Активная зона синтезирующего реактора была обшита пластинами из рилкара с ипроновой фольгой внутри — именно они ограничивали её размеры, не рассчитанные на тонны сырья, и теперь Гедимину приходилось раздвигать их и добавлять новые, чтобы как-то пристроить внутри изготовленные стержни. Работа шла быстро, каждый день сармат добавлял в активную зону шестьдесят, а то и восемьдесят килограммов урана. Всю неделю никто его не дёргал, и он сидел на базе безвылазно, занимаясь только стержнями.
"Ещё одна такая неделя, и весь уран будет загружен," — думал сармат, выбираясь к мониторам и проверяя показания новых датчиков. Уран, заложенный в установку в июле, уже частично переродился и выдавал немного омикрон-квантов, ускоряя синтез. Но сейчас Гедимина беспокоило не излучение.
— Следи за давлением, — сказал он Амосу, устроившемуся в кресле у щита управления. — Газ должен стравливаться, иначе стержни порвёт.
— Гелий? — Амос посмотрел на показания встроенного анализатора. — "Макак" не удивляет, что из нашей базы столбом валит гелий? Или на Луне это нормально?
— Реактор Айзека тоже выделяет гелий, — отозвался Гедимин. — Кенен собирает его и кому-то сдаёт. Я сделал врезку в ту же трубу, и из базы ничего не валит. За трубой следить не надо, она выдержит. Смотри за датчиками!
В наушниках громко задребезжало.
— Джед, зайди в рубку, — сухо сказал Кенен. — Важный вызов.
Едва войдя в помещение, Гедимин покосился на запястье — к важным вызовам обычно прилагалось техзадание в электронном виде. Однако передатчик молчал.
— Без техзадания, — махнул рукой Кенен. — Сообразишь по ходу дела, ты опытный. Тебя ждут в "Понти", и Ренцо очень просил поторопиться.
— "Понти"? — Гедимин настороженно сощурился. — Чего ему надо?
Кенен пожал плечами.
— Не то монтаж, не то настройка, — он говорил несвязно. Иди, глайдер уже подъехал. Кстати, Ренцо его оплатил. Редкое явление. Да, ещё...
Он едва заметно поморщился.
— Увидишь там пришельца — не подходи к нему, понятно? С тебя станется вывалить всё про хлор и труп девчонки. В сыщиков не играешь, делаешь свою работу. Запомнил?
...Плакат с восемью фотографиями висел на входе в терминал, и Гедимин, проходя мимо, замедлил шаг. Чёрный крест по-прежнему закрывал только одно лицо, но в плакате сообщалось, что о пропавших людях ничего неизвестно, — их не нашли ни живыми, ни мёртвыми.
— Кенен, я у терминала, — сказал он, прижав палец к передатчику. — Иду наверх. Пусть мне откроют.
Не успел он подойти к лифту, как кабина распахнулась, и навстречу сармату вышел Ренцо. Он заметно волновался — тяжело дышал, лицо покраснело, а зрачки расширились до краёв радужки. Смотрел он из-за этого как-то странно — то ли на сармата, то ли на стену за его спиной.
— Слава богу! — выдохнул он. — Скорее, идёмте за мной. Господин Лиут так расстроен досадной поломкой...
Гедимин мигнул.
— Что сломалось? — спросил он, войдя в лифт. Кабина поднималась быстро, но человек всё равно волновался — вертел головой, нервно вздрагивал, поворачиваясь к сармату то боком, то спиной. Воротник его одежды сдвинулся на плечо, и Гедимин увидел у основания шеи вздувшийся багровый рубец.
— Господин Лиут! — Ренцо, едва выйдя из лифта, схватился за передатчик. — Я прислал вам ремонтника. Мне тоже... Да, конечно. Конечно!.. Идите, мистер Джед. Номер будет открыт. Я подожду вас в кафе. Идите, идите!
Он юркнул в закрывающуюся кабину, не задев створок, хотя проём уже сузился до пары десятков сантиметров. Гедимин мигнул.
Над герметичной дверью единственного занятого номера горела круглая зелёная лампа. Сармат приостановился и аккуратно закрыл респиратор. "Хлор," — вспомнил он желтоватый туман, равномерно распределяемый от пола к потолку. "Тут надо быть осторожнее."
