Бракованный мозг и Орден Феникса

Так получилось и на этот раз. Моё чётко высказанное недовольство оказалось для Гермионы пустым сотрясением воздуха.

— Гарри, ты обязан заниматься! — истово воскликнула она. — Что сказали бы твои родители, если бы они видели, как ты бездельничаешь?!

— Мой отец сказал бы, что я настоящий Мародёр, — за эти дни я успел наслушаться от Сириуса об его школьной жизни и школьной компании. — Он сказал бы, что талантливые люди запоминают всё с лёту и никогда не берут жопой. Он сказал бы, что любовь к зубрёжке — признак узколобости и небольшого ума. И что зубрёжка — это для девчонок, потому что парни мыслят шире.

Гермиона точно знала, что она умная и поступает правильно, поэтому не приняла моё высказывание на свой счёт.

— Подумай лучше о том, как ты огорчил бы свою маму, — упрекнула она меня. Я даже заподозрил, что ей нравилось ковыряться пальчиком в моих болячках.

— Гермиона... — я вздохнул, — ...вот зря ты везде приплетаешь моих родителей, я так тоже могу. Я сирота, Рон здесь с родителями — а ты? Почему в свои законные каникулы ты не со своими родителями? Почему ты с начала лета моешь здесь полы, если у тебя есть своя семья? Или ты уже начала стыдиться, что они маглы?

Мне удалось таки её шокировать. Жутко покраснев, она забормотала:

— Но... я им сказала... что я здесь с друзьями... что так будет лучше...

— С друзьями ты целый учебный год в школе. Неужели тебе так противно хотя бы месяц провести с родителями? Не для себя — для них.

— ...но... я должна... Орден Феникса...

— В который тебя не взяли и делами которого ты не занимаешься. Ты узнаёшь о делах фениксовцев через третьи руки и целыми днями возишь грязь, которой здесь невпроворот. Ты даже книжек никаких за лето не читала, кроме учебников. Неужели даже это для тебя лучше, чем порадовать своей компанией родителей?

У Гермионы не нашлось слов, она пристыженно молчала.

— Поэтому не надо тыкать в меня родителями, а то я найду, что ответить. И я уже сказал, что не буду готовиться к школе, пока мне не вернут палочку. Лучше бы с извинениями, но подозреваю, что от них этого не дождёшься.

— Ну ты сказанул... — встрепенулся Рон. — Так и будет Фадж перед тобой извиняться!

— Перед Мальчиком-Который-Выжил? Да запросто.

12.

Добром отвязаться от Рона с Гермионой у меня не получилось. Пришлось снова разругаться с ними и припомнить им, что раз они всё лето прекрасно обходились без меня, то теперь пусть не удивляются, что я прекрасно обхожусь без них. Я гордо развернулся и ушёл, хлопнув символической дверью, и они не посмели увязаться за мной. Такие выходки были для них понятны и оправданы.

Ура, свобода!

Ага, щас...

Я собирался посмотреть на гиппогрифа, но не прошёл и полпути, как наткнулся в коридоре на близнецов. Миновать их не удалось, я им с чего-то позарез понадобился.

— Гарри?

— ...Гарри, ты нам нужен!

— А вы мне — нет, — проворчал я и попытался протиснуться мимо них.

— ...Гарри, мы хотим тебе сказать...

— ...что мы очень сожалеем, правда...

— ...мы не думали, что ты так рассердишься...

— ...кто ж знал, что ты шуток не понимаешь...

— ...но раз ты такой...

— ...то мы извиняемся...

— ...прости нас, Гарри, мы не хотели тебя обидеть! — выпалили они единым духом.

Я так изумился, что даже оставил попытки отделаться от них. Не всё изумление было только моим, большая доля приходилась на остаток личности прежнего Гарри. Насколько он помнил, извиняться было совсем не в привычках этой рыжей парочки.

— Мерлин простит, — процедил я. — Больше так не делайте, и мы в расчёте.

— Стой! Ты куда! — хором воскликнули они, когда я снова попытался обойти их. — А как же твоё проклятие, оно же не снимается!

— Какое проклятие? — не понял я.

Близнецы недоверчиво уставились на меня.

— ...ты правда не знаешь?

— ...о брат мой, он не притворяется, он на самом деле удивлён!

— ...не притворяется?

— ...точно...

— Хватит уже паясничать! — не выдержал я, и без того заведенный предыдущим разговором с Гермионой и Роном. — Будто оно мне нужно — связываться с вами! Какое проклятие, у меня и без вас проблем хватает!

— ...он говорит, что не проклинал нас...

— ...он говорит, что не проклинал нас... — хором сказали близнецы, глядя друг на друга. Затем они почти синхронно сняли банданы, в которых рассекали по дому с утра. Под банданами обнаружилось слово "вор", написанное у них на лбах чёрным готическим шрифтом. Текст струился и извивался, как живой, но слово от этого не становилось неразборчивым, а только привлекало к себе внимание.

— ...тогда скажи, о наш обиженный Гарри, откуда это взялось?

— ...да-да, откуда?

При виде надписей на лбах близнецов мои глаза сделались по семь галеонов. Да, ночью при произнесении заклинания мне от души хотелось проклясть весь этот крысятник. Но я и подумать не мог, что оно обернётся так!

Нужно было как-то выкручиваться.

— Почему вы вообще подумали на меня? — возмутился я.

— ...потому что, о Гарри, вчера ты на нас обиделся...

— ...и сказал, что пошутишь так, что мы на всю жизнь запомним...

— ...а сегодня мы встали — и вот оно!

— ...ясно же, что это ты...

— ...кому же ещё?

— Знаете, если бы это я хотел вас так проклясть, я написал бы на ваших лбах, что вы придурки, отравители и дешёвые клоуны. Но не воры.

Аргумент убедил близнецов, причём настолько, что они даже забыли на меня обидеться.

— ...но если это не ты...

— ...тогда откуда это взялось?

— Видел я, как вы голыми руками хватаетесь за такие артефакты, к которым я и близко не подошёл бы. Может, на каком-то из них была защита и она наконец сработала.

— ...артефакты... — близнецы переглянулись.

— ...у этих Блэков могут быть какие угодно...

— ...запросто, а что же делать?

— ...Сириус!

— ...точно, Сириус должен знать!

— ...Гарри, а где он сейчас?

— Где-то в доме, — буркнул я. — Только с чего бы ему знать, если он с одиннадцати лет здесь почти не жил?

— ...но если не он, тогда кто же...

— ...мы уже пробовали, оно не снимается...

— ...и никакие скрывающие чары на него не действуют...

— ...пошли искать Бродягу?

— ...пошли.

Позабыв обо мне, близнецы пустились на поиски Сириуса. Пустая трата времени, в библиотеку им не попасть. Мне не хотелось, чтобы весь дом встал на уши из-за его пропажи, и я передумал смотреть на гиппогрифа. Мордред с ним, отправится на жертву несмотренным, а Сириуса нужно было срочно вызвать из библиотеки. И предупредить.

Войдя в читальный зал, я застал там умилительное зрелище. Сириус обложился фолиантами и ретиво грыз гранит кровной магии, а на развешанных по стенам картинах собрались чуть ли не все — а может, и все — блэковские предки, с неописуемо насмешливыми лицами любовавшиеся его трудолюбием. Теперь у них был я, и если прежде они злились на изгоя, то теперь с лёгким сердцем могли поразвлечься за его счёт.

— Сириус! — как и вчера, я с трудом докричался до него.

— Сохатик? — устало улыбнулся он.

— Как у тебя... — я кивнул на фолианты, — ...продвигается?

Он скосил опечаленный взгляд на стол.

— Да плохо. Вчера, пока я читал основы, всё было хорошо и понятно. А сейчас я словно упёрся в тупик — никак не могу найти ничего похожего на это.

— На какое это?

— На кровную защиту, о которой говорил Дамблдор. Здесь везде написано, что кровную защиту накладывают на то, что она защищает. Если она наложена на дом, она защищает дом. Если она наложена на вещь, она защищает вещь. Если она наложена на человека, она защищает человека. Но если она наложена на человека, она не будет защищать дом, в котором живут его кровные родственники, даже если он проживает с ними — и, заметь, она никогда не работает, как Фиделиус. Она может защитить только от прямого вреда, да и то, пока не иссякнет вложенная в неё сила.

— Если мне правильно разъяснили, то сейчас я здесь, а моя кровная защита осталась там, на доме Дурслей. Тогда, может, тебе разобраться прямо на месте? Прийти к дому, посмотреть наложенные на него чары, а затем поискать в книгах, на какую защиту они похожи.

— Но Дамблдор запретил мне выходить отсюда! Меня могут заметить Пожиратели!

— Ты вообще видел Лондон? Огромнейший город, там живут миллионы и ежеминутно проходят по улицам десятки тысяч людей. Если ты оденешься, как они, спрячешь волосы под какую-нибудь летнюю кепку, наденешь тёмные очки — тебя никто не узнает. А уж больших чёрных собак... может, там их и меньше, чем людей, но уж точно как собак нерезаных. Да и делать больше нечего приверженцам Того-Самого, кроме как тебя в Лондоне искать. Извини, но вы с Дамблдором здорово переоцениваете твою важность для Пожирателей.

— Точно, Сохатик! — мгновенно воодушевился Сириус. — А я об этом и не подумал!

Он вскочил со стула, готовый сорваться к Дурслям.

— Стой! — поспешно воскликнул я. — А диагностические заклинания ты знаешь? Чем ты будешь исследовать защиту?

Сириус притормозил, озадаченно посмотрел на меня и ушёл в себя, чтобы поскрестись в своей памяти.

— Вообще-то я со школы мало что помню, — расстроенно признал он. — А ты, Сохатик, прямо как Джеймс. Если бы не ты, я бы только там спохватился. Значит, диагностика?

— Да не спеши ты так — днём раньше, днём позже. Сейчас я уже здесь, а ты работаешь на перспективу.

— Работаю. На перспективу, — самодовольно повторил Сириус, давно уставший бездельничать. Фраза ему понравилась. Убедившись в его правильном настрое, я повернул разговор в нужном мне направлении.

— Вот что, можешь ты ненадолго отвлечься? Там одна проблемка выявилась.

— Конечно, отвлекусь, если надо, — с энтузиазмом отозвался он.

— Только сначала обещай мне одну вещь. Это очень-очень важно.

Сириус если и раздумывал, то недолго.

— Конечно, обещаю. У меня только ты один, Сохатик, с кем мне и считаться, если не с тобой.

— Не говори никому об этой библиотеке. Все считают, что сюда не попасть — вот пусть и дальше считают. Ты же знаешь близнецов, они и так всякие безобразия вытворяют, а если они ещё и здесь начитаются... Они скоро отсюда выедут, а нам с тобой здесь жить. Я не хочу, чтобы дом рухнул нам на головы.

— Я понял, Сохатик, можешь на меня положиться. Буду молчать, как под Силенцио, а то меня ещё и Дамблдор не одобрит за распространение тёмной магии. Так что у тебя там за проблемка?

— Ну... Джордж и Фред... они уже где-то здесь нарвались. Проклятие безвредное, но неприятное, сейчас они тебя ищут, чтобы ты им помог. В общем, сам увидишь.

— Сделаю, — оптимистично заявил Сириус и выскочил из библиотеки, а я остался наедине с портретами и воспользовался случаем, чтобы поболтать с ними. Они ничего так, блэковские предки — где-то даже весёлые ребята, только юмор у них специфический. А сколько они всяких сплетен знают...

За обедом выяснилось, что Сириус не смог избавить Джорджа и Фреда от надписей. Я уже узнал от злорадно посмеивающихся портретов, что подобное проклятие можно снять только так же, как оно было наложено — глава рода должен совершить в сердце рода заклинание отмены проклятия, с сильным и искренним желанием избавить от него пострадавших. Столько доброты и смирения я в себе пока не находил, хотя у близнецов и был карт-бланш на разграбление от Сириуса. Ведь ни Рон с Гермионой, ни Джинни, ни миссис Уизли не получили надписи на лбах, а близнецы получили. Значит, было за что.

Но этого здесь больше никто не знал. Совместно с Сириусом близнецы додумались, что у них есть старший брат Билл, который работает в Гринготсе ликвидатором проклятий. Они уже отправили Биллу письмо и теперь дожидались его на обед. Близнецам пришлось сознаться, что они пострадали от проклятия, но надписей они не показали, и банданы по-прежнему прикрывали их лбы.

К обеду Билл не явился. Он пришёл перед самым ужином и сказал, что сегодня у него был тяжёлый день и сволочная работёнка, поэтому ему нужно сначала поесть и отдохнуть, и только потом браться за проклятия. Вокруг Билла в гостиной собралась вся молодёжь, включая меня. Ещё сюда явился Сириус, а также Тонкс и Люпин, прибывшие прямо с каких-то своих орденских дел, и Артур Уизли, вернувшийся со службы. Все дожидались ужина, не было только миссис Уизли, не отходившей от кухонной плиты.

— При мне еще такого не случалось, — стал рассказывать Билл. — Сработало мощное родовое проклятие, зацепившее кое-кого из криминальных шишек Лютого переулка, нескольких представителей добропорядочных семейств и даже одного сотрудника банка, гоблина. Это случилось ночью, пострадавшие утверждают, что вчера его еще не было, а утром оно проявилось. Все они весь день осаждали Гринготс, потому что общеизвестно, что лучшие ликвидаторы проклятий работают у гоблинов. Меня сегодня задёргали — и начальство, и знакомые, и всякие левые предложения. А что я могу сделать? Это же родовое проклятие.

— Но это же полный произвол и беспредел! — вознегодовала Гермиона.

— Гермиона, все же знают... — Билл замялся, — ...ну, коренные, не такие, как ты... Все знают, что подобные заклинания нацелены не на людей, а на преступление против рода, и никогда не затронут невиновных. У нас в банке гоблины уже успели допросить и наказать своего провинившегося. Они наверняка у него всё выпытали и теперь им известно, который род призвал к правосудию.

— И который же?! — встрепенулась Тонкс с горящими от любопытства глазами.

— Мне они не сказали, людей они к таким делам не привлекают. Гоблины платят людям за работу, но посвящают в свои дела не больше, чем необходимо для неё. Мне сегодня и взятки совали, лишь бы я назвал род, а мне откуда знать?

— А зачем им род? — поинтересовался я.

— Чтобы знать, перед кем извиняться и с кем договариваться о возмещении. Если они начнут действовать силой, проклятие убьёт их.

Незаметно для других я облегчённо перевёл дух, хотя картина "Гарри Поттер принимает откупные у столпов преступного мира" совсем не обрадовала меня. Чего-чего, а таких последствий я не ожидал. Недаром сегодня Альтаир, когда разъяснял мне способ отмены проклятия, обмолвился вскользь, что колданул я с истинно блэковским размахом, но было бы куда спокойнее, если бы я ограничился возвратом расхищенного.

— А как они узнают, за какое преступление они пострадали? — снова высунулась Тонкс, которой не давали покоя её аврорские замашки.

— Очень просто, — ответил Билл. — Оно написано у них на лбу. Думаете, мода обвязывать лоб платком возникла у преступников просто так? В этом напоминании, собственно, и заключается проклятие, а в остальном оно безвредно. Криминальный мир это меньше задевает — все и так знают, что они не овечки, но для добропорядочных граждан это конец репутации. Я уж не говорю о сотрудниках банка.

Пока он рассказывал это, все взгляды устремились на банданы близнецов. Артура, Люпина и Тонкс успели посвятить в случившееся с Джорджем и Фредом, хотя надписей те еще никому не показали. Билл посмотрел туда же, вспомнил письмо и изменился в лице.