01 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Джед! — Кенен, резким движением сдвинув коробки на край стола, бросил на сармата укоризненный взгляд. — Вот хоть бы раз подумал не о себе!
Гедимин озадаченно мигнул.
— Опять одни железки! — Кенен с раздосадованным вздохом хлопнул ладонью по ближайшей крышке. Из-под упаковки высунулась круглая открытка с белыми цветами.
— Железки, железки, ещё железки... — Кенен ткнул пальцем в три коробки, оставив без внимания только одну, маленькую и плоскую. — "Сю", байкеры, этот "коп"-недоучка, — всем ты назаказывал железной дряни. Девочки хоть догадались добавить чай! Нет бы попросить хорошее виски — или, чёрт с тобой, хотя бы водку!
Гедимин ухмыльнулся и взял все коробки в охапку — сейчас даже Кенен не мог испортить ему настроение. "Много запчастей," — думал он, выбираясь к жилым отсекам. "Иджес сможет провести хоть двадцать регат."
Иджес был в цеху — как и четыре десятка сарматов, двадцать шестого закончивших последнюю регату. Все работы были свёрнуты, оборудование освободили под ремонт и доводку дронов. Иджес стоял в кольце сарматов, что-то доказывая сердитому Джаргалу; увидев Гедимина, он облегчённо вздохнул и двинулся к нему.
— Ещё запчасти, — сказал сармат, поставив коробки на ближайшую поверхность. Иджес радостно хмыкнул.
— Хоть какой-то прок от "макак"! Тебе что-нибудь оставить?
Гедимин качнул головой.
— Я взял, что нужно. Остальное — вам.
В наушниках задребезжало.
— Сегодняшняя группа — на выход! — скомандовал Кенен. — Разрешения у меня. Едем в парк!
Джаргал разочарованно вздохнул. Трое сарматов, нехотя отложив инструменты, двинулись к выходу. Гедимин, кивнув на прощание Иджесу, пошёл за ними.
...Среди патрульных, охраняющих перекрытые переулки и подход к воротам парка, Уриэля не было, — Гедимин заглянул под каждый шлем, но знакомого лица не увидел. "А я его узнаю?" — с тревогой думал он, вслед за Кененом проходя по широким аллеям. "Всегда путался в "макаках". Ладно, в крайнем случае он сам меня найдёт..."
Вокруг мощёных дорожек, как и летом, росла зелёная трава; во всём парке два-три дерева сбросили на зиму листву, и их ветки облили искусственным снегом. Толстые белые пласты лежали на ветвях хвойных растений, некоторые под их весом прогнулись до земли, и Гедимин косился на них с подозрением — конструкция получалась весьма неустойчивая. Искусственный снег хрустел под ногами, вентиляцию усилили, и воздух стал прохладнее; пахло холодной водой и прелой органикой, как в Ураниум-Сити в конце листопада. На лужайках поставили новые фигуры животных, преимущественно белых. Вокруг сновали человеческие детёныши, похожие на макак ещё больше, чем взрослые особи; некоторые из них повисали на подвернувшихся опорах на всех четырёх конечностях, и Гедимин думал, что им не помешал бы хвост. Там, где проходили сарматы, гомон ненадолго стихал, и люди, даже очень спешащие, не пытались больше сбить ремонтника с ног, а огибали группу по широкой дуге. Казалось, Кенена это расстраивало, — он недовольно щурился и еле слышно хмыкал.
— Мы идём в салун, — объявил он, собрав сарматов вокруг себя. — Кто-то хочет отделиться от группы?
Гедимин кивнул.
— Хорошо, — выдавил из себя Кенен и едва заметно поморщился. — Надеюсь, с картой разберёшься. Через два часа встречаемся у ворот... с этой стороны ворот, Джед, не перепутай!