Он вышел из узкой шлюзовой камеры в первую комнату и увидел окна, забранные пластинами фэнрила с видом на Сатурн. Сармат удивлённо хмыкнул и тут же услышал, как из-за прикрытой двери донёсся переливчатый звон.
— Ремонтник? — прозвучавший следом голос был неприятно высоким, и между звуков членораздельной речи вклинивалось влажное хлюпанье. — Ты расторопный. Мне это нравится. Снимай шлем и входи. Поговорим перед работой.
Гедимин озадаченно мигнул.
— Не заставляй меня ждать, — хлюпанье сменилось частым чавканьем — существу явно непросто давалась человечья речь. Оно не успело договорить до середины, как его слова заглушил крик, а потом — сдавленное рычание и звук удара. Кто-то захрипел.
— Ты или она, но не обе сразу, — донёсся из-за двери чавкающий голос. — И никто из вас, пока обе живы. Лежать!
Гедимин шагнул вперёд. Створка двери от удара его локтя выгнулась внутрь, но те, кто был внутри, не обратили внимания на грохот. Напротив выхода, у дальней стены, стояла трёхярусная скамья. Под ней, сьёжившись ничком, лежали четверо, все — раздетые донага и обритые налысо, покрытые красными и чёрными пятнами свежих и давних травм. Ещё двое катались по полу, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Это были самки; одна вцепилась другой ногтями в лицо, другая пыталась сжать пальцы на горле, но рука соскальзывала. Прекратив свои попытки, она с неожиданной силой оттолкнула руку первой и вцепилась зубами ей в щёку.
Когда Гедимин, схватив её за плечи, дёрнул кверху, она не сразу отпустила жертву — несколько долей секунды они так и висели, сцепившись, пока очередной рывок не разделил их. Самка, отброшенная в сторону, покатилась по полу, оставшаяся на месте — вскинулась, открыла рот и закачалась на одном месте. Гедимин на мгновение встретился с ней взглядом — её глаза были иссиня-чёрными из-за огромных зрачков, поглотивших радужку.
Что-то быстро захлюпало над головой сармата, и он, резко выпрямившись, увидел на ступенчатой скамье странное существо. Из его трубкообразного туловища торчали шесть пар конечностей, и сейчас оно вскинуло все верхние и оплело их свисающими из трубки розовыми щупальцами.
— Что?! — от визга у Гедимина зазвенело в ушах. — Как ты посмел мешать?! На колени!
Что-то плеснуло сармату на грудь, и он, скосив глаз, увидел, как по его скафандру стекает желтоватая жижа. Люди вокруг замерли, уткнувшись в ковёр, их била крупная дрожь.
"Эта трубка с лапами. Где-то я такое видел," — быстро щёлкало в мозгу сармата. Раскопки в памяти заняли чуть меньше секунды.
— Ты илэн? — спросил он, глядя в раздутые полусферы под щупальцами. Там было что-то вроде зрачков неправильной формы, и они были сведены на сармате — и все они расширились, когда он заговорил.
Щупальца сжались в плотный клубок, из трубки донёсся клёкот, нижние конечности сложились по трём суставам — а в следующую долю секунды респиратор Гедимина облепили розовые щупальца. Сармат ударил наотмашь и услышал влажный хруст. Щупальца конвульсивно дёрнулись. Гедимин вцепился в подвернувшуюся конечность, перехватил трубку за одну из складок и, вздёрнув в воздух, резко опустил на подставленное колено. Щупальца обмякли.
Сармат затряс головой, отшвырнул дёргающееся тело и шагнул в сторону, ожидая новой атаки, но её не последовало. Илэн лежал на нижнем ярусе скамьи, суставчатые конечности судорожно подёргивались, из разбитой в двух местах трубки сочилось что-то маслянистое. "Фиолетовая кровь," — машинально отметил Гедимин. "Интересный метаболизм."
В ту же секунду что-то ударилось о его броню с четырёх сторон одновременно. Удары были слабыми, но настойчивыми. Скосив глаз, сармат увидел, что люди поднялись с ковра и обступили его — и сейчас пытаются пробить его скафандр. Один из них ударил его кулаком в грудь; услышав хруст костяшек, Гедимин оттолкнул человека, но тот, не заметив боли, вскочил и снова кинулся на сармата.
