Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения
Убрать выделение изменений

Прыжок леопарда. Глава 28


Опубликован:
16.05.2018 — 18.05.2018
Аннотация:
Начало
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 
 
 

Прыжок леопарда. Глава 28


Глава 28

Я пережег наручник, перестегнутый к ножке пассажирского кресла, Никита, на ощупь, избавился от остального железа. Глаза у были, как у бешеного таракана. Они болели, и сильно слезились. Бравый спецназовец совсем ничего не видел, но шлепал ладонями по грязному полу — пытался найти хоть какое-нибудь оружие. Я подвинув ему пистолет Салмана и мысленно посоветовал:

— Вспомни, что говорил тебе дед, когда ты по дурости на сварку смотрел, и наловил "зайцев": "Самолучшее средство — поссать на тряпочку и к глазам приложить". Не стесняйся, здесь все свои. Тем, что за этой железной дверью, долго будет не до тебя.

Никита остолбенел. Изумление стерло гримасу боли на его грубом лице. В дымке смутных воспоминаний он вспомнил иного себя.

— Ты кто? — спросил он, пересчитывая патроны в обойме, — где раньше был, и почему мне сейчас помогаешь? Только учти, я

не верю в разную чертовщину.

В нем проснулся и победил бравый спецназовец. Он отбросил далекое прошлое, как пустую обойму. Как нечто, мешающее выжить и победить.

— Ты кто? — еще раз спросил он, но уже с затаенной угрозой.

— Кто я? Как и все сущее — игра света и тени на экране бесконечной вселенной, — сказал я ему, уходя.


* * *

— Ты, что ль, Мордоворот?

— Ну, я.

— А по виду не скажешь!

Сашка обернулся на голос, но лишь со второй попытки зацепился глазами за его обладателя. Где-то внизу блеснули две золотые фиксы. Маленький человек улыбался:

— Давно ждешь?

— Да нет. Пять минут как приехал.

— Ну и добре. Сейчас до места рванем!

Коротышка присвистнул и лихим кандибобером вывернул руку. Там где надо, этот жест восприняли верно. От стихийной автостоянки важно отпочковалась белая "Ауди" и мягко причалила рядом с рукой.

— Шо, Амбал, встретил сродственника? — Водитель, по виду типичный куркуль, улыбался всем ртом. Эта улыбка сдержано отливала благородным металлом.

Сашка сначала подумал, что вопрос обращен к нему, но решил промолчать, чтоб по дурости не попасть в неловкую ситуацию. И правильно сделал.

— Все клево, Парашютист, поехали! — цыкнул сквозь зубы маленький человек и хлопнул Мордана по почкам. Хотел, наверное, по плечу.

Удар был довольно болезненным. Сашка поморщился, но опять промолчал и послушно скользнул в раскрытую заднюю дверь.

В салоне царили уют и прохлада. Негромко играла музыка. В мягком свете приборной доски над головой у водителя проступил его жизненный лозунг в виде клише на прозрачной пленке: "Лучше пузо от пива, чем горб от работы!"

Сашка удобно откинулся на мягком сидении. Тот, кого называли "Амбал", пристроился рядом, потянул его за рукав и негромко сказал на ухо:

— Ты только Черкесу не говори, что пришлось меня ждать. Я, блин, не утерпел, за куревом отлучился.

Мордан согласно кивнул.

— Поздно уже, — на пару порядков громче продолжал коротышка, — а Черкес все дела решает на свежую голову. Куда мы сейчас рванем: в сауну или сразу на хату?

— Если будет хорошее пиво, можно и в баньку.

— Пиво будет. А бабы?

— Что бабы?

— Каких ты предпочитаешь: блондинок, брюнеток, помоложе, постарше?

Сашка расхохотался:

— Такие мочалки что нравятся мне, встречаются только на русском Севере. И то очень редко. А у вас на Дону их и с ментами не сыщешь.

— Это что ж за мочалки такие? — обиженно крякнул "куркуль" и дал по газам. Было видно, что ему, краеведу и патриоту, очень обидно за родную Ростовскую область. Уж что-что, а по части баб...

