Глава десятая.
По причине близости территории клана Кагамимори, где и была запечатана Тамамо-но-Мае, нежели до Киото, план движения пришлось "немного" пересмотреть, и сделать петлю.
Спустя всего шесть дней пути мы стояли рядом с курганом. Тем курганом, внутри которого клокотала сила Тамамо-Но-Мае, да пока ей до воскрешения далеко, но даже так есть "небольшая" проблема. Курган был окружен столбами так, что выходил восьмиугольник. Столбы невысокие, мне по пояс, обвязанные какими-то ленточками, и соединенные между собой веревками, к которым крепились бумажки с формулами внутри. Надо ли говорить, что и ленточки, и сами столбы, несли в себе эти чёртовы формулы? И вместе они представляли комплексный барьер, в лучших традициях синтоизма. Чертовы оникири. На пробивание этой гадости надо обладать силами, сравнимыми с двумя (!) Цучигумо.
Небольшое уточнение, мы, все вместе (я и мои слуги) едва в сумме набирали треть от силы моего старого друга, а если смотреть правде в глаза, то там не треть, а одна пятая выходила от его силы. Нам всем вместе еще долго не собрать нужный уровень силы для пробивания этого барьера. А другими способами его не обойти, оникири все учли.
— Уходим, пока сюда не слетелись Кагамимори. В отличие от Тсучимикадо, они свою зону ответственности не бросили, и я ни за что не поверю, что не охраняют этот участок со столь опасным аякаши внутри. Нам временно придется забыть об этом месте. — Оборачиваясь, произнес я.
— Теперь в Киото? — Произнес поднимающийся из позы лотоса Цучигумо.
— Да. Сначала вернем законному владельцу его базу, потом проверим как дела во дворце, а следом я хочу отыскать пару примечательных могил. — Хищно улыбнулся я под конец.
— Я с вами, господин! — В один голос произнесли Миги и Киёри.
— Да-да. Во дворец я возьму с собой Киёри, а вот в поиске мне пригодится твой нюх, Миги. — Пересмотрел свои планы я, точнее подкорректировал. Заодно можно взять пару уроков у куноичи, по незаметному проникновению, закрепив их на практике. А Миги с его звериным чутьем и физической силой может быть очень полезен. Вспоминая, как он разгреб проход в мое логово, стоит признать, что без его истиной формы мне действительно пришлось бы долго возиться.
Уже делю "шкуру неубитого медведя". Дожил! Мне сначала найти одну примечательную могилку надо. А лучше две. Кузуноха, она же Хагоромо Гицуне и её сын, Абэ но Сеймей. Лакомые кусочки. И, что главное, давно почившие.
Что я имею в виду. Да вот, дочитал до определенного момента всю ту же книгу со сведениями про моих сородичей. Сейчас процитирую.
Кузуноха (葛の葉).
Однажды молодой аристократ Абэ но Ясуна по пути в храм в Синоде, столкнулся с чиновником, который охотился на лису, чтобы добыть её внутренности (для изготовления лекарства). Ясуна вступил в схватку с охотником, получил в бою множество ран и освободил белую лису, которая попала в ловушку. Через какое-то время к нему подошла прекрасная девушка по имени Кузуноха и помогла добраться до дома.
На самом деле Кузуноха была кицунэ, волшебной японской лисой-оборотнем — той самой, которую спас Ясуна. В благодарность она вылечила его раны. Он влюбился в неё, и они поженились. Потом она родила ему сына, Сэймея, который ещё в младенчестве, благодаря своему происхождению (получеловек-полукицунэ), отличался удивительным умом.
Прошло несколько лет, и однажды, когда Кузуноха любовалась хризантемами, Сэймей заметил кончик её хвоста, выглядывающий из-под кимоно. Её истинная сущность была раскрыта, и Кузуноха приготовилась к смерти, которая позволила бы ей вернуться к прежней жизни на воле. Она написала прощальную поэму, в которой просила своего мужа Ясуна прийти повидаться с ней в лесу Синода.
Ясуна с сыном отправились в лес Синода искать Кузуноху, и в конце концов она явилась перед ними — но как лиса. Показав, что она ками (дух-хранительбожество) леса Синода, Кузуноха дала своему сыну подарок, который позволил ему понимать язык зверей и птиц. В последствии Абэ но Сэймей стал величайшим магом.
В Изуми, на Осаке, был построен храм Инари, посвященный Кузунохе — на том месте, где она умерла. В храме находится шелковая ширма, на которой она написала свою поэму.
