07 июля 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — галактика Вендана, крейсер "Феникс"
— Одиннадцать килограммов! — Кенен щёлкнул пальцем по контейнеру с ирренцием. — Вся выгрузка? Ничего для себя не припрятал? Ну надо же...
Гедимин фыркнул.
— Я даю вашему проекту много ирренция. Хватает даже на ракеты.
— Но и себя ты не забываешь, — ухмыльнулся Кенен, примирительно похлопав его по плечу. — Я не против, Джед. Пока есть Ириен, "Заражение" без сырья не останется. Главное — не взорви мне базу!
Портал от Линкена ждал сарматов в тени бывшего корабля. Гедимин волновался, как никогда, — все его мысли были заняты остатками "Ицума-Бета". С тех пор, как он увидел на космодроме два разбитых корабля сопровождения, Линкен на связь не выходил. Гедимин надеялся, что сегодняшний сеанс не сорвётся, и что "крейсер" всё-таки у Линкена, хотя бы и по частям.
Белая точка сверкнула над поверхностью Луны точно в назначенную минуту, и портал растянулся на три метра, едва не выехав за края маскирующего купола. Гедимин, удивлённо мигнув, заглянул в проём. Его встретила широкая ухмылка Линкена и приветственный салют.
— Корабль, — выдохнул Гедимин, едва ему удалось набрать в лёгкие немного воздуха. Лиск, выпустив его из объятий, выразительно хмыкнул.
— Конечно, корабль. Грязным мартышкам — хвост от кометы, а не наш флот. Мы, когда его вскрыли, прошли по всем палубам. Не люблю абордаж, но — сам знаешь, какая на этих кораблях броня. Снаружи не вычистишь. Трое моих сарматов...
Он стиснул зубы. Гедимин склонил голову. Несколько секунд они молчали, поминая погибших в абордаже; потом ремонтник поднял взгляд на Линкена и робко спросил:
— Можно его увидеть?
...Захваченный "Ицума-Бет" пристыковали к "Фениксу" по левому борту. За полтора месяца от него мало что осталось — сарматы разобрали трофей на запчасти, и сейчас в вакууме одиноко висел шарообразный реакторный отсек. Пластины его усиленной обшивки были изрыты мелкими вмятинами, и он напоминал Гедимину внешнюю сторону Луны, — маленькая чёрная планета с ровными швами-каньонами и россыпью кратеров.
— Центнеры ипрона, атомщик, — Линкен ухмыльнулся, встретив его восхищённый взгляд. — Тонны флии. Три разбитых ЛИЭГа... это не специально, так вышло... в общем, можешь забрать из них ферк. Ирренций тоже бери, если надо.
Гедимин покачал головой.
— Там "ириен", а я хочу поработать с "лунником". Спасибо за ферк. Обсидиан тоже?..
В трюме Кенен разбирал трофеи — Гедимин слышал в наушниках его довольное сопение и редкие реплики, заглушённые толщей переборок и защитных полей. Гедимин смотрел на монитор, где висел в вакууме реакторный отсек.
— Я пойду туда.
...Шлюзы бронированного шара были открыты, и воздух вышел; гравитация внутри поддерживалась компенсаторами, установленными на крейсере, и Гедимин чувствовал, как его разворачивает, отрывая ноги от палубы и укладывая набок. Помогая себе когтями, он подполз к щиту управления. Монитор, переживший свой корабль, исправно работал; реактор, оставшийся без воздушного охлаждения, нагрелся вдвое против рабочей нормы, но это для тугоплавких твэлов и роторов было неопасно. Гедимин сверился с показателями и, преодолевая перекошенную гравитацию, пополз к реакторному шлюзу.
Тот, по идее, должен был быть закрытым, но кто-то совался внутрь и выпустил остатки воздуха. Внутри в кольце тёмных колонн остановившихся роторов светились четыре серебристо-зеленоватых сборки, и их свет показался Гедимину необычайно ярким. Он сверился с дозиметром, — всё было в норме, цепная реакция давно прервалась — и пошёл проверять сохранность твэлов. Едва он коснулся горячей колонны, его виски обожгло, и он поневоле зажмурился — жар на долю секунды стал таким сильным, что заставил глаза слезиться. Пытаясь промигаться, Гедимин чувствовал, как по лицу расползаются тонкие горячие волокна. Разные их участки были нагреты по-разному и хаотично меняли расположение и температуру. Им понадобилось полминуты, чтобы "успокоиться", и в тот же момент сердце сармата сделало два лишних удара, и он ощутил в крови знакомый жар. "Существо" было здесь, и оно его узнало.