— Сли-изь! — заорала одна из самок. Её чёрные глаза вылезали из орбит, лицо исказилось от ярости.
— Убийца! — раздалось с другой стороны, и Гедимин едва успел оттолкнуть человека, прежде чем тот сломал себе руку о скафандр.
— Вы чего?! — только и смог выговорить он. Впору было остолбенеть от изумления, но времени на это не было. "Комната. Закрыть," — щёлкнуло в мозгу. "Убьются же, дебилы!"
Хватать голые, скользкие от пота тела было неудобно, и сармат не был уверен, что никому ничего не сломал и не вывихнул, — но всё же все шестеро пленников за минуту вылетели в соседнюю комнату. Гедимин бросал их так, чтобы выскочить они не успели, — а они пытались, все шестеро, даже тот, кто раздробил себе пальцы о нагрудную пластину. Когда сармат рывком задвинул дверную створку и привёл в действие все засовы, с той стороны в дверь ударились три тела. Секунду спустя к ним присоединились ещё два. Несколько секунд сармат стоял у двери, глядя на мёртвого инопланетянина и слушая из запертой комнаты несвязные угрозы. Потом, сбросив недолгое оцепенение, шагнул к выходу.
В коридоре, на его счастье, никого не было. Вскрывая вентиляционный короб, Гедимин с досадой заметил, что его руки измазаны фиолетовой кровью. Он вытер её подвернувшимся клочком ветоши — сначала с себя, потом со стены. Переключение на атмосферный воздух заняло пару секунд. Гедимин повернул вентили до упора и вернулся в комнату.
Желтоватая дымка стремительно рассеивалась, уползая в вытяжку, от сильного ветра трепетали волокна на всех ворсистых поверхностях, и медленно поворачивалась ребром к потоку лёгкая мебельная конструкция. Гедимин смотрел на анализатор, напряжённо вслушиваясь в звуки за дверью. В запертой комнате стало подозрительно тихо.
"Достаточно," — решил он через три минуты. Хлор улетучился, и воздух в номере Лиута стал пригодным для дыхания. Гедимин хотел добавить полпроцента кислорода, но вспомнил разлившуюся фиолетовую жижу и передумал — ставить химические опыты в жилом здании он не хотел. Когда ветер ослаб до умеренного, сармат закрыл шлюз и осторожно подошёл к запертой комнате. Изнутри не доносилось ни звука.
"Мать моя пробирка..." — он медленно поднёс палец к открывающей кнопке. "Сожрали они там друг друга, что ли?!"
Он остановился в дверях, готовый поймать на лету и отправить в стену любого, кто дёрнется в его сторону. Все шестеро сидели на полу, глядя на сармата тёмными глазами и слегка покачиваясь. Тот, кто расшиб руку, держал её на колене; Гедимин увидел, как подвёрнуты повреждённые пальцы, и его передёрнуло — даже он с таким ранением не усидел бы спокойно. Самка с прокушенной щекой не прикасалась к ране и не пыталась вытереть кровь — просто сидела, глядя в одну точку.
"Зрачки," — сармат судорожно вспоминал основы медицины, но череп оставался пустым и гулким — вспоминать было нечего. "Это не от хлора. Их чем-то накачали..."
На другой стороне была ещё одна дверь, и она вела в ванную. "Воды принести," — поймал Гедимин одну из малополезных мыслей, мечущихся в голове. "Дать им воды..."
Он успел сделать всего один шаг. Все шестеро пленников пришли в движение. Тот, кто был ближе всех, обхватил его лодыжку и прижался лицом к ступне. Сармат изумлённо мигнул.
— Хозяин, — восхищённо прошептала ближайшая самка, прикасаясь кончиками пальцев к его броне и облизывая их. — Прекрасный хозяин. Дай нам прикоснуться к тебе. Дай нам попробовать тебя.
— Встань! — рявкнул сармат. Очень давно ему не было так жутко. Он отшвырнул бы висящих на нём людей, но их лица были прижаты к его броне, — без сломанных носов и челюстей не обошлось бы.