— Негритянки, или эти... которые чукчи? — выдвинул версию коротышка, — так и у нас есть такие: В РИСИ и, опять же, в РИИЖДе...

— Негритянки, мулатки, японки... какая разница, мужики? В бабах не это главное!

— А что же??? — хором спросили представители донского казачества.

Интрига, похоже, достигла своего апогея.

— Главное, — с чувством сказал Мордан, — чтоб была у нее крутая русская задница, широкая, как мечта: в тридцать шесть сдвоенных кулаков.

Амбал механически сдвоил ладони, сжал кулаки. Потом положил их на спинку сидения, что-то в уме прикинул и взорвался гомерическим хохотом.

— Таких не бывает! — выдавил он сквозь слезы.

— Знаю, что не бывает, — согласился Мордан, — а знаешь, как хочется?

— Молодца! Ай, молодца! — трясся всем телом куркуль. Его необъятный живот, квадратный, как запаска парашютиста, выпрыгнул на баранку и всячески выражал свое одобрение...

— Прощай, Сашка, — сказал я ему. — Будет трудно — свисти. Я оставляю тебя надолго. Кажется, началось.


* * *

Самолет не сгорел, не разбился. Он грузно спланировал на край вертолетной площадки, обустроенной в этих горах неведомо кем. Для пилота это был единственный шанс: пройти ее по дуге, из угла в угол, постепенно смещаясь влево, к поднимающейся на перевал грунтовке.

Мимино рассчитал все, кроме посадочной скорости. Он не взял во внимание разреженный горный воздух. Дымились тормозные колодки, но она оставалась выше любых допущений. Лайнер брезгливо взбрыкивал задом, подпрыгивал на ухабах, взмахивал скрипящими крыльями. Он был похож на большого подранка, уходящего от хищного зверя.

Грунтовка шла на подъем, потом поворачивала и резко ныряла в лес. Но пилот и теперь успел вовремя отвернуть. Под крыльями пронеслась пара кирпичных строений, нечто, похожее на блиндаж, землянки, турник, полоса препятствий... и все! Какая же полоса без учебных окопов? Отчаянно скрипнули тормоза, но было уже поздно: самолет закружило на месте и бросило в яму. Гулко лопнул фонарь пилотской кабины, посыпались осколки стекла. В лица ударил морозный воздух и капли воды — горы обычно встречают рассвет обильной росой.

Было очень раннее утро, когда все на свете кажется серым.

Минут через пять после посадки, во всем самолете стоял колотун. Потухло все, что еще продолжало тлеть. Взмок даже железный огнетушитель, катавшийся между кресел. Он свое отработал еще в полете: под ногами чавкала грязная пена. Но всем, кто находился в кабине, было не до таких мелочей. Это был самый первый миг возвращения к жизни, момент второго рождения, осознания обновленного "я" с новой точки отсчета. Никто не знал, что следует делать, а если делать — то с чего начинать.

Мимино матерился. Он был раздосадован, недоволен собой как пилотом. Вот ненормальный! Ему-то что за беда? Подумаешь, морду помял, слегка надломил крыло, немного проехал на брюхе. Главное — люди живые. К тому же, с такой укороченной полосы "Ил" все равно никогда уже не взлетит. Разве что, по частям, в качестве груза, на вертолете.

Грузин продолжал сидеть в кресле пилота, держа в зубах сигарету, перевернутую фильтром наружу — прикуривал и никак нее мог прикурить. Спички ломались в его напряженных пальцах.

— Где мы? — хрипло спросил Аслан. — Кто-нибудь может сказать, хотя бы примерно?

— Не знаю, кацо, — Мимино прикурил, поперхнулся едким, вонючим дымом, закашлялся и бросил окурок на пол. — Одно лишь могу тебе точно сказать: это не Ханкала.

— Эй, кто-нибудь! — закричали из тамбура. Голос был искажен закрытым пространством, но кажется, это был Шанияз. — Кто-нибудь, помогите!

