Анна и змеиный царь

А что еще можно сделать?

А ничего!

Вообще ничего, никак ничего, разве что сдать анализы в маленькой частной лаборатории и то — анонимно. Паспорт Аня на всякий случай взяла у Нины, но его даже не спросили.

Сдаешь кровь, сдаешь деньги, что еще надо? Только анализы забери!

Анализ подтвердил уже известное по тестам.

Да, беременность.

Плод? Нормально он развивается, чему там пока быть ненормальному, месяца еще нет! Анализы?

СПИДа, сифилиса и гонореи у вас нет, можете радоваться. Прочих неприятных инфекций тоже.

Кошки? Токсоплазмоз?

Девушка, успокойтесь, вы полностью здоровы.

Нервы? Пищевые пристрастия? Истерики?

Эммм... это у всех беременных бывает. А вы все-таки старая уже, и первородка...

Аня подумала, что старая первородка звучит как 'дырявая сковородка', и ушла из лаборатории. Хватит.

Медобразование у нее есть, а все остальное ей просто не нужно. Работает она все равно частным образом, декрет оформлять не получится, деньги...

Деньги — есть. Эреш ей столько оставил, что она может спокойно лет десять просидеть в декрете, не работая. Это кстати.

Гад ты, чешуйчатый... зато алименты выплатил. Считай, за десять лет вперед.

Ха-ха. Ыыыыыыыыы...

* * *

— Ань привет...

— Привет, Маришка. Что случилось?

Звонила подруга в последнее время редко, и Аня справедливо ожидала худшего. Вплоть до мести недобитых наци, или как там они себя называли?

Но с этим можно к деду Михею. Призрак таки любит... жаль, съесть не сумеет. Зато поиздевается всласть.

— Нам Маньку отдали. Ну... тело.

— И что? — искренне удивилась Аня.

Ее-то какие проблемы?

Маньку, Ваньку... понятное дело, себе труп не оставят. Чего удивительного? Препарировали — и выдали.

— Завтра похороны. Придешь?

— Ты б еще касторки предложила, — фыркнула Аня.

И почти увидела, как на том конце провода (волны? Телефон-то сотовый?) Маришка пожала плечами.

— Мне почему-то показалось, что так правильно.

Аня подумала пару минут.

А ведь и верно... в чем-то — так.

Если бы Маришка тогда не позвала ее на дачу, не попробовала познакомить с Сеней, не началась бы эта история. И Эреша она бы не встретила, и ребенка у нее бы не было, и в живых...

А вот тут — простите.

Лучше одна Манька и десяток-другой нехороших людей, чем столько же — хороших.

— Во сколько?

— В десять. В морге, в облбольнице, прощание, потом на кладбище...

Аня попрощалась, потом поглядела на себя в зеркало — и обозвала идиоткой.

Вот чего она туда завтра попрется? Всю жизнь мечтала на покойников смотреть и формалин нюхать!

Идиотка!

Кретинка!

И все же... где у нас там черное платье?

* * *

На следующий день Аня подошла к моргу вовремя.

Черное платье — чуть ниже колена, с вырезом, показывающим ложбинку на груди, пришлось драпировать темно-синим, с переливами, шарфом, так, что ее глаза тоже потемнели, волосы — уложить в прическу, в руке две темно-багровые розы.

Через плечо — сумочка.

Вид не особо похоронный, но — перебьются. Просто это зачем-то нужно Ане.

Может быть потому, что это дело рук Эреша? А она старается стать к нему хоть на чуток поближе?

Извращение?

А детей от гадов рожать — оно как? Особенно когда неизвестно, ни что, ни как, ни кто родится, зато в сумке лежит нарезанный дольками лимон, кусок мела и бутылочка с водой. И впереди сплошная неизвестность.

Тут нервы так запляшут — хоть лично хоронись.

У морга было не особенно людно.

Сеня с Маришкой, Вася с сыном, несколько девчонок, которые работали с покойной...

Капитан Артемьев.

Аня коснулась плеча подруги.

— Привет...

— Привет, Ань. Спасибо, что пришла.