Самка подпрыгнула на месте и в ту же секунду уже была на ногах. Остальные, выпустив Гедимина, встали рядом с ней, по-прежнему глядя на него с восторгом и обожанием.
— Хозяин, — прошептал один из самцов, худощавый юнец со смутно знакомым лицом. — Мы ждём приказов. Мы склоняемся, мы будем служить. Дай нам...
— Пусть все сядут, — сказал сармат, угрюмо щурясь. На приказ это мало походило, но люди подчинились мгновенно. Гедимин посмотрел в пустые чёрные зрачки и поёжился.
— Сидите здесь. Молча, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Я найду помощь.
Прислонившись спиной к задвинутой створке, он покосился на испачканную броню. Кровь он вытер, но жижа, которой его оплевал Лиут, присохла к нагрудным пластинам, — о ней сармат забыл. Он осторожно поднёс к ней щупы анализатора, и тот, секунду поразмыслив, вывел на экран очертания огромной сложной молекулы. Гедимин безнадёжно покачал головой. Всё, что он понял, — это органика, частично завязанная на хлоре... и, возможно, активируемая хлором. Такая же жидкость вытекла из верхнего конца лопнувшего туловища Лиута; её потёками была покрыта скамья и забрызган пол. Аккуратно, стараясь не наступать на маслянистые пятна, сармат подошёл к двери и нажал на клавишу передатчика.
— Кенен, приём, — тихо сказал Гедимин, надеясь, что на базе его услышат. — Тут очень нужен толковый медик. Массовое отравление.
В наушниках булькнуло.
— Ясно, — буркнул Кенен секунду спустя. — Ты всё-таки встрял. Сиди там, я позову Питера.
— Пусть наденет скафандр полной биозащиты, — прошептал Гедимин. — Спецфильтры в респиратор — хлор, хлорорганика.
— Запомнил, — отозвался Кенен. — Будь на связи.
Гедимин стоял неподвижно, прислушиваясь к посвистыванию и скрежету в наушниках и тревожащей тишине в соседней комнате, пока не услышал голос Кенена.
— Питер едет.
Доктор Фокс вышел из лифта ровно через пятнадцать минут. Увидев в коридоре фигуру в тяжёлом защитном костюме, сармат облегчённо вздохнул и открыл перед медиком дверь.
— Ничего страшного, мистер Фьори, — говорил на ходу Питер, поглядывая на мигающий передатчик. — Небольшой несчастный случай. А вот вам надо бы взять перерыв и поспать. Когда вы спали в последний раз? Не помните? Вот это-то и плохо. Ничего, я сам договорюсь с вашим постояльцем. Не привыкать, нами вообще редко довольны...
Он придавил пальцем мигающую кнопку, перевёл дух и поднял на Гедимина встревоженный взгляд.
— Что произошло? Кенен сказал мне, что вы вдохнули токсин...
— Не я, — буркнул Гедимин, плотно закрывая шлюз. — Их тут шестеро. Ты понимаешь в хлорорганике?
Он отступил в сторону, пропуская врача в комнату, забрызганную фиолетовой кровью. Теперь Гедимин заметил, что, кроме свежих лиловых пятен, на ковре и стенах виднеются подсохшие бурые. Он вспомнил порезы и следы укусов на телах пленников, и его передёрнуло.
— Бо-же мой, — тихо, не повышая голоса, выдохнул Питер, шагнув в комнату. — Это и есть ваша... хлорорганика?
— Лиут, — недобро сощурился Гедимин. — Илэн. Эта дрянь на его шкуре... жёлтая, не фиолетовая... она что-то делает с мозгами. У меня на скафандре тоже...
Питер на секунду склонился над изломанным телом, проверяя реакцию зрачка, тут же сбрызнул перчатку дезинфектантом и повернулся к сармату.
— Илэн, — подтвердил он. — Строжайший запрет на посещение Солнечной системы. На сто лет, если не ошибаюсь. Это действие... оно было оправдано?
Он с прищуром посмотрел Гедимину в лицо. Тот молча поманил его к запертой комнате.
