— Я слушаю, мама. — Девочка тряхнула головой, сдувая с лица непослушную прядь волос. — Акира, а когда мы будем жарить мясо?
Готовку мяса я решил разделить на две части. Первые два куска поджарю я сам, а вот третий пусть жарит под моим присмотром девочка. Практика, практика и еще раз практика... Другого ключа к успеху пока не придумали. Подав чакру в фуин печать печки, я отрегулировал нагрев местного аналога конфорки, после чего, смазав сковороду тонким слоем растительного масла, опустил ее на огонь.
— Видишь, Ханаби-тян, — я бросил взгляд на стоящую рядом девочку, — нужно сначала подготовить сковороду. Как нагреется, кладем мясо. Но аккуратно, смотри, не обожгись! — Я отправил два куска мяса на зашкворчавшую маслом сковородку.
— Я все поняла. — Девочка безапелляционно кивнула головой. — А дальше?
— Дальше жарим пять минут, потом переворачиваем, и жарим еще пять. Мясо порезано не слишком толсто, мы его, как ты помнишь, еще и отбили. — Ханаби сосредоточенно кивнула. — Так что долго жарить не придется. А как прожарится десять минут, переворачиваем еще раз и убавляем огонь. Главное тут не пережарить, а то будет мясо будет как подошва сандалии.
— И часто ты ел подошвы, Акира? — С любопытством интересуется малышка.
— Ох, Хана-тян, чего я только не ел... — Вздыхаю я, переворачивая мясо. Угу, хорошая отбивная выйдет. Ноздри жадно ухватывали ароматы свежеприготовленного мяса.
— Долго еще? — Чуть ли не прыгает вокруг меня девочка.
— Нет. — Усмехаюсь я. — Только тебе все равно еще один кусок самой жарить.
— Ну-у-у! — тянет девочка.
— Давай работай, будущая хозяйка. — Рассмеялся я. — А то так ничему и не научишься.
— Научусь! — Топнула ногой химэ. — Все, дай я.
— Приступай, — согласно кивнул я, отходя от плиты. — А я пока салат заправлю.
— Уже заправлено, — улыбнулась Акинами.
В общем, обед получился самое-то. Как и ожидалось, тарелка с поджаренным маленькой химэ куском мяса досталась мне. Хм, почти не пережарено. Ну, по крайней мере, зубы не сломаешь. А вообще, после бесконечного варенного, паренного, тушенного мяса поесть свежей жарехи... У-у-у. Скажем нет здоровому образу жизни, хотя бы иногда! Девочку от тарелки вообще не оторвать было, да и ее мама отдала должное не самому обычному для Хъюга блюду. Правда, Акинами слегка перестаралась с салатом. Ну зачем она туда чили бухнула, а? Впрочем, я за шесть лет свыкся с местными обычаями класть перец везде, куда можно, и даже куда нельзя. Да биджу меня заешь, тут даже одна из разновидностей печенья готовилась с перцем и корицей. Сладкая выпечка с чили — это что-то!
— Ну что же, — довольно подвела итог Акинами, — не плохо. Хотя в Суне мы такое готовим по другому. Дочь, вечером я тебе покажу.
— Мама, — девочка обвиняюще уставилась на мать, — а почему ты меня такому раньше не учила?
— Вредно это, дочка. — Мать с сожалением взглянула на опустевшую тарелку. — Но, раз уж твой будущий муж готов тебя такому учить — то и я могу многое рассказать. Все равно он теперь от тебя не отстанет, пока ты не научишься на его вкус готовить.
— А разве это плохо, мама? — Ханаби внимательно посмотрела на Акинами.
— Это хорошо. — Женщина улыбнулась. — Просто странно... Твой отец никогда не говорит, что бы ему хотелось. И никогда не критикует то, что я подаю, он просто ест и говорит спасибо. Так что тебе будет очень интересно, маленькая моя.
Скрипнула отодвигаемая дверь, и на кухню зашла мрачная Окини-сама. Оглядев кухню, она тяжело вздохнула, и с силой провела ладонями по лицу.
— Хорошо сидите? — Поинтересовалась старейшина.
