на системе самодельных фиксаторов, сооружённых из чего попало. Самому Гедимину конструкция не нравилась, но корабль оценил его старания, — сегмент обшивки зашевелился, меняя форму, и наполовину закрыл пролом. Края наконец округлились, и наружу что-то закапало — строго внутрь корабля, по вектору силы тяжести.
Дальше было проще — Гедимин шёл вдоль повреждённого края, собирая и скрепляя обрывки трубок. Они легко вытягивались, добавляя несколько дециметров к длине, и не рвались, — это было удобно.
Когда проём сузился до полуметра, Гедимин спохватился, что едва не замуровал себя в нише, не имеющей выходов, на чужом корабле, и взялся за края отверстия, чтобы выползти наружу и оттуда закончить работу. Каркас слегка спружинил под рукой, но выдержал — при всей своей пористости и волокнистости он был довольно жёстким и не уступал в прочности обшивке "Фениксов". Гедимин выглянул наружу — там на фоне отдалённых звёзд проплывал лунный диск, и на Пиках Вечного Света сверкали точки зеркальных полей. Сармат остановился и попытался разглядеть Кларк на дне кратера Пири, но тень гор его скрыла.
"Иллюминатор," — хмыкнул он, посмотрев на край проёма, слегка смявшийся под его ладонью, и медленно развернулся к "стене" — сплошной неповреждённой поверхности, к которой примыкала его ниша. С ней что-то было не так — её поры были мельче, под ними не просматривались иглы каркаса, будто небольшой участок переборки кто-то наскоро залепил самым распространённым на корабле материалом, не заботясь о правильном восстановлении структуры. Гедимин ткнул в неё пальцем — его ладонь порвала переборку и ушла в пустое пространство. Сармат, удивлённо мигнув, кинул себе за спину защитное поле, перекрыв возможную утечку воздуха, и, надорвав образовавшийся проём, втиснулся внутрь.
Там было светло — сквозь красноватые "ткани" корабля просвечивали белые тросы, переплетаясь внутри переборок, и "отсек" был залит алым светом. "Я внутри," — понял внезапно Гедимин. "Это корабельное помещение."
Оно было вытянуто на четыре метра вперёд и не давило в плечах, как отсек жилого модуля. Все поры и прожилки переборок были залиты чем-то прозрачным, гладким и тёплым на ощупь. Гедимин ковырнул тонкую обшивку пальцем — оставшееся углубление быстро затянулось. Что-то пискнуло в наушниках, сармат вздрогнул и отдёрнул руку. Теперь он слышал тихий влажный треск — ещё одна переборка вскрылась, и в проём прямо перед Гедимином просунулась длиннопалая рука. Из открывшегося отверстия выглянула голова в шлеме, и околошейные складки взвились и затрепетали, а зрачки в огромных глазах, лишённых радужки, изумлённо расширились. Убегать было поздно — сармат остановился и приподнял руку в приветственном жесте. "Будет стрелять или нет?" — отстранённо подумал он; страха отчего-то не было — только лёгкая досада. "И если будет, то из чего?"
Мианиец выпал из проёма, мгновенно поднявшись на все четыре конечности, вскинулся на кистях и издал протяжный писк. Гедимин мигнул. Кенен с его имплантом остался в жилом модуле — общаться предстояло самому, а сармат не понимал ни звука.
"Передатчик," — Гедимин, не сводя глаз с мианийца, притронулся к запястью. "Они как-то связывались с Кененом в модуле. Импланта у него тогда не было. Знают земную письменность?"
Он развернул голографический экран и быстро набрал несколько слов. Он сам знал четыре системы письменности; выбирать из них пришлось на ходу. "Нас забрали из Кларка. В Кларке — атлантисский алфавит," — вспомнил он. "Начну с него."
Мианиец следил за его манипуляциями с большим любопытством — уши так и вздымались, но руки оставались неподвижными — к оружию, даже если оно у него было, существо не тянулось. "Ты знаешь наш язык?" — набрал Гедимин и перевёл взгляд на пришельца. Тот посмотрел на экран и, коротко пискнув, протянул длинные пальцы к передатчику.
Он печатал быстро, но очень странно — по два-четыре символа одновременно, и слова появлялись на экране в хаотичном порядке, пока не сформировали фразу. Мианиец убрал руку и немного отодвинулся. "Знать целый нет" — осталось на экране. Гедимин мигнул.
"Ты можешь говорить со мной?" — переформулировал он, чувствуя себя предельно глупо — ещё хуже, чем при первом взгляде на сломанные иглы и разорванные трубочки два дня назад. Мианиец, не двигаясь, смотрел на буквы, проступающие на экране, — ему определённо было интересно, и, возможно, он тоже не был опытным переговорщиком, — только это Гедимина и успокаивало.
"Хотеть говорить ты я," — немедленно ответил мианиец, на секунду прижав уши к плечам. "Хотеть узнать". Он остановился и снова тронул клавиатуру, выбив небольшой отступ. "Можешь."
Последнее слово он, похоже, скопировал из фразы Гедимина. Сармат снова мигнул. "Он хочет что-то спросить?"
"Да," — ответил он, надеясь, что правильно понял. Мианиец снова взмахнул ушами и протянул руку к его запястью. "Странно всё-таки он печатает," — подумал сармат. "Интересно, как выглядит их письменность?"
"4 Я 2 ты," — набрал мианиец, махнув в воздухе свободной рукой; она указывала вниз, Гедимину под ноги. "Стоять ты ходить ты падать нет". Он посмотрел сармату в глаза и отбил отступ. "Понимать я нет."
Гедимин мигнул. "Четыре, два, ходить... Он что, спрашивает про число ног?!" — сармат невольно ухмыльнулся. Мианиец ждал ответа, и его ушные складки замерли в среднем, довольно неудобном положении. Гедимин пожал плечами. "Биолог я, что ли?!"
"Мы привыкли," — ответил он. "Теперь я хочу спросить. Ты ходишь на руках. Как ты работаешь? Руки заняты — наверное, неудобно?" Он прижал локоть к переборке и покрутил кистью, как бы пытаясь что-то взять или оторвать от "стены". Мианиец шевельнул ушами и, припав на локти, вскинул длинные руки. Его кисть свободно ходила от переборки до переборки, выгибаясь под любым углом, будто целиком состояла из суставов. Свернув её в кольцо, мианиец опустил уши и снова притронулся к передатчику Гедимина. "Мы привыкли," — напечатал он и остановился, глядя сармату в глаза. Гедимин фыркнул. Может, инопланетянин вовсе не шутил, но сармат не удержался от ухмылки. "Интересная раса," — успел подумать он. "И очень быстро учится..."
Пронзительный визг на несколько секунд оглушил его. Мианиец дёрнул ушами, на мгновение припал к палубе, почти коснувшись её лицом, и, легко оттолкнувшись, нырнул в проём. Переборка за ним схлопнулась, через пару секунд на ней не осталось и следа недавнего разрыва. Гедимин прижал ладонь к наушнику. В голове звенело. "Пойду я отсюда," — подумал он, покосившись на другой разрыв — проделанный им самим. "Опять я что-то напутал..."
На выходе из камеры дезинфекции Гедимина ждал хмурый Кенен.
— Иди сюда, Джед, — командир, сцапав его за руку, отволок в пустой отсек и пристально посмотрел ему в глаза. — Кто тебе разрешал лезть к мианийцам?
Гедимин сердито сощурился.
— Тебя забыл спросить, — буркнул он. — Я на их корабле. Куда мне от них деться?!
Кенен со стоном возвёл глаза к потолку.
— Джед, мать твоя пробирка! Всё общение с ними — только через меня! Тебе некому было задать тупой вопрос?!
— Он начал первым, — сармат недобро сузил глаза. "Уже сообщили," — думал он. "Ну не говорил бы, если не хотел, — чего жаловаться?!"
— Да уж наверное, — фыркнул Кенен. — Вылез в открытый космос и отобрал у тебя передатчик. Ты вообще думаешь хоть иногда, Джед?! Один их крейсер разметал два наших флота!
Гедимин мигнул.
— И что?
— За переборки больше не лазь, — отозвался Кенен, сердито щурясь. — С ними не заговаривай. Чини обшивку, тебе за это платят!
Он выпустил руку сармата. Тот шагнул в сторону, перекрывая выход. Кенен, поняв, в чём дело, вздрогнул и испуганно мигнул.
— Общение через тебя, говоришь? — угрюмо сощурился Гедимин. — Ладно. Свяжись с ними. Ну?!
Кенен отдёрнул руку и вжался в переборку.
— Эй-эй, Джед, полегче! — в его глазах был нарастающий страх. — Нельзя так просто... Что тебе от них нужно? Скажи, я попробую решить...
— Хочу знать, как устроен корабль, — ответил Гедимин. — Какой реактор. Как всё это построено. Почему оно дышит и заживляет раны. Но особенно — реактор. Я бы взглянул на него. Изнутри.
Кенен медленно покачал головой.
— Джед, — прошептал он, с ужасом глядя на сармата. — Я это делать не буду. Можешь меня выкинуть в вакуум. Если что, — это будет война.
Он замолчал и вжался спиной в переборку. Несколько секунд Гедимин смотрел на него, потом развернулся и молча вышел из отсека.
29 ноября 29 года. Лунный рейд, корабль "Мийяфьоси" — Луна, кратер Пири, город Кларк
Кенен, закинув за спину шлем, ощупывал нижнюю челюсть. Гедимин уже видел торчащие из неё шипы с дыхательными отверстиями, — за неделю это зрелище приятнее не стало, и сармат старался на командира не смотреть. Тот, не чувствуя никакого неудобства от пульсации под кожей и лишних дырок в ней, щупал выпуклость, тянул за шипы и недовольно щурился.
— Джед, как думаешь, — если отломать кусок, он потом регенерирует?
Сармат мигнул, сузил глаза, но выдать резкий ответ не успел.
— Вот он сейчас на тебя нажалуется, — сказал, поморщившись, Иджес, глядя мимо Кенена. — Сообщит, что ты хочешь отломать кусок. И больше тебя к мианийцам не пустят.
Командир, изменившись в лице, убрал руку от импланта и накинул шлем.
— Он так может? — недоверчиво спросил он.
— Он, наверное, уже так сделал, — отозвался Иджес, переглянувшись с Гедимином. — Теперь вся станция знает, что Маккензи — вор.
— Да ну вас! — Кенен, фыркнув, быстро вышел из отсека. Гедимин ухмыльнулся.
— Ну вот, доработали, — вздохнул Иджес, разглядывая свои руки так, будто к ним прилипли куски живого корабля. — Можно возвращаться. Надеюсь, эту штуку из Кенена вытащат. Если он с ней полетит в Кларк — я его выброшу в вакуум.
Последний выход в космос был вчера; сегодня с самого подъёма сарматы собирались на базу. Гедимин пересматривал насканированное на "Мийяфьоси"; он думал, не прихватить ли кусочек на изучение, но решил, что всё равно отнимут. Мысли о мианийских технологиях постепенно сменялись другими, более тревожными, — на базе "дозревал" ирренций. "Надо было Айзека попросить разгрузить реактор," — думал сармат. "Сейчас там наберётся критическая масса, и будет бабах..."
"Бабаха", в теории, быть не должно было, но Гедимин привык, что ирренций меняет свойства на каждом шагу, и считал минуты до вылета. "Хоть бы Айзек додумался поставить защитные поля," — он вспомнил все неотданные указания и сердито сощурился. "Там же ещё обратный синтез..."
— Эй, парни! — голос Кенена в наушниках прозвучал деланно-бодро, но даже Гедимину было заметно, что Маккензи сильно недоволен происходящим. — Все по местам! Через пятнадцать минут нами выстрелят в Луну! Респираторы, кислород, — ничего не забываем, вакуумом дышать неудобно!
— Да чтоб тебя, — пробормотал Иджес, падая на спину в индивидуальный отсек. — Пристёгивайся, Гедимин. Скоро доберёшься до своей светящейся дряни.
Сармат с трудом сомкнул на груди ремни — они были не рассчитаны на таких крупных существ, вытянул руки по швам, стараясь дышать не слишком глубоко, чтобы не проломить плечом переборку, и с тоской вспомнил причудливые, но просторные "коридоры" "Мийяфьоси". "Надо бы нам иметь свои модули," — подумал он. "Не одалживаться у "макак". Хотя бы один модифицировать под сарматов. Или пусть Кенен берёт в такие рейды филков, они хоть в отсеки влезают..."
Его вдавило в левую переборку, и она, не выдержав, всё-таки треснула. С той стороны послышалась сдавленная ругань Иджеса. Ответить Гедимин не успел — модуль, получив ускорение, рванулся в сторону Луны, и сармат повис на растянувшихся ремнях, считая секунды до выхода в невесомость. В этот раз ему попались очень неудачные крепления — одно из них, не дожив до спада нагрузки, вылетело из палубы. Гедимин едва успел вцепиться когтями в переборки, как гравитационное поле "Мийяфьоси" отпустило корабль, и сармат "всплыл" на десяток сантиметров кверху. Он замер, стараясь не шевелиться. "Вычтут с нас за этот гребучий ремень," — думал он, сердито щурясь. "Точно вычтут."
...Модуль, сбросив скорость до нуля, наконец остановился, и тут же в коридоре взвыла сирена, и включился мигающий красный свет.
— Биологическая угроза! — послышалось в наушниках. — Всем оставаться на корабле! Ждать карантинную службу!
Гедимин мигнул. "Ещё одна дезинфекция? Опять всё провоняет..."
Резкий запах дезинфицирующего газа надоел ему за неделю до крайности, — Кенен подобрал особо вонючий препарат или напутал с концентрацией, ничем другим свою реакцию Гедимин объяснить не мог. Он отстегнул бесполезный ремень и приподнялся на локтях. Треснувшая переборка громко заскрежетала.
— Джед, не ломай корабль! — немедленно отозвался Кенен. — Я на связи... Да. Да, сэр. Всё как обы... Я им передам. Да. Отбой...
— Не нравится мне всё это, — прошептал Иджес.
— Эй, парни, — Кенен уже не старался бодриться — он был очень недоволен происходящим. — Сейчас нас тут просветят гамма-излучением и пустят газ. Потом четверть часа посидим с открытыми люками. А потом нас отбуксируют на юг космодрома и там оставят на десять дней.
— Ah-hasulesh... — беззвучно выдохнул Гедимин, рывком поднимаясь на ноги. Его плечо проскрежетало по переборке, оставив длинную вмятину.
— Джед! — крикнул Кенен. — Срок карантина это не уменьшит!
Палуба качнулась. В коридоре загрохотали стальные "копыта" — в модуль вошли экзоскелетчики карантинной службы. Гедимин лёг и прикрыл глаза. Гамма-излучение вспыхнуло слабым красноватым светом под веками и погасло — карантинщики, видимо, полагались больше на газ и вакуум, чем на лучевую стерилизацию. Следом поплыли белесые волны — на газ не поскупились, наполнив им модуль снизу доверху.
— Маккензи, — снова заговорил Гедимин, дождавшись, когда откроют шлюзы, и газ рассеется. — Ты можешь связаться с базой?
— С прослушкой, Джед, — отозвался Кенен. — Говори, в чём дело?
— Айзеку передай, — сармат замолчал ненадолго, вспоминая навыки шифрования. — Где свет — не трогай. Где тускнеет — поле. Замигает — разбери.
— Джед, — Кенен тяжело вздохнул. — Вот лучше бы без этого. Всего десять дней!
— Взорвётся, — Гедимин сердито сощурился. "Надо всё-таки искать нормального оператора," — думал он. "Нам с Кененом и Иджесом на куски не разорваться. Айзек и так занят. Или Кенену иначе планировать работу. Вот можно было разобраться с мианийцами на пару недель раньше?"
09 декабря 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Тонкостенные плутониевые цилиндры, изъеденные изнутри выделяющимся гелием и сингитовыми кристаллами, прорастающими во всех направлениях, раздулись, утратили прочность и едва держались на каркасах — достаточно было лёгкого удара, чтобы серая пыль со слабым зеленоватым отливом потекла в раструб дробильного агрегата. Гедимин осторожно постучал пальцем по решётке каркаса — сделанная из рилкара, она выдержала облучение, не деформировавшись. "Пойдут по второму кругу," — решил сармат, внимательно осмотрев опустевшие каркасы. "После дезактивации. Или без неё? Всё равно потом в тот же плутоний..."
Вспомнив постоянные упрёки по поводу техники безопасности, Гедимин со вздохом закрыл контейнер с каркасами и обернул его защитным полем. "Ладно, дезактивирую. Надо взять у Айзека ещё литр меи..."
Люк приоткрылся, впустив в изолированный отсек поток относительно свежего воздуха.
— Уран и торий! — Кенен, закрыв люк за собой, вскинул кулак в приветственном жесте и широко улыбнулся из-под респиратора. — Ну что, Джед? Как движется? Я ничего не пропустил?
Гедимин, пожав плечами, кивнул на дробилку. Примитивный агрегат ничем не отличался от того, что сармат когда-то построил в Ураниум-Сити, только вместо гранитных булыжников Кенен привёз гладкие окатанные осколки местного базальта. Измельчённая смесь радиоактивных металлов сыпалась в длинный рилкаровый контейнер с подведёнными к нему трубками от баллонов с углекислотой, — технология, разработанная Хольгером, ничуть не изменилась за полтора десятка лет. Сармату вспомнились цеха переработки в "Гекате", — там вместо природных минералов в дробилки насыпали шары из высокопрочного фрила, но технология не менялась — ирренций оставался ирренцием, плутоний — плутонием, разделяли их всё тем же способом, только выглядели агрегаты немного иначе. "Тут, кажется, ничего больше не придумаешь," — Гедимин отвёл взгляд от контейнера и сдвинул рычаг, включая подачу воды. Серая пыль, на несколько секунд поднятая течением, быстро возвращалась на дно, — это был очень тяжёлый порошок. Сквозь прозрачные стенки сочился зеленовато-синий свет.
— Значит, скоро, — сказал сам себе Кенен. — Отделение, отжиг — и всё. Сколько там, Джед?
— Три двести, — ответил сармат, покосившись на анализатор. — Или триста. Может, выскоблю ещё десяток граммов. Так себе выработка. Говорил же — передержали.
Кенен с довольной ухмылкой хлопнул сармата по плечу. Из его речи он, казалось, услышал только первые два слова.
— Давай-давай, Джед! Три кило за один заход — очень недурно! Как только закончишь тут, делай новую закладку. Плутоний ещё остался?
— Куда он денется?! — Гедимин кивнул на контейнер. Воды было уже достаточно; сармат остановил подачу и открыл вентили на газовых баллонах. Контейнер вскипел. Серая муть, осевшая было на дно, снова всплыла, и вода почернела.
— Тринадцать с половиной килограммов, — подсчитал вслух Кенен, вопросительно взглянул на Гедимина, увидел ответный кивок и снова расплылся в улыбке. — Сделаешь новую закладку. Чего реактору простаивать?
— Когда прилетит твой курьер? — спросил Гедимин. Кенен пожал плечами.
— Нескоро, Джед. Связи давно не было, а слухи неспокойные... Ну да ладно, забудь пока о нём. Хочешь хорошую новость?
Гедимин насторожился — представления о хороших новостях у него с Кененом заметно отличались.
— Если сдёрнешь меня отсюда, когда я буду делать стержни... — начал он, но Маккензи прервал его нетерпеливым взмахом руки.
— Меня вызывали в городской совет. "Мийяфьоси" вышел на связь. Они крайне довольны нашим ремонтом. Рекомендовали нас всем мианийцам и настаивают на внесении нашей базы в список сарматских ремонтных станций. Это немалая честь, Джед, — для нашего-то захудалого гетто!
Гедимин мигнул.
— И что с того? Одна болтовня...
— Эх, Джед... — Кенен с тяжёлым вздохом посмотрел на потолок. — Умный сармат, а такой дурак... Это не болтовня. Это официальные рекомендации. В январе на рейд придёт ещё один корабль. Если они позовут нас и останутся довольны, мы точно войдём в их реестры. А тогда все проходящие мианийцы и их союзники будут ремонтироваться у нас. Понимаешь, что это значит?!
— Что нам нужен толковый оператор, — Гедимин покосился на закрытый реакторный отсек. — Если тратить на каждый вылет по три недели, о синтезе ирренция лучше забыть. Взорвёмся.
Кенен рассеянно покивал, глядя куда-то в угол.
— Я договорился об аренде модуля. Когда закончишь со стержнями, поедем его смотреть. Надо будет переделать его под сарматов. Пока что он тесноват и ненадёжен.