— Ну тихо, тихо, — пробормотал сармат, смущённо щурясь. Он сам не знал, что беспокоит его сильнее, — что он говорит с живым реактором, или что реактор могут задеть его слова. "Придурок ты, Гедимин," — подумал он. "Веришь во всякий бред. А ещё атомщик..."
Невесомое щупальце скользнуло по его лбу, словно ощупывая металлизированную проволоку, впаянную в череп. "А оно может видеть клеймо," — ничуть не удивившись, подумал сармат. "Сигма-лучи... Интересно, как я для него выгляжу? В каком диапазоне частот?"
— Ты больше не у "макак", — прошептал Гедимин, берясь за ближайшие хвостовики; надо было убрать из реактора все "ловушки". — Теперь ты у сарматов. И я заберу тебя на свою станцию.
...На борту "Феникса" его встретили странными ухмылками, и сармат с запозданием понял, что не отключал коммутатор внутри активной зоны, а сквозь приоткрытые шлюзы сигнал выходил беспрепятственно, — все слышали, как он болтает с реактором, а кто-то мог даже видеть, как он его гладит. Гедимин угрюмо посмотрел Линкену в глаза — тот, мигнув, убрал с лица усмешку и прикрикнул на солдат. Кенен, явившийся туда же, ухмыляться не перестал, но проворно шагнул за чью-то бронированную спину.
— Я должен забрать реактор на базу, — мрачно сказал Гедимин. — Сможешь осторожно протолкнуть его в портал?
Линкен мигнул.
— Простое дело для нормального пилота... А в базу он влезет?
Кенен высунулся из-за спины солдата. Он хотел что-то сказать, но из горла выходило только возмущённое бульканье — что-то вроде шума закипающей воды. Гедимин озадаченно смотрел на него, ожидая понятных реплик. Минуту спустя Кенен глубоко вдохнул, ненадолго задержал дыхание, перестал клокотать и рявкнул:
— Джед!
— Говори быстрее, — Линкен поморщился. — То тебя не заткнёшь, то тебя не дождёшься...
Кенен повернулся к нему.
— Разбери эту дрянь и пусти в переработку, — сердито сказал он. — Джед совсем ополоумел, но ты-то был умным сарматом! Не дай ему убиться на ровном месте...
Гедимин шагнул к нему, и Кенен снова спрятался за ближайшим солдатом. Тот, фыркнув, подался в сторону — влезать в чужую драку ему не хотелось. Линкен резким жестом отогнал его в коридор, и Кенен снова остался без укрытия.
— Гедимин-то больше тебя понимает в реакторах, — проворчал Лиск, не двигаясь с места. — Как-нибудь не убьётся.
— Надо подготовить на базе место под выгрузку, — сказал Гедимин, подумав, что вникать в мысли и опасения Кенена — задача не для его выжженных излучением мозгов, и лучше он займётся чем-нибудь несложным — вроде планирования будущей операции. — Чтобы не повредить каркас "Ицумадена". В хвостовой части, рядом с отсеком синтеза...
— Sa hasu! — рявкнул Кенен, и все, включая солдат в коридоре, вздрогнули и повернулись к нему. — Ты понимаешь, что с нами сделают, когда эту штуку найдут?!
Гедимин пожал плечами.
— У тебя там полтора года стоит синтезирующая установка. А если её найдут?
Кенена передёрнуло.
— Я-то понимаю, что такое осторожность, — угрюмо сказал он. — А ты засветишься в первую же неделю. Пихать реактор в базу! Его же видно будет от самого космодрома!
Гедимин и Линкен переглянулись.
— Туннель, — сказал взрывник. — Вырой туннель. "Гекату" пять лет не могли найти. Твою лабораторию под свалкой вообще не нашли. Туннель чуть в стороне от базы, подземный ход к нему... Если найдут, Кенен может сделать вид, что он ничего не знал.
Маккензи сердито фыркнул, хотел что-то сказать — но прикрыл рот и начал быстрые расчёты на пальцах. Гедимин едва заметно усмехнулся.
— Туннель? Давно их не копал... А ты сможешь выгрузить реактор в туннель?
Линкен махнул рукой.
— Какая разница, атомщик? Его надо вывести к порталу и аккуратно подтолкнуть. Вырой яму с запасом, чтобы он спокойно выкатился, и мембрана его не прищемила.
Кенен, закончив свои расчёты, тяжело вздохнул и бросил на Гедимина сердитый взгляд.