В картах недостатка не было — декоративные столбики с голографическими проекторами внутри стояли чуть ли не на каждой развилке, а там, где их не было, помогали начерченные на мостовой стрелки. Памятник экипажу "Елизаветы" стоял в стороне от широких дорог, на развилке тихих аллей, окружённых кустарником с мелкими красными цветами. Гедимин даже не сразу его заметил — самая высокая скульптура была всего лишь трёхметровой. Памятник сделали из серебристого искусственного камня; двенадцать человек в схематично изображённых скафандрах со звёздами на шлемах стояли вокруг кольцеобразного стола и рассматривали на его поверхности карту планетарной системы. "Не Солнечная," — сразу определил Гедимин. Пояснений на памятнике не было, и сармат, решив, что система условная, и ломать голову не над чем, вгляделся в каменные лица. Узнать никого не удалось — толком он видел одного Суханова, и то недостаточно часто, чтобы запомнить его внешность. Немного выручили подписи, — Василий стоял по центру, опираясь на стол двумя руками, реакторный пилот Красинский (несколько более морщинистый, с короткой бородой) стоял через одного справа, Йонкер, который должен был обрадоваться найденному скелету ириенца, оказался коротко стриженной самкой. Скелет нигде изображён не был, как и "Елизавета", и — тем более — причина её гибели. "Первопроходцам Найи" — гласила надпись на постаменте.
— Механик Джед! — донеслось из-под правого локтя, и Гедимин осторожно развернулся, надеясь, что человек всё-таки не встал вплотную и не будет сбит с ног резким движением. Уриэль смотрел на сармата снизу вверх и застенчиво улыбался из-под респиратора. На респиратор был налеплен знак биологической опасности.
— Уриэль, — Гедимин склонил голову, с любопытством глядя на респиратор. — Ты болен?
Тот досадливо поморщился.
— Да, немного. Где-то продуло. Удобно всё-таки быть теском! Вы о такой ерунде даже не думаете. Когда-нибудь наберу денег на направленную мутацию...
Он быстро огляделся по сторонам и поманил сармата к широкой скамейке. Гедимин, осторожно надавив на неё ладонью, недовольно сощурился и сел рядом с ней.
— Что с плазмой? Принёс?
Уриэль издал невесёлый смешок.
— Шутишь? Кто бы с ней пустил меня в парк?! — он потыкал в передатчик, разворачивая голограмму. — Вот. Снимал с трёх сторон. Хорошо видно?
Гедимин тронул голограмму пальцем.
— Должно работать, — признал он не без удивления. — Аккумулятор, ускоритель, полевая ловушка... Это запасной резервуар? Сдвинь его назад, иначе здесь пойдёт коррозия... Да, конструкция вроде бы рабочая.
"А на месте, небось, всплыл бы ещё десяток неисправностей," — подумал он. "Но и это неплохо. Не реактор, но всё же..."
Он смотрел на массивный корпус плазмомёта. Нечего было и думать удержать его в руках без экзоскелета, — человека пригнуло бы к земле ещё до первого выстрела. "Аккумуляторы," — думал сармат. "Основной вес — аккумуляторы. А если бы приспособить миниатюрный ЛИЭГ..."
Он уже открыл рот, чтобы высказать последнюю мысль, но Уриэль достал из кармана пакет с обломком строительной плиты.
— Это с испытаний, — он положил кусок плотного фрила на скамейку и просунул палец в сквозную прорезь. — Таких было десять, эта — нижняя.
До Гедимина с запозданием дошло, что и кому он хотел ляпнуть, и он, досадливо щурясь, наклонился над плитой, стараясь шипеть в респиратор не слишком громко. Поток плазмы высек на фриле прерывистую борозду общей длиной в тридцать сантиметров; видимо, испытатель хотел вычертить букву "Z", но плазма "гуляла", и все линии шли вкривь и вкось. От участка к участку менялось всё — и глубина, и ширина, и угол погружения.
— Как ты руки себе не сжёг?! — не удержавшись, буркнул сармат. — Поток "гуляет". Ты был в экзоскелете?
— Да, прикрепил к плечу и рукой направлял, — ответил Уриэль. — Не очень удобно.
Гедимин фыркнул.
— Голову оторвёт, — мрачно пообещал он. — Держи в руках. Не ближе этого участка и не дальше этого. С этой штукой надо много тренироваться.
— В тир её не притащишь, — вздохнул Уриэль. — Чем заменить? Тяжёлой кинетикой?
Гедимин качнул головой.
— Вода под давлением, — пробормотал он, задумчиво глядя на обломок фрила. — Подкрась и тренируйся. Тогда увидишь, где брызги, где рикошет, и что с потоком. Есть где достать водомёт?
— Достану, — отозвался Хадад. — Да-а... Представляю лицо майора, когда я притащу в тир водомёт! Он и так говорит, что я совсем съехал с этой плазмой.
Он усмехнулся и, завернув обломок в пакет, снова убрал его в карман.
— Так ты думаешь — это рабочая конструкция?
Гедимин кивнул.
— Не пробовал менять форму струи? Бить в точку, распылять по площади...
— Не всё сразу, Джед, — снова смутился Уриэль. — Но я эту штуку доделаю. Ещё б аккумуляторов хватало... Я просил тяжёлый экзоскелет, но не дали. Может, лет через пять-шесть... Будет — запитаю от РИТЭГа, их, говорят, хватает на дольше.
Гедимин недовольно сузил глаза.
— РИТЭГ не тянет, — сказал он. — Особенно экзоскелетный. Не та мощность. Вот ирренций давал ту...
Он прикусил язык, сообразив, что снова болтает лишнее. "За упоминание ирренция вроде не расстреливают?" — на секунду задумался он. Уриэль усмехнулся.
— Ирренций? Опять ты шутишь, Джед. Представляю, что скажет интендант на такой запрос. Хотя мысль мне нравится... И что, он не взорвётся?
Гедимин качнул головой и больно прикусил язык. "Да заткнись уже!" — мысленно прикрикнул он на себя. "Ты ему сейчас притащишь образец. Тут-то тебя и расстреляют."
— Пойду, — сказал он, недовольно щурясь на выключенный передатчик. — Маккензи ждёт. И ты иди. Лечись.
Уриэль весело хмыкнул, поднимаясь со скамейки и хлопая Гедимина по локтю.
— Маккензи никуда тебя не пускает, да? Нет, надо что-то делать с этими правилами. Вы — мирные жители Кларка, и вы не должны ходить по городу под конвоем. Надеюсь, в ближайшие годы порядки смягчатся. Хорошего дня!
Он приподнял руку в прощальном жесте, копирующем сарматский. Гедимин, мигнув, развернулся к аллее, но спохватился и быстро шагнул назад.
— Стой, — окликнул он Ури, задумчиво рассматривающего памятник. — Сегодня принято дарить подарки. Ты мне прислал запчасти...
Он сунул руку в "карман", куда обычно складывал готовые цацки, прежде чем раздарить их. Сегодня ниша была почти пуста, лишь на самом дне валялась грубо сделанная копия "Ицмитля", подписанная по корпусу "Саргон". Гедимин уже сам не помнил, для кого её делал, и почему одно крыло короче другого.
— Больше ничего нет, — удручённо сказал он, протягивая "Ицмитль" патрульному. — Возьми.
Уриэль, помедлив, взял истребитель с его ладони.
— Спасибо, Джед, — серьёзно сказал он. — Заглядывай иногда в тир. Буду по вечерам тренироваться с водомётом. А это будет мой талисман. До скорого!
07 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Ремонтники уже были в сборе. Гедимин, поднявшийся из реакторного отсека, пришёл в капитанскую рубку последним. Кенен, разъясняющий Айзеку задание, укоризненно покосился на него.
— Там связь не работает, — буркнул сармат, озадаченно глядя на бригаду. Все были в тяжёлых радиозащитных скафандрах. "Или очередной Пучок, или неисправный реактор," — подумал сармат, опуская на висок ипроновую пластину. "Скорее всего, Пучок..."
— А вот эту часть пусть выполняет Джед, — сказал Кенен, показывая на строчки в техзадании. — Только он. Никому больше не лезть. Ансельм, ты слышал?
— Угу, — буркнул филк, недовольно щурясь. Гедимин мигнул.
— Что там? — спросил он, придвигаясь ближе.
— Оплавление нижних частей твэлов, спаянные наконечники, — отозвался Айзек, необычно хмурый и сосредоточенный. — Надо расцеплять. Я бы сказал — надо утилизировать...
Кенен громко фыркнул и махнул свободной рукой.
— Исключено! Ни один стержень из реактора вынимать нельзя. Где они ещё такие найдут?!
Гедимин мигнул.
— Это опасно, — сказал он, глядя туда, где секунду назад была голограмма с текстом. — Если оболочки разрушены...
Кенен поморщился.
— Джед, это реактор типа "Феникс". Замена топлива на нём не предусмотрена. Такое уже пять лет не делают.
— Мать моя пробирка, — еле слышно пробормотал сармат. "Трофейный корабль," — подумал он, ощущая, как отступивший было холод снова скапливается под рёбрами и отращивает острые шипы. "Они ещё остались?"