Гедимин боялся дружного крика "Хозяин!", но пленники не издали ни звука. Они сидели на полу и молча смотрели на него — или сквозь него в стену. Тот, у кого были сломаны пальцы, так этого и не заметил.
— Были тут, когда я пришёл. Вон та, — он указал на самку с тёмным от крови подбородком, — убивала вон ту. Рвала зубами. Этот, с щупальцами, приказал. Ему нравилось. А я вмешался.
"Что сегодня с языком?!" — раздражённо сощурился Гедимин, обнаружив, что речь ему даётся ещё труднее, чем обычно. "И я, что ли, надышался?"
— Шестеро из восьми, — пробормотал Питер, выглядывая из-за спины сармата. Пленники, заметив его, дружно зарычали, приподнимаясь на руках.
— Сидеть, — негромко приказал Гедимин, и шестеро, одновременно сомкнув зубы, опустились на ковёр.
— Хотели убить меня, когда Лиут умер, — продолжал он. — Я запер их тут. Потом вошёл, а они облизали мне ноги. Это жёлтая слизь... меня обрызгало в той комнате...
— Выйдем, пожалуй, — тихо сказал Питер. — Не будем их волновать.
Гедимин захлопнул двери и повернулся к медику. Тот, присев на ковёр рядом с илэном, распаковывал переносную лабораторию.
— Я возьму пробу с вашего скафандра, — деловито пояснял он, доставая запакованные пробирки и маленькие сложенные по одному листки. — Это что-то из разряда нейротоксинов. Похоже, контактного действия. Вам повезло, что вы были в доспехах.
Гедимин угрюмо кивнул.
— И Ренцо тоже. И Дэвид, — вспомнил он, пока Питер, взяв листок пинцетом за край, прикладывал к его скафандру. — И они все говорили, что Лиут — гуманоид. Что эта дрянь делает с мозгом?
— Мы скоро это выясним, — пообещал Питер, разрезая образец надвое. Одна часть упала в анализатор, другую он взял пинцетом и понёс к закрытой двери.
— Можете впустить меня?
— Хозяин! — донеслось из-за прикрытой Гедимином двери, и сармат поморщился. В этот раз ноги облизывали не ему, но, видно, и Питеру это не понравилось — он немедленно вернул пленников в неподвижное положение, но на этот раз приказал им лечь.
Он вернулся через десять минут с наборами полных пробирок, сложенных по две, и тут же склонился над анализатором.
— Мощнейший нейротоксин, — пробормотал он, заправляя материал в посвистывающий аппарат. На экране Гедимин увидел ту же молекулу, что показал ему наручный анализатор, — только здесь она была рассечена на части и расписана непонятными обозначениями.
— Первый контакт — через лёгкие, — продолжал Питер, выглядывая что-то на экране, — две недели назад. Последующие дозы — через кожу, открытые ранки. И то, что пришло две недели назад... Оно всё ещё в крови, Гедимин. Выход через почки минимален.
Он парой движений свернул лабораторию, закрепил её за спиной и взглянул на Гедимина.
— Больных надо локализировать. Лучше всего — здесь. Сейчас сюда поднимется мистер Фьори с женой, Дэвид и их официанты. Вы не откажетесь снова... сыграть Хозяина? Ненадолго, на пару минут. Чем быстрее они получат первую дозу антидота, тем лучше.
Ещё через полчаса с лечением было покончено. Два десятка людей с неестественно широкими зрачками лежали в прикрытой комнате. Питер попросил Гедимина дать им воды, а сам ушёл к трупу илэна. Сармат слышал, как звенят пробирки, и как доктор Фокс увлечённо свистит в респиратор. "Господин Лиут," — Гедимин поднёс флягу ко рту Ренцо Фьори, взглянул на свежий шрам на его шее — рваную рану от когтя илэна — и поморщился. "Тяжело быть "макакой". Ходили бы в скафандрах — ничего бы не было."
— Зачем он это делал? — громко спросил он. Звон пробирок на секунду затих.
— Вы же сами сказали, Гедимин. Ему нравилось, — ответил Питер. — И упаси меня бог разбирать психологию инопланетных моллюсков!
— Откуда у него токсины для землян? — спросил сармат, покосившись на свой скафандр. Обрызганные жижей пластины были оттёрты до блеска — сначала Гедимин прожарил их лучевым резаком, потом Питер дал ему дезинфектант.