— Ладно, Джед. Можешь копать. Если что — я об этом впервые слышу, остальные на базе — тоже. И чтобы ни Иджес, ни Айзек там не копались! Каждый день буду проверять.
Линкен, внезапно о чём-то вспомнив, открыл наручный передатчик и неловко потыкал в клавиши.
— Совсем забыл, атомщик. Ты же в проекте "Неистовый свет"? С Земли спрашивают, начал ли ты работу. Если да — отчитайся.
Гедимин недовольно сощурился.
— Ничего путного, Лиск. Один взрыв, одна газовая деформация...
Линкен ухмыльнулся.
— Это же наука, атомщик. Неудача — тоже результат. Распиши, как ты что взорвал и деформировал, а я свяжусь с Землёй.
— С кем ты там работаешь? — спросил Гедимин. — Там есть... другие атомщики?
Линкен пожал плечами.
— Я не знаю ничего, кроме позывных. Со мной связался "Торий", есть ещё "Уран". Ты пиши, вам же ещё на базу возвращаться...
"Торий..." — Гедимин, забрав у Линкена передатчик, задумчиво сощурился. "Может, Исгельт? Он ещё жив. Или кто-то из моих курсантов? Могли же они заинтересоваться ядерной физикой..."
...На базу сармат вернулся, весь увешанный пластинами, нарезанными из обшивки "Ицума-Бета", и обломками ферковых роторов. Кенен шёл налегке и, встречаясь взглядом с Гедимином, сердито фыркал, но сармату было не до него. "Ирренциевый бур," — думал он. "Собрать один агрегат, рассчитать наклон туннеля... Минимум пять метров вниз, сверху порода слишком рыхлая... Нет, сначала просканировать. Давно ничего не бурил, как бы всё не испортить..."
— Джед! — Кенен ткнул его кулаком в бок. — Ты меня слышишь?
— Нет, — честно ответил Гедимин. — Чего тебе?
— Если эта дрянь взорвётся, мою базу не должно даже встряхнуть, — сказал Маккензи, сердито щурясь. — Ничего не должно пострадать, понял? Тащить ядерный реактор на Луну... Надо же было до такого додуматься!
10 июля 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Туннель под наклоном уходил на запад от сарматской базы. Лунная порода дробилась легко — труднее всего было, не разворачиваясь в узком туннеле, выгрести обломки. Гедимин заворачивал их в защитное поле и выкатывал, волоча за собой; их складывали в пустом отсеке, часть должна была пойти на забутовку, часть Кенен собирался переработать на субстрат.
Очередной сплющенный шар защитного поля выкатился из туннеля, и Гедимин, выпрямившись, перевёл дух. Ползать на животе он не привык и всё время опасался застрять — хорошо, что туннель был прямой.
"Прошёл ещё два метра," — он просветил нетронутую с виду скалу сигма-сканером. В невидимых лучах туннель просматривался отчётливо — шесть метров, где можно ползти на четвереньках, два — куда втиснешься только на брюхе. "Теперь расширить. Ещё два захода, и туннель я закончу."
Никакого чертежа у него не было — все схемы и расчёты хранились в голове. С минералами в месте бурения ему повезло — порода выдержала вибрацию бура и только уплотнилась, и можно было обойтись без подпорок (хотя сармат собирался, расширив туннель до двух метров, поставить крепь).
"Надо сегодня просверлить до конца," — Гедимин, сменив наконечник, поднял бур и двинулся к прорези в палубе, временно прикрытой защитным полем. "Пока никому ничего не понадобилось."
— Джед! — крикнул в наушниках Кенен, запоздало нажимая на кнопку вызова, и его слова утонули в дребезжании. Гедимин сердито сощурился.
— Что?
— Нас ждут на космодроме. Вылет через полчаса.
...Грузовой спрингер с полным трюмом сатурнианских проходчиков уходил на Титан. Гедимин, вместе с другими ремонтниками отойдя от корабля, смотрел, как закрываются шлюзы.
— Зачем мы им понадобились? — тихо спросил он у Кенена. — Тут всё исправно.
— Проверка, Джед, — отозвался тот. — Проверка никогда не повредит. На Титане, знаешь ли, нет ремонтных баз.
Гедимин покачал головой. Ему было тоскливо. "Превосходство сарматской расы..." — он брезгливо скривился. "Люди уже восстанавливают заводы Титана. Без единого сармата. И нас туда уже никогда не пустят."
— База на Энцеладе восстановлена? — спросил он. Кенен ухмыльнулся.
— Понятия не имею. Её вроде бы взяли без лишних разрушений, — наверное, уже работает.