...Это был "Бет", перекрашенный в три цвета атлантисского флота. На верхнем слое обшивки виднелись следы от заделанных вмятин и царапин, часть противоастероидной защиты срезали, сделав нос тупым и закруглённым, некоторые элементы вооружения заменили, но в целом корабль выглядел неплохо — и Гедимин, пройдя вдоль корпуса, одобрительно кивнул. Патрульные на поставленных у крейсера бронеходах смотрели на сармата с недоумением.
— Вот этот? — спросил человек в тёмно-синем "Шермане", вместе с Кененом подойдя к Гедимину. — Это ваш ремонтник?
— Джед — лучший на этой планетке, — кивнул Кенен. — Если он не починит вашу "печку", никто с этим не справится. Давай, Джед, покажи высший пилотаж!
Гедимин недовольно сощурился, но шлюз уже открывался. Ремонтники, запущенные внутрь, под присмотром экзоскелетчиков разошлись по местам работы. Гедимин двинулся к реакторному отсеку, и охранникам пришлось догонять его, — он пока ещё не забыл, где на "Бете" реактор.
..."Понятно," — думал сармат, глядя снизу вверх на поднятые до упора сборки. Их наконечники действительно сплавились, покрытые слоем стёкшего рилкара, и ирренций светился из лопнувших трубок. Если бы Гедимин вытряхнул из стержней таблетки, они выпали бы цельным столбом — ирренций от частого перегрева деформировался и склеился краями. Вытечь ему не дал рилкар... хотя над наконечниками серые потёки виднелись. Гедимин, выпустив коготь, осторожно сковырнул их. "Это не пригодится," — думал он, пытаясь различить в белесо-зелёном свете потемневший рилкар и посветлевший обсидиан. "А это надо намазать обратно. Тут бы новые трубки..."
"Никаких замен, ничего нового — и ни слова про наш цех!" — шипел ему в ухо Кенен всю дорогу до космодрома. Гедимин, вспомнив выражение его лица, досадливо поморщился и срезал ещё один выступ с нижней части трубки. "Это на переработку. Распылить и залить заново..."
Он провозился со сборками несколько часов, но его никто и не подгонял, — связь он отключил, а ломиться в реакторный отсек не решались даже "макаки". Отшлифовав до зеркальной гладкости последнюю оболочку, сармат подвигал твэлы, долго щурился на них, мысленно переводя реактор в разные режимы, и наконец решил, что его работа закончена. "Взорвётся на пульсации," — думал он, выбираясь в дезактивационную камеру. "Но тут я ничего не сделаю. Надо предупредить, пусть знают."
— Кто пилот? — спросил он, выходя к щиту управления. Там сидели трое в экзоскелетах, не считая двоих охранников, с которыми Гедимин пришёл. Экзоскелетчики переглянулись.
— В чём дело? — спросил один из них. — Реактор всё ещё неисправен?
— Можешь запускать, не взорвётся, — отозвался Гедимин. — Всё будет работать. Кроме Прожига. Прожиг теперь невозможен. Стабильность нарушена.
Экзоскелетчики, ещё раз переглянувшись, дружно фыркнули.
— Ну, если это единственная проблема... — протянул один из них и снова фыркнул. Другой, не удержавшись, коротко хохотнул. Гедимин смотрел на них с недоумением.
— Я предупредил, — буркнул он. — Дальше сами.
Предполагаемый пилот поднялся с места и приподнял стальную "руку", изобразив салют.
— Здесь никогда не выходили на Прожиг, теск. С тех пор, как эта железка наша. Ни один человек не знает, как заставить её работать. Ты, наверное, тоже?
Все трое повернулись к Гедимину. Тот молча качнул головой.
— Так я и знал, — сказал пилот. — Значит, можно запускать? Стой тут, проверим.
...Кенен, поперхнувшись, поспешно поставил стакан на стол и несколько секунд боролся то с кашлем, то со смехом. Гедимин угрюмо щурился на него и думал, не постучать ли Кенена по спине — чуть-чуть сильнее, чем полагалось бы, но исключительно в медицинских целях.
— Спросить людей о Прожиге! — простонал Маккензи, отдышавшись. — Любишь ты пошутить, Джед. Хорошо ещё, они не решили, что ты это умеешь! Ни один трофейный атомолёт не выходил на Прожиг. Первый и последний — "Елизавета", мир её обломкам.
"Значит, не выяснили," — Гедимин, уже забыв о Кенене и его непонятном веселье, задумчиво смотрел на пустой стакан. "Никто не разобрался, как это делается. Или не пытались? Да, наверное, не пытались. Зачем им это?"
