Глава 5.
"Последствия воспоследовали" — так, ёмко и юморно, вице-адмирал Небогатов обозначил своё отношение к шумихе, поднявшейся после его "беседы" с журналистами. Популярность командующего Тихоокеанским флотом взлетела до невиданных высот, ответы растащили на цитаты ведущие мировые издания.
В Кронштадте, в Морском Собрании как раз обсуждали сбор добровольных пожертвований на нужды воюющего флота и кто-то из лейтенантов, вдохновлённый антибританской направленностью интервью Небогатова, предложил объявить особую подписку на строительство самого мощного и современного корабля "Адмирал Небогатов". История имела неожиданное продолжение, 27 июля в Петербурге состоялось экстренное собрание самозваного "Общественного комитета по усилению Российского флота", где Николай Лаврентьевич Кладо, которого старшие офицеры флота небезосновательно считали "дивным вестником", прячущимся за псевдонимом "Русский капитан Немо", показательно выложил двести целковых как первый взнос на "суперброненосец "Николай Небогатов". Всего на том историческом заседании было собрано 2340 рублей, о чём и сообщили с гордостью репортёры. Но уже на следующие сутки "плотину прорвало" — питерцы в очередь становились, дабы их фамилия появилась в столбце жертвователей. За три дня в Петербурге собрали 105 тысяч рублей, но купеческая Москва ответила так убойно, что чопорно-чиновный Питер озадаченно приумолк. Московская городская Дума спешно собравшаяся на чрезвычайное заседание единодушно сделала флотоводца Почётным гражданином первопрестольной, а "нечаянно случившийся" сразу после заседания "сбор на корабль" принёс 705 тысяч полновесных рублей на "адмиральский счёт". Лучшие московские дворянские и купеческие семейства, заранее сговорившиеся о суммах (чтоб всё прошло чинно, по ранжиру, без "безумств отдельных выскочек") могли гордиться — Питер был бит в пух и прах!
Небогатов спешно телеграфировал в обе столицы, благодаря за оказанную честь, и просил средства направить на строительство большого ледокола, превосходящего по мощности заслуженный "Ермак" и назвать, разумеется, "Адмирал Макаров"...
— Как думаете, Евгений Владимирович, почему всё-таки ледокол. — Командир флагманского "Александра", капитан первого ранга Племянников, прибыл в разведывательный отдел штаба флота с первым номером "Вестника Тихоокеанского флота" в котором командующий рассуждал об эффективности использования пожертвований, о пользе ледокольного судна, и увидел точно такую же газету на столе у Свенторжецкого.
— Ну, уж вам то, Владимир Алексеевич, да не понимать, — кавторанг рассмеялся, — дипломатия-с! Давать имена броненосцам и крейсерам прерогатива исключительно государя императора. И Николай Иванович ловко "выскочил" из затруднительной ситуации, заодно показав себя мудрым государственным деятелем — ледокол то озвучен как основа Северной флотилии, будущего четвёртого флота Российской империи!
— Кольский залив в планах, — Племянников покачал головой, — широко размахнулся наш адмирал.
— Когда, если не сейчас? Отставка генерал-адмирала принята, даст Бог, закончим войну с японцами и начнём в помощь Транссибирской магистрали строить "Северный морской путь", чтобы подкрепления ко второй войне с Японией перебрасывать через свои воды, а не мучиться, огибая Африку, или мыс Горн лицезреть.
— Да, как вспомню угольные авралы...
— Вот именно, в стратегической перспективе проще в Енисейском заливе создать базу, туда и каторгу с Сахалина Николай Иванович предлагает перевести, условия самые подходящие для всей революционной сволочи и бежать некуда — снег и лёд...
— Однако, круто забираете, Евгений Владимирович, а расходов то — расходов сколько...
— Потому адмирал и решил деньги жертвователей тратить на ледокол, а что сверх суммы — на обустройство Северного морского пути. Меньше чем за неделю общественность миллион двести тысяч собрала!
— Всё это интересно и замечательно, но, Евгений Владимирович, зачем вы меня вызвали в свой страшный отдел? Знаете, как вашу контору величают?
— Знаю, "Смерть террористам", вполне пристойное название. Так вот, Владимир Алексеевич, командующий оставляет "Александр" флагманским кораблём, и завтра, как только "Богатырь" торжественно выведут из дока, свой флаг Николай Иванович поднимет на вашем корабле. В связи с чем потребуется "приютить" на "Александре" трёх человек, отвечающих за безопасность командующего. Разумеется, сверх штата, и одну каюту у кондукторов придётся "отобрать"...