"И черви плавают подо льдом..." — сармат тихо вздохнул. "Интересно, зачем им глаза под километрами льда?"
...Гедимин давно не смотрел на восточный край космодрома — он и так знал, что увидит там неподвижный чёрный корабль. Его не убирали с площадки — это была, как понял сармат, местная достопримечательность, и на неё со дня на день должны были начать водить экскурсии. Пока зеваки смотрели на него со стороны, из-за ограждения; с каждым разом их становилось больше, и Гедимин, проходя мимо, однажды даже услышал пояснения гида — "атомный крейсер, трофей, захваченный героем войны..." В тот раз сармат долго не мог ни взяться за работу, ни заснуть, и больше старался к кораблю не приближаться — растравлять старую рану, и правда, было ни к чему.
Двери бара были открыты, и изнутри доносился знакомый голос. Гедимин, вздрогнув, приостановился, но Кенен потащил его дальше.
— Просто не лезь к нему, Джед, сиди тихо, — бросил он, входя в бар. Голос к тому времени уже утих, и Гедимин увидел угрюмого Винстона за крайним столом и Дэвида, возвращающегося за стойку с разорванным плакатом в руках.
— Выкинь, — велел он подростку, отирающемуся у двери. — В утилизатор, понял? Не в урну, а в утилизатор!
— Вот же тебя разобрало, Дэйв, — пробурчал бывший повстанец. — У шерифа ко мне никаких претензий.
— Его дело, — отозвался Дэвид, не глядя в сторону Винстона. — Я бы отослал тебя на Титан с конвоем.
Сарматы расселись вдоль стола. Гедимин, покосившись на прозрачную жидкость в кружке, подвинул её к ближайшему соседу и подошёл к стойке.
— Сегодня не в духе? — спросил Дэвид, поднимая на него настороженный взгляд. — Только тихо, ладно? Я тоже не настроен на дружелюбие.
Он покосился на стол недалеко от выхода. Джон всё ещё был там — ему принесли подогретый паёк и кружку с чёрной жидкостью. Запах был знакомый, и примеси спирта в нём не было.
— Опять аукцион? — спросил Гедимин. Дэвид поморщился.
— Не понимаю я Фостера...
— Что будет с кораблём, если его не купят? — спросил сармат. Из-за стола донёсся смешок, и бывший повстанец, отодвинув от края полупустую кружку, вышел к стойке. Дэвид, покосившись на него, протянул руку к тревожной кнопке.
— Если не купят даже за пять тысяч, — Винстон посмотрел Гедимину в глаза и широко ухмыльнулся, — сдам его Кларку в аренду. Пусть водят детишек. "Вот он, легендарный атомный крейсер "Элизабет"! Джон Винстон в одиночку отбил его у сарматов. Он сошёлся в рукопашной схватке с их командиром..."
Гедимин недобро сузил глаза.
— Напомнить, как было?
Джон встретил его взгляд, не дрогнув, только ухмылка стала шире.
— Я дам тебе расписание экскурсий. Можешь приходить. Только смотри, ни с кем не фотографируйся бесплатно! Десять центов с носа, не меньше, иначе вконец обнаглеют.
Он посмотрел на оторопевшего сармата и рассмеялся.
— Я бы отдал его тебе, теск. За пять тысяч, можно даже врассрочку. Мне-то он не нужен. Спроси у Совета безопасности и этой инопланетной комиссии — можно тебе его купить? Если разрешат — я не против.
Ладонь Дэвида опустилась на руку Гедимина, плотно прижав её к стойке, и сармат изумлённо мигнул — он и не собирался ничего делать, а если бы собрался, бармен, при всей своей смелости, ему не помешал бы.
— Иди за стол, Винстон. Доедай и топай на космодром.
Бывший повстанец, рассмеявшись, отошёл от стойки.
— Есть же в этой дыре другие бары, — пробормотал Дэвид, переводя взгляд на Гедимина. — Теск, ты будешь пить мохито?
Сармат мигнул.
— Нет, — он качнул головой. — Не бойся. Я никого не трону. Винстон — странный.
— Винстон — полудурок, — поморщился Дэвид. — И когда-нибудь нарвётся. Не понимаю, почему Фостер не узнал, что не так с кораблём. Вызвал бы вас, если сам не видит...
Уже из-за стола Гедимин снова посмотрел на Винстона. Тот заказал ещё кружку и сидел с довольной улыбкой, не расстроившись даже из-за порванного плаката. "А я не спросил его про Нью-Кетцаль," — внезапно подумалось сармату. "Отстроили его или нет? Там добывали медь, — не могли её так запросто бросить..."
