21 июля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — галактика Вендана, крейсер "Феникс"
"Четыреста двадцать," — Гедимин погрузил очередную батарею маленьких контейнеров на гусеничную тележку и шагнул в сторону, проверяя, устойчив ли груз. Каждая из ёмкостей с ирренцием сама по себе была миниатюрной, но их здесь были тысячи. "С упаковкой — полтонны," — сармат тяжело вздохнул, покосившись на дверной проём. Входить в секретный цех сегодня было некому, и у люка никто не ждал, — Кенен после аварии только-только начал вставать на ноги и не поднимал ничего тяжелее контейнера с Би-плазмой.
"Один я полтонны не понесу," — сказал ему Гедимин вчера вечером, когда стало известно время встречи. "Пойдём с Иджесом или Айзеком."
"Никаких Айзеков!" — вскинулся Кенен, недовольно щурясь. "Совсем спятил?! Это тебе не реактор — это межпланетный террорист! Решил всех нас сдать?!"
"Тогда скажи, что встречи не будет," — ответил Гедимин, скрестив руки на груди. "Это полтонны, а я тебе не грузовой экзоскелет."
Вспомнив вечерний разговор, сармат покосился на тележку и еле заметно усмехнулся. "И сразу у Маккензи нашёлся свободный механизм. Давно надо было его вытрясти..."
...Портал открылся точно в назначенное время, но Гедимин, просунувшись в него и сказав пару слов, тут же отпрянул обратно в туннель. Через пару секунд к нему спустились четверо солдат в экзоскелетах и молча перенесли весь ирренций на корабль, оставив сармату пустую тележку.
— Теперь ты, — ухмыльнулся Линкен, выглянув в туннель. — Иди к нам, атомщик. Мы редко встречаемся. Дай хоть посмотреть на тебя.
"Ему что-то нужно," — сухо щёлкнуло в мозгу сармата, когда он выбирался на палубу крейсера. Первое, что он увидел, кроме протянутой руки Линкена, — покорёженные переборки, наскоро выправленные, со следами сварных швов.
— Ничего хорошего, атомщик, — сказал взрывник, проследив за его взглядом. — И чем дальше, тем хуже. Я... мне очень нужны ракеты.
"Разумеется," — подумал Гедимин, стараясь не щуриться. Под рёбрами шевельнулось что-то неприятно-холодное.
— "Теггары"? — спросил он, вслед за Линкеном выходя из портального отсека и по пути подмечая кое-как заделанные повреждения. "Раньше у них лучше получалось," — думал он. "Все ремонтники мертвы?"
— "Та-сунгары", — ответил Линкен, разворачиваясь к нему. Его радужка, когда-то бесцветная, стала практически чёрной.
— Не меньше двух десятков, — продолжил он, на секунду стиснув зубы. — И новые бортовые прожигатели. Я потерял три сотни сарматов за один месяц. Скоро тут некому станет воевать. Сделай мне ракеты, атомщик.
Гедимин настороженно сощурился.
— Тебе не ракеты нужны, — угрюмо сказал он, разглядывая заваренную пробоину от снаряда, прошедшего сквозь броню "Феникса" и полтора десятка отсеков за ней. — Тебе надо уйти с радаров. Найди ледяной астероид подальше от обитаемых систем и сиди там, пока о тебе не забудут.
Он успел только мигнуть, — долю секунды спустя Линкен крепко прижимал его к переборке. Его глаза яростно горели. Почувствовав слабый жар, сармат покосился на прижатое плечо и изумлённо мигнул — Линкен выпустил когти и глубоко всадил их в броню Гедимина.
— Что?! — шрам на щеке взрывника мелко дрожал. — Они перебили половину моего экипажа. Я должен это спустить?! Может, мне ещё им сдаться?! Говори, hasukemu! Что ещё я должен сделать, а?!
"Псих," — Гедимин смотрел в чёрные сузившиеся глаза и чувствовал, как холод из-под рёбер расползается по телу. "Окончательно съехал за время своей "войны"..."
— Что молчишь?! — Линкен вдавил сармата в захрустевшую переборку. Шрам на перекошенном лице упёрся в нижнее веко.
— Heta, — выдохнул Гедимин, слабо шевельнув кистями — за запястья его не держали. Скафандр вскрылся по швам, и сармату едва не прижгло плечо — коготь Лиска оказался в считанных сантиметрах от беззащитной кожи.
— Хэ-э! — Линкен, вздрогнув всем телом, выдернул когти из брони и прижал руки к груди. — Ты чего?! Я же мог тебя поранить!
— Ты вроде как хотел меня убить, — Гедимин покосился на сползающий скафандр и снова шевельнул запястьями, закрывая швы. — Продолжишь, или я пойду на базу? У меня там семь тонн урана.