Он пытался закрыть оплавленную железную дверь, ведущую в салон самолета, запереть ее изнутри. Но не мог: у порога лежал Мовлат, толкал ее в обратную сторону и радостно хохотал. Кажется, у него тоже поехала крыша.

— Где заложник? — сурово спросил подошедший Аслан. — Где Салман и Яхъя? Чем это так воняет?

Мовлат перестал хохотать. Он перевернулся на спину и поднял глаза. На высоких залысинах лба проступила испарина.

Узнавающий взгляд упорно и долго боролся с безумием. Уже теряя сознание, он все-таки прошептал:

— Их больше нет. И вы берегитесь! Оно где-то здесь и оно по-прежнему убивает.

— Он что, обкурился? — пронзительный взгляд Аслана воткнулся в лицо Шанияза, — или так наложил в штаны, испугавшись обычной молнии?

— Это была не молния, — шепотом сказал Шанияз.

— Может быть, сам шайтан?

— Я не знаю, что это было. Но только я слышал, как оно говорило с Салманом, перед тем как его... убить.

Было видно, что для Аслана известие о смерти старого друга стало тяжелым ударом. Но лицо мятежного горца оставалось бесстрастным. Только несколько раз дернулся уголок левого глаза.

— Где его пистолет? — спросил он скрипучим голосом. — Кто вас учил оставлять врага за спиной?

Сквозь разбитый фонарь Мимино выполз на фюзеляж, на заднице съехал вниз. С его высоченным ростом, до кабины — рукой подать. Он принял, сложил в аккуратную кучу оружие и мешки, скептически оценил общий вес. На каждого горца теперь приходилось по два автомата, не считая всего остального. Мовлат, понятное дело, не в счет. Беда пронеслась грозовым фронтом, оставив в душе мутную тяжесть. Чем-то их встретит земля?

Воздух сводил зубы, был чист и прозрачен, как горный родник. Предрассветный туман клочьями отлетал туда, где рождается солнце. Он уже обнажил вершины соседних гор. Лишь редкие языки темными дымом струились над плато: то стлались по ровной поверхности, то опять поднимались ввысь.

Поверхность горы, на которую сел самолет, была как гигантская лестница в две ступени. Дальний план с геодезическим знаком намного выше фронтального. Там полностью сохранился почвенный профиль и лиственный лес. Настоящий нетронутый лес с лабиринтом кабаньих троп и медвежьими метками на стволах. Дальше, по краю горы, шел скол от подножия до вершины. Как кусок гигантского торта, отрезанный важному имениннику.

На поляне, где лег самолет, обильно лежала листва. Сквозь нее, как гнилые зубы, обезображенные временем, дождями и солнцем, пробивались проплешины известняка.

Как я тут вообще сел? — спросил сам себя Мимино, — почему не разбился?

Его окружала безмятежная красота одичавшей природы, уже отдохнувшей от присутствия человека.

Что здесь было? — подумал он, — военная база, учебный центр, или погранзастава? Сейчас уже не поймешь...

Самолет лежал на боку. Из трещины в бензобаке в траншею сочилось топливо. Уже набралась солидная лужа.

— Эй, на борту! — закричал Мимино, — нужно скорей дергать отсюда! Все в керосине, сгорим к чертовой матери!

— Понял! — ответил Аслан, — а ну, мужики, помоги!

Они с Шаниязом тащили на выход упирающегося Мовлата. Злой чечен громко визжал и цеплялся руками за все, что попадалось под руку.

Авиаторы молча переглянулись, но ослушаться не рискнули и дружно пришли на помощь. Больного связали бинтами, а в рот ему сунули кляп.

— Мимино, принимай!

— Опускайте его на веревке!

— Уснуть бы ему, — тихо сказал механик, ни к кому конкретно не обращаясь, — глядишь, оклемается. Крыша — она ведь штука непредсказуемая. Вот взять моего кума. Уж на что мужик образованный...

— Этих куда? — по чеченски спросил Шанияз, имея в виду экипаж, — пускаем в расход?