Эта поэма известна до сих пор:
"Koishiku ba
tazunekite miyo
izumi naru
shinoda no mori no
urami kuzunoha"
Перевод:
"Если ты любишь меня, дорогой, приходи повидаться со мной.
Ты найдёшь меня на той стороне великих лесов
Синоды провинции Изуми, где листья
Маранты всегда задумчиво шуршат".
Имя "Кузуноха" переводится как "лист маранты", так что поэма с подтекстом. Хех, неужели Хагоромо, а Кузуноха и есть та самая лиса-королева Киото, действительно бессмертная? Надеюсь, нет. И её тело подкрепит мои силы. Но сейчас мне гораздо, гораздо интересней отыскать захоронение её сына.
С чего такой интерес? О, это тоже стоит вкратце осветить. И надеюсь, что справочник не врет. Правда, если он действительно не врет, то у меня возникают вопросы — не слишком ли опасные сведения оникири оставили в печатном виде, пусть и у императора? Хотя, это же японцы! Для них император — царь и бог, тем более, прошлые поколения (а дарилось отцу, если не деду нынешнего "первого после бога").
Абэ но Сэймэй (Abe no Seimei, 安倍 晴明) — онмёдзи (онмё-дзи, оммёдзи; onmyōji), ведущий мастер онмёдо — "Пути инь и ян" — середины эпохи Хэйан. Да-да, я его тоже застал, собственно, есть у меня подозрение, что к моей смерти и он приложил руку, дальнейшая информация о нем это лишь подкрепляет)
Жизнь Сэймэя довольно неплохо задокументирована и по её поводу существует относительно мало вопросов, однако после его смерти возникло множество легенд, которые схожи с легендами, ходящими о западном презренном онмёдо-гайдзине Мерлине. (честно, я долго смеялся, как-как, а так Мерлина точно еще не называли)!
Согласно нашим данным, Абэ но Сэймэй был не просто человеком: его отцом был обычный человек, Абэ но Ясуна, а вот матерью была кицунэ по имени Кудзуноха (Хагоромо). Уже в раннем возрасте, не старше пяти лет, он якобы был в состоянии командовать слабыми Они, заставляя их выполнять свои приказы. Затем его мать отдала Сэймэя в обучение Камо но Тадаюки (Kamo no Tadayuki), мастеру онмёдо, с тем, чтобы он прожил жизнь надлежащим образом и не превратился в злое создание.
Что сказать, хороший ход, если желаешь своему сыну, человеческой, короткой и незаметной жизни. Уберегла ты его от взора себе подобных, в том числе и от меня прошлого. Молодец, Хагоромо Гицуне, снимаю шляпу. Но вот беда, места смерти ханъё и высших аякаши пропитываются их энергией, поскольку и у тех и у других есть шансы возродиться, разве что у полукровок уж очень условия трудные. Но, даже если их не поднять уже из могилы, то энергия еще не одно столетие держится на том месте.
"Управлял маленькими Они", да? Думаю, объяснять чем меня заинтересовал труп и энергия Сэймэя мне пояснять не надо? Хех, Они, ранее бывший высшим, и сейчас набирающий прежние силы, который сможет контролировать себе подобных. "Король Они", звучит? Мне кажется, да.
По мере приближения к Киото, план претерпел ряд изменений. Когда мы уже приближались к границам владений императора, я заметил в паре километрах от нас сражение. Вот самураи сегуна и ронины выступающие за императора и начали свои первые столкновения. А я все ждал, когда же это начнется.
— Стоп. Чувствуете? — Оглядываюсь на свой отряд, краем глаза отмечая еще и кивок двигающегося впереди Миги.
— Да, это и есть начало разборок человечков? — С легкой усмешкой спросил Цучигомо.
— Именно. И сейчас нам надо перебить там... всех! Но не есть, да и сделать это так, чтобы выглядело, словно воины сегуна победили. Никого после и во время этого не жрать! Миги — не скули! После этого нам нужно взять десяток трупов солдат оппозиции императора и парочку ронинов. Затем движемся в ближайшую деревушку, благо такая есть всего в паре часов нашего бега в сторону, с которой пришли ронины, и вырезаем всех там. — Говорю я.
— Я чего-то не понимаю, но зачем? — Склонил голову к плечу Цучигумо.