— Неплохо. — Нейтрально ответила Акинами. — Есть новости?
— Есть. — Зло выдохнула Окини. — Акира, изложи-ка свое мнение. Все же, происходящее тебя касается напрямую.
— Скажите, Окини-сама, — я с интересом посмотрел на вышедшую из себя старейшину, — что показал опрос Гай-сенсея?
— Он именно тот, кем кажется. — Усмехнулась, нехорошо блеснув глазами, седовласая женщина. — Он не подставное лицо, у него нет ментальных закладок, и ему совсем не нравится то, как он вынужден жить. И он искренне готов помочь всем своим ученикам пережить практику, даже без того приза, который его ждет в конце.
— Даже так? — Изумленно вскинул я бровь.
— Именно так, мальчик. — Горько улыбнулась старейшина клана. — Он не политик, знаешь ли. Его, наоборот, приводит в бешенство сама мысль, что кто-то ради достижения своих целей ставит под удар детей. Но тут понятно, после трагической гибели его семьи он относится к детям очень уж... Ладно, не важно.
— Вот как... — Я задумчиво потер подбородок. — Знаете, есть мнение, что Хокаге решил сложить тухлые яйца в одну корзинку, после чего запустить ее подальше. Очень уж высказывания наставника команды не похоже на восхваления власти. Да и племянник его... Не думаю, что Сарутоби Хирузен рассматривает мальчишку-калеку как ценный ресурс.
— Очень хорошо. — Одобрительно кивнула Окини-сама. — И, какова же, по твоему, роль третьего члена команды? Сакура Харуно, кто она?
— Потенциальный объект вербовки для АНБУ. — Не задумываясь ответил я. — Девочке не нравится клан Хъюга. Судя по некоторым ее обмолвкам у меня сложилось впечатление, что у нее были сложности в общении с Хинатой. Ну и Ируке Умино спасибо сказать нужно. Постарался, ничего не скажешь. Итого, ей, скорее всего, будет предложено сотрудничество, с целью информирования руководства деревни, о планах коварных Хъюга.
— Хорошо. — Довольно кивнула Окини-сама. — Ты все же не безнадежен. Но вот насчет корзинки с тухлыми яйцами ты, скорее всего, ошибаешься. Хокаге, как бы я к нему не относилась — не безумец, что бы убивать ближайшего родственника правящей семьи клана, ведь если это выплывет... Он, как и вся его родня, проживут не долго. Нет, делать этого он на прямую не станет. Напрямую — нет. — Окини-сама отрицательно покачала головой. — Но вот окунуть вас в не самые приятные задачи — тут и к гадалке не ходи. Грязи тебе насмотреться придется, да...
— То есть, прямой угрозы эта практика не несет? — Изумился я. И как все это понимать? К чему же весь сыр-бор тогда?
— Как раз просто на практике возможны самые различные варианты, потому как Хокаге известна статистика гибели групп в тех или иных ситуациях. — Отрубила Окини-сама. — И ваша задача — это пережить. Права умереть у тебя нет, Акира! А теперь давай поговорим насчет твоей исследовательской работы.
— Прошу извинить, но мы с Ханаби вас покинем. — Решительно поднялась Акинами, и, проходя к выходу из кухни, мимолетно сжала мое плечо. — И постарайтесь сильно не кричать, право же, слышимость тут прекрасная.
Дождавшись, пока мать и дочь покинут кухню, с вскочил на ноги. Три шага туда, три шага назад. Окини-сама молчала, терпеливо дожидаясь моих слов. Да, не заметить того, что восторга я от предложенной работы не испытываю, она просто не могла. Оно конечно, с ее-то жизненным опытом. Ну, и как ей все это объяснить?
— Окини-сама... — Сдавленно начал я. — Знаете, там, где я родился... Там такое можно рассматривать исключительно как отвратительное преступление.
— Ты говоришь о необходимости проводить исследования на живом материале? — Педантично уточнила невозмутимая старейшина.
— Да. — Выдохнул я, глядя ей в глаза.
— Видишь ли, Акира... — Старейшина чуть помолчала, после чего продолжила. — Какова по твоему конечная цель поставленной задачи?
— Оказать помощь Року Ли? Возможно, приобрести некие специфические знания по манипулированию энергетикой? — Я чуть прищурился.
— Не только и не столько. — Холодно улыбнулась моя названная мать. — Действительная причина одна. Те, кто получат в руки такой инструмент — получат возможность перестройки и оптимизации собственной энергетики. Все остальное — словесная шелуха.
— Но почему до сих пор это не открыто, если есть принципиальная возможность такой оптимизации? — Я отчаянно пытался найти аргументы, которые позволят мне переспорить старейшину. — Неужели никто не интересовался этим вопросом раньше?
— Ну почему же... — Вздохнула Окини-сама. — Пытались. Когда у меня было время — пыталась и я. Но время, Акира, это то, чего всегда не хватает, и то, что нельзя купить ни за какие деньги. У меня был короткий промежуток между второй и третьей великими войнами, когда мои обязанности давали мне возможность проводить исследования. Я — не смогла. А вот Тсунаде Сенжу, внезапно увеличившая свои возможности по концентрации в несколько раз — похоже, с этой задачей справилась.
— Тсунаде? — Изумленно распахнул я глаза. — Автор 'Кодекса Ирьенина'?
— А что тебя так удивляет, Акира? — Усмехнулась старейшина, глядя на меня в упор. — Тсунаде оказалась в отчаянной ситуации, когда гибли последние из ее клана. Война дорого стоила Сенжу, и женщина была вынуждена пойти на крайние, с твоей точки зрения, меры. Она пыталась спасти то, что еще можно спасти...
— Но ведь клан Сенжу практически уничтожен! — Недоуменно воскликнул я. — Тсунаде — последняя из их рода.
— Святая наивность... — Окини-сама только головой покачала. — Ты и правда думаешь, что она покинула деревню только из-за своей неприязни к тем, кто отправлял последних подростков клана на смерть, в бойню мировой войны?
— Но... — Я действительно не знал что сказать.
— Акира! — Старейшина наклонилась вперед. — Нет свидетельств, что те мальчишки и девчонки, которых Сарутоби, Намикадзе и прочие заинтересованные лица скормили молоху войны, действительно все погибли. Трупов большей части найдено не было! И я вовсе не уверена, что клан Сенжу прекратил свое существование. Но важно даже не это.
— А что именно? — Тупо глядя в стену переспросил я.
— Дело в том, что техники работы с энергетикой шиноби уже есть. — Окини-сама резко ударила ладонью по бедру. — Есть, ты понимаешь это? А, раз так — то эти техники рано или поздно могут оказаться в руках тех, кому наш клан — как кость поперек горла. В результате обработки, их джоунины станут гораздо сильнее, это, как ты понимаешь, качественно изменит баланс сил. И что после этого случится с твоей семьей, Акира? В лучшем случае, нам навяжут чужую волю, низведя великий клан до ничтожного состояния. В наиболее вероятном, худшем, нас просто уничтожат. Сможешь ли ты жить, зная, что мог это предотвратить? Что важнее для тебя, сын мой — твои принципы, или твоя семья? Что значит для тебя больше — жизни твоей родни, или жизни тех, кого ты, я согласна, будешь вынужден пустить под кунай? Решай, Акира. У тебя очень хорошие возможности ирьенина, возможно, ты будешь лучшим из целителей поколения. Ты смотришь на вещи и события не так, как это делаю я. У тебя есть шанс. Если не ты — то кто?
— Неужели нет никакой возможности провести эти исследования по другому? — Я отчаянно вскинул глаза на старейшину. — Старейшина Окини... Мама... Неужели нельзя по другому?!
— Я готова выслушать твои предложения, сын мой. — Седовласая женщина чуть откинулась назад, и скрестила руки под грудью.
— Хорошо... — Я задумчиво потер подбородок. — Первое, что приходит в голову... Можем ли мы договориться с Тсунаде Сенжу? Раз техника существует — ее можно купить, причем необязательно за деньги. Обмен, возможно?
— Нет. — Отрицательно покачала головой Окини. — У нас нет ничего эквивалентного по ценности. Да и не пойдет на такой обмен Тсунаде. Такого рода информацию не открывают даже союзникам, Акира.
— Ладно, допустим что так. — Я присел напротив старейшины. — Можем ли мы обойти каким-то образом правило, что центры чакры есть результат взаимодействия энергетического тела и души? Я имею в виду...
— Нет. — Отрезала Окини-сама. — Ты себя кем возомнил, Акира? Богом? На душу вообще невозможно воздействовать чакрой. А у животных души нет. Дать душу — прерогатива божественная, и никакие техники не позволят это обойти. Предлагай, но предлагай разумно, то, чего хочешь добиться ты — работа скорее для той великой сущности, которая перенесла твою душу в наш мир. Может, — она вскинула бровь, — ты хочешь обратиться за помощью к ней?
Смех. Далекий хохот, отзвуками прозвучавший в моей голове. Похоже, что мне наглядно продемонстрировали отношение к такого рода идее. Меня передернуло, по спине словно ледяным ветром хлестнуло. Смахнув ладонью холодный пот, выступивший на лбу, я отрицательно покачал головой.
— Знаете... — Я замолчал, собираясь с мыслями. — Как-то не хочется. Ну хорошо. Насколько я понимаю, требуется научиться формировать новые каналы, так?
— Фактически, да. — Согласно кивнула Окини-сама. — Я много времени потратила на изучение системы чакры, и могу сказать тебе — формирование новых тенкетсу невозможно. Я вообще не нашла возможности хоть как-то имитировать их работу, и если ты решишь эту проблему — то можно будет увеличить количество каналов, перейдя на принципиально новый уровень обеспечения чакрой. Но, для Ли их можно развить консервативно, тенкетсу, хотя бы минимальные, у него есть. Вообще, проблема в обоих случаях одна и та же. У Ли часть каналов не развивается вообще. Прочность завидная, порвать каналы он не может — но они не развиваются. Да и с пропусканием чакры у него не все хорошо. Я осматривала его пять лет назад — его каналы меняют пропускную способность весьма произвольным образом. Отсюда и практически невозможный тонкий контроль, ему печати-то запитать правильно почти не возможно. Ему доступно только грубые формы контроля — по деревьям он бегает, по воде ходит, по стене еще подняться сможет, но не более того. Ему нужно либо полностью перестроить дефектные каналы, либо удалить старые, и создать взамен новые.
— А в случае для опытных джоунинов? — Я вопросительно посмотрел на наставницу. — Тоже перестройка каналов?
— Совершенно верно. — Кивнула она. — На существенно более мощные.
— И, хотя вы не смогли решить эту задачу, вы ждете, что у меня получится? — Голова просто шла кругом. Кем она меня считает? Супер-гением? — Окини-сама... Вы опытнейший ирьенин, мне до вас очень далеко. Если не справились вы, то что смогу сделать я?
— Тот самый свежий взгляд, Акира. — Тяжело вздохнула Окини. — У тебя есть опыт иного мира, возможно, ты увидишь решение там, где я ничего не нашла. А я помогу тебе всем, чем смогу. Советы, записи моих исследований... Это очень не мало, поверь, ведь я в свое время провела немало испытаний, и ты сможешь их использовать! Да и с техниками я тебе помогу, у меня в журналах записано, что именно и каким путем я делала с каналами.
— Вы проводили эксперименты на людях? — С горечью спросил я.
— Нет. — Отрезала Окини-сама. — Я проводила исследования на нукенинах. И ты точно так же будешь использовать преступников. Можешь рассматривать это как форму казни, если угодно. Для этой нелюди нет запретов, они льют кровь как воду. И для нас, честных шиноби, нет запретов по воздействию на эту мразь. Ты будешь в своем праве!
— Я... — Пытаюсь сглотнуть проклятый комок, перекрывающий горло. — Я подумаю, хорошо?
— Конечно, Акира. — Старейшина опустила глаза и помолчала. — Прости меня, но я делаю то, что обязана сделать. Все мы делаем то, что должны. Смерть легче перышка, сын мой, долг же тяжелей горы. И я надеюсь, что ты осознаешь, каков именно твой долг перед кланом.