— Тебе что, от этого легче станет? — фыркнул Аслан, — Патроны беречь надо. Кто знает, где мы и что впереди? Пусть идут с нами. Будут нести больного Мовлата и тело Салмана.

— Он же сгорел.

— Я дал слово и должен его выполнить: отнести на равнину хотя бы то, что от него осталось. Пророк Мухаммед не единожды говорил, "когда человек обременен долгами, он обязательно лжет, рассказывая о чем-нибудь, и отступается, пообещав что-нибудь". Я не хочу стать таким: Салман должен быть похоронен рядом с могилами своих предков. И я без него не уйду.

— А как же Яхъя?

— На него не хватает рук. Яхъя — человек не нашего тейпа. Его мы пока похороним здесь. Чуть позже о нем позаботятся родственники. Впрочем, как там Мовлат, есть надежда, что сможет идти?

— В той же поре. Лекарство пока не действует.

— Колите еще.

Больному вкатили двойную дозу снотворного. Когда он уснул, его оттащили от самолета и принялись рыть большую могилу...


* * *

Никита убрал повязку, осторожно разлепил веки. Боли и рези не было, глаза не слезились. Какое это все-таки счастье — вновь ощутить себя полноценным бойцом, когда все, казалось бы, безнадежно потеряно. И враги это скоро почувствуют, они ответят за все. Ведь терять ему по-прежнему нечего.

— Ну, волки, щас! — под ударами кованого ботинка жалобно хрустнули стекла иллюминатора.

— Эй, спецназ, мы тебя отпускаем! — закричали с земли. — Отдай нам тела наших братьев — и уходи! Пистолет Салмана можешь забрать с собой!

— Зато я вас не отпускаю! — вслед за осколками плексиглаза на траву упали наручники. — Заходите по одному, в казенных браслетах. Сядем рядком, потолкуем ладком, и все вместе решим, как нам прийти к общему знаменателю.

Из салона опять потянуло дымком. Свежий воздух, как струя керосина, прошелся по тлеющей изоляции.

— Вот наглец! — изумился Аслан. — Эй, кто-нибудь, дайте сюда гранату. Будем его выкуривать.

Услужливый Шанияз сунул ему "фенечку":

— Хороший шакал — мертвый шакал. Подпали ему шкуру, нохче! Нашим братьям хуже не станет. Они уже у престола Всевышнего.

— Ну-ка все, отойдите подальше и держите окно под прицелом: сейчас я ему покажу знаменатель!

Аслана конкретно "заклинило". Он отступил немного назад, выбирая точку броска.

Мимино налетел на него медведем, завалил на спину и заорал, брызжа слюной:

— Ты хоть чуть представляешь, сколько вокруг разлилось керосина? Так долбанет, что мало не будет. Все уйдем вслед за Салманом!

Шанияз тут же встал на сторону сильного.

— Насрать на него! — сказал он с внутренним убеждением. — Пусть покуражится этот шакал. Что он может с тремя патронами против шести автоматов?

— Ты прав, — прохрипел Аслан, — что-то я немного погорячился, пусти меня, Мимино. Уходить надо. Самолет давно уже ищут. Деньги — не люди, их никогда не бывает много.

И будто бы в подтверждение этих слов, из-за вершины соседней горы вынырнули два вертолета — две грозные боевые машины в темно-зеленых лягушачьих разводах, с аккуратными красными звездами на борту. Они стремительно приближались, как гончие, взявшие след.

— Ложись! — закричал Мимино, — стреляем по кабине ведущего! Он подхватил автомат, неловко упал на спину и выпустил всю обойму.

Вертолет отвернул, огрызнулся короткой очередью. Пули зацокали по земле, взбивая фонтанчики пыли. Язычки голубоватого пламени жадно лизнули сухую листву, скользнули в окоп и ринулись к самолету.

Летчики бросились врассыпную: смекнули, что горцам будет сейчас не до них.