— Элементарно. Надо сделать так, чтобы со стороны казалось, будто часть самураев сегуна прорвала заслон ронинов (о как гордо теперь будет зваться их свалка) и с какой-то целью, скорей всего надиктованной сверху, они же воины самого сегуна, вырезали население. А выжившие (чудом или одолевшие товарищей и устремившиеся на помощь народу, молва сама придумает) ронины ударили в спину врага и взаимно истребили друг друга. Так что обязательное условие — все должно выглядеть так, словно это сделали люди. Повторю еще раз, не ёкаи с их чудовищными возможностями, а люди! — Разжевал я.
— И зачем это нам? — Теперь уже тормозить начал Сато. Вот уж точно... фансервисный персонаж, больше ни на что не способный!
— Народное волнение. А император стремится завоевать доверие не только благородных родов, но и "черни". Значит помимо обострения отношений как в принципе от подобной акции, будет еще и дополнительная волна из низов общества. Поддержка Осахито как раз наоборот увеличится, с то время как у сегуната начнутся проблемы, и оппозиции придется действовать серьезней. Фактически, сейчас мы немного ускорим ход событий. В идеале — еще парочку таких диверсий бы устроить, но, чего нет, того нет. — Развел руками я.
— Так чего же мы ждем?! — Излишне кровожадно произнес Цучигумо. Будто это не он совсем недавно допытывался до меня своими вопросами.
— Ничего. — Лениво шевельнув кистью, произнес я, так же как и мой старый друг, устремляясь к цели.
— Господин, постойте, вам нельзя идти впереди нас, а вдруг вас заденут! — Чуть ли не взвыла куноичи.
— Меня заденут обычные люди? — Я чуть не упал от такой формулировки запрета лезть вперед. Киёри на мои слова потупилась, и не думая при это останавливаться.
Остальной путь мы проделали в молчании, нагнав сбросившего темп Цучигумо, который все продолжал его сбрасывать. Не понял?
— Ты чего? — На бегу поинтересовался я.
— Я не смогу сделать вид, что побоище устроил человек. — Ответил он мне уже в человеческой форме. Мда, ну и громила, метра два роста всяко будет, еще копна рыжих волос до середины спины. Внушительно, особенно учитывая словно из стали литые мышцы.
— Это плохо. Тогда жди в стороне и оглушай убегающих. — Сказал я после пары секунд раздумий.
— Понял. — Грустно ответил мне старый друг.
А вырвавшийся вперед Сато наконец нашел отдушину и буквально выкашивал ряды бойцов своей катаной. Да, в нашем обществе он сам себе слабым казался, и даже возрастание способностей в сравнении с людскими были на фоне остальных не так заметны. Что называется — Сато дорвался. Миги, у которого были сходные проблемы с Цучигумо, банально раскидывал всех попадающихся под руку, не пытаясь добить, оставляя это уже на нас. Немного обогнавшая меня Киёри, ловко орудовала своим танто, тратя на каждого противника не более одного удара. Вот что значит выучка и большой боевой опыт!
Пора и мне размяться. Вынимая из ножен свои танто, и делая шаг в толпу, словно часовым движением заставляю их скользнуть из широких рукавов моего одеяния мне в руки, удобно все-таки прятать в этой одежде оружие. Этим же движением я располовиниваю двух ближайших бойцов, вроде оба из разных фракций. Подшаг вперед, и выкинув руки, дабы удобней зафиксировать свое оружие, насаживаю еще двоих врагов на танто.
Новый шаг, и первый клинок летит в верхней позиции, второй отмахивается от неумелой атаки с левого бока. Отрубленная голова первого, и болезненный крик второго, лишившегося оружия и руки. Шаг вплотную, устремив вперед лезвие, которое входит прямо под кадык крикуну, выходя уже из затылка.
Шаг в право и наклон, пропуская над собой нагинату, и одновременный удар по рукам атаковавшего. Жаль, самого воина мне не достать — слишком разная длинна у нагинаты и танто. Шаг вперед и влево, и на секунду притормозив, всаживаю ему между ребер свое оружие. Разворот и доверившись инстинктам с арены, отклоняю корпус в правую сторону. Нападавший, широким жестом опускавший на меня свою катану, сам добил своего соратника, спустя мгновение, лишившись головы. За его спиной стояла, обеспокоено взирающая на меня, Киёри. Её опека раздражает, даже боем не насладиться.
