Глава 3.Красавица и чудовище
Вероятность того, что здесь водятся хелидо... а, впрочем, что я знаю? Я знаю только, что способности этой расы я взяла с потолка, точнее, с телевизора, прикреплённого к потолку. Краем глаза видела как-то мультик, стандартный набор: подростки, сверхспособности, сражения, крутые гаджеты... и инопланетяне. Одни из них назывался хелидо — точнее, «gélido», «леденящий», — и имел способности проходить сквозь стены и плеваться ледяным излучением. А ещё в спокойном состоянии он походил на тощего, чуть чудаковатого монашка, а в боевом — на бабочку-мутанта, что обозлилась на путешественников во времени. рис 3. Хелидо (Леденящий) из мультфильма «Ben 10»
Но в ролевую легенду я вписала только способность проходить сквозь стены. А внешность — как у нормальных представителей мира. Осталось понять, каким именно хелидо ругался Гаррет — мультяшным, ролевым или вообще каким-то третьим. И...
Не могу ли этим хелидо оказаться я?
Увы, за следующие два дня мне так и не удалось пройти через дно повозки. Либо мастера по акклиматизации мне эти способности не прописали, либо я не знала, как их активировать.
А на третий день на нас напали.
Повозка затормозила так, что меня швырнуло на переднюю стенку. Послышалось возмущённое ржание коней, повторяющийся тонкий свист — стрел? — крики боли и гнева, лязг металла и утробный хохот. За горло схватила паника — я не знала, что делать: сжиматься в комок, накрывшись одним из мешков, надеясь, что меня не заметят; открыть дверь и сбежать под шумок... или открыть дверь, схватить любезно валяющийся рядом меч и сражаться, как подобает каждой уважающей себя попаданке.
Нет, ну это совсем не вариант...
В итоге, подумать мне не дали. Дверь повозки резко распахнулась, впуская внутрь поток ослепительного света. Его загородил силуэт — большой, коренастый, широкоплечий.
— Ну, посмотрим, что это у тебя за добыча, Рихау... — довольно проревел силуэт. — Что-то компактное, мне уже нравится.
Я только через секунду сообразила, что в повозке полумрак, и противник меня ещё не видит.
Мужчина легко поднялся внутрь, от чего повозка протестующе заскрипела. Он прищурился, вглядываясь... и тут его взгляд остановился точно на моём лице.
— О-о-о, такая добыча мне нравится, — расплылся в улыбке он.
Медлить больше было нельзя. Я вскочила на ноги, на мгновение почувствовав себя увереннее — я была чуточку выше. Но в тот же момент я осознала, что также я втрое тоньше этой разгорячённой боем горы мышц и металла. И что шанс победить его у меня только один.
Я резко выкинула вперёд растопыренные пальцы, целясь в глаза. Мужик взвыл, прикрывая глаза одной рукой и слепо взмахивая другой. Я уклонилась, зашла сбоку, за спину, навалилась на него грудью, мягко обняла за шею одной рукой, зафиксировала запястье локтем другой, а её саму завела за чужой затылок. Уперлась коленом в чужую спину...
И потянула.
Всё действие заняло какие-то секунды, я сама до конца не поняла, как это я оказалась душащей здоровенного мужика. И вполне успешно душащей. Тот, конечно, пытался вырваться, но «замок» на шее держался не за счёт силы мышц, а за счёт костей. А тут-то мы были равны...
Мужик захрипел, пытаясь достать меня руками, но они были слишком коротки: крохотная я пряталась на его широкой спине так, что никак не достать. Крики и лязг снаружи возобновились, я дёрнула его, разворачивая лицом к выходу, чтоб если что — первый удар пришёлся в него.
Но вот эта груда мяса закатила глаза и повалилась на пол расслабленной кучей — я едва успела разжать «замок», чтобы не упасть вслед за ним. рис 4. Удушающий захват
Умер? Не умер? Я этот приём как-то в кино видела, там этому учили неспортивную девушку, поясняя, что в нём сила не особо нужна. Но как-то никто не объяснил, до смерти душится пациент или только до потери сознания. Я наклонилась, проверяя пульс...
«Ну что ж... с первым трупом тебя, дорогая», — мрачно поздравила я себя.
И перешагнула через тело.
Бой уже закончился. Несколько скрюченных тел лежали на земле, пропитывая кровью дорожную пыль. Я зашла за угол повозки и едва не напоролась на лезвие.
— Тьфу, — сообщил Рихау, убирая меч. — Ты чего вылезла?! Жить надоело?!!
— Напротив, — я посмотрела на него, чуть прищурившись. — Но у меня появились гости и пришлось освободить для них место.
Выругавшись, босс помчался к двери, распахнул её во всю ширь, беря меч на изготовку и... замер. Через секунду боевая ярость на его лице сменилась недоумением. Рихау недоверчиво потыкал тело мечом. Тело никак не прореагировало.
— Та-а-ак, — угрожающе начал босс. — Это ты его так?
— Да.
— Чем?
— Руками.
— А в руках что было? Яд? Оружие? Какой-то амулет? Магия?
— Только его шея.
— Быть такого не может!
— Почему? — я склонила голову на бок, глядя на него честными чёрными глазами.
— Потому что такого не может быть! — отрезал он.
Я некоторое время размышляла над тем, чтобы треснуть его хорошенько в нос. Проскользнуть мимо меча я бы смогла, размахнуться и ударить, пользуясь эффектом неожиданности — тоже... проблема в том, что удар у меня не поставлен, и в лучшем случае я слегка согну кончик чужого носа. А это ещё больше убедит его в том, что я жульничала. Поэтому я просто пожала плечами:
— Я не обязана вам ничего доказывать. Я вам вообще ничего не обязана. Наоборот, это вы должны меня защищать и, как видно, вы плохо справляетесь со своей работой.
— Мне некогда, женщина, — отмахнулся босс, собираясь пройти мимо. — Мне ещё нужно раненных осмотреть.
Я схватила его за плечо и неожиданно легко удержала.
— Если вы относитесь ко мне как к вещи, то примите за факт, что эта вещь обладает некоторыми свойствами. И может вас убить.
— Ты мне угрожаешь? — грозно нахмурился босс.
— Да. Это так неочевидно?
— Нас шестеро.
— А мне нечего терять. Будем ещё бодаться или вспомним, что мы на одной стороне?
— Чего ты хочешь?
— Помочь. И убраться отсюда поскорее. Насколько я знаю, мы недалеко уехали от населённого пункта, и у этих людей там могли остаться подельники, дожидающиеся их возвращения. Не дождавшись, они могут захотеть проверить, а что случилось, а не кинули ли их?..
— Тогда отпусти меня и дай заняться делами. — Рихау дёрнул плечом, но освободиться не смог. В его глазах медленно зрело понимание.
— Постарайся сделать их так, чтобы мне потом не пришлось исправлять, — предупредила я и отпустила.
— Босс, босс! Тут Лос!.. — к нам подбежал Гаррет, сияя оперением стрелы в плече. — А... что-то случилось?..
— Я поняла, что у меня есть некие лекарские навыки и решила помочь, — улыбнулась я и посмотрела на босса глазами, полными надежды. — Можно?
— Конечно, буду рад, — натянуто улыбнулся он.
Как только мы с Гарретом отошли, Рихау смачно сплюнул через плечо. Кажется, я слегка переборщила...
* * *
Хотя меня можно понять. Выброс адреналина перевёл меня в «боевой» режим, а тут какой-то вооружённый хрен смеет мне говорить, что я не я, и заслуга не моя. Безумно хотелось ощерить зубы и зашипеть. А ещё лучше — стукнуть кого-нибудь. Или отвесить пинок. Ибо, вашу ж мать, кто раны грязными-то тряпками перевязывает?!
Зелий исцеления не было. То ли в принципе, то ли неудачникам не положено, уточнять не стала. Так что все лечились знакомыми мне по кино способами... Оставалось только вовремя отбирать грязные инструменты, заставлять мыть руки горячей водой, кипятить всё в небольшом котелке...
Из наших одного убили, трое были ранены: Гаррет, Лос и какой-то незнакомый мне бугай. У Гаррета была стрела в плече и травма головы — мозг не задет, — бугай получил синячище во всю спину и был послан к ручью охлаждать повреждения, а вот Лосу не повезло: мечом ему проткнули бок.
— Да оставь ты его, — сплюнул босс. — Он уже не жилец.
— Ну, раз не жилец, то вы, наверное, не против, если я попытаюсь его спасти? — отозвалась я, лихорадочно размышляя.
Рихау хмыкнул и отошёл.
В принципе, открытые раны — самое простое, что есть в медицине. Это внутренние кровотечения, перебои в работе органов, рак и прочие страшные вещи лечить нужно специальными химическими препаратами, если вообще можно их вылечить. А с механическими травмами... Главное, кровь остановить, а там организм сам поймёт, что ему нужно.
— М-м-м, — застонал Лос, с трудом разлепляя глаза. — Ты ангел?
— Разве я похожа на ангела? — скептично подняла бровь я. — Если только на тёмного. Сейчас будет больно. Хочешь ремешок пожевать? Хочешь-хочешь, не отнекивайся.
В качестве «затычки» я хотела сначала использовать воск. Потом — смолу. Затем в голову пришла мысль, что, возможно, селезёнка задета, и тогда кровотечение не остановить, наоборот, вся кровь будет в брюшной полости, что ещё хуже. А после...
— Ты ангел, — улыбнулся Лос, выпустив изо рта ремешок. — Точно ангел.
И закрыл глаза.
Я коснулась дрожащими, окровавленными пальцами его шеи. Умер. Второй труп на моей совести.
Самое время побиться в истерике.
— Эй, ваша милость! — крикнул Гаррет. — Опаздываем!.. Оу, ну и рожа. Прастите, лицо. Что-то случилось?
— Лос умер, — блекло ответила я.
— Бывает. Забирайтесь в повозку. К сожалению, вам придётся немного потесниться, не хотелось бы оставлять столько полезных вещей на разграбление... не нами. Шучу-шучу, залезайте.
Чувствуя, как жизнь медленно покидает тело, я побрела в своё убежище. Там действительно стало тесновато — разбойники хозяйственно сняли с убитых даже сапоги, — но меня это не волновало. Волновало меня то, что на моих руках умер человек...
Или нет?
Чувство было каким-то... странным. Больно было, жалко было, но как-то не очень. Наверное, это философское «бывает» Гаррета сбило. Никто, кроме меня, и не волнуется из-за смерти товарищей. Ну, убили и убили, дело-то житейское. И стоит ли в таком случае переживать мне? Нет ли в этом чего-то... лицемерного? Будто я, вся такая в белом плаще, ценю жизнь и плачу, а все остальные, кто с этой жизнью и был знаком, не плачут и не ценят, сухари скотские. Я сочувствовала. Пыталась спасти. Не смогла. Что ещё надо?..
Зато Гаррета от заражения крови точно спасла.
— Ваша Милость, — в дверь на ходу заглянул вышеупомянутый. — Вы в порядке?
— В полном, — отозвалась я. — Как твоё плечо?
— Бывало и похуже, — разулыбался он. — Босс просил предупредить, что мы очень спешим и на обед останавливаться не будем. Хотите сладкий сухарик?
— Хочу, — вздохнула я.
Жизнь не удалось спасти, так хоть пожру.
* * *
Вечером босс устроил допрос, выясняя, кто проболтался, и как конкуренты узнали о «ценном грузе». Я подозревала, что нас с Гарретом могли увидеть, когда мы болтали в том сарае, но я не была самоубийцей, чтобы признаваться в этом. Или хладнокровным убийцей, ведь если не прилетит «ценному грузу», прилетит гению неловких ситуаций.
Мы двинулись дальше с особой осторожностью, благо, что такой режим не продлиться долго — мы уже подходили к столице, где конкуренты нападать не осмелятся.
Я немного покусала себя чувством вины. Если бы я не вышла тогда, нас бы не заметили, на нас бы не напали, мне не пришлось бы никого душить, никому не пришлось бы за меня умирать... Но я признала это занятие непродуктивным, пообещала себе быть осторожнее и попытаться думать наперёд, и на том успокоилось.
Гораздо интереснее была другая загадка. Оказывается я... сильнее местных. Даже мужчин. Возможно, тут дело в плохом питании — на моей памяти мужики не ели ничего мясного и даже не охотились. Возможно, в иной гравитации. Может, тут 0,9 g? Я после акклиматизации не заметила, но мои мышцы привыкли преодолевать бóльшую тяжесть. Но так как я была ещё и повыше, я склонялась к первому объяснению.
Через два дня мы остановились в Столице, и меня наконец-то выпустили из повозки. Закутав в тёмный плащ с капюшоном от макушки до пят, но всё же выпустили. И даже поселили в приличную комнату, в которой была ванная. Настоящая, медная, с краниками! Надо ли говорить, что я туда полезла первым же делом?..
— Ваша милость, вам помочь разде?.. — послышался женский голос. — А, простите, вы уже. Помочь вам с помывкой?
Я оглянулась, и от глаз моих по телу разлилось удовольствие. Женщина. Изящная, подтянутая, в ниспадающем полупрозрачном платье. Тонкие черты лица, бледная кожа, копна густых чёрных волос... Была б мужиком — влюбилась бы мгновенно.
Да и так, кхм... невольно сжимаются коленочки. рис 5. Мелания Ноче (Тёмная ночь)
Что? Я неделю была заперта в старой повозке, нормальная у меня реакция на что-то реально красивое!
— Так помочь? — девушка приподняла изящные брови.
— Да, буду очень благодарна, — улыбнулась я со смущением. — Боюсь, мои волосы не согласны с моим намерениям помыться.
Девушка тоже улыбнулась, плавно подходя ко мне. Платье мало того, что полупрозрачное, так ещё и с разрезом от подола до пупка. Либо я что-то недопонимаю, либо это такой длинный пеньюар... и девица не совсем одета.
Она взяла с полки щёточку, какой-то флакончик и начала вынимать из ванны мои волосы. Я специально для ролёвки нарастила несколько прядей, для пущего объёма и длины. При перемещении они, конечно, приросли, и теперь у меня, теоретически, офигительные волосы...
Практически же их требовалось сначала отмыть и расчесать.
— Красота, — заявила девушка, распрямляя прядь. — Такие волосы только у знати бывают... у вас, наверное, очень высокое положение.
А, ну да, конечно. Допрос. Тёплая ванна, заботливые движения, красивая девушка... кстати, тут фейл: обычно женщины плохо реагируют на красивых конкуренток. С другой стороны, по средневековому менталитету, мужчина — опасность, угроза чести. А женщина — друг и союзница в борьбе полов.
— Ага, высокое, — усмехнулась я. — Выше звёзд и облаков. Выше земных забот, выше холодов и северных ветров...
— На нищую вы не похожи, — категорично заявила девушка.
— Богаче короля, богаче богача... беднее бедняка, — этот бред вырывался из моего рта нараспев. — Беднее мыши полевой, богаче короля миров...
— Ну, не хотите отвечать, так бы и сказали, — чуть обиделась девушка.
— Можно подумать, тогда бы ты не начала обижаться и уговаривать, — фыркнула я. — Как тебя зовут, малышка?
Некоторое время за спиной было тихо. Кто-то тяжело переваривал «малышку».
— Мелания Ноче, мастер Разума и Смерти.
Я взглянула на неё с интересом:
— Некромантка, что ли? А разве эти искусства не запрещены?
— Чем больше запрет, тем больше спрос.
— А не боишься, что я расскажу о тебе страже?
— Нет, — хищно улыбнулась Мелания, одним движением намотав мои волосы на руку, заставляя меня запрокинуть голову. Она провела кончиком пальца от уха до шеи. — Потому что страже будет интересно узнать, почему милая невинная девушка воняет смертью, как тысячелетний лич.
— У меня для тебя плохие новости, — сообщила я, не дрогнув и мускулом. — У тебя проблемы с обонянием.
— Неужели? — шептала она, проводя носом по моей щеке. — Нет, определённо, мертвечина. Въелась в кости с момента их создания. Ты такая же, как я.
Я сама запрокинула голову ещё сильнее, находя губами чужой рот. Поцелуй вышел приторно-сладким, наполненным тягучим мёдом и нежностью пухлых ухоженных губ. Было в нём что-то отчаянное, что-то донельзя одинокое. Будто я долгожданный подарок... подарок, предназначенный не ей. Который скоро отберут, которым надо успеть насладиться.
Мелания со вздохом оторвалась, отпустила мои волосы, только для того, чтобы залезть в ванну и опуститься на меня сверху.
На пол плеснула вода, а наше дыхание снова слилось.
Её губы остановились в миллиметре от моих, словно не решаясь коснуться. С тихим отчаянным стоном она сдвинулась вбок, пробуя на вкус щёку, чуть прикусывая кожу, быстро-быстро проводя по ней языком. Она вдыхала запах моих волос так жадно, будто это был глоток чистого воздуха после долгого изнурительного похода по болотам.
— Скажи, какое у тебя задание? — шептала она. — Какое? Кто ты?
— Разве я могу сказать? — отзывалась я с сожалением.
Мелания тихо заскулила от разочарования, запустила руки мне в волосы и опустилась ниже, чтобы дышать моим запахом...
Запахом мертвечины.
* * *
Я сидела на кровати и расчёсывала волосы мягкой щёточкой. Мелания без сил валялась рядом, обнажённая и прекрасная. Чёрные локоны струились по тонкой, расслабленной спине, заставляя меня самодовольно улыбаться. Моя заслуга.
Непонятно только, почему я так сильно для неё пахла. Вряд ли из-за того, что сегодня на моих руках умерли двое — иначе бы она на каждого воина так кидалась, как на дозу. Да и говорила она, что запах давний, аж в кости въелся. Возможно, при перемещении я немножечко... умерла.
Главное, чтобы это не умели определять аборигены, а некромантов в Вериде, как говорил Гаррет, немного.
Что? А, да, я в кровати с женщиной. Бывает. С моими-то варьирующимися вкусовыми предпочтениями я ориентацию меняю как носки. Из-за этого, кстати, мне так и не удалось построить сколько-нибудь серьёзных отношений. Один день я человека люблю, на следующий меня от него тошнит. И не просто потому, что увидела что-то, чего раньше не замечала, а потому что мне разонравилось то, что любила.
В общем, лажа это, быть мной.
Я подошла к зеркалу, вглядываясь в своё лицо в полутьме, одновременно узнавая и не узнавая себя. Мастера по акклиматизации любезно приклеили к лицу мой аккуратный нюдовый макияж. Вот только из-за этого стоило попасть в другой мир, честное слово! И даже обнюхивающие меня некроманты того стоят.
Кстати, о них.
Мелания встала за моей спиной, мерцая в полутьме голубыми глазами. Она обняла меня одной рукой за талию, другой — за плечи и положила подбородок на плечо. Мне в спину упёрлось странное... вроде бы тёплая, живая кровь, но... проникают сквозь кожу иголочки холода. Как ментоловая мазь.
— Ты завтра уходишь, — констатировала она. — Твоё платье подготовят, и ты прибудешь ко двору.
— Да, — только и смогла ответить я. Я не знала, что будет завтра, но не сочла нужным об этом говорить.
— Я бы тоже хотела там работать, — поделилась Мелания. — Раньше, помню, боялась, вдруг раскроют, вдруг казнят на главной площади, да после пыток... А теперь понимаю: главная пытка — это годами жить вдали от дома, занимаясь нелюбимым делом, разговаривая с травоедами, которых презираю... Зато не раскроют. Все знают, что я из-за Леса. И все считают, что я на своём месте, в борделе. Как же меня всё это достало...
— Понимаю, — пробормотала я, закидывая руку назад, чтобы погладить её по голове. — Но это закончится. Всё когда-нибудь заканчивается.
— Я знаю, но... — Она потёрлась об руку, прикрывая глаза. — Сколько тебе лет?
— А ты как думаешь?
— Не знаю... либо преступно мало для людей нашей профессии. Либо очень, очень много. Лет восемьсот, наверное. Или двадцать. Как-то так.
— Угадала, — улыбнулась я, не став уточнять, где именно угадала. — А тебе сколько?
— А ты как думаешь? — она со смешком вернула мне вопрос.
Я посмотрела в зеркало. На вид — двадцать-двадцать пять, но... упоминания о восьмиста моих возможных лет сводят на нет любые расчёты.
— Семьдесят три? — ляпнула я наугад.
— Ишь ты, — Мелания взглянула на меня с интересом. — Почти попала. Семьдесят четыре.
Ух! Какой-нибудь мужик на моём месте уже убегал бы с воплями. Они очень чувствительны к женскому «обману», хотя тут-то обмана даже нет: если сто лет для них — детский возраст.
— И тридцать из них я провела в этой чёртовой стране, — снова взгрустнула Мелания. — Тут даже мяса не достать, представляешь? Я сама чуть не превратилась в травоядное. Ладно хоть крысы иногда в подвал забредают. Но и дать им протухнуть не получается, все сбегутся на запах. Приходится свежими есть, представляешь?
Вот тут повод сбежать с воплями таки есть...
— Не думаю, что протухшие крысы такие уж вкусные, — качнула головой я. — Не сравнится с сыро вяленой свининой.
— Точно, — хихикнула Мелания. — А местные и слов-то таких не знают. Кстати... We could speak our language.[1]
Внезапно.
— Are you cheking me? — удивилась я. — After that all?![2]
— Sorry, — она уткнулась в плечо, глядя на меня в зеркало светящимися от смеха глазами. — I just thought we don't have to speak vegetarian any more.[3]
— Мне лучше вообще не вспоминать, что я знаю этот язык, — покачала головой я.
— Да... мне бы тоже. Но местные очень неадекватно реагируют на его звучание, — снова захихикала Мелания. — Скоро рассвет, не хочешь поспать, раз такое дело.
— Нет, — твёрдо ответила я, разворачиваясь. — Я хочу заняться чем-нибудь другим. And I think it will be more interesting.
* * *
Наутро я почувствовала себя внебрачной дочерью Джеймса Бонда и Остина Пауэрса. Не, ну девочка мне понравилась, я понравилась девочке — семидесяти лет, да, — почему бы нам не это, тем более, что это отвлечёт её от вопросов и попыток разузнать, кто я. Заткнула рот поцелуем, в общем.
Хотя она наверняка и так узнала. Если она шпионка, да с прикрытием в виде древнейшей профессии... она должна определять характеристики личности ещё по первому жаркому взгляду на полуобнажённую неё.
Но лафа закончилась, меня одели, причесали, надушили, накормили, закутали в плащ и куда-то повели.
Скорее всего — продавать.
Сноски: «Мы могли бы говорить на нашем языке». (анг.) [Обратно] «Ты меня проверяешь? После всего?!» (анг.) [Обратно] «Прости. Я просто подумала, что мы больше не обязаны говорить по-травоядному». (анг.) [Обратно]