Мимино и Аслан, не сговариваясь, нырнули в глубокий блиндаж и там залегли, припали к земле, спрятав головы за прикладами автоматов. Остальные были обречены. Шанияз слишком много и часто курил, оттого и имел "позднее зажигание". Он побежал к самолету: там, за мешками с деньгами и героином, были припрятаны три порции "ханки". А Мовлат еще не проснулся. Он лежал на спине рядом с готовой могилой, чмокал губами и хихикал во сне. Наверное, ему снилось что-то хорошее.

Все случилось так неожиданно, что я растерялся. Взметнувшийся к небу огненный шар, оглушительно лопнул. Моей энергетической оболочки тут же не стало. Ее поглотила энергия взрыва. Многократное эхо прошлось по вершинам гор, и лавиной сорвалось в ущелье. Через долю секунды рвануло еще. Темно-красное пламя взыграло огромным пульсаром и все занавесило клубами черного дыма.

Мой оголенный разум в панике заметался. Я еле успел подхватить Никиту и слегка отодвинуть его в прошлое: ненадолго, на какую-то долю секунды. О себе вспомнилось в последнюю очередь, когда авиалайнер уже разваливался на две больших половины. Хвостовую часть отбросило в сторону. Из грузового отсека посыпались сумки, ящики, чемоданы. Горящий деревянный контейнер рассыпался от сильного удара о землю и из него, как цыпленок из скорлупы, вынырнул оцинкованный гроб.

Никита не понимал ничего. Стоило на секунду закрыть глаза — и он, вдруг, оказался в центре прозрачной сферы, приподнятой над землей. Эта сфера не досаждала, не чинила препятствий и неудобств, но она не давала жить: полноценно существовать в этом привычном мире, ставшем вдруг каким-то чужим.

Как это произошло, он не заметил. Сначала рвануло у него под ногами. Он почувствовал силу этого взрыва и знал, что сейчас умрет, но почему-то не умер. Пламя прошло сквозь него, даже не опалив, как проходит солнечный луч сквозь отражение в зеркале. От неожиданности, Никита выронил пистолет, а когда потянулся к нему, руки схватили воздух. Тем не менее, он был жив, вернее, условно жив: чувствовал запахи, видел накал скоротечного боя, но не мог принимать в нем участие, как зритель в кинотеатре не может ворваться в действо.

Летчики, убегавшие вверх по горе, залегли. Их уронило взрывной волной. Минуту спустя, на землю посыпался щедрый дождь из кусков металла, горящей обшивки и жирного черного пепла.

Шанияз умер мгновенно. Его растворило в гигантском коктейле из дыма, огня, крови и смерти. Рядом с ним извивался Мовлат. Дым накрыл его черным могильным саваном. Наверное, он орал: то появлялся, то исчезал черный провал рта. Горела его одежда, горели веревки, опутавшие его тело, горели волосы. На лишенном бровей лице вздувались и лопались пузыри. Это с треском занялся, заполыхал человеческий жир. После того, как бедняга затих, ожил боезапас. Обоймы то прыгали, то кружились на месте, исходя бесполезным свинцом. Без разгона в стволе, они не могли набрать убийственной скорости, но в разреженном воздухе гор были вполне опасны для тех, кто находился вблизи. Они басовито мычали, прошивая столбы пламени, впиваясь в обшивку авиалайнера, цинковый гроб, горящее тело Мовлата. Такой какофонии я не слышал больше нигде.

Со второго захода, вертолеты вышли на цель, маскируясь вершиной горы. Пропустив под собою авиаторов, оба зависли над блиндажом. Кажется, они сориентировались, в кого именно нужно стрелять.

Горцы были обречены. Прямого попадания НУРСа хватило бы им за глаза. Не блиндаж, а одно название: ну, что это за кладка в полкирпича? Но чеченский Аллах в этот раз постоял за своих. От вершины соседней горы отделилась черная точка. Мгновением позже раздался хлопок одинокого выстрела. Серебристый пенал "Стингера" потянулся за вертолетами, стремительно вырастая в размерах.

— Там наши! — ликующе шепнул Мимино и ткнул пальцем в небо, приглашая Аслана проследить за тем, что творится в небе. — Теперь мы посмотрим, на чей хрен муха присядет!