— Понимаю, потеснимся. А, куда же Николай Михайлович?
— Контр-адмирала Бухвостова ждёт "Суворов". Решил командующий "согнать" командиров, получивших орла на погон, с прежних своих кораблей. Брусилов в поход пойдёт на "Авроре", потом перескочит на "Николая", а "Громобой" всё-таки остаётся во Владивостоке, нужна пара "Россия"-"Громобой" при главной базе. Такие вот дела, Владимир Алексеевич. Пройдёмте, познакомлю вас с телохранителями адмирала. Сразу скажу, — это мичман и два поручика, но на "Александре" побудут господа офицеры в чинах унтерских...
Первый день августа 1905 года выдался погожим и владивостокские обыватели радостными криками приветствовали крейсер "Богатырь", величаво и грозно удаляющийся от "корабельной лечебницы" — единственного дока Тихоокеанского флота. Стемман, не теряя ни минуты, повёл "застоявшийся" бронепалубник на бункеровку. Освободившийся док сразу же стали спешно готовить к постановке "Олега". Или "Донского". Или "Ушакова" — Небогатов никак не мог определиться, латать надо было практически все боевые суда. А командиры всячески открещивались от докования, боясь пропустить победоносное завершение войны и потому в разговорах с комфлота пусть немного, но приукрашивали состояние дел на вверенных им кораблях.
Крупного успеха добилась разведка, — в Чемульпо один из японских инженеров, работавший на подъёме "Варяга", проговорился "дружественному России" немецкому коллеге о самоподрывающихся боеприпасах на кораблях первого и второго боевых отрядов. По словам японца, адмирал Того чрезвычайно озабочен этой проблемой и считает гибель "Якумо" не заслугой русских артиллеристов, нет. Адмиралы Соединённого флота уверены — быстрое утопление броненосного крейсера произошло из-за нестабильности взрывчатки, используемой Соединённым флотом.
Небогатов приказал Свенторжецкому эти сведения засекретить даже от Бухвостова и Брусилова. Похоже, нашлась разгадка пассивности Того и небывалой для самурая "трусости" Камимуры, "сбежавшего" из Вакканая без боя...
Что ж, расхолаживать подчинённых сообщениями о проблемах у противника не следует, пусть настраиваются на серьёзную борьбу, а не ждут что от первого же накрытия "рванут" и надвое переломятся вражеские броненосцы и крейсера...
— Евгений Владимирович, — адмирал решил посоветоваться со своим "Малютой Скуратовым", — расскажите, что известно о настроениях в гарнизоне крепости. Жандармы говорят о работе революционных агитаторов, но пехотные и артиллерийские начальники утверждают, что всё хорошо, солдаты верны присяге, верят в скорую победу и вообще всё замечательно.
— Действительно, после объявления генерал-лейтенантом Казбеком приказа по гарнизону о создании "хозяйственных рот", служба в которых уберегает от посылки в десант на японские острова, градус недовольства существенно понизился. Большинство возрастных, имеющих детей нижних чинов решили не геройствовать и смирно дожидаться демобилизации, строя железную дорогу до Сучанских копей. Теперь их на бунт не поднять, коль бородачи решили "пересидеть", будут работать, а некоторые так даже и весьма прилежно, дабы впоследствии попасть в вольнонаёмные на железную дорогу — заработки там хорошие...
— Интересно, интересно. И много таких "тружеников" набралось?
— Точную цифру уточню и доложу через час. Но знаю, что из-за суеверия генерал Казбек разбил тринадцатую хозяйственную роту на две. Соответственно, хозрот на сегодня — четырнадцать.
— Ай да Георгий Николаевич! Ловко вышел из положения. Нам бы на флот десяток таких "хозрот" — казармы надо строить, несколько больших домов для офицерских семей, да и в порту сколько работы, на береговых батареях...
— Извините, Ваше Превосходительство, — Свенторжецкий внезапно скорчил досадливую гримасу и вскочил, — замотался, забыл доложить. Пришла "весточка" из Главного Артиллерийского Управления, там недовольны вашим решением о "конфискации" четырёх шестидюймовок из арсенала владивостокской крепости, готовят докладную записку на самый верх...
— Только то. Я уж подумал, глядя на вашу пантомиму, серьёзное что-то. А это — чепуха, наплевать и забыть. Император ЛИЧНО одобрил моё решение усилить оборону Камчатки дальнобойными морскими орудиями. Равно как и мой пламенный спич о необходимости развития северных морей и строительстве ледоколов получил высочайшую поддержку. Теперь придётся Брусилову и на Чукотку гонять "Днепр", будем российский флаг на Тихом океане демонстрировать где только возможно.
— Значит, выход отряда Беклемишева не демонстрация? Пойдут на Тихий океан?
— Разумеется. Здесь всем применение найдём, а Балтийский флот через год-другой пополнится современными кораблями.
3 августа 1905 года отряд под командованием контр-адмирала Беклемишева составленный из только что введённого в строй эскадренного броненосца "Слава", старичка "Император Александр 2" и пожилых крейсеров "Адмирал Корнилов" и "Память Азова", вышел из Либавы. За последними "большими" кораблями Балтфлота резво бежали "добровольцы" — минные крейсера "Украйна", "Войсковой", "Трухменец", "Эмир Бухарский". По настоятельному пожеланию Небогатова 350-тонные миноносцы, в поход не брали, дабы малые кораблики не стали главным тормозом отряда.
Николай Александрович Беклемишев, только-только переживший красочную, сказочную авантюру-приключение по приобретению, увы, неудачному, Россией "экзотических крейсеров", стоя на мостике "Славы", размышлял над инструкциями командующего Тихоокеанским флотом.
Приказ спешить на Дальний Восток, и проскочить Суэцким каналом, до предела облегчив броненосец, вопросов не вызывал, даже боекомплект противоминной артиллерии на "Славе" был половинным. Причём в башнях главного калибра наличествовало всего по пять выстрелов на орудие, по десять на шестидюймовку, и даже эти снаряды, следовало расстрелять на учебных стрельбах при подходе к каналу. Но вот приказ сразу по выходе из узостей Красного моря оставить "Александр 2" с четвёркой минных крейсеров и форсировать переход "Славы", "Корнилова" и "Азова" до Шанхая заставлял задуматься.
Впрочем, один только образцово исполненный Третьей эскадрой переход, позволивший "броненосцам берегами охраняемыми" пройти 12000 миль за 80 суток и догнать Рожественского говорил о незаурядных флотоводческих способностях Небогатова. Ну а то, что случилось после соединения эскадр и смерти неистового Зиновия — вообще из области сверхъестественного!
Так запутать грозного адмирала Того, "сдёрнуть" Соединённый флот к проливу Лаперуза и беспрепятственно провести ЦУСИМОЙ во Владивосток ядро эскадры из пяти современных броненосцев, — невероятная удача, авантюра или точный, трезвый расчёт?
В Кронштадте и Петербурге третий месяц на все лады обсуждали невероятный взлёт Небогатова, из скромного, слегка наивного контр-адмирала, изящно "подставленного" командовать "самотопами", превратившегося в полновластного хозяина российского побережья Тихого океана, вице-адмирала, кавалера ордена Святого Георгия четвёртой и третьей степеней...
Император настолько был очарован новым героем, что не пожалел даже дядю, удовлетворив демонстративную просьбу об отставке великого князя, генерал-адмирала Алексея Александровича, вздумавшего интриговать против "русского Нельсона".
Тут Беклемишев хмыкнул, прозвище, данное командующему Тихоокеанским флотом в аристократических салонах моряки высмеивали, ссылаясь на наличие у Небогатова как левого, так и правого глаза, да и руки-ноги были у Николая Ивановича "в полном комплекте". Однако "патриотическую общественность" сей казус ничуть не смущал. Затем, правда, из Владивостока пошли слухи о самодурстве и деспотизме вице-адмирала, установившего в городе "диктатуру флота". Но кронштадтцы за новоиспечённого гения морской войны искренне радовались и гордились знакомством с непримечательным доселе флотоводцем, скрывавшим за воспитанностью и скромностью, как оказалось, недюжинный стратегический талант...
Транспорта, на которые и загрузили боезапас "Славы" (по требованию тихоокеанцев спешно переснаряжённый) имели на борту батальон добровольцев, предназначенных к высадке на Сахалине и дюжину полевых трёхдюймовок с изрядным запасом снарядов.
Германские угольщики, набравшиеся опыта с эскадрой Рожественского, согласовали точки рандеву и угольных погрузок. Впрочем, "парижские друзья" после успешных действий русского флота и сближения кузенов Вилли и Никки изрядно занервничали и куда как дружелюбнее отнеслись к отряду Беклемишева, морской агент Франции заявил о режиме наибольшего благоприятствования "доблестным русским союзникам" и даже обещал разведку по пути, для предотвращения нового "гулльского инцидента". Британцев, после недавнего интервью Небогатова, где победоносный адмирал низвёл первый в мире броненосный флот до сборища бесполезных дорогостоящих "утюгов", следовало опасаться, и контр-адмирал просил увеличить количество снарядов на ствол на флагманском броненосце. Но из Владивостока пришёл издевательский совет командующего не стремиться забрать себе всю славу по утоплению Royal Navy одной лишь "Славой".
Всё-таки Беклемишев добавил ещё полсотни выстрелов к орудиям малого калибра, памятуя как раз о "гулльском побоище", резонно рассудив, что о каждой мелочи высокое и далёкое начальство можно и не информировать.
Говоря по правде во Владивостоке выход подкрепления из Либавы почти и не заметили, шла подготовка к очередному рейду, причём в этот раз приняли решение задействовать все силы, тем более сам самодержец в очередной телеграмме призывал "стукнуть побольнее коварных азиатов".
3 августа с раннего утра "на манёвры" ушёл ВЕСЬ флот. "Знатоки" тут же вычислили и разъяснили соседям очередную адмиральскую хитрость — японские лазутчики во множестве наблюдающие за перемещениями кораблей в гавани и имеющие портативные радиотелеграфы запутаются, не зная какие суда вернутся в скором времени в порт, а какие ушли в рейд к чужим берегам. А в это время жандармы и флотские "опричники" обнаружат замерших с биноклями и подзорными трубами шпионов и обезвредят.
Многократно обещавший остепениться и осесть на берегу Небогатов поднял флаг на "Александре" и повёл эскадру на Гензан. За "Александром" следовали "Бородино", "Ослябя", "Ушаков" "Апраксин", "Сенявин", "Донской", "Светлана", "Алмаз", "Терек" и три эскадренных миноносца.
Бухвостов на "Суворове" с "Орлом", "Россией", "Громобоем", "Олегом" "Богатырём", "Авророй", "Изумрудом", направился к проливу Лаперуза. На "России" разместили пехотный батальон и артиллерийские расчёты гарнизона Камчатки, сами орудия и массу военных грузов "утрамбовали" в "Аврору". Людей при встрече с кораблями "Сахалинской эскадры" планировалось переправить на один из вспомогательных крейсеров. Если, конечно, погода позволит.
Обе эскадры шли десятиузловым экономическим ходом, не спешили, не рвали машины. Шифрованная радиотелеграмма от императора, адресованная командующему и полученная через три часа после выхода флота, была тут же передана на все суда отряда. Небогатов известил Владимира Николаевича Миклуху о присвоении звания контр-адмирал. Все суда дружно "отсигналили" на "Ушаков" поздравления — брата знаменитого путешественника, тихоокеанцы знали и любили. Общительный и весёлый Миклуха командовал отрядом из трёх броненосцев береговой обороны и "Донским" и был прозван флотскими остряками "владыкой залива Петра Великого". Каперанг, а теперь — контр-адмирал, не убоявшийся грозных крейсеров Камимуры и прорвавшийся во Владивосток на "Ушакове", страстно желал походов и сражений в открытом море, а не перестрелок и маневров за минными заграждениями. Потому в кают-компании ББО поход было решено отметить праздничным обедом, а тут как раз и высочайший Указ о производстве подоспел.
Команда, выстроенная во фрунт, дружно и радостно проорала поздравления любимому командиру, выделившему ради такого случая от себя по второй чарке на всё время похода. "Но чтоб не увлекаться, братцы. Руки чтоб не дрожали, глаз — алмаз и чтоб прицел не сбивался" — напутствовал матросов контр-адмирал.
— За вас, дорогой Владимир Николаевич, — старший офицер "Ушакова" поднял бокал, — мы давно ждали, когда вас оценят по заслугам! Ура контр-адмиралу Миклухе!!!
— Ура! Ура!! Ура!!! — дружно поддержала "старшОго" кают-компания.
— Благодарю, господа, — эмоциональный Миклуха расчувствовался, -счастлив служить с вами, надеюсь остаться на "Ушакове", как, Александр Александрович, не прогоните?
Молодёжь рассмеялась, а старший офицер броненосца кавторанг Мусатов выразительно пожал плечами и посмотрел вверх. То, что Небогатов начал "разгонять" новоиспечённых контр-адмиралов с кораблей, которыми они ранее командовали, не обсуждал только ленивый. Резон в этом действительно был — новым командирам не очень то комфортно служилось под ревнивым приглядом командиров прежних, взять хотя бы видимое всем охлаждение Племянникова и Бухвостова, прежде прекрасно ладивших, но не поделивших "Александр" после получения Николаем Михайловичем адмиральских погон. А тут ещё Брусилов на "Громобое"...
— Ладно, буду вас навещать, — Миклуха без слов понял своего старшего офицера, — меня Николай Иванович на "Наварин" переводит. Как только придёт "табуретка" во Владивосток, так я сразу туда.
— Отряд Бухвостова вышел для обеспечения проводки во Владивосток сахалинцев?
Миклуха кивнул. Уровень секретности с учреждением разведывательного отдела резко возрос. О плане предстоящей операции знали семь человек и Владимир Николаевич в это число входил. Но по настоятельному требованию Свенторжецкого "открыл карты" только в море.
— Да, "Наварин", "Иртыш", "Анадырь", "Корея", "Николай", "Днепр", "Кубань" обогнут Сахалин и в заливе Анива соединятся с Бухвостовым. Брусилов перейдёт на "Николай" и поведёт отряд на Камчатку. Из Петропавловска прерывать коммуникации Японии проще, нежели чем из Николаевска на Амуре.
— Ясно, а мы, значит, идём отвлекать Того.
— Точно так, Александр Александрович, точно так. Но и Гензан надо обстрелять, разворошить гнездо осиное. Да, сразу хочу сказать — командовать "Ушаковым" предстоит вам. Николай Иванович иной кандидатуры на мостике нашего славного броненосца не видит. Так что начинайте прямо сейчас. Миклуха постучал по бокалу.
— Господа, за нового командира "Ушакова", доблестного Александра Александровича Мусатова — Ура!!!
Опустошив и расколотив по примеру Миклухи бокалы, офицеры приступили к обеду, оживлённо обсуждая новости. По всему выходило, что командующий составляет мощную эскадру по обороне Владивостока из "Наварина", "Донского", трёх броненосцев береговой обороны и полутора десятков малых миноносок, собранных в мастерских Владивостокского порта. Действуя совместно с подводными лодками и крепостными батареями, такой отряд может противостоять значительным силам японцев, пока остальной флот действует далеко от главной базы.
В 16 часов "Жемчуг", шедший в тридцати милях впереди эскадры радировал об обнаружении вспомогательного японского крейсера и двух больших миноносцев. Неприятель развернулся и побежал от самого скоростного крейсера Тихоокеанского флота. Левицкий испросил разрешения на преследование, получил от комфлота "добро" и дал полный ход. Мощная радиостанция "камешка" легко перебивала все попытки "...Мару" дать сигнал главным силам, но и так было понятно — германский "Телефункен" глушит передачи, значит северные варвары где то рядом. Через два часа погони "Жемчуг" приблизился к японском крейсеру на 55 кабельтов и тут резко сбавил ход один из миноносцев. Сначала русские решили, что самураи выходят в согласованную атаку, тем более второй миноносец также притормозил и подтянулся к собрату. Однако пройдя рядом несколько минут (очевидно командиры совещались) миноносцы разошлись влево-вправо. Причём скорость первого была заметно ниже, чем у второго — максимум узлов 15.
Левицкий задумался. Догонять "Мару" убегающую на хороших двадцати узлах, нужно было часа три, к этому времени могли появиться японские бронепалубники, а вот "захромавший" миноносец и есть та самая синица в руках.
— Господа, меняем курс, меняем цель, — капитан первого ранга весело посмотрел на офицеров, — чёрт с ней с "Мару", для начала угробим мелочь. Эй, на дальномере, дать дистанцию до левого миноносца!
Левицкий и Ферзен негласно соперничали, оба заслуженно получили орден Святого Георгия 4 степени, оба за отличие были досрочно произведены в капитаны первого ранга, оставаясь командирами "камешков". Впрочем, за три "небогатовских" месяца на флот обрушился не дождь — ливень наград и досрочных продвижений по службе. Контр-адмиралами стали Клапье де Колонг, Бухвостов, Игнациус, Брусилов, теперь вот Миклуха, на очереди Бэр. Так что незазорно капитану первого ранга командовать лёгким крейсером-разведчиком, ой как незазорно.
И пускай на счету "Изумруда" есть утопленный неприятельский вспомогательный крейсер, "Жемчуг" своё доберёт, да и японский эскадренный миноносец — цель достойная. Правда, есть опасения, что самураи хитрят, — отвлекают русских, отводят от "Мару". Совсем как утка прикидывается раненой и уводит лису или охотничьих собак от утят...
Но опасения Левицкого не оправдались — у японца действительно вышли из строя два котла и умудрившись на ходу передать портрет императора на борт "одноклассника" доблестные самураи готовились подороже разменять свои жизни.
Орудия русского крейсера послали первые "приветы" с 45 кабельтов, японец против ожидания не разворачивался и не кидался в самоубийственную геройскую атаку а выжимая около 15 узлов казалось взял курс на Сасебо, главное "логово" Соединённого флота.
Комендоры "Жемчуга" приобрели немалый опыт с момента прорыва и ведения боевых действий. Тут и учебные стрельбы и перестрелки с неприятелем и учёба на "курсах наводчиков" — сразу после прихода во Владивосток воодушевлённые офицеры создали такие "матросские курсы" по обмену опытом среди комендоров, минёров, сигнальщиков, даже кочегаров. Небогатов работу "матросской академии" всемерно поощрял, грозным приказом обязав командиров и старших офицеров так выстроить службу, чтобы пропусков занятий "курсистами" не было. Николай Иванович считал, что в идеале, если позволят финансы, флот просто обязан оставлять на сверхсрочную хороших специалистов, приплачивая им, дабы не обучать с азов, с каждым новым призывом, всё тех же комендоров, минёров, сигнальщиков и кочегаров, что как бы не дороже в конечном итоге и выходило...
За пятнадцать минут по вёрткому, маневрирующему миноносцу было выпущено две сотни снарядов из 120-миллиметровок, видимых попаданий насчитали четыре, но на "Жемчуге" были уверены — враг получил куда больше, не все снаряды взрывались. Артиллеристы обречённого миноносца отличились дважды, лупанув по трубе крейсера и превратив в решето корабельную шлюпку.
Но превосходство в скорости и калибрах сказались — на 23 минуте с момента открытия огня в машинном отделении миноносца рванули котлы. Левицкий приказал повернуть к неприятелю не стрелявшим правым бортом и истомившиеся в ожидании драки расчёты накрыли неподвижную цель с третьего залпа.
— Павел Павлович, — обратился к командиру молоденький мичман, прибывший вместе с покойным уже Бирилёвым. — не пора ли прекратить стрелять, враг поражён, к чему лишние жертвы.
— Знаете, что я вам скажу, милый Серёжа, — каперанг посмотрел на ещё трёх офицеров, повернувших головы в их сторону, — ОНИ ВАРЯГ НЕ ПОЖАЛЕЛИ. И о судьбе "Решительного" вы в курсе?
— Но ведь там люди!
— Прекратить истерику, мичман! Мы не людоеды, поднимут белый флаг — моментально задробим стрельбу. Всё равно самураи позарежутся, как уже не раз бывало. А пока хоть одно орудие у них действует, будем стрелять, я своих матросов берегу!
То ли кровожадность командира русского крейсера сыграла свою роль, то ли случай, но спасённых с внезапно завалившегося на правый борт и перевернувшегося миноносца не было...
Небогатов решение Левицкого удовольствоваться "гарантированной добычей" а не гоняться за журавлём в небе одобрил. То, что противник теперь знает о приближении русской эскадры, ничего не меняло в планах адмирала. Собственно говоря и сам рейд на Гензан был отвлекающей операцией, дабы помочь соединению Бухвостова-Брусилова во-первых соединиться с "сахалинцами", а затем спокойно провести во Владивосток транспорта. "Суворов" "Орёл" и "Наварин" пяти броненосным крейсерам Камимуры были явно не по зубам, да еще "Россия" с "Громобоем", рвущийся в драку Стемман. Нет, всё нормально будет на севере. Главное под ночную атаку миноносцев не угодить.
А небогатовской эскадре Того может противопоставить только два броненосца. Ну, пускай даже "Асахи" выйдет с уполовиненной мощью главного калибра. Против "Александра" "Бородино" и "Осляби" с тройкой броненосцев береговой обороны "друг Хейхатиро" не вытянет... К Гензану планировали подойти в полдень 4 августа, а пока с наступлением сумерек корабли готовились к вероятным минным атакам. Офицеры в кают-компании флагманского броненосца обсуждали утопленный "Жемчугом" миноносец и прикидывали сколько же ещё у врага осталось носителей самодвижущихся мин. Получалось много. Ой как много...