— Разумная раса, — отозвался доктор Фокс. — Исследования, эксперименты, настройка на синтез нужного вещества... У него очень интересные железы. Похоже, это симбионты. Отдельные организмы. Очень, очень интересно...
Самка с прокушенной щекой откинулась на ковёр и с тихим вздохом закрыла глаза. Гедимин плеснул ей на лицо немного воды и оттёр засохшую кровь. "Джой Флоренс?" — узнать самку, лишённую волос и покрытую царапинами, было непросто. "Вовремя я пришёл. Интересно, зачем Лиуту был нужен ремонтник? Для коллекции?"
— Они спят, — доложил он доктору Фоксу.
— Это им на пользу, — ответил тот, убирая в сумку батарею полупустую пробирок. — Спасибо за помощь. Карантинный модуль уже подъезжает. Санитары займутся ими, пока мы беседуем с шерифом.
"Шериф?" — Гедимин ошеломлённо мигнул, развернулся к Фоксу, но сказать ничего не успел — из открытого шлюза уже выходили двое в жёлтых экзоскелетах.
Фостер остановился на пороге. Его взгляд, скользнув по сармату, уткнулся в мёртвого илэна.
— М-да... Так вот как выглядят важные лица цивилизации Алити, — бесстрастным голосом сказал он. — Я слушаю, доктор Фокс. История обещает быть интересной.
...Санитары в белых экзоскелетах выносили по одному спящих пленников, завёрнутых в жёсткие коконы. Наружу выглядывали только лица, прикрытые кислородными масками. Гедимин, вспомнив побочные эффекты антидота, сочувственно хмыкнул.
— Что они вспомнят? — спросил Фостер, провожая взглядом очередной кокон.
— Всё, — хмуро ответил Питер. — Если антидот сработает. Раньше, чем через пять дней, говорить с ними бессмысленно.
— Пришлю к вам капитана Токмана, — сказал шериф, закрывая наручный смарт. — На краткий курс антидота. Или на полный — на ваше усмотрение. Итак... Что будем делать с телом?
Он внимательно смотрел на Фокса. Гедимин мигнул.
— Я бы взял его на изучение, — застенчиво сказал медик. — Со всеми протоколами, разумеется.
— Кандитатская по ксенобиологии? — хмыкнул шериф. — Не увлекайтесь, доктор. Когда за ним прилетят, мы должны будем вернуть тело, а не жидкую кашицу. Когда прилетят... а что мы им тогда скажем?
Он странно прищурился, переводя взгляд с Фокса на Гедимина. Сармат мигнул.
— Лиут — преступник, — угрюмо сказал он. — А я защищался.
— Ещё неизвестно, кем для его соплеменников являемся мы, — сказал Фостер, качнув головой. — Я бы на твоём месте не привлекал их внимания. Доктор Фокс?
— Несчастный случай, — сказал тот, покосившись на труп. — Я напишу заключение, вы заверите. Это было дрянное существо, и хорошо, что оно мертво, но не хотелось бы из-за него влезть в войну. Гедимин, вы удержите язык за зубами?
— Проводи сармата, — велел шериф второму "копу", до сих пор молча наблюдавшему за происходящим. — Он шёл на вызов, а пришёл к трупу. И, как и полагается, вызвал врача и полицию. У нас самые законопослушные тески в галактике, верно?..
...Гедимин собирался тихо проскользнуть мимо капитанской рубки, но его ждали, и на звук закрывающегося шлюза в коридор вышел Иджес.
— Живой?!
...Кенен тяжело вздохнул и ударил ладонью по столу.
— Не знаю, что сказать, Джед. Надеюсь, на тебя не подадут в межгалактический розыск. Я тебя не сдам, но если вся база будет под прицелом...
Гедимин сердито фыркнул.
— Лиут — преступник. Всё равно, по законам "макак" или сарматов. И мианийцы навряд ли поощряют маньяков. Может, они наградят нас.
Кенен ухмыльнулся.
— Ага, наградят. Из главного калибра. Давай-ка, Джед, попробуем сидеть тихо — ну хоть до сентября!