Но Аслан промолчал: кровь текла тонкими струйками из ушей и носа. Он ее вытирал подолом рубахи. В окружающем воздухе скопились пары керосина, и от этого взрыв получился объемным.

— По счету "три" стреляем по вертолетам. Твой левый, — сказал он, пожимая плечами, указал на свои уши и отрицательно покачал головой. Мол, совсем ничего не слышу.

Мимино согласно кивнул.

— Потом сразу уходим, — медленно, почти по слогам продолжил Аслан. — Уходим одновременно и в разные стороны. Сбор у подошвы соседней горы. Там ты найдешь родник и "жертвенный камень". Я узнал это место. За этим вот перевалом, когда-то была наша база. У камня меня подождешь. Но только до темноты. Если не появлюсь, выбирайся как-нибудь сам. Если понял, кивни головой.

Мимино снова кивнул. Глядя со стороны, трудно было понять, кто из них глухой, а кто нет.

Но вертолетчики не растерялись. Слетанной паре опыта не занимать. Негоже им опасаться какой-то там "стрелки". Боевые машины отпрянули в разные стороны и снова сошлись, набирая скорость. Они проскользнули над самой землей, по обе стороны от горящего самолета.

Это была идеальная тепловая ловушка и "Стингер" повелся: он нашел большую, настоящую цель. Смертельно раненый самолет еще раз хорошенько тряхнуло. Не успевший погаснуть пожар вспыхнул с новою силой. К тому же, где-то внутри взорвались баллоны с каким-то сжиженным газом. В воздухе завизжали осколки.

Я мельком увидел, как острый железный шкворень, уже на излете, упал на мертвое тело Мовлата. Он прошил его насквозь, и ушел глубоко в землю. Наверное, для пущей надежности: так в древние времена осиновым колом привечали вампира.

Еще один пласт искореженной плоскости, как поздний осенний лист, закружился в горячем воздухе, медленно опустился и наискось пропорол ненавистный мне цинковый ящик. Да так в нем и застрял.

Интересно, задел или нет? Скорее всего, задел...

И тут до меня дошло, что столь отрешенно я думаю о своем собственном теле. Что бы я, интересно, запел, если б лежал, внутри? — одних пулевых отверстий в цинке было не меньше десятка. Нет, пора возвращаться.

Итак, я проснулся. Попробовал на вкус первый глоток кислорода. Руки, ноги, спина, голова — все затекло, все болело. Ощупал себя изнутри — вроде цел. А моя домовина, увы, разлетелась в щепки: я разнес ее собственным телом. Но в цинковом ящике от этого свободней не стало. Подо мною катались автоматные пули, ребра стискивал тесный деревянный корсет, на затылок давил горячий кусок металла. Я с трудом повернулся на спину, потянул на себя остывающую железяку и, действуя ею как рычагом, попробовал расширить разрез — тщетно, не хватало точки опоры.

Где-то рядом гудело пламя. Было безумно жарко. Пахло гарью и дымом. Пот ручьями тек на глаза. К тому же, с непривычки, я очень устал.

Подушка была подпорчена пулей. Ее я нашел в районе своей пятой точки. Там же нащупал аптечку — необходимый минимум, который обычно таскаю с собой. Здравствуйте, земные заботы!

Сиднокарб, бемитил, амфетамин — все это, в любых сочетаниях, мог синтезировать в своем организме. Но для этого нужно собраться с силами. Только где их возьмешь, работая в экстремальных условиях? Эх, закурить бы еще, век не курил!

Укол наконец-то подействовал. Пора приступать к генеральной уборке своей домовины. Прежде всего, я начал укладывать доски: длинные греб под себя, а те, что поменьше отпихивал вниз, в ноги. Тяжелый и долгий труд. И все для того, чтобы втиснуться поперек ненавистного ящика. Наконец, удалось и это. В одну боковину я уперся загривком, в другую ногами, как родную, обнял железяку... пошла, родимая, мать твою перемать!!! И вдруг... чей-то отчаянный вопль ворвался в мое сознание...

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх