— Хирузен-доно, Тсуме-доно, мое почтение. — Раскланялся Хиаши, после чего иронично поднял бровь. -О, какие люди... Никак нас почтил своим вниманием лучший историк академии. Как жаль, что ваши навыки преподавателя тай настолько уступают вашим мирным талантам. Впрочем, я вижу, вы уже начали разговор? Возможно, наше присутствие не столь необходимо, если вы не считаете нужным дождаться нас?
— Приношу свои извинения. — После ритуала взаимных приветствий проговорил Каге. — Но Тсуме-доно была крайне убедительна в своем желании узнать, что же именно произошло с ее сыном, и почему сейчас лучшие ирьенины госпиталя не в силах сказать, выживет мальчик или нет?
— Крайне любопытные события имеют место. — Меланхолично произнес Хиаши, усаживаясь на услужливо пододвинутый человеком в маске стул. — Первое, происходит стычка между Кибой-куном и Акирой-куном, еще до обеда. Второе. Сенсей, ведущий экзамен по тайдзюцу ставит уже поссорившихся учеников в пару на жесткий спарринг. И наконец, третье, самое интересное: почему-то у Умино хватило навыков и опыта, что бы остановить начавшего, признаю это, смертоносную 'небесную' серию Акиру, но вот догадаться остановить вышедший за все рамки поединок после боевой трансформации Кибы он почему-то не смог. Интересные события происходят в лучшем из миров, не правда ли, Тсуме-доно?
— О какой именно стычке идет речь, Хиаши-доно? — Низким грудным голосом проговорила женщина. — Меня об этом никто не проинформировал! — Хината, повинуясь кивку отца, начала рассказ о стычке в коридоре.
— Вот как... — Задумчиво пробормотала глава клана Инудзука. — Скажи-ка мне, Акира-кун. Зачем ты вмешался? Нет, — улыбнулась Тсуме девочке, — я вовсе не оправдываю поведение моего сына, он вышел за все рамки вежливости по отношению к благородной девушке, но... Неужели ты не слышал поговорку — милые бранятся — только тешутся? Кроме того, уж кто-кто, а Хината-химэ способна проучить глупого влюбленного дурака не хуже тебя.
— Прошу прощения, Тсуме-доно, — начал я, получив разрешающий кивок Хиаши, — но до тех пор, пока рядом есть хотя бы один мужчина рода Хъюга — принцесса клана не будет защищать себя сама. Поступить по-другому для меня означало бы потерять лицо — а зачем мне жизнь, если потеряна честь? — Вот так вот, Тсуме. Все ровно так, как меня учили. А теперь попробуй, опровергни мое право на вмешательство.
— Вижу, у вас в клане растет достойная смена, Хиаши-доно. — Холодно улыбнулась женщина.
— Скажи-ка мне, Акира-кун. — Вмешался в разговор Каге. — Ты и правда напал на учеников академии?
— Напал? — Изумленно поднял я бровь. — Но, Хирузен-доно, нападение было совершено на меня! Хорошо, признаю, нападение — это слишком сильное слово, но хватать шиноби благородного рода сзади... Как жаль, что Ирука-сенсей уделял все свое внимание истории Конохи, не озаботившись объяснить ученикам правила поведения, достойные истинных нинзя!
— Хорошо, Акира-кун, — начал было Каге, но в этот момент распахнулась одна из дверей, и в кабинет стремительно вошел один из АНБУ в маске волка.
— Прошу прощения, мой Каге, но вы отдали приказ немедленно уведомлять вас обо всех изменениях в состоянии здоровья Кибы Инудзуки, — после чего, полностью игнорируя хищно подавшуюся вперед женщину, продолжил, — состояние ребенка удалось стабилизировать, теперь оно стабильно-тяжелое с негативным прогнозом в перспективе. В госпитале Конохи в данный момент отсутствуют ирьенины 'S'-ранга, местоположение Тсунаде Сенджу неизвестно, а Окини Хъюга отошла от дел, полностью посвятив себя воспитанию детей клана.
— Вот что, Тсуме. — Ворчливо начала Окини-сама, предварительно откашлявшись. — Я, конечно, отошла от дел, но твоего малыша я умирать не брошу. Другое дело, что мое длительное пребывание в госпитале исключено, мне хватает забот с Акирой, который был тяжело ранен, и последствия, сама понимаешь, будут еще долго аукаться. Но я готова принять твоего сына в клановый госпиталь Хъюга, где ему, как ты понимаешь, будет оказана лучшая помощь, какая только возможна.
— Я... — Перехваченным голосом проговорила Инудзука, после чего сломалась в глубоком поклоне. — Спаси моего ребенка, Окини-сама, век помнить буду. Только помоги!
— Ну конечно, помогу, — проворчала Окини, — не бросать же ребенка на произвол судьбы.
— У клана Хъюга нет претензий к клану Инудзука. — Спокойно произнес Хиаши, обозначив уголками губ легкую улыбку, адресованную сломленной горем женщине, перед которой замаячила тень надежды.
— У клана Инудзука нет претензий к клану Хъюга! — В очередной раз сломалась в поясном поклоне женщина.
— Что же, — довольно улыбнулся Хокаге, — я рад, что эта печальная, воистину трагичная, ситуация решена ко всеобщему удовлетворению.
— Решена? — Вопросительно глянул на Каге Хиаши. — Видите ли, Хирузен-доно, решена, но пока не совсем. Есть два вопроса, который клан Хъюга просит и требует немедленно рассмотреть.
— Вот как, — задумчиво сложил пальцы рук Сарутоби, — я вас внимательно слушаю.
— Первое, — начал Хиаши, — произошла совершенно нетерпимая ситуация на экзамене, как вы считаете, Тсуме-доно? — Дождавшись яростного кивка едва не потерявшей сына женщины, чьи инстинкты требовали крови виновника, глава клана Хъюга продолжил. — Я полагаю, Ирука Умино должен принести извинения. Публичные. Перед классом, детей которого он обучал на протяжении четырех лет. Тех самых детей, которых он поставил на грань смерти.
— Второе, — продолжила седовласая старейшина, — заключается в том, что главный ирьенин академии совершенно не соответствует занимаемой должности. Предлагаемые им решения по лечению пациентов едва не сделали моего приемного сына инвалидом, и я даже думать боюсь, к чему могло привести его вмешательство в лечение юного Кибы! Я готова предоставить на это место всесторонне обученного специалиста не ниже ранга 'А'!
— Да, — кивнул Хиаши, — как отец, чья младшая дочь только-только будет поступать в академию — я вынужден настаивать на обоих мерах. Первая повысит ответственность учителей, работающих с самым ценным, что есть у кланов — с их молодежью. Вторая мера даст детям шанс успешно пережить обучение. Как вы считаете, Тсуме-доно?
— Согласна с обоими пунктами, — нехорошо улыбнулась белеющему на глазах Ируке женщина. — Оба требования полностью обоснованы, и их претворение в жизнь только улучшит качество обучения, что, очевидно, полностью в интересах Конохи. Вы согласны со мной, Хирузен-доно?
— Что же. — Засиял улыбкой старик в смешной церемониальной шляпе. Вот же, а? Ничего его не берет... Умеет играть, но умеет и проигрывать, таких противников невольно уважать начинаешь. — Я полностью согласен. Ирука... Ты знаешь, что нужно сделать.
— Да, мой каге, — мертвым голосом ответил сенсей — комиссар, чей голос постепенно обретал твердость камня. — Да пребудет с вами Воля Огня!
Мы шли домой, на шее болтался свежевыданный протектор, и я чувствовал, как на моих губах появляется яростная, довольная улыбка. Не трогай клан Хъюга, пропагандист-затейник, порвем в клочья. Месть, это как суши... Ее едят холодной! Легкая улыбка появилась на губах смотрящих на меня старейшины и главы клана, и мне захотелось поблагодарить их за преподанный мне урок — как именно нужно вести дела в той мутной от крови воде, в которой плавали политические акулы Конохагакуре. Убить трех зайцев одним броском куная — это ведь уметь надо... Получить благодарность главы совсем не дружественного клана, оказав той услугу, которую во всей Конохе кроме Хъюга никто оказать не мог, поставить на место Умино, поливавшего клан дурно пахнущими речами, да еще и пропихнуть своего человека в святая святых академии! Нет, решительно мастера. Жаль только, что я никогда не узнаю, что же именно исходно планировали мои учителя на мой первый академический день!
Мне дали отдохнуть буквально полчаса, не более того. После этого за мной зашла Окини-сама, в традиционной одежде, и потребовала немедленно одеть торжественное клановое облачение. Похоже, безумный день вовсе и не думал подходить к концу. Под обстрелом десятков взглядов соклановцев мы шли к резиденции главы. Ох, чует моя селезенка — все это 'ж-ж-ж' вовсе не спроста. Хината совсем не просто так пару раз якобы обмолвилась о неких планах своего отца. В зале совета клана каменными изваяниями застыли Хиаши, с Хинатой по правую руку, и старейшиной Тораки-самой по левую, напротив же, у противоположной стены сидела застывшая статуэткой Миори. Из дверей в противоположном конце зала вплыла Акинами-сан, держащая за руку семилетнюю Ханаби-тян.
— Ну что же, Акира Хъюга! — Смерил меня тяжелым взглядом Хиаши. — Ты пришел к нам настоящим маленьким варваром, но за спиной у тебя долгий путь. Готов ли твой сын принять волю клана, первая в совете?
— Мой сын — продолжение моей плоти, моей воли, моей судьбы! — Жестко парировала Окини-сама.
— Достоин ли он, старейшина? — Холодно уточнил Хиаши.
— Достойна ли я, вождь? — Усмехнулась Окини, с силой стиснув мое плечо.
— Раз! — Торжественно объявил Хиаши. — Скажи мне, дочь моя и наследница — доверяешь ли ты Акире Хъюга?
— Как себе, отец мой и вождь! — Ответила Хината, смотрящая на меня смеющимися глазами.
— Два! — Продолжил глава клана. — Скажи мне, Миори, рожденная в клане, надежен ли твой брат?
— Нет никого надежнее, о вождь! — Торжественно провозгласила нэ-сама. Предательница! Уж она то могла и намекнуть бы, хотя бы полслова шепнуть. Поймавшая мой добрый и одухотворенный взгляд сестренка незаметно подмигнула мне.
— Три! — Провозгласил Хиаши. — Скажи мне, старейшина Тораки, чиста ли кровь юного Хъюги?
— Чище нет, о глава! — Сказал, как плюнул Тораки, не глядя на меня. Неприязнь, возникшая шесть лет назад — вовсе никуда не делась.
— Четыре! — Продолжил традиционный опрос лидер. — Скажи мне, мой маленький цветок, готова ли ты отдать свою руку, свое сердце, свою судьбу в руки Акиры Хъюга?
— Готова, папочка! — Маленькая язвочка смерила меня взглядом и неожиданно улыбнулась. — Но только если он больше не будет бегать за этой глупой Яманакой!
— Пять! — Подавил улыбку Хиаши. — Скажи мне, Акинами, свет моей души — примешь ли ты Акиру Хъюга? Признаешь ли ты его равной своему сыну?
— Могу ли я отказать тому, кого выбрал ты, о муж мой? — Риторически, но очень торжественно спросила первая леди клана. — Тому, кого воспитала та, что превыше прочих? Тому, чья кровь чиста? Тому, кому наследница доверяет больше тех, кто был рожден в клане? Тому, кого избрала та, что суждена ему по законам крови? — Акинами перевела на меня неожиданно тяжелый, пригибающий к полу взгляд. — Я приму тебя, Акира Хъюга, как равного моему сыну.
— Слушай же волю клана, Акира Хъюга! — торжественно провозгласил резко хлопнувший в ладони Хиаши. — Высшая ценность клана — его дети и наследники его славы, которые приведут клан к новым победам. Высшая доблесть — дать им возможность идти по пути клана. Высшая цель любого в клане — дать клану новую кровь и новую жизнь. Готов ли ты принять волю клана, Акира Хъюга?
— Готов! — Четко отрапортовал я, глядя в пространство. Как будто, саркастически подумал я, у меня есть выбор. Хотя да, есть... Между симпатичной девочкой, которая вырастет в настоящую красавицу, и самым натуральным суицидом. А что, собственно... Не самый худший вариант, в конце-то концов. Не на крокодиле престарелом жениться. Стерпится — слюбится, да.
— Очень хорошо! — Хиаши резко хлопнул в ладони. — Все свободны. А вас, Окини и Акира, я попрошу остаться.
В зале совета остались четверо — я, старейшина, глава глана и наследная принцесса. Ох, не нравятся мне эти оценивающие взгляды... Одна Хината пытается ободрить хотя бы взглядом. Вот, подмигнула. Ну что же, нужно сесть максимально ровно, спина прямая, плечи чуть назад, и, чуть ли не самое главное — нацепить на лицо совершенно непроницаемое выражение. Держись, Костя-Акира, вон они, те самые планы ее папаши. Сейчас тебе отсыпят неприятностей, не унесешь...
— Скажи мне, Акира. — Глава клана пристально посмотрел мне в глаза. — Каковы твои планы? Ты уже вырос, и самое время принять решение, определяющее твою судьбу.
— Планы? — Чуть поднимаю в удивлении бровь. Ох, только бы не переиграть. — Какие у меня могут быть планы, кроме как служить моему клану, Хиаши-доно? — Дружный, заливистый хохот прокатился по полупустому залу. Смеялись вся троица Хъюг — начиная с Окини, заканчивая вечно невозмутимым и спокойным Хиаши. Хината так та вообще опрокинулась на спину, хохоча и болтая ногами.
— Да уж, вырастили на свою голову... — Пробурчала чуть успокоившаяся Окини-сама. — Мальчик, а давай начистоту? Неужели ты себя таким великим интриганом считаешь?
— Начистоту? — Усмехнулся я, покосившись на чуточку успокоившуюся Хинату. — Знаете, сдохнуть где-нибудь под кустом в стране Риса, неся туда волю Огня — отнюдь не самая моя сокровенная мечта. Не хотелось бы умирать за чужие для меня интересы. Я бы предпочел сидеть где-нибудь в тихом, хорошо защищенном месте, и работать скорее головой. А на передовую пусть такие как Инудзуки и Узумаки идут, им там самое место. И для меня бонус, опять же — лечить то, что останется от тех, кого отправят на войну. Без работы никогда не останусь.
— Вот так-то лучше. — Усмехнулся Хиаши-доно. — В кругу семьи мог бы и пооткровеннее быть. И ты прав. Посмотри, к чему пришли Сенжу? От некогда величайшего из кланов остались жалкие ошметки!
— Слушай и думай, Акира! — Хината, сверкнув глазами, ткнула в меня пальцем. — Сенжу относились к Конохогакуре, как к своему детищу. Да, биджу меня раздери — Коноха и была их ребенком! Именно Сенжу превратили забытый небом городок в одну из величайших скрытых деревень, именно Сенжу вынесли на своих плечах тяготы трех мировых войн, именно Сенжу сломили мощь Ивагакуре в последней войне. Где теперь Сенжу, Акира? Последней из великого рода так нравится нынешняя Коноха, что ее за последние годы тут не видели ни разу!
— Да уж, — Ворчливо дополнила Окини-сама. — Бедная Тсунаде бросила все, что имела вовсе не просто так. Ублюдок Сарутоби постарался на славу, отправляя на алтарь бога войны последние силы клана. Именно кровью Сенжу были оплачены великие победы Конохи. Да Тобирама Сенжу, небось, в могиле своей извертелся! Поверил, и кому? А уж когда до власти Узумаки дорвались... Знаешь, Акира, Минато был совсем неплохим человеком. Но вот Кушина, со своим трижды проклятым кланом беглецов... Они привыкли быть первыми в Водовороте. И от своих привычек, уж ты поверь, отказываться и на новой земле не собирались.
— Я уверен в одном. — Усмехнулся Хиаши. — Лис напал именно со стороны Узумаки не просто так. Ты помнишь из уроков истории, как эта огненная тварь шла? Да она же Коноху сначала по дуге обогнула, проклятие! Итак, Акира. Ты прав в одном. Нет ничего хуже, чем умирать за чужие интересы. Но мы вынуждены делать это. Пока вынуждены. Однажды, Акира, мы станем заведомо сильнейшими. Нет, не при моей жизни, и даже не при жизни Хинаты.
— Но однажды, — продолжила Окини, — это все же произойдет. За последние сто лет мы добились очень многого. Мы научились идеально прогнозировать — будет ли потомство обладать бьякуганом. И, ты просто не поверишь, мальчик — но численность побочной ветви у нас сокращается из года в год. А число тех, кто владеет одним из величайших додзюцу — неуклонно растет!