Аня кивнула. Показала глазами в сторону капитана.

— А это...?

— Не знаю. Сказал, так надо, мало ли что...

Аня пожала плечами, и направилась к капитану.

— Добрый день, Алексей Геннадьевич.

— Здравствуйте, Анна Викторовна. Какими судьбами?

— Странно, а я только что хотела у вас то же самое спросить?

— Со мной-то все понятно, похороны — отлично место, чтобы разжиться информацией.

— Какой? — искренне удивилась Аня.

При чем тут Манька?

Вот просто — при чем? Она вообще совершенно случайно попала в жернова.

— Есть одна из версий, что убийство совершено на почве ревности.

— Что?

Вот такого Аня не ожидала точно.

Ревности?

Кого и к кому?

Ладно еще — Сеня, но остальные-то при чем?

Капитан развел руками.

— Известно, что покойная многих дарила своей благосклонностью. Вполне возможно, что и Эреша Тенишева — тоже.

Сложить два и два было несложно.

Любовник, которому предпочли другого, оскорбленный...

— Не слишком ли много жертв? Для несчастной любви?

— Вы, Анна Викторовна, от жизни отстали. Это Ромео с Джульеттой самоубивались, а сейчас принято с размахом колобродить. Сам, мол, дурак, так и всем остальным жизнь испорчу. Не один уж случай...

Аня пожала плечами.

Вполне возможно, что и так. Для нее вообще все эти страдания на почве ревности были чем-то непонятным.

Любишь? Доверяй.

Не доверяешь? Уходи, это не любовь.

А ревность — это просто проявление недоверия к любимому человеку, вот и все.

М-да... ей ли говорить? Тут из своего глаза надо бы бревно вытащить... любит она Эреша? Любит...

А ревнует?

Черт... ДА!!! Ревнует! И злится. И... пусть этот гад будет счастлив, вот! Хотя бы и без нее, но пусть и будет — и счастлив!

Желудок заурчал.

Аня оглянулась.

Двери морга распахнулись, и вовремя. Капитан сделал шаг туда, повернулся к Ане, но та скрывалась в кустах.

— Сейчас я, минуту! Чулки подтяну...

Чулки на ней действительно были. Из экономии Аня носила только чулки, не признавая колготок. Тут ведь как — если на одной лапе дыра, то ты выбрасываешь обе. А с чулками проще. Если один порвала, то просто достаешь новый из упаковки. Главное, покупать сразу штук десять одинаковых... экономия!

Аня влетела в кусты, и согнулась над ближайшим подходящим. И кажется, даже кого-то отпихнула. Но сейчас она бы и президента не заметила, настолько быстро и качественно ее вывернуло.

Минуты на три, потом она достала из сумки воду, прополоскала рот, сунула за щеку дольку лимона...

— Держи.

Чья-то рука протянула ей влажные салфетки.

— Спасибо.

Аня послушно взяла, вытерлась — и только потом посмотрела на хозяйку.

Пани Солоха.

В ее лучшем, более молодом варианте. Изящном и красивом.

Черные волосы, густые и блестящие, темно-карие глаза, фигура с такими обводами, что слова о диетах сразу кажутся глупыми и дикими, и — обаяние.

Такая и черта бы в мешок засунула исключительно силой улыбки.

Секунду Аня смотрела на женщину, а потом что-то щелкнуло у нее в голове.

— Вы...

— Я.

— Вы Сенина жена?

— Да. А вы...?

— А я вообще в этой истории случайно. Могла сейчас там лежать, — Аня кивнула предположительно в сторону морга. — Вас как зовут?

— Оксана.

— Аня, очень приятно.

— Мне тоже. Хотя повод... нетривиальный.

Аня не спорила. Весьма нетривиальный.

— Вы хотите прийти на Манины похороны?

— Хотела. Потом увидела капитана...

— Может, пойдем тогда отсюда? У меня машина рядом? — предложила Аня.

Возвращаться и ей не хотелось. Мутило, а вопросы типа 'что с тобой', 'чей ребенок' и 'знает ли о нем папа' вызывали новый приступ спазмов.

— Тебе в таком состоянии только за руль.

— А ты водишь? — перешла 'на ты' Аня.

— Ключи давай, немочь.

— Сама ты, — прошипела оскорбленная женщина, выпрямляясь, и прижимая рукой желудок. — Твою змею!

Ключи от 'коровки' отдать пришлось. Оксана уселась за руль, и посмотрела на Аню.

— Слушай... давай, что ли, в кафешке посидим? Тошно как-то...

Аня кивнула.

Ей тоже было тошно, только в буквальном смысле.

В кафе Оксана заказала для нее крепкий чай, для себя чашку кофе без молока...

— Ты как — получше?

Аня медленно отпила глоток, второй...

— Спасибо. Намного лучше.

— Ты ее родственница?

Аня медленно покачала головой.

— Подруга. И... Маришка меня сначала с Сеней познакомила.

— Не срослось? — Оксана спрашивала с чисто академическим интересом. — Почему? Он же обаятельный...

Аня покачала головой еще раз.

— Обаятельный, да. Только слишком... ненастоящий, понимаешь? Этакий рыцарь Ланселот, которого бросила Гвинневер... страдающий, гордый, богатый, с перспективами и в поиске новой любви. Поневоле начинаешь искать — что не так?

— И?

— Не трогай, чего не понимаешь, вот и все. Ты сейчас что — угрызениями совести маешься?

Оксана пожала плечами.

— Я каяться не стану. Случилось, как случилось.

— Вы сами выбрали этот план, тебя из-под удара вывели... чего еще?

— А и ничего. Сеня... знаешь, он хороший парень был. И муж хороший. Богатый, образованный, неглупый, честолюбивый... единственное, на чем он сломался — Россия.

— В смысле?

— Когда веник разорвали, стало модным ненавидеть все русской. Советский Союз, понимаешь?

Аня понимала. Веник ломают по прутику,, так и Советский Союз. Он был опасен единством, а разломай его на части — и все. Конец.

И вырастет поколение Иванов, не помнящих родства, и так легко воспитать людей в ненависти...

Окна Овертона*, если кто не слышал. Шикарный прием, позволяющий сделать с людьми что угодно. Не сразу, не за один год, но...

*— очень гадкая технология манипулирования, которая применяется в наше время и — на нас. Никакой магии не надо. Желающим сохранить иллюзии — не гуглить, прим. авт.

— А отказаться от того, что тебе вбили в юности — сложно. И Сеня не смог... пока все было нормально, он был... в общем все было хорошо. А когда опять началось... он как с цепи сорвался. Эти его знакомые... когда мы переехали сюда, мы больше года жили спокойно. Сеня прятался, я это видела. Жил в неизвестности, для него это было вообще — нечто.

— Вы привыкли к другому... — Аня не спрашивала, утверждала.

— Да. А потом началось и тут. Сеня стал... нервничать. Я прижала его к стенке, и все узнала. У нас случился дикий скандал, я орала, что он подвергает опасности детей...

— Это действительно так?

— Пономарь не оставил бы его в покое. Ну и... рано или поздно, так или иначе...

Аня кивнула.

— Сейчас его нет. Можно жить спокойно.

— Да. Мы с Сеней демонстративно развелись, с шумом, гамом, и я нашла себе нового мужа.

— В смысле....?

Мужа найти можно, но не за пять же минут, верно?

— Алкаша, из соседней деревни. Поженились, детей он моих усыновит...

Аня вдруг вспомнила дом, который они осматривали одним из первых. И голос бабы: 'у Федьки любовь случилась...'

— Вашего мужа, часом, не Федор зовут?

Изумление на лице Оксаны было неописуемым.

— Д-да...

— А я думала дом в деревне купить, там и историю услышала.

Еще один узелок щелкнул на прощание и развязался. Все так. Все правильно.

— П-понятно. А вообще, он неплохой оказался. Просто перспективы в жизни не видел, вот и пил, а сейчас к делу пристроили, в руки взяли....

Глядя на Оксану — Аня даже не сомневалась, толк будет. Эта кого хочешь к делу пристроит. И построит, и направит, и все исключительно ласково.

Уметь надо!

О таких красотках и Гоголь писал с уважением. И правильно делал...

— А Сеня искал жену...

— Да. Любую... ему было все равно кого. Лишь бы от него зависела.

Аня подумала, что она бы под эту категорию не подошла. Слишком независима. Зато подошла Манька.

Анька, Манька, Танька... какая ему была разница кого подставлять ради своих близких? На ее месте могла оказаться любая.

И все же...

Сеня, видимо, быстро просчитал, что Аня ему не подойдет, ну и повел себя, как свинья. В итоге, Аня психанула и удрала. А вот Манька ему подошла.

Никому не нужная, не интересная, без особых связей и полностью зависимая от Семена.

— А потом что?

— Когда?

— Когда все бы закончилось. Вы же понарошку развелись, верно?

— Сеня так считал.

— При этом тебе явно не стоило смотреть на других мужчин, а он...

— Мужики. Дорогая, не путай ситуацию с проституцией, — скорчила гримаску Оксана.*

*— старый анекдот. Муж с женой разговаривают: 'дорогая, представь себе такую ситуацию, ты обнаруживаешь меня с девушкой...'. Жена: 'дорогой, представь себе такую ситуацию — ты меня обнаруживаешь с мужчиной....'. Муж: 'дорогая, не путай ситуацию с проституцией'. Прим. авт.

— Тем не менее?

— Не знаю. Сеня планировал что-то провернуть с деньгами или делами, я точно не знаю. Но мы хотели уехать и отсюда, просто на жаркие страны денег нужно намного больше. И затеряться там было бы несложно, наших везде много...

Аня подумала, что дальше спрашивать не стоит.

— Почему ты мне это рассказываешь?

— Не знаю, — Оксана пожала плечами. — Эффект попутчика?

Аня фыркнула. Ага, попутчик... просто кто-то увидел ее с капитаном, или даже разговор подслушал, и на похороны тоже явился не просто так. Ой, прав был капитан...

— Ври больше. Но намек я поняла. Артемьеву я все расскажу. И то, что ты не была замешана, и ничего не знала...

Оксана фыркнула.

— Расскажи. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Сама домой доедешь?

— Вполне.

Аня оставила на столе деньги за чай, и вышла вон.

Вот и еще один кусочек мозаики. Все правильно, все так, как должно быть.

А Артемьеву она точно позвонит. И все-все расскажет.

Ох, что ж так желудок-то крутит? Где мой лимон?

* * *

Эреш протянул магу амулет, с помощью которого перешел из одного мира в другой.

— Что можно с этим сделать?

Старый василиск повертел безделушку в тонких пальцах.

— Хм-м... ваше величество, оставьте ее мне, я подумаю. Никогда таких плетений не видел, надо исследовать.

Эреш спорить не стал. Им еще надо было арку перехода отстраивать. Дворец — хвост с ним, не жалко, все равно уходить хотели... кстати! А стоит ли уходить?

Может, вернуться в мир Ани и закупить побольше инфразвуковых генераторов? И пусть люди сами к ним не ходят?

К чести змея, закупить ракетную установку или водородную бомбу ему даже в голову не пришло. Даром ему те люди не нужны — истреблять их. Вот проучить и от дома отвадить — пожалуйста.

В Эолеше царил... бардак. Аня бы сказала — пожар в бардаке во время потопа.

В одну минуту лишиться примерно трети населения — самок с детенышами, переправить их в другой мир и оказаться от них отрезанными — это, конечно, лихо.

Узнать, что одно из семейств готовило заговор, и хотело захватить власть?

Тоже весело.

Лишиться принца, потом заодно потерять правителей, которые впали в магическую кому, узнать, что принцесса тоже состояла в заговоре, потом потерять принцессу и вновь обрести принца.

Тут даже василиски зависали не хуже первых ПК. Слишком много всего обрушилось на змеиные мозги. Слишком уж лихо и быстро все случилось.