Ведунья

ВЕДУНЬЯ

Многие путают старинное знание ведовства с прочими способностями. С чародейством, ведьмачеством, травознаньем и даже целительством. Эти ошибки разумеется смешат настоящих ведуний, но они никому и никогда не объясняют и не собираются открывать истинный смысл этого понятия и огромное различие между ним и прочими талантами. Оставляя всем любопытным их грубейшее заблуждение ради сохранности тайны своих особых умений.

Книга первая

Ведунья против князя

Семнадцатое сеноставня

Приграничный городок Заленс.

Дилли

-Ой... Дилли... кажется к тебе гость...

В растерянном голосе Соны, белошвейки из соседнего салона, отчетливо слышались изумление и зависть. Едкая, зеленая и древняя как мир женская зависть к подружке, которой внезапно сказочно повезло.

-Семнадцать, восемнадцать... — Дилли невозмутимо досчитала до двадцати, аккуратно ссыпала пилюли в коробочку, запечатала, наклеила руководство и подала сверточек Соне.

-С вас десять серебрушек.

И лишь получив монеты и заперев кассу, перевела взор на следующего клиента. Вернее, на огромный сноп полевых цветов, над которым наливалось жаркой обидой круглое, губастое и носастое лицо колбасника.

-Добрый день, господин Шульт. У вас праздник? -Ее кроткий голосок звучал по обыкновению мягко и приветливо и это подействовало на хозяина колбасной лавки как большая кружка холодной мятной настойки.

-Это у вас праздник, дорогая Дилли, — объявил он, высокомерно задрав нос, — я решил сделать вам предложение. Не благодарите... я не глуп и сам прекрасно понимаю, как вы счастливы. У меня вам не придется столько работать... и ваше доброе имя будет надежно защищено. Я конечно отлично знаю, что у вас нет ни приданого, ни фамильных украшений... и не собираюсь вас за это упрекать. Зато вы скромная и приветливая девушка... и вполне достаточно, если будете помогать за прилавком. Не каждый день, разумеется, только в праздничные. У меня большой дом и его нужно содержать в чистоте.

-Благодарю вас за доверие, -проникновенно произнесла Дилли и поднесла к глазам белоснежный платочек, — я так тронута. Сколько времени у меня есть на раздумья?

-Да чего ж тут думать? — искренне изумился он, — запирай свою лавчонку и идем в храм. Жрец Парвентий весьма уважает копченые гусиные колбаски, прихвачу корзинку и он сразу проведет для нас обряд единения. Через три дня ярмарка... как раз успеешь вникнуть в дела.

-Простите, уважаемый господин Шульт! — в голосе тоненькой, какой-то бесцветно бледной девицы неопределенного возраста звенели оскорбленное достоинство и обида, — но вы не подумали, что скажут обо мне люди! О нас! Если я сейчас бегом побегу с вами в храм, как нашкодившая дебютантка! Та же ваша соседка, булочница Онесса! И белошвейка Сона, которая вас тут видела! Нет уж. Оставляйте ваш букет и гордо идите домой, сообщая всем, что я, как разумная девушка, попросила два дня на раздумья.

-Но Дилли... — взревел Шульт, уже распределивший на ярмарочные дни задания для всех своих работников, и молодая, аккуратная жена очень удачно вписалась в его планы.

-Ни слова больше! — остановил его гневный взгляд невесты, — Если кто-то скажет, что этого много, поясните, что изначально я просила пятицу, но вы же умеете уговаривать? К тому же я не собираюсь идти в храм в старом платье. И не волнуйтесь, новое я куплю за свои, некрасиво тратить деньги жениха, пока не проведен обряд.

-Ну да, — пробормотал он, сраженный здравомыслием Дилли , втиснул ей в руки свой веник и важно задрав голову, направился в обратный путь.

-Проклятье... — шипела Дилли, разбирая пучок цветов на букетики и выставляя их на подоконнике. — И принесла же его нелегкая...вот приспичило! А я ведь так надеялась пережить тут зиму! Придется менять планы...

Это было не так-то просто, хотя она всегда заранее готовила пути отступления. Ну или побега, если честно. Она сразу знала, что поживет на новом месте годик, полтора и помчится дальше, как улетающий от зимы яркий листок. Зато не было ни слез, ни боли, ни особого разочарования, хотя от жизни в этом небольшом приграничном городке Дилли втайне ждала намного большего.

И ничего тут не поделать, девушки всегда живут надеждами... независимо от того, как они выглядят и какие секреты прячут в рукаве. И ведунья тоже была не против замужества ... даже если жених и не вызывал бы пресловутой дрожи в коленях.

Но хотя бы не был противен до глубины души, не пах чесноком и застаревшим свиным салом и не ковырял в ухе толстым волосатым пальцем. Но раз уж так случилось, нужно воспользоваться вырванной у колбасника форой, и запутать следы как можно надежнее.

Лавку Дилли закрыла пораньше и шла в снятую комнатушку с пышным букетом в одной руке, и неизменной сумкой — в другой. Волнуя знакомых горожан загадочно — мечтательным видом и рассеянной улыбкой, и абсолютно не замечая понимающих и заинтересованных взглядов. Пусть думают, будто она их не видит и не ведает, кто просто завидует, а кто еще и злорадствует, потому что знает, как несладко придется молодой жене в зажиточном доме.

Дома она сначала вытащила изо всех карманов и искусно сплетенного из ромашек туеска, который даже вблизи трудно было отличить от простого букета все свои самые ценные пилюли и мази, а также провизорский инструмент и весы.

Сначала наскоро перекусила, затем быстро переоделась и умело сложила свой багаж. Только самые новые и ценные вещи, остальное раскладывая так, чтобы ни у кого не осталось сомнения, что хозяйка ушла ненадолго и скоро вернется.

И на минуту замерла в раздумьях. Теперь ей предстояло самое трудное, забрать свое имущество так, чтобы никто ничего не заподозрил раньше времени. Разумеется, вынести незаметно пару сундуков и саквояж не удастся никому, но разве обязательно тащить их с собой?

Девушка покосилась на потемневшие от времени, сильно потертые, но крепкие еще сундучки, и сокрушенно вздохнула, признавая неизбежность их потери. Зато можно будет сложить в них все то, что она изначально не собиралась брать с собой. Разумеется, кроме особого, невзрачного, бесформенного поношенного платья, скрывающего любую женщину от мужских взоров надежнее самого сильного наговора. Хотя ей отвод глаз без надобности, ведуньи обходятся своими силами, да и магические вещички и зелья очень дороги.

Черкнув записку хозяину постоялого двора, Дилли отправила ее с хозяйским сынишкой и принялась переупаковывать багаж. Вскоре заполненные старьем сундучки заняли свое место, а перед дверью появились два тючка, в которых любой мог без труда узнать свернутые валиком пуховую подушку и одеяло. И только Дилли знала, что это лишь выцветшие верхние чехлы, набитые ее теплой одеждой. Где-то в середине, надежно замотанные прятались обувь и ценные вещицы, а все остальное уместилось в саквояже.

Громоздкий подсвечник, купленный из-за высоты подставки, пришлось оставить. Зато, оглядев в последний раз комнату, в которой прожила с прошлой осени, Дилли с удовольствием признала, что даже сама не заподозрила бы, что временная хозяйка собирается покинуть ее навсегда.

-Дилли, — постучав, в дверь заглянула хозяйка дома, слегка увядшая дама в домашнем капоте и папильотках. — там прибыл Джис на коляске, ты куда-то едешь?

-Да, дорогая моя госпожа Лота, моя жизнь резко изменилась, — С искренней печалью сообщила Дилли, — господин Шульт сделал мне предложение. Я взяла на раздумье два дня, но на самом деле намерена согласиться. Вы же понимаете, что это очень достойная партия?

-Несомненно, — убежденно кивнула Лота, и сама мечтавшая заполучить в полное распоряжение кладовые колбасника, — но у меня нет денег... вернуть за квартиру.

-Пусть это будет оплатой за вашу доброту, — вздохнула Дилли, страстно мечтая поскорее уйти, — присмотрите, чтобы никто сюда не входил, пока не вернусь. Мне нужно купить платье для свадьбы и заодно отдать поменять наперники, сама я не рискну этим заниматься, весь дом будет в пуху.

-Какое разумное решение, — с энтузиазмом подтвердила Лота, пропуская выходившую постоялицу, легко несущую в одной руке тюк с подушкой, а другой саквояж и скрученное одеяло. — А лавку ты так и будешь арендовать?

-Пока не решила, — с сомнением призналась ведунья, забрасывая на сиденье тюки и устроилась рядом, с удобством на них облокотившись, — жених считает, что мне проще будет иногда помогать ему в делах.

-Ну да, — согласилась хозяйка и, проводив взором резво рванувшую вперед повозку саркастически добавила, — так-то тому жадному коротышке в разы выгоднее.

Двадцатое сеноставня

Брагод, столица свободного княжества Онзирского.

Граф Гардант Тровенг

-Лорд Тровенг, — дежурный охранник учтиво склонил голову перед идущим мимо тайным советником князя, по совместительству начальником тайного сыска, — вам принесли срочную почту.

-Спасибо, — легко взбегая по лестнице отозвался высокий мужчина из тех, о ком говорят : ладно скроен и крепко сшит.

Особое, экстренное письмо он рассмотрел с порога, узкий конверт с алой полосой не лежал вместе с остальными посланиями на подносе, а был воткнут в подставку для бумаг, так, чтобы не заметить его не смог и самый рассеянный человек. А Тровенг таковым никогда не был, наоборот, отличался внимательностью, быстротой суждений и нестандартностью решений.

Сбросив на спинку стула легкую форменную накидку, Гардант аккуратно разрезал конверт и достал лист бумаги. Всего несколько строк:

"Гард, ты просил оповестить, если у нас будут сведения о женщинах с именем, входящим в твой список. Не знаю, заинтересует ли тебя заявление колбасника Шульта из Заленса, о пропаже восемнадцатого сеноставня его невесты, аптекарки Дилли, худощавой невзрачной девицы примерно двадцати шести — тридцати лет. Преданный тебе Саберт ".

-Уже три дня, — сунув письмо в карман, сердито фыркнул лорд, и дернул шнур звонка, — Этот жених не очень-то торопился ее искать.

-Лорд Тровенг? — Юнтас, секретарь, всегда подтянутый и щеголеватый как княжеский гвардеец, мгновенно возник на пороге ведущей в канцелярию двери.

-Вызови немедленно крылет и Ланса, я улетаю в Заленс, — скомандовал ему начальник, подхватил накидку и направился в личную комнату, где стояла кровать и хранилось несколько комплектов одежды на все случаи жизни.

На этот раз он надел простую форму, застегнул на торсе пояс с оружием и инструментом дознавателя. Прихватил длинную теплую куртку, перчатки и шлем с очками и забросил за плечо походную сумку. В ней было все нужное на случай, если полет не удастся и придется добираться до жилья своими ножками. Такое случалось хотя и очень редко, но судьбу лучше не дразнить.

Вскоре появился Ланс, одетый точно так же и с такой же сумкой, но на крышу здания они поднялись лишь после того, как получили известие, что крылет уже прибыл.

Удерживаемая замком легкая лодка чуть покачивалась в причальных сетях у вершины слегка наклонной гладкой площадки. Карлик — погонщик обходил кархов, оделяя кусками мяса, политыми дающим силу и послушание зельем. Мощные птицы не любили своих сородичей, и без этой предосторожности рвались бы в разные стороны. Устроившись полулежа в похожей на плоское корыто кабинке крылета, мужчины натянули шлемы, опустили очки и до глаз надвинули меховой полог. Наверху было холодно и сильно продувало.

Вскоре вернулся погонщик, устроился в узкой крохотной передней кабинке и щелкнул рычагом, отцепляя замок. Затем раздалась резкая команда и первая из шести пар птиц ринулась вперед, к краю крыши. Это были самые неприятные для пассажиров минуты, казалось, будто голенастые кархи не сумеют раскрыть тяжелые на вид волочащиеся крылья, не смогут подняться в небо и вместе с люлькой покатятся вниз по балконам и террасам.

Но как обычно все обошлось. Срываясь с твердой поверхности отлично выдрессированные летуны мощными взмахами огромных крыльев моментально поднимали себя вверх и занимали свои места в сложной связке. Едва вся стая оказалась в воздухе, а люлька закачалась под ними, погонщик умело развернул крылет на восток и тот, все набирая высоту, плавно устремился к Заленсу.

За несколько часов, пока они летели до стоящего на торговых путях Зарта, среднего по меркам княжества городка, начальник тайного сыска успел выспаться, проголодаться и промерзнуть. Не спасали ни меховой полог, ни теплая одежда, ни прижавшийся сбоку маг.

-У меня есть фляжка... — часа за два до прилета предложил Ланс, и до Тровенга донесся запах рома.

Хорошего, выдержанного и мягкого, какой варили только травники из Метносы. Гард сделал пару глотков и вскоре ощутил, как по занемевшим пальцам ног прокатилась теплая волна.

-Наговоренный?

-Разумеется, — буркнул Ланс, и осторожно осведомился, — а с чего это мы мчимся отыскивать чужую невесту, словно нам своих не хватает?

-Шутник, — фыркнул Тровенг, — откуда у тебя невеста?

Близкими друзьями они не были, не так-то просто подружиться с главным сыскарём его светлости, князя Сайморса Онзирского. Но по делам встречались частенько, приходилось и как в этот раз работать в паре. И потому многое знали о сильных и слабых сторонах напарника, о предпочтениях в еде и быту и разумеется, о личной жизни.

-У меня их четыре, — ничуть не хвастаясь, заявил Ланс, и невесело усмехнулся, — осталось дождаться, пока хоть парочка отсеется.

-А последние две? — лениво спросил сыскарь, уже догадываясь, какой получит ответ.

-Предложу тройной союз. Меня часто не бывает дома... им не скучно будет.

-Заботливый... А не боишься, что объединятся?

-Этого нужно бояться только тому, — убежденно сообщил Ланс, — кто выбирает женщин наглых, вздорных, капризных и непредсказуемых. Лично я таких терпеть не могу. Все мои невесты тихие, покладистые, добрые, не ревнивые... жаль, нельзя жениться на всех сразу.

-Очень правильный запрет... — буркнул сыскарь через полчаса, когда маг уже считал, что начальник забыл и о нем, и о его женщинах, — иначе у таких прохиндеев как ты будут целые гаремы, а остальным не достанется и по одной жене.

И непонятно было, шутил он или прорвалось наружу нечаянное откровение. К тому же Ланс не зря работал на тайный сыск, где все были в курсе чужих секретов, и знали о том, куда иногда ездит с визитами их шеф.

В Зарт они попали поздно ночью. Ориентируясь лишь по памяти птиц, знавших в этом направлении все посадочные площадки, опустились на крышу самой большой гостиницы.

И едва люлька крылета закачалась в причальной сети, отстегнутая от ринувшихся к кормушкам и поилкам кархов, к прибывшим устремились услужливые, ловкие горничные. Путешествие на крылетах было очень дорогим удовольствием, доступным лишь избранным, и слуги отлично это знали.

Приказав доставить ужин в номер и заказать крылет на утро Тровенг отправился умываться. А когда вышел из ванной комнаты, обнаружил накрытый стол, бутылку темного вишневого ликера и миленькую служаночку в кокетливой крахмальной наколке.

-Уберешь утром, — холодно глянув на нее, бросил лорд на уголок стола серебряную монетку, — и передай хозяину: он лишится лицензии, если ночью возле моей двери будут петь, скрестись или вздыхать. Иди.