Не глядя, делаю горизонтальный взмах танто справа от себя. Мгновение и слышится звук падающего тела. Нефиг орать, самурай несчастный! Оглядываю место боя. Тц, уже все? Хм, судя по улыбке Цучигумо, часть просто попыталась сбежать, позволив и тому поучаствовать в веселье. Надеюсь, хоть не размазал никого, а то такое точно на сражение двух групп самураев не спишешь.
* * *
Спустя какое-то время, мы уже уходили в вечерние сумерки, оставляя за собой уничтоженную деревню. План прошел безукоризненно, а все эманации втянул в себя я, попутно прибив парочку безобидных низших ёкаев, что селятся в таких деревушках и беспокойства не доставляют(самый максимум — попугают, а есть и те, что помогают людям). Попутно отметил, с какой брезгливостью смотрит теперь на людей, живые они или мертвые, моя куноичи. Кажется, кто-то, наконец, стал пропитываться идеями мононокэ, что ненавидят весь род людской. Но, как бы потом это не стало проблемой. Я имею в виду раннее "потом", а не то, когда я её поглощу.
И еще одно наблюдение, касательно куноичи — она перестала наконец постоянно кланяться, и стала держаться ко мне еще ближе. Заметил я это только сейчас, когда появилось время для обдумывания сложившейся ситуации. Она так боится Цучигумо? Что-то не похоже. Тогда что? Скашиваю глаза на идущую чуть позади, за левым моим плечом куноичи. Снова она в моей "личной зоне", так почитаемой у японцев. Хм, никак не разберу, что она бубнит. Если задуматься, то это так же у неё вот уже неделю проявляется. Напрягаю слух и...
— Он сказал, что я нужна ему! Живой и рядом! — Бормотала мононокэ.
Аэ? Вот этого мне точно не надо! Хотя, это тоже можно использовать. И все же, очень уж неожиданно. Лучше бы я не прислушивался!
Мы продолжили наш путь оставив деревню позади, и через пару дней наконец достигли предместий Киото. Где наш отряд разделился на две части, и каждый направился в своем направлении. Цучигумо с Миги и Сато в сторону моей базы, с наказом без нас не начинать разборки с заведшимися там паучихами, а мы с куноичи (пусть последнее я теперь был бы не против переиграть, но заменить мне мастера незаметных убийств некем) во дворец императора.
В детскую заходить не стали. Там ощущался только сынишка Комэя, да служанки и прочая людская шушера. Сам император был на совете, где ему что-то втолковывали советники. Немного послушав, удивился политике советников, Комэя усиленно отговаривали от боевых действий! Но ладно, это я тоже оставил на потом и мы с Киёри поползли в сторону единственной родственной мне ауры.
Почему поползли? Так меня обучили незаметно перемещаться между половицами! Тоже мне, "сделаем из Они ниндзю за семь дней"! Больше всего меня добило смущение куноичи, словно она меня не полезному делу учила, а интим предлагала! Чуть не забыл, надеюсь, император меня простит, но он лишился двух своих шиноби. Что делать, если когда к его месторасположению пришли мы, там было уже занято? Выбора банально не было. И это было хуже всего. Говорит во мне это не человеколюбие, чего нет — того нет, все гораздо хуже! Вы когда-нибудь пробовали незаметно, бесшумно устранить двух профи в своем деле, будучи скрюченным в три погибели? То была эпопея достойная Джеки Чана! В тот момент я проклял все на свете!
Но наконец мы выбрались из главного дворца и достигли небольшой пристройки. Раньше её тут не было. Но, кажется я догадываюсь о причинах её появления. Верней, точно знаю. На всякий случай, заглянув туда, несколько удивился. Я ожидал увидеть нечто близкое к свинарнику, или в лучшем случае на уровне прислуги комнатушку, а тут расположился небольшой домик на пять комнат, со всеми удобствами и обставленный явно выше, чем могут позволить себе супруги. Но остаточная энергия, столь желанная и знакомая... так, отставить поедание! Явно намекала, что тут растет не кто иная, как моя дальняя родственница и мое оружие. Сама малышка сейчас спала в детской кроватке, сколоченной явно грубо... во всяком случае по сравнению с теми, что я видел в двадцать первом веке, может, сейчас это писк моды?
— Ладно, я все проверил. Идем отсюда, Киёри. — произнес я своей спутнице, а то она устроилась так, что мне обратный ход не дать. И да, снова мы с ней были в пространстве между комнат, только на этот раз между первым и вторым этажами и высовывался я именно на первый.
— Да, господин. — Ответила та, быстро смещаясь.
А теперь на базу и можно немного повоевать.