— Стой, — голос Линкена дрогнул, узкие щели глаз немного расширились, и взгляд неожиданно стал жалобным. — Извини, атомщик. Меня занесло. Я тебя напугал?
Гедимин покачал головой и тронул проколы, оставшиеся на плече, — когти прошли сквозь три слоя брони, и из отверстий проступила свинцовая "кровь".
— Тебе правда пора уняться. Ты не справишься с целой Метагалактикой.
Линкен досадливо поморщился.
— Я не могу, атомщик. Что-то с этими порталами. Мы уже неделю ищем, куда спрятаться, но каждый раз нас находят. То ли у мианийцев вся галактика в дронах-разведчиках, то ли нас выносит в обитаемые области. А там, у вас, прятаться негде...
Гедимин склонил голову.
— Я сделаю тебе ракеты, — медленно проговорил он. — Но ты будешь искать укрытие. Рано или поздно портал откроется куда надо.
Линкен широко ухмыльнулся и сжал его запястье.
— Да, откроется. Рано или поздно. Я не псих, атомщик. Я не собираюсь воевать со всей Метагалактикой. Я найду незаселённую систему и буду потихоньку перегонять ирренций. У тебя там семь тонн урана. Этого надолго хватит. А если нет...
Он мечтательно усмехнулся.
— Мы будем искать руду. Мы тут уже и забыли, откуда берётся уран. Можно же построить скважину. Тысячу сольвентных скважин. Будет наша собственная планета-рудник. Я назову её твоим именем.
Гедимин неуверенно улыбнулся.
— Я помогу тебе с сольвентом и установками, — пообещал он. — Только найди планету. Жаль будет, если твой корабль взорвут.
...На базе было тихо — полсотни сарматов получили разрешения и уехали в городской парк, остальные разбрелись по трюмам. В Гедимина, проходящего по коридору, едва не врезался чей-то дрон, сармат увернулся и увидел, что корпус механизма ярко-жёлтый.
— Атомщик! — Иджес, остановив летящий дрон, виновато хмыкнул. — Не ушибся? Тут удобно маневрировать, в прямом коридоре вечно норовишь спрямить дорогу...
— Осторожнее, тут и филки ходят, — недовольно сказал Гедимин. — Они ушибами не отделаются.
Иджес кивнул.
— Маккензи сидит злой, — неуверенно усмехнулся он. — Пришли подарки — чай и еда, и что-то ему не понравилось. Хотел тебя видеть.
— Зайду, — пообещал Гедимин. Ему видеть Кенена не хотелось, а хотелось забиться подальше и выть, пока невидимые обручи на груди не полопаются.
... — Тебе, — буркнул Кенен, придвинув к нему открытую коробку, наполненную фруктами и сладостями. Увидев сверху открытку с белыми цветами, Гедимин криво ухмыльнулся и отодвинул контейнер.
— Ешь, я не буду. Раздай сарматам, — он равнодушно пожал плечами. — Мне не до самок. Линкен свихнулся.
— Только сейчас? — Кенен ехидно хмыкнул. — Да, неожиданно. Он всегда был таким здравомыслящим...
Гедимин поморщился.
— Ничего смешного, Маккензи. Он всерьёз воюет с Мианой. И я... я опять сделал для него ракеты.
— Вот это зря, — прошептал Кенен, мгновенно посерьёзнев. — Надо было мне с тобой идти. Лиск никогда не дружил с головой, а от его жизни любой спятит. В следующий раз я пойду к нему один, незачем тебе рисковать.
Гедимин качнул головой.
— Он убьёт тебя, если ты меня не приведёшь. Тебе рисковать тоже незачем. Может, Питер знает, как прочистить ему мозги?
Кенен вздохнул.
— Питер — не психиатр... Ладно, Джед, иди. Попробую что-нибудь придумать. Война с Мианой! Да, дело совсем плохо...
25 июля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
"Могли бы приехать с утра," — Гедимин сердито щурился, глядя на бронированный транспорт, окружённый конвоем. На часах было почти двенадцать, а это значило, что с самой полуночи сарматы не спускались в секретный цех и не работали с ирренциевым реактором — и что ещё два-три часа от работы придётся отнять, поскольку после полёта на броне "Ската" Гедимин долго не сможет стоять на ногах. "В следующий раз явятся под вечер," — он поморщился. "Пустая трата времени!"
— Эй, Джед, — Кенен, вышедший вместе с ним в главный шлюз и теперь старательно улыбающийся конвою, слабо толкнул сармата в бок. — Сделай дружелюбный вид! От твоей рожи нас скоро под прицел возьмут.
— Sa hasu, — прошептал Гедимин. Толкать Кенена в ответ он не хотел — тот после недавней травмы и так еле держался на ногах.
— Теска на борт! — скомандовал, выйдя из шлюза, федерал в тяжёлом экзоскелете. Двое конвойных, шагнув к Гедимину, остановились, выразительно глядя на него. Несколько секунд спустя он сидел на разворачивающемся на месте броневике и досадливо щурился. "Что им было с утра не приехать?!"
"Скат", присланный за плутонием, стоял сразу за въездом на космодром; под него освободили широкую полосу, отогнав далеко в сторону ремонтные ангары и запасные погрузчики. Гедимин привычно закрыл респиратор и услышал щелчок открывающегося кислородного баллона. "Хоть в этот раз они сбалансировали антигравы?" — мелькнуло в голове, когда сармат посмотрел на корабль. "Да где там..."
За плутонием каждый раз прилетал один и тот же "Скат"; Гедимин снова задумался, для чего ещё его держат, и часто ли пригождаются скобы на его носу. Сармата пристегнули к ним так плотно, что он не мог шевельнуться. Он закрыл глаза, чувствуя слабую вибрацию корпуса и думая о балансировке антигравов.
Через пару минут обшивка корабля дрогнула — кто-то забрался на корпус в считанных метрах от сармата. Он едва успел открыть глаза, как его отстегнули от скоб и резким толчком отправили вниз, на площадку.
— На выход! — рявкнул другой экзоскелетчик, схватив его за плечо и толкнув к приоткрытому проёму в ограждении. На той стороне стояли, разделившись на две разноцветные группы, австралийцы из конвоя и местные "копы".
— Запрещается, — услышал Гедимин голос "лунаря" в звании майора. — Как представляющий опасность для жизни пассажира. Или ищите для него место внутри, или взлетайте без него.
— Изнутри его не увидят, — сердито ответил один из федералов. — Он должен быть на обшивке. Когда вышел этот запрет? С кем его согласовали? Нам не сообщали ничего подобного.
Гедимин почувствовал, как его тянут за руку, посмотрел вбок и увидел Уриэля. Его ухмылку не мог спрятать даже респиратор.
— Внутренние правила кларкского космодрома, — прошептал он. — Давно было пора. Пусть сам прицепляется на обшивку, если так охота. У нас с такими украшениями летать не будут.
— Да, в том числе животные, — повысил тон местный майор, и Уриэль замолчал. — Статус у этих тесков спорный, но в нём нет указания на то, что они — механизмы, приспособления или материалы. Ступайте, ступайте. Вылет разрешён!
Он шагнул в сторону, подавая знак диспетчерам, и красные линии, перечеркнувшие взлётную полосу "Ската", погасли. Австралийцы растерянно переглядывались, не торопясь выходить на космодром. Корабль, получив сигнал от диспетчеров, зажёг бортовые огни, предупреждая о скором взлёте. Один из федералов, коротко выругавшись, развернулся к проёму в ограждении.
— Вот так, — прошептал Уриэль, искоса поглядев на Гедимина. — Давно пора было запретить такие игры. Теперь тебя не будут пытать гравитацией.
Гедимин изумлённо мигнул, посмотрел на "копов", отступивших к терминалу, на "Скат", закрывающий последний шлюз, и повернулся к Уриэлю.
— Это ты устроил? Этот запрет?
Тот с довольной ухмылкой кивнул несколько раз подряд.
— Пришлось пробиться к послу Мианы. Уши до сих пор болят, но оно того стоило. Ни тебя, ни других тесков больше не будут вешать на броню. У них на борту орудий больше, чем во всём Кларке! Вот и пусть защищают себя сами.
Гедимин неуверенно хмыкнул, но Уриэль больше не смотрел на него — внезапно побледнев, он перевёл взгляд на небо над космодромом. Красные маяки вдоль ограждения вспыхнули и замигали, и в их свете сармат с трудом разглядел мерцающую белую точку, с каждой секундой становящуюся ярче.
Он никогда не видел, как крейсер выходит из макропрокола в вакууме, — и сейчас полюбоваться не вышло: городской купол вспыхнул зелёным пламенем, вздуваясь пузырями, поверхность под ногами дрогнула, подбросив сармата на пару сантиметров вверх и тут же швырнув его наземь.
Ещё раз площадку встряхнуло, когда Гедимин, уже растянувшись на ней, приподнялся на локте. Вторую руку он держал над головой вместе с наручной "Иридой", непрерывно генерирующей защитное поле. Он успел накрыть двадцать метров вокруг себя, и те, кому повезло попасть под купол, теперь сидели на земле, ошеломлённо глядя на развороченный терминал и воронку на краю космодрома. Секунду спустя поле стало непрозрачным — снаружи его никто не трогал, а изнутри оно продолжало утолщаться.
"Мать моя пробирка," — Гедимин с трудом поднялся на ноги, отключил генератор и прижал ладонь к груди. Его пальцы дрожали. Он стиснул зубы, мотнул головой и зажмурился, заталкивая поглубже рвущийся из глотки вопль: "Лиск!!!" "Молчи," — щёлкнуло в мозгу, и сармат, тяжело дыша, открыл глаза. "Никому уже не поможешь."
Рядом с ним, уверенными жестами и громкими командами подгоняя жителей к выходу на улицу, стоял Уриэль. На его плечах сверкали синие маячки. Такие же живые "маяки" стояли во всех коридорах, проложенных от полуразрушенного терминала к шоссе. Вокруг воронки на космодроме столпились сотрудники карантинной службы с дозиметрами, ещё одна группа собралась у дымящихся развалин. Изнутри вытаскивали уцелевшее оборудование, выводили людей. Табло, висевшее раньше над входом, упало, но длины проводов хватило, и оно не отключилось — на нём горела надпись "исходящие рейсы откладываются на час первый терминал не работает".
— Хадад! — услышал Гедимин громкий женский голос. — Что у тебя?
— Эвакуация, — ответил Уриэль. — Раненых нет, у троих ушибы и ссадины. Медики уже на выходе?
— Вам там сильно повезло! — крикнула самка. — В терминале есть убитые. Про корабль не знаешь?
— Ушёл с повреждениями, — ответил патрульный. — Носовую броню сплющило. Как раз там...
Он покосился на Гедимина и внезапно замолчал.
— Их счастье! — крикнула самка. — Это был Взрывник. Теперь уже точно. Все радары засекли его.
— З-з-зю! — прогудел сквозь зубы Уриэль, оглядываясь на Гедимина. — И что, этот ублюдок опять ушёл? "Скат" хоть раз в него попал?
— Некогда болтать, Хадад, — отозвалась самка. — Сейчас вынесут трупы, уйди с дороги!
Уриэль шагнул в сторону. Его рука по-прежнему была сжата на запястье Гедимина, и сармат думал, стряхнуть её или подождать, пока патрульный придёт в себя. Его смуглое лицо было белым, как кожа свежего клона, и глаза мигали часто-часто.
Синие вспышки вокруг терминала погасли, и Хадад, тронув запястье, отключил свои маячки, — все, кто мог, уже вышли. Мимо прогрохотала колёсная тележка. На ней лежали в ряд плоские контейнеры без крышек. Сверху на них было наброшено непрозрачное защитное поле.
— Шестеро, — прошептал Уриэль. Его пальцы со скрипом проехались по броне Гедимина — он сжал руку слишком сильно.
— Вот ещё, — он смотрел на вторую тележку. Защитное поле накрыло её криво, и из-под него виднелась неподвижная ступня в чёрном ботинке.
— Информаторий, — тихо проговорил Уриэль. — Ракета попала в информаторий. Там всегда много народу...
— Камень, — машинально поправил Гедимин, и Хадад, вздрогнув, повернулся к нему. — Это был камень. Не ракета. Смотри на пролом...
"Псих с крейсером!" — глаза сармата сузились так, что заныли веки. "Ну вот зачем?!"
В наушниках послышалось запоздалое дребезжание.
— Джед, ты жив? — голос Кенена звенел от волнения. — Стой, где стоишь, Иджес уже едет!
...Фотографий было много — несколько сотен: что-то сделали быстро приехавшие журналисты, чем-то поделились свидетели, не пострадавшие при взрыве. Кенен выделил одну — тройную трещину на потолке бара "Юйту" и выпавший из неё кусок перекрытия, лежащий на центральном столе.
— Дэвид, — Гедимин тронул пальцем фигуру человека, облокотившегося о крупный обломок; на его комбинезоне виднелись многочисленные порезы, рука была запачкана чем-то красным — то ли кровью, то ли пролившимся вином. — Камень прошёл над его ярусом. Повезло.
Кенен хмыкнул.
— Ему придётся закрыться. "Макаки" провозятся с этим терминалом не один месяц. Значит, "Скату" расплющило нос...
Он криво ухмыльнулся.
— Линкен явно что-то имел в виду. Как думаешь, Джед?
Гедимин поморщился.
— На момент выхода он должен был видеть, что меня там нет.
— Поэтому и вышел, — ухмыльнулся Кенен. — В тебя он стрелять не стал бы.
Гедимин еле слышно помянул спаривание "макак".
— Зачем он это сделал? Жить надоело? Это же прямая атака на город...
Кенен успокаивающе похлопал его по локтю.
— Хорошо, что он не применил одну из твоих ракет. От них поле не защитило бы. Одно утешает... — он криво ухмыльнулся. — Мы вне подозрений.
