Настоящий Слизеринец. Части 1 и 2

Рейтинг: Затрудняюсь ответить, ну, допустим, для начала PG-13

Джен

Размер: макси

Статус: в процессе

Основные действующие лица:

Драко Малфой (в роли Драко Малфоя — безымянный попаданец)

Гарри Поттер

Теодор Нотт

Люциус Малфой

Гермиона Грейнджер

Рональд Уизли

Невил Лонгботтом

Кучка слизеринцев

Другие студенты

Преподаватели

Внимание: автор гарантирует правильное форматирование текста только здесь: http://samlib.ru/editors/m/mishenko_a_w/gp_sl01.shtml

Предупреждение: Мнение любого из персонажей может частично или полностью не совпадать с мнением автора, и вовсе не обязано быть истиной в последней инстанции. Любой из персонажей может искренне заблуждаться, нагло врать, немного преувеличивать или принимать желаемое за действительное. Да и автор тоже далеко не ангел.

Настоящий слизеринец

Часть 1

Мы постигаем хитрость света, где случайно живем,

Мы вероломны так, что даже честны.

Плати! И мы твою победу в дар тебе принесем,

А не заплатишь — не избудешь вины.

Мы вне закона, что ж такого? Мы везде и нигде.

Мы словно тени на дорогах, мы круги на воде,

И наш девиз предельно ясен скоро станет тебе:

Предай их всех, останься верен себе.

Канцлер Ги, Кантри Бреган д'Эрт

30 июля. Поместье Малфоев

Люциус Малфой скептически рассматривал своего отпрыска, сидевшего в кресле напротив.

— Итак, Драко, я слышал, ты хотел поговорить об изменении расписания занятий в последний месяц перед школой?

— Да, отец. — Мальчик протянул Люциусу лист пергамента. — Я хотел бы, чтобы последний месяц обучения перед Хогвартсом выглядел примерно так.

— Ну что же... — Малфой-старший был не слишком доволен тем, что наследничек решил слегка расслабиться перед школой, но, в конце концов, всего лишь месяц, последний месяц! Пусть отдохнет немного. Он, по крайней мере, не поленился составить новый список, хорошо бы обошлось не обычным вычеркиванием предметов, а еще и перестановками, тогда можно было бы расспросить сына об их причинах и преподать ему урок стратегического планирования... Однако увиденное на листе пергамента изрядно удивило аристократа. Уж чего-чего, а такого от младшего он никак не ожидал.

— Гхм... — Люциус вопросительно изогнул левую бровь, разглядывая наследника так, будто видел его впервые. — И что же, скажи на милость, подвигло тебя на то, чтобы настолько перекроить свое расписание?

— Ну, я тут подумал...

Драко, видимо, подбирал нужные слова, и Малфой-старший не стал его прерывать. Пожалуй, урок стратегического планирования уже начался, и довольно неожиданно. Посмотрим, посмотрим...

— Посчитал, и понял, что в этом году в Хогвартс должен поступить Поттер.

— Гхм. — На этот раз утвердительно произнес Люциус. Поттер! Серьезная заявка. Приятно, что его сын подумал об этом сам, без напоминаний, да еще и придал этому настолько важное значение. Появление Поттера в Хогвартсе в этом году стало одной из причин, по которым Драко отправлялся туда, а не в Дурмстранг. Второй причиной стала настойчивость Нарциссы, возжелавшей, чтобы их сынок непременно учился поближе к дому. Не избаловала бы она его... слишком уж сильно. Ну ничего, мальчишка начал думать головой, это обнадеживает.

— Итак, Поттер... — наконец прервал затянувшееся молчание Люциус. — Неплохо. Я доволен. Однако я не вижу связи между этим фактом и таким сильным изменением твоего расписания... Вот например, возьмем фехтование. Оно же тебе никогда не нравилось. Но тут я вижу одно дополнительное занятие в неделю.

— Не помешает. — Драко пожал плечами. — Скомпенсирует физическую нагрузку от исключения танцев. Для общего развития полезно. Единственный предмет, включающий физическое противостояние с кем-то. Я подумал, что мне это может понадобится... Ну, психологически.

— А танцы и музицирование ты убрал потому что?.. — Малфой старший сделал паузу, предлагая наследнику продолжить.

— Потому что месяц не играет никакой роли. А вот восемь занятий дуэльной магией и четыре — трансфигурацией, думаю, в школе мне пригодятся.

— Дуэльная магия пригодится, да?

— Точно не помешает.

Люциус вспомнил пару своих школьных стычек и не стал спорить. По крайней мере младшенькие Крэбб и Гойл проследят, чтобы Драко не вляпался слишком уж сильно. Интеллектом они не блещут, но с инстинктом самосохранения у них все в порядке, а пребывание Драко в целости и сохранности напрямую связано с их благополучием.

— А трансфигурация тебе зачем? Вспомни, ведь не зря ни одно из благородных семейств не обучает ей своих детей перед школой. Этот предмет не слишком легкий, да еще и не очень нужен аристократу после школы. Научной карьерой мы как правило не занимаемся, а необходимые удобства из числа тех, которые вдруг отсутствуют в наших поместьях, обеспечивают домовики. И ты это прекрасно знаешь.

— Есть еще и первое впечатление, которое я произведу на уроке.

— На первый взгляд — логично. — Кивнул Люциус, в тайне начиная гордиться отпрыском. — Но трансфигурацию ведет Минерва МакГонагл, независимо от первого впечатления ее отношение к тебе не ничуть изменится.

— Первое впечатление можно произвести не только на учителя.

— Гм-м... И это на первый взгляд логично. Но подумай сам: таким образом ты сможешь впечатлить только первый курс, остальные вовсе не проникнутся твоим умением превращать спичку в иголку. А первый курс ты и сам по себе способен впечатлить, без всякой трансфигурации.

Драко в ответ только победно улыбнулся, Люциус понял, что чего-то недодумал, и стал размышлять вслух, с удовольствием отмечая, что урок получается отличный.

— Ну что же, допустим ты заработаешь таким образом несколько баллов, слегка повысив свой авторитет. Допустим, проявишь способности одним из первых, что, как правило, расценивается как некое мерило волшебного таланта... Не самый бесполезный ход, крупица репутации тоже не помешает... И, возможно, впечатлишь того, для кого твой статус сам по себе значит не так уж много. Нотт, Гринграсс... Ну конечно же, Поттер! Вот теперь я действительно доволен. А это что там у тебя?

— Это список того, что я планирую взять с собой в школу. — Малфой-младший передал отцу еще несколько густо исписанных листов пергамента. — Сначала то, в чем я уверен. Дальше — только приблизительные наметки, которые я хотел бы обсудить.

— Гм-м... — В очередной раз повторил Люциус, вглядываясь в список. — Думаешь, это может тебе пригодиться?

— Очень надеюсь что нет... Но запас карман не тянет.

— Итак, теперь моя очередь рассказывать. — Люциус проводил инструктаж в приподнятом настроении. Если раньше он сомневался, что говорить наследнику, а о чем умолчать, и что в принципе можно ему поручить, то теперь с легкой совестью выкладывал информацию по максимуму. — Помимо Поттера, вот, кстати, подробная информация о нем, вдруг ты что забыл, на первый курс поступают несколько довольно перспективных учеников... Держи, выжимки из их досье. А еще — вот информация о пяти грязнокровках, поступающих в этом году, лишней не будет.

— Из закромов Попечительского Совета, да?

— Именно так. Но это, сам понимаешь, не афишируется. С Поттером тебе желательно подружиться, в будущем нам не помешает влияние на него. В крайнем случае — поддерживай ровные отношения. После школы судьба волей-неволей сведет вас, и мы найдем, чем его заинтересовать. Если он, конечно, не выпадет из политической жизни, но в этом случае он нам не интересен. Что делать с грязнокровками — сам разберешься, не маленький. С тобой поступают Винсент и Грегори, с их родителями все уже решено, они если что тебя прикроют, как и профессор Снейп. Рекомендую слушаться его советов. Теодор, как ты помнишь, тоже идет в Хогвартс в этом году, держитесь друг друга. Если что — он плохого не посоветует. Теперь расклад по учителям...

После обеда Драко поднялся в совятню и протянул огромному филину небольшой конверт, на котором было написано всего два слова "Гарри Поттеру". Через десять секунд умная птица решительно поднялась в воздух, сделала пару кругов вокруг башенки, а потом уверенно повернула на северо-восток.

Глава 1

31 июля. Чуть позже полуночи. Хижина на небольшом островке где-то в Северном море

Великан протянул Поттеру уже третью сосиску, в которую мальчик вгрызся с не меньшим энтузиазмом, чем в две предыдущие, ощущая, что в жизни не ел ничего вкуснее. И не удивительно, ведь говорят же, что голод — лучшая приправа, из еды Гарри за весь день перепал лишь маленький пакетик чипсов, да один банан. Наконец, слегка подкрепившись, Гарри набрался храбрости и решился задать вопрос, который терзал его все это время.

— Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнёс мальчик.

Великан сделал огромный глоток чая, вытер рукавом блестевшие от жира губы и повернулся к собеседнику.

— Зови меня Хагрид, — ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде всё про себя рассказал — я в Хогвартсе работаю, лесничим. Ну там еще то-сё по хозяйству, если нужно, понимаешь? Ты ведь, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?

— Э-э-э... Вообще-то нет, — робко выдавил из себя Гарри.

У Хагрида от удивления глаза на лоб полезли, а борода словно встопорщилась и стала еще более всклокоченной.

— Ну Хогвартс это же... — Начал было он, но тут в дверь, которую великан выбил при своем эффектном появлении, а потом просто прислонил к косяку, чтобы с улицы поменьше задувал ветер, кто-то громко постучал. При этом все трое Дурслей, подглядывавших за происходящим через щелочку в двери из соседней комнаты, подскочили от ужаса, а сама дверь захлопнулась с громким щелчком.

— Когой-то несет на ночь глядя... — Пробурчал Хагрид, и недовольно двинулся открывать, совершенно не вспоминая о том, что всего двадцать минут назад он точно так же, если не хуже, ввалился в этот домик, и тоже, что характерно, незваным и на ночь глядя.

В помещение вновь ворвался ветер, явственно запахло морем, и тут в щель между дверью и косяком влетела огромная птица, захлопавшая крыльями и резко приземлившаяся перед Поттером. Незваным гостем оказался большой филин, который был, казалось, раза в два больше той совы, что еще недавно Хагрид отправил в Хогвартс со своим письмом. К правой лапе филина был привязан небольшой конверт, который почему-то совершенно не пострадал от разбушевавшейся снаружи стихии.

— Смотри, Хагрид! Мне еще одно письмо! — С энтузиазмом воскликнул мальчик, отцепляя послание, на котором было написано просто "Гарри Поттеру". — Интересно, от кого?

По взгляду на великана можно было легко понять, что тот и сам очень хотел бы это знать.

Гарри разорвал конверт и с удовольствием прочитал:

"Гарри, привет! Мы с тобой пока что не знакомы, но я все равно решил тебе написать. Поздравляю с днем рождения! Желаю тебе счастья, а еще — чтобы следующий год оказался для тебя интересней предыдущего. Подарок передам при встрече — погода сегодня не летная, не хочу перегружать птичку.

Увидимся в школе!

Д. М."

Филин, внимательно следивший за мальчиком, убедился что тот дочитал письмо, громко ухнул, потоптался на месте, немного расправив крылья, а потом слегка подпрыгнул и вылетел в ночь.

— Смотри, Хагрид! — Гарри, похоже, был совершенно счастлив. — Еще одно письмо, меня тут с днем рождения поздравляют! А ты не знаешь, кто такой этот "Д.М."?

По слегка нахмуренному лбу и насупленным бровям великана было понятно, что он и сам хотел бы знать, кто такой этот "Д.М.", а еще — что ему все это почему-то не нравится. Но Гарри этого так и не заметил.

31 июля. Середина дня. Косой переулок, Лондон

Колокольчик на двери магазина мадам Малкин приветственно звякнул, когда немного нервничающий Гарри заглянул внутрь.

Сама хозяйка оказалась приземистой улыбчивой волшебницей, одетой в розовато-лиловый балахон, который, как уже понял Поттер, здесь все называли мантией.

— Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Замечательно! Ты пришёл по адресу: у нас здесь есть все, что тебе может понадобиться. А вон и ещё один клиент, тоже к школе готовится.

В глубине магазина на невысокой скамеечке стоял светленький мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку.

— Привет! — сказал мальчик. — В Хогвартс собираешься?

— Ага. — Кивнул Гарри, и поспешно добавил. — Привет. Я Гарри.

— А я Драко. Драко Малфой. Будем знакомы. — Мальчик выпростал правую руку из подгоняемой одежды и протянул ее Гарри, и тот с удовольствием ее пожал.

— Погоди-ка... — Похоже что нового знакомого Гарри посетила какая-то мысль, и он хитро улыбнулся. — Гарри, едешь в Хогвартс... Ты получил мое письмо?

— Ага! — Обрадовался Поттер. И правда, как он сам не догадался, кто такой этот "Д.М."! А еще мальчика-который-выжил-но-не-любил-лишнего-внимания порадовало то, что Драко не рассыпался в восторгах, не таращился на шрам и не стал вслух произносить его фамилию. Гарри и сам последние два часа старался озвучивать ее пореже, все эти восхищения, ахи, вздохи и повышенное внимание уже изрядно напрягали его, не хватало еще и в магазине получить то же самое.

— Отлично. А я еще думал, дошло, не дошло... Хотя филин наш вроде бы назад вернулся нормально, но они же не разговаривают, мало ли что, сам понимаешь.

— Да, погода вчера была не очень. — Согласился Поттер, настроение у которого все улучшалось и улучшалось.

— Слушай, сейчас после того как закупимся, предлагаю сьесть по мороженому. Я угощаю, у тебя все-таки день рождения. — Предложил блондин. — И потом, я же подарок обещал при встрече, повезло что он у меня с собой. Малфои слов на ветер не бросают.

— Согласен. — Гарри был счастлив. Такого дня рождения у него в жизни не было. Да, это не под лестницей в каморке праздновать!

Навстречу великану, ожидающему Гарри на выходе из магазина с двумя огромными порциями мороженого, от одной из которых он уже порядочно отьел, выпорхнула пара мальчишек.

— Хагрид, познакомься, это Драко Малфой! Драко, Хагрид работает лесничим в Хогвартсе!

— Добрый день, сэр. — Вежливо кивнул блондин.

— Добрый... э-э-э... день, да. Надо сказать, ну... это... денек сегодня что надо. Да! — Похоже, Хагрид неожиданно почувствовал себя не в своей тарелке. — Гарри, это тебе, вот, я принес.

Поттеру немедленно достался огромный рожок ванильно-шоколадного мороженого, посыпанный колотыми орешками. Оно оказалось очень вкусным, хоть и слегка подтаявшим.

— Так, видимо придется угостить тебя мороженым в следующий раз. За один присест две такие порции осилить можно, но лучше не перебарщивать. — Малфой, похоже, трезво оценил энтузиазм Гарри, вцепившегося во вкусненькое. — Ну тогда придется повторить как-нибудь потом. Я же говорил, что Малфои слов на ветер не бросают?

Драко дождался кивка именинника, проигнорировал странную гримасу лесничего и с энтузиазмом добавил:

— А теперь пойдемте посидим у Флориана Фортескью! Во-первых, я же обещал подарок вручить, во-вторых, день рождения надо отпраздновать, а в третьих — я тоже хочу мороженого!

— Вот, это тебе. Эта штука называется вредноскоп. Последняя модель, отличная штука. Смотри, если вот так нажать, он начинает светиться. Если все вокруг нормально — свет зеленый. Если рядом кому-то что-то не нравится, вот смотри... ага, как сейчас, он желтым горит. Оранжевый цвет — это уже серьезно. Ну а красный — значит кто-то рядом ненавидит именно тебя и замышляет что-то нехорошее. Очень полезная штука. Если скажешь "тихо", держа его в руке — он беззвучно работает, вот как сейчас, но случись что — вибрировать начинает. Даже если он в кармане лежит — все равно почувствуешь. А если скажешь ему "громко"...

З-зз-зз-з! З-з-зз! З-з...

— Тихо! Вот, понял?

— Ага. А чего это он сейчас желтым светится и жужжит? Все вокруг в порядке вроде бы...

— Да не волнуйся. Может рядом у кого живот болит, или зуб. Желтый — это еще ничего, когда вот так, в городе. Вот когда вокруг один-два человека всего — тогда сразу понятно что к чему...

Мальчишки с огромным энтузиазмом болтали друг с другом. Узнав, что Поттер ничего толком не знает о волшебном мире, Драко чуть ли не силком затащил Гарри в книжный, где подарил ему "Историю Хогвартса" и справочник "Волшебные семейства Англии: 1600 — 1950", мотивируя это тем, что совершенно ничего не знать о том мире, в котором предстоит жить и учиться, а особенно — о собственном семействе и родственниках, просто преступно. Поттер не сопротивлялся, ему и самому было жутко интересно, особенно узнать про свою родню, пусть информация в книге на текущий момент и слегка устарела. Потом они вернулись в кафе, где просидели еще некоторое время. Гарри с удовольствием расспрашивал Малфоя о волшебном мире, который его так интересовал, совершенно не замечая, как постепенно мрачнел Хагрид, а за стеклом слегка подпрыгивавшего от вибрации на столе вредноскопа иногда проскакивали оранжевые всполохи. Но ни Хагрид ни Гарри не углядели, как из-за угла неподалеку не торопясь вышел блондин с тростью, одетый в слегка старомодный костюм, и направился было к столику, за которым велась беседа, но неожиданно свернул в сторону и скрылся в ближайшем магазине, после того, как увидел еле заметный жест Драко.

— Отец, ты ведь в совете попечителей Хогвартса? — Задумчиво спросил Драко, когда Гарри с Хагридом скрылись за дверями в Дырявого Котла.

— Какие-то мысли, сын? — Люциус Малфой вновь был очень доволен. Наследнику удалось познакомиться с Поттером в первый же день после их разговора, и, судя по тому, как они общались, все прошло довольно удачно.

— Он вырос среди маглов, вообще ничего о нашем мире не знает. А прислали за ним Хагрида, который не слишком-то хорошо обьясняет парню существующее положение дел, какое уж тут адекватное восприятие. Да Хагрид и слова связывает иногда с трудом... Не удивлюсь, если он вообще что-нибудь забудет, вроде билета на Хогвартс-экспресс, или как платформу найти. Я вот думаю. Это э-э... халатность или преступный умысел?

— Обязательно озвучу этот вопрос на следующем Совете Попечителей. Просто непременно.

— Хагрид, ты чем-то недоволен? — Спросил удивленный Гарри, заметивший наконец-то, что его спутник выглядит мрачнее тучи.

— Ты это... Гарри, не надо бы тебе общаться с ним. Малфои, они... плохие люди, подлые, злые, вот что я тебе скажу. Не стоит тебе с ними знаться. Дамблдор бы этого не одобрил.

— А мне показалось, что Драко хороший.

— Ну он может просто мелкий еще... — согласился через силу лесничий. — А вообще Малфои всегда темными магами были. Плохие люди, ох плохие. Нехорошо это...

Гарри слушал великана вполуха. Вредноскоп в кармане мелко дрожал. Мальчик аккуратно вытянул его из наружу и удивился — свет, вырывающийся сквозь волшебное стекло, был уже не желтым с оранжевыми проблесками, а скорее оранжевым с желтыми.

Конец августа. Хогвартс-экспресс

— Привет, Гарри. — Сказал Драко, входя в купе, где ехали Гарри и Рон.

— Привет! — Мальчик-который-выжил искренне обрадовался. Какой сегодня отличный день! Он познакомился с рыжим семейством, увидел платформу девять-и-три-четверти, а теперь едет на поезде в волшебную школу Хогвартс! А еще он встретил своего знакомого из Косого переулка, и это тоже здорово!

— Рон, познакомься...

— Рон... гх-гх... Уижли. — Рыжий чуть не закашлялся, с трудом проглатывая огромный кусок шоколадки и вытирая перепачканные руки о штаны. Говорить с набитым ртом было довольно тяжело.

— Драко Малфой. — Блондин протянул руку рыжему, но тот вдруг отдернул свою, выпучившись на него и рывком заглотив все, что еще не успел прожевать.

— Малфо-ой?.. — Протянул Уизли. Рука Драко повисла в воздухе. Гарри с удивлением смотрел на мальчишек, переводя взгляд с одного на другого.

— Вам что-то не нравится, мистер Уижли? — Прохладно поинтересовался Драко, и взгляд его серых глаз, бывший до этого приветливым, стал неожиданно жестким.

— Уизли, вообще-то. И — да, не нравится. — Рыжий тоже заговорил неожиданно резко. — Слыхал я о твоей семейке! Вы были за Того-Кого-Нельзя-Называть, а как он исчез — первыми на нашу сторону переметнулись!

— Резок, несдержан, дурно воспитан, не слишком умен. — В ответ вздохнул Драко. — Отличная у тебя компания, Гарри...

— Это ты меня сейчас дураком назвал? Да пош-шел ты из нашего купе!

Гарри все еще с удивлением разглядывал обоих. Кто бы сейчас подсказал — что вообще происходит?

— И еще хамом, мистер Уижли, если вы не заметили...

— Ах ты!..

Рон бросился в атаку, пламенея праведным гневом и яростно сжимая кулаки, не очень хорошо соображая, что он собрался делать, но блондин умудрился извернуться, пропуская его между собой и полкой, на которой сидел все еще обалдевший Гарри, и подставил рыжему подножку. С приглушенным воплем Уизли вылетел из купе и шлепнулся прямо под ноги стоящим там ученикам: с одной стороны прохода у дверей топтались два довольно высоких и массивных коротко стриженых мальчугана, уже успевших переодеться в школьную форму, а с другой как раз подошли лохматая девочка с каштановыми волосами и неуверенно выглядящий пухлощекий мальчик.

— Он вам мешает, мистер Малфой? — пробасил один из будущих учеников, стоящих снаружи, как бы невзначай наступая на штанину пытающегося встать Рона, тем самым пресекая его попытки подняться на ноги.

— Ни в коем случае, мистер Крэбб, благодарю вас. — Спокойно ответил Драко и повернулся в сторону все еще удивленного Поттера.

— Полагаю, обстановка не очень располагает к разговорам. Встретимся на церемонии Распределения. — И блондин, кивнув, Гарри и стоящим на выходе Гермионе с Невилом, двинулся по вагону в cторону хвоста состава, перешагнув через все еще лежащего Уизли.

— Ты мне еще за это ответишь... — Прошипел поднимающийся Рон, но так тихо, словно старался, чтобы уходящий Малфой его не услышал.

Церемония Распределения. Хогвартс, Главный Зал

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа опустилась ему на голову и сползла чуть ли не до носа, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала чёрная стена.

— Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И талант есть, вижу, вижу, и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно... Так куда же мне тебя определить?

Гарри, все еще пребывающий в некотором смятении, сам не знал, что ответить. Он был бы не прочь оказаться с Драко на одном факультете, но тот попал на Слизерин через секунду после того, как шляпа коснулась его головы. С одной стороны Гарри ничего не имел против этого факультета, с другой то, что он прочитал об этом в книгах перед школой и то, что ему рассказали в поезде Гермиона и Невил во время жаркого обсуждения, последовавшего за тем злосчастным происшествием, вовсе не означало того, что Слизерин идеально подошел бы ему. Конечно Рон, активно прославлявший Гриффиндор, произвел на Поттера не слишком хорошее впечатление, однако то, что его поддержали и оба их собеседника, наводило на определенные мысли. Говорят, его родители учились на Гриффиндоре, а Тот-Кого-Нельзя-Называть заканчивал именно Слизерин... Нет, все это было слишком неоднозначно. Вот если бы Драко попал на Равенкло и шляпа предложила бы Гарри пойти туда же — он бы сразу согласился. А так... Что тут ответить?

— Так-та-ак, — протянул у него в голове все тот же голос, — если ты считаешь, что больше всего в жизни тебе не хватает дружбы, то я могу отправить тебя на Хафлпафф. Что, не хочешь? Да, да, я читаю твои мысли до того, как они оформляются в слова у тебя в голове. Так ты не думаешь, что тебе подойдет факультет Хельги Хафлпафф, считаешь его слишком скучным? Возможно, в тебе недостаточно усердия и он тебе действительно не подходит. Ну а как насчет тяги к знаниям? Нет желания познать все тайны бытия, раскрыть секреты мироздания? О-о, вижу, ты о таком даже не задумывался. Я чувствую в тебе любопытство, много любопытства, но стремления обрести знания, ты уж меня прости, у тебя маловато. Пожалуй, Равенкло тоже отпадает. Ну а как насчет тяги к власти? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно... Да, вижу и это не вызывает у тебя никакого отклика. Ну что же, тогда остается только... ГРИФФИНДОР!

Глава 2

— Вон он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с рыжим.

— Это который в очках?

— Какой тощий...

— Ты видел его лицо?..

— А шрам? Ты видел его шрам?

— Ух ты-ы...

Этот шёпот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у Поттера были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочёл бы, чтобы они этого не делали, потому что они его отвлекали, да и вообще эта шумиха его уже порядком нервировала, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета, что далеко не всегда оказывалось простым делом.

В Хогвартсе было множество лестниц, одни из них — широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в вечером приводили учеников совсем не туда, куда утром, были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда кто-то спускался или поднимался по ним. Но самые большие проблемы доставляли лестницы, которые раз в несколько десятков минут меняли направление. Спешишь себе на урок, никого не трогаешь, и вдруг понимаешь, что там, где ты вчера дважды спускался на два этажа, теперь почему-то поднимаешься на три!

С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определённом месте или сказать пароль. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. Иногда проходы были скрыты под гобеленами. А кое где проходить надо было как раз прямо сквозь стену, как на платформу девять-и-три-четверти.

Выучить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе всё постоянно меняется и сегодня всё иначе, чем было вчера. Конечно через несколько недель первокурсники запомнят наиболее удобные маршруты и станет полегче, но для того, чтобы исследовать все ходы замка, потребуются долгие годы. А сейчас Гарри прилагал все усилия, чтобы хотя бы не опаздывать на уроки.

О, уроки! Они стали для Поттера еще одной причиной почувствовать себя неуверенно. Нет, конечно некоторые из них ему понравились. Например, Трансфигурация со своим учителем, профессором МакГонагл. И, хотя он так и не смог ничего сделать со своей спичкой на первом занятии, как Гермиона или Драко, мальчишка чувствовал, что этот предмет очень ему интересен. А вот История Магии заметно разочаровала. Перед школой Гарри прочитал пару книг, которые ему подарил Драко, и даже выловил из них кое-что про волшебников, Хогвартс и даже про своих родственников-Поттеров, а сейчас всерьез рассчитывал узнать что-нибудь новое и интересное, но его ожидания не оправдались. Как только Поттер слегка пришел в себя от удивления после того, как узнал, что этот предмет ведет самый настоящий призрак, и слегка притерпелся к внешнему виду учителя, как его начало клонить в сон прямо на второй парте! Он-то ожидал, что сейчас им расскажут что-то потрясающе интересное о волшебном мире, но нет! Призрак бубнил что-то о каких-то королях, сыпал датами и делал это настолько скучным и монотонным голосом, что мальчик уже через пятнадцать минут начал ловить себя на том, что у него слипаются глаза. К тому времени, как Гарри почти отключился, профессора продолжали слушать всего два-три ученика, одним из которых была, конечно же, Гермиона Грейнджер, часть гриффиндорцев слиняла погулять (это был последний послеобеденный урок), а многочисленные хафлпаффовцы, с которыми и проходило занятие, организованно сладко посапывали на четвертом-пятом ряду. Видимо заранее узнали, что такое эта История и с чем ее едят.

А вот Чары совместно с учениками из Равенкло, которые вел малыш-профессор Флитвик, ожидаемо оказались очень интересными. Возможно, все было бы еще лучше, если бы на первом занятии они освоили бы одно-два простеньких заклинания, а не отрабатывали бы стандартные взмахи палочкой, но и так сойдет. Заклинания будут чуть позже, и это будет самая настоящая магия!

Травология, которая проводилась, опять-таки, вместе с хафлпаффовцами, вызвала у Гарри несколько противоречивые чувства. Да, это было немного интересно, но он не очень-то любил копаться в грядках, а запах некоторых удобрений просто вышибал слезу и валил навзничь почище удара лопатой по голове. На этом уроке снова отличилась Гермиона, ответившая примерно на столько же вопросов, на сколько все остальные ученики вместе взятые — профессор Спраут была доброй толстенькой тетенькой и прямо умилялась, глядя на этот фонтан знаний. Это тут же вызвало у Рона, ходившего за Гарри хвостиком, будто его кто-то приклеил, целый поток возмущений, которое высказывалось в пол голоса и на которые непременно требовалось поддакивать. Потому что если не поддакивать — рыжий начинал закипать и спорить с самим Гарри, что привлекало к их паре ненужное внимание.

А вот совместная со слизеринцами Защита от Темных Искусств совсем не впечатлила Поттера, уж больно учитель оказался странный. Тюрбан, халат этот нелепый, заикания... Материалы почти только по книгам — какой тогда смысл в преподавателе? Раздавать баллы и домашние задания? Даже всезнайка Гермиона была разочарована — хоть профессор Квиррел и задавал вопросы строго по учебнику и отвечать ей было легче легкого, он почему-то вовсе не стремился раз за разом спрашивать именно ее, даже если она поднимала руку самой первой или даже тогда, когда других желающих отвечать не было вовсе. Ну а Рон, намертво прилипший к Гарри, на этих уроках просто исходил ядом: мало того что предмет не впечатлил, так еще и слизеринцы под боком! И, надо сказать, это начинало уже изрядно надоедать Поттеру. Да еще и вредноскоп в присутствии Рона, как тогда, с Хагридом, частенько вибрировал и опасно светился, что не могло не наводить на определенные мысли, и Гарри в один прекрасный момент просто перестал таскать его на уроки и начал оставлять в спальне.

Словом, от ЗОТИ Гарри ожидал намного большего. Конечно уже потом, когда он услышал о Проклятии этой должности, когда узнал, что еще год назад Квиррел вел себя совершенно иначе, он даже пожалел этого смешного заику-взрослого, но, тем не менее, факт оставался фактом. Защита как предмет могла бы быть и поинтереснее.

С другой стороны — при всех своих недостатках, в школе было значительно лучше, чем у Дурслей. И, чего уж скрывать, намного веселее.

* * *

— Грейнджер, можно тебя на два слова?

— Чего тебе, Малфой? — Гермиона не ожидала ничего хорошего от слизеринца, но пока он был вежлив и не позволял себе ничего такого уж плохого, поэтому посылать его сразу девочка не стала. Про него и про его семью, конечно, много всякого рассказывали в гостиной факультета, да и сам он пару раз вызывал у девочки некоторое раздражение из-за того, что знал или делал на уроках что-то лучше нее, но это же не повод?

— Я позволю себе дать тебе один маленький совет. — Драко серьезно посмотрел в ироничные глаза гриффиндорки. — У вас ведь завтра утром сдвоенное Зельеварение, верно?

— Верно, с вами вместе, кстати. — Гермиона все еще отвечала не слишком приветливо.

— Так вот, собственно сам совет: возьми себе в пару Лонгботтома и присматривай за ним как следует.

— Это еще зачем? — Девочка удивилась настолько, что ее недоверие по отношению к слизеринцу на мгновение полностью улетучилось.

— А затем, что Невил и Зельеварение — вещи довольно плохо совместимые. Еще бы на полетах за ним кому присмотреть, эх... Но это точно не к тебе. В общем, не дай ему натворить дел. Особенно смотри, чтобы он случайно игл дикобраза в котел не подкинул.

— Игл дикобраза?..

— Забудь. Просто присмотри за ним, ладно?

— Ну ладно... А зачем тебе все это надо? — Гермиона пришла в себя и подозрительность вернулась к ней с удвоенной силой.

— Мне? Да затем что мне не сдалась экологическая катастрофа на уроке, на котором я буду присутствовать.

— Знаешь, это все слишком странно звучит. Особенно если учесть, что Слизерин только выиграет, если профессор Зельеварения снимет с нашего факультета баллы. Так что я тебе не верю!

— Баллы, ха! — Улыбка у этого наглого слизеринца была довольно добродушной, и девочке пришлось отогнать от себя эту мысль. — Ты представляешь, что будет, если в зелье от фурункулов при варке попадут иглы дикобраза? Там футов на десять вокруг все будет забрызгано.

— А откуда ты узнал, что на уроке будет зелье от фурункулов? — Заинтересовалась подозрительная гриффиндорка.

— А оттуда что профессор Зельеварения — наш декан.

— То есть, он заранее вам сказал?

— То есть, программа урока не меняется уже долгие годы. Если хочешь — у своих старшекурсников спроси. И вообще, вела бы ты себя с ним поаккуратнее, он не очень любит тех, кто считает, что умнее всех.

— Знаешь, Малфой!..

— Знаю, знаю. Ну, мое дело — предупредить. В отличие от него, кстати, мне такие девчонки даже нравятся. Ну пока, я побежал. — Драко подмигнул изрядно взбешенной гриффиндорке, развернулся и шустро двинулся по коридору. Гермиона некоторое время колебалась, что бы такое порезче ответить наглецу, но когда сообразила, змееныш был уже довольно далеко, а кричать ему что-то в спину было довольно глупо.

* * *

Первый урок Зельеварения стал для Гермионы Грейнджер настоящим разочарованием.

Нет, она, конечно, предполагала что-то такое, слушая старшекурсников в гостиной факультета, но не думала, что все будет настолько плохо.

Конечно она поразмыслила заранее над предложением Малфоя. Она обдумывала все возможности и так и этак, и никак не могла сообразить, в чем же подвох. В конце концов, девочка сформулировала для себя четыре возможные гипотезы:

а) Драко сказал ей это, чтобы смутить ее и заставить поломать голову, раздумывая о том, зачем он это устроил. Несомненно, хитрый план!

б) Драко хотел отвлечь ее от чего-то действительно важного. Надо всего лишь постараться ничего не упустить.

в) Драко сказал ей правду для того, чтобы усыпить ее бдительность и втравить в неприятности в следующий раз. "Внимательность и осторожность" будет ее девизом в будущем.

г) Драко хотел сказать именно то что сказал.

Конечно пункт "г" казался ей самым маловероятным, но Гермиона не спешила отбрасывать гипотезу, пока еще оставались шансы на ее правильность. Ну, по крайней мере если обдумывала все заранее, а не принимала решение впопыхах.

Конечно же, она не доверилась весьма эмоциональному мнению Уизли, этого ленивого и невоспитанного мальчишки, склонного сначала делать глупость, а потом уже думать. Да и в этом случае слово "думать" было бы ему комплиментом. Нет, Гермиона осуществила поиск информации по всем правилам, начиная с письменных источников и заканчивая опросом свидетелей, и подавляющее большинство полученных мнений сходилось на том, что доверять слизеринцам не стоит. В том числе — и принадлежащим к роду Малфоев. Особенно — принадлежащим к роду Малфоев. И все-таки...

В конце концов, оставалась ненулевая вероятность того, что Невилу и вправду пригодится помощь на Зельеварении. И, помимо всего прочего, никто не спешил набиваться в напарники гриффиндорской всезнайке, так почему бы, в конце-то концов, и не Лонгботтом? По крайней мере он был одним из тех первокурсников, кто за несколько дней учебы ни разу не выдал ехидных комментариев в ее адрес.

Поэтому Гермиона решительно заняла место рядом с Невилом, а тот только испуганно покосился на нее, но ничего не сказал.

А вот дальнейшие события девочке решительно не понравились.

Поначалу профессор Снейп показался ей даже интересным, хоть и немного жутковатым. Потом он почему-то пристал к Поттеру и начал задавать ему один вопрос за другим, и мальчик-который-выжил так и не смог ответить ни на один из них. Гермиона даже немного разозлилась. Ну что стоило Гарри почитать учебник перед занятиями! Ведь это была такая хорошая возможность заработать баллы для факультета! Еще заметно раздражало, что зельевар позволил ей ответить всего на один вопрос за урок, несмотря на то, что она поднимала руку одиннадцать раз. Да еще и не присудил за правильный ответ ни одного балла!

Потом оказалось, что Невил не только не слишком аккуратен, но и отчаянно боится Снейпа, и ему можно доверить только самые простые операции, так что пришлось постоянно его контролировать. Возможно поэтому зелье от фурункулов (надо же, Драко не соврал!) вышло неплохим, но не идеальным.

А еще профессор не раз докапывался до гриффиндорцев, постоянно критиковал их и пару раз даже снял баллы. А слизеринцев наоборот, предпочитал не трогать, а того же Драко однажды даже похвалил, предложив всем посмотреть, как правильно тот варит слизней. Конечно, большинство гриффиндорцев это заметно разозлило. МакГонагл на Трансфигурации не позволяла себе выделять любимчиков!

При воспоминании первого уровка Трансфигурации Гермиона снова начала закипать. Она была так рада, когда профессор МакГонагл наградила Гриффиндор баллом за то, что ее спичка слегка заострилась и приобрела серебристый оттенок... А потом оказалось, что тот же Драко умудрился к концу занятия превратить в иголки содержимое целого спичечного коробка. Немыслимо! Наверняка это было каким-то жульничеством, которое было еще больнее, потому что Слизерин получил целых десять баллов!

А вот то что Невил зачем-то притащил из хранилища ингредиентов несколько игл дикобраза, заметно удивило девочку, причем сам Лонгботтом так и не смог ответить на ее вопросы ничего вразумительного. Если бы не предупреждение, шанс не уследить был бы довольно велик, и они могли бы оказаться в котле. Иглы пришлось спешно изьять, а по результатам урока девочка приняла решение и в следующий раз повторно сесть именно с Невилом. Пускать на самотек на Зельеварении такое стихийное бедствие как Невил Лонгботтом не казалось Гермионе хорошей идеей.

Под конец занятия всем было дано задание написать к следующему уроку эссе на тему свойств Лунного Камня не менее двух футов длиной, Малфой, Гринграсс и Нотт получили по три балла за идеально сваренные зелья, а гриффиндорцы полностью уверились в предвзятости и сволочизме профессора Снейпа.

Похоже, Зельеварение станет для них самым неприятным уроком из всех возможных. Какая досада.

— Мисс Грейнджер, позвольте дать вам совет. Не выпендривайтесь.

— Я не... — Гермиона сходу даже не знала, что сказать. Драко поймал ее на выходе из кабинета слишком неожиданно, и она не сразу нашла что ответить.

— Вы именно выпендриваетесь. Когда знаете ответ, достаточно просто поднять руку, не обязательно тянуть ее к потолку и при этом подпрыгивать на стуле. Если учитель не спрашивает вас, это не значит, что он внезапно ослеп. Это значит, что у него есть другие причины. В конце концов, целью нашего пребывания в школе является не выявление самого умного, а обучение всех присутствующих. И поучающий тон при общении с однокурсниками я бы на вашем месте не использовал.

В толпе слизеринцев раздалось несколько смешков, только Крэбб и Гойл возвышались за спиной Драко этакими молчаливыми башнями, с совершенно непробиваемыми выражениями лиц — парням, похоже, действительно нравилось строить из себя этаких немногословных громил. Может быть из-за их вида, а может из-за того, что Грейнджер и правда многовато себе позволяла, никто из толпы гриффиндорцев, замершей в отдалении, так и не возразил слизеринцу.

— Мистер Малфой, держали бы вы свое мнение при себе! — Как можно более корректно ответила девочка, хотя внутри у нее все клокотало.

— Мисс Грейнджер, это не только мое мнение. Обратите внимание, даже мистер Уизли не спешит вам на помощь, хотя обычно он готов спорить со мной даже если я скажу что трава — зеленая, а небо — голубое.

Теперь смешки прозвучали громче, и часть голов присутствующих повернулась в сторону стоящего в отдалении Рона, лицо которого начало постепенно приобретать ярко-красный цвет под стать огненно-рыжим волосам. Гермиона задышала чаще и сжала зубы, чтобы не зареветь прямо на месте — она и сама подозревала, что даже однокурсники-гриффиндорцы ее не поддержат, однако то что Малфой сделал дальше, коренным образом изменило картину.

— Не пытайся казаться умной. — Произнес Драко заметно тише, подходя к девочке значительно ближе. — Будь умной. А на баллы — наплюй. И все будет нормально.

И Драко развернулся и зашагал в сторону Большого Зала, а за ним гурьбой потянулись остальные слизеринцы, оставив Гермиону стоять с открытым ртом.

* * *

Первый урок полетов для Гриффиндора и Слизерина состоялся во вторник, сразу после завтрака. День был солнечным и ясным, дул лёгкий ветерок, трава весело шуршала под ногами — словом, условия для обучения были практически идеальны. Вот только почему-то почти половина учеников шла на занятия еще с большим трепетом, чем на самый первый урок в Хогвартсе, а некоторые вообще заметно побаивались.

Для начала преподаватель полетов мадам Хуч учила всех активировать метлу. Для этого всего лишь требовалось протянуть руку и произнести слово "вверх" уверенным тоном, но почему-то даже такое простое действие вызвало проблемы у некоторых из учеников. Метлы троих школьников, среди которых был и Невил, остались лежать на месте без движения, у некоторых они зашевелились, но так и не взлетели. Метла Гермионы Грейнджер почему-то покатилась по земле, а Дуэйн Такер, полукровка со Слизерина, зазевался и получил рукоятью прямо в лоб.

Гарри подумал, что метлы, видимо, ощущают неуверенность человека словно какие-нибудь лошади: если волшебник боится или сильно волнуется — ни за что не станут слушаться, а если команда слишком резкая, то может случиться и вовсе что-то совсем неожиданное.

Наконец, все худо-бедно разобрались со своими средствами передвижения, преподаватель обьяснила как следует держаться на метле и двинулась вдоль рядов школьников, проверяя правильность их посадки и поправляя возможные ошибки.

— Мистер Малфой, — неожиданно для всех произнесла она, проходя мимо, — вы неправильно держите метлу.

На стороне гриффиндорцев промелькнуло несколько улыбок, а по рядам пробежал удивленный шепоток: Драко явно умел летать до школы, и притом держал метлу практически так же, как и его соседи Нотт и Крэбб, которые замечания почему-то так и не удостоились.

— Простите, мэм, — невозмутимо возразил ей слизеринец, — я летаю на метле три года, а первые четыре урока полетов мне давал мистер Чарльз Мюррей, который был тренером Паддлмир Юнайтед в течение тридцати шести лет. Вы уверены, что не ошибаетесь?

Мадам Хуч уставилась на него с таким выражением, будто земля перед ней разверзлась, и на месте ученика неожиданно возник по крайней мере клабберт, а то и целый крюкорог, [1] но ничего не ответила.

После того, как проверка была закончена (почему-то инструктор не сделала больше никому ни единого замечания), ученики приготовились к своему первому полету.

— Я дуну в свой свисток, а вы должны с силой оттолкнуться от земли, — поучала мадам Хуч. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь, для этого надо слегка наклониться вперёд. Итак, по моему свистку — три, два...

Тут и начались проблемы. Невил, зажмурившийся от страха, видимо что-то напутал, потому что стрелой взмыл в небо не дожидаясь команды.

— Вернись, мальчик! — крикнула мадам Хуч, но, похоже, сделала только хуже. Гриффиндорец открыл глаза, увидел что летит, дернулся от неожиданности, предсказуемо потерял равновесие и сорвался с метлы на высоте примерно шестидесяти футов от земли.

Девочки обоих факультетов синхронно завизжали, да так, будто до этого специально тренировались, а гриффиндорка Эшли Диккерсон даже грохнулась в обморок, вдребезги и пополам развенчивая миф о том, что гриффиндорцы — самые храбрые ученики из всех, кто учится в Хогвартсе. Мадам Хуч изумленно таращилась на летящего вниз Невила, а потом падающий мальчишка неожиданно замер примерно в четырех футах от земли. Некоторое время девочки еще верещали от страха, дольше всех усердствовала Лаванда Браун, которая крепко зажмурилась и не смогла вовремя разглядеть, что все уже давным-давно в порядке, но постепенно замолчала и она.

— Ну вот, так-то лучше. — В полной тишине произнес Драко Малфой, убирая палочку во внутренний карман мантии. — Кстати, кто-нибудь может мне обьяснить, что за хрень тут происходит?

— Что это было? — Поинтересовался Тедди Нотт у Малфоя, стоящего в сторонке, пока большинство учеников, возглавляемых мадам Хуч, столпились вокруг Невила, пытаясь выяснить, все ли с ним в порядке. Особенно усердствовала именно мадам тренер, которую, похоже, слегка потряхивало.

— Это было заклинание Аресто Моментум. И я в упор не понимаю, почему его использовал я, а не тот, кому положено.

— Даже у нас дома с безопасностью было получше.

— В том-то все и дело. Чего-то я не понимаю... Эй, Гойл, что ты там делаешь?

Тем временем, Грегори Гойл, отошедший в сторонку, поднял что-то с земли и радостно ухмыльнулся.

— Похоже, этот дурик потерял свою штучку... — Радостно пробасил он, сжимая в руке блеснувший на солнце шарик напоминалки Невила. — Надо бы ее закинуть куда-нибудь повыше, пусть попробует достать...

Упитанный слизеринец потянулся к своей метле, но ему помешал Драко.

— Отдай. — Белобрысый вцепился в руку Гойла поверх шарика.

— Чего? — Грегори все еще шарил глазами по округе, не обращая внимания на Малфоя. — Ща, ща, только дерево какое-нить выберу подходящее...

— Грег. Грегори! — Повысил голос Драко. Его пальцы, сжимающие напоминалку, побелели, но лапища Гойла была гораздо сильней.

— Мистер Гойл! — Неожиданно в голосе Малфоя прорезались командные нотки. — Отставить!

— А? — Удивленно выдал Грег, его ладонь разжалась словно сама собой, и напоминалка досталась Драко. Сам слизеринец выглядел слегка удивленно, рассматривая то свою руку, то стоящего напротив него Малфоя так, словно не очень понимал, что он тут делает.

Тем временем Драко двинулся в сторону основной толпы.

— Эй, Невил, это не твое? — Спросил слизеринец у потерпевшего, который все еще толком не отошел от полета, падения и внезапного спасения.

— Э? Д-да, мое... Спасибо... — Невил взял напоминалку и отвечал сейчас, похоже, практически на автомате.

— Не роняй ее больше. А еще лучше — просто оставь в спальне.

— Хорошо, так и сделаю...

Но Драко его уже не слушал. Теперь он подошел к стоящему в сторонке Поттеру, разрывавшемуся от противоречивых чувств. Гарри хотелось наконец-то уже плюнуть на все и полетать, а еще он ругался про себя, потому что ему казалось, что думать о развлечениях в то время как его однокурсник чуть не разбился, было не слишком правильно.

— Будешь летать — не лихачь. — Вполголоса сказал подошедший к нему вплотную Драко. — И высоко не забирайся. Тут происходит что-то странное, а я не смогу одновременно поймать сразу нескольких.

И Малфой удалился, оставив позади задумчивого Гарри и возмущенного Рона, прыгавшего вокруг него с воплями "Да что этому слизеринцу от тебя опять понадобилось?! Что он тебе сказал? Гарри, не молчи!".

— Тебя действительно учил Чарльз Мюррей? Я не знал...

— Нет, конечно. Я соврал.

— Хм-м-м?.. — Нотт не знал, как реагировать на подобное заявление.

— Зато она от меня отстала сразу же. Ты не обратил внимание, что она прицепилась ко мне вообще на пустом месте?

— И она, и Грег вел себя странно. И Лонгботтом почему-то учудил..

— А еще наша тренерша прохлопала ушами его падение. В жизни бы не поверил, если бы сам не видел. Вот и я думаю — в чем проблема?

— А есть варианты?

— Да их как раз много. И самый главный — кто-то хотел достать Поттера.

— Поттера?!

— Ага. Хуч нейтрализована Лонгботтомом, кто-то находит напоминалку Невила и хочет зашвырнуть ее подальше. Гарри влезает, и...

— И-и-и?..

— А вот тут возможны варианты.

— А тебе не кажется, что Грег для этого подходил далеко не идеально?

— Еще как кажется. Лучшей кандидатурой был бы я.

— Точно. И Хуч подкалывала именно тебя, хотела разозлить. Ну как ты мог держаться за метлу неправильно после трех лет полетов? Но почему тогда?..

— Слушай, Тедди... — Драко радостно ухмыльнулся. — Неужели ты думаешь, что я приехал бы в Хогвартс не защитившись от обыкновенного Конфундуса?

* * *

В этот раз Гермиона Грейнджер сама выловила Малфоя после уроков.

— Ты поймал Невила заклинанием! — В устах девочки это прозвучало как настоящее обвинение.

— Это вопрос или утверждение?

Гермиона фыркнула.

— Все видели, как ты его поймал, чего тут спрашивать. И меня просил за ним присмотреть. Я не понимаю — зачем?

— То есть в бескорыстную помощь ближнему ты не веришь.

Гриффиндорка слегка стушевалась. С одной стороны Драко был силизеринцем, и ждать от него чего-то хорошего не приходилось. С другой — его действия дважды помогли уберечь Невила от опасности, и мотивов этого девочка совершенно не понимала. С третьей — вот так в лицо обвинить того, кто пока ничего плохого не сделал, было как минимум невежливо. Девочка на досуге обдумала их прошлый разговор и решила не обижаться, а все-таки воспринимать его как совет, хотя то, что многословный Рон на протяжении недели изливал по поводу Малфоев в общем и этого конкретного Малфоя в частности, свой отпечаток наложило.

— Только не от слизеринца! — Наконец нашла что ответить Гермиона.

— О горе мне... — Провозгласил блондин, закатывая глаза. — Никто меня не любит, никто в меня не верит...

— Не паясничай! И не пытайся тему сменить!

— Ну ладно, ладно. Тогда, скажем, так: мне не хотелось бы, чтобы мой кузен пострадал.

— Кузен?! Невил — твой родственник?!

— Ага. А что тут удивительного? Все чистокровные семейства так или иначе связаны друг с другом — за столько-то поколений. Гарри — мой троюродный дядя, если, например, через Блэков посчитать. А Невил по отцу мне троюродный кузен, а по матери, если через дядю его бабки оценивать...

— Все, поняла, поняла! — Поспешно остановила его девочка. Волшебное сообщество все еще было для нее несколько непривычным. Можно даже сказать — обескураживающим. Вот вроде бы все понятно, а потом бац! И всплывает нечто неожиданное.

— Ну вот. Считай, что я немного сентиментален.

— Только это, да?

— Ну если хочешь, можешь думать, что я работаю на собственный имидж.

— А-а!..

— Бэ-э. Одиннадцатилетний гриффиндорец мог покалечиться, но остался цел и невредим. Что в этом плохого?

— Но ведь мотив...

— Мотив — не важен. Важен результат.

— А вот и нет!

— А вот и да! Вам напомнить про дорогу, вымощенную благими намерениями? Гриндевальд "ради общего блага" войну развязал, тысячи волшебников погибли! Волдеморт тащил магов железной рукой к светлому будущему, как он его понимал, вся страна от страха десять лет тряслась! Гитлер ваш о превосходстве арийской расы пекся — и чего вышло?

— А откуда ты?..

— Ой, слушай, Грейнджер, совсем-то меня за идиота не держи, а! Я чуток все-таки о мире маглов знаю...

Глава 3

После второго урока Зелий Гермиона просто кипела от возмущения. Поэтому она не пошла в сторону Большого Зала, как и большинство гриффиндорцев, а зачем-то ломанулась вслед за группой слизеринцев, возглавляемых Драко Малфоем. Гарри не считал это такой уж отличной идеей — скандалить с несколькими змеями в одиночку, пылая праведным гневом... Не самый лучший способ провести вечер пятницы. Если хотя бы десятая часть того, что Уизли рассказывал о Малфое, была правдой, то гриффиндорскую всезнайку ожидает в лучшем случае мучительная смерть, подумал про себя мальчик-который-выжил и двинулся следом. Драко в его присутствии всегда вел себя нормально, глядишь и Гермиона не сильно пострадает.

Еще глубоко внутри Гарри был рад, что ему в кои то веки удалось отвязаться от Рона — рыжий так торопился на обед, что ни на что не обращал внимания, хотя обычно приклеивался как репей и зудел. С Роном иногда было приятно поболтать, но через некоторое время Поттер начал слегка уставать от его назойливости. Конечно Гарри было интересно послушать рыжего, сам-то он о мире магии знал довольно мало, но оказалось, что и Уизли во многом разбирается очень посредственно, а иногда — просто привирает. Да и вредноскоп в его присутствии частенько вибрировал и переливался желто-оранжевыми цветами, будто Рон на кого-то постоянно сердился, и это слегка настораживало.

А еще гриффиндорца грызло любопытство... и даже какое-то странное чувство, напоминающее вину. Ведь Драко с самого начала показался ему нормальным, с ним было весело и интересно, и именно он, Поттер, сам практически перестал с ним общаться. Распределение на разные факультеты, конечно, играло свою роль, но... Как-то это было слегка неправильно. И потом, Драко поймал заклинанием падающего Невила, может быть он на самом деле не так плох, и первое мнение не оказалось таким уж ошибочным?

Словом, Гарри прибавил ходу и успел практически к самому началу разговора.

— ... Он просто отвратительный преподаватель! — громко высказывалась Гермиона, когда мальчишка быстрым шагом вышел из-за угла. Увиденное ему не слишком понравилось. Малфой со своими двумя прихлебателями, пара темноволосых слизеринцев, один среднего роста, аккуратный, а второй чуть повыше, кудрявый и слегка смугловатый, и темноволосая девчонка... Да, количество явно не на стороне Грейнджер, чего ж она тогда так бросается вперед?

— Скажем так, звание лучшего учителя года он не получит, но учит он отлично. Для тех, конечно, кто способен это воспринимать...

— Да он совсем не учит нас, ничего не обьясняет! Пишет рецепт на доске и все! А потом вам подсуживает!

— Мисс Грейнджер, во-первых вы не по адресу. Вам следовало бы высказывать претензии не мне...

— Ага, сразу в кусты! А ведь он именно вам подсуживает, мистер Малфой!

— ... А во-вторых, вы, похоже, опять так ничего и не поняли.

— Я не... что?! По-моему тут все предельно ясно!

— Как я и думал... — Драко радостно ухмылялся. — Вижу, вы упустили самое главное. Могу обьяснить, как оно на самом деле работает...

— Да вот еще!

— ... А Гарри может рассудить, похоже это на правду или нет. И заодно присмотреть, чтобы никто не боялся, что стр-рашный слизеринец сотворит что-нибудь...

— И вовсе я не боюсь!

— Ага, ну тем более. Поговорим? — Малфой повернулся к остальным слизеринцам и добавил: — Идите, я присоединюсь к вам позже. У нас тут, похоже, намечается небольшой теоретический диспут, кое-что из которого мне хотелось бы оставить в секрете.

— Итак, мисс Грейнджер, какие у вас претензии к качеству обучения профессора Снейпа? Давайте сразу на примерах, чтобы было понятнее.

— Он все время вам подсуживает!

— Конкретнее, пожалуйста. — Драко был непроницаем, Поттер даже подивился его спокойствию. Ведь все было кристально ясно: Снейп отчаянно передергивал, трактуя результаты работы на Зельеварении только в пользу слизеринцев, это знали все! Как Малфой собирается спорить с этим фактом?

— За твое зелье сегодня он присвоил Слизерину пять баллов, а за мое всего три! А я все делала по учебнику, и у меня получилось идеально, светло зеленый раствор с мелкими пузырьками! А у тебя цвет жидкости вообще был бирюзовым! И эссе мое было в четыре с половиной фута длиной, а твое только-только дотягивало до нормы, но когда он смотрел его, то сказал "очень хорошо", а на моем только скривился!

Гарри подумал, что Гермиона уж очень слишком близко к сердцу воспринимает оценку своих трудов, и покачал головой.

— Ага... Четыре с половиной фута вместо двух. — Драко был ничуть не обескуражен. — Значит ты все-таки использовала для его написания "Камни и минералы: справочник алхимика", хотя формально этого не требовалось.

— Конечно я использовала!..

— Тогда я не понимаю, почему ты удивляешься результатам оценки твоей работы? — Малфой теперь говорил каким-то менторским тоном. — Ведь там же написано: при высоких температурах свойства Лунного Камня раскрываются полнее, но при этом...

— ... Выделяется побочный продукт в виде пурпурной пены на поверхности зелья, которая, не будучи удаленной вовремя, может значительно ухудшить... — Гермиона, кажется, знала все книги наизусть и могла цитировать их с любого места.

— Именно! — Драко радостно улыбался. — Тогда почему, почему ты готовила зелье на малом огне? Ведь для улучшения его свойств после добавления Лунного Камня надо было повысить температуру, а потом всего лишь собрать пурпурную пену лопаточкой номер четыре, которая есть у каждого в стандартном наборе принадлежностей алхимика?

— Что? — Девочка замерла с открытым ртом. — Но ведь этого не было в инструкции, которая была написана на доске!

И тут Драко засмеялся. Это был замечательный веселый смех, очень заразительный, ничуть не напоминающий глумливый хохот какого-нибудь злодея, чего теоретически можно было бы ожидать от слизеринца. Ну, по крайней мере, Рон Уизли подумал бы именно так. Словом, все было бы хорошо, и никто из гриффиндорцев не обиделся бы, если бы они не знали точно, над кем смеется Малфой.

— Охохо... — Драко наконец умудрился замолчать, и сейчас с удовольствием отдувался. — Плохо вы слушали учителя, очень плохо! "Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки" — вот как он сказал! Неужели так сложно сложить два и два: вам дают задание на свойство какого-то ингредиента, и тут же говорят, что вы должны сварить зелье с этим самым ингредиентом. И вам, никому из вас! Ни-ко-му! Не пришло в голову совместить одно с другим!

— Но... Это же не честно... — Протянула ошарашенная Гермиона, тем не менее ощущавшая, что могла бы и догадаться.

— Вам не приходило в голову, — Драко, кажется, опять включил свой менторский тон, — что для массового обучения требуется давать ученикам самый простой вариант зелья, гарантирующий, тем не менее, приемлемый результат, а наиболее умным и талантливым предоставлена возможность экспериментировать, выделяться, научиться чему-то действительно серьезному? Бож-же мой, да по инструкции после минимального обучения даже обезьяна может сварить средненькую микстурку! Если кто-то не может правильно воспроизвести простейшую последовательность действий, то это не потому, что учитель не прав, а потому, что у школьника в голове слишком много дури и посторонних мыслей типа квиддича! Вам не приходило в голову, что для того, чтобы достичь действительно впечатляющих успехов в каком-нибудь вопросе, нужно нечто большее, чем простое неукоснительное следование инструкции?!

— Ты... ты все знал!

— Конечно я все знал. Когда мне исполнилось восемь, отец решил, что мне надо заняться некоторыми предметами. И несколько уроков Зельеварения преподал мне лично мистер Снейп. Он даже зелья мне давал в том же порядке, что и на первом курсе. И я его так на втором занятии и спросил: по инструкции мне варить или можно попробовать улучшить результат...

— Не может быть!

— Может, может... Правда у меня была фора. Тут нас на занятиях полно, а там он учил меня одного, не так уж много было отвлекающих факторов, можно было думать именно о зельях... С другой стороны — мне было только восемь. Так что если бы сегодня кто-то из вас понял что надо делать, мы были бы примерно равны. Ну что, понятно почему мне больше баллов дали?

— А длина свитка домашнего задания?

— А длина свитка вообще не важна. Главное чтобы ответ содержал суть вопроса. Минимальная длина задана только для того, чтобы некоторые особо ленивые не отлынивали от работы. А профессор еще и считает, что если ученик накатал вдвое больше чем нужно, значит он не умеет выделять суть вопроса, а вместо этого просто переписывает учебники. Не слышала такое высказывание: "краткость — сестра таланта"?

Гермиона ошарашенно замолчала. Потом открыла рот. Закрыла его. Покраснела. Снова открыла рот, но так ничего и не сказала. Гарри смотрел на нее и думал о том, что ее самолюбию только что был нанесен сильнейший удар. Пожалуй, он был прав, что присоединился к разговору. Не хлопнулась бы она в обморок, вон как Эшли на полетах, а то мало ли...

— Что же касается того, почему профессор позвал всех смотреть на то как я варю слизней на том уроке... Да, я помню как вас перекосило, мисс Грейнджер. Если вы обратили внимание, баллов мне тогда никаких не досталось. Неужели вам не пришла в голову одна простая мысль: может быть... может быть слизней и правда стоит варить как-то по особенному? А? Ну, чтобы результат был получше? Я-то знаю как надо, он меня сам и учил.

— А почему он нас все время штрафует? — Спросил Гарри, поняв что Гермиона на время выведена из строя.

— Да потому что профессор предпочитает решать проблему наиболее быстрым и эффективным способом. Любому слизеринцу достаточно услышать "мистер такой-то, я вами недоволен" — и он тут же перестает заниматься глупостями, болтать, отвлекаться... А гриффиндорцы, блин, все веселые, на месте им не сидится, шепчутся, вертятся, дуются если вдруг что не так. Только баллами их и можно заставить прекратить.

— А чего он тогда к Гарри пристал? — Наконец нашлась девочка.

— Что пристал — не знаю. Точнее — догадываюсь, но не скажу. Это — тема для отдельного разговора. Но если вы помните, балл он тогда вычел всего один, и только после того, как Гарри нахамил ему в ответ. Этого делать точно не стоило. Попробуйте как-нибудь нахамить МакГонагл на Трансфигурации вместо ответа на вопрос, и я посмотрю что от вас останется.

— Хочешь сказать, он добренький-хорошенький, просто мы этого не замечаем? — Ехидно спросила Гермиона, слегка отошедшая от шока.

— Я хочу сказать, что он — обычный человек. Да, с трудным характером. Да, со своими заморочками. Но вы даже не старались понять чего он добивается. Это же так легко: решить что он не прав — и точка! А то что он самый молодой из получивших Зельевара Года за последние лет двести, то что он изобрел три десятка новых зелий — вас не волнует. Ах, какой ужас, он обижает Гриффиндор! Его же нельзя трогать, Гриффиндор это наша священная корова! Ах, посмотрите, он посмел снять пять баллов с Рона Уизли, который мало того что отвернулся от котла и запорол рецепт, так еще и переговаривался с соседом, отвлекая всех сидящих вокруг от урока, повернувшись к учителю спиной. Попробуйте повторить при МакГонагл или Флитвике, попробуйте...

— И все равно давать неправильную инструкцию не честно!

— Мисс Грейнджер, знаете что самое интересное? Я знаю, что за прошлый первый курс секрет открыли два слизеринца, пять учеников Равенкло, один с Хафлпаффа и ни одного с Гриффиндора. И это — тен-ден-ци-я! Потому что ваши, вместо того, чтобы думать головой, и желательно — о зельях, заняты в основном тем, что ненавидят учителя, болтают или занимаются чем попало. И кто теперь сам себе злобный баклан? Даже если кто-то будет идеально воспроизводить рецепт, настоящего уважения от профессора ему не видать. Потому что, как я сказал, даже мартышка после определенного уровня дрессировки способна на что-то подобное.

— А если мы сейчас возьмем и всем расскажем секрет? — Гермиона хитро прищурилась. — Вот возьмем и начнем все лучше учиться!

— Не-а, ничего не выйдет. — Снова ухмыльнулся Драко. — Из ваших с обычной-то сложности зельем на "превосходно" только двое справились, если сложность повысить, ваши результаты только ухудшатся. Лучше не устраивайте своим друзьям гадость. В данном случае секрет служит водоразделом между хорошими зельеварами и обычными, которым это просто не нужно. И потом, думаете, подсказка будет на каждом уроке? Да вот еще. А потом двухкомпонентные улучшения пойдут, там еще веселее, без теории четвертого курса можно так напортачить... А еще вас свои же проклянут, когда узнают, что вы слизеринца слушаете и под Снейпа собираетесь подстроиться или заявить, что он нормальный. Да вас сразу в Мунго захотят сдать... И это будет о-очень весело.

Гриффиндорцы замолчали. То что они узнали сегодня, совсем не соответствовало услышанному ими от своих собратьев по факультету с более старших курсов, но крыть было, в общем-то, нечем. Ситуация и правда оказалась сложнее, чем казалась поначалу.

— Ты говорил, что знаешь, почему он ко мне цепляется... — Нерешительно начал Гарри.

— Знаю. — Драко кивнул и улыбнулся. — Но это, как я сказал, тема для отдельного разговора. И так уже половину обеда пропустили. Расслабься, найдем еще время поболтать. Если, конечно, ты не будешь снова от меня неделями шарахаться, как тебе твой уизел советует...

И Малфой хитро подмигнул Гарри, который в ответ слегка смутился.

— Все равно не честно. Ты выучился Зельеварению заранее. — Обиженно протянула девочка, все еще не желающая признавать поражение.

На этот раз Драко смеялся еще веселее, чем в прошлый раз.

— Ой, я не могу... — выдохнул он через какое-то время. — То есть Зельеварению учиться заранее — не честно, а все учебники вызубрить до начала учебного года и загребать баллы лопатой — нормально, да? А то что ты учебник почти дословно запоминаешь после прочтения — это никакое не преимущество? Ну-ну...

И тут Гермионе стало очень стыдно.

* * *

— Что ты цацкаешься с этими гриффиндорцами? Да еще и с грязнокровкой общаешься?

— Секрет. — Ухмыляющийся Драко откинулся на спинку стула и потянулся, разминая уставшие плечи — домашних заданий накопилось довольно много, и пришлось изрядно поработать, чтобы их выполнить.

— Какой еще секрет? Они же — гриффиндорцы! Да еще и предатели крови вроде Уизли!

— Тц-тц-тц... — Поцокал языком Малфой, а его ухмылка стала еще радостней. — Если я вам все обьясню — какой же это будет секрет? Тем более что с Уизли я как раз не цацкаюсь, ты не мог не заметить.

— Драко, ты портишь себе репутацию. — Тедди Нотт не собирался отступать. — Наши уже начинают перешептываться у тебя за спиной. Я не удивлюсь, если скоро поползут слухи...

— Репутацию? — Белобрысый слизеринец придвинулся к столу и положил подбородок на сложенные одна на другую кисти рук. — Это хорошо, что ты заговорил о ней. Репутация — это такая вещь, которая не может не беспокоить настоящего слизеринца, верно?

Сидящие вокруг ученики заметно оживились. Заворочались пристроившиеся на соседнем диванчике Крэбб и Гойл — с момента поступления в Хогвартс Драко вел себя слишком необычно. Они никогда не стали бы настаивать на обьяснениях, все-таки Малфой был их шансом, но беспокоиться постепенно начинали. Пенси Паркинсон, сидящая неподалеку, навострила ушки, и даже Дафна Гринграсс у соседнего камина слегка повернула голову, чтобы лучше слышать разговор, а по помещению словно прошла невидимая волна, вызывая незаметные с первого взгляда изменения.

Гостиные всех четырех факультетов заметно отличались друг от друга. На Гриффиндоре обычно царило легкое веселое безумие: львы были импульсивны и неорганизованны, а еще подобной атмосфере весьма способствовало присутствие там близнецов Уизли. Гостиная Равенкло была храмом знаний, чинные ученики со стопками книжек ответственно предавались изучению различных дисциплин, и лишь мелюзга иногда разнообразила эту тихую гавань перебежками и громкой радостью. Хафлпафф славился уютом и дружелюбным отношением между учащимися. А вот в помещениях Слизерина царил его величество Статус.

Каждый слизеринец тщательно взвешивался в глазах своих собратьев по факультету, для того, чтобы определить, чего же на самом деле он стОит. Оценивалось буквально все: древность и репутация рода, богатство родителей, влиятельность и заслуги всех родственников, личные успехи ученика в учебе и всем остальном, отношение с преподавателями, круг общения, знакомства, личное влияние, постоянное окружение, владение заклинаниями... Конечно, единой системы оценок не существовало, однако присмотревшись к реакции окружающих, можно было довольно неплохо оценить этот показатель. Самые статусные ученики факультета обрастали поклонниками и "свитой" и становились этакими "центрами силы", определяя расклады на факультете и заметно влияя на принимаемые коллективом решения.

В данный момент основных "центров силы" на Слизерине было пять. Первым, и, пожалуй, самым статусным лидером был семикурсник Кристофер Чемберс, добившийся этого положения благодаря своей аристократической и весьма богатой родне, правильно выстроенной стратегии поведения, многочисленным полезным знакомствам, определенными успехами в учебе и магии, и обширной группе сторонников. Во времена своего обучения в Хогвартсе Люциус Малфой был лидером примерно такого же типа, хотя блистал несколько больше. Следующей по статусу считалась шестикурсница Мириэль Саммерс, путь которой на вершину оказался далеко не так прост. Тихоня на первом курсе, отчаянная хулиганка на следующих трех, к пятому году она интенсивно занялась дуэльной магией и сейчас, пожалуй, была одним из самых сильных бойцов факультета. При этом она умудрилась сколотить вокруг себя небольшую, но довольно сплоченную группу учеников, которые были весьма не прочь подуэлиться или устроить межфакультетскую разборку с применением заклинаний. Ко всему прочему, в процессе обучения у Мириэль неожиданно проснулись лидерские качества и определенные способность к планированию... Словом, она, возможно, стала бы самым влиятельным лидером факультета, если бы не несколько неприятных моментов. Девушка совершенно не выделялась ни внешностью, ни древностью рода, полукровка в третьем поколении формально уже считалась чистокровной, но никакого статуса ее семья не имела. А еще она была бедна как церковная мышь, что сильно подмачивало ее репутацию в глазах многих слизеринцев. Несмотря на это, и на то, что она училась пока что на шестом курсе, Мириэль удавалось соперничать с Чемберсом, и иногда — довольно успешно.

Третьим "центром силы" Слизерина по праву считался шестикурсник Маркус Флинт, капитан команды факультета по квиддичу. Мускулистый темноволосый красавчик три года назад сменил на этом посту прошлого капитана и сразу же добился определенных успехов. Команда змей заиграла по новому, делая больше упора на силовую борьбу, чем на технику игры, и за время его капитанства громила соперников направо и налево. Конечно Маркус не блистал ни происхождением, ни особой славностью и богатством рода, он и учился-то весьма так себе, и чем дальше — тем хуже, отдавая все свои усилия любимой игре, но во-первых был непререкаемым лидером в команде, а во-вторых, благодаря успехам сборной, обладал огромным влиянием на фанатов игры, которых на факультете было немало, и пользовался благосклонностью профессора Снейпа. Флинт не слишком лез в разборки и не особо влиял на расклад внутри факультета, да и политиком был неважным, но его слово весило довольно много.

Четвертой из лидеров (только труба пониже и дым пожиже) считалась пятикурсница-полукровка Грэйс Уайтхед, блестяще учащаяся и весьма неплохо чувствовавшая себя во внутрифакультетских интригах. Не обладающая какими-нибудь серьезными преимуществами перед другими учениками, она, тем не менее, постепенно сколотила вокруг себя группу последователей и не собиралась останавливаться на достигнутом, но соперничать по влиянию с остальными лидерами пока не могла.

С поступлением на первый курс Драко Малфоя расклад должен был обязательно измениться. Малфои почему-то не попали в "священные двадцать восемь" семейств, отличавшихся самой длинной родословной и чистотой крови, но в списке благородных семейств находились практически на самой вершине. Вдобавок к этому они были богаты, чертовски богаты! Состояние главы Рода Малфоев по всем прикидкам входило в десятку самых больших в волшебной Англии, по влиянию отец Драко был одной из самых крупных фигур на политическом небосклоне, входил в Совет Попечителей Хогвартса, то есть обладал определенной властью в школе, а еще его давним хорошим знакомым считали Северуса Снейпа, нынешнего декана Слизерина. Уже одних этих фактов хватило бы, чтобы Драко не вынимая рук из карманов и не делая практически ничего, стал бы со временем, курсу к четвертому-пятому, самой влиятельной фигурой на факультете, заметно потеснив остальных. Поэтому внимание действиям мелкого слизеринца уделялось нешуточное. И в этом-то и была основная проблема.

В том-то и дело, что мальчику для подтверждения своего статуса не требовалось делать практически ничего, а он поступал совершенно наоборот! Драко общался с представителями других факультетов, не брезгуя даже гриффиндорцами — заклятыми врагами Слизерина, не делая различий даже для грязнокровок, прямо-таки попирая теорию чистоты крови, которой на протяжении многих поколений придерживалась не только его семья, но и подавляющее большинство всех слизеринцев в принципе.

Поэтому к младшему Малфою внимательно присматривались не только самые большие шишки факультета, но и те, кто пытался или в будущем планировал добиться подобного статуса, а рядовые слизеринцы упорно пытались понять, откуда же дует ветер. Это официальная позиция старшего Малфоя или дурь наследничка? А может быть — такая игра? Даже те, кто изначально находился в окружении Драко и видел в нем свой шанс на улучшение статуса, начинали задумываться. Как говорится, "падающего — подтолкни"... Или, может быть, наоборот наставить малыша на путь истинный, и тем самым заслужить благодарность его отца?.. Только приставленные к нему родителями Крэбб и Гойл не сомневались, но и они уже начинали беспокоиться.

Именно из-за этого разговор, затеянный Тедди Ноттом, давним приятелем Драко, вызвал живой интерес, хотя, конечно, на вид все оставалось чинно и спокойно. Просто через столик от Малфоя только что присела уткнувшаяся в большую книгу Мириэль Саммерс, а кресло неподалеку занял Крис Чемберс, незамысловато согнав оттуда упитанную Миллисенту Булстроуд, безропотно пересевшую подальше.

Сам Нотт подобных перестановок не заметил, поскольку сидел к ним спиной, а вот наследничек Малфоев, устроившийся в кресле у стены, явно обратил на это внимание, хотя и не подал виду, а его реакция не осталась незамеченной для нескольких внимательных наблюдателей — оценить такую темную лошадку стремились многие...

— Итак, репутация! — Провозгласил чем-то довольный Драко, и не один десяток пар ушей словно раскрылся пошире, ловя каждое его слово. — Очень важная вещь, особенно для настоящего слизеринца. И складывается она из двух составляющих: репутации личной и репутации факультета. Вы согласны со мной, мистер Нотт?

Тедди кивнул и приготовился слушать. Если Малфой назвал его по фамилии — разговор предстоял серьезный... или наоборот, шутливый, но на второе все же было не похоже. Радовало уже то, что у Драко на этот счет было явно сформировано какое-то мнение, значит можно будет разобраться с ситуацией и обратить ее на пользу себе и своим знакомым.

— И сейчас я хотел бы поговорить именно о второй составляющей! — Вновь провозгласил Драко, и Нотт отметил про себя, что разговор, похоже, будет не таким уж простым. — Скажи мне, Тед, какая, с твоей точки зрения, репутация у нашего факультета?

— Мы — лучшие. — На этот вопрос любой слизеринец ответил бы без всяких сомнений. — Десять лет подряд — кубок школы, восемь раз за тот же срок — кубок по квиддичу, причем последние пять лет — тоже подряд. В министерстве больше трети высших чинов — слизеринцы. Мы лучшие, это неоспоримо.

Бурчание со всех сторон подтвердило, что все присутствующие, как бы невзначай слушающие разговор, думают так же.

— Согласен. Мы — лучшие. Это — обьективная реальность. Но скажи-ка мне, Тед, что про наш факультет думает рядовой ученик школы, а? Подчеркиваю, не слизеринец.

— Э-э... — Нотт даже не представлял, что бы сейчас ответить. Вопрос был простым, но довольно неприятным.

— Ага-а! — Драко, похоже, ожидал услышать именно это. — Тогда я скажу тебе. Рядовой не слизеринец думает, что мы все — интриганы и доверять нам нельзя. Рядовой не слизеринец нас не любит, и случись что — если не нож в спину одному из нас воткнет, то помощи точно не окажет!

— Ну не каждый... — С сомнением потянул Нотт, слегка заглушая недовольное бурчание окружающих.

— Не каждый, — легко согласился Драко, — но проблема существует, верно?

Тедди кивнул, не в силах отрицать очевидное.

— Только представь, если бы не это — слизеринцы занимали бы не треть постов в министерстве, а добрую половину! — между тем продолжал Драко, ничуть не смущаясь внимания, которое привлек своей речью. — Нас считают этакими карикатурными негодяями, от которых можно ждать только плохого, нам противодействуют, причем зачастую — сообща! Причем — иногда еще до того, как мы что-то предпримем! Вот что такое — репутация!

— Но что же делать? Ты предлагаешь прогибаться? Лучших всегда не любят, мы слишком выделяемся, а окружающие завидуют.

— Это не единственная причина. — Драко смотрел на собеседника уже гораздо внимательней, не обращая внимания на оживление в окрестностях, и тихонько сползающихся послушать учеников. — Зависть — это понятно, и пока мы будем лучшими, нам будут завидовать. Но есть еще одна причина. Насколько я могу понять, некоторое довольно продолжительное время негласным девизом нашего факультета может считаться выражение "если не можешь победить честно — просто победи!".

Вокруг зашептались. Фраза явно понравилась слушателям, можно было прозакладывать все что угодно — к вечеру ее будут знать все ученики, имеющие на гербе факультета змею, даже Крэбб с Гойлом заметно оживились, их вера в Драко вспыхнула с новой силой.

— В этом-то вся и проблема. — Несколько тише произнес Малфой, смотря только на Нотта и игнорируя остальных. — Мы слишком часто "просто побеждали". Именно поэтому нас не любят. Именно поэтому от любого из слизеринцев ждут удара в спину. А я хочу, чтобы при виде ученика со змеей на гербе встречные школьники не переходили на другую сторону дороги, а приветливо улыбались, понял? Я хочу, чтобы нам не противодействовали сообща уже просто потому, что наши цвета — зеленый и серебряный. И мы можем этого добиться! Потому что мы — лучшие. Но для этого нам нужно научиться "побеждать честно" хотя бы иногда, а еще лучше — часто. В идеале, конечно же, всегда! Понял?

— И что теперь, с грязнокровками якшаться, что ли? — Пробасил упитанный слизеринец-второкурсник, сидевший неподалеку.

— Мистер, вы тупой. — Радостно улыбнулся Драко. — Во-первых, сколько тех грязнокровок на первом курсе, знаете? А я вам скажу. Пятеро. Из восьмидесяти девяти учеников. В самом тесном коридоре разойдетесь без проблем, если они даже все одной толпой соберутся. На остальных курсах расклад примерно такой же. Во-вторых, я предлагаю вовсе не любить грязнокровок, а не орать на каждом углу, что мы их не любим, надеюсь, разницу вы понимаете? Хватит уже бесить окружающих просто от нечего делать! Это ж надо дожить до такого идиотизма — в открытую заявлять своему потенциальному противнику о том, что ты его ненавидишь, да еще и заранее, за долгие годы до того, как тебе реально понадобится его подвинуть в сторону, кинуть или подсидеть! Это ж тупняк, достойный Гриффиндора!

В окружении Малфоя одобрительно забурчали, на лицах слушателей появились улыбки.

— Да, быстро исправить все не получится, — продолжал Драко. — Да, будет сложно держать себя в руках, но результат, я так считаю, того стоит, поняли? И когда звание "слизеринец" будет звучать гордо везде, а не как сейчас, только тут, у нас, я буду считать, что выполнил свою миссию. Понял? А начать можно пока что с самого простого. Всего лишь заменить при разговорах вне этих стен термин "грязнокровка" на "маглорожденный", перестать их тыкать этим просто от нечего делать и прекратить без повода бросаться на красное с золотом. А лучше — вообще ни на кого без повода не бросаться.

— А личная репутация?

— А личная репутация тоже делится на две части. На репутацию среди своих и среди всех остальных. И я, похоже, так хорошо работаю на вторую часть, что даже свои мне поверили, хотя должны были в первую очередь думать! Головой! Я ответил на твой вопрос?

— И все-таки, репутация среди наших...

— Тот слизеринец, который хронически не способен понять смысл притворства, должен быть принудительно переработан на удобрения!

Нотт кивнул, но все-таки решил продолжить и выяснить еще кое-что.

— Ну хорошо. С репутацией я понял. Но при чем тут Поттер? Я знаю, что некоторые наши думают о нем, но ты, похоже, совсем не из их числа.

— Ладно, Тедди, я тебе намекну. Но только чуть-чуть и только тебе, — подмигнул Нотту Драко, поглядывая на слушающих и радостно улыбаясь. — Вот ты, когда смотришь на Поттера... Скажи мне, что ты видишь?

Тедди задумался. Если Драко, которого он знает чуть ли не всю свою жизнь, так ставит вопрос, да еще и в подобном разговоре — значит искать ответ "в лоб" не имеет никакого смысла. Честно говоря, слизеринец не знал правильного ответа, но говорить это было категорически противопоказано, расписаться в незнании означало нанести урон своей собственной репутации. Но если предположить, что вопрос не прост, если подумать о том, зачем Малфой мог так вцепиться в этого Поттера, зачем затеял свою игру, нарушая традиции, можно было бы попробовать высказать догадку, которая будет звучать хотя бы неординарно. И со стороны это смотрелось бы значительно лучше, чем обычное "не знаю".

— На Поттера, говоришь... — Нотт сделал паузу, откидываясь на спинку кресла. — Когда я смотрю на Поттера, я вижу... возможность.

— Ха! Тедди, ты не безнадежен. Но возможность — это слишком просто. Когда Я смотрю на Поттера, я вижу интригу.

— Чью?

— Тц-тц-тц... Я и так уже достаточно сказал. Думай. А додумаешься — не болтай зря. — Драко улыбнулся и добавил чуть громче. — Обьявляю Поттера зоной своих интересов!

И мальчишка с удовольствием посмотрел на окружающие его удивленные лица, на поднимающихся с соседних мест Чемберса и Саммерс, и подмигнул глубоко задумавшемуся Нотту.

Глава 4

Завидев близнецов Уизли, Драко сделал почти незаметный жест и двинулся в их сторону. Крэбб и Гойл, обычно ходившие за ним как приклеенные, тут же отстали и пристроились неподалеку, незамысловато подпирая стенку и о чем-то бурча между собой, хотя приглядевшись повнимательней можно было бы заметить, что таким образом они держали в зоне видимости не только разговаривающих, но и все подходы к ним.

— Парни, у меня к вам разговор. Не возражаете, если я займу несколько ваших драгоценных минут?

— Ну давай, малыш Драко.

— Хотя мы не понимаем...

— О чем с нами может говорить...

— Слизеринец.

Оба рыжих синхронно улыбались даже не глядя друг на друга, да так, что между ними не было практически никаких различий.

— Вообще-то я хотел с вами поговорить о вашем младшем. Вам не кажется, что в последнее время он как-то слишком уж разошелся?

На самом деле Фреда с Джорджем и самих чертовски интересовал этот вопрос. Рон, что называется, закусил удила, он прямо-таки повис на Гарри Поттере и все свободное время предпочитал грузить мальчика-который-выжил двумя темами попеременно: тем, какая отличная игра — квиддич, и тем, насколько отвратительны Малфои как семья в общем и Драко как их представитель в частности. Причем то что Гарри чем дальше тем больше был склонен не соглашаться и даже пару раз (о ужас!) поговорил с этим отвратительным слизеринцем, только добавило Уизли рвения. Да и любой успех Драко воспринимался Роном крайне болезненно, младший начинал ругаться, получал в ответ, и это отнюдь не способствовало его спокойствию.

Правда близнецы скорее дали бы руку на отсечение (одну на двоих, не больше), чем признались бы в этом кому-то со змеиного факультета, и теперь вынуждены были держать марку.

— А ты папе пожалуйся!

— Пусть он тебя пожалеет!

— Парни, я по пустякам жаловаться не привык и сейчас не собираюсь, слишком вопрос мелкий. Да и сами вы зря ржете. Хотите я вам озвучу пару раскладов, как оно будет, если я все-таки так поступлю?

— Ну давай!

— Послушаем Малфоя, братишка.

— Глядишь, чего умное скажет.

— Напрасно смеетесь. — Драко сейчас ухмылялся не хуже близнецов. — В данном случае, если я, конечно, действительно соберусь жаловаться, мне видятся лишь два возможных пути решения проблемы. То, что мои слова совсем ни к чему не приведут, я не рассматриваю, вы уж извините.

Рыжие радостно переглянулись и обменялись довольными улыбками. Между тем Малфой спокойно продолжал говорить, не обращая внимание на их реакцию.

— Самый простой и незатратный вариант, который я вижу — это если отец просто поговорит с профессором Снейпом. Так уж получилось, что зельевар кое-чем обязан нашей семье. Не знаю как вы, а мы, слизеринцы, такое никогда не забываем. Чем этот вариант так хорош? Да тем, что можно добиться эффекта, приложив минимум усилий. Профессор и так-то вашего братца недолюбливает, может быть — и всю вашу семейку, я пока не в курсе. По крайней мере, ваша тень точно падает на малыша Ронни, что не добавляет ему привлекательности для нашего декана. Давайте добавим к этому то, что ваш младший потрясающе ленив и совершенно этого не стесняется, что таланта к зельеварению у него нет никакого, от слова "абсолютно", да еще и руки, похоже, не оттуда растут... Если бы профессору было не лень — он штрафовал бы его по пять раз за урок, поверьте, там есть за что, причем каждый раз будет железно обоснован. Плюс Тролль за каждое домашнее задание, если Рон его, конечно, не сдерет у кого-нибудь. Да еще и отработки, ведь грязные котлы у профессора не переводятся. Месяц, два, три... Веселая жизнь ему гарантирована. Вы этого хотите?

— Угрожаешь? — Спросил опасно прищурившийся Фред, а Джордж промолчал, что само по себе говорило уже о многом.

— Просто описываю первый, самый легкий вариант того, что будет, если я действительно пожалуюсь.

— Мы и так знали, что ваш профессор — полная задница и терпеть не может Гриффиндор.

— Поверьте, у него есть на это веские причины.

— М-да? — Протянул Джордж. — Интересно, это какие же? Кто-то из наших в детстве плюнул ему в котел?

— Почти. — Драко был — сама серьезность. — Все семь лет, что он учился в школе, его крепко доставали четверо ваших. Четверо, понимаете? На него одного, причем начинал первым не он. Не знаю что вы о нем думаете, но уж идиотом-то вы Снейпа точно не считаете, явно не он это начинал. Самое поганое в этой истории то, что этих гриффиндорских придурков никто из ваших никогда не останавливал. Ни старосты, ни однокурсники, ни МакГонагл, которая уже тогда была деканом. По крайней мере, пока они ей на глаза не попадались, а уж на такое-то им ума хватало. Четверо на одного, парни, все семь лет. Поверьте, это — поганый расклад. Не удивительно, что профессор сейчас на ваших отрывается, хоть он и перебарщивает, конечно, на мой взгляд.

— Малфой играет в справедливость. Ты в такое веришь, братишка?

— Что-то не очень, братишка. Мир перевернулся.

— Просто описываю первый пришедший мне в голову расклад, которого можно добиться вот так... — Драко щелкнул пальцами. — Возможны варианты и похуже.

— Любопытно было бы услышать, какой будет второй?

— Второй — это уже действительно серьезно. Представьте, что ситуация сильно зацепила моего отца, и он действительно задействовал все свои связи, нажал на все педали, и вашего папашу выгнали с работы. Они друг друга не любят, и давно, ему и без моих жалоб мотива на такое хватит за глаза, только повод нужен.

Теперь близнецы смотрели на Драко уже исподлобья и довольно зло.

— Заметьте, парни, я не говорил что у него обязательно получится. Понятия не имею, что может выйти. Но — может, вы уж поверьте, шансы не нулевые. А у вас в семье — пятеро несовершеннолетних, включая вашу мелкую, которая только на будущий год в Хогвартс должна пойти, их кормить надо.

— А вот мелкую не тронь! — Близнецы решительно надвинулись на слизеринца и Крэбб с Гойлом, расположившиеся в зоне прямой видимости, слегка напряглись.

— Даже не собирался. — Драко под их взглядами даже не дрогнул. — Ничего личного, просто до школы меня в обязательном порядке грузили всей этой генеалогией, списками благородных семейств... Хотите вы или нет, вы все уже посчитаны и поименно в этих списках числитесь.

Малфой заметно посерьезнел и продолжил.

— Я лично считаю, что отец не прав. Но он — глава семьи. И точка. И возможностей у него — много. С моей точки зрения — не надо бы его злить лишний раз. Эта дурацкая семейная вражда началась еще до моего рождения. Черт, думаю даже намного раньше. И мне она не сдалась нафиг, поняли? А еще меня бесит, когда эта дрянь цепляет тех, кто ни в чем не виноват. Мне от вашего братца — ни жарко и не холодно, он, конечно, дурень редкостный, но это ни-как не связано с тем, что он рыжий и носит фамилию "Уизли", понимаете? Не хочу я никого лишнего задеть, если в ответ бить буду.

Теперь близнецы выглядели скорее удивленными. Они во все глаза таращились на слизеринца и переглядывались между собой.

— Я в шоке...

— Малфой — нормальный...

— Мир перевернулся...

— Если не врет, конечно.

— Ага.

— Тогда к чему весь этот разговор?

— А разговор этот к тому, что братец ваш — дурак, но дурак упёртый. И он, рано или поздно, меня достанет. И тогда я отвечу. Я, лично, ему, персонально, понимаете? Не впутывая семьи, родителей и их связи. Но если в ответ я получу уже не от него одного, а от всей семьи — извиняйте, сами напросились. Могу и обидеться.

— Странный подход...

— Для Малфоя.

— Ты бы обьяснил...

— Зачем тебе самому это надо?

— Мне самому? Да все просто. Я ж говорю — мне вся эта семейная вражда по идеологическим мотивам — даром не сдалась. Это в вашей семье бардак и наплевательство на традиции...

— Ну-ну... — Протянул Джордж вполголоса, однако прерывать слизеринца не стал.

— А в нашей все четко. Что сейчас есть — то есть. Но я — следующий глава Рода. И мне, повторюсь, все это не нужно совершенно. Мне на ваши семейные заморочки, уж простите меня за правду, на-пле-вать. И я не собираюсь с вами бодаться всю жизнь по этому поводу, поняли? Но вот если мне кто в котел плюнет, образно говоря, или начнет склонять на все лады фамилию "Малфой" не разбирая персоналий, тому я неприятности га-ран-ти-ру-ю. А ваш Ронни лично нарывается уже почти месяц, причем ведет себя совершенно по-хамски. Пока я серьезных телодвижений не совершаю, но он борзеет все сильнее и сильнее... В общем, я весь этот разговор затеял именно с вами, потому что у вас вот тут... — Драко постучал себя пальцем по голове, — все в порядке. Как говорится, кто предупрежден — тот вооружен, а кто не спрятался — я не виноват.

* * *

Люциус Малфой занимался текучкой в своем кабинете, а по его губам блуждала загадочная улыбка. За последние три недели он наслушался о похождениях своего отпрыска в Хогвартсе немало такого, что всерьез подумывал даже воспользоваться своим правом члена Попечительского Совета, чтобы заявиться с инспекцией в школу, а там, как бы невзначай, пересечься с наследничком и поставить на место его сьехавшие мозги. В письмах Драко домой, в общем-то, не было ничего особенного, кроме общих довольно оптимистичных фраз, а вот слухи, доходившие до Люциуса из других источников, говорили совсем о другом. Дошло уже до того, что некоторые его знакомые при встрече стали вежливо осведомляться о здоровье отпрыска и подозрительно рассматривать его самого, словно надеясь увидеть что-то необычное. Единственное, что пока сдерживало главу Рода Малфоев, это то, что его сын, кажется, неплохо сошелся с Поттером, несмотря на то, что они распределились на разные факультеты.

Однако на вчерашнем приеме ситуация хоть и не прояснилась, но, пожалуй, значительно улучшилась. Большинство встреченных Малфоем волшебников, чьи отпрыски учились на Слизерине, смотрели на него гораздо приветливей и улыбались, двое вскользь похвалили успехи Драко, а один, толстячок Гордон Броуди, заместитель начальника Отдела Международного Магического Сотрудничества, чья внучка училась на Слизерине на третьем курсе, даже подошел, пожал руку, подмигнул, прошептал "Если не можешь победить честно — просто победи! Великолепно!" и отошел с загадочным видом.

Люциус чувствовал, что поведение его наследника несколько изменилось за последние пару месяцев, но ничуть не был этим обеспокоен, ведь Драко наконец-то взялся за ум. Ему самому, чего уж греха таить, для подобного эффекта пришлось перенести пару взбучек от отца, сначала на пятом курсе, а потом на седьмом, а окончательно он перестал вытворять всякие глупости только после того, как связался с Темным Лордом. А сынок, заметно избалованный Нарциссой... да и им самим, чего уж греха таить... гляди-ка, отнесся к делу серьезно, стоило лишь на горизонте показаться важной цели. Отличная смена растет!

Словом, в школе что-то явно происходило. Люциус до сих пор не знал подробностей, может быть — даже демонстративно ими не интересовался, но чувствовал — наследничек наконец-то проявил себя как надо. Теперь можно не беспокоиться.

* * *

Любой первокурсник, посмотревший сейчас на Гермиону Грейнджер, сказал бы, что она глубоко задумалась над домашним заданием по Истории Магии. Правда это скорее произошло бы от того, что ученики еще недостаточно хорошо успели изучить гриффиндорскую всезнайку. Пройдет еще полгода, и любой мало-мальски знакомый с ней школьник будет прекрасно понимать, что зависание Гермионы над Историей означает не менее чем Глубокую Задумчивость. Потому что в обычной ситуации девочка способна была выстреливать домашние задания по этому предмету словно из пулемета, а скорость их выполнения равнялась скорости написания текста.

Именно Глубокая Задумчивость поразила сейчас девочку-ходячую-энциклопедию, и размышляла она в данный момент, конечно же, об Учебе, Жизни и других не менее важных вещах. Словом, имела самый что ни на есть серьезный повод подвиснуть на неопределенное время. Во-первых, Гермиону грызло трудноидентифицируемое чувство, ранее почти не посещавшее ее, которое кто-нибудь другой мог бы без труда классифицировать как легкую зависть. Она завидовала Драко Малфою. Она. Завидовала. Драко! Малфою! Из-за успехов в учебе! Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно!

В обычной школе Гермиона всегда училась лучше всех своих сверстников. Всегда. Правда, это никогда не помогало ей в общении с другими учениками, скорее уж наоборот — мешало. Девочка настолько привыкла быть первой по всем предметам, что Хогвартс с его системой поощрений, баллов и соревнованием факультетов показался ей в первый же день занятий просто раем на земле. А потом реальность и Драко Малфой нанесли сильнейший удар по ее самолюбию на первой же Трансфигурации, а на Зельеварении — добили и потоптались сверху.

Драко Малфой! У-у, слизеринец! В такие минуты Гермиона могла бы согласиться с некоторыми характеристиками этого мальчишки, озвучиваемыми другими учениками, даже таким хамом и лентяем как Рон Уизли. Когда Драко оказался лучше ее на Зельях, она начала подозревать Подлый Заговор. Когда он обошел ее на трансфигурации и на втором уроке, и на третьем, девочка уже и не знала что думать. Нет, правда, не принимать же во внимание брошенную им вскользь фразу "у меня всегда было хорошее пространственное воображение"! Защита оказалась предметом-насмешкой, отвечать приходилось чисто формально, по учебнику, и тут Малфой не слишком-то себя проявил, что было неожиданно приятно. А потом начались Полеты, этот, без сомнения самый ужасный предмет, даже хуже Зельеварения... И Драко показал себя там как один из лучших летунов. Правда сама она на втором уроке все же смогла оторваться от земли, но постоянно теряла равновесие и надежд на особые успехи в этом предмете ожидать не приходилось. А еще летать было Страшно.

Одно время Гермиона утешала себя тем, что на других предметах она уж точно самая лучшая. Правда напрямую сравнить не получалось, потому что эти уроки проходили вместе с учениками Равенкло или Хафлпаффа. Конечно Захария Смит или Майкл Корнер тоже учились неплохо, примерно на уровне Тедди Нотта и Дафны Гринграсс, но до ее уровня не дотягивали. А потом Гермиона, ожидавшая профессора Флитвика, чтобы обсудить очередное эссе, случайно услышала о том, как тот обсуждает с Минервой МакГонагл успехи первокурсников, и первым учитель Чар упомянул Малфоя. Это было уже серьезным ударом. Она-то считала, что на Чарах уж точно лучшая, а тут... И не проверить, ведь этот предмет был у гриффиндорцев с учениками Равенкло...

Еще девочка воспользовалась подсказкой слизеринца, однажды отклонившись на Зельях от общего рецепта. И почему она сама не подумала! Вот же стыд какой! Результат несколько отличался от изложенного в учебнике, а профессор Снейп бросил на нее взгляд, который с некоторой натяжкой можно было считать удивленным, хоть ничего и не сказал, правда баллов дал столько же сколько и Малфою. Будь в этом хоть малейшая ошибка, он бы точно не смолчал, а баллы были бы не начислены а сняты. Неужели и тут Драко оказался прав?

Конечно, до поры до времени Гермиона успокаивала себя тем, что Драко наверняка получил палочку раньше, просто успел натренироваться, и она его скоро обгонит. Но, во-первых, дни шли за днями, подходила к концу уже четвертая неделя, а Малфой все не сдавал позиции. И во-вторых, после разговора с Драко Гермиона уже не была уверена, что подобное соревнование было таким уж честным. Слизеринец не сказал этого напрямую, но намекнул, что ее успехи частично связаны с ее же почти идеальной памятью, и этот удар неожиданно метко попал в цель.

Нет, правда, ведь наверное легко выигрывать в баскетбол у карликов, если сама — почти восьми футов роста, верно ведь? И, может быть, ее заслуги в учебе на самом деле не так уж велики?.. Гермиона сидела над домашкой по Истории Магии и в очередной раз воспроизводила в голове строчки учебника, которые собиралась перенести на пергамент. Может быть, ее память — это и правда Читерство? Со времен разговора с Драко и Гарри после Зельеварения длина домашних заданий девочки несколько уменьшилась. Она хорошо запомнила фразу про краткость и теперь старалась делать больше упора на точность изложения фактов и аргументацию выводов, но некоторое беспокойство все еще оставалось.

Ну почему, почему, почему этот слизеринец так ее бесит? Может быть, это был его Хитрый План, чтобы заставить ее сомневаться и обогнать в учебе? А может быть он как-то жульничает? Что же делать... Ведь ее память и правда дает ей определенные преимущества... Ведь сам Драко не обладает чем-то подобным, но иногда (часто, слишком часто!) добивается не худших результатов! Как же быть? Решено. Она не станет останавливаться на достигнутом, просто будет заниматься еще усерднее, особенно — Чарами и Трансфигурацией. И тогда они еще посмотрят, кто окажется лучше через месяц-другой. Ну, в крайнем случае, к Рождеству.

* * *

— Гарри, будь аккуратнее на следующих полетах. Наши снова видели МакГонагл поблизости.

Поттер вздохнул. Летать ему нравилось, так и подмывало попробовать что-нибудь "эдакое", но предупреждения Драко настораживали, да и происшествие с Невилом отчетливо запомнилось. Случись что — никто не поможет, рухнешь вниз, да так, что костей не соберешь. Почему мадам Хуч "прохлопала ушами", по словам того же Малфоя, падение ученика — Гарри так и не понял. Да и что надо было МакГонагл, упорно следящей за всеми тренировками гриффиндорцев, он тоже пока не выяснил.

— Жаль... Интересно, что ей надо? Почему она за нами присматривает постоянно?

— Ну, тут я вижу несколько вариантов. В то, что ваша деканша беспокоится за вас и трется рядом, чтобы спасти ученика, я не очень верю. Хотелось бы, да никак не могу, факты этому упорно противоречат. Во-первых, она довольно далеко обычно, не успеет вмешаться. Во-вторых тогда, когда что-то действительно случилось, Невила ловил я, а не наши учителя. И, убей меня, я никак не пойму — почему? Это Уизли много, а я — единственный наследник Рода, мне себя надо беречь, так что я пока выделываться не буду, полетаю спокойно...

Гарри улыбнулся. Драко уже не раз шутил про то что боится потому что он — единственный наследник. Почему-то чувствовалось, что это — не более чем отговорка, но слизеринец, в отличие от многих других, продолжал вести себя на полетах предельно аккуратно, что было еще одной причиной, почему мальчишка относился к его словам довольно внимательно.

— Еще один вариант, — между тем продолжал Малфой, — выглядит уже логичней, но нравится мне меньше. МакГонагл может следить чтобы кто чего не устроил. Не на полетах, а вообще. Ну вроде драки. Чтобы сразу вмешаться и наказать. Не знаю, конечно, Слизерин с Гриффиндором всегда на ножах были, но мы все же на первом курсе пока что, надо ли за нами следить так пристально?..

Поттеру нравилось слушать Драко. В словах слизеринца был определенный смысл, а еще в них была информация. Много информации! Сам Гарри до школы не знал о волшебном мире и взаимоотношениях между волшебниками ровным счетом ничего, знания из книг были сухими и не отражали сути происходящего, от того же Уизли можно было услышать только очень отрывочную и однобокую картинку, там более что рыжий никогда не обьяснял деталей, постоянно подразумевая, что это должны знать все, поэтому никаких дополнительных разьяснений не требуется... Так что Гарри услышал от Драко едва ли не больше подробностей об окружающем мире, чем от всех остальных вместе взятых.

— Есть конечно еще одна причина, которая приходит мне в голову... — Между тем продолжал Малфой. — Может быть, МакГонагл ищет среди вас приличного ловца, чтобы запихать в команду факультета по квиддичу... Это довольно вероятно, ловец у вас просто отвратительный сейчас... Но вообще это же полный бред получится!

— Почему? — Гарри стало интересно. Рон основательно проклевал ему голову квиддичем, и Поттер всерьез заинтересовался — а вдруг эта игра и правда такая классная, как говорил рыжий?

— Потому что первокурсникам запрещено играть в квиддич. Потому что первокурсникам запрещено иметь собственную метлу... А то бы я свою в школу притащил, и летал бы на ней, а не на этом убожестве. Школьные метлы — это конечно надежные штуки, проверенные годами... десятилетиями, я бы сказал, ха-ха, антиквариат сплошной... но уж очень медленные и не слишком удобные. Я себе уже две занозы посадил, с нормальной метлой это попросту не-воз-мож-но. Гм-м-м... Вот черт... Это же форменная подстава!

— Подстава?

— Ага. И подставить хотят — тебя.

— Меня?! — Гарри не на шутку удивился. — Как? Зачем?

— М-м-м... Может, лучше мне промолчать? Я-то считаю, что тебе в это все лезть не стоит, а у той же МакГонагл может быть са-а-авсем другое мнение. Скажут потом, что я тебе тайком на них наговариваю. А я, блин, не Уизли какой-нибудь, гадости за глаза говорить... О черт. Я ж про него тоже иногда... Да блин! Нет, так нельзя. Расслабился я с тобой совсем, не годится мне так себя вести.

— Да ладно... — Гарри попробовал успокоить слизеринца. — Нормально все. Я не думаю что ты, ну... Наговариваешь специально. Расскажи о чем подумал.

— Уверен?

— Уверен. — В кои-то веки Поттре действительно чувствовал это. — Не хочу чтобы решали за меня.

— Ну ладно. Все дело в том, что МакГонагл — фанатка квиддича. Ты не смотри что она такая спокойная и сдержанная... А последние годы кубок наши выигрывали, несколько раз подряд. И ловец у вас, я говорил уже, отвратительный просто. Ну и остальная команда — не то чтобы сильно крутая, ваши мелюзги много набрали в том году. Способные ребята, конечно, но опыта еще маловато. Короче, по моим прикидкам, нашим вы точно проигрываете, а с таким ловцом... Да что там говорить, опять без кубка остаетесь. Единственный ваш шанс — это срочно сменить ловца.

— Но ты же говорил, что первокурсникам запрещено?..

— А вот это — самое паскудное во всей истории. Потому что в школу поступил некто Поттер. — При этих словах Гарри заметно дернулся. Драко же продолжал говорить, причем тон его изменился, словно слизеринец начал злиться, правда мальчик-который-выжил очень четко ощущал, что злость его собеседника направлена не на него, а куда-то наружу, на того, кого сейчас нет рядом.

— Проблема в том, что твой отец, пока в Хогвартсе учился, был неплохим игроком, так что и у тебя может быть талант, да и телосложение у тебя подходящее. Почти теловычитание, чего уж там, как будто дома тебя не кормили... А МакГонагл приспичило! Что положено Юпитеру — не положено быку, как говорится. Поэтому, если кое-где нажать и кое с кем договориться, нашему светилу, блин... прости, я это не о тебе, а о той шумихе дурацкой...

Гарри ничуть не обиделся, даже кивнул успокаивающе. Сначала весь этот ажиотаж вокруг его прошлого сильно его смущал, но чем дальше тем больше он его просто начинал бесить.

— Ты пойми, я не завидую, слава мне не нужна, а уважение надо самому зарабатывать. Ко мне вот тоже... иногда... частенько даже, я бы сказал, относятся так, только потому что мой отец — аж сам Люциус Малфой, богатый и влиятельный. А мне нужно чтобы во мне видели в первую очередь меня, понимаешь? А не деньги отцовские, не связи и влияние...

— Ага. — Поттер кивнул. Вот ведь как, оказывается, у Драко те же самые проблемы, а он и не догадывался. В эту минуту его отношение к слизеринцу еще чуть-чуть улучшилось. — Так что там про МакГонагл?

— Короче, я думаю, что если ваша профессорша увидит, что ты хорошо летаешь, она плюнет на все запреты, упросит директора и возьмет тебя в команду ловцом поперек всех школьных правил в добровольно-принудительном порядке. И это будет реальная жопа.

Гарри опешил. Вообще-то Малфой на людях говорил очень ровно, не отступая от этикета ни на шаг. В личном общении с теми, к кому он относился как к своим, Драко мог позволить себе расслабиться и общался более свободно. Но до этого момента он никогда, никогда не позволял себе ни одного бранного слова. Тем более что было совершенно непонятно, что такого плохого в приеме в команду по квиддичу, который был классной игрой, если, конечно верить Рону и еще нескольким знакомым.

— А почему все так плохо? Ну, я имею ввиду, это всего лишь игра, тем более — интересная вроде бы.

— Да куча причин! Во-первых, игра опасна. Ловец пикирует иногда на скорости за сотню миль в час, поймать в этом случае бладжер в лицо и бахнуться с высоты в несколько десятков футов — не слишком веселая перспектива... А что у нас с безопасностью на тех же полетах — ты сам видел. Даже если не насмерть, даже если вылечат — сложный перелом это очень, очень больно. А у тебя еще и очки... Близорукость в квиддиче, знаешь ли, не способствует безопасности.

Гарри поневоле поежился.

— Во-вторых, — продолжал Драко, — если тебя возьмут в команду, но Гриффиндор проиграет, то мало того, что все тебя посчитают выскочкой, они еще и смеяться будут, и в проигрыше посчитают виноватым именно тебя. По-моему, тебе это не нужно.

— А если мы выиграем?

— А это как раз "в третьих". Самый вшивый вариант, на мой взгляд.

— Почему? — Теперь Гарри искренне не понимал собеседника.

— М-да... В интригах ты, похоже, слабоват...

— А ты?

— А нас, слизеринцев, этому учат. Обьяснить?

— Давай.

— Ну смотри. Представь, команда побеждает благодаря тебе. У тебя сейчас — куча фанатов. А в случае победы их количество утроится, поверь мне. А тебя они и так сильно достают, я же вижу... Но фанаты это еще цветочки, ягодки впереди. Представь, тебя берут в команду вопреки всем школьным правилам, и ты приносишь победу. После этого вони от всех, кого ты победил, будет о-очень много. Выскочка, нарушитель правил, еще шрам твой, то, что учителя позволяют тебе всякое, что другим запрещено... Вот Снейп порадуется! — Гарри поежился вторично, а Драко продолжил. — Смотри, для одной группы ты герой. Для другой... тебе отчаянно завидуют, не любят или даже ненавидят. Потому что правила по приему в команду будут беззастенчиво нарушены. Мало того что тебе ничего такого не надо, как я понимаю, так представь, что эти две группы пересеклись в одном месте. Что случится? Пра-авильно, ничего хорошего. И так — весь год. Каждый год. Сейчас многие на Слизерине к тебе присматриваются, размышляют, как к тебе относиться... Выиграй кубок по квиддичу на первом году — и они станут твоими врагами, это к гадалке не ходи. Да и нечестную игру не все любят... Особенно когда против них играют, хе-хе. Короче говоря, если ваша команда берет кубок, ты однозначно становишься героем для Гриффиндора и врагом Слизерина. С другими факультетами все не очевидно, но разделение тоже будет. Самое поганое, что тебя навсегда лишают выбора: красные всегда друзья, зеленые — обязательно враги. А мне это не нравится. Кто-то тащит тебя как теленка на веревочке, не спрашивая твоего мнения. Вот что плохо.

— А в следующем году?

— А в следующем году ты попадешь в команду честно. Если, конечно, способности будут. Да и летать будешь лучше, потренируешься за год, шанс навернуться с метлы и что-нибудь сломать будет поменьше. А еще — у тебя сформируется репутация, ты уже будешь не героем или злодеем, а тем мальчишкой, которого за год все уже узнают как нормального... Ну может не совсем нормального, конечно, но... Короче, ты понял. Худшее, что ты можешь сделать со своей судьбой — это пустить все на самотек. Быть пешкой в чужой игре, пусть даже в игре гриффиндорцев... Это, знаешь ли, все равно значит быть лишь пешкой.

— Пешкой?

— Ага. Но я открою тебе страшную тайну. Любой фигурой быть плохо. Хоть пешкой, хоть конем... Даже королем — не самая радужная перспектива. Лучше всего быть игроком.

— Понял, ага. — Гарри серьезно задумался. Как ни хотелось убежать от всего этого и просто жить нормальной жизнью, он понимал, что так поступать нельзя. Пожалуй, Драко был прав. Действительно, жопа. — И сколько мне еще терпеть?

— В середине октября — первая игра. После нее тебя наверняка перестанут пасти до будущего года. Еще пару недель, думаю — и до конца года свободен. Но это касается только квиддича...

Глава 5

Кристофер Чемберс, Мириэль Саммерс и Маркус Флинт уже сидели в переговорной комнате, когда туда вошли Драко Малфой и Тедди Нотт. Разговор предстоял, по видимому, серьезный, игнорировать Драко никто из негласной верхушки Слизерина так и не решился.

— А этот?.. — Не слишком вежливо поинтересовался Флинт, глядя на Нотта. Капитану сборной факультета по квиддичу было все немного до фонаря, поэтому он знал по именам и в лицо еще не всех перспективных первокурсников.

— Это Теодор Нотт, я за него ручаюсь.

Никто из присутствующих не стал возражать, в конце концов, Малфой сам предложил поговорить и взял на себя ответственность, ему и отвечать в случае чего, а сам Тедди подумал о том, что теперь он хоть чуть-чуть но потерял свою столь лелеемую независимость. Поручительство Драко маленькой гирькой легло на весы его долга, и, по хорошему, теперь его рано или поздно, так или иначе но придется возвращать.

Каждый настоящий слизеринец всегда очень хорошо чувствовал эти не такие очевидные для других волшебников моменты. Ведь если каким-нибудь образом не вернуть долг — то кто поверит тебе в следующий раз? Далеко не каждый сможет добиться своих целей в одиночку, обычно приходится не раз договариваться с другими волшебниками. Поэтому в голове большинства учеников, носящих эмблему со змеей, постоянно работали этакие весы, оценивая обязательства и происходящие события, кто кому и сколько должен, какое действие и чем уравновешивается, кто получил, а кто потерял несколько пунктов статуса... Единственной возможностью до определенной степени игнорировать подобные вещи была дружба. Требовать возврата долгов или накапливать счет к другу по таким мелочам было совершенно немыслимо. Но не так уж просто слизеринцу стать другом слизеринца. Приятелем, партнером, начальником или подчиненным — запросто, но вот другом...

— Ты говорил, у тебя есть предложение. — Кристофер Чемберс хотел, наконец, услышать, что задумал Малфой, которого после того самого разговора на факультете заметно зауважали. Еще было бы неплохо разобраться, его ли это изначально была мысль, или все это задумал его отец. Ну ничего, по ходу разговора станет понятно, сколько в мальчишке самостоятельности и мозгов...

— Точно. Для улучшения репутации факультета надо что-то менять. Я предлагаю прекратить войну с Хафлпаффом.

— Согласен, — мгновенно откликнулся Флинт, чем вызвал весьма удивленные взгляды остальных слизеринцев. Это было странно — Маркус долго колебался, надо ли ему вообще идти на эту встречу. Только Драко смотрел на капитана команды факультета одобрительно.

— Почему Хафлпафф? Они же самые слабые! — Чемберс явно чего-то не понимал. Если уж пытаться привлечь на свою сторону какой-нибудь факультет, то пусть это будет Равенкло... И, черт побери, почему так быстро согласился Флинт?..

— Потому что самые слабые как раз, значит им защита нужнее. Потому что их команда по квиддичу тоже слабее всех. Потому что их обдурить проще, чем воронов.

— Но мы же не ведем с ними войны... — Все еще удивленно продолжил Чемберс.

— Это вы скажите нашим пятикурсникам. Верно, мисс Саммерс?

Мириэль, внимательно разглядывавшая Малфоя, слегка кивнула.

— Они же все равно нам не поверят! — Кристофер был все еще не убежден.

— Но начинать-то с чего-то надо? И потом, бытие определяет сознание, как говорится. Пол года без единого конфликта с нами, болеем за них в квиддич пока они не против нас, здороваемся, улыбаемся, поддерживаем если что... Глядишь — они уже наши. Даже те кто помнит, что от нас гадостей ожидать можно, все равно расслабятся. А первокурсники так и вовсе наши с потрохами будут. А еще можно им информацию на равенкловскую квиддич-команду слить, добавим им шансов на выигрыш. То что наши нашпионили сейчас, нам все равно не поможет, вороны к следующей игре новые комбинации приготовят.

Маркус задумчиво кивнул, пытаясь понять, откуда Малфой узнал об информаторах, сообщавших ему обо всех новинках на тренировках команды Равенкло. Нотт смотрел на Драко с удивлением, Саммерс — с легкой заинтересованностью, и только Чемберс по виду слегка сомневался, хотя в данный момент его скорее заботило, что он слабовато выступил и потерял пару очков, а малыш Драко их, похоже, нагло подобрал.

— А мы не торопимся? — Подал голос Тедди. — Может не стоит так... резко? Уж слишком заметно будет, игру заподозрят.

— Начинать надо сейчас, дальше будет поздно.

— И почему ты так уверен?

— Потому что против нас задумали дивную каверзу. Этот год мы еще можем отбить по инерции, а потом на нас навалятся в полную силу.

— Кто? — Вот теперь Нотт был удивлен намного сильнее, да и остальные слушали очень внимательно.

— Директор с Гриффиндором. И будем мы сливать каждый год и кубок, и первенство школы, и репутацию с нас по капле сцедят, всю что осталась.

— Да ладно! Кому это надо? Зачем? И почему именно сейчас?

— Потому что Поттер.

Имя прозвучало, упав на весы тяжеленной гирей. Слизеринцы призадумались.

— А что Поттер? — Наконец аккуратно спросила Мириэль.

— Ему сейчас впаривают про нас... всякое. Пытались пропихнуть в команду по квиддичу ловцом...

— Да ладно! Первокурснику нельзя...

— Это Поттеру-то нельзя? Кто ему запретит? Три раза ха!

— И что? — Флинт явно был кровно заинтересован в ответе.

— И ничего. Я его притормозил, в этом году ловец у Гриффиндора будет тот же самый, то есть считай — никакого. А вот в следующем, думаю, они своего добьются. Папаша его был игрок огого какой, на двух кубках в Зале Трофеев его имя, Гарри весь в него, так что ждут нас нелегкие деньки.

— Думаешь, он захочет играть? — Вновь очень аккуратно поинтересовалась Саммерс, а Маркус недобро прищурился.

— Думаю да. Они ему с Хогвартс-экспресса мозги полощут. Не зря возле него этот рыжий трется как приклеенный, у него каждое второе слово про квиддич. И меня он отпихивает в сторону постоянно как заведенный.

— Так может этого рыжего... Того? — Аккуратно поинтересовалась все та же Саммерс, а остальные сделали вид, что ничего особенного не прозвучало.

— Никого не того! Не видите что ли, что происходит?! Нас перед Поттером выставляют цирком уродов, сволочами и гадами первостатейными, а мы это подтвердить собираемся? Вот уж нифига. Не лезьте к Поттеру, даже на его окружение не дышите. Сам займусь, тут надо тонко сыграть. Уизли я постепенно ототру в сторону, в команду Гарри уже не попал в этом году...

— А в следующем?

— А в следующем прикинем как скомпенсировать. Отец подумывал подарить комплект лучших игровых метел команде факультета в тот год, когда я на второй курс перейду.

— Метлы — это хорошо, — оценил Флинт, а потом подозрительно уставился на Драко. — Но ты же небось в команду захочешь?

— Поживем — увидим. Без конкурса точно не полезу. Нам нужен лучший ловец, значит и назначать надо лучшего. А может вообще в этом деле участвовать не буду. Пока рядом Поттер, первым в квиддиче мне, похоже, не стать, а вторым я быть не хочу.

— Слушайте, а чего мы вообще паримся-то? Неожиданно подал голос Чемберс. — Ну Поттер. Ну проиграем кубок. Ну даже межфакультетное... да какая разница?

— Ага, тебе-то никакой... — Пробурчала Мириэль. — Закончил школу, свалил, у самого деньги, связи... а дальше — наплевать?

— Да мелочи это все...

— На самом деле — нет, — прервал спор Драко, и все снова уставились на него. — Во-первых, Поттер — это не мелочи. И когда он закончит школу...

Да. Об этом слизеринцы задумались уже серьезно. В будущем Поттер мог бы стать тем рычагом, который развернет политику Министерства совсем в другую сторону, а уж сколько влияния у него будет...

— Во-вторых, — продолжал гнуть свою линию Драко, — я не зря все время говорю о репутации. Одно дело, если нынешние первокурсники вырастут в главном зале, выкрашенном в зеленый цвет, и другое — если в красный с золотом. В третьих — мы лучшие или где?

— Остальным это рассказывай, а нам не надо... — Начал было Чемберс, но Драко его снова прервал.

— Сдался? — Мелкий белобрысый парнишка стоял перед учеником, который превосходил его ростом на две головы и весом чуть ли не вдвое, но от его напора семикурсник слегка попятился.

* * *

— Привет!

— Привет! — Поттер приветливо поздоровался с Драко, Невил помахал слизеринцу, а еще несколько учеников кивнули в ответ. Что бы там не утверждали слухи, этот конкретный представитель зелено-серебряных на совместных уроках вел себя, в общем-то, нормально. Почему не поздороваться-то?

— Двуличная гадина... — Пробормотал себе под нос упорно отирающийся около Гарри рыжий.

— Приятно познакомиться, — мгновенно отреагировал блондин. — А я Малфой, Драко Малфой.

Под звуки отчетливых смешков со стороны слизеринцев, Драко отвернулся и собрался было уже двинуться дальше, как вдруг за его спиной раздался приглушенный удар.

— Эй, босс, он тут со спины броситься собирался! — пробасил Гойл.

Диспозиция не слишком впечатляла. У стены коридора расположился слегка ошарашенный Уизли, прижимая ладонь к носу, в который, судя по всему, ему и прилетело. Грег стоял рядышком, придерживая рыжего левой рукой за воротник мантии и поднимая правую для нового удара, а с другого боку уже заходил Винсент, чтобы добавить. Опешившие гриффиндорцы в основном рассредоточились вокруг сцепившихся учеников и пребывали по большей части в прострации, а слизеринцы организованно столпились полукругом на подходе к кабинету и не без удовольствия готовились наблюдать за тем, как рыжего балбеса сейчас раскатают в большой и тонкий блин. Сомнений в исходе разборки не было ровным счетом ни у кого.

— Стоп, стоп! — Драко шагнул поближе к центру происходящего, и от его слов Крэбб мгновенно отошел в сторону, а Гойл опустил правую руку и даже разжал кулак, хотя левой все еще продолжал придерживать гриффиндорца, так сказать, во избежание.

— Мистер Крэбб, я недоволен. — Глубокомысленно изрек Драко. — В данном случае ваше вмешательство вовсе не требовалось. Я, конечно, понимаю, что вы не хотели упустить возможность поразвлечься, но, прошу вас, соблюдайте нормы приличия. Подумайте, как мы будем выглядеть со стороны. В обычной драке соотношения один на один вполне достаточно даже против того, кто нападает со спины. Запомните это!

— Да, босс. — На лице Винсента что-то промелькнуло, но принять это выражение за раскаяние можно было бы лишь с большой натяжкой.

— Теперь вы, мистер Гойл, — тем временем продолжал Драко, казалось, ничуть не заботясь о том, что, прохаживаясь перед входом в кабинет, перекрыл гриффиндорцам ход внутрь, а также о том, что слизеринцам вообще-то надо было двигаться совсем к другому классу. — Благодарю вас, за то, что вы успели предотвратить это жалкое нападение. Право, мне было бы крайне неудобно, если бы пришлось обьясняться со старостами и терять время, предназначенное для урока. Однако не забывайте, что не стоит перебарщивать. Прошу вас, отпустите мистера Уизли, пока он еще стоит на ногах. Не стоит затевать в школе что-то подобное. Тем более — с нами дамы! Думаю им неприятно было бы увидеть нечто ... мнэ-э... неподобающее. Или услышать что-нибудь... нехорошее в процессе.

— Да, босс. — В отличие от напарника, Грег стоял теперь в сторонке с абсолютно каменным выражением лица.

— И потом, должен вам сказать, что нельзя просто так настучать человеку по лицу... Ой, простите, в данном случае больше подошел бы термин "дать в морду"...

Многие слизеринцы уже не скрывали свои улыбки, наблюдая за происходящим. Рон, похоже, не прочь был бы снова попытаться врезать Малфою, но трезво оценил расстояние до Гойла и поостерегся. А вот большинство гриффиндорцев все еще не понимало, как же им на все это реагировать.

— ... В этом нет стиля, — продолжал тем временем заливаться соловьем Драко. — Дать человеку в морду — слишком просто и вульгарно. Вот дать в морду и сказать при этом что нибудь впечатляющее — было бы уже гораздо более стильно. Я бы даже употребил термин "круто". Поясню на примере. Если заморозить его заклинанием Глациус и добавить: "Остынь, Уизли!"...

— Да, босс!

Крэбб и Гойл заулыбались и слегка зевнули. Пламенеющий от ярости Рон в очередной раз не выдержал и рванулся вперед, вспомнив о своей палочке, резво выхватывая ее из внутреннего кармана мантии.

А дальше, к удивлению всех окружающих, действовал уже Драко. Слизеринец шагнул навстречу нападающему, захватывая и выворачивая кисть руки, сжимающей палочку, и поворачиваясь вокруг своей оси. Уизли сделал пару шагов вперед по инерции, проскочил мимо Малфоя и влетел в распростертые обьятья Симуса и Гарри, удержавших его от падения. К большому удивлению присутствующих, палочка Рона при этом осталась в руках у блондина.

— Беспалочковое заклятье разоружения? — Поинтересовался от дверей кабинета подкравшийся незамеченным профессор Флитвик, который не слишком хорошо разглядел происходящее из-за невысокого роста.

— Боюсь что нет, сэр, — с заметным сожалением ответил Драко, в отличие от большинства присутствующих ничуть не испугавшийся при появлении преподавателя. — Это всего лишь ловкость рук и немного айкидо.

— А, ну да, как же, как же... — Профессор Чар, похоже, был не в курсе, что же такое это загадочное "Акидо" или как оно там, но признавать этого не хотел. — Молодые люди, если вы уже закончили, то не пройти ли нам в класс?

— Мне кажется, что это зависит лишь от мистера Уизли. Мистер Уизли, мы закончили? Думаю, он согласен. Прошу вас, профессор, передайте мистеру Уизли эту палочку... когда он немного успокоится и придет в себя. Не хотелось бы и в третий раз лишать его возможности устроить нечто запрещенное правилами...

* * *

— Я все еще не понимаю — почему мы до сих пор не ответили этому Уизли как следует? — Грегори Гойл, опасно балансирующий сейчас на стуле, поставленном всего на две ножки, бросил взгляд на Драко, продолжая сжимать в правой руке зеленый кругляш-эспандер, а левой на всякий случай придерживаясь за витую финтифлюшку на комоде. Массивный слизеринец, пребывающий в состоянии неустойчивого равновесия, представлял собой сейчас довольно любопытное зрелище.

— Ага, прямо перед кабинетом Флитвика! И влетело бы нам баллов на двадцать... — отозвался Крэбб, валявшийся на кровати поверх покрывала, закинув ноги на фигурную спинку. Винсент не отрывал носа от книжки, на обложке которой была изображена улыбающаяся ведьма на метле в развевающемся коротеньком платьице, плечистый волшебник с волевым лицом, увлеченно смотрящий на нее, и страшный монстр за их спиной, похоже собирающийся пообедать.

— Да я не про сегодня. Я про вообще. С первого дня ведь этот рыжий дурень лезет. Лезет и лезет. Лезет и лезет...

— А! Ну тогда я тоже не понимаю...

— То есть, с вашей точки зрения, я обязан был ответить этому Уизли в тот же момент, когда он первый раз предпринял жалкую попытку меня зацепить? — Драко оторвался от своих записей и отодвинул в сторону свиток, заполненный ровным убористым почерком чуть ли не на полтора фута.

— Ну... да. А что, слишком прямолинейно выходит? Очень по гриффиндорски?

— Даже не в этом дело. — Драко крутанулся на месте, поворачиваясь к остальным. Сейчас он облокотился на спинку стула правой рукой, опираясь на кисть подбородком, и держа в поле зрения всю спальню и обоих слизеринцев, с удовольствием предающихся ничегонеделанию. — Если я реагирую в тот же миг, когда появляется повод это сделать — я не выбираю ни место, ни время, ни удобный момент.

— А-а... — протянул Винс, приподнявшийся было на локте, снова откидываясь на подушку. — Месть — это типа блюдо, которое следует подавать холодным.

— Так уж прямо сразу и месть... — улыбаясь протянул Драко.

— А что, скажешь — нет? — похоже, Грег был не удовлетворен результатом утренней стычки, и ему хотелось еще. — Может, поймаем его как-нибудь после уроков, и...

— Нет, это будет слишком просто. Надо тоньше...

— Да ты со своими детективами скоро совсем драться разучишься!

— То есть вы оба настаиваете на том, что Уизли должен пострадать, — подвел черту Малфой.

— Да! Месть — это нормально.

— Очень по-нашему.

— И потом, ты же сам говорил про репутацию...

— Здоровый дух в здоровом те-еле... Кипит и мести жаждет о-о-он... — Неожиданно пропел Драко отлично поставленным голосом. Грег от удивления заметно покачнулся на стуле и, чтобы не упасть, был вынужден уцепиться за комод посильнее, а Винс снова приподнялся на локте, уставившись на Малфоя круглыми глазами. — От анонимки до дуэ-эли-и-и... — между тем продолжил Драко, — от анонимки до дуэ-э-эли... Диапазон! [2]

— А-а... — В очередной раз протянул Крэбб, и вновь откинулся на подушку, утыкаясь в книгу.

— Это типа выбор времени, места и способа? И чтоб ударить побольнее? — Пробасил Гойл, возвращаясь к балансированию.

— Не только, Грег, не только... — в кои-то веки Драко решил пояснить свою мысль чуть развернутей. — Знаешь, перед школой я подумал: не слишком ли простые задачи передо мной будут стоять на первом году? И тогда я решил: если мое действие выполняет только одну задачу за раз, значит я действую плохо и неэффективно. Поэтому я стараюсь всегда накрывать одним ударом минимум две цели. И мой ответ Уизли будет таким же, потому что иначе мне не интересно.

— А пока он будет портить нам репутацию? — Крэбб скосил глаза от книжки, разглядывая Драко с неподдельным интересом.

— А пока он будет в первую очередь портить репутацию себе. Чем дальше тем больше он выставляет себя клоуном, и это тоже идет нам на пользу.

— А если три цели?

— Тогда я мысленно беру с полки пирожок, и считаю что неплохо поработал.

— Пирожок... — Умильно вздохнул Грег, продолжая сохранять равновесие, и выдул огромный пузырь из жвачки, взорвавшийся в тишине комнаты громким хлопком.

— Сколько раз я тебе говорил, много жевать эту гадость вредно. Когда жуешь — кровь приливает к челюстям, значит твоему мозгу ее достается меньше, а это не способствует мыслительному процессу.

— А может я, эта... — пробасил Гойл слегка изменившимся голосом, еще интенсивнее работая челюстями, — как его... Над имиджем работаю, во!

— Работаешь? Ну смотри только не переработай.

— Да, босс! — улыбающийся Грег отсалютовал Драко эспандером и выдул новый пузырь, еще больше предыдущего.

* * *

— Привет, кузина!

При этих словах семикурсница Нимфадора Тонкс резво подпрыгнула на месте и всплеснула руками, а стопка учебников, которую она зачем-то тащила с собой, рассыпалась по полу.

— Э-э... — Протянула девушка, задумчиво разглядывая белобрысого первокурсника в форме Слизерина.

— Ага, я так и знал, что ты обрадуешься, увидев своего двоюродного братца! — Драко, похоже, наслаждался моментом. — Чего ты на меня смотришь, как Дамблдор на Николаса Фламеля? Или ты забыла, как меня зовут? Плохо, очень плохо. О горе мне! Мир перевернулся, совсем никто не ценит родственников!

— Помню я, как тебя зовут, мелкий ты...

— Эй, эй, поаккуратней! Что за манеры! Только что первый раз в жизни увидела — и тут же оскорбления. Я вот, между прочим, рад тебя видеть, помню как тебя зовут... и еще кое-что.

Тонкс вздохнула. Угроза возымела действие. Она терпеть не могла своего имени и приложила кучу усилий, чтобы однокурсники перестали ее так называть, но стоит им напомнить — и ржач до конца года обеспечен. Вот ведь мелкий шантажист...

— Что тебе нужно, Драко? — Не слишком весело отозвалась девушка, правда назвала двоюродного братца все же по имени.

— А что, вариант, что я просто забежал познакомиться с доселе неизвестной мне двоюродной сестрицей не рассматривается в принципе?

— Ага, будто я не знаю, как вы к нам относитесь!

— Значит не знаешь. Не знаю никаких "вы" и никаких "к нам". Здесь только "я" и "ты" имеют значение, так что прекрати уже кочевряжиться. Скажи, что ли, что рада меня видеть, или что-нибудь еще из того что положено...

— Что. Тебе. Нужно. — Почти прорычала Тонкс, еле сдерживаясь. Мелкий нахал оказался каким-то очень уж шебутным и совершенно не собирался стесняться. Ну и что теперь с ним делать?

— Ладно уж, так и быть. Открою тебе страшную тайну, чисто по родственному. — Драко заговорщицки понизил голос почти до шепота и подмигнул. — Я чрезвычайный неполномочный посол всея Слизерина, и должен провести переговоры с негласной верхушкой Хафлпаффа. Об очень важных вещах, между прочим.

— Врешь!

— Клянусь ошметками взрывопотама! Век василиска не видать!

— О-о...— Нимфадору посетило неприятное предчувствие. Несмотря на бредовость происходящего, она почему-то была уверена, что мальчишка не врал. И ее интуиция упорно подсказывала, что добром это все не кончится. С другой стороны, именно из-за своей интуиции она не могла проигнорировать его слова. Хотя, возможно, все кончится плохо именно благодаря им, и предложение, наоборот, следовало бы отчаянно игнорировать... С третьей стороны, если она сама инициирует переговоры... Тьфу ты, вот противная мелюзга! И как это он умудрился сделать так, что она уже поверила?.. Словом, в случае своего участия, Тонкс в какой-то мере могла бы лично влиять на результаты.

Странным был и еще один момент, который девушка никак не могла понять. Почему-то мелкий слизернец, похоже, действительно был рад ее видеть. В нем, в отличие от многих волшебников, которых Тонкс повидала на своем веку, не было ни капли фальши или ненависти к семье "предателей крови", как некоторые презрительно величали ее мать. Или он это слишком хорошо скрывает, что просто удивительно в его возрасте, или почему-то не разделяет чувств своих родственников и их знакомых, что не менее удивительно. Куда ни кинь — удивишься. Хм-м-м... Надо бы присмотреться к мальчишке. И встречу организовать тоже можно. В конце концов, чем это может быть опасно кроме того, что ее поднимут на смех свои однокурсники? Нет, правда, не мелкого же опасаться?

Глава 6

Когда отец рассказал Рону, что в этом году на первый курс поступает Гарри Поттер, и ему следует присмотреть за ним и по возможности при случае помогать и подсказывать, потому что Гарри мало знает о волшебном мире, рыжий был только рад. Конечно, это означало что можно выспросить у мальчика-который выжил подробности того, что так хотелось знать всем! Можно рассказать ему про квиддич, и он наверняка проникнется, ведь это же такая крутая игра! И конечно они должны стать друзьями, ведь они оба обречены попасть на Гриффиндор (по крайней мере Рон на это сильно надеялся), а там не за горами интересные приключения, в которых он проявит себя, станет знаменит, и, чего уж там, вполне возможно — богат... Да, близость к Гарри Поттеру представилась вдруг рыжему просто манной небесной.

Всю свою жизнь младший из мальчишек-Уизли прожил в тени родственников. Ему отчаянно хотелось выделиться или отличиться, но родители, не особо задумываясь о последствиях, постоянно ставили ему в пример кого-нибудь из братьев. Даже последуй он их советам — ему предстояло бы лишь стать повторением, бледной тенью кого-то из своих родственников, не одного так другого. А еще изрядная доля любви в семье досталась Джинни, младшей и желанной дочурке, и снова Ронни, чуть более старший, чувствовал себя серьезно обделенным и завидовал.

Еще в семье постоянно не хватало денег. Кто-нибудь другой, попытавшись трезво разобраться в этой проблеме, предположил бы в первую очередь, что дело в том, что доход семьи не был настолько невелик, как казалось, просто на эти деньги приходилось содержать совершенно невозможную толпу детишек разного возраста, а еще кое какие средства сьедала коллекция номинального главы семейства. В такой ситуации Молли Уизли никак не могла работать даже на полставки, да ей не очень-то и хотелось, будем уж честны до конца, а Артур Уизли, отец Рона, почему-то не получил в Министерстве ни одного повышения за последние лет пятнадцать, что тоже отнюдь не способствовало улучшению финансовой ситуации в семье. Ронов братишка Перси иногда в сердцах шипел об этом себе под нос, после чего получал на орехи от остальных братьев, все больше укрепляясь в своем мнении.

Так что младшенький Ронни рос в атмосфере постоянной нехватки денег, внимания и веры в себя, что не могло не отразиться на его характере. Именно ему постоянно чего-то не хватало. Он донашивал вещи за братьями, иногда — третий-четвертый в очереди. Палочка ему досталась от дедушки, крыса от Перси, одежда от близнецов... А еще отец, возвращаясь поздно вечером из Министерства в плохом настроении, частенько начинал склонять на все лады имя Малфоев, своих самых явных идеологических оппонентов. Рыжий не разбирался в чем там дело, действительно ли Малфой чем-то обидел Артура Уизли, или отец просто критикует его действия, вовсе не задевающие его семью. Малыш Ронни рос под эти разговоры, год за годом. Малфой то, Малфой сё, опять Малфой виноват... Поэтому у мальчишки с самого детства сложилось впечатление о том, кто же на самом деле виновен во всех их бедах. Тем более что Малфой был самым настоящим Пожирателем Смерти, чудом избежавшим Азкабана, это же было известно абсолютно всем! Почему его отец, всю прошлую войну отчаянно сочувствовавший Ордену Феникса (Рон однажды подслушал разговор об этой Тайной Организации), сам ни разу не принимал участия ни в одной акции, младший из мальчишек Уизли так ни разу и не задумался.

Конечно, увидев Драко Малфоя, Рон тут же излил на него всю накопившуюся неприязнь. И, неожиданно, оказался за это бит. Ситуация казалась рыжему донельзя странной: он же точно знал, что правда на его стороне! Каждый раз, бросаясь в атаку в порыве, достойном самого Годрика Гриффиндора, Уизли оказывался в проигрыше, и это неимоверно бесило.

А еще Малфой умудрился зацапать Поттера. Того самого Поттера, с которым Рону предстояло стать друзьями не разлей вода и спасти мир, ни больше ни меньше. А еще стать в процессе богатыми и знаменитыми! Что там подлый слизеринец нашептывал Гарри на ухо? Почему Поттер чем дальше тем больше прислушивается к его словам, а разговоры с ним все чаще игнорирует? Рон и рад был бы слегка успокоиться, но то одно то другое бесило его снова и снова. Мальчишка все больше нервничал и злился, он ведь и раньше не отличался спокойным нравом, все сильнее прицеплялся к Гарри и старался его переубедить со всем пылом своей гриффиндорской натуры, и все сильнее сдавал позиции. Дошло уже до того, что Малфоя начали иногда защищать некоторые гриффиндорцы, а самому Поттеру подобные разговоры изрядно надоели и тот начал периодически исчезать из поля зрения рыжего. Конечно же каждый раз он ходил поговорить с Драко, это к гадалке не ходи! Даже Козырная Карта Квиддича, разыгрываемая Уизли раз за разом, действовала на мальчика-который-выжил все слабее и слабее. Рон попытался еще усилить нажим, и тогда все стало совсем плохо.

Он крупно поругался с Гермионой, поспорил с Невилом, Дином и Симусом, в запале обругал Лаванду, вздумавшую назвать Драко "симпатичным", вдрызг разругался с Гарри, послал на фиг близнецов, пытавшихся его увещевать и говорить о том, что он перебарщивает, и только после этого умудрился посмотреть на свое поведение со стороны и опомниться. Все шло не так, как должно было бы. И во всем, несомненно, был виноват подлый Малфой! Вот только он умудрился запудрить мозги буквально всем! Следовало менять тактику. Нужно было победить его открыто и честно. Нужно было доказать, что прав именно он, Рон Уизли. Конечно лучше всего было бы доказать это, поймав Драко на горяченьком, но тот почему-то не спешил совершать подлости на виду у всех. Следовало успокоиться, держать себя в руках, вернуть загубленную репутацию и придумать другой план, поступить так, как сделал бы настоящий гриффиндорец. Тогда победа, без сомнения, останется за ним. Потому что гриффиндорцы просто не могут проиграть!

* * *

В отличие от Слизенина, на Хафлпаффе не было ярко выраженных лидеров, однако это не значило, что не нашлось бы парочки учеников, ко мнению которых не прислушалась бы вся более-менее значимая верхушка семи— и шестикурсников. Их-то Нимфадора и пригласила на встречу с мелким шантажистом, который оказался по совместительству ее двоюродным братцем. Франсин Конвэй была подругой Тонкс и пользовалась большим влиянием на учеников факультета, а Уильям Брэдшоу (все звали его просто Вилли) третий год руководил сборной по квиддичу и обладал определенными организаторскими способностями. Если Драко соврал, Нимфадора не рассыплется от стыда перед этими двумя, а если нет — их троих было бы достаточно, чтобы обсудить проблему и принять какое-нибудь предварительное решение.

Но один вопрос стал ясен Тонкс еще до начала разговора. Вместе с Малфоем на встречу заявилась Мириэль Саммерс, слегка отмороженная дуэлянтка и предводитель десятка слизеринцев-старшекурсников, интересующихся примерно тем же. Вопрос о том, говорит ли Драко только за себя или представляет хоть кого-то еще, был более-менее ясен.

— Мы пришли сказать, что не будем вести никаких переговоров со слизеринцами. — Довольно уверенно произнес Вилли, а Франсин согласно кивнула, не сводя взгляда с Мириэль, с которой у нее в прошлом году была парочка интересных стычек.

— То есть, если я захочу рассказать о приемах, отрабатываемых воронами перед следующим матчем на своих секретных тренировках по квиддичу, не требуя ничего взамен, вы откажетесь меня выслушать? — Драко похоже ничуть не смутил этот довольно прохладный прием.

— Ха, секретные тренировки! — рассмеялась Франсин. — Хочешь сказать, что ученики школы могут придумать что-то новенькое в игре, которой несколько сотен лет?

— Зря смеетесь, мисс Конвей. — Драко нисколько не смутился и продолжал говорить все так же спокойно. — Придумать нечто совершенно новое ученики не способны. Но вот знание того, какие приемы команда противника отрабатывает в первую очередь, и какие заготовки собирается использовать на следующей игре, может сильно помочь, не так ли, мистер Брэдшоу? Если, например, я скажу, что команда Равенкло усиленно отрабатывает фланговые атаки по самому краю поля в формате "два охотника по самому низу в распасовку, один на тридцать футов выше для перехвата слепого паса, и два загонщика рядом с ним для прикрытия" — это ведь поможет?

Капитан команды Хафлпаффа задумчиво кивнул. Признавать и принимать помощь слизеринца не очень хотелось, но знание основной тактики соперников на игре и правда могло сильно помочь. Если в чем команда Равенкло и была сильнее соперников — так это в мастерском придумывании и реализации хитрых приемчиков и комбинаций. Пока на игре разберешься, пока противостоять научишься — накидают, а там и снитч кто-нибудь поймает. Ни ситуация ни помощь змей не нравилась Вилли, но, как ни крути, победа в матче притягивала и привлекала. Тем более что игроки Хафлпаффа и сами бы не отказались подсмотреть что-то из арсенала будущих противников, никакого особого жульничества он в этом не видел.

— Как будто мы не знаем, зачем вы нам пытаетесь помочь, — между тем вмешалась в разговор Нимфадора. Она смутно ощущала за собой определенную ответственность — ведь это через нее ее хитрющий двоюродный братец устроил эту встречу и теперь, похоже, выкручивал руки ее сокурсникам, планомерно добиваясь того, чего хотел. — Просто вы решили, что победить нас в последнем матче будет проще всего!

— Да какая разница? — Малфой обаятельно улыбался, ничуть не реагируя на обвинения. — Честно решим между собой судьбу кубка школы в последнем матче сезона... А то и межфакультетное первенство разыграем, чем черт не шутит. Разве это не символично? Вы бы и так и так готовились к матчу, просто мы хотим вам дать шанс на первое-второе место.

— Это не слишком честно по отношению к остальным...

— Ничуть, мисс Конвей. Обсудите это с вашим капитаном, он вам сам обьяснит, почему это не так.

— И все-таки, Драко, я чувствую, что ты чего-то не договариваешь. — Тонкс на правах старшей сестры решила позволить себе немного фамильярности.

— Ну вообще-то есть еще одна причина, по которой я хочу попробовать вытянуть Хафлпафф чуть вперед по баллам школьного соревнования... — Протянул Малфой, и четыре пары удивленных глаз уставились на него в упор с нескрываемой заинтересованностью.

— Рассказывай. — Нимфадора полностью уверилась в том, что мелкий паршивец заготовил где-то здесь приличную каверзу для них, но понимала, что после этих слов просто обязана вытрясти из него признание.

— Только если вы пообещаете не раскрывать подробностей этого разговора до Последнего Пира. — Быстро ответил Драко, и Тонкс еще больше уверилась в том, что все они вляпались в тщательно заготовленную ловушку, а Мириэль, оправившись от удивления первой, посмотрела на мальчишку с нескрываемым уважением.

— У меня есть информация о том, что в конце года, при определении факультета-победителя, Слизерин хотят сильно кинуть, а на первое место протащить Гриффиндор.

— Не может быть! — Запротестовала Тонкс, которой трудно было в это поверить, Саммерс хищно прищурилась, а Вилли лишь задумчиво переваривал полученную информацию. Он был слишком ярым фанатом квиддича и все еще крутил в голове мысли о следующем матче. Обычно команда Равенкло готовила для игры четыре-пять заготовок, и если узнать о них заранее...

— Ну и что? Даже если и так! Давно пора ваш факультет с первого места потеснить. — Франсин упорно не желала соглашаться со слизеринцем.

— Одно дело — потеснить честно, другое — в последний момент, когда уже изменить ничего нельзя, взять — и жахнуть баллов на двести!

— Да с чего ты это взял?!

— Секрет. Сами увидите. Да что я говорю, если я не прав окажусь, то первый же буду радоваться. Тогда кубок наш без проблем останется!

— Ну коне-ечно... Вам же Снейп все время подсуживает.

— Грифов тоже за уши подтягивают постоянно.

— Да ну, врешь! Не было такого.

— Было. Просто наш декан действует прямолинейно, а тут дело тонкое, в глаза сильно не бросается.

— Докажи!

— А вот и докажу! Смотри, ты сама сказала, нам Снейп подсуживает. А грифов наоборот постоянно штрафует, да так, что любому видно, как он перебарщивает...

— Дожили! Слизеринец за справедливость выступает и собственного декана критикует!

— Дожили — радуйтесь. Я продолжу, ладно? Из-за Снейпа мы частенько на первом месте, это понятно. То что Равенкло постоянно много баллов зарабатывает — это тоже логично. Они ж там все ботают как заведенные... А грифов Снейп все время топит. Так обьясните, почему же чаще всего расклад по местам всегда такой: Слизерин, Гриффиндор, Равенкло, и только на последнем месте — вы? Почему упорно штрафуемые Снейпом грифы постоянно обходят не только вас, но и воронов-умняшек?

— И почему же? — Очень вовремя подкинула фразу Мириэль, но огорошенные хафлпаффовцы этого не заметили.

— Да потому что кто-то тихонько и аккуратно тащит Гриффиндор за уши. Балл тут, балл там, незаметненько... А вам никто не подсуживает, вот и плететесь в хвосте. Даже мне обидно, понимаете? Кто-то втихомолку подтягивает грифов вперед, разжигая конфликт с нами за первое место. Нет, вы как хотите, мне метод Снейпа больше нравится, хотя бы потому что он не такой подлый, сразу видно кто и где передергивает.

— М-м-м... — Все еще задумчиво протянул Вилли. — И как одна-две наши победы в матчах по квиддичу тут вам помогут? Это что, этакое извращенное восстановление справедливости?

— Вообще-то я просто хочу вытащить ваш факультет на второе место, натянуть грифам нос. Считайте, что мне не нравится, как нашим вечным соперникам кто-то постоянно незаметно подсуживает, и я решил подложить им неприятный сюрприз.

— М-да... Планы у вас, мистер Малфой, просто наполеоновские, особенно для первокурсника.

— Мистер Брэдшоу, я на мелочи не размениваюсь.

Обратно слизеринцы двигались молча, пока Драко зачем-то не свернул на Южную галерею, которая вела в обход используемых коридоров и заметно удлиняла путь к гостиной Слизерина.

— Если есть вопросы — задавай сейчас.

— Сколько было правды в сказанном тобой, ты, конечно, не ответишь?

— Ну почему же? Правды в сказанном мной было очень, очень много. Я, конечно, умолчал кое о чем...

— Да ну?

— Ну да... Правда больнее бьет. А-ат-личный инструмент, если им пользоваться уметь.

— Но наверняка ведь и приврал кое-где?

— Не без этого, конечно. Например про то, что метод нашего декана мне нравится больше. Куда там... Слишком прямолинейно, да еще и репутацию нам просаживает. А вообще — раскрываю секрет Драко Малфоя. Рецепт хорошей интриги прост: столовая ложка правды, щепотка умолчания и крупинка вранья. Кушайте, не обляпайтесь.

— Знаешь, если ты окажешься прав, то это значит...

— Это значит, что об этом даже думать до времени не стоит.

— А потом?

— А потом так жахнет, что на фоне поднявшегося шума можно будет даже кричать, никто внимания не обратит. Но пока — не стоит.

Некоторое время слизеринцы шли молча, а потом Мириэль вздохнула и нарушила тишину.

— Самое обидное, что в этом году я собрала действительно сильную команду. В этот раз мы могли бы победить всех...

— ... Если бы они не обьединились против нас, — легко продолжил Драко.

— Да, это было бы неприятно, — согласилась шестикурсница, но глаза ее опасно сощурились.

— Ну хорошо. — Так же легко согласился Малфой. — Допустим, лучшие бойцы — слизеринцы. Нас все боятся, нам уступают дорогу. Никто не осмеливается слова сказать поперек. Забудем о репутации, в конце концов, если палку не перегибать — на этом можно даже выиграть. При лучшем раскладе этот год был бы твоим. Даже, допустим, следующий тоже. А потом... потом ты закончила бы Хогвартс.

Мириэль промолчала. Полукровка без связей и денег — на что она могла бы рассчитывать после школы? По хорошему, у нее были только две возможности: как можно лучше сдать экзамены или обзавестись за время обучения полезными связями. Конечно, учиться в последние два года она начала заметно лучше, но все равно ее успехи на этом поприще не слишком впечатляли. С другой стороны, полезные связи — да вот же они, хватайся обеими руками! Но во-первых почему-то ей слегка мешала собственная гордость, а во-вторых... Девушка в очередной раз задумалась, не ошиблась ли Распределяющая Шляпа пять лет назад, отправив ее на факультет со змеей на гербе? Потому что все ее выходки, все безобразные драки, и честные поединки, в которых она успела поучаствовать за эти годы, заставили ее понять, что именно это в ее жизни нравится ей сильнее всего. Мириэль могла строить сложные схемы, просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, бить в спину и сражаться лицом к лицу, но не любила подлизываться, искать своей выгоды, лебезить и прогибаться под кого-то более сильного.

Непозволительная роскошь для слизеринца.

И вот теперь она идет рядом с мальчишкой, который представляет собой настоящую возможность, но не может заставить себя сделать как надо. А тот, с другой стороны, почему-то до сих пор не пытался пойти ей в этом вопросе навстречу... Не пытался до этого момента, до этих слов про окончание школы. Что делать? Чего она сама хочет, вот в чем вопрос... Почему разворачивающаяся интрига привлекает ее больше, чем потенциальные радужные перспективы после школы, хотя мальчишка прав, трижды прав? Зачем она вообще увязалась за первогодком на эту встречу? Да что же это с ней? Ей сейчас просто... интересно?..

— Ха! — Неожиданно прервал затянувшееся молчание Драко. — Ты думаешь, что я решил тебя купить, предложив что-то после Хогвартса. А я всего лишь говорил о том, что твоя команда каждый год будет терять лучших бойцов, а взамен получать в самом идеальном случае лишь перспективных новичков. И баланс рано или поздно сдвинется обратно, а тогда нам крышка.

— И что ты предлагаешь? — Спросила Мириэль, стараясь не показать своего изумления. Неужели мелкий видит ее насквозь? Бывали, знаете ли, прецеденты...

— Знаешь, что такое правительство? — Малфой хитро улыбнулся собеседнице и продолжил. — Это самая сильная банда в стране, которая взяла на себя функции поддержания порядка...

* * *

Середина октября. Матч Гриффиндор — Слизерин

Погода на первом матче по квиддичу, который довелось увидеть Гарри, не подкачала. Светило солнце, дул легкий ветерок. Было довольно тепло, поэтому болельщики в этот раз обошлись школьной формой без верхней одежды.

Стадион был полон. Поттер с огромным интересом осматривал игровое поле с тремя кольцами, расположенными на разной высоте, с каждой его стороны, и две команды, выходившие сейчас на его середину. В отличие от обычной школьной формы, когда одежда учеников разных факультетов отличалась друг от друга лишь оторочкой мантий и свитеров, эмблемами и галстуками, форма игроков полностью соответствовала цветам факультетов. "Чтобы подчеркнуть малые различия в учебе и огромную разницу на поле", сказал однажды Драко, а потом добавил "а еще на игре так заметнее".

Со своего места Гарри пристально рассматривал игроков, раздумывая о том, хотелось ли ему сейчас оказаться там, сжимая в руках метлу и готовясь к схватке. По всему выходило, что попробовать, конечно, хотелось, но что-то упорно подсказывало мальчику-который-выжил, что это могло на самом деле оказаться не такой уж хорошей идеей. Команда Гриффиндора совершенно терялась сейчас на фоне соперников, основной ее состав был набран с третьего курса, лишь капитан команды, Оливер Флинт, был пятикурсником, да ловец Келвин Уайт по росту ему не сильно уступал, остальные были намного мельче. Что уж говорить про второкурсницу Кэти Белл, мелкую, но весьма бойкую девчушку, которую отобрали в команду всего месяц назад. Слизеринцы же на первый взгляд выглядели заметно здоровее... Хотя вон та парочка загонщиков на самом деле не сильно превосходит близнецов Уизли ростом. Правда они заметно массивней...

Справа что-то упорно бухтел Рон, тыкая пальцем в сторону игроков, слева тихонько пристроился Невил, который, пожалуй, чувствовал себя слегка пришибленным. Первокурсники Гриффиндора компактно уселись наверху красно-золотой трибуны, рассудив, что с их ростом рассмотреть происходящее над полем оттуда будет полегче. Гарри поискал взглядом Драко, нашел сначала его "телохранителей" Крэбба и Гойла, заметно выделявшихся на фоне остальной слизеринской мелюзги не только габаритами, но еще и более спокойным поведением, а потом углядел между ними мелкого светловолосого мальчишку и вздохнул. Почему-то судьба упорно разводила их по разным противоборствующим лагерям... Вот и сейчас они сидели практически друг напротив друга, ровно на противоположных трибунах.

Осталось проверить, окажется ли Драко прав в своих прогнозах на игру.

Уже на первых минутах оказалось, что оценка слизеринца была весьма близка к реальности. Всего через тридцать секунд после первого свистка, ознаменовавшего начало игры, зеленые завладели квоффлом и просто проломили оборону гриффиндорцев. Если бы не запрет на нахождение в штрафной более одного нападающего, на защите красно-золотых можно было бы смело ставить крест — массивные слизеринцы перли напролом, расшвыривая мелких охотниц, и только вратарь мог что-то противопоставить их натиску... Мог бы, конечно, но не в этот раз. Как ни крути, прикрыть одновременно все три кольца у него никак не получалось, а защита была слишком слаба, чтобы противопоставить нападению что-то на подступах.

— Десять — ноль! — Провозгласил комментатор, и вся гриффиндорская трибуна издала разочарованный стон, а ученики, сидящие напротив в зелено-серебристых полосатых шарфиках, разразились бурными аплодисментами. Гарри тоже переживал за своих, но не слишком уж сильно. Прогноз Драко сбывался, Поттер и сам видел плюсы и минусы команд, смириться с заранее предсказанным поражением оказалось легче, чем он думал.

А вот в атаке сборная красно-золотых оказалась заметно лучше, чем ожидалось. Шустрые девчонки отчаянно маневрировали, пасуя друг другу, и умудрились просочиться через несколько более медленную оборону противника. Еще через минуту счет сравнялся, чем почему-то вызвал целую бурю восторга у комментатора, сидевшего в ложе преподавателей рядом с Минервой МакГонагл, которая вынуждена была два раза подряд одергивать его, чтобы он слегка успокоился и взял себя в руки.

В следующие сорок минут Гарри окончательно убедился: команда Слизерина заметно лучше. Да, они были чуть-чуть слабее в защите, но заметно превосходили в атаке, просто разрывая оборону гриффиндорцев. Практически любой их перехват мяча заканчивался голом, лишь несколько раз капитану команды Оливеру Вуду удалось спасти положение... Точнее, не дать положению стать совсем уж катастрофическим. В ответ красно-золотые забили несколько мячей, но призрак разгрома уже маячил на горизонте. А еще слизеринцы играли заметно грубее, не одно столкновение закончилось уже в их пользу, хорошо хоть пока игрокам везло и никто не упал с метлы, потому что Гарри в упор не видел ни одного взрослого волшебника с палочкой наизготовку, способного вовремя поймать пострадавшего. Команда змеиного факультета даже получила парочку штрафных, один из которых третьекурсница Алисия Спинет успешно реализовала, но разница в счете составляла уже девяносто очков...

Но тут трибуны взорвались криками, Гарри увидел, как ловец команды Слизерина несется куда-то на полной скорости, заметил как нелепо и медленно реагирует на это ловец Гриффиндора... А через несколько секунд финальный свисток остановил игру. Комментатор-гриффиндорец (Гарри уже разглядел его шарфик) сокрушался на весь стадион, несмотря на то, что МакГонагл уже совсем не сдерживалась, делая ему очередное замечание, и красно-золотые болельщики огорченно поползли с поля, а зелено-серебристые — наоборот посыпались с трибун — поздравлять своих.

— Двести девяносто — пятьдесят! — Возмущенно выдохнул Рон. — Вот змеи паршивые!

— Вообще-то мне показалось, что они и правда лучше играли... — Задумчиво протянул Невил, плетущийся сзади.

— Что ты говоришь! — Уизли был явно сильно раздосадован. — Ты что, за них, что ли? Предатель!

— Нет, но я...

— Да скажи ему Гарри! Скажи!!

— В прошлом году они нас еще и покруче порвали... — Донесся до мальчика-который-выжил разговор нескольких старшекурсников. — Говорил я Вуду, чего ты набрал мелюзги, опыта нет, удар не держат! А он: талант, научатся — все кубки будут наши... Что-то пока не научились...

— Гарри, ну скажи!

— Ловец у нас слабоват... — Машинально отмахнулся от Рона Поттер.

— Слабоват, ага. — Даже фанат-гриффиндорец Уизли мгновенно поник. — Эх, жаль первокурсникам нельзя играть! Ух я бы...

Гарри думал примерно так же. Квиддич действительно чем-то неуловимо понравился ему, хотелось сесть на метлу, взмыть над стадионом, сжать в руке снитч, услышать радостные вопли болельщиков... Но воспоминания о разговоре с Малфоем упорно маячили на задворках памяти, напоминая, что не все так радужно, как хотелось бы.

* * *

— Я не могу понять, когда он врет. — Очень серьезно заявила Ингрид Джойс.

— Уверена? — Мириэль была несколько удивлена. Она ожидала от этого разговора гораздо большего.

Ингрид, слизеринская пятикурсница-полукровка, дочь эксцентричной ведьмы и магла-профессора, преподающего психологию в Оксфорде, оказалась отличным приобретением для группы Саммерс. Присоединившаяся к группе пару лет назад, она не проявила себя по основному направлению команды — дуэльной и псевдобоевой магии, однако приносила ощутимую пользу. Неожиданно прорезавшимся талантом девчонки была способность "видеть людей насквозь", отличать, правду они говорят или лгут, и частенько определять их скрытые мотивы. Не то чтобы она всегда это делала со стопроцентным результатом, но иногда это помогало Мириэль в планировании. И вот теперь Джойс должна была сказать что-нибудь про самого непонятного на данный момент слизеринца — Драко Малфоя, задание присмотреться к которому она получила около месяца назад.

— В том-то и дело, что я ни в чем не уверена, — пожаловалась Ингрид. — Иногда я примерно представляю, о чем он думает, это нормально... Но в те моменты, которые тебя интересуют, я его совершенно не понимаю. Не знаю, лжет он или нет. Даже если он это делает иногда, я не вижу признаков этого... Совсем.

— И в чем тут может быть дело? Может быть, это какое-то заклинание? Амулет?

— Вообще-то я не очень хорошо в этом разбираюсь, но мне кажется, что если бы я его тестировала заклинанием, тогда, может быть, он бы мог прикрыться чем-то подобным, но я же на него просто смотрю... И потом, не будет же он держать заклинание круглые сутки. Хотя амулет, конечно, может быть...

— Ладно. Допустим, это не амулет и не заклинание. Тогда что это?

— Возможны несколько вариантов. Я честно не знаю, какой из них правильный! А может я что-то упускаю!

— Успокойся. Это не пойдет дальше меня. — Саммерс абсолютно правильно поняла колебания собеседницы. Сначала делаешь выводы (и возможно — далеко не самые лицеприятные) об одном из потенциально самых влиятельных учеников Слизерина, потом огребаешь от него неприятностей, затем заканчиваешь школу и страдаешь всю жизнь, потому что у Малфоев руки длинные, память хорошая, а связей и ресурсов — море. — Излагай свои варианты, я никому не скажу.

— Он может быть профессионалом. То есть, проходить профессиональную подготовку, конечно же. Серьезную подготовку, я имею ввиду, не домашнее обучение.

— И не в одиннадцать лет, да?

— Да, думаю не в одиннадцать. Еще он может относиться к происходящему как к игре... Несерьезно. Понимаешь? Если его не волнует результат, не трогает важность последствий, нет страха проиграть — его реакции будут другими. Но это уже не очень нормально. Хотя и более характерно для одиннадцатилетнего... такого как он.

— Избалованного вниманием, считающего что ему все можно?

— Ну, примерно.

— Не очень похоже на него, вообще-то. Мне кажется, что он и так слишком серьезен для своего возраста.

— Я тоже так и подумала.

— Есть еще варианты?

— Есть. Талант. Бывают такие люди... и волшебники, я думаю. Очень хорошие лжецы, быстро ориентируются, принимают решения, гибко меняют стиль поведения... Но это редкость.

— Гм-м... — Мириэль серьезно задумалась. — А еще?

— Есть еще один вариант. — Ингрид явно чувствовала себя не слишком уверенно, чтобы заметить это, не нужно было быть профессионалом.

— Успокойся и рассказывай.

— Он может быть... Психопатом. Если его моральные принципы и убеждения кардинально отличаются от принятых в обществе, он может реагировать на стандартные раздражители совсем не так, как остальные. Таким людям свойственна лживость, эгоцентричность, неспособность к сопереживанию... Ох, прямо как по учебнику говорю, папа был бы рад. Поэтому внешне их поведение может быть вообще ни на что не похоже. Потому что...

— Потому что внутри он тоже ни на кого не похож.

— Да. И это страшно.

* * *

На четвертый этаж Гермиона взлетела как на крыльях. Еще бы, сегодня сбудется ее мечта! Все усилия в обучении Чарам, все дополнительные тренировки и чтение литературы в библиотеке не прошли даром, и позавчера профессор Флитвик предложил ей, как талантливой и перспективной ученице, заниматься Чарами дополнительно. По словам старших ребят с Гриффиндора, как правило этой чести удостаивались один-два самых способных ученика на потоке, да и то — обычно курса с третьего или выше. То что профессор оценил ее успехи и усердие, говорило о многом. Конечно же, она не могла упустить такую возможность!

Поэтому Гермионе стоило огромных усилий дождаться времени первого занятия, и сейчас она с трепетом переступала порог тренировочного класса. Теперь-то уж она точно окажется лучшей...

— Грейнджер, чего так долго? — донесся до Гермионы подозрительно знакомый голос. Девочка стремительно крутанулась на месте, и круглыми глазами уставилась на Драко, уже расположившегося за партой в заветном классе.

— А я уж было начал волноваться... — протянул улыбающийся Малфой, видимо, не очень хорошо представляя, какой ураган чувств бушевал сейчас внутри гриффиндорки. — Ежу же понятно, Чары — самый важный предмет для волшебников. Чего ты так долго тянула с дополнительными?

Чертов слизеринец!!!

* * *

— Никак не привыкну, что в Хогвартсе нет домовиков... — пожаловалась Пенси Паркинсон, укладывая учебник Истории на самый верх внушительной стопки книжек. — Теперь всю эту кучу самой в комнату тащить...

— На самом деле они есть, — просветил девочку Тедди Нотт, который иногда не упускал возможности продемонстрировать свои знания. — Просто ты им приказывать не можешь.

— Но почему?

— Наверное потому что имени не знаешь, — поделилась своей догадкой Трейси Дэвис.

— Нет, не поэтому. — Драко Малфой, конечно же, тоже не мог упустить возможности поучаствовать в разговоре. — Потому что домовик обязан слушать только одного человека. Они подчиняются тому, кто формально владеет недвижимостью, с которой они связаны, а это в подавляющем большинстве случаев Глава Рода.

— Неправда, дома меня...

— Если Глава прикажет домовикам слушаться своего ребенка, они будут это делать, пока это не противоречит его приказам. Но их приоритеты изначально не равны, это надо понимать. Например призвать домовика из другого места может только он.

— А вот и нет! Когда я дома звала Зизи, она почти всегда приходила!

— Да ты небось громко звала, да еще и не один раз. У тебя голос звонкий, через два этажа можно услышать.

Трейси улыбнулась, воспринимая комплимент как должное, а Дафна и Тедди переглянулись, отмечая с каким изяществом Драко проехался по визгливому голоску Дэвис.

— На самом деле, — Малфой продолжал поучать слушателей, которых набралось уже чуть ли не десяток, — юридически домовик связан контрактом только с одним человеком. В школе эта обязанность возложена на директора. Другие преподаватели могут приказывать домовику, только если он окажется в пределах слышимости. То есть практически никогда. А школьникам домовиками командовать нельзя.

— Почему?!

— Даже если мы не учитываем, что учеников в школе может быть под тысячу, а домовиков всего сотня примерно и их на всех не хватит? Потому что если ребеночек сядет домовику на шею, это будет форменный бардак. Нарушение режима питания. Учебники принеси, унеси, в библиотеке поищи. На экзамен шпаргалку притащи. Не хочу карабкаться по ступенькам, перенеси меня сначала в Большой Зал, а потом к теплицам профессора Спраут. Ой, Бубу, милая, я одолжил вчера у Рона Уизли пузырек чернил, положи ему, пожалуйста, вот эту чернильницу прямо в сумку...

— С неприкрученной крышечкой? — хитро прищурился Тедди.

— Именно! — Драко просиял. — Это, кстати, одна из причин, по которым домовики бессильны на чужой территории, только экстренно аппарировать куда-нибудь домой и могут...

— Это почему же?

— Элементарно, Дэвис. Представь себе чисто гипотетическую ситуацию: зову я своего домовика и говорю, мол отнеси-ка ты, Бубу, вот этого прекрасного радужного скорпиона в спальню Рона Уизли и засунь-ка ты его ему в ботинок.

— А если домовик не знает, где спальня Рона Уизли?

— А тогда я скажу, что это на седьмом этаже Северной башни за портретом толстой тетки, а Рон Уизли это такой рыжий горластый придурок одиннадцати лет. С такими инструкциями даже туповатый домовик справится. Понятно почему такое не должно работать?

— Потому что слишком просто?

— Неправильно, мистер Гойл. Потому что волшебники тогда истребили бы друг друга за десяток лет. Поэтому когда создавались домовики, на их возможности были наложены серьезные ограничения. Первый Закон волшебного контракта гласит: домовик не может причинить вреда хозяину или его семье, или своим бездействием допустить, чтобы им был причинен вред. Поэтому местные домовики очень не любят пришлых.

— А есть и Второй?

— Есть и Второй, куда же без него. Домовик обязан повиноваться всем приказам, которые ему дает хозяин, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

— Круто. А третий?

— По-моему, им и двух за глаза хватает. [3]

— А они вообще не могут на чужой территории находиться и магию применять? — поинтересовалась Пенси Паркинсон, корыстно планируя выписать себе эльфа из дома.

— Нет, ну почему. Магию — нет, а зайти на чужую территорию они могут, если будут не аппарировать, а ногами передвигаться. Только им придется или прийти официально, получив разрешение, или прятаться от местных, а у тех-то магия как раз работает. Не любят местные чужаков... Пример со скорпионом вспомни — и поймешь почему. И приказывать домовику могут только свои, другие, вот как ученики школы, например, могут только попросить. И уж точно призвать чужого эльфа по имени не удастся никому и никогда. Но и плюсы у такого подхода есть, домовика на свободу может отпустить только Глава Рода, а не какой-нибудь левый волшебник, просто выбросивший грязный носок на помойку. Потому они и одеваются как попало, все что найдено ими самими одеждой по контракту не считается.

Пенси огорченно вздохнула. Похоже, халявы не предвидится.

— Да и вообще их магия не безгранична. — тем временем продолжал Драко. — Думаете, если домовик может аппарировать с парой-тройкой человек, почему маги все еще учатся это делать самостоятельно? Потому что лопоухий после такой перегрузки как минимум заболеет, может даже и помрет, если хиленький, а толковую замену поди найди потом!

— А меня Зизи так носила не раз...

— Ну так ты и полегче взрослого будешь, верно? Если бы магия домовиков была настолько сильна, именно они были бы венцом творения, а не мы, и тогда не они бы нам чистили обувь, а наоборот! Да и вообще... Есть например у нас в поместье один кадр, Добби его зовут. У него лапы из какого-то очень странного места растут, да еще и мозги набекрень. Все что можно делать неправильно, он уже сделал, и даже не по одному разу. Отец его даже устал пороть, сказал однажды "в следующий раз как провинишься — сам себя накажи", так теперь этот дурень, случись что, начинает головой об стенку биться, или пальцы себе дверью прищемляет... Хотел было однажды уши в мясорубку затолкать, так не вышло, коротковаты оказались. Бр-р-р. Думаю, это даже к лучшему. Хорошо еще я отцу посоветовал строго-настрого запретить этому дурню покидать поместье, а то потом проблем не оберешься.

— Здорово, ты так много о них знаешь...

— Просто почитал для интереса пару книг пред школой.

— А зачем ты так много читал о домовиках? — Как бы невзначай поинтересовался один из прислушивавшихся к разговору второкурсников, сидевших неподалеку.

— Не понимаю вас, мистер. — Драко отвечал очень ровно и совершенно не напрягся, как Нотт и Забини, стоявшие неподалеку и отлично знавшие, что некоторые волшебники считали подобный предмет разговора ниже своего достоинства. — Всегда полезно знать о существующих ограничениях, о том, как правильно отдавать приказы, и почему они могут быть исполнены неверно, не так ли? И потом, почему бы нескольким благородным донам не обсудить на досуге таких полезных существ?

При упоминании "благородных донов" уже слегка насторожившиеся было Крэбб и Гойл расслабились и заулыбались. Вольный пересказ жития некоего Дона Корлеоне, которым Драко загрузил приятелей перед школой, произвел на них неизгладимое впечатление, и сподвиг ребят на изменение стиля поведения. Именно это послужило причиной того, что Грегу и Винсу почему-то нравилось строить из себя этаких немногословных громил. А фразы "я люблю тебя, брат, но никогда, никогда не иди против семьи" и "ничего личного, просто бизнес" поначалу цитировалась ими настолько часто, что последние пару раз Малфой долго бил произнесшего это подушкой по голове. [4]

Глава 7

Когда ученики разглядели Рона Уизли и Гарри Поттера, направляющихся к обеденному столу Слизерина, разговор в зале слегка поутих, и поэтому следующие слова рыжего слышали не только те, кто сидел по соседству с Драко, а довольно много народу даже за соседними столами.

— Малфой, ты вонючка, поэтому я вызываю тебя на волшебную дуэль! — Заявил отчаянно храбрившийся Рон, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. — Приходи в полночь в Зал Трофеев! Гарри будет моим секундантом, себе тоже какого-нибудь секунданта найди, вот!

На самом деле факт вражды первокурсника-гриффиндорца с первокурсником-слизеринцем не был секретом примерно для трех четвертей учеников Хогвартса. Исключение в основном составляли многие старшеклассники Равенкло и Хафлпаффа, которые начисто игнорировали эту "мышиную возню красных и зеленых", считая ее просто не настолько интересной, чтобы уделять ей внимание. Причем даже гриффиндорцы долгое время отмечали, что Малфой участвует в этом противостоянии как-то чересчур пассивно, отдавая инициативу в руки младшего Уизли. Да, он отвечал на наезды Рона, но почему-то сам ничего не предпринимал в ответ, и это вызывало довольно странную реакцию окружающих: от молчаливого одобрения (зачастую по совершенно противоположным причинам) до легкого недоумения и даже осуждения.

Правда, последнее время ситуация несколько изменилась. Примерно три недели назад за завтраком, прямо перед Зельеварением, рыжий неожиданно вылил себе на одежду полный кубок тыквенного сока, причем, поскольку времени на переодевание уже не было, а старшекурсники в основном уже разбежались, почистить его заклинанием никто не смог. Рон был вынужден завалиться в таком виде на урок и закономерно получил взбучку от профессора Снейпа. Правда тогда никто этому значения так и не придал. Второй случай произошел тремя днями позже, когда Уизли так разбуянился за обедом, что в сердцах долбанул кулаком по столу и задел край полной тарелки овсянки, мгновенно прилетевшей ему в лицо, чем вызвал веселый ажиотаж окружающих. Еще через несколько дней кто-то проходящий мимо случайно толкнул рыжего, когда тот отчаянно хлебал что-то из кубка, результатом чего снова стали насквозь промокшие и заляпанные штаны и рубашка... Надо сказать, Рон за едой чаще всего придерживался только двух противоположных стратегий: "жри в три горла, наплевав на окружающих" и "трепись про квиддич, размахивая руками", и подобные происшествия всегда случались неожиданно, поражая его как гром среди ясного неба. После этого произошел случай с чернильницей в библиотеке...

Время шло, случайности продолжались. Уизли проливал питье и чернила в самые неподходящие моменты, ронял еду на себя или падал в нее лицом, запинался на ровном месте, и ни разу не удалось обнаружить причину того, почему это происходит, хотя постепенно что-то подозревать начали многие. Рыжий бесился, обвиняя во всем Малфоя, но почему-то раз за разом оказывалось, что в подавляющем большинстве случаев у слизеринца было железное алиби: как правило в это время он находился на виду у многих учеников и ничего "такого" не делал. Поэтому когда терпение Рона окончательно иссякло, удивились этому совсем не многие.

— Это совсем не официальная формулировка, но я приму ее. — Драко ответил на вызов с глубочайшей серьезностью. — От Уизли, постоянно нарушающих традиции, трудно ожидать большего.

От этих слов Рона основательно перекосило.

— Форма, конечно, отвратительна, но сути дела это не меняет, — между тем продолжал Малфой. — Правда я должен заметить, что бросать вызов при всех, да еще и настаивая на месте и времени встречи, не просто не соответствует дуэльному кодексу, но еще и является полным безумием. Поэтому о месте и времени встречи мой секундант мистер Нотт... Вы ведь согласитесь оказать мне честь стать моим секундантом? Благодарю вас. Так вот, мистер Нотт свяжется с вашим секундантом и сообщит вам все необходимые сведения позднее. А теперь соблаговолите удалиться, мистер Уизли, и не портить нам завтрак. К вам, мистер Поттер, это, без сомнения, не относится...

Слухи о предстоящей дуэли разлетелись по Хогвартсу со скоростью мысли. Однако мнения учеников, услышавших об этом, изрядно различались.

— О нет! — громко провозгласила Гермиона Грейнджер. — Вы не можете этого сделать! Вас обязательно поймают и снимут много баллов с факультета!

— Молодец, братишка! — Сказал один из близнецов Уизли (неизвестно который). — Наконец-то ты созрел до чего-то по настоящему серьезного.

— Конечно Малфой раскатает тебя в лепешку, — добавил второй, — но, по крайней мере, нам больше не придется за тебя краснеть.

Невил громко икнул, посмотрел на Рона, а потом уставился на Малфоя, усердно вытягивая шею: разглядеть слизеринский стол с его места было довольно непросто.

— Мальчишки... — недовольно бросила Лаванда Браун, рассматривая свое отражение в карманное зеркальце.

— Возмутительно! — Произнесла себе под нос Минерва МакГонагл, но почему-то ничего не предприняла.

Профессор Флитвик только покачал головой, однако очень внимательный наблюдатель заметил бы искорки веселья, заплясавшие в его глазах. Профессор Зельеварения Снейп ухмыльнулся, откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу, сложил руки на груди и устремил взгляд в пространство. Директор вел себя так, будто вообще ничего не случилось, отдавая все свое внимание обгладыванию куриной ножки.

— Как интересно! — Произнесла Пенси Паркинсон, давая себе слово, что приложит максимум усилий, чтобы в следующий раз кто-нибудь дрался на дуэли из-за нее.

— Вы уверены, что это такая уж хорошая идея, босс? — спросил Крэбб, а переминающийся неподалеку с ноги на ногу Гойл лишь согласно закивал.

А вот Дафна Гринграсс из Благородного Дома Гринграсс тяжело вздохнула, но так ничего и не сказала, потому что она была очень воспитанной девочкой.

— Это безумие! — покачал головой Гарри. — Драко сам сказал, что обьявлять о дуэли в полночь на весь зал было очень глупой идеей. А теперь он сам назначает ее в том же месте в час ночи!

— Мистер Малфой все рассчитал абсолютно правильно. — Тедди Нотт вел себя предельно корректно, он первый раз разговаривал с Поттером и не хотел ударить в грязь лицом. — Именно поэтому никто не подумает, что мы договоримся о подобных условиях.

— А это вообще нормально? Ну, в смысле, почему именно Драко определяет где и когда все произойдет. Рон еле согласился...

— Боюсь что компетентность мистера Уизли в этом деле оставляет желать лучшего. Согласно Дуэльному Кодексу 1719 года, время и место поединка выбирает вызванная сторона. Это совершенно оправданный шаг, ведь ответчик практически не может отклонить вызов, не нанеся урона своей чести. Если вызывающий будет диктовать свои условия еще и в части регламента поединка, шансы его противника на честную схватку будут ничтожны.

— А, ну тогда ладно... — Гарри не был убежден, но возразить ему было, в общем-то, нечего. Тем более что сказанное Ноттом было, в некотором роде, логично. — Тогда мы придем...

— Дополнительно, мистер Малфой просил обратить внимание на то, что не стоит слишком распространяться о запланированной встрече. А также о том, что одной из обязанностей вас как секунданта является ограничивать... разговорчивость мистера Уизли... по крайней мере до начала поединка. Его... несдержанность... может пагубно отразиться на всех участниках, что будет крайне печально, поскольку это его безумная идея втравила нас... во все это.

Да, очень ценное замечание. Поттер и сам понимал, что Рон — потрясающее, катастрофическое трепло, и теперь его придется затыкать все ближайшие восемь часов, чтобы кто-нибудь не услышал и не разболтал.

— О нет... — Тихо произнесла неопознанная тень, отделяясь от витрины, на которой была установлена Почетная Доска Лучших Учеников первой половины двадцатого века, уставившись на только что вошедших в зал и нервно оглядывающихся четверых гриффиндорцев. — Неужели вам мало было одного секунданта, мистер Уизли?

— Она сама привязалась, я тут ни при чем! — Мгновенно выдал Рон, который, казалось, был заметно смущен, а так же, похоже, впервые за все время пребывания в Хогвартсе злился на Драко Малфоя значительно меньше, чем на Гермиону Грейнджер.

— Конечно, ведь я должна была вмешаться! — Видимо, девочка все еще продолжала давний спор. — Вам двоим не следовало...

— А сама-то! Чего с нами поперлась?

— Ну не могла же я оставить вас без присмотра!

— Тихо вы... Филча накличете. — Драко шикнул на гриффиндорцев, выходя в полосу лунного света, пробивающуюся сквозь мутное оконное стекло, и это неожиданно довольно неплохо заткнуло спорщиков. — А мистер Лонгботтом здесь какими судьбами?

— Я заблудился... Простите. — Невил уперся взглядом в носки своих пушистых тапочек, поразительно гармонирующих с его пижамой, расцвеченной изображениями игрушечных паровозиков. — Я... Ну, я лучше с вами, ладно? Мне одному в замке... Ну...

— Ладно, ладно, я уловил картину, — махнул рукой слизеринец, — в конце концов, это даже хорошо что вас четверо. Тем легче вам будет отнести обратно мистера Уизли после того, как я с ним закончу.

Невил вытаращился на Малфоя, глаза у него были абсолютно круглые и на редкость испуганные. Гермиона тоже посмотрела на него с опаской, Рон судорожно сглотнул (похоже ночью он растерял львиную долю своей бравады), и только Гарри, более-менее притерпевшийся к шуточкам Драко, взирал на все это с некоторым спокойствием.

— Итак, мистер Нотт?..

— Все в порядке, мистер Малфой, — донеслось с верхней галереи. — В западном коридоре тихо.

— Будем считать, что никто не крался за вами по пятам, поэтому опасности со стороны южного холла еще какое-то время можно не ожидать. Не будем тянуть, дамы и господа. Прошу наблюдателей покинуть центр зала. Мистер Уизли, палочки к бою. Начинаем на счет "Три". Мисс Грейнджер, будьте добры, отсчет от единицы, пожалуйста.

Гарри смотрел на обоих дуэлянтов и поражался разнице. Драко вел себя так, будто совершенно ничего не происходит, а он находится на каком-нибудь уроке Чар, вот разве что его поза показалась мальчику-который-выжил чуть более напряженной, да стойка не слишком напоминала ту, которой профессор Флитвик учил всех на первых занятиях. В отличие от слизеринца, Рон стоял буквально как попало, неумело выставив палочку вперед, да еще и, похоже, заметно трусил. Куда пропала его обычная злость и непрошибаемая уверенность в том, что он "расплющит этого наглого слизеринца в лепешку"?

— Экспелеармус. — Произнес вполголоса Драко, делая энергичный жест на счет "три", и палочка вылетела из рук Уизли на первых звуках и жестах заклинания, в которых Поттер не без удивления узнал Пурпурный Фейерверк, совершенно с его точки зрения не подходящий для дуэли.

— Ступефай, — добавил Малфой чуть тише, и Рона скрючило в три погибели, отбросило назад на пять футов и опрокинуло на пол.

Слизеринец медленно приблизился к противнику. Последний его шаг завершился на том, что он наступил на лежащую на каменном полу в луче лунного света палочку гриффиндорца.

— Мистер Уизли, похоже вы не в состоянии продолжать дуэль... — тихо заговорил Драко. — Тем не менее, вы все еще живы и пребываете в сознании. Рекомендую вам сдаться.

Рон пыхтел, шебуршась на полу, но хотел ли он что-то сказать, так и осталось для Гарри загадкой.

— Мистер Поттер, — продолжил слизернец, — похоже мистер Уизли не в состоянии произнести ни слова. Мне бы не хотелось продолжать. Рекомендую воспользоваться вашим правом секунданта и признать поражение вашей стороны.

— Моим правом секунданта? — Пораженно спросил Гарри.

— Пф-ф... — кажется Драко был несколько разочарован, с верхней галереи донеслось скептическое хмыканье, Гермиона выразительно закатила глаза, даже пухлощекий Невил надулся и, похоже, слегка покраснел. — Какой смысл в секунданте, если...

— Мистер Поттер, признайте поражение мистера Уизли. — Неожиданно деловито произнесла девочка.

— Признаю поражение мистера Уизли, — покладисто отозвался Гарри после крошечной заминки.

— Фуф. — С облегчением высказался Невил.

— Ы-ых-х... Хы-ымпф-ф! — Прохрипел все еще лежащий Рон, пытаясь подняться.

— Мяу? — Сказала миссис Норрис, заходя в Зал Трофеев через приоткрытую дверь. — Мя-яу? Мя-я-яу!!

И тогда они побежали.

Плотная группа первокурсников сломя голову неслась по темным коридорам старинного замка. Лидировал слизеринец Тедди Нотт, успешно реализовавший определенное преимущество, состоявшее в том, что на начало бегства он находился ближе всех к выходу из зала. Следом за ним с минимальным отрывом следовал Рон Уизли, который, несмотря на последствия дуэли, тем не менее, нашел в себе силы и выдал просто потрясающую скорость на первом этапе бегства. Чуть позади него "ноздря в ноздрю" бежали слегка ошарашенный Гарри Поттер и прилично запыхавшаяся Гермиона Грейнджер. А позади них, отчаянно пыхтя и постепенно отставая, перебирал ногами Невил Лонгботтом с выражением застывшего ужаса на лице.

Сзади поначалу раздавались еще какие-то звуки, но это лишь простимулировало бегунов быстрее шевелить ногами. Сторонний наблюдатель мог бы удивиться, если бы обратил внимание, насколько везет группе первокурсников, ведь они ни разу не попали в тупик, не вывалились на полной скорости на какую-нибудь лестницу с хлипкими перилами, не двинулись по кругу, потеряв направление, не повстречали ни одной живой или неживой души (не будем забывать про призраков), и, тем не менее, за небольшой промежуток времени умудрились каким-то образом пересечь почти весь замок из конца в конец.

Но, видимо, их везение не могло длиться вечно. В один прекрасный момент Тедди не удержался на ногах и полетел на пол, потом в него врезался Рон, через мгновение их живописную кучу, копошащуюся на полу, догнали Гарри и Гермиона, а потом, уже на излете, в них впечатался упитанный Невил, который почему-то совершенно не пытался увернуться от кучи-малы, хотя, в принципе, имел на это некоторые шансы. Самым интересным было, пожалуй, то, что никто из бегунов ни разу не издал ни одного даже сравнительно громкого звука ни во время своего марафонского забега, ни в процессе падения.

На несколько секунд в коридоре воцарилась тишина, а потом куча завозилась и распалась на части.

— Слезь с меня! — Приглушенно потребовал Уизли, отпихивая в сторону чью-то массивную тушку.

— Ой, извини... — Раздался голос Невила.

— Надеюсь... что мы... оторвались... Ай! — запыхавшаяся Гермиона попыталась подняться на ноги, но почему-то не смогла встать.

— Что за... Вот блин! — Вполголоса недоумевал Гарри, пытаясь опереться руками о камни пола. Непослушные конечности упорно разьезжались.

— Да что за!..

— Ой, извини...

— Не дергайтесь, это бесполезно. — Мрачно произнес Нотт, лежащий на спине без движения. — Это или Гладкий Пол, или Ледяной Тротуар. А может Упасть-И-Не-Встать. В любом случае, не совершайте резких движений. Эх, говорил мне отец, учи...

— Фините Инкантатем. — Произнес знакомый голос, и все пятеро с удивлением уставились на взмыленного Драко Малфоя, привалившегося к стене коридора, все еще сжимая палочку в руке. — Это был Гладкий Пол.

— Ты так уверенно это говоришь, как будто...

— Ага. Это я его... фуф... кинул вам под ноги. Ну и мастера вы побегать с препятствиями... Ух... Еле догнал.

— Ах ты!.. — Рон Уизли заметно разозлился, но заставил себя сдержаться. Уроки дуэли были все еще довольно свежи в его памяти.

— Но почему? — Искренне недоумевая спросила Гермиона, автоматически опираясь на руку, протянутую Ноттом, поднимаясь на ноги. Сам слизеринец при этом неожиданно сделал круглые глаза — до него только что дошло, что он пару секунд держал за руку грязнокровку, и теперь упорно пытался понять, разглядел ли это кто-нибудь еще.

— Потому что вас несло прямиком в Запретный Коридор. — Наследник рода Малфоев махнул рукой в направлении странного тупичка, заканчивающегося массивной деревянной дверью, а остальные присутствующие мгновенно вспомнили слова директора о том, в какое место в замке стоило бы наведаться ученикам, которые неожиданно возжелали бы умереть Мучительной Смертью.

— Поверить не могу! — выдохнула Гермиона.

— А я потерял свои тапочки... — убитым голосом прибавил Невил.

— Да я не о том! — отмахнулась девочка.

— Вообще-то он нас спас, — произнес Гарри.

— И теперь, выходит, мы ему должны... — еще более убитым голосом пробурчал Невил. — Но тапочки...

— Да отстань ты со своими тапочками! — Рон, похоже, пребывал в расстроенных чувствах.

— Если не о том, то о чем? — несмотря на ночь, начавшую постепенно подкрадываться сонливость, воспоминания о дуэли и пробежке через весь замок, Поттеру стало интересно.

— Вообще-то меня очень удивило то, что мы все так дружно напугались, а он — нет. И то, что мы бежали в нужном направлении через весь замок прямиком к этой двери.

— Интересно, что за ней спрятано...

— Рональд Уизли! Даже и не думай!..

— Хватит ругаться, — пресек спор Гарри. — Меня больше удивляет, как Драко отвязался от Филча, он же сзади бежал...

Невил только вздохнул. Его тоже интересовали ответы на эти вопросы, но мысль о тапочках беспокоила его гораздо больше. Теперь бабушка его просто прибьет...

— Как ты избавился от кошки?

— Выбежал из зала и запер за нами двери Колопортусом. В обход они нас бы никогда не догнали, слишком крюк большой.

— А почему Филч ее Алохоморой не открыл?..

— Да какая там Алохомора. Филч — сквиб, у него и палочки-то нет. Только ты об этом не трепись особо.

— А!.. — Теперь Тедди осознал, что в образе завхоза Хогвартса казалось ему странным с самого начала.

— Ну вот. Теоретически Филча с кошкой на пару можно даже усыпить попытаться. Не понимаю, почему этого никто никогда не делал. Правда он может быть защищен или копать будут в случае чего уж очень сильно, так что я решил заколдовать дверь. А потом я за вами побежал, еле догнал. Хорошо коридор попался длинный — из конца в конец можно было заклинанием кинуть.

— Знаешь, если бы не ты... — Тедди поежился и оборвал фразу. Свои долги следовало признавать, но признать долг такого масштаба было чертовски трудно. Запретный Коридор... Мучительная Смерть... Бр-р-р.

— Расслабься. — Драко махнул рукой. — Ты на моем месте поступил бы так же, мы же друг друга знаем всю жизнь, какие счеты.

Разум Нотта оценил и великодушный жест, и то что Драко достаточно элегантно замял разговор о долге. Вот как оно работает! Со слов отца Тедди знал, что в такой ситуации стремящийся вернуть долг скорее переборщит с благодарностью, так что Малфой в любом случае не прогадает. Но было и еще какое-то странное, доселе неведомое мальчишке чувство. А может и ведомое, но до данного момента просто слишком слабое. Наверное примерно так и чувствуешь себя, когда понимаешь, что у тебя появился настоящий друг?.. Странное дело, он думал что стать другом кому-то будет невероятно сложно, а Драко лишь махнул рукой, и... Невероятно! С другой стороны, они и правда знали друг друга с самого младенчества. Может быть это именно оно?.. Мальчишка волевым усилием отложил обдумывание этой мысли в долгий ящик и переключился на более насущный вопрос.

— Как думаешь, почему мы побежали вот так? Что-то мне это напоминает.

— Знаешь, я тоже об этом думал. — Драко подозрительно огляделся по сторонам, вытащил из кармана небольшую пирамидку из черного оникса, повернул одну из ее вершин на сорок пять градусов и, похоже, слегка расслабился. — И ответ у меня только один: ментальное воздействие. Слишком легкое, чтобы сработали сигналки или остался след, но достаточно сильное, чтобы вас всех напугать, протащить через весь замок и впихнуть прямиком в запретку. Испуг на уже напуганного наложить намного проще, а обнаружить воздействие — наоборот...

— Похоже на чей-то Зловещий План. — Нотт поежился вторично, глядя на пирамидку. — Интересно, кто автор?

— Знаешь, после того урока полетов я много об этом размышлял. — Драко казался теперь слегка задумчивым. — Поначалу я думал, что это интрига директора. Ну, знаешь, чтобы Поттера раскачать, поссорить со слизеринцами, запихать в команду по квиддичу... Там много последствий. А потом мне показалось, что расшибать Лонгботтома в лепешку как-то уж слишком даже для Бороды. Снейп не стал бы, МакГонагл тем более, Флитвик в стороне от разборок... А потом я подумал о том, что если кого-то и подозревать, то в первую очередь...

— ... Учителя Защиты, — кивнул Тедди. — Да, за последние пол века как они только не чудили, и ни один больше года на одном месте не выдержал. А четверо даже с ума сошли, может этот как раз пятый. Говорят, "Квиррел очень изменился за лето". Шесть месяцев назад он не заикался, не носил тюрбан и преподавал Магловедение. Но зачем это ему?

— Вот с тех пор я об этом и думаю. И все никак не пойму.

Глава 8

— Тебе какие девчонки больше нравятся, светленькие или темненькие?

Драко оторвался от домашней работы, отложил перо, потянулся и стал разминать затекшие от долгой писанины плечи, не забывая окидывать взглядом окружающее пространство: гостиную Слизерина, сидящего напротив Нотта, расположившихся за соседними столиками других учеников и черную ониксовую пирамидку со слегка повернутой вершинкой, стоящей на середине их столика. Теоретически этот предмет гарантировал, что никто из людей, находящихся на расстоянии более десяти футов от него, не сможет ничего разобрать из произнесенного за этим столом: звук разговора, как и звуки окружающей комнаты, глушились барьером до степени малоразборчивого бу-бу-бу. Практически же кто-то из окружающих мог бы свободно прочитать часть разговора по губам собеседников, или, например, использовать заклинание Длинных Ушей, просунув щуп в защищенную зону. Но вроде бы сейчас никто на двух слизеринцев-первокурсников особо не таращился, да и в радиусе применения Ушей не было никого, кого можно было бы заподозрить в подобном умении: вокруг приятелей располагались в основном первокурсники.

Тедди снова подумал о том, что почему-то с той самой ночи Драко защищал их столик от прослушивания практически каждый раз, как они спускались посидеть в гостиной факультета. С одной стороны не стоило так перебарщивать, привлекая лишее внимание. С другой — защищая от подслушивания все разговоры без разбора, заставляешь любителей чужих тайн прилагать слишком много лишних усилий. Подслушав с некоторым трудом десяток бессмысленных разговоров, поневоле задумаешься — стоит ли напрягаться и рисковать ради одиннадцатого?..

Пока Тедди размышлял над превратностями борьбы с прослушкой, Драко наконец-то сфокусировал взгляд на соседнем столике, за которым прилежно трудились над своими домашними заданиями светленькая Дафна Гринграсс и темненькая Пенси Паркинсон, и улыбнулся.

На самом деле, девочки были совершенно разными, и, оказавшись за одним столиком, только еще сильнее подчеркнули различия между собой. Спокойная Дафна с аристократическими манерами, правильными чертами лица, длинными светлыми волосами... И веселая, улыбчивая Пенси, темноволосая, с довольно миленьким личиком. Взвешенная слизеринская гордость и слизеринская же рассчетливость, успешно маскируемая непоседливостью и живостью. Светленькая или темненькая? Вот в чем вопрос.

— Вообще-то мне нравятся умные. — Драко наконец-то соизволил ответить, и, видимо, решил сделать передышку, потому что к перу больше не притронулся.

— Но им это не грозит? — Хитро усмехнулся Тедди.

— Ну нет, почему же. В этом плане у них все более-менее неплохо. Просто критерий выбора, предложенный тобой, не имеет особого значения.

— А рыженькие? Или, может быть, тебе по душе... мнэ-э... шатенки? Из тех что поумнее?

— Ай хитрюга! — Драко погрозил Нотту пальцем. — Ты на что это намекаешь?

Тедди покосился на пирамидку. В принципе, можно было бы обсудить этот вопрос и сейчас. Тем более что он искренне хотел помочь Драко избежать назревающих проблем... и не подставить себя под удар, оказавшись слишком близко к Малфою-младшему, если ему все-таки прилетит.

— Мне кажется, ты обхаживаешь Грейнджер.

— То ли еще будет! — Улыбнулся Малфой, и поспешил развеять удивление собеседника, видя округляющиеся сверх меры глаза. — Я имел ввиду, за предстоящие нам семь лет казаться вам всем будет многое, и не раз.

— Фуф, ты меня пугаешь...

— За пуганого двух непуганых дают. Или это про битых говорят?..

— Ты ведь понимаешь, что твой отец...

— Да, да, да. Я много чего понимаю. Например то, что еще года два-три практически бесполезно выбирать между светленькими, темненькими, шатенками или рыжими. Потому что характер не сформировался. Сейчас может казаться что все в порядке, а потом как вырастет, как выпрыгнет... И наоборот, кстати, возможно. А еще, должен тебе сказать, что лет через несколько отец сам согласится с любым моим выбором.

— Да ну?

— Ну да. В первую очередь потому, что я сам с выбором не налажаю. Уж поверь, у меня будут железные причины.

— Ага, это ты сейчас так говоришь.

— Точно. Кстати, Тедди!

— Чего?

— А сам ты еще не определился? Я ви-идел, как ты смотрел на младшенькую Боунс...

— Да иди ты! — Неожиданно вскипел обычно спокойный Нотт, запуская в Драко диванной подушкой.

* * *

Сегодня четверо гриффиндорцев забрались в неиспользуемый класс на четвертом этаже Восточного крыла, чтобы обсудить произошедшее в ночь дуэли, правда мысли о том, что следовало бы обсуждать, были у каждого свои.

— Интересно, что скрывается за дверью! — Первым не утерпел, естественно, Рон Уизли, начав разговор еще до того, как ученики пробрались по узенькой тропке между завалами старой мебели и толком разместились на небольшом пятачке, который Гарри и Драко умудрились расчистить для своих периодических посиделок вдали от распространенных маршрутов движения учеников по школе. Именно Поттер и показал гриффиндорцам это заветное местечко, о чем сейчас уже начинал немного жалеть. Ну, они с Драко в следующий раз придумают что-нибудь новенькое, а сейчас — не секретничать же в гостиной факультета, в самом-то деле! Главное не ляпнуть при Роне, что это место выбирал Малфой... Пожалуй даже, лучше это вообще никому не говорить. Хотя, похоже, Гермиона уже сейчас вовсю что-то подозревает...

— Рональд Уизли, если ты вздумаешь полезть туда!..

— Да тихо вы! — Полушепотом, но очень уверенно шикнул Гарри. — Тут обычно не ходит никто, но если будете орать — нас могут услышать!

— А я что, я ничего... — пошел на попятный Уизли.

— Вообще-то ты всегда слишком громко говоришь... — неуверенно пробормотал Невил, будто сомневаясь, стоит ли это вообще озвучивать.

— Да сам ты!..

— Тихо! — Еще более настойчиво произнес Гарри. — Мы не ругаться сюда пришли.

— Правильно! Мы пришли понять, что прячется за дверью!

— Не вздумай!..

— Не правда, я думаю...

— Да тихо вы!

— Все, я поняла. — Гермиона, похоже, решила взять на себя почетную обязанность систематизации бардака. — Кажется, у каждого из нас есть то, о чем он хотел бы поговорить. Давайте каждый выскажет свою мысль по очереди, и потом мы их обсудим. Начнем с тебя, Рон!

— А чего это ты раскомандовалась? А?

— Не хочешь — пусть Невил говорить первым.

— Не, не, первым буду я. — Уизли почему-то не хотел уступать почетное право высказаться, и ради этого подавил в себе желание спорить и даже стал говорить чуть тише. — Меня интересует, что лежит за дверью. Там наверняка что-нибудь ценное или интересное. Вот бы взглянуть хоть одним глазком!

— Но нам же нельзя туда ходить, Дамблдор же говорил... — Гарри, похоже, не слишком-то разделял желания рыжего.

— Взрослые так обычно и говорят, чтобы нас не пускать! Никто же не поместил бы в школу что-нибудь по настоящему опасное. Подумай сам, это же приключение! — Рон искренне не понимал, как кому-то может быть неинтересно, что же на самом деле скрыто за дверью.

— Если ты решил умереть Мучительной Смертью, то наверное да, приключение...

— Последнее... — Тихонько пробормотал Невил.

— Ладно, ладно, мы поняли, — Гермиона, похоже, не оставляла стремления внести некоторую упорядоченность в сегодняшнюю встречу. — А ты, Невил?

— А я считаю, что по Кодексу мы теперь должны Драко... То есть Малфою. И я не знаю что делать...

— Да наплевать!..

— Тихо вы!

— И почему мы все побежали — я тоже не знаю, вот.

— На самом деле, меня тоже очень интересует, почему мы вот так, все вместе, бросились бежать. Я пошла в библиотеку и вот что вычитала...

— Опять библиотека!..

— Ладно, ладно, я поняла, обсуждения потом. А ты, Гарри, о чем думаешь?

— А мне бы очень хотелось узнать, — Поттер говорил сейчас жестче чем обычно, Уизли таки почти умудрился вывести его из себя, — на что Рон вообще рассчитывал, когда выходил на дуэль! Рон, ты хоть одно подходящее заклинание знаешь? Ты хоть что-нибудь вообще о волшебных дуэлях слышал? Да я из-за тебя чуть со стыда не помер!

— Ну мне братья рассказывали...

— Старшие? Как их там, Билл, и Чарли?

— Нет, Фред и Джордж, вообще-то...

— О бож-же мой!..

— Да тихо вы!

— Не-е-ет, это совершенно невозможно...

В результате четырехчасового переругивания, гриффиндорцы все же умудрились обсудить все вопросы, прийти по большинству из них к единому мнению и даже не опоздать до отбоя в гостиную факультета.

С исследованием двери решили пока повременить, потому что это действительно могло оказаться опасно. С подачи Гермионы было принято решение всесторонне исследовать этот вопрос. Рон взял на себя сбор слухов и вытрясание из весьма информированных близнецов сведений о том, что же такое прячется за дверью. Двойные Уизли иногда демонстрировали поразительную осведомленность, может и сейчас повезет. Гарри решил как следует расспросить Хагрида — тот все же при замке давно, может чего слышал или знает. А Гермиона, как обычно, собиралась забуриться в библиотеку и поискать в прошлом похожие случаи.

По вопросу, волновавшему Невила, к единому мнению прийти так и не удалось. Рон собирался плевать на все долги, особенно на долги Малфою, Гермиона, как обычно, хотела сначала изучить вопрос, прежде чем высказывать собственное мнение, Гарри не чувствовал особой необходимости признавать что-то, причем судил по поведению Драко, который, похоже, не ожидал ни от кого ничего подобного. А сам Лонгботтом не смог сказать по этому вопросу ничего конкретного, потому что эти аристократические заморочки (как выразился Уизли) помнил очень-очень плохо.

По вопросу такой подозрительной пробежки через весь замок определенности так же не было, и все кроме девочки решили расслабиться и забить на него, а сама Гермиона так и не оставила попыток разобраться. На данный момент она уже нашла как минимум два возможных обьяснения: легенду о Хогвартсовских Блуждающих Огоньках, заманивающих учеников в опасные места, и предположение о выставленной кем-то ловушке-пугалочке, ведь место дуэли Рон умудрился заранее озвучить на весь Большой Зал.

По вопросу же подготовки Рона к дуэли неожиданно произошли самые длительные и, пожалуй, самые жаркие дебаты. Оказалось, что Уизли не знал ни одного мало-мальски подходящего к этому случаю заклинания, но подумал об этом почему-то лишь перед самой встречей. В результате рыжий рассчитывал использовать пару раз Пурпурный Фейерверк (да, тот самый что опознал Гарри), запуская его Малфою прямо в лицо, а потом собирался перейти в рукопашную и добить деморализованного слизеринца без всякой магии. В принципе — не самый плохой план из составленных наспех. Однако в дальнейшем неудачного дуэлянта просветили в том что:

а) Заклинания, использованные на дуэли Малфоем, по силе равны примерно тем, что изучаются на третьем курсе и являются специализированными, чуть ли не именно для подобных случаев, то есть шансов на победу в дуэли у него нет ни сейчас ни в будущем, потому что Драко знает больше и учится гораздо быстрее.

б) Волшебная дуэль никак не может быть переведена в физическое столкновение, на то она и волшебная. Если бы такое произошло — от нарушителя отвернулись бы буквально все, и руки бы ему в будущем никто не подал.

в) Следовало хотя бы что-то узнать перед тем, как бросать вызов. Ну хоть магловские книги почитать, что ли, хотя бы тех же Мушкетеров (самые долгие обьяснения последовали именно после этой фразы).

г) Он — просто дурак набитый.

Неожиданно логичным выводом из всего вышеперечисленного стало общее решение научиться хоть каким-нибудь заклинаниям, которые могли бы причинить хоть какой-то урон другим ученикам, причем каждый из присутствующих имел по этому пункту свое собственное уникальное мнение.

И, конечно, Гермиона не была бы Гермионой, если бы и по этому вопросу не нашла бы повода отправиться на поиски в библиотеку.

* * *

Сегодня в гостиной Слизерина было неспокойно. Третьекурсник Рэнди Майлс капитально налажал в Трансфигурации, да так, что нарвался на серьезную выволочку от МакГонагл, а факультет потерял два десятка баллов — неслыханное наказание для вопроса, связанного с учебой, а не с каким-нибудь крупным нарушением дисциплины. Причем подобное случалось с ним не первый раз, а проблемными предметами были также Астрономия, Травология и даже (о боже мой!) Защита, и это при заике-Квирреле, вывести которого из себя было весьма непросто. И теперь Майлс сидел в углу зала, делая вид что занимается, в ожидании того, что же старшекурсники решат с ним сделать. Потому что факультет терял баллы, репутация слизеринцев ухудшалась, и даже профессор Снейп посматривал на Рэнди в последнее время как-то излишне задумчиво. И вот теперь большинство слизеринцев замерло в ожидании, а некоторые из учеников факультета решали, что же делать с этим возмутителем спокойствия. Может, поколотить, чтобы обеспечить ему немножечко прилежания и усердия? Так ведь колотили уже... Или, может быть, сотворить с ним какую-нибудь мерзопакость хитрым заклинанием? Хотя как это поможет изучению предметов?..

Конечно, каждый факультет реагировал бы на подобное событие по-своему. Гриффиндорцы искренне посочувствовали бы товарищу, после чего дружно забили бы на этот вопрос до следующего раза. Представители Равенкло были бы крайне возмущены подобными "успехами" софакультетчика, и, возможно, обьявили бы ему категорический бойкот, пока он не исправится, или, может быть, общим собранием назначили бы ему помощника из собственных рядов. Оба исхода были примерно равновероятны, выбор зависел бы, скорее всего, от поведения провинившегося. Хафлпаффовцы же гурьбой навалились бы на пострадавшего со своим сочувствием и помощью, которые постепенно переросли бы из упорных групповых занятий в дружеские посиделки с чайком, тортиками, и, может быть, даже сливочным пивом, втихомолку притащенным из Хогсмита. Реакция же слизеринцев была иная. На змеином факультете считалось, что успехи в учебе — это личное дело каждого, до тех пор, пока ты не задеваешь интересов других учеников. Хочешь упорно грызть гранит науки — пожалуйста. Добьешься успехов — честь тебе и хвала, и, возможно, пара пунктов статуса сверху. Собираешься гулять и забивать на задания — не вопрос, жизнь — твоя, делай с ней что хочешь. Пока, конечно же, ты не подставляешь под удар другого слизеринца или весь факультет. Потому что именно слизеринцы придавали школьному соревнованию за баллы факультета, пожалуй, самое большое значение. Стремление добиваться успеха и быть первыми было очень сильно развито именно у последователей Салазара Слизерина, да и подготовка перед взрослой жизнью неплохая. Бывали и исключения. Например Маркусу Флинту прощалось очень многое, как бы он не относился к учебе, хотя преподаватели уже не раз пугали его тем, что с таким отношением он может как-нибудь и на второй год остаться. А все потому, что под его командованием сборная факультета по квиддичу частенько побеждала и зашибала гораздо больше баллов, чем он терял из-за своей лени и нежелания заниматься. Поэтому пока Рэнди просто учился не слишком упорно, его не трогали, но когда ситуация ухудшилась, слизеринцы призадумались.

Обычно в подобной ситуации несколько старшекурсников из числа самых активных брали вопрос стимулирования мыслительной деятельности провинившегося на себя. Как правило, стоило разок-другой обьяснить неудачнику где и в чем он не прав, и что не стоит бросать тень на родной факультет, как тот исправлялся, брался за ум и ситуация улучшалась. Однако с Рэнди подобный подход не помогал. Ученик искренне хотел бы исправиться — у него просто не получалось, лупи его или не лупи... И вот теперь инициативная группа тихонько совещалась, не стоит ли вывести стимуляцию на следующий уровень, и если стоит — то как?..

Вообще Рэнди не был таким уж безнадежным. Ему хорошо давались Чары, колдовал он легко и непринужденно. И с Зельями у него сейчас все обстояло более-менее неплохо — профессор Снейп многочисленными отработками вбил-таки в голову ученика необходимое количество знаний, чтобы вытянуть его на средний уровень. Проблема была в том, что слизеринец довольно медленно осваивал теоретические дисциплины. Если постоянно прилагать усилия — он вполне мог угнаться за всеми, но непрерывно столько вкалывать, да еще и в начале года... И так-то на второй год на прошлом курсе чуть не остался. Казалось бы, что нужно уметь волшебнику кроме умения колдовать? Так вот поди ж ты, оказывается требовались еще и знания по мангдрагорам, Сатурну в созвездии Стрельца, каким-то там законам толи Гампа толи Гнумпа, а еще баллы факультета не помешали бы. Словом, сейчас Рэнди было попросту стрёмно — поди позанимайся, когда над тобой нависло такое.

— Мисс Андервуд, вы не сделаете мне одолжение?

Лучшая ученица третьего курса (по крайней мере — среди слизеринцев), полукровка Марго Андервуд, узнала бы подошедшего к ней ученика по голосу, даже если бы не заметила краем глаза его приближение. За последние месяцы Драко Малфой достаточно прославился своими действиями среди представителей змеиного факультета. Он хорошо учился, заметно улучшил свое положение, крутил какие-то дела с тремя самыми статусными учениками, укрепился в любимчиках у профессора Снейпа... Словом, несмотря на первый курс, делом подтвердил свое место среди Самых Больших Шишек Слизерина. Она же всего лишь была подающей надежды третьекурсницей-полукровкой без особых перспектив.

— Конечно, мистер Малфой. — Марго не могла ответить иначе.

— Тогда вы не могли бы помочь мистеру Майлсу с Трансфигурацией?

На лице слизеринки видимо все же промелькнуло что-то такое, что мальчишка умудрился заметить и правильно истолковать.

— Мисс Андервуд, вы полагаете, что эта задача трудновыполнима?

Марго замерла, не зная что ответить. Если признать что задача трудна — это будет означать, что ее способностей недостаточно. Если не признать — значит, предстоит взяться за сложное дело, не рассчитывая на особую компенсацию. Что ни говори, Рэнди иногда мог быть редкостным балбесом, она не раз пыталась втолковать ему кое-что по учебе, но каждый раз ее терпения оказывалось недостаточно. Для того чтобы добиться результата, пришлось бы приложить серьезные усилия, и делать это за бесценок категорически не хотелось. Как же быть? Решение следовало принимать как можно быстрее...

— Тогда, если вы справитесь, это будет весьма заметное одолжение. — Драко, видимо, заметил колебания девочки и слегка поднял ставки.

— Конечно, мистер Малфой. — Марго оставалось ответить только это, после чего она схватила учебник и рванула через всю гостиную в уголок, где сидел весьма ошарашенный Майлс.

Драко удовлетворенно кивнул и зашагал в сторону своего любимого кресла, но тут, наперерез ему, от одного из каминов двинулся Маркус Флинт. Глава сборной факультета был одним из тех, кто склонялся к мысли о том, что нарушителя спокойствия следует поколотить, чтобы обеспечить ему немножечко усердия, а последнего хода первокурсника он так и не понял.

— Мистер Малфой, я хотел бы прояснить один вопрос.

— Конечно, мистер Флинт. — Драко отвечал ровно и, судя по всему, совершенно не удивился. По залу пронесся удивленный шепоток — что-то назревало. Понять бы только — что?

— Не могу понять, ради чего вы взяли на себя определенные обязательства?

— О, этому есть несколько причин. И первая из них — я не хочу, чтобы наш факультет выглядел плохо со стороны. Нам не следует выносить свои проблемы наружу, даже если они есть. И если я могу что-то сделать по этому поводу, я хотя бы попытаюсь. Уж больно случай... Мнэ-э... Заметный.

— Аргумент, — кивнул Флинт. — Но принимать на себя долг?..

— Если дело выгорит, — протянул Драко, и по спине Марго пробежала целая стайка мурашков, — это скомпенсируется тем, что он будет должен мне. Не так ли, мистер Майлс?

Рэнди мог только кивнуть. Попробуй залажай на этот раз, из-за тебя Малфой будет должен полукровке! И попробуй не отдать долг — у-ух!.. Марго же подумала о том, что ей стоит отнестись к ситуации поответственней. Оказаться виновной в том, что Драко Малфой будет должен ей... Опасная петля, очень нехорошая перспектива. Придется приложить усилия, чтобы все получилось как можно лучше.

— Долг этого неудачника? — С сомнением протянул Маркус.

— Не волнуйтесь, мистер Флинт, я думаю что найду применение любой возможности. Мы — не хафлпаффовцы, но помогать иногда просто выгодно.

— Рад за вас, мистер Малфой. И все же...

— Не хотелось бы слышать от гриффиндорцев, что мы — неумехи. И не хотелось бы давать повода МакГонагл для выкрутасов, подобных сегодняшнему.

— Хм-м... Ну ладно, проведем эксперимент. — Флинт, видимо, принял какое-то решение, а Рэнди с облегчением подумал, что экзекуция, похоже, отменяется.

* * *

Комната без окон была душной и мрачной, а освещала ее всего лишь керосиновая лампа, висящая на крюке, закрепленном на низком сводчатом потолке, но Аргусу Филчу этого света было более чем достаточно. Завхоз Хогвартса сидел в старинном, прилично побитом молью кресле за не менее старинным обшарпанным дубовым столом и с изрядным энтузиазмом составлял очередную докладную о провинностях учеников.

— Уж теперь они попляшут... Попля-яшут, моя дорогая!

— Мяу! — похоже, миссис Норрис была абсолютно согласна с хозяином. Впрочем, она разделяла его воззрения практически всегда.

Филч откинулся на спинку кресла, обозревая плоды своих трудов. Докладная была составлена по всей форме, хотя ее внешний вид слегка портили неровные строчки, не всегда вписывающиеся в те места на бланке, что были предназначены для записи. Но завхоза, как истинного художника, сейчас это практически не волновало. Должен же Дамблдор, в конце-то концов, прислушаться к его доводам! Ах как они запели бы, эти мерзкие детишки-нарушители, если бы систему наказаний удалось ужесточить...

Ба-абах!!! Бздынь! Блям-блям-блям-м-м-м!! Звук от падения чего-то тяжелого прямо над кабинетом Филча получился ужасающе громким, а керосиновая лампа опасно закачалась на крюке, и пятно света заметалось по комнатушке вправо-влево, высвечивая потаенные уголки, которым в обычной ситуации изрядно недоставало освещения.

— Это же старинный трехстворчатый шкаф с третьего этажа! — в изумлении воскликнул завхоз, вскакивая с кресла, как подброшенный пружиной. — Вот негодяи! Кто посмел!..

И Филч с несвойственной его внешности прытью понесся в сторону выхода, а вслед за ним рванула изрядно обеспокоенная кошка. Грохнула дверь, в комнатушке воцарилась тишина, и лишь пятно света от потревоженной керосиновой лампы все еще моталось по комнате туда-сюда, постепенно замедляя свой ход.

А потом дверь чуть слышно скрипнула, пропуская в помещение фигуру невысокого роста, закутанную с ног до головы в темный плащ с капюшоном. Незваный посетитель уверенно пересек каморку, прошел мимо рядов шкафов с ящиками для документов, снабженных пожелтевшими табличками, и остановился перед здоровенной коробкой, стоящей на тумбочке в глубине комнаты. Палочка, выскользнувшая из под плаща, указала было на замок коробки, но потом, после секундного колебания, просто подцепила крышку, которая открылась с негромким стуком, откидываясь назад и слегка ударяясь о каменную стену помещения.

Из под капюшона раздалось удовлетворенное хмыканье, а потом незваный гость залез обеими руками, облаченными как оказалось, в черные кожаные перчатки, куда-то внутрь ящика и чем-то там зашелестел. Примерно через минуту посетитель выпрямился, сунул под плащ какой-то лист пергамента, сложенный в несколько раз, аккуратно прикрыл крышку коробки и спокойно покинул помещение.

Бормочущий себе под нос проклятия Аргус Филч, вернувшийся в свой кабинет через десять минут, так ничего и не заподозрил.

Глава 9

Хэллоуин 1991

Когда Драко Малфой, идущий по коридору по каким-то своим делам, неожиданно услышал приглушенные всхлипывания, он, похоже, совсем этому не удивился, а просто взял да и завернул в женский туалет. Правда туалет этот даже на памяти нынешних семукурсников никогда не работал, так что врядли слизеринца можно было бы обвинить в чем-нибудь этаком. А еще Драко почему-то совершенно не удивился, когда обнаружил в дальней кабинке тихонько плачущую Гермиону.

— Держи. — девочка, внезапно обнаружившая Малфоя, прислонившегося к двери кабинки и протягивающего ей чистейший носовой платок с родовым вензелем, чуть не подпрыгнула от неожиданности, но платок цапнула и оперативно уткнула в него нос и прилегающие окрестности лица. После нескольких подозрительных звуков гриффиндорка выглянула из под изрядно потерявшей свой крахмальный блеск тряпочки и снова воззрилась на слизеринца, который, как и ожидалось, никуда не делся.

— А ты... что здесь делаешь? — подозрительно произнесла она, но потом снова на некоторое время уткнулась носом в платочек.

— Стреляли... — непонятно протянул мальчик, но потом, видимо, решил пояснить. — Иду мимо. Слышу... хлюпанье, гхм. Решаю проверить. Ну, ты же сама понимаешь, классическое воспитание, damsel in distress [5]... Захожу. Вижу. Вуаля.

— А-а... Спасибо. — Гермиона выдавила из себя некоторое подобие улыбки, потом посмотрела, во что превратился платок Драко и засмущалась. — Я... это... потом верну, ладно?

— Оставь себе. — Малфой улыбнулся, но вовсе не брезгливо, как можно было бы ожидать от чистокровного слизеринца, смотрящего на маглорожденную. — У меня таких четыре дюжины. Мама слегка переборщила со сборами, вещи не вошли даже в один расширенный чемодан, пришлось два брать.

— А... — Глубокомысленно произнесла девочка и неожиданно поняла, что и сама улыбается. — А я тут...

— Вижу. Слу-ушай, а хочешь я за тебя Уизли стукну? Больно. Раза три. Всем скажу, что это потому что он меня достал, а на самом деле это будет за то, что он тебе нахамил. А?..

— Так я тебе и поверила. — Гермиона еще раз хлюпнула носом, все еще улыбаясь. — Всем скажешь что стукнешь из-за него, а мне — что из-за меня? А на самом деле?

— Серединка на половинку, примерно. — Пожал плечами Малфой. — И еще немного — за то что он тупой. Не люблю тупых.

— Он... не тупой. Он... просто...

— Дурак, ага. Примерно то же самое. Та же груша, только в профиль.

На это Гермиона ничего не ответила. Глупо было затевать лингвистический спор, тем более что по ее понятиям Драко был не так уж неправ. Все же упрямство рыжего и его хроническая неспособность к элементарным действиям и катастрофическая лень ее действительно удивляли, да и спорить о подобных вещах было, в общем-то, не время и не место.

— Ладно, не хочешь — не буду его стучать. Тогда пойдем. Там праздник в самом разгаре. Дамблдор опять какую-нибудь глупость скажет, еды всякой наготовлено...

— Нет, я лучше...

— И даже не думай сопротивляться. Пошли-пошли, нечего тебе тут делать.

Гермиона неожиданно поняла, что плакать ей больше совсем не хочется. И что упрямиться и оставаться тут — тоже, в общем-то, смысла нет. Охватившая ее обида постепенно куда-то улетучилась, настроение неожиданно почти исправилось, и вообще, может и правда на праздник? Мало ли что там будет интересное... Поэтому она действительно собрала сумку и двинулась на выход за настырным слизеринцем, который почему-то в очередной раз показался ей не таким уж плохим.

А потом Драко замер на выходе в коридор и явственно потянул воздух носом. Гермиона тоже принюхалась. Воняло, надо сказать, гадостно. Гораздо сильнее, чем в обычном действующем в туалете. Очень нетипично для Хогвартса.

— Ты бы куда сейчас свернула? — Внезапно спросил слизеринец.

— Я? Э-э... Туда. — Девочка ткнула пальцем налево, в сторону лестницы, ведущей вниз, к Большому Залу.

— Отлично! — Провозгласил Малфой, цапнул ее за руку и потащил в противоположную сторону. — Ходу, ходу... Блин, что за дела?

— Эй, что случилось?.. — Попыталась протестовать гриффиндорка, упираясь для порядка, но ладошка, ухватившая ее, оказалась неожиданно сильной, хоть и довольно маленькой.

А потом воздух потряс страшный рев, и обернувшиеся школьники с ужасом обнаружили позади огромного уродливого тролля с большой сучковатой дубинкой, только что вышедшего из-за угла.

— Бежим!!! — Заорал Драко, кидая что-то в монстра, и потащил Гермиону вперед по коридору. В этот раз девочка подчинилась беспрекословно. Сзади еще некоторое время ревел тролль, потом раздались последовательно грохот и новая порция рева, оказавшаяся раз в десять громче предыдущей. Ну, по крайней мере, так показалось гриффиндорке, сердце которой давным-давно провалилось в район желудка и сейчас, похоже, пыталось пробиться куда-то еще ниже.

Поворот, поворот, еще поворот, рев сзади не стихает, лестничный пролет, ну наконец-то! И тут лестница, по которой перепуганные ученики неслись вниз, неожиданно повернулась, и ее второй конец неспешно двинулся по воздуху, направляясь, видимо, к одному из верхних этажей. Позади снова взревел тролль, причем обоим преследуемым показалось, что он вот прямо сейчас выскочит из-за угла.

А потом Драко выпустил ее руку, сказал "секунду, никуда не уходи" и прыгнул вниз, прямо через перила лестницы.

У Гермионы аж сердце в пятки ушло, хотя, казалось, испугаться сильнее попросту невозможно. И тут снизу донеслось "Аресто Моментум!!", а потом знакомый голос крикнул "Грейнджер, прыгай, я поймаю!"

Девочка замерла на краю лестницы на одно очень долгое мгновение. Вереница образов пронеслась в ее голове. Страх высоты. Огромный отвратительный тролль. Уверенно прыгающий через перила Малфой. Невил, остановленный в своем падении над самой землей... А потом она зажмурилась и перевалилась через край. Ой, мамочки! А-а-а!

Неожиданно все закончилось. Чьи-то руки подхватили ее и аккуратно, будто она сейчас ничего не весила, поставили ногами на гулкий каменный пол коридора. Тролль еще раз взревел где-то наверху, далеко-далеко, но как-то неуверенно, и довольно быстро замолк.

— Низко пошла, к дождю, видать... — Произнес знакомый голос прямо над ухом. — Все уже, все. Можешь открыть глаза.

— А ты зачем меня спрашивал, куда бы я свернула? — Неожиданно девочка сказала совсем не то, что собиралась.

— Ну как же! Послушай женщину и сделай наоборот...

— Мистер Малфой... — сквозь зубы цедил разьяренный Снейп. — Обьясните мне, какого черта вам понадобилось идти и спасать от тролля эту... ученицу? Вы совсем разума лишились?

— Извините, профессор. — Драко был невозмутим. — Ни о каком тролле в Хогвартсе я никогда в жизни и предположить бы не смог! Я просто шел по своим делам, и услышал как кто-то плачет. Решил проверить кто и почему. Нашел мисс Грейнджер. А потом из-за угла вылез тролль, я кинул в него Подножку и мы убежали. Уж лишился я разума или нет — это вам решать, но драться с троллем в мои планы не входило совершенно.

— То есть вы не слышали, как профессор Квиррел обьявил о тролле? — Снейп был несколько удивлен, да и ярость, охватывающая его, несколько улеглась.

— Нет. Как я и сказал, я шел по своим делам. Профессора Квиррела последний раз я видел... Ну-у... Наверное за завтраком. И ничего ни о каком тролле он тогда не говорил.

— Как, вы не были в Главном Зале? — Теперь Снейп был уже преизрядно удивлен. — Но почему?

— Простите, сэр, но у меня были дела. Если хотите, спросите у наших. Уверен, они подтвердят, что после Истории я сразу двинулся наверх.

Снейп был уверен, что слизеринцы с удовольствием подтвердят даже то, что Драко вовсе не приезжал в Хогвартс, поэтому решил не развивать дальше эту тему.

— И вы наткнулись на мисс Грейнджер абсолютно случайно? Прямо перед нападением тролля?

— Да как на нее не наткнуться? Она ж ревела так, что ее на весь этаж было слышно! Может и тролль на эти же звуки пришел!

— Надо же... — Снейп окинул взглядом стоящую неподалеку все еще заметно заплаканную Гермиону, и, похоже, уверился что младший Малфой говорит правду.

— В самом деле, Северус... — Профессор МакГонагл из чувства справедливости наконец-то решилась вмешаться в разговор. — Мальчик, похоже, совершенно не виноват. Его не ругать надо, а хвалить...

— Интересно, с чего бы мисс Грейнджер так громко... гхм... плакать. — Пробормотал профессор Зельеварения.

— С того, что Уизли не умеет держать язык за зубами.

Снейп с удивлением воззрился на Драко, с отсутствующим видом уставившегося на старинный заляпанный чем-то сверху донизу гобелен, изображающий группу предположительно магов, совершающих нечто на фоне непонятного пейзажа, и лицо его совершенно прояснилось.

— Ага, Уизли. Опять Уизли, значит... — Задумчиво произнес зельевар с непонятной интонацией. — Итак, мистер Малфой, двадцать баллов Слизерину за спасение ученицы. Еще десять за решительные действия и здравомыслие в опасной ситуации. Теперь вы... Мистер Поттер. Мистер Уизли.

В сторонке у стеночки рядом с Минервой МакГонагл стояли слегка погрустневшие Гарри и Рон.

— Уизли. Минус десять баллов Гриффиндору за доведение ученицы до слез. — Злорадно начал профессор. — По минус десять баллов обоим за то, что побежали спасать мисс Грейнджер, а не предупредили преподавателей! И по минус двадцать каждому — за то что в бой полезли, когда тролля увидели, а не убежали. И отработки у Филча в течение недели! Идиоты! Настоящие гриффиндорцы. Если бы не зелье мистера Малфоя, тролль бы вас в десять секунд сожрал, и это только потому что первые пять соображал бы с кого начать. Вам есть что добавить, профессор МакГонагл?

— Гхм-гхм. — Прокашлялась преподаватель Трансфигурации, оглядывая понурившегося Гарри и заметно покрасневшего от злости Рона. — Десять баллов Гриффиндору за то, что мистер Лонгботтом все же предупредил преподавателей о пропавшей ученице. Отработки... подтверждаю. На этом, пожалуй, все. Не так ли, профессор?

Гулкие шаги преподавателя зельеварения и одного из его учеников далеко разносились по коридору.

— Драко, ты действительно не побежал спасать эту Грейнджер?

— Профессор, я вам чем хотите клянусь, не был я на празднике в Главном Зале. Никакого Квиррела не слышал, и ни о каком тролле. И вообще, не идиот же я на такую зверюгу кидаться! Мне моя жизнь еще дорога. Кстати, мне кажется, можно было бы оставить возможность оштрафовать гриффиндорцев на профессора МакГонагл. Она всегда по своим лупит сильнее, чем по чужим, особенно если сгоряча.

— Гм-м... Оригинально. Кстати, твой отец будет недоволен. Очень недоволен.

— Тогда, я надеюсь, он разберется, откуда в Хогвартсе тролль. По идее исключить подобную возможность в принципе — это прямая обязанность директора...

— Не такая уж плохая идея. Советую сразу же написать отцу о произошедшем. Я вечером тоже ему черкну пару строчек... Кстати, что за Подножка?

— Ах это... — Драко полез в сумку на поясе и вытащил оттуда пузатую колбу зеленоватого стекла. — Подножка Три-Эм, комплексное зелье нелетального действия, радиус поражения двадцать футов. Производитель гарантирует трехминутное ухудшение координации движений и эффект заклятья Ледяного Тротуара на всю область поражения на то же время.

— Хм... Очень предусмотрительно. И сколько же еще у тебя подобных игрушек?

— Достаточно, профессор. Вполне достаточно.

* * *

Утренний выпуск Пророка не оставил никого равнодушным.

"ТРОЛЛЬ В ХОГВАРТСЕ!" гласил огромный заголовок на всю первую полосу. "Драко Малфой спасает ученицу!" было написано чуть ниже. Тедди удалось на некоторое время отвлечься от бурлящего Большого Зала и сосредоточился на статье.

Редакции также стало известно, что чуть не пострадали еще два ученика: Гарри Поттер и Рон Уизли. Аврорат пока ведет расследование, и виновные в проишедшем еще не найдены, однако член попечительского совета Люциус Малфой уже сделал заявление о том что не удовлетворен тем, как в лучшей школе Англии обстоит дело с безопасностью учащихся...

Тедди скосил взгляд на сидящего рядом Драко, который, пожалуй, сейчас был единственным, кто во-первых спокойно ел, а во-вторых ни единым взглядом не удостоил лежащую сейчас чуть справа от него газету.

— Что-то твой отец не кажется таким уж взволнованным... — Закинул Нотт пробный шар.

— Когда все уже в порядке, настает время зарабатывать очки, а не бегать как ошпаренная курица и квохтать в панике. Ничего, чуть позже он попытается разобраться, кто запустил в школу эту гадину, а кто прошляпил ее появление, и тогда виновным мало не покажется.

— Думаешь, тролля специально запустили внутрь?

— Нет, блин, он сам пришел зачем-то! Конечно его впустили.

— Но кто?

— Ищи кому выгодно, Тедди, ищи кому выгодно...

* * *

— ... И тут Поттер воскликнул: "Вмемли мне, чудище! Я не позволю тебе обидеть даму моего сердца, любовь всей моей жизни!". Потом он поднял палочку и набросился на тролля сзади, раз за разом поражая его заклинаниями. Но зверю все было нипочем, он ревел, размахивая дубиной, стараясь ударить храброго Поттера своим огромным оружием. И дрались они пол часа, и никто не мог одолеть своего противника. Однако потом чаша весов стала все же клониться в пользу чудовища. Тогда встал Уизли и сказал: "Гарри, я уже иду... В смысле, не сдавайся, я не брошу тебя одного на жуткую погибель!". Бросился Уизли на тролля, да так удачно попал заклинанием, что тот поскользнулся и упал, а упав, ударил себя по голове своей же дубиной. И тогда закричал Поттер: "Гермиона, где ты? Мы спасли тебя от чудовища..." но никто не ответил храброму герою, потому что Малфой...

— Кх-кхм... Что Малфой?

— Ай! — Второкурсница-равенкловка Рози Лоусон, увлекшаяся повествованием, но внезапно услышавшая позади себя знакомый голос, подскочила чуть ли не до потолка, одновременно разворачиваясь на сто восемдесят градусов. Одухотворенно-восторженное выражение на ее лице сменилось на порядком испуганное.

— Так что там Малфой? — Поинтересовался Драко, разглядывая ученицу с нескрываемым интересом.

— Успел спасти девицу первым! — Быстро ответила Рози, стараясь скрыть довольно жалкой на вид улыбкой свои испуг, и вообще выглядеть как можно более невинно.

— Зашел со спины, пока храбрый рыцарь махал палочкой, да?

— Н-нет... — Улыбка постепенно начала сползать с лица девочки, которая попеременно смотрела то на Малфоя, то на группу слизеринцев (в том числе — нескольких старшекурсников) за его спиной, с интересом прислушивающихся к разговору. — Раньше успел. Спас под носом у тролля. Благоразумно отступил. И вообще...

— Книжки про рыцарей любишь читать? — продолжил Драко, мило улыбаясь.

— А?.. Да...

— Про принцесс и драконов?

— Да... — чуть тише ответила Рози, стараясь не дрожать слишком уж явно и ни в коем случае не попятиться. Она и сама не могла понять, что ее сейчас пугает больше всего: толи репутация Малфоя-старшего, толи задумчивые лица нескольких слизеринцев, стоящих неподалеку, толи радостная улыбка Драко.

— И за учителями подслушиваешь?

— Да... Что?! Ой, нет, конечно нет! То есть...

— Итак, мисс, к сожалению не имею чести быть представленным... Мне бы хотелось услышать от вас, что же вы такое подслушали у учительской, пока ожидали мистера Флитвика? Окажите мне любезность, пожалуйста, поделитесь своими тайными знаниями. Мне чертовски интересно, как на месте происшествия оказались Поттер и Уизли. Я даже для начала вам помогу. Итак, все началось в Главном Зале, когда они услышали профессора Квиррела...

— Они решили спасти Гермиону! — Рози приняла решение не отмалчиваться, слизеринцы почему-то ее все еще прилично пугали.

— И вот идут они, идут и слышат...

— Гарри говорил, что они подумали, будто тролль уже поймал Гермиону. Они испугались за нее и побежали...

— Их не насторожило, что тролль лежал на полу?

— Откуда?.. Ох! Ну, тоесть, они, по-моему, даже не заметили.

— А дальше? Только факты, пожалуйста. Мы все уже поняли, что у вас хороший слух и отличное воображение, а также то, что вы любите рыцарские романы.

— А дальше я не очень поняла... — Рози все еще пребывала заметно не в своей тарелке. — Они кидали заклинания в тролля, но это не помогло. И тогда кто-то из них заколдовал его дубину...

— И она упала ему на голову?

— Ах, если бы! — Кажется девочка начала постепенно приходить в себя. — На ногу она ему упала. И он так озверел, что сломал две статуи, сорвал со стен четыре гобелена и выбил дверь, в туалет, кажется, и все это не поднимаясь на ноги! А потом пришел профессор Снейп...

— И выгнал всех из леса. Благодарю вас, мисс, за интересный рассказ. Теперь я понимаю, почему вы излагагали историю в первоначальном варианте, так она звучала намного интереснее. Однако хотелось бы попросить вас аккуратнее обращаться с именем Малфоев... И, кстати, советую изменить количество выбитых дверей чтобы не выпадать из образа.

Глава 10

— Странное дело. Квиррел боится троллей, даже в обморок упал от страха. А наши говорили, что еще год назад он такого мог одним взглядом в узел завязать.

— Вот именно, Тедди, вот именно.

— Ты хочешь сказать?..

— Ага. Я уверен, это именно Квиррел запустил тролля в школу. Если принять за версию, что учитель Защиты врет — все мгновенно проясняется.

— А зачем ему это?

— А зачем он врал что тролль в подземелье, когда тот на самом деле наверх пошлепал?

— Ну, наверное, чтобы всех от чего-то отвлечь.

— Бинго! И от чего по твоему? Что у нас в школе есть такого ценного?

— Поттер? Он ведь сам, кстати, прибежал тролля заколачивать, дурень. Хотя шансов у него было ровным счетом ноль.

— Ну, на самом деле как вариант. Но лично у меня Поттер шел под гордым номером "два". Хотя тут опять возможно совмещение планов или комплексное воздействие.

— А под номером "один" было?..

— Что нибудь ценное, конечно же. Сам сообрази что.

— Ага... — Нотт задумался на несколько секунд, а потом чуть не подпрыгнул на месте. — Запретный коридор!

— Точно. А если вспомнить, что запрет появился только первого сентября...

— ... Значит там что-то лежит совсем недавно!

— А если учесть, что Гарри рассказывал мне, как 31 июля Хагрид по поручению Дамблдора забрал из Гринготса малюсенький сверточек, а в тот же день банк гробанули, то... Закрой рот и больше не подпрыгивай. Много внимания привлекаем.

Тедди захлопнул открытый рот, выпрямился на кресле и стал обшаривать взглядом гостиную. Несколько человек неподалеку тут же сделали вид, что ничем таким особо не интересуются, а Крэбб и Гойл, находившиеся на соседнем диванчике за пределами защитных чар, слегка напряглись.

— Значит, выходит Квиррел пытается достать то, что спрятано в Запретном Коридоре.

— А кто-то еще — стравить Слизерин и Гриффиндор интригой вокруг Поттера.

— И подставить самого Поттера под удар! Не зря же мы бежали прямиком в запретку!

— Вот тут я не поручусь, это первый или второй усилия прикладывают. Вот чует мое сердце, не один тут игрок воду мутит. Для одного слишком много сумбура получается. Мне кажется, сейчас просто несколько интриг сплелось, поэтому и ситуация такая непонятная.

— И если предположить что один из игроков — Квиррел, — всерьез задумался Тедди, — то другой... Поттер, Поттер... Никто кроме Дамблдора на ум не приходит. Для остальных масштаб мелковат.

— Ну профессор-то наш может собственную интригу мутить, только не такую большую.

— Думаешь?

— Знаю. Он хромает последние два дня.

— Ага...

— И потом, ты забываешь еще одного игрока.

— Уж не себя ли ты имеешь ввиду, а?

— А что, не тяну? — Прищурился Малфой. — Слушай, тебя с Гермионой надо пообщаться. У нее мозги тоже неплохо работают, тебе понравится.

— Э-э... Гхм, гхм... — Неожиданно закашлялся смущенный Нотт. Неужели Драко разглядел тогда?..

— Расслабься уже. Никому не скажу, как ты относишься к грязнокровке.

— Да никак я к ней не отношусь!

— Вот именно. А многие из наших сказали бы, что должен...

Тедди заметно погрустнел.

— И что будем делать? — Спросил через некоторое время решивший все же закончить этот разговор Нотт.

— Пока ничего особенного. — Драко отложил перо и уткнулся носом в сцепленные в замок пальцы рук. — Поговорю с Поттером при случае. Ставлю двадцать к одному — это часть интриги, которая вокруг него заворачивается. У него могут быть дополнительные фрагменты головоломки.

— Нет, на двадцать к одному я не рискну. Было бы сто к одному — пару галеонов поставил бы. Может быть. А так — ищи дурака...

* * *

— Почему ты нам помогаешь?

Гермиона не понимала Драко. Совершенно. Он никак не желал укладываться ни в один из шаблонов, которые существовали в ее голове. Он временами просто бесил ее. Частенько был загадочен. Вел себя совсем не так, как ожидали окружающие. Однако он был слизеринцем до мозга костей, добился заметного уважения на своем факультете даже среди старшекурсников, причем именно добился, это было очень заметно. О чем он думает? Почему поступает именно так? А еще он спас ей жизнь. Возможно — даже дважды. И не только ей. А как ему об этом сказать?.. И это очень сильно корежило ее восприятие реальности.

А еще Малфой был достаточно обаятелен, чтобы временами сбивать ее с толку. Девочке все время приходилось напоминать себе, что в общении с ним не стоит расслабляться и поддаваться на его специфическое очарование, но все равно она иногда забывалась, и потом злилась, одергивая себя. В один из таких периодов она неожиданно для себя перешла с Малфоем на "ты" [6], а он и виду не подал, и теперь девочка серьезно задумывалась, что же это значит — это опять не вписывалось ни в один из ее шаблонов.

— А почему ты меня все время в чем-то подозреваешь? Неужели я не могу делать это от чистого сердца?

— Потому что ты делаешь множество других вещей, которые этому никак не соответствуют!

— То есть ты не понимаешь, что я вынужден балансировать между несколькими группами, чьи интересы направлены в совершенно противоположные стороны?

— Вот поэтому и не доверяю. — Девочка наконец-то определилась. — Поступающий правильно от чистого сердца не идет на компромисс!

— Сегодня, мисс Грейнджер, Шляпа предложила бы вам только Гриффиндор.

— Что?! — Сказать, что Гермиона была поражена, значит не сказать ничего. Особенно с учетом того, что Драко снова почему-то использовал более официальный стиль, что само по себе что-то значило. Уж не пытался ли подозрительный слизеринец над ней посмеяться... помимо всего прочего?

— Думаю, Шляпа предлагала тебе два факультета на выбор. Она частенько делает так. Думаю что не ошибусь, если предположу, что в твоем случае это был еще и Равенкло. Но так прямолинейно, как ты продемонстрировала сегодня, думают только на Гриффиндоре.

— Это прозвучало так, будто это очень плохо. — В голосе девочки было довольно много яда. Поначалу она была поражена, что кто-то смог разгадать ее секрет, но довольно быстро пришла в себя.

— Любой негибкий шаблон — это всегда плохо. Что если я собираюсь переломить ситуацию в отношениях наших факультетов? Действуя по этому шаблону, я всего лишь разозлю большинство своих знакомых, потеряю влияние и не добьюсь ровным счетом ни-че-го. Глупо расходовать такую возможность впустую.

— Именно поэтому, мистер Малфой, — Гермиона подпустила в голос немного легкого ехидства, — я и не верю в чистоту ваших помыслов. Если помыслы чисты — человек не будет настолько неразборчив в средствах. Герой всегда действует открыто и честно!

— Вы не правы, мисс Грейнджер.

— Я права!

— Сожалею, но это не так. Более того, вы сами загнали себя на менее выигрышную позицию, потому что, обобщая, вы должны доказать, что все до единого случаи должны соответствовать вашему правилу. А мне для опровержения достаточно одного примера, если, конечно, вам интересно.

— Да уж, извольте, пожалуйста.

— Хан Соло стрелял первым.

— Что?!.

— Это очень странно, что чистокровный должен обьяснять такое маглорожденной. Ты ведь смотрела "Звездные Войны"?

— Я-то смотрела. — Гермиона была поражена до глубины души, но отчаянно старалась хотя бы частично не выдать этого. — Но ты-то откуда об этом знаешь?..

— У меня были очень хорошие учителя. А учить частенько гораздо лучше на примерах. Правда меня учили на других примерах, но этот, я так думаю, будет сейчас более понятен. — Драко прошелся взад-вперед, поглядывая на собеседницу. — В четвертом эпизоде... до сих пор не могу понять, почему кто-то начинает считать с четырех... Хан Соло появляется впервые этаким нечистым на руку, но забавным и местами правильным персонажем. В конце фильма он становится даже героем. Тем не менее, его методы далеко не всегда "открыты и честны". Он возит контрабанду и преступников, крадет, стреляет первым, и даже, о боже мой, убивает врагов, что не всегда соответствует образу Великого Светлого Героя...

— Он исправился к концу фильма!..

— Всего лишь сделал очередной правильный выбор. Фактически — он на стороне Света с большой буквы с самого начала. И, что самое главное, симпатии публики на его стороне с первого момента его появления на экране. Он — без сомнения положительный герой, хотя его методы до конца остаются сомнительными. Создатели фильма на примере показывают — не обязательно быть "рыцарем без страха и упрека", чтобы быть правым и сражаться на правильной стороне.

— И ты хочешь сказать, что...

— Всего лишь, что узость взглядов никогда не идет на пользу.

— Но твоя семья...

— Вот! Вот оно! Давайте начнем делить на мальчиков и девочек, на черненьких и беленьких, бедных и богатых, арийцев и евреев, на Гриффиндор и Слизерин! На Малфоев и Уизли! А следующим шагом — на чистокровных и не очень, верно? И относиться будем соответственно, да?! Я знаю, где я встречал в прошлый раз подобные взгляды. Особенно яркие представители такой идеологии сейчас еще живы, хотя Азкабан их изрядно потрепал. По-твоему я виноват, что у моей семьи деньги есть, а Уизли все свои капиталы в унитаз спустили, и им теперь до черта завидно? По-твоему я должен отвечать за те слова некоторых чистокровных, которых сам никогда не говорил?

— Ой, прости... — Гермионе снова стало очень стыдно. Почему-то с этой стороны она проблему вовсе не рассматривала.

— Знаешь в чем одна из причин того, что чистокровные не любят маглорожденных? Открою тебе страшную тайну. Все дело в том, что большинство выросших среди маглов ни пикси не понимают в традициях и обычаях волшебного мира. Что хорошо и что плохо. Что прилично, а что является смертельным оскорблением. Как себя вести правильно, а как — категорически не стоит. У маглов это называется "прийти со своим уставом в чужой монастырь".

— Но они же не знают!..

— То что они не знают — это еще пол беды. Проблема в том, что они не хотят знать. А еще в том, что они не хотят признавать и исправлять свои ошибки. А такие как Уизли прикрывают их, бездумно, во всех без исключения ситуациях. И конфликт, который можно было бы разрешить взаимными извинениями, разгорается как лесной пожар и сухую погоду! Вот скажи мне, пожалуйста, почему этот лентяй и бездельник Ронни, Уизли по отцу, Пруэтт по матери, наследник двух древнейших чистокровных родов, уходящих корнями почти на тысячу лет в глубину веков, поперся бросать вызов на дуэль, не удосужившись выучить правильную формулу? Почему ему даже слово такое "этикет" не знакомо? Почему он за столом ведет себя как мелкий свин и при этом считает, что это — нормально?

— И почему? — Гермиона внимательно слушала, впитывая сведения как губка. Все что говорил Драко, звучало для нее чертовски логично.

— Потому что родители не удосужились ему об этом рассказать, а сам он ни секунды не сомневается, что так и надо! Я могу понять, что они упорно отстаивают свое мнение по поводу маглов и маглорожденных, но, ради Мерлиновой бороды, почему они не обучают своих детей самым основам? И ладно бы причина была серьезная, но — обыкновенная лень?! Нет, тут я умываю руки.

* * *

— Знаешь, я хотел сказать, что не верю в то, что говорит про тебя Рон.

— Может быть и зря. В чем-то он вполне может оказаться прав.

— Это такая хитрость, да? — Невил от неожиданности ляпнул первое, что пришло ему в голову и замолчал, потому что эти слова уж очень разнились с тем, что он сказал в самом начале.

— Кто знает?.. Не могу ни отрицать ни подтвердить ни одного его слова из тех, что не слышал. — Драко, похоже, совершенно не обиделся, и даже, видимо, был не прочь поболтать.

— Понятно. Ты знаешь, почему-то все время получается, что ты кому-то из нас помогаешь. Я поговорил с Гермионой о Зельеварении, и она рассказала...

— Может и зря.

— Нет, не зря! По-моему, ты лучше, чем все о тебе думают. Может быть, даже лучше, чем думаешь о себе сам.

— Да? Я сейчас понятия не имею, что думаю о себе сам. Мне такая мысль просто в голову не приходила.

— Как это? — Похоже, гриффиндорец окончательно сбился с толку, запутавшись в том, что собирался сказать, и на некоторое время подвис, а Малфой его не перебивал, ожидая продолжения, которое через некоторое время последовало. — Ой, я чуть не забыл! Еще бабушка передавала, что она тебе благодарна. Хоть и не понимает, почему ты это делаешь... Наверное это не стоило говорить...

— Да почему... Я примерно так и думал.

— Я и сам не понимаю, как так получается. И вообще, я хотел сказать... — Невил собрался с силами и выпалил единой фразой, словно боясь остановиться. — Спасибо что спас Гермиону от тролля! Мне кажется, она сама не может тебе этого сказать, потому что... Потому что не знает как.

— О?..

— Это трудно. Это очень трудно — подобрать слова! Я знаю! Ведь после Запретного Коридора я тоже... — Мальчишка засмущался и замолк.

То что чувствовал наследник Дома Лонгботтомов, сложно было выразить словами. Невил довольно долго не мог понять, как же ему следует поступить после происшествия в Запретном Коридоре, и, даже посоветовавшись с друзьями, так и не смог принять решения. Поэтому ему пришлось сделать то, чего в противном случае он не сделал бы никогда. Гриффиндорец сел и написал письмо бабушке, в котором честно изложил все что произошло и попросил совета — как же ему поступить. Даже в потере тапочек, подаренных ему на день рождения, пришлось признаться! Ответа мальчик ожидал с заметной нервозностью, однако тот его заметно удивил. Августа Лонгботтом, похоже, сердилась лишь на то, что директор затолкал в школу что-то опасное, а самому внуку не высказала ни единого упрека, скорее в ее словах сквозило некоторое одобрение тому отношению к проблеме, которое он проявил. А еще в ее письме было множество уточняющих вопросов, для ответа на некоторые из них пришлось прилагать определенные усилия... В результате затянувшейся переписки стало ясно, что ничего толком не ясно. С одной стороны — в школе от этой "скрытой угрозы" пока никто не пострадал, и вообще не очень понятно, скрывалось ли за дверью что-то опасное, ведь Драко перехватил бегущих заранее, а не вырвал из пасти монстра. С другой стороны, то что Малфой прилагал определенные усилия уже само по себе чего-то стоило, ведь угроза могла быть. А еще Гарри, подошедший к Запретной Двери со своим вредноскопом, потом рассказывал, что тот горел красным светом и дергался так, что чуть не выпрыгнул из руки. Выходит, там вполне может быть что-то опасное, и предупреждение сделано не зря. Хоть ситуация и неясна до конца, но что-то в этом есть!

С третьей стороны, случившийся уже после случай с троллем, и последовавший за ним разговор с Гермионой, все-таки расставили на места все вопросы в голове у гриффиндорца. Девочка не говорила ничего напрямую, но по ее состоянию и по тому, как яростно профессор МакГонагл отчитывала Гарри и Рона, Невил почувствовал, что опасность была, и была она действительно серьезной. Пусть Рон и настаивал, что это ничего не значит, пусть Гарри в конце концов так и не согласился с доводами младшего Лонгботтома, после того, как выслушал, но это уже не могло изменить его решения поговорить с Малфоем. Невил вообще частенько принимал решения именно так, полуинтуитивно чувствуя, как следует поступить. Иногда бабушка хвалила его за это и говорила "вот так и должен думать настоящий чистокровный волшебник". Хотя частенько бывало наоборот — требовалось быстро принять решение, а нужное никак не удавалось ни почувствовать, ни придумать. В таких случаях бабушка сердилась на него, хоть и старалась держать себя в руках. Но в данном случае мальчику все было ясно.

— И все-таки Уизли иногда прав. — Драко смотрел на Лонгботтома как-то странно, будто изучающе, и от этого нервозность, охватывающая гриффиндорца, только усилилась. — За моими действиями частенько скрывается не одна причина, а две-три. Мало ли, что я замышляю на самом деле?

— Зачем ты мне это говоришь?

— Кто знает... Может быть, это обычный каприз — надоело все скрывать от всех. А может быть — это такой хитрый план, и говоря так, я надеюсь выиграть еще больше.

— И все равно, то что ты делаешь — правильно. Не важно что ты задумал!

— А Гермиона считает иначе.

— Мне кажется, она просто не очень понимает... Или вообще не понимает...

— И это чувство для нее — довольно новое и необычное.

— Ага! Наверно так!..

— Приглядывай за ней.

— Смеешься? Да это она за мной приглядывать должна.

— Глупости. Это только кажется, что она все знает и умеет. Она девочка. Ей бывает плохо.

— Я тебя опять не понимаю!

— Что там понимать? Это снова хитрый план. От которого будет хорошо всем, кроме того, кто задумал перессорить факультеты между собой, а Гарри персонально — со слизеринцами.

— Но кто может этого хотеть?.. — Невил был заметно ошарашен. — И зачем?!

— Если я тебе скажу, придется тебя убить! — Подмигнул гриффиндорцу Драко.

— Ну и шуточки у тебя!

— А так жизнь веселее.

— Веселее... — Пробурчал себе под нос Лонгботтом, но потом внезапно спохватился. — Ой, бабушка же тебя хотела на каникулах на денек к нам пригласить! То есть, я пойму, если ты откажешься...

— Отказаться? Да вот еще. — Малфой улыбался во все тридцать два зуба. — Никогда не упущу такую возможность! Но я бы оценил еще больше, если бы вы на каникулах пригласили Гарри...

* * *

— Вот смотрю я на тебя и никак не могу понять, что у тебя творится в голове, — произнесла Мириэль, задумчиво разглядывая собеседника.

— Ну... — Ничуть не смутившийся Драко издевательски раскланялся. — Вот такой я загадочный.

— Так я и подумала. И посоветовалась кое с кем. Уж очень меня интересовало, почему я никак не могу понять, когда ты врешь. И не я одна, кстати.

— То есть вариант, что я всегда говорю правду, вы в принципе не рассматривали? — Мальчишка скорчил обиженную рожицу.

— Знаешь, извини, конечно, но нет. — Улыбнулась девушка.

— Вот так всегда... — Преувеличенно огорченно вздохнул Драко.

— Именно об этом я и говорю. Уж очень ты себя ведешь естественно, даже когда разговор серьезный.

— А может это потому, что я еще маленький? В смысле личность не сформировалась, хорошее от плохого не отличаю, фантазирую на лету, вру как дышу и все такое...

— Шутник. Ты слишком много знаешь и слишком хорошо соображаешь для, гхм, маленького.

— Да? Вот спасибо. — Малфой, хитро улыбаясь, подпер ближайшую стену, сложив руки на груди. — Но, наверное, перед этим разговором ты сделала для себя какие-то выводы? Не пришла же ты ко мне с одними вопросами.

— Выводы? Пожалуй. — Кивнула девушка. — Например, мне сказали, что, возможно, все это потому, что ты — психопат.

— Тю-ю... Это не вывод, это новый вопрос, да еще и с провокацией. Совсем не интересно. И вообще, я не психопат, я — высокоактивный социопат. [7] Разницу обьяснить?

— Ну-у... — Мириэль, конечно, ожидала какого-то ответа, и даже не думала, что он будет простым, но такое...

— Грубо говоря, первый не видит разницы между добром и злом, второй игнорирует законы общества, предпочитая свои собственные. Доступно обьяснил?

— И ты говоришь мне это вот так запросто?..

— А что страшного? Я же соврал...

Глава 11

На втором матче сезона погода тоже, видимо, решила побаловать зрителей. Яркий солнечный денек, сравнительно теплый для этого месяца, да еще и без сильного ветра, обещал превосходное зрелище. Но перед началом матча участников и зрителей в основном волновало вовсе не предвкушение интересной игры. Нет, внимание большинства учеников на стадионе привлекло совсем не это.

Сегодня ученики Слизерина, заявившиеся на матч, все как один носили черно-желтые шарфики, да еще и развернули над своей трибуной парочку плакатов "Вперед, Хафлпафф!!!". Подобное поведение змей вызвало столько пересудов, что начало матча чуть не осталось незамеченным.

С первых же минут матча сборная Хафлпаффа вырвалась вперед, реализовывая одну возможность за другой, и, что самое интересное, не оставляя своим соперникам в атаке, казалось, ни единого шанса. Команда Равенкло в первые пятнадцать минут, похоже, перепробовала чуть ли не все свои домашние заготовки, но не добилась удачи не разу, а в ответ пропустила два мяча и заметно пала духом.

В это время на трибунах творилось нечто невообразимое. Весь Слизерин в едином порыве отчаянно приветствовал все успехи барсуков, и в пику им гриффиндорцы постепенно начали все чаще и чаще поддерживать воронов. Когда сборная Равенкло пропустила несколько мячей, обстановка стала постепенно накаляться.

В следующие пол часа команда сине-бронзовых полностью пересмотрела тактику в пользу импровизации с редкими вкраплениями приемов, использованных ими в прошлом году, что в целом слегка улучшило их результативность, однако ситуацию так и не исправило. Воодушевленные барсуки смело шли вперед, отбивая практически все контратаки своих противников, разрыв в счете рос, трибуны неистовствовали, а среди болельщиков бушевали уже нешуточные страсти. Самое неприятное началось на стыке секторов Гриффиндора и Хафлпаффа примерно через сорок минут после начала игры. Красно-золотые отчаянно поддерживали сине-бронзовых, периодически отрываясь на своих соседях, которых такое отношение сначала изумляло (ну они-то в чем виноваты?), а потом начало заметно злить.

К тому моменту, как третьекурсник Седрик Дигори поймал снитч, и команда факультета Помоны Спраут победила со счетом 280-30, ситуация накалилась настолько, что намного превысила уровень, до которого доходило на матчах Гриффиндор-Хафлпафф. Равенкловцы с грустью покидали стадион, эта игра стала их полным разгромом, красно-золотые все никак не могли расцепиться с желто-черными, слизеринцы организованно поддержали последних, и только вмешательство преподавателей спасло ситуацию от чего-то большего.

* * *

— Я даже боюсь следующего матча... — Признал Гарри при очередной встрече.

— Правильно боишься. Следующим будет Гриффиндор — Хафлпафф в феврале.

— Не понимаю, чего наши так разволновались?

— Ну как чего. Ваши не любят нас, наши выступили за барсуков, значит барсуки оказались с нами заодно... Где разум, где логика — я лично не понимаю. И вообще, пойми только меня правильно, я не критикую сейчас никого, просто к вам на факультет часто попадают резкие и несдержанные ребята, которые сначала делают, а только потом начинают думать и разгребают последствия.

— Они хорошие!

— Согласен, согласен. Хорошие, но несдержанные.

— Ты действительно так считаешь? — Гарри был заметно удивлен.

— Конечно. У меня никогда не было претензий к факультету целиком, только к конкретным представителям. А еще я очень не люблю тупых, но это, к сожалению, интернациональный признак, от цвета формы почти не зависит. Просто у нас на факультете всем вдалбливают некоторое подобие хороших манер, которые слегка удерживают придурков в рамочках, а ваш бардак не способен сдержать никого.

— Слушай, ты не знаешь, кто такой Николас Фламель? — Гарри решил сменить несколько неудобную тему, вдруг повезет?

— Это ты по поводу Запретного Коридора спрашиваешь?

— Э... А как ты догадался?

— Долгая история... Если коротко — то проследил цепочку от ограбления Гринготса и сверточка, который Хагрид в Хогвартс притащил, до Запретного Коридора. Тем более что Фламель в эту схему идеально вписывается. Во-первых, он — в некотором роде учитель Дамблдора. Во-вторых — изобрел Философский Камень.

— Философский Камень?..

— Маленькая такая штуковинка, с кулачок размером. Превращает свинец в золото, используется при создании эликсира бессмертия. Что, попал и убил?

— А?..

— В морской бой, я вижу, ты тоже не играл. Ведь такого размера сверточек Хагрид забирал из сейфа?

— А-а, вот ты о чем...

— Только не вздумай в запретный коридор соваться. Там за дверью цербер сидит.

— Цербер?.. — Проведенные гриффиндорцами исследования так толком и не прояснили обстановку. Лучшего результата добился сам Гарри, подойдя к двери с вредноскопом и обнаружив, что тот светится красным, а, значит, там действительно очень опасно. Поэтому пока что на общем голосовании гриффиндорцев исследования в этой области было решено свернуть. Интересно, какую информацию добыл Драко?..

— Злющая трехголовая собака размером с домик Хагрида, — между тем продолжил Малфой. — Ну, я чуть-чуть преувеличиваю. Размер там чуть меньше чем коридор, иначе зверюга туда не поместилась бы. Лучше бы вам туда не лезть, на цербера заклинания действуют еще хуже, чем на горного тролля.

Да... Тролль все еще был для Гарри весьма шокирующим воспоминанием. И дело было даже не в самой зверюге, которая, почему-то, не произвела на мальчишку какого-то уж очень сильного впечатления, видимо сказалась его готовность встретить в волшебном мире практически любое чудо... Да и о самой операции по спасению Гермионы Поттер совсем не жалел, несмотря на нотации профессоров и снятые баллы. Они сделали то что должны были, и точка! Обидно было то, что они зачем-то набросились на тролля, когда это было уже совершенно не нужно. А ведь была пара секунд, когда Гарри почти не сомневался — тролль падает на пол снова и снова потому что это подействовали его заклинания. Выученные после злосчастной дуэли отбрасывающее Эверто Статум и заставляющее плясать до упада Таранталлегра казались очень полезными до встречи с монстром, а потом внезапно обнаружилось, что двенадцатифутовому чудищу на них просто наплевать. Даже Рон со своим заклинанием-шуткой-от-близнецов, которое бросало предмет в произвольном направлении, оказался полезнее... Другое дело что дубина тролля оказалась безумно тяжелой, рыжий потратил за один раз столько энергии (как он еще в дубину попасть-то умудрился!), что потом весь вечер ходил какой-то вялый. Хотя, возможно, это было связано еще и с полученной взбучкой. В общем, воспоминания о произошедшем были еще свежи в памяти. А Драко, оказывается, и про коридор все узнал вперед них, и о Фламеле в курсе.

— А... как ты это узнал?

— Да чего там узнавать-то? Нашел того, кто знает заклинание, на время делающее дверь прозрачной, нашел того, у кого есть фотоаппарат... Вуаля!

На стол между мальчишками легло колдофото, на котором огромная трехголовая собака, освещенная яркой вспышкой, некоторое время удивленно таращилась на зрителей, а потом неожиданно рванулась в их сторону, но была остановлена толстенной цепью, прикрученной к массивному ошейнику на центральной шее. Судя по всему, длины цепи хватало, чтобы собака не достала до двери каких-то пять-десять футов, не больше.

* * *

После ноябрьского матча по квиддичу прошло уже полторы недели, но страсти между факультетами, казалось, только еще больше накалились. Гриффиндорцы, похоже, почему-то чувствовали себя чуть ли не преданными, а хафлпаффовцы — оскорбленными на пустом месте, ни за что. Поэтому время от времени представители этих ранее практически не враждовавших сторон сталкивались в коридорах, кто-нибудь бросал вскользь что-нибудь обидное, и в результате учеников приходилось разнимать. Из-за пары суровых наказаний баллы обоих факультетов несколько просели, что также не добавило конфликтующим сторонам ни грамма умиротворения. Профессора МакГонагл и Спраут сбились с ног, разгребая последствия происходящего, а Франсин Конвей и Нимфадора Тонкс, шушукаясь по вечерам в гостиной факультета, с некоторым огорчением вспоминали времена, когда главным противником хафлпаффовцев были в основном слизеринцы, которым, по крайней мере, обычно хватало мозгов не устраивать шумных побоищ посреди наиболее оживленных коридоров Хогвартса, засвечивая всех участников без исключения.

В один из ничем особо не примечательных дней, Драко Малфой, как обычно сидевший на Истории Магии на заднем ряду, развернул странный на вид потертый пергамент, в котором, видимо, иногда делал какие-то пометки, уставился на свои записи, тщательно прикрывая их от соседей (он всегда трепетно относился к личной информации) и выдал короткое "Ну что же, значит — сегодня. Звезды нам благоприятствуют". Правда лишь несколько человек придали значение его словам, да и то отнесли их исключительно на счет домашнего задания по Астрономии. И правда — не Историей же на Истории заниматься, в самом-то деле!

Двумя часами позже компания из четверых довольно несдержанных хафлпаффовцев-пятикурсников под предводительством некоего Генри Пирса, в открытую враждовавшая раньше с примерно такой же группой пятикурсников-слизеринцев, но лишенная своих развлечений около месяца назад совместными усилиями семикурсников обоих факультетов, столкнулась с целой толпой третьекурсников-гриффиндорцев, направлявшихся после Предсказаний в сторону своей гостиной. Впоследствии никто не смог с достаточной точностью описать, как же получилось так, что один из красно-золотых оказался на полу в окружении груды учебников и пергаментов, но поддерживать своих умели далеко не только на факультете Хельги Хафлпафф. В результате в Южном Холле произошел самый массовый конфликт учеников Хогвартса за последние несколько лет: гриффиндорцы оказались в большинстве и почти задавили своих противников в рукопашную, но те с трудом отбились магией. В следующие три минуты к побоищу присоединилось еще человек по двадцать с каждого из факультетов — и у той и у другой стороны неподалеку недавно закончились занятия. Количество брошенных заклинаний на крохотном пятачке перевалило за сотню, полностью лишая возможности преподавателей прочитать по остаточным следам, кто же на самом деле начал это первым, а суммарное число пострадавших, отправившихся в результате в больничное крыло, перевалило за три десятка.

В результате слегка подрастерявшие пыл и поредевшие стороны конфликта растаскивали в разные стороны старосты Равенкло и проходившая мимо команда Слизерина по квиддичу — здоровенные шести— и семикурсники физически задавили остатки слабого сопротивления. Разразился просто феерический скандал, все участники влетели на астрономическое число отработок (зачинщикам припомнили, что это далеко не первый их конфликт), учителя еще некоторое время пребывали в весьма нервном состоянии и карали любых нарушителей прямо-таки излишне жестко, а в замке на неделю стало почти тихо.

По результатам произошедшего в Хогвартсе за это время огромные песочные часы с баллами факультетов показывали следующую картину: на последнем месте прочно окопался Гриффиндор, ведь его команда по квиддичу проиграла свой первый матч, а копилка баллов изрядно пострадала из-за штрафов преподавателей. Третье и второе место с небольшим отрывом занимали соответственно Равенкло, который не терял баллов в конфликте, но проиграл в квиддич, и Хафлпафф, у которого было все наоборот. На первом месте с большим отрывом разместился Слизерин.

На следующий день после происшествия Драко Малфой собрал в одном из заброшенных залов на пятом этаже Астрономической башни пятерых слизеринцев, среди которых не было ни одного ученика младше четвертого курса, и сказал: "Дамы и господа! Это было чертовски впечатляюще. Координация, исполнение и профессионализм — выше всяких похвал, не зря мы с вами столько тренировались. Но с этого момента — строжайший перерыв до самого Рождества. Надеюсь, никому не надо напоминать об очевидных вещах?".

Но об этих словах наследника дома Малфоев так никто больше и не узнал. Слизерин умеет хранить свои секреты...

* * *

— Знаешь, мне кажется, ты задумал нечто большее, чем то, о чем говоришь. — В очередной раз закинул удочку Тедди, пытаясь понять происходящее, а, самое главное, попытаться вычислить, что же замыслил этот неугомонный Малфой.

— Мог бы даже и не спрашивать. Я как айсберг — только верхушка видна над водой, а остальное скрыто. — Драко довольно улыбнулся, видимо ему самому понравилось сравнение.

— Я вот что подумал насчет нашей внезапной дружбы с Хафлпаффом... Ты же сам говорил "бытие определяет сознание". Если все наши будут притворяться месяц, два, пол года, год... Рано или поздно они изменят свое отношение не только внешне, но и внутренне. До какой-то степени, конечно.

— Точно. Именно так и будет. Конечно изменятся не все, а только наиболее слабые, и не полностью. Но это и хорошо. Самые глупые наконец-то перестанут портить нам репутацию, срывать планы и бросать тень.

— То есть это интрига против своих?

— То есть это интрига против всех. Кроме тех, у кого хватит ума ее раскрыть, она не очень сложная. Но! — Драко поднял вверх указательный палец. — Обрати внимание, те из наших, у кого хватит ума ее раскрыть, обязательно разберутся, что она идет на пользу всем, в первую очередь им самим!

— Согласятся не все... — С сомнением покачал головой Тедди.

— Не все. Отморозки, дураки и просто козлы, которым мир между факультетами поперек горла, найдутся всегда. Ну, тогда мы вернемся к целевым манипуляциям... или к переработке на удобрения.

— Слишком уж круто. — Поежился Нотт, раздумывая о том, что разговор начинает становиться опасным.

— Нормально... — пожал плечами ничуть не обеспокоенный Драко. — Просто однажды каждому слизеринцу стоит понять, что наибольшее преимущество он получает в интригах при мирном сосуществовании с другими факультетами. А открытый конфликт — это поле деятельности Гриффиндора. Мы, конечно, можем победить и там, просто потому что будем хитрее и не станем биться лоб в лоб, но... Скажи честно, на черта это надо?

— И поэтому Лестрейнджи...

— Розье, Кэрроу, Трэверсы... Да! Уйдут вслед за Гонтами в страну вечной охоты. Даже у зла должны быть стандарты. Особенно если это — Зло с большой буквы. — Драко обезоруживающе улыбнулся и добавил. — А тем более — у нас, мы даже не замышляем ничего дурного! Это ж не мы затолкали их всех в Азкабан, верно?

* * *

Пятикурсница Грэйс Уайтхед не умела долго хандрить. Даже если ее замыслы пошли прахом, уныние охватывало ее совсем ненадолго. Через некоторое время она встряхивалась, анализировала свои ошибки и упорно начинала выстраивать новые цепочки планов, которые должны были возвысить ее над большинством окружающих. Именно благодаря этой своей черте она занимала сейчас такое высокое положение на Слизерине, хотя, пойди дела чуточку иначе, могла бы оказаться в иерархии факультета и повыше.

Естественно, виноват во всем оказался Драко Малфой. Еще летом Грэйс подробно проштудировала множество информации о составе наиболее богатых и влиятельных чистокровных (и не очень чистокровных) семейств, прикидывая, не появится ли в этом году среди первокурсников кто-нибудь интересный. Конечно она учла и Малфоя, и Нотта с Гринграсс, подумывала над тем, как мог бы проявить себя Забини, унаследуй он от мамочки хотя бы часть ее предприимчивости... Но на то что Драко развернется сразу же и настолько сильно, она не рассчитывала.

Конечно Грэйс понимала, что не сможет в итоге соперничать с Малфоем за влияние на факультете, но у нее была фора — целых четыре курса! Через два года из школы выпустились бы Флинт и Саммерс, Чемберс закончил бы школу еще