Превыше Магии. Книга четвертая

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. Гномьи подземелья

Глава 2. Выполненная миссия

Глава 3. Встреча со Змеем

Глава 4. Жизнь у гномов

Глава 5. Похищение

Глава 6. Невероятный полет

Глава 7. Только смерть разлучит

Эпилог

Глава 1.

ГНОМЬИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

— М-м-м... — вырвался у меня непроизвольный, недовольный, болезненный стон через стиснутые зубы.

Вместе с возвращающимся сознанием вернулась пульсирующая боль во всем теле, красным маревом застилая глаза.

Никогда раньше мне не приходилось испытывать ничего подобного. Мой Универсальный Дар и огромный резерв магической Силы делали меня, можно сказать, всемогущим и неуязвимым. Обезопасить себя поставив непробиваемый щит, или, в крайнем случае, обезболить и быстро исцелить любое повреждение тела, для меня никогда не составляло труда.

Наверное, то, что я испытываю сейчас, это наказание мне за излишнюю самоуверенность. В лучшем случае. В худшем — трагическое завершение моей жизни. Вот, влип! Титанур всех задери, обидно! Мне всего-то двести лет, только-только в пору зрелости и максимальной Силы вошел. Думал, все еще впереди — и новые впечатления, и новые приключения, и новые исследования, и новые схватки. Хотел ведь разгадать загадку создания гномами их артефактов. А еще, заново изобрести утерянное заклинание Древних — построение Порталов перемещения в пространстве. Надеялся, что может быть еще встречу женщину, с которой будет комфортно жить. Даже о собственном ребенке мечтал, ну... потом... когда-нибудь... в отдаленном будущем...

Ладно, нельзя отчаиваться и сдаваться, иначе — точно конец! Надо разобраться в ситуации и подумать, что все-таки можно предпринять для своего спасения. Да и что с моими спутниками, надо понять. Живы ли они?

Начну разбираться с себя. Итак, самое печальное и опасное — мой магический резерв пуст. И Силу взять неоткуда. Я нахожусь глубоко в толще гор, где магия эфира недоступна, она полностью экранируется горной породой. Это отсутствие магии рождает в груди давящую, тревожную пустоту и вызывает принеприятнейшее ощущение, что я стал почти глух, слеп и беспомощен. Вокруг меня полная темнота. Воздух насыщен пылью, и дышать трудно.

С трудом двигая ослабевшей рукой, превозмогая боль и слабость во всем теле, стараясь дышать поверхностно, потому что глубокий вдох усиливает боль в груди, я стал ощупывать себя, отмечая повреждения.

Ушиб головы. Кожа на ней рассечена, но кости не пробиты. Кровотечение уже остановилось, запечатав рану кровавой коркой.

От удара камня, влетевшего в живот, образовалось внутреннее кровоизлияние в брыжейку кишечника. Это очень больно, хотя и не так опасно, рассосется самостоятельно.

Левая нога сломана в области голени. Перелом открытый, кости сместились так, что разорвали мышцы и кожу, а обломки торчат наружу.

Все остальное — треснувшие ребра, многочисленные ссадины и ушибы, это мелочи, на которые можно не обращать внимания.

В общем, ничего страшного, несовместимого с жизнью, нет. Эх, если бы не пустой резерв магической Силы! Исцелить самого себя невероятно сложно, но для меня и это возможно, если есть Сила. Впрочем, кое-что можно сделать и без магии. Я не привычен к боли, но все можно вытерпеть ради собственного спасения. Главное, есть надежда, что естественная регенерация поможет избавиться от многих проблем, для этого нужно только время и терпение.

В первую очередь надо сломанные кости ноги поставить на место, правильно их совместив и чем-то зафиксировав. Помогая себе руками я сел, кряхтя и постанывая. Благо никто не слышит, мои спутники насколько я понимаю в полной отключке. Подождал пока от боли, усилившейся при смене положения тела, исчезнут красные круги перед глазами. Снял с себя кожаную куртку, и, оторвав рукав от рубашки, куртку снова надел.

Стиснув зубы, превозмогая боль в животе, наклонился вперед. Нащупал поврежденную ногу. Хвала Небесам, костных осколков нет, а то бы, где их искать и как соединять в полной темноте. Двумя руками оттянул друг от друга обломки костей голени. А затем, попытался их правильно совместить. Большеберцовая кость сразу встала на место, а малоберцовая никак не хотела занять правильное положение. Одной рукой, погрузив пальцы в рану, удерживая уже совмещенную большую кость, другой рукой, скользкими от крови пальцами, все-таки вправил и малую кость. Оторванным от рубашки рукавом, плотно перемотал место травмы. И обессилено упал не спину, стараясь снова не потерять сознание от чудовищной боли.

Не знаю сколько пролежал приходя в себя. Набравшись сил, прохрипел:

— Эй! Есть кто живой?

В ответ тишина.

Что же с парнями? Гномьи светильники не горят, видать разбились, а у меня нет Силы ни на сканирование окружающего пространства, ни даже на создание крошечной световой искры. В абсолютно непроглядной темноте естественное ночное зрение не работает, для этого нужно мерцание хотя бы одной далекой звезды, или маленькой искры огня, или светлый блик лесного светлячка. Ни просмотреть состояние тел парней с помощью Целительской магии, ни прощупать их сознание пользуясь Ментальной магией я не могу.

Ориентироваться придется с помощью обоняния. Как примитивный дикий зверь, честное слово! Я форсировано втянул носом воздух. Втянутая пыль осела на слизистой носа, снижая чувствительность, но характерный пряный запах орка смешанный со сладковатым, железистым запахом крови, уловил. Значит, Хоркис валяется где-то рядом.

Никто не может понять эту мою дружбу с орком. Ладно бы орк, но хотя бы орк родившейся и выросший в Эльфийском Лесу, с соответствующим поведением и менталитетом. Но Хоркис-то — настоящий, дикий, степной орк. И я! Сын уважаемых родителей, матери — Целительницы, единственной в этом Мире иномирянки, и отца — Старейшины эльфов. Я еще и брат Королевы эльфов, да и сам, на сегодняшний день, самый сильный маг этого Мира.

Будучи полукровкой я отличаюсь от чистокровных эльфов. Чуть ниже рост, тело более мускулистое. Малоподвижное лицо с излишне резкими для эльфа и слишком крупными чертами лица, плотно сжатые губы. Тяжелый, придавливающий собеседника взгляд холодных фиолетовых глаз, в которых нельзя прочитать мои чувства и мысли, в то время когда именно глаза эльфов это зеркало их души, выдающее эмоции. Глубокий низкий голос и подавляющая окружающих насыщенная аура Силы. Все это вызывает у многих опасения и невольную дрожь. Говорят, моя внешность полностью отражает мой волевой, расчетливый, ироничный, самоуверенный и малообщительный характер. Что ж, как говорится, со стороны виднее. Однако, Хоркису, одному из не многих, это не мешает. И вот, уже сотню лет, он неотступно следует за мной, куда бы нелегкая меня не занесла.

Огромный орк, выше меня на целую голову, очень сильный физически, ловкий и бесстрашный, он привязан ко мне, как младенец к родной матери, и вечно таскается за мной по всему Миру. Говорит — со мной не скучно. Мне с ним тоже. Он удивляет меня своей бесхитростной искренностью, забавляет эмоциональной несдержанностью, раздражает примитивной агрессивностью.

Я протянул руку в сторону учуянного запаха и нащупал тело Хоркиса. Сдерживая стон, подтянулся на руках ближе к орку, стараясь не беспокоить поврежденную ногу, и вновь вынужден был переждать яркую вспышку нестерпимой боли.

Придя в себя, стал ощупывать большое, мощное, бугрящееся мышцами тело Хоркиса, пытаясь понять, что с ним. Так, дышит, значит живой. Мои пальцы совсем склеились от уже загустевшей, липкой, моей и его крови. Вот, Титанур мне в печень! Как без магии жить-то?! Даже на элементарное, самое малозатратное бытовое заклинание очищения, доступное даже ребенку, у меня Сил нет.

Итак, шея, руки, грудная клетка, живот и ноги Хоркиса не имеют повреждений. А вот гибкий хвост придавлен большим камнем, который, наверняка, его раздробил. Хвост орка самое чувствительное место, и именно из-за болевого шока Хоркис без сознания. Но сейчас я не смогу сдвинуть этот камень, слишком больно так напрягаться.

Продолжая свое исследование, я понял, что Хоркису, как и мне, не слабо досталось по голове. С нее сорван скальп, видимо, пролетевшим по касательной камнем. Раневая поверхность обширная, но кости черепа вроде бы целы. Нащупав оторванный лоскут кожи с волосами, плотно приладил его к кровоточащей голове и стал аккуратно расправлять его на положенном месте. Мои липкие пальцы совсем запутались в его длинных, жестких, черных волосах, мешающих мне и тормозящих эту работу.

Из Орочей Степи, Хоркис попал к нам, в Эльфийский Лес, хоть и юным, но уже перевалив через подростковый возраст. И с тех давних пор он упрямо продолжает носить длинные волосы, так раздражающие многих чистокровных эльфов, не имеющих волос нигде на теле. Наши лесные орки, родившиеся в Эльфийском Лесу, как правило свои жесткие, черные волосы на голове коротко стригут, но из-за расовой гордости не соглашаются на их полное удаление эльфийскими Целителями. Впрочем, я и сам так поступаю. У меня тоже растут светло-золотистого цвета волосы на голове, доставшиеся мне в наследство от матери. Но, как Хоркис, возиться с длинными волосами я считаю неудобным и регулярно их коротко обрезаю так, чтобы не мешались.

Ругая про себя длинноволосость Хоркиса, тоже мне, образец невиданной, оригинальной красоты, я, как можно более тщательно, разгладил кожу на его голове. Это остановит кровотечение. Регенерация у орков хорошая, не хуже, чем у нас, эльфов, с гномьей-то не сравнить, так что, надеюсь, Хоркис скоро придет в себя. Снять куртку, с лежащего на спине Хоркиса, я не сумел, поэтому разорвал его рубашку прямо на нем и туго обмотал его голову, прижимая скальп к черепу.

Теперь надо заняться гномами. Их запах, как у влажного мха с примесью запаха грибов, я учуял немного дальше от нас с Хоркисом. Пополз к ним, на локтях подтягивая тело, снова оберегая пострадавшую ногу, стараясь не напрягать мышцы живота, и делая остановки, чтобы отдохнуть. Р-р-р-р! Как беспомощный младенец! Это и поражает меня, и злит неимоверно. Никогда в голову не приходило, что при моем бездонном резерве магической Силы, со мной может такое случиться. Сколько раз побывал во всевозможных передрягах, но никогда еще ситуация не выглядела так безнадежно. Потому что со мной всегда была Магия.

И моя мать — Еваниэль, и мой отец — Эдмунизэль, мне, при каждом удобном случае, говорили: 'Возьми кристалл-накопитель!', а я в ответ вечно бравировал: 'На кой он мне сдался?! Мой резерв Силы неисчерпаем и восстанавливается в считанные минуты'. Считал, что даже внутри гор, моего резерва хватит очень надолго. Довыпендривался, называется.

Подполз, наконец, к гномам, хотя они оказались совсем близко, и прислушался к их дыханию. Один, по-моему, это Шон, дышит ровно. Это хороший признак. У второго, наверное, Феда, дыхание редкое, вдох форсированный, с бульканьем и со свистом. Скорее всего, у него повреждена грудная клетка и легкие.

Шон, житель Гномьих Гор, подданный Повелителя Тора, с поселением которого у эльфов давно налажены тесные, взаимовыгодные, торговые контакты. В Шоне чувствуется положительное влияние, применяемых гномами, эльфийских зелий и эликсиров. Эти эликсиры улучшают здоровье гномов, переносимость ими солнечного света, и увеличивают продолжительность их жизни. Благодаря этому у молодого поколения гномов даже немного изменился внешний вид. Вот и Шон, хоть и невысок ростом, мне где-то по грудь, но его бочкообразное тело все-таки в высоту заметно больше, чем в ширину. Ко всему прочему, гномы этого поселения, как это у них стало модно, начисто сбривают растущие на лице волосы, и поэтому кажутся нам вполне цивилизованными. Вот волосы на голове, гномы не трогают, они у них рыжие, кудрявые и вырастают длинной не больше, чем до края уха.

А Фед — из другого поселения, он подданный Повелителя Нила, житель удаленной части Гномьих Гор. Эти гномы не имеют никаких общих дел с эльфами и не пользуются нашими эликсирами. Лицо Феда заросло рыжей курчавой бородой. Короткие, мощные ноги держат тело квадратной формы. Он ниже Шона на полголовы. Лицо круглое, с крупными мясистыми чертами.

Ощупав волосатое, как у всех гномов, тело Шона, я убедился, что с ним практически все в порядке. Множественные ушибы, кровоподтеки и, судя по локальному отеку мягких тканей, закрытый перелом одной руки. Ясно, что он скоро придет в сознание, Вторым рукавом, оторванным от моей рубашки, я на ощупь зафиксировал его руку и передвинулся к Феду.

Мои пальцы, на данный момент, мой единственный сенсор и инструмент, занялись обследованием тела гнома. У него оказалась сломана грудина, о чем свидетельствовала костная крепитация. А еще, сломаны два ребра, одно из которых, прорвав надкостницу, острым краем проткнуло легкое. На вдохе это вызывает и крепитацию легких, а на выдохе влажные хрипы. На ощупь состыковав сломанные кости, я туго перебинтовал грудную клетку Феда его же рубашкой, которую пришлось разорвать.

Все. Больше ничего сделать не могу. Конечно, правильно было бы попытаться, ощупав все вокруг, отыскать свой рюкзак и выпить укрепляющий эликсир, но на это уже совсем нет сил, и голова кружится от боли и слабости, вызывая тошноту. Надо ждать, когда кто-нибудь придет в сознание и поможет другим, или пока сам не оклемаюсь потихоньку.

Я отполз ближе к орку, улегся, приняв вынужденную позу, при которой боль была наименьшей. Расслабился, прикрыл глаза, и невольно начал вспоминать, какая нелегкая меня сюда занесла, и я оказался в таком удручающем состоянии.

* * *

Все началось с того, что в столицу Эльфийского Леса, город Асмерон, примчалась к эльфам за помощью делегация гномов. И, что случается очень редко, возглавлял этот визит гномов сам Повелитель Тор. Рассказ Тора, нашей эльфийской Королеве, о возникшей у них в горах проблеме, сводился к следующему.

Всего в Гномьих Горах существуют три больших поселения гномов, каждым из которых управляет свой Повелитель — Повелитель Тор, Повелитель Чак и Повелитель Нил. Владения Повелителя Нила располагаются в далекой, северо-западной части гномьего материка. Особенности правления этого Повелителя таковы, что он, обладая подозрительным, мнительным, упрямым, консервативным, властным характером, фактически уже давно изолировал своих подданных от общения с остальными гномами, живущими в двух других поселениях. Поэтому, что происходит в поселении Нила, до последнего времени никто толком не представлял. Вернее, все гномы считали, что там все в полном порядке, потому что оттуда редко, но регулярно, приходили торговые караваны, нагруженные слитками чистого золота, которое менялось на необходимые предметы быта.

Так продолжалось до тех пор, пока и в поселении Тора, а чуть позже и в поселении Чака, постепенно заметили, что здоровье гномов, несмотря на употребление эльфийских эликсиров, стало заметно ухудшаться. У многих появились жалобы на головные боли, физическую слабость, желудочно-кишечные недомогания, выпадение волос, ломкость ногтей, зуд и шелушение кожи. В общем, все признаки хронической интоксикации.

Гномы стали усиленно разбираться, что же является источником отравления. После наблюдений и исследований, не сразу, но поняли, что — вода! Причем, вся вода: и в гейзерах, и в подгорных реках, и в ручьях, и в озерах. В ней появилось большое количество растворенных вредных примесей. Стали воду, для употребления внутрь, фильтровать через песок, и ситуация улучшилась. Но это хлопотно, дорого, а главное, всю воду гор отфильтровать невозможно. Вода нужна и для питья, и для мытья, и из этой отравленной воды вылавливается рыба идущая в пищу, и ею орошаются плантации грибов, которые в большом количестве входят в гномий рацион питания.

Все реки в нашем Мире текут с северо-запада на юго-восток, и гномам вскоре стало ясно, что заражение водных артерий происходит где-то в районе истоков подгорных рек, там, где проживают гномы Повелителя Нила. Повелители Тор и Чак, сговорившись, отправили к Нилу для выяснения ситуации официальную делегацию и, учитывая недружелюбный характер Нила, еще и скрытых лазутчиков.

С трудом добытая информация сводилась к следующему. В центре владений Повелителя Нила, около пятидесяти лет назад, была обнаружена глубоко залегающая и уходящая вертикально вниз жила золотоносной руды. Не задумываясь о последствиях для окружающей природы, а значит, здоровья и жизни, в первую очередь самих гномов, большое количество отвалов горных пород, некондиционных руд, металлургических шлаков содержащих токсичные вещества, гномы сбрасывали на поверхности гор в близлежащие каньоны, ущелья, поймы рек и ручьев. Тем самым загрязняя огромные территории. Но это не все. Еще и мелкодисперсная техническая пыль, оседая на поверхности ледников, ускоряя их таяние, растворялась в талых водах. Все это привело к тому, что растворенные в воде вредные вещества постепенно проникли в поверхностные и подземные воды, и распространились течением на дальние расстояния. Практически на всю территорию Гномьих Гор.

Поняв, наконец, что, к чему и отчего, Повелители Тор и Чак, не поленились лично отправиться на встречу с Нилом в его поселение. Они объяснили Нилу, что увеличившаяся и в его владениях смертность гномов от неизвестных заболеваний, связана с его бездумной, ненасытной деятельностью по добыче золотоносной руды. И потребовали прекратить эти разработки. Но Нил не внял их требованиям, заявив, что те, просто от зависти, пытаются лишить его больших доходов.

Вот такую историю выслушала моя сестра, Алинаэль — эльфийская Королева.

— Какую же помощь ты хочешь получить от эльфов, Повелитель? Ведь мы не вмешиваемся во внутренние дела друг друга, — резонно уточнила у Тора Королева. — Если ты просишь увеличить поставки целебных зелий и эликсиров, я помогу тебе в этом. Но ты и сам понимаешь, что это не решит проблему. Если же ты хочешь, чтобы я послала магов нейтрализовать последствия алчности Повелителя Нила, то, во-первых, не вижу в этом смысла, если он будет продолжать свою деятельность. И именно вы, гномы, должны найти способ остановить Нила. Во-вторых, это просто невозможно. Ты же знаешь, эльфийские маги в ваших Горах быстро теряют свою Силу, и не имеют возможности пополнить свой магический резерв, будучи отрезанными от эфира толщей горной породы. А это смертельно опасно для них.

На это Повелитель Тор ответил нашей Королеве:

— Конечно, идти открытой войной на Нила мы не готовы. Нас не так много, чтобы мы начали убивать друг друга. Но мы изыщем способ заставить его прекратить свою деятельность. А вот с нанесенным природе вредом мы сами не справимся. И это грозит катастрофой для всех разумных этого Мира, а не только для гномов. Уже, наверняка, загрязнены и воздух, и Океан. Это скоро почувствуете и вы, эльфы. При этом, ситуация с каждым днем ухудшается. Наверное, из-за активного таяния льдов высоко в горах участились сели, обвалы, оползни, лавины, подтопления. Сдвинулась земная твердь. Время от времени стали чувствоваться подземные толчки, которых раньше никогда не было. Пока, эти землетрясения не имеют уничтожающей, разрушающей силы, но что будет завтра? Для гномов это катастрофа, несовместимая с жизнью. Но и эльфам придется не сладко, если проснутся вулканы и свет обоих солнц закроет пепел и дым. Изменится климат, резко похолодает, погибнет ваш Лес. Так, по крайней мере, когда-то рассказывала мне об этом твоя мать, Еваниэль.

— Ладно, Повелитель, — ответила ему Королева, — дай мне немного времени, я подумаю, чем мы можем вам помочь.

В тот же день, Алинаэль отыскала меня и пересказала мне этот разговор.

— Александрэль, — обратилась она ко мне, — кроме тебя никто не в силах исцелить Природу целого Мира. Вернее, такая задача и тебе не под силу, но ты можешь хотя бы минимизировать причиненный вред. Ведь ни у кого, кроме тебя, нет такого большого резерва Силы, который позволит продержаться в Горах достаточно долго. И ни у кого нет в магическом арсенале такого обширного набора возможностей, которым владеешь ты. Тебе, как Универсалу, подвластны и магия всех Стихий, и магия Жизни. Может быть, ты попытаешься как-то помочь?

В ответ, я надолго задумался. Я не обладаю бескорыстной, всеобъемлющей добротой, как, например, моя мать. По большому счету, мне нет дела до каких-то гномов, живущих где-то в далеких Горах. Но проблемы Мира, в котором я живу, и от которого завишу, мне, конечно, не безразличны. Это первая причина, чтобы согласиться.

Во-вторых, мне хотелось бы испытать свои возможности в решении такой грандиозной задачи. Мрачные рассказы очевидцев, побывавших в Гномьих Горах, передающие зловещую для эльфов ауру тех мест, связанную с тем, что внутри гор нет магии, да и снаружи ее концентрация значительно разряжена, не останавливали, а скорее подстегивали мой интерес. Мне нравится решать экстремальные задачи, преодолевать трудности недоступные большинству. Тем самым повышается моя самооценка, рождается чувство гордости, могущества, а возможно, и превосходства над окружающими. Ну, что поделаешь, я такой.

В-третьих, я еще никогда не был в Гномьих Горах и считаю это упущением. Ведь я облазил весь Эльфийский Лес от Западного Хребта, где добывал редко встречающиеся в природе кристаллы-накопители магической Силы, до восточного побережья, где уничтожал чудовищно опасных хищных ящеров — Цератопсов и их кладки яиц. Прошел от севера до юга эльфийского материка, в поисках развалин Древних городов, где на их месте занимался раскопками давно утерянных артефактов. По просьбе Владыки орков — Горуса, обошел всю Орочью Степь, отыскивая места близкого залегания грунтовых вод, чтобы поставить колодцы; высаживал и стимулировал магией рост деревьев; определял места для возделывания будущих полей; намечал дороги, и тем самым менял ландшафт орочьего материка. А теперь такой интересный случай предоставляется. Не просто в гости, на ознакомительную экскурсию заявиться в Гномьи Горы, что меня никогда не привлекало, а в настоящее приключение попасть. Увидеть жизнь гномов изнутри, посмотреть на их Горы собственными глазами.

В-четвертых, воспользовавшись возможностью, втихаря, я могу разобраться в работе гномьих артефактов, из чего гномы вечно делают свещенную тайну. Они не позволяют даже своим сородичам, живущим в Эльфийском Лесу, приносить к нам свои артефакты. Боятся, что эльфы не спеша их изучат, и, наконец, поймут секрет гномьих мастеров-артефакторов. А гномы считают, что их артефакты не только предмет высокого мастерства, гордости, залог успешного выживания, но и обеспечение расовой безопасности. Ведь для жизни в этом Мире, у эльфов есть магия, у орков — огромная физическая сила и выносливость, а у гномов — их артефакты.

Ну, и в-пятых, на этой миссии, я мог бы неплохо заработать, поставив гномам условие заплатить мне за оказанную им помощь. Скажем, десятком кристаллов-накопителей, среднего размера. Конечно, не дешево гномам моя помощь обойдется, но они сами за ней пришли, поэтому деваться им некуда.

Так что, выслушав всю эту удручающую и тревожную историю, подумав над словами Алинаэли, взвесив риски и не сочтя их чрезмерными, я согласился отправиться в Гномьи Горы. Правда, пока еще плохо себе представляя, как именно я могу помочь гномам. Ну, да там, на месте, разберусь.

Получив моё согласие, Алинаэль, ну, то есть Королева, поставила передо мной четыре задачи:

Первое. Оценить степень опасности ситуации для всех разумных нашего Мира.

Второе. Защитить, доступными средствами, местное население.

Третье. Минимизировать негативные последствия для окружающей Природы.

Четвертое. Предотвратить подобное в будущем, объяснив гномам, что такое экологическая безопасность. Научить их утилизировать отходы и нейтрализовывать нежелательные последствия своей производственной деятельности.

При этом она сто раз повторила, что главное условие моего пребывания в Гномьих Горах — вернуться домой живым. И этим вызвала у меня ироничную усмешку. Чем мне, могущественному магу-Универсалу, могут угрожать гномы или их горы?!

— Хоркис, идешь со мной к гномам в их Горы? — спросил я орка перед тем, как собираться в путь.

— Тухлый трах! Ты же не лысый придурок! На кой ты туда-то попрешься?! Там же нет магии! — удивленно и возмущенно воскликнул он.

— Моя магия всегда со мной! — хлопнув раскрытой ладонью по своей груди, гордо возразил я.

— Да, ты такой, как о тебе говорят — заносчивый, высокомерный, бесстрашный странник. Конечно, иду! Кто ж без меня за тобой присмотрит?! — озадаченно ответил орк.

Было смешно. Ведь это я за ним вечно приглядываю. Орочья психология такова — нападай на более слабых, уступай более сильным. И вначале наших отношений, Хоркис, как более физически сильный, пытался занять лидирующее положение, но быстро убедился, что я ему не по зубам. Иногда, он забывает об этом, но теперь не пытается мне противостоять, а старается меня опекать.

Пришлось мне в спешном порядке, с помощью Ментальной магии, передавать Хоркису знания гномьего языка. Такое возможно только между магами, оба из которых обладают Ментальным Даром, но я личность уникальная и могу то, что другим неподвластно. Хоть Хоркис потом и страдал от головной боли целые сутки, зато результатом был очень доволен, когда стал общаться со мной на гномьем. Остался только специфический орочий акцент с носовым произношением многих звуков, но тут уж ничего не поделаешь, нужна практика для голосовых связок и мышц гортани.

А затем мы приступили к сборам. Каждый вооружился соответственно своим предпочтениям. У меня в ножнах, на поясе, кинжал работы Древних. Всё. Мне больше ничего не надо. Моё главное оружие — моя магия. Хоркис — любитель копья, на конце длинного черенка которого, металлический, острый, зазубренный наконечник. Но в узких туннелях гномьих гор пользоваться длинным копьем несподручно. Поэтому он вооружился короткой орочей саблей с однолезвийной заточкой и эльфийской духовой трубкой с иглами обработанными ядом.

Сунули в рюкзаки, каждому из нас, по большой фляге с целебным общеукрепляющим эликсиром. Посмотрим, если самим не понадобится, продадим, он у гномов дорого стоит.

Загрузились лиофилизированными продуктами, которые и вес имеют небольшой, и не портятся, и обеспечивают разнообразное питание. Это у нас в Лесу еда, считай, на каждом кусте и под каждым деревом, а у гномов с этим, как я слышал, напряженка — только грибы, рыба из подземных водоемов и мелкая живность, выловленная на поверхности.

Утрамбовали в рюкзаки смену белья, спальные мешки, по небольшой фляге для воды. Сверху бросили теплые кожаные куртки, говорят, в горах на большой высоте холодно ночью до такой степени, что вода в лед замерзает. Правда, магия легко решает эту проблему, но пусть будут на всякий случай.

Закончив сборы, простились со своими близкими, и, ранним утром следующего дня, я и Хоркис, вместе с гномьей делегацией, собрались у Северного входа в город. Повелитель Тор спешил доставить нас на место, как можно скорее, поэтому нанял две большие десятиместные кареты. Это давало возможность всего за три дня, по дороге Древних добраться из Асмерона в приграничный Эльгномор, меняя ящеров в пути и коротко отдыхая в придорожных гостиницах. А из Эльгномора, города стоящего на побережье Океанского пролива, двигаясь вдоль берега на запад, еще за день-два доехать до Переправы. Там, нам предстояло оставить кареты, погрузиться на грузовой плот и, за несколько часов преодолев пролив Океана, оказаться на гномьем материке. А уж потом, своими ногами двигаться по горам, к поселению Повелителя Тора.

Все давно уже распределились по каретам, закинув внутрь свои вещи, сумки, рюкзаки, фляги с целительными зельями и эликсирами предотвращающими солнечные ожоги кожи и глаз. Гномы, пользуясь случаем, приобрели их здесь в большом количестве. Но Повелитель все никак не давал сигнала занять свои места в каретах и отправляться в путь. Тор неподвижно стоял, всматриваясь вдаль прямой, как стрела, Центральной улицы Асмерона. Гномы молчаливо топтались на месте, не решаясь задать вопрос своему Повелителю, чего мы, собственно, ждем.

Только Хоркис, простая душа, нетерпеливо помахивая хвостом, с недоумением, агрессивно задал вопрос:

— Трах! Чего стоим-то? Кого ждем?

— Ждем команды Повелителя, — отозвался один из гномов, на всякий случай опасливо отодвинувшись подальше от громадного орка.

Я с любопытством посматривал в ту же сторону, что и Тор, тоже не понимая причины задержки. И, вскоре, увидел завораживающую, пленительно прекрасную картину, от которой захватило дух.

Три грации, три красавицы, от которых невозможно отвести взгляд, выстроившись в ряд, плечом к плечу, стремительно мчались по улице в нашу сторону на самокатах. Казалось, они летят над землей. Их волосы, забранные в высокие хвосты, и легкие туники до средины бедра, развевались на ветру. Стройные ноги, в обтягивающих штанах, ловко удерживали их на платформах самокатов. Они были такие разные и в то же время такие похожие, что не было никаких сомнений, что в них течет родственная кровь.

В центре этой композиции находилась моя мать, Еваниэль. Ниже ростом, чем другие, она привлекала к себе внимание и фигурой, округлыми изгибами напоминающей музыкальный инструмент эльфов — кофар, и своими неповторимыми, золотисто-красными волосами. Её волосы, в рассветных лучах Желтого солнца, пылали огнем, и, в сочетании с яркими зелеными глазами, вызывали ощущение кипящей энергии и железной воли. Удивительно, что при такой внешности, она владеет Целительской магией, а не магией стихии Огня. И такая противоречивость вместе с экзотическим обликом сбивала с толку.

Рядом с Еваниэлью — моя сестра, Алинаэль. Она поражала взгляд своей хрупкой стройностью. Но плавные линии ее тела были не менее женственными. Очень светлые волосы серебрились на солнце, и, вместе со светящимися умом и обаянием большими светло-фиолетовыми глазами, рождали ассоциации с чистой, прозрачной, прохладной, живительной родниковой водой. Но и ее Дар не стихия Воды, как можно было бы подумать, а магия Жизни.

Третьей грацией была Эдитаэль, младшая дочь моей второй сестры Ивануэли и ее мужа — Владыки орков, Горуса. В ее по-эльфийски стройной худощавой фигуре, внимательный взгляд угадывал удивительную физическую силу, свойственную оркам. Эдитаэль отличалась темными, блестящими волосами насыщенного коричневого цвета, и завораживала цветом своих необычных глаз, в которых темно-коричневая радужка была усеяна яркими, мерцающими, желтыми, зелеными и фиолетовыми крапинками. Её взгляд затягивал в глубину, вызывая ощущение загадочной тайны и только ей доступного озарения истиной, выдавая в ней ее редкий Пророческий Дар.

Очнуться от наваждения, меня заставило понимание, что что-то случилось непредвиденное, так напряжены были лица всех трех женщин и, легко бежавшего за ними с той же скоростью, телохранителя Королевы, Орестонэля.

— Ты все же пришла попрощаться со мной, — с довольной улыбкой, обрадовано, не замечая двух других женщин, обратился к Еваниэли Тор.

— Извини, что опоздала. Чрезвычайная ситуация меня задержала. Из-за нее я здесь не одна, а с девочками, — ответила Еваниэль, указав Тору на Алинаэль и Эдитаэль.

Тор постарался загладить свою оплошность и низко поклонился сначала Алинаэли, все-таки, как ни как, перед ним Королева, а затем, кивнул Эдитаэли. Его действия повторили и все остальные гномы.

Мы, эльфы, далеки от условностей и внешних проявлений почитания. Обожая свою Королеву, в повседневной жизни можем демократично махнуть ей рукой или слегка кивнуть, и только в ритуальных случаях демонстрируем ей свое почтение. В отличие от орков, которые всегда валятся на колени в присутствии своего Владыки. Да и гномы, перед своим Повелителем низко гнут спины.

Тем временем Еваниэль, повернувшись ко мне лицом, судорожно ухватила меня за руку и с тревогой сказала:

— Сегодня утром, проснувшись, Эдитаэль произнесла новое Пророчество. Это известие и задержало меня. Совершенно очевидно, что это предсказание касается тебя, Александрэль. В нем многое пока нам непонятно, но ты должен его обязательно услышать. Возможно, оно поможет тебе в трудную минуту. Ведь известно — кто предупрежден, тот вооружен. Эдитаэль, говори!

Эдитаэль, подойдя ко мне ближе, виновато заглядывая мне в глаза, тихо сказала:

— Ты же знаешь, смысл Пророчества мне не доступен, я не могу его растолковать, только озвучить.

Я согласно кивнул.

— Тогда слушай, — набирающим силу голосом, сказала она:

Алчность гномов бедой обернется.

Плата суровая. Жизнь их прервется.

Дом их разрушит до основанья.

Нет преступленья без наказанья.

Маг всемогущий умеет сражаться.

Он не привык никогда покоряться.

Гномам решит он помочь добровольно,

Жизнью своею рискнув он невольно.

Но если он битву с Миром затеет,

Вражду и войну начать с ним посмеет,

Будет тот Маг, несомненно, разбитым,

Миром озлобленным, тотчас, убитым.

Если ж сумеет он с Миром сдружиться,

Счастьем нежданным тогда насадится.

Сразу его не узнать. Оно скрыто.

Многие годы, для глаз всех, закрыто.

Счастье недолгим окажется это.

Сердце ужасною болью задето,

В страшного Зверя превратить угрожая...

Может спасти всех, только Чужая.

В возникшей тишине я про себя повторил Пророчество, чтобы лучше запомнить. К Пророчеству нельзя относиться легкомысленно. Это судьба дает подсказку, своим редким избранникам.

Гномы же, изменились в лице. Кто-то из них присел где стоял, кто-то схватился за грудь, кто-то охнул. Красноватая кожа гномов приобрела сероватый оттенок. Но то, что касается гномов, меня мало волновало. Гораздо больше меня тревожило то, что было сказано в конце Пророчества.

— Александрэль, для этого Мира — Чужая, это я, случайно попавшая сюда, — привлекала мое внимание Еваниэль. — Значит, что бы ни случилось, я сумею тебе помочь. Помни об этом! — и, повернувшись лицом к Тору, добавила: — А что относится к гномам, я уверена, Александрэль сможет помочь вам. Так что, не переживайте раньше времени. Тем более, что Пророчество — это не буквальное изложение будущих событий, а иносказательное.

Тем временем ко мне подошла Алинаэль, обняв, прижалась щекой к моему плечу, и с тяжелым вздохом, тихим голосом полным сочувствия, прошептала:

— Бесполезно пытаться обмануть Пророчество. Знаю это на собственном опыте. Если ты не пойдешь в Гномьи Горы сейчас, то все равно обстоятельства вынудят тебя оказаться там, в скором времени. От судьбы не уйдешь, в этой истине у меня нет сомнений.

Но я и не думал отказываться от задуманного, никакое Пророчество не остановит меня. И все же, находясь под впечатлением этого мрачного предсказания, мы все как-то скомкано и невесело простились друг с другом, и двинулись в путь.

Гномы сразу же, как только мы оказались в их компании, как всегда переиначили мое и орка имена, на свой манер. Я стал — Лек, Хоркис — Хор. Почти все гномы, пришедшие в этот раз к эльфам в Лес, были мне знакомы. Они принадлежали к той группе, которая знает эльфийский язык, неплохо переносит дневной свет и уже неоднократно наведывалась в Эльфийский Лес с торговыми караванами. Мое внимание привлек только Повелитель Тор, которого я, до этого, коротко видел всего трижды, во время его давних визитов к нам.

Передо мной был еще не старый, но близкий к этому, гном. Было непонятно, что общего может быть у него с моей матерью. Несмотря на их одинаковый возраст, Еваниэль молодая и красивая женщина, а во всем облике Тора ощущались прожитые годы, хоть к нему и применялась неоднократно Целительская магия эльфов. В отличие от нас, эльфов, не стареющих внешне до самой смерти, немагические расы — и орки, и гномы, постепенно с годами состариваются. Их тела частично теряют мышечную массу, а значит, силу и выносливость. Стираются суставы, изменяется походка. Кожа утрачивает упругость, возникают морщины, в волосах появляется седина, черты лица теряют четкость, как бы оплывая и лишаясь внешней привлекательности. Орки, правда, почти никогда не доживают до такого состояния и в силу своей воинственности погибают раньше от ран и травм. А вот среди гномов встречаются и старики, совершенно чуждое эльфам явление. Невольно ужаснешься и посочувствуешь им. Хвала Небесам, что мне не придется такое испытать на себе.

На колесах, мы быстро добрались до Переправы. Пролив Океана преодолели на громадном стационарном плоту, перемещающемся вдоль канатов протянутых между берегами. Когда-то, переправа на тот берег осуществлялась небольшими весельными плотами, которыми управляли эльфы, помогая себе магией. Потом, эту утомительную работу взяли на себя шестнадцать гномов, помогая перетягивать с берега на берег большой плот, используя мускульную силу. Теперь, это неплохо оплачиваемое занятие выполняет четверка орков, используя лебедки, сделанные гномами. А магия эльфов, позволяет канатам, перекинутым от одного берега до другого на огромное расстояние, не провисать, быть прочными и долго служить.

Оказавшись на берегу гномьего материка, я с интересом смотрел вокруг. Гномья местность мне не пришлась по душе, но произвела большое впечатление своей монументальной, безжизненной, суровой красотой. Вдалеке видны высокие пики заснеженных вершин, уходящих в небо. Скудная, малорослая растительность в предгорьях. Голая каменистость на высоте. Бедный, убогий животный мир. Днем, палящие лучи солнц, от которых не спрячешься под кронами деревьев. Труднопереносимый холод ночью. Всё поражает своей неприспособленностью к жизни, что подтверждает мертвая тишина, поначалу очень непривычная и пугающая.

Преодолев утомительный путь наверх, требующий физической силы и выносливости, мы добрались до гномьего поселения. Войдя в пещеру естественного происхождения, а потом пройдя через рукотворный туннель, мы оказались в толще горы, свободное пространство которой занимало поселение гномов.

Контраст между безжизненной поверхностью и вполне себе благоустроенной, активной жизнью гномов внутри горы, был просто поразительным.

Стабильные температура и влажность. Светло от многочисленных светильников-артефактов. Достаточно просторные Улицы, располагались ярусами, на разных уровнях. Вдоль Улиц, с обеих сторон, за закрытыми металлическими дверями находятся личные жилые помещения. Каждое из них представляет собой несколько жилых комнат, кухню, гигиеническую комнату, и принадлежит одной семье. В случае необходимости, семья может самостоятельно расширить свое жилое пространство, вгрызаясь в твердь и разрушая скальную породу, а образовавшийся каменный мусор, на тачках, вывозится к заброшенным шахтам, постепенно засыпая их.

Сколько же труда было вложено гномами, чтобы в сердце гор создать удобное для жизни пространство?!

Свет, тепло, подача воды в жилища, в том числе горячей из гейзеров, очаг для приготовления пищи, холодильные шкафы для длительного хранения продуктов, перемещение платформ с яруса на ярус, обслуживание плантаций грибов или сталеплавильных печей — весь быт гномов держится за счет технически разработанных артефактов. Эти артефакты работают на магии, заключенной в кристаллах-накопителях, которые надо регулярно заряжать в естественном, природном Источнике Силы.

Все поселение гномов напоминало мне гигантский муравейник, где деловые гномы сновали по своим делам. Ни разу я не увидел праздно шатающихся и отдыхающих гномов. Мужчины, женщины, дети, все были чем-то заняты, что не мешало им с любопытством глазеть на нас с Хоркисом. Да, такие гости как мы, здесь необычайная редкость.

Хоркис, постоянно присутствующий за моим плечом, чувствовал себя здесь не комфортно. Обладая крупным телом, он страдал от минимализма, ограниченности и замкнутости пространства, особенно от низких потолков, всего на ладонь выше его головы.

Меня же гораздо больше угнетало отсутствие магии, не способной пробиться сквозь окружающую толщу камня. И, хоть мой резерв Силы позволял мне долго находиться отсеченным от магии эфира, я все время испытывал непроизвольное навязчивое желание, как можно скорее убраться отсюда. Правда, тут дело привычки и волевого усилия, к пятому дню пребывания внутри гор, это зудящее желание мне удалось в себе подавить.

В первый же день выяснилось, что задерживаться здесь мне некогда. Моя помощь нужна как можно скорее. В то время, когда Повелитель Тор находился у нас, в Эльфийском Лесу, сюда, к сородичам, добрался гном из поселения Повелителя Нила. Он принес ужасные известия.

Этот гном, назвавшийся Федом, сообщил, что в районе их поселения, некоторое время назад, все чаще и чаще, стали возникать подземные толчки. И последний такой толчок оказался катастрофическим по своей силе. Это землетрясение обвалило стены жилищ и Улиц, полностью разрушив их поселение. Число жертв ужасающее, погибли почти все. Те, немногие, кому удалось спастись, в спешке и панике укрылись в большой, отдаленной от поселения, уцелевшей пещере. Выжившие гномы оказались в этой пещере, как в замкнутой ловушке. Все ближайшие проходы внутри гор обвалены. А уйти, под открытым небом, в другое место, гномы не могут, у них нет эльфийских эликсиров, помогающих справиться с ультрафиолетом, к которому кожа и глаза гномов избыточно чувствительны.

Отсутствие у этих гномов эликсиров объяснялось тем, что Нил, предпочитал полную изоляцию своих подданных, тем самым, как он считал, укрепляя свою власть. Способные покидать свое поселение и удаляться на большие расстояния, более независимые, слишком информированные гномы, могли выйти из подчинения и, покинув родные пещеры, перейти жить в другие поселения. Этого Нил не хотел допускать.

По словам Феда, теперь, чтобы спастись самому и спасти тех немногих, кто остался жив, Повелитель Нил отправил к Повелителю Тору гонцов-просителей, с просьбой о помощи пострадавшим, среди которых есть больные и раненые. Во-первых, Нил хотел получить эльфийские эликсиры. Во-вторых, временный приют для беженцев в поселении Тора, пока они не найдут для себя новое, подходящее для проживания место.

Таких гонцов, имеющих лучшую устойчивость к солнечному излучению, среди выживших в катастрофе гномов, оказалось всего двое. Они и направились разными маршрутами к Повелителю Тору. Один из них скорее всего погиб, раз до сих пор не объявился. Второй, Фед, оказался более удачливым. Он, проявив упорство, проделал трудный путь. Где-то разгребая завалы, где-то передвигаясь ползком в узких местах, где-то выходя на поверхность в ночное время, спасаясь от холода теплой одеждой и гномьим самогоном, Фед сумел добраться до поселения Повелителя Тора.

Все это Фед рассказал Тору в моем присутствии.

— Конечно же, я приму у себя Повелителя Нила и всех, кому удалось спастись, — озадаченно сказал Тор. — Поделюсь и эльфийскими эликсирами, чтобы сородичи могли сюда дойти. Но вряд ли, даже всего моего запаса эликсиров, хватит на всех. Лек, ты можешь чем-то помочь? — спросил он меня.

Я неопределенно пожал плечами:

— Чем, например? Ты сам определись, что хочешь от меня. Что важнее? Тратить ли мне свой магический резерв, ограниченный в ваших горах, на Целительскую помощь всем пострадавшим, и привести их сюда? Или же, заняться нейтрализацией катастрофических последствий их бездумной деятельности и жадности? Да и задумка Нила, с организацией нового поселения, мне не нравится. Одно место загадили, теперь будут в другом то же самое делать?

Тор, опустив голову и уставившись в пол, напряженно задумался. Фед, не сводя глаз с Повелителя, застыл, с тревогой ожидая его решения.

— Все-таки, главная задача — спасти окружающую нас природу, тем самым спасая тысячи жизни разумных живущих в нашем Мире. Хоть это и жестоко по отношению к пострадавшим, но, во-первых, они сами виноваты в случившемся и несут заслуженное наказание, а во-вторых, целесообразнее соблюдать интересы большинства. И все-таки, прошу тебя, Лек, посмотри на месте что к чему, и, если сможешь, помоги, — с неподдельной болью в голосе, наконец, произнес Тор. — Вот и исполнилась первая часть зловещего Пророчества, — и, подумав, со страхом добавил: — Или это еще не все? И остальным гномам уготована та же участь?

Я промолчал в ответ. Что тут можно ответить? Я не знаю. Увижу на месте. А утешать, не имея оснований, не умею, да и не считаю нужным.

Через некоторое время, оставшись с Тором один на один, я услышал от него:

— Зная коварство Повелителя Нила, хочу тебя предостеречь. Он не любит эльфов, считает, что вы плохо влияете на наш народ, помогая приспосабливаться гномам к жизни снаружи, где ваши преимущества неоспоримы с нашими. Но увидев твои невообразимые возможности, он, наверняка, захочет использовать тебя в своих целях. И еще, я уверен, что Нил ни в чем не раскаивается, и если он поведет себя неправильно, то будет убит. Поэтому с тобой пойдет мастер в этих вопросах, — глядя мне в глаза с категоричной твердостью, заявил Тор.

Я безразлично кивнул. Любопытный способ решать проблемы, но это не мое дело, везде свои традиции.

Мы с Хоркисом, собрались в путь быстро, как только Тор собрал и упаковал все эльфийские эликсиры из своих запасов. Познакомились с назначенным нам в попутчики проводником и наблюдателем со стороны Повелителя Тора. Это был гномом по имени Шон, смотрящий из-под кустистых бровей, цепким, холодным взглядом профессионального убийцы.

Гномы экипировали для обратного пути Феда. Кроме рюкзака он тащил на спине боевой гномий топор — секиру, в специальном чехле. Шон вооружился дротиками, которые выглядели как короткие метательные копья, с наконечником удлиненно-треугольной формы, и еще прицепил к поясу кистень. Это гномье старинное оружие, неизвестное ни мне, ни Хоркису, представляло собой ударную гирю на длинной цепи.

Хотя, все наше вооружение скорее дань традиции и психологическая поддержка, чем насущная необходимость. Животный мир в горах очень скуден и представлен, в основном, мелкими ящерицами, змеями, различными насекомыми. Единственное исключение и основной естественный враг гномов, это Горный Змей, но как я понял, нашим оружием и малой численностью его не победить. Именно Шон подробно рассказал нам с Хоркисом об этих Змеях.

Горные Змеи достигают пятнадцать метров в длину и больше тысячи килограмм веса. Обладают ядовитой слюной, являющейся сильнейшей, агрессивной кислотой, которая способна растворить все, что угодно, даже камень. Но и без этого грозного вооружения, гигантские размеры Горного Змея несут нешуточную угрозу. Змей без труда раздавит любого гнома, просто своим весом. А на открытом пространстве, может, взяв в кольцо, задушить сокращающимися мышцами тела. Он способен растягивать пасть так, что жертву заглатывает целиком. Что интересно, Змеи питаются не только органической пищей — мелкой живностью, рыбой из подгорных озер и рек, гномом-неудачником встретившимся на пути. Но этого не достаточно, чтобы вырасти до таких гигантских размеров. Не хватило бы кормовой базы. Поэтому Змеи используют в пищу и неорганические вещества горной породы, растворяя ее с помощью своей слюны-кислоты. Двигаясь внутри горной породы и переваривая ее, такая змея оставляет за собой, круглые в сечении, идеально ровные проходы. Этими проходами иногда пользуются и гномы. Несмотря на то, что Горный Змей ценная добыча и с его слюной-кислотой, и крепкой шкурой, и огромным количеством мяса пригодного в пищу, гномы предпочитают с ним не сталкиваться, а обходить стороной, если издали заслышали характерное шуршание ползущего Змея. Победить Змея, даже большим отрядом воинов-охотников, в узких проходах гор, очень сложно, почти невозможно.

Перед выходом в путь, мы с Хоркисом на несколько часов вышли на поверхность гор. Хоркис горел желанием взглянуть на оба солнца и свободно подвигаться на открытом пространстве. Я хотел восстановить потраченный резерв Силы, хоть он и незначительно уменьшился за те три дня, что мы провели внутри толщи гор.

Я смотрел на суровый горный пейзаж вокруг и испытывал сожаление, что, скорее всего, теперь надолго не смогу оказаться на поверхности. Все-таки, в толще гор, сердцу было как-то не спокойно. Но страха, что моего резерва не хватит на долгое пребывание в горах, не было. Я был уверен в себе. И испытывал знакомое чувство азарта перед новым делом, новыми трудностями и новыми впечатлениями.

Проводить нас в путь вышла целая толпа гномов, возлагавшая большие надежды на то, что, с помощью магии, я сумею избавить их от той страшной напасти, что отравляет их воду. И что мы сможем спасти их сородичей, оставшихся в живых. Гномов, как и эльфов, немного в этом Мире, это только орки умудряются плодиться без счета. Потеря трети населения Гор была для гномов невосполнимой утратой.

— Хой! Хой! Хой! — раздался нам в спину басовитый, эмоциональный крик приветствия и прощания гномов, сопровождаемый гулкими ударами себя кулаками в грудь.

Я скользнул вслед за нашими гномами-проводниками в черную зияющую пасть, лежащего передо мной, вырубленного туннеля.

Предполагалось, что большую часть пути нам придется идти по внутригорным маршрутам. Большая часть предстоящей нам дороги снаружи непроходима. Потому что, где-то на нашем пути встали бы высокие заснеженные вершины. Где-то, на большой высоте, воздух разрежен так, что трудно дышать, а еще, холод и сбивающий с ног ветер. Где-то, из-за голых отвесных скал, негде поставить ногу. Где-то глубокие, непроходимые пропасти и гладкие, как стекло, ледники. А еще, возможны опасности в виде обвалов, оползней, селей, лавин.

По туннелю мы двигались цепочкой, один за другим. Впереди Шон, хорошо знающий эту часть маршрута. За ним Фед. Потом я. Замыкал, как всегда прикрывающий мою спину, Хоркис. Со слов Феда, нам предстояло идти около пятнадцати дней.

Гномы шли вполне себе спокойные и довольные. Проблема полной темноты решалась с помощью небольших светильников-артефактов, крепящихся кожаными ремешками на головах обоих гномов. Этого света было достаточно, чтобы работало ночное зрение. Гномы чувствовали себя комфортно в привычной для них обстановке рукотворных внутригорных проходов, и их грубые, тяжелые ботинки гулко отстукивали уверенный, размеренный ритм.

Но мне и Хоркису поначалу было совсем невесело. Однако, наши навязчивые опасения, что нам не хватит воздуха для дыхания, быстро развеялись. То ли гномы изрыли все горы внутри, то ли это сделали подгорные реки и ручьи, но поток свежего воздуха ощущался постоянно. Высокая влажность воздуха вызывала ощущение зябкости, но к этому мы тоже легко приспособились, застегнув свои куртки.

Основную сложность для нас представляла малая высота сводов туннелей, рассчитанных на гномий рост, хотя ширина их была достаточная. Ужасно утомительно передвигаться, сильно ссутулившись и наклонив голову вперед. Затекшие от неудобной позы мышцы шеи и спины отдыхали только во время сна, когда, наконец, можно было свободно вытянуться во весь рост.

Регулярно встречающиеся ручейки, стекающие по стенам туннеля, позволяли пополнять запас воды в наших флягах. Лиофилизированная еда, прихваченная еще из Леса, полностью решала проблему питания. А спальные мешки, в заплечных рюкзаках, помогали смириться со сном на твердом, каменном полу. Так что, мы с Хоркисом, постепенно освоились, в непривычных и некомфортных условиях, и стали чувствовать себя вполне уверенно.

Первые три дня мы шли без всяких приключений. Туннели переходили один в другой под различными углами и уклонами то вверх, то вниз. Иногда, встречались, то большие, то малые пещеры, естественного происхождения, с натечными минеральными образованиями, растущими сверху и снизу, навстречу друг другу. Нижний, гномы называют — сталагмит, верхний — сталактит, а когда они сливаются, образуя колонну — сталагнат.

Было бы скучно, если бы я не расспрашивал гномов об их особенностях поиска, добычи руд и переплавке в плавильных печах. Гномы охотно отвечали на эти вопросы. Но на тему поиска кристаллов-накопителей и их использования, толком рассказать ничего не хотели. Они уходили от ответов на эти вопросы, ссылаясь на то, что это тайна доступная немногим мастерам, передающаяся от учителя к ученику.

— Фед, — обратился к нему как-то Шон, — расскажи о своем Повелителе.

— А чего рассказывать-то? Повелитель — повелевает, — отозвался Фед.

— Хм, ну, это-то понятно, — хмыкнул гном. — А какой он? Где и как время проводит? С кем общается?

— Он властный, подозрительный, суровый. Его редко видят и все боятся. Рядом с ним несколько советников, которые и доводят до остальных гномов приказы Повелителя. Он много раз был женат, но либо расставался со своими женами, либо они умирали по разным причинам. Это из-за того, что ни одна из них не смогла родить ему детей. Но хоть все догадываются, что женщины в этом не виноваты, но и обсуждать слабое семя Повелителя никто не решится. А Повелителю обязательно нужен наследник, все знают, что кровь Повелителей особенная. Но, наконец, его последняя жена смогла родить ему дочь, хотя сама и умерла родами.

— И хороша ли у него дочь? — с любопытством спросил Шон.

— Дочь Повелителя никто не видел, он ее от всех прячет. Шепотом ходят слухи, что она родилась каким-то монстром, то ли с рогами, то ли у нее нет рук, то ли у нее четыре ноги. В общем, никто толком ничего не знает. Но я в это не верю, — с какой-то непонятной нам, заинтересованной горячностью, сказал Фед. — Думаю, Повелитель просто опасается, что она, без его ведома найдет себе неподходящего мужа. Или боится, что с ней может что-то случиться. Вот он ее и оберегает ото всех. Ведь у него нет других детей, и, похоже, что уже никогда не будет.

— Интересная история, — удивился Шон. — Никогда об этом не слышал.

На четвертый день нашего похода мы оказались в пещере, которая была выходом на поверхность, а дальнейший путь по туннелю оказался завален. В пещеру проникали косые закатные лучи Красного солнца. Гномы притаились в плохо освещаемом уголке, где и остались дожидаться ночи, а мы с Хоркисом, опустившись на четвереньки, поспешили выползти наружу через небольшой лаз.

Трудно передать всеохватывающее чувство радостного облегчения, которое я испытал в этот момент. С наслаждением расправив спину и плечи, я вдохнул полной грудью уже остывающий прохладный воздух, насыщенный запахами свежести, чистоты, простора, свободы, магии!

— Ух! Здорово! — с ликованием воскликнул Хоркис. — Как же мне надоело находиться в этой жопе Мира! — И увидев на обломке скального камня целый выводок небольших ящериц, греющихся в последних теплых лучах солнца, недолго думая, он придавил их, стремительно плюхнувшись на них животом. — Свежатинка на ужин! — радостно сообщил он.

Я огляделся вокруг. За нашей спиной — высокая скала, закрывающая обзор, впереди — каменистая седловина, которую нам предстоит пройти, вдали — заснеженные пики гор.

В быстро наступившей темноте, мы вернулись с добычей в пещеру. Расходовать магию я не хотел, и так резерв наполнен только наполовину, уже столько дней без подпитки, а даже малозатратные бытовые заклинания очищения себя и потребляемой воды, подогрев еды, все же требуют постоянных затрат магии. Поэтому мы развели огонь, использовав для костра кусок каменного угля, прихваченного гномами где-то по дороге, разделали и запекли пойманных ящериц, разнообразя свой ужин. Поев и запив водой наш ужин, мы, надев все, что у нас было с собой теплого из одежды, вышли с гномами из пещеры, под свет звезд.

Со слов Феда, нам предстояло идти по поверхности всю ночь без остановки, чтобы успеть до первых лучей восходящего Желтого солнца, добраться до пещеры, от которой начинался следующий лабиринт туннелей. Гномы спешили и нервничали. Теперь, в отличие от нас, им было неуютно на открытом пространстве, особенно Феду.

Насколько же мы разные и трудно совместимые! Недаром, наши далекие предки из разных миров, как утверждает Алинаэль. Ей, как Королеве, доступны тайные знания и известно о нашем Мире больше, чем другим.

Несмотря не каменистую неровность под ногами, шли споро, чему способствовал уклон вниз. Как и рассчитывал Фед, мы достигли нужного нам входа в горную пещеру до исхода ночи. Теперь, сменив Шона, нашим первопроходцем стал Фед. Эту часть гор, он знает лучше.

Еще пять дней мы шли вперед, иногда незначительно отклоняясь от маршрута, только для того чтобы набрать во фляги воды, когда проходили недалеко от какого-нибудь ручейка бегущего по вертикальным стенам туннеля.

Мне было очень скучно, и однообразная мрачная картина темного, каменного прохода перед глазами ужасно утомляла. Это оказалось нелегким испытанием.

Наш путь прервался, когда перед нами разверзлась глубокая, непроходимая расщелина, уходившая в монолитные стены туннеля по обе стороны. Фед, уже прошедший этой дорогой, утверждал, что еще недавно здесь ее не было. Видимо, это последствие землетрясения достигшего этих мест. Горный монолит раскололся, образовав новую гигантскую щель такой ширины, что не перепрыгнешь.

Гномы, переминаясь с ноги на ногу, стоя на краю пропасти, спорили, обсуждая возможные варианты обхода. Все эти варианты вели к потере нескольких дней. Но я уже внутренне озверевал от этих бесконечных, однообразных, подземных пещер и туннелей, и увеличивать дни пребывания здесь, был не согласен.

Хоркис опустился на корточки рядом с гномами и с интересом бросал небольшие камушки вниз, прислушиваясь. Звук приземления этих камней достигал наших ушей с такой задержкой, что было ясно, глубина здесь огромная — свалишься, костей не соберешь.

Чуть в стороне усевшись на каменную поверхность, прислонив уставшую спину к стенке и вытянув ноги, я задумался. Создать для нас навесной мост здесь не из чего, кроме как из воды, заморозив ее до твердого состояния. Призвать нужное количество воды, тут, в атмосфере высокой влажности, не проблема. А вот придать ей такую прочность, которая выдержит наш вес вместе с рюкзаками, это потребует существенно израсходовать свой резерв Силы. На это я пойти не могу, кто знает, что нас ждет впереди. Тогда, остается только левитация. Это будет менее затратно. Но гномы, наверняка, начнут паниковать во время полета, и мне придется тратить дополнительную Силу на их усмирение. Значит, надо их усыпить.

— Эй! Идите-ка сюда! — крикнул я гномам, чтобы отогнать их от края пропасти. — Давайте вместе думать, как нам быть.

Гномы приблизились, продолжая свой бесполезный спор. Я поднялся на ноги, и одновременно коснулся ладонями головы каждого гнома, со словами:

— Кончайте спорить. Поспите, пока я решу ваши проблемы.

Придерживая заваливающегося Феда, уже спящего под действием заклинания кратковременного сна, заметил, как Шон схватился за кистень. Хоркис, стремительно переместившись, и оказавшись за спиной Шона, перехватил его руку, сжав ее до хруста. Но в этом не было необходимости. Шон уже спал, повиснув на руке Хоркиса.

— Хоркис, тебя переправлю первым, — стал объяснять я ему. — Если боишься лететь с открытыми глазами, закрой их. Оказавшись на той стороне, подхватывай гномов, прилетевших вслед, и аккуратно укладывай их на землю.

— Я никогда ничего не боюсь! — с вызовом ответил орк и с хитрой, клыкастой улыбкой, добавил: — Когда ты рядом.

— Ну и отлично, — чуть растянул я губы в скупой улыбке. Слегка пошевелив пальцами руки, направленной в сторону Хоркиса, активировал заклинание левитации, используя стихию Воздуха.

Мы оба продолжали улыбаться, я — довольно, Хоркис — бесстрашно, когда его ноги оторвались от земли. Придав почти горизонтальное положение его телу, развернув лицом вперед, я направил его в полет. На той стороне пропасти, после удачного перелета, плавно опустил его на ноги. Все это действие заняло у нас считанные секунды. Затем, так же быстро, приподнял по очереди гномов, одного за другим, отправляя к Хоркису.

Убедившись, что все благополучно оказались на месте, теперь уже приподнял себя, и неспешно полетел над пропастью. В этот момент проснулся Фед и, увидев мой полет, стал тереть глаза кулаками, видимо решив, что еще спит и видит сон. Когда мои ноги приземлились рядом с ним, хрустнув каменной крошкой под ступнями, он со страхом отполз в сторону и, задев Шона, разбудил и его.

— Парни, я усыпил вас, чтобы вам не было страшно, и перенес на другую сторону, — объяснил я произошедшее, очнувшимся гномам.

Шон имел приблизительное представление о магических способностях эльфов, а вот Фед удивленно и возмущенно спросил:

— Так что же получается? Ты в любой момент можешь нас усыпить и что хочешь с нами сделать?!

Я, пожав плечами, равнодушно ответил:

— А зачем мне это?

Гномы — народ ворчливый, вот и теперь, вместо того, чтобы поблагодарить, они стали недовольно мне выговаривать, что вначале я должен был все им подробно объяснить, предупредить, заручиться их согласием и только потом действовать. Но я не вникал в их претензии, и поторопил идти вперед.

Мы продолжили наш путь и еще два дня прошли спокойно, в утомительном однообразии. Впереди оставалось всего четыре дня пути. Но все это спокойствие закончилось, когда мы ощутили, как вздрогнули горы.

От этого толчка возникло впечатление, что почва уходит из-под ног. Гномы в панике повалились на землю, прикрывая головы руками. Мы с Хоркисом, оставшись стоять, крутили головами во все стороны, наблюдая, как то тут, то там, с шумом осыпаются мелкой каменной крошкой частично разрушающиеся стены и свод нашего туннеля. Хоть это были и, мягко говоря, неприятные ощущения, но я пока не чувствовал для нас смертельной угрозы, глубоких трещин нигде не образовалось.

Когда все затихло, с трудом удалось заставить гномов подняться на ноги и двигаться вперед. Особенно Фед задолбал меня своим нытьем, что надо возвращаться назад, что дальше идти вперед самоубийственно. Дескать, мы приближаемся к эпицентру снова взбунтовавшихся гор. При следующем толчке, который непременно повторится, горы раздавят нас под обвалом. Он уговаривал нас смириться с пониманием неизбежной гибели его сородичей, и отказаться от спасательной операции.

Мне даже пришлось, как бы случайно, коснуться Феда, и применить к нему легкое успокаивающее ментальное воздействие, чтобы он заткнулся и продолжил идти вперед. В конце концов, это только у нас, эльфов, ментальное вмешательство требует добровольного согласия, а гномы об этом имеют смутное представление. Так что, вместо того чтобы тратить свои силы и время на долгие уговоры, буду плевать на этические запреты, и считать, что поступаю в интересах дела.

Этот и весь следующий день психологическая аура вокруг нас — тревоги, ожидания неприятностей, усталости, дискомфорта, все больше нарастала. Не отпуская даже ночью во время беспокойного сна, заставляя все время прислушиваться к окружающему пространству.

Чувствовалось, как вокруг опасно сгущалось огромное напряжение, грозившее вот-вот взорваться. Все это усугублялось иногда возникающими подрагиваниями тверди под ногами. И еще, уже длительной, однообразной картиной перед глазами, замкнутым ограниченным пространством, скрюченным положением тела, лишением солнечного и звездного света, смены дня и ночи, и мучительно неприятным для меня ощущением отсутствия магии вокруг.

Смолкли всякие разговоры. Только монотонный звук наших шагов, нарушал мертвую тишину подгорного туннеля, по которому мы двигались. Чуткий, нервный, гибкий хвост Хоркиса все время беспокойно двигался, и только непоколебимая вера в меня удерживала его от паники.

А на следующий день и случилась та напасть, из-за которой мы теперь валяемся раненые и засыпанные со всех сторон камнями, как в ловушке.

За серией мелких, похожих на дрожание толчков, земля дрогнула с необычайной силой, заставив всех, и меня в том числе, почувствовать себя маленькой букашкой перед Силой стихии Земли. Оглушительный треск разрываемых скалистых пород подсказал мне, что сейчас начнется гигантский обвал.

Стараясь перекрыть зловещий, раскатистый шум, я крикнул:

— Все ко мне!

Хоркис мгновенно, без раздумий, исполнил мою команду, схватив за шиворот упавших на землю паникующих гномов и подтащив их ближе. И как только он прижался ко мне спиной к спине, я сформировал над нами защитный купол, используя стихию Воздуха. Применяя стихию Земли, стал укреплять и удерживать вокруг нас стены и свод туннеля, которые на наших глазах покрывались трещинами и были готовы рухнуть, отколовшимися каменными глыбами.

Гномы, не в силах устоять, валялись у меня в ногах, прижимаясь к дрожащей земле, боясь приподнять голову. Хоркис, поняв, что ничем помочь мне не может, присел на корточки. Я же, ссутулившись, стоял раскинув руки в стороны, и удерживал над нами защитный купол, в попытке не дать нас раздавить взбесившейся стихии.

Казалось, что наступил конец света. Грохот осыпающихся обломков, летящие камни, окутавшая все свободное пространство густая пыль. Я чувствовал, как злая сила стремится разрушить мою защиту, желая наказать за дерзость, за то, что я, вопреки опасностям и здравому смыслу, отправился к эпицентру землетрясения.

Вначале, я считал, что справлюсь. Мой купол надежно закрывал нас от летящих во все стороны камней. Но мой резерв Силы уже давно был неполным, и я почувствовал, как быстро он истощается. Подступила слабость, отзываясь дрожью в руках и ногах, сердцебиение участилось, дыхание стало тяжелым, на лбу выступили капли пота. Но, сжав зубы, я продолжал стоять и удерживать щит.

Не знаю сколько времени я так мерялся Силой с неуправляемой, вольной Стихией. Мне показалось — вечность. Но постепенно смолк треск и гул, стал затухать и камнепад, переходя в уже изредка срывающиеся камни и мелкую крошку. Правда, и моя Сила к этому моменту иссякла. Защитный купол лопнул, как мыльный пузырь.

— Осторожно! Уворачивайтесь от камней! — крикнул я парням, отбрасывая ладонями в сторону здоровенный камень, летевший мне в голову.

Парни поняли меня и, немного переместившись, прижались спинами к стенке туннеля, где было самое безопасное место.

А я, впервые в жизни, с полностью опустошенным резервом, без капли магической Силы, которую и взять-то неоткуда, вдруг почувствовал себя беспомощным смертным. С горечью припомнилось, как я всегда с надменной, снисходительной жалостью относился к гномам и оркам, не знающим, что такое владеть магией. Вот, теперь, я и сам такой же, как они.

Один из камней, от которого мне не удалось увернуться, потому что в этот момент я пытался избежать встречи с двумя другими, стремительно приближаясь, зацепил мою голову. В глазах потемнело, и последняя мысль, полная разочарованного недоверия, была: — 'Неужели это конец?..'

* * *

Как оказалось, пока еще не конец.

Рядом, хрипло и зло, выдохнул что-то нечленораздельное Хоркис.

— Хоркис, спокойно. Не дергайся. Ты жив, и это главное. Рассказывай, где больно? — постарался я его успокоить невозмутимыми интонациями голоса.

— Драный трах! Хвост! Огнем горит! — прохрипел он.

— Он придавлен большим камнем. Мне одному его не сдвинуть. Давай вместе попробуем. Только осмотрительно. У тебя еще и голова пострадала. Постарайся, чтобы все твои движения были осторожными, а то опять отключишься. Давай, аккуратно, тихонечко, оба сядем, — сказал я, с усилием принимая сидячее положение с помощью рук. С удовлетворением отметил, что, в этот раз, моя голова уже не взрывается болью, организм постепенно сам, с помощью внутренних резервов и регенерации, залечивает раны. Сместившись ближе к хвосту Хоркиса, скомандовал: — На счет три. Оба сталкиваем камень в сторону от меня. Понял?

— Угу, — скрежеща зубами, угрюмо отозвался он.

— Один... два... три!

Камень с грохотом перекатился, освобождая хвост Хоркиса.

Я, опять, оторвал рукав, теперь уже от рубашки Хоркиса, ведь ничего же нет под рукой. Быстро примотал хвост к его ноге, чтобы максимально обездвижить. Иначе, каждое движение гибкого, беспокойного, чувствительного хвоста будет вызывать жгучую боль и замедлять регенерацию. Совсем не двигать своими хвостами, слегка покрытыми мягкими, короткими, темными волосками, начинающимися от шеи, узкой дорожкой спускающимися вдоль позвоночника, переходящими на хвост и заканчивающиеся небольшой кисточкой на конце, орки не могут. Они используют хвост не только как третью руку, но и помогают себе с его помощью ориентироваться в пространстве, да еще и их эмоции отражаются на его движениях.

— Фу-у-у... — с облегчением выдохнул я и, принимая горизонтальное положение, предложил: — Теперь, давай снова, немного полежим и отдохнем.

Хоркис охотно последовал моему примеру и недоуменно, с обидой, прохрипел:

— Ух, сдохнуть можно, как больно! Почему ты не пользуешься магией? Мог бы и обезболить! Да и свет нам бы не помешал, надо осмотреться.

— Нет у меня магии, — мрачно ответил я. — Все, что было в резерве, исчерпал подчистую. И взять ее неоткуда, камень вокруг экранирует.

— Вот это да... Не знал, что такое может с тобой случиться... И как же мы выживем? — обеспокоенно спросил он.

— Хоркис, — недовольно поморщился я, — видишь, жизнь показала, что нельзя рассчитывать только на мою магию. Ее может не оказаться в какой-то момент. Мы с тобой двое молодых, сильных, ловких, умных, здоровых... ну, почти здоровых, мужчин. Будем этим и пользоваться. А то ты привык жить за моей спиной, как за каменной стеной. Теперь, моя очередь прятаться за твою спину, — пошутил я. Но даже если Хоркис не поймет, что это шутка, ему это только на пользу пойдет.

Пока мы, таким образом, обсуждали ситуацию, очухались и наши гномы. Вначале Шон подал голос, и мы, после расспросов, выяснили, что, действительно, кроме сломанной руки и множественных ушибов у него больше повреждений нет. Пожалуй, из нас всех, он пострадал меньше всего.

— Почему ты не сделаешь свет? — спросил меня Шон. — Надо бы посмотреть, что вокруг делается.

Тьфу ты! Вот иждивенцы! Привыкли решать все свои проблемы за мой счет.

— Магии нет, кончилась, — зло ответил я. — А где твой светильник?

— Видимо, слетел с головы и разбился, — с досадой ответил гном.

— Мой тоже пропал, — вдруг подал слабый голос Фед, и тут же закашлялся.

— Фед, постарайся меньше двигаться и глубоко не вдыхать, у тебя ребра сломаны, — предупредил я его.

— Ну вот... Теперь, все здесь околеем... — даже в таком состоянии, не смог заткнуться и удержаться от ворчания Фед, с усилием хрипло выталкивая слова. — А я сколько раз говорил... что надо возвращаться назад... Хотя я больше всех вас заинтересован... добраться к Повелителю.

— Может, у кого-нибудь из вас, есть с собой заряженный кристалл-накопитель? — с надеждой спросил я гномов.

— У меня нет, — отозвался Шон. — Думал, на месте ими разживусь, обменяв у сородичей на личные запасы эльфийских эликсиров.

— У нас в поселении... вообще, запрещено иметь кристаллы в личном пользовании... Они все хранятся в казне Повелителя... и выдаются во временное использование только по необходимости... бесплатно на общественные нужды... за деньги на личные, — тихо, замолкая на каждом вздохе, пробурчал из темноты Фед. — А зачем тебе кристалл?

— Перекачаю в свой резерв магию находящуюся в нем. Тогда смогу и свет организовать, и исцелить всех, ты ведь не один ранен. А если кристалл большой и емкий, тогда и завал расчищу, освободив нам проход, — не поленился объяснить я ему, ментальным чувством как-то угадывая, что у него есть кристалл.

— Ну, а если бы у меня был небольшой кристалл... что бы я за него получил? — голосом, предвкушающим выгодную сделку, спросил гном.

— Я тебя за кристалл исцелю, будешь абсолютно здоров, — начал я торг, без которого ни один гном никогда ничего не отдаст, но который, в этой ситуации, как я считаю, был абсолютно неуместен.

— Нет, этого мало... Руки, ноги у меня целы, потихоньку двигаться смогу... Только дышать глубоко не надо, — закашлявшись и, судя по характерному влажному звуку, сплевывая кровь, возразил Фед.

— А куда пойдешь-то? Все проходы засыпаны, разбирать их, как будешь? — попытался я, своим вопросом, призвать его к здравомыслию.

— Хм... Зачем мне их разбирать?.. Вы сами и разберете... Вы же не захотите остаться здесь навечно.

— Ладно, — согласился я, поражаясь наивной, глупой жадности этого гнома. — Только, когда мы освободим проход, то сами-то отсюда уйдем, а тебя здесь оставим, привалив выход каким-нибудь большим камнем. Кто не разбирал проход, тот им и не пользуется. По-моему, справедливо.

— Какая такая справедливость?! Это жестокость! — возмутился гном.

— Считай, как хочешь. Но мы именно так и поступим. Верно, парни? — обратился я за поддержкой к остальным.

— Да, правильно говоришь, — охотно отозвался Шон.

— Долбанный трах! Да что ты его уговариваешь?! — не скрывая ярости, искренне возмутился Хоркис, уже тоже понявший, что кристалл у Феда есть. — Похоже, у него ум, как у рыбы! Сейчас, чуть сил наберусь, шею ему сверну, и кристалл наш будет!

— Да ладно, Хоркис, остынь. Фед нам и так кристалл отдаст, — спокойно возразил я. — Он просто не понял, что я его не навсегда прошу, а всего лишь попользоваться. Как только на поверхности гор окажемся, я кристалл ему снова Силой заряжу и верну. На таких условиях ведь ты же согласишься, временно дать мне свой кристалл, правда, Фед?

— И как вы догадались, что он у меня есть? — с досадой спросил Фед, и, не дождавшись ответа, через долгую паузу, сквозь зубы произнес: — Ладно, согласен... Только пусть Шон, а не орк, подойдет ко мне и возьмет его. Но у меня условие! Лечить начнешь обязательно с меня!

— Договорились! — согласился я, слыша, как шуршат камни под ногами Шона, который на ощупь, ориентируясь на голос, уже двигался к Феду.

Когда Шон вложил мне в руку кристалл, я чуть не застонал от разочарования. Кристалл оказался очень маленьким, с фалангу моего мизинца. Для меня это очень, очень мало, буквально, капля в озере. С сожалением вздохнув, я сжал его в ладони, и родная, горячая, живительная Сила, как искорка, в одно мгновение, перетекла в меня. Ставший безжизненно холодным, пустой кристалл я засунул в нагрудный карман рубашки.

Как экономно распорядиться доставшейся мне скудной малостью?

Свет, все-таки, нужен. Крошечная световая искра, слабо осветила ближайшее пространство. Осмотрелся. Вокруг нас образовалась небольшая круглая пещерка. Каменная пыль уже осела, в том числе, и на наших телах. Увидев это, все стали отряхиваться, вновь подняв пылевое облако.

Что бы я там ни пообещал Феду, вначале надо исцелить собственные раны. Бережно расходуя Силу, привел в полный порядок свою голову, живот, ногу. С облегчением почувствовал, как ушла боль, все это время не дававшая забыть о себе. Стянул с ноги оторванный от рубашки рукав, засунув его в карман куртки. Встал на колени и с наслаждением расправил плечи.

Теперь, можно заняться и остальными. Переместился к Феду. Положил ему на грудь свою руку, потому что Целительская магия, как правило, требует непосредственного контакта с тем на кого она направлена. Вначале срастил сломанную грудину и ребра Феда. Затем привел в порядок поврежденную ткань легких, вывел в просвет бронхов сгустки крови и слизи. С целью экономии Силы, где можно, действовал просто руками. Поэтому перевернул гнома на бок и резко стукнул его раскрытой ладонью по спине. Фед закашлялся и непроизвольно выплюнул все, что скопилось в его бронхах.

Шон не потребовал много Силы. Срастив ему кости сломанной руки, я быстро убрал самые обширные подкожные гематомы, последствия ушибов.

Наконец, Хоркис. Привел в порядок его оскальпированную голову. Потом, перебитый и раздробленный в месте повреждения хвост. Внимательно осматривая его, обнаружил, что левый глаз Хоркиса выглядит необычно плохо. Он красный от лопнувших сосудов, характерный для орков щелевидный зрачок изменил свою форму, а глазное яблоко сместилось вперед и глаз выпучен.

— Что с твоим глазом? — спросил я, пытаясь это понять, не расходуя магию на сканирование.

— А что с ним? — обеспокоено переспросил меня Хоркис. — Он болит и перед ним все двоится.

Тяжело вздохнув, я все же опять прибегнул к целительской магии и обнаружил, что глазная орбита черепа сломана в нескольких местах, хорошо хоть без осколков и смещений тонкой костной ткани. Да, не слабо досталось орку по голове. Запустил процесс сращения, убрал кровоизлияние, вправил глаз на место, и предупредил Хоркиса:

— Ближайшие несколько часов не сморкаться, глубоко носом не дышать и не кашлять, тогда с твоим глазом будет все в порядке.

Сел, прикрыл глаза, прислушался к себе, чтобы разобраться, сколько Силы израсходовал, и понял, что, несмотря на всю экономию, половины уже как не бывало. Обидно. Неожиданно для себя, посочувствовал тем своим соотечественникам, резерв Силы которых невелик. Эх, как же неприятно чувствовать свою ограниченность.

— Все мы потеряли много крови, и ее недостаток надо скорее восполнить, иначе у нас не будет сил выбраться отсюда. Так что, для начала, ищем рюкзаки. Может повезет, и заодно, отыщется хотя бы один налобный светильник. Надо попить, поесть и навести ревизию в уцелевших вещах, — объяснил я всем, первоочередные задачи.

Никто не стал возражать. Пошарив вокруг, мы с радостью обнаружили, что все наши рюкзаки рядом, хоть и изрядно засыпаны пылью и щебнем. А вот налобные светильники гномов не нашлись.

Мы плотно поели и выпили всю имевшуюся во флягах воду. Пока ели, я обратился к своим спутникам:

— Так, парни, как будем отсюда выбираться?

— Разбирать завал, освобождая проход в туннель, — ответил Шон.

— Так, может, туннель завалило на всем протяжении, — возразил Фед.

— Вперед — может и завалило, ведь именно там эпицентр землетрясения. А назад — вряд ли, — не согласился Шон.

Нечего не поделать, и я, неохотно расходуя магию, просканировал окружающие нас стены. И в самом деле, Шон был прав, назад засыпано не так уж и далеко, а вперед пути уже нет.

— Согласен с Шоном, двигаться надо назад, — сказал я. — Нам нужна вода. Помните, как за несколько часов до землетрясения, слева от нас, был боковой проход, из которого несло влагой? Значит, там, скорее всего, река или озеро. Это, пока, будет наша ближайшая цель. Но сейчас самое важное это воздух, которого уже не хватает. Чувствуете, что дышать становится все тяжелее? Так что, давайте не будем терять время, и начнем разбирать завал.

Мы встали цепочкой. Впереди гномы, как более опытные в таких делах. Неожиданно пригодилась секира Феда, которую он использовал как рычаг, раздвигая камни. Так, передавая друг другу камни, и отбрасывая их назад, мы стали постепенно продвигаться в намеченном направлении.

Звездные Небеса! Как же я устал! Впервые, не имея возможности помочь себе магией, рассчитывая только на силу перетруженных мышц, стоя на коленях, задыхаясь от пыли и недостатка воздуха, обливаясь потом, я чувствовал себя не как гордый разумный — вершина эволюции всего живого, а как безмозглый ездовой ящер, которого загнали до полусмерти.

Но, как говорит моя мать, терпение и труд все перетрут. Действительно, несколько часов рабского труда, в сосредоточенном молчании и хриплом дыхании, и перед нами последний огромный валун, перекрывающий выход в уцелевшую свободную часть туннеля. Боюсь, что без помощи магии, нам от этого препятствия не избавиться. Мы, общими усилиями, возможно, могли бы сдвинуть камень вперед, но это ничего не даст. Проход останется закрыт. Камень надо разрушать.

Пользуясь тем, что между валуном и стенками туннеля остались узкие щели, через которые к нам, теперь, поступал свежий воздух, мы присели отдохнуть.

Я посмотрел на свои стертые в кровь, пульсирующие болью ладони и перевел взгляд на руки парней. Гномы предусмотрительно надели перчатки, с которыми они не расстаются на случай защиты от солнечных лучей. Кожа Хоркиса так крепка и прочна, что его широкие шестипалые ладони практически не пострадали. А я, с такими руками как сейчас, буду неполноценным членом команды. Значит, надо их исцелить. Еще оставлю себе немного Силы в резерве, чтобы можно было хотя бы поддерживать искру света. А всю остальную часть оставшейся Силы придется пустить на разрушение валуна лежащего перед нами.

Быстро приведя свои руки в порядок, я отогнал парней назад, насколько это было возможно в небольшом свободном пространстве, и, используя стихию Земли, разломил валун на несколько частей. Их мы сдвинули назад и в стороны. Все. Кажется, мы выбрались из завала.

Потеряв счет времени, еле волоча ноги, мы все-таки добрались до бокового ответвления. Этот проход оказался узким и низким. Все вынуждены были опуститься на четвереньки. Так и ползли, как ящеры, задевая плечами стенки, а головой свод, пока не оказались в большой пещере, основную часть которой занимало небольшое, но глубокое озеро.

Не поднимаясь с колен, все припали губами к водной глади и пили... пили... пили... наплевав на то, что вода, возможно, содержит токсические примеси. Наконец, утолив жажду, отвалились, как сытые пиявки, повалились на землю, и даже не скинув лямки рюкзаков, все провалились в мертвецкий сон.

Проснувшись, я не сразу открыл глаза, пытаясь вначале оценить свое физическое состояние. Вода, еда, сон и активная регенерация сделали свое дело. Нигде ничего не болит, расслабленные мышцы отдохнули, голова ясная. В целом, все со мной было нормально, если не считать поселившегося в душе острого чувства пустоты, тоски и утраты, из-за отсутствия магии, без которой я не мыслил себя. Магия всегда определяла все в моей жизни. Огромный резерв и Универсальный Дар, делали меня таким, единственным во всем Мире, уникальным. Это отразилось на отношении ко мне окружающих, позволило занять заметное положение среди соотечественников, сформировало мой характер и высокую самооценку, определило мой образ жизни. Без магии я — не я. Теперь надо не растеряться и не пасть духом, проявив волю, характер и сообразительность.

Открыв глаза, сбросив с плеч лямки рюкзака, я сел. Беспросветная темень не давала ничего разглядеть. Активировал искру света.

— Ну, наконец-то! — нетерпеливо прокомментировал мое пробуждение Хоркис, вызвав громкое, гулкое эхо, прокатившееся по пещере. — Устал тебя ждать! Гномы, вон, тоже, до сих пор, дрыхнут. А ведь жрать охота, до невозможности!

— Что ж, давай умоемся и займемся приготовлением еды. У нас еще продуктов достаточно. А воды-то, чтобы их размочить, вот, целое озеро.

Хоркис стал копаться в рюкзаках, а я подошел к краю озера. Глубокое, но вода настолько прозрачная, что видны камни на дне. Зачерпнул воду в сложенные вместе, в виде чаши, ладони. Набрал воду в рот и, не глотая, попытался на вкус определить наличие в ней вредных примесей. Без магии точно не скажешь, но, вроде бы, чистая.

Что-то мелькнуло в водной глубине, и я радостно крикнул:

— Хоркис, да здесь рыба есть!

Он, бросив рюкзак, подскочил ко мне:

— Ух, ты, правда что ль?! А как поймать?!

— Нужна приманка. Оторви кусок от размоченной лепешки.

— Ну, и как теперь эту лепешку рыбе подсунуть? — выполнив мою команду, ерзая от нетерпения, с азартом спросил Хоркис.

— К кончику твоего хвоста примотать и в воду опустить, — нашелся я.

— Трах! Мой хвост, чтобы рыбу ловить?!! — обиженно возмутился Хоркис моим наглым предложением.

— Ну, не хочешь — не надо, — как бы согласился я. — Другого способа, свежей рыбки поесть, не вижу.

Тут Хоркис и сам заметил проплывающую здоровенную рыбину. Отбросив ложную гордость, он вырвал из своей головы длинный волос, и стал им прикручивать к кончику хвоста лепешку. Осторожно, чтобы не соскочила наживка, он, повернувшись спиной к озеру, опустил хвост в воду, повернул голову назад, скосил глаза, и мы, замерев, стали сосредоточенно наблюдать за происходящим.

— Ловись, рыбка... Лучше большая, чем маленькая, — с предвкушением шепнул орк.

Не одна, а сразу несколько рыбин, разинув зубастые пасти, стремительно рванули к хвосту Хоркиса. Видать, у этих хищниц, с едой тут не здорово. Небось, жрут друг друга, иначе такими большими не выросли бы. Как бы Хоркису хвост не откусили, забеспокоился я.

Но Хоркис, и сам все поняв, плавно, чуть-чуть подтянул хвост к самому краю воды. Когда первая рыбина приблизилась, он одновременно выдернул хвост из воды и, стремительно развернувшись, рукой ловко схватил рыбу за жабры и выбросил ее подальше на сушу.

В два прыжка оказавшись около неистово бьющей хвостом рыбы, Хоркис придавил ее своей широченной ладонью к камням, а другой рукой, схватив ближайший камень, с силой шарахнул рыбину по башке и, довольно улыбаясь, сказал:

— Вот, есть теперь, чем полакомиться.

— Хоркис, — озадаченно, возразил я, — как ее готовить-то? У меня нет магии, а, значит, нет ни огня, чтобы ее сварить в котелке, ни жара, чтобы запечь на камнях.

— Ничего страшного, — тут же нашелся Хоркис, — у нас есть соль. Значит, будем есть свежепосоленную рыбу, — и предвкушающе облизнулся.

— Ладно, — согласился я, тоже невольно сглатывая слюну, — тогда надо поймать еще двух, чтобы хватило всем наесться до отвала.

Хоркис тут же вернулся к воде и вновь занялся рыбалкой.

Проснувшиеся к этому времени гномы, разобравшись в ситуации, завороженно наблюдали за процессом.

Тем временем я, заподозрив, что озеро проточное, иначе, как сюда попала рыба, стал обходить его по кругу. И, действительно, обнаружил приток, скрытый в толще камня и просачивающийся через трещины. И отток, где вода уходила еле заметным течением в каменный проход. Заглянув в него, понял, что он проходим. Его большой, правильной формы, круглый в сечении просвет, поражал абсолютно гладкими стенками, наталкивая на догадку, что этот ход сделал гигантский Горный Змей.

Позвал парней, которые уже потрошили и солили пойманную рыбу, и показал свою находку.

— Этот проход идет в нужном нам направлении. Он достаточно широкий и устремляется под уклон вниз, так что идти будет легко, хотя ноги все время будут в воде. Других выходов из этой пещеры, кроме того, по которому мы сюда заползли, здесь нет. Ну что, воспользуемся им? — спросил я у гномов.

— Нет, — категорически ответил Фед. — Это путь Горного Змея к водопою. Мы наверняка с ним столкнемся, и результатом встречи будет наша смерть и отличный завтрак Змею.

— А какой другой путь ты можешь предложить, Фед? — засомневался Шон. — Только путь назад, домой. Я бы и не против, да только жалко, до намеченной цели всего-то и осталось два дня пути. Мы столько сил и времени потратили, а теперь и сородичей твоих на смерть обречем, и обещанную плату Повелителя Тора за эту работу не получим.

— Мне ваш Повелитель никакой платы не обещал, — недовольно возразил Фед.

— Ну, так, наверняка, твой Повелитель тебе немало пообещал. Иначе, ты бы вряд ли отправился в такой опасный путь. Верно? Скажи, какую награду он тебе предложил? — не скрывая любопытства, спросил Шон.

— Тебя это не касается, — буркнул Фед, но, видимо, вспомнив о награде, вдруг согласился. — Ладно, пойдем по этому пути, может повезет и Горный Змей сейчас где-то далеко, и мы с ним разминемся. Только надо внимательно прислушиваться, и если услышим Змея, быстро рванем назад, может, в каком боковом проходе сумеем спрятаться и переждать, пока он мимо проползет. Хотя не факт, что он нас не учует.

— Что ж, поедим — и в путь! — подвел я итог нашего обсуждения.

Потрясающе вкусная рыба заткнула нам рты, и кроме чавканья Феда и довольного урчания Хоркиса, никого не было слышно.

Вода в проходе, по которому мы двинулись в путь, доставала гномам до середины бедра, и была холодной. Еще более низкий, чем в туннелях, свод заставлял нас с Хоркисом сильнее опускать плечи и наклоняться вперед. Все это затрудняло и замедляло наше движение. А еще, настороженные и собранные до предела, мы прислушивались и принюхивались к тому, что там впереди, невольно сжимая в руках, каждый свое оружие.

Вызывало нешуточную тревогу и то, что нам не встречались боковые проходы. Было непонятно, как в таком случае спасаться от Горного Змея, если, все-таки, встреча случится? Но волновали и другие вопросы. Куда выводит этот туннель? Как организовать отдых и сон, если мы слишком долго не сможем добраться до конца этого прохода? Все это, ужасно утомляло, быстро высасывая из нас физические и психические силы.

Жизненная сила и регенерация у гномов не так высоки, как у эльфов и орков, и долгое нахождение в холодной воде сказалось на Шоне и Феде. Они оба начали кашлять, слабеть на глазах и уже еле передвигали ноги. Я несколько раз заставил всех выпить укрепляющий эликсир, который мы несли с собой, выпил и сам. Только благодаря ему гномы еще держались на ногах.

Когда я заметил изменения в воздушном потоке, принесшим с собой новые запахи, с облегчением понял, что, где-то впереди, есть выход на поверхность. Я велел гномам выпить эликсир, снижающий чувствительность к ультрафиолету, надеть перчатки, капюшоны и держать наготове солнцезащитные очки. Неизвестно, какое сейчас время суток, возможно, полдень, когда светят оба солнца. С пустым магическим резервом я даже такую малость не мог определить.

Увидев впереди, в просвете туннеля, красные блики, я ускорил шаг и выскочил на каменную площадку, под открытое небо.

Такого ощущения радости я еще никогда не испытывал. В закатных лучах Красного солнца небо над головой окрасилось в розовые тона, как и закрывающие широкий обзор, розовые вершины заснеженных пиков гор. Чистый воздух заставлял дышать полной грудью, ласковый ветер шевелил волосы и гладил лицо. Красота Мира просто поражала. Но главное — магия! Не огорчало даже то, что ее концентрация здесь, в Гномьих Горах, была существенно меньше, чем я привык у себя, в Эльфийском Лесу. Она не хлынула в меня широким потоком, как это было бы дома, а потекла ручейком, потихоньку заполняя пустоту в груди, даря чувство радости, свободы, вновь приобретаемой Силы и гордой уверенности в себе. Я раскинул руки в стороны, мысленно обнимая весь Мир, благодаря его за красоту, доброту, щедрость и заботу.

— Страсть, до чего хорошо! — Рядом, с не меньшим душевным подъемом, встал Хоркис, в довольной улыбке скаля свои внушительные нижние клыки, в волнении то заплетая, то расплетая хвост вокруг своей ноги.

Гномы, натянув поглубже капюшоны и надев очки, тоже вышли на поверхность и обессилено опустились на землю, повернувшись спиной к закату. Их скрюченные позы и надрывный кашель сбили остроту моего радостного возбуждения.

Так, за дело! Всех высушить, вычистить, согреть, исцелить, накормить горячей едой и напоить отваром из высушенных целебных трав, имеющихся в моем рюкзаке. Привести в порядок одежду, а то оторванные рукава до сих пор в карманах лежат. Доступность таких, казалось бы, простых дел, о которых я раньше даже не задумывался и воспринимал, как само собой разумеющееся, теперь наполняла сердце восторгом.

Занимаясь бытовыми делами, я, не снисходительно, как раньше, а с уважением, подумал о том, как же выживают гномы в этих трудных условиях? Не имея магии, они так ограниченны в своих возможностях! Недаром, гномы так трясутся над своими артефактами, только они их и спасают, позволяя полноценно жить.

Когда все необходимое было сделано, и я даже отдал Феду его уже заряженный мною кристалл, мы, забравшись в спальники и прижавшись друг к другу для сохранения тепла, не в силах сопротивляться неудержимому желанию спать, тут же отключились. Этой ночью я первый раз за весь этот поход, забыв об осторожности и тревогах, спал удивительно крепко, не прислушиваясь сквозь сон к окружающему пространству.

Проснулся утром с первыми лучами восходящего Желтого солнца. Теперь, когда эйфория спала, а силы в значительной степени восстановлены, надо понять, где мы оказались, что происходит вокруг и определиться с дальнейшим маршрутом.

Достав примитивную карту поверхности Гномьих Гор, выданную мне Тором, активировав магическое топографическое чувство и осмотревшись, я определил наше местоположение. Мы были вблизи от территории, где раньше находилось поселение Нила.

Передо мной, вдали, раскинулся длинный горный кряж с относительно ровными очертаниями в виде гряды холмов. В центре этого кряжа, из вершины самого высокого холма поднималась вертикально вверх струйка дыма. Это проснувшийся в результате землетрясения вулкан. Его пробуждение и формирование привело к гибели поселение гномов, как раз и располагавшегося внутри этого огромного горного кряжа.

— Фед, — растолкал я еще спящего гнома, укрытого с головой, — покажи, где нашли приют твои спасшиеся сородичи.

— Вон там, — сквозь стекла солнцезащитных очков он отвел испуганный взгляд от вулкана и показал дрожащей рукой. — На восточной окраине есть огромная пещера. В ней находится озеро. В этом озере, обычно два раза в год, после того, как рыба отмечет икру, мы устраивали большую рыбалку. Запасались на полгода соленой и охлажденной рыбой. Вот туда Повелитель и увел всех, кто выжил. Но, может, теперь там и не осталось никого в живых. Шутка ли, оказаться под боком действующего вулкана! Как бы и самим там не угробиться. Может, не пойдем, а? — трусливо предложил он, забыв о возложенной на него миссии.

— Нет, пойдем. Я не привык отступать от цели, столкнувшись с трудностями, — холодно возразил я.

— А как идти-то? Подземных ходов здесь не осталось, все разрушены, а сверху нас солнца спалят! — возмутился гном.

— Не спалят. Эльфийские эликсиры помогут тебе и Шону избежать ожогов. Но, на всякий случай, когда оба солнца в зените, будем устраивать привал, и вы будете прятаться в спальных мешках.

— Тогда мы умрем от жары, — скорчил капризную рожу Фед.

— Не волнуйся, я сумею вас охладить, — теряя терпение, ответил я с раздражением, подумывая о том, не вызвать ли мне у этого мерзкого гнома онемение языка. Так он меня достал! Но Фед заткнулся сам, что-то почувствовав в моем голосе.

После завтрака, гномы выпив эльфийские эликсиры, и все равно прячась от солнца, забились в какую-то затененную щель в скале. Хоркис, наоборот, разлегся на солнечном месте, греясь на уже теплых камнях. А я отошел в сторону. Надо разобраться, что происходит с Миром. Почему возник вулкан там, где испокон веков все было уравновешенно и спокойно?

Сел, опустив ладони на скрещенные и согнутые в коленях ноги, закрыл глаза, расслабился, отогнав все посторонние мысли и призвав ощущение единения с Миром, погрузился в медитативный транс...

...Когда-то, в бесконечно далекие времена, все три тектонические плиты нашего Мира были спаяны воедино и составляли суперконтинент. Затем, под влиянием восходящих потоков горячей расплавленной магмы, движущейся от раскаленного ядра планеты, этот суперконтинент раскололся на три материка, дрейфующие в Мировом Океане, и известные теперь, как Эльфийкий Лес, Орочья Степь и Гномьи Горы.

...До последнего времени все три материка были стабильны. Потому что восходящие потоки магмы прорывались сквозь кору планеты только в отдаленных районах Океана, там кора существенно тоньше, чем под материками.

...Почему же сейчас гномий материк утратил свою стабильность? Почему магма пытается вырваться наружу на поверхности материка, там, где раньше, толстая кора не давала ей этого сделать?

...Кажется, я знаю ответ. Алчные гномы, добывая золото, собственными руками вырыли шахту такого размера и глубины, что в этом месте истончили кору планеты. А ведь известно — где тонко, там и рвется! Теперь, через эту дыру, магма толчками вырывается наружу, сотрясая при этом землю. И делая это место непригодным для жизни.

...Так Мир защищает себя. Наказывает за потребительское, бездумное к себе отношение. И мстит неразумным гномам, стремясь избавиться от нарушителей его гармонии, равновесия, стабильного покоя...

Мою медитацию прервал Хоркис.

— Эй! Александрэль! — потряс он меня за плечо. — Ты что, уснул? Уже закат! Надо поесть и можно гнать гномов вперед.

С наступлением ночи мы двинулись в путь, который оказался не менее трудным, чем передвижение внутри гор. То, выбиваясь из сил, мы лезли вверх, то с не меньшими проблемами спускались вниз, но, все же, для нас с Хоркисом такая дорога была предпочтительней.

Упорно продолжая свой путь к намеченной цели, давая гномам возможность отдыхать в самые жаркие и солнечные часы, через две ночи мы достигли той части кряжа, куда стремились.

— Ну, Фед, где тут вход внутрь? — спросил я.

— Почем мне знать? — ворчливо ответил он.

— Как это? Ведь здесь твои родные места. Ты тут неоднократно бывал, — призывая себя к спокойствию, сказал я, борясь с желанием пнуть гнома под зад.

— Дык, землетрясением все наверняка разрушено. Нет теперь здесь прежних проходов, — упрямо возразил гном.

Чтобы не тратить время на бессмысленные пререкания, я решительно положил руку на плечо, пытавшегося было отшатнуться гнома. Используя легкое ментальное воздействие, приказал:

— Покажи, где был вход раньше.

— Не вход, а выход, — по привычке препираясь, гном выступил вперед, и вскоре, подвел нас к входу в пещерку. Вход, действительно, оказался завален обломками камней.

Мой магический резерв, к этому моменту, восстановился почти на четверть и в моем случае это не мало. Я решил поберечь наши физические силы, а главное, время. Поэтому, с помощью магии, раздвинул камни закрывающие вход, освободив достаточное для нашего прохода место.

Протиснувшись внутрь, мы оказались в небольшой пещере, из которой начинался тесный лаз куда-то вглубь. Пустив по нему возвратную поисковую Воздушную волну, я, через некоторое время, почувствовал, что этот узкий коридор проходим. И, где-то там, вдали, есть характерный запах воды, рыбы, а, главное, там есть запах жизнедеятельности гномов.

— Есть! Живые! — обрадовался я.

Мои приободрившиеся спутники, выстроившись друг за другом, и уже многократно испытанным способом опустившись на четвереньки, стали протискиваться вперед. Конечно, я мог бы расширить проход с помощью магии, но, во-первых, лишусь немалой части резерва, на что я, наученный горьким опытом, теперь добровольно, без крайней необходимости, не решусь. Во-вторых, весь каменный мусор улетит по проходу вперед и окажется внутри пещеры, где, может навредить находящимся там гномам.

Понадобилось еще два часа этой унизительной пытки хождения в позе животного, и мы, наконец, достигли конечной цели нашего маршрута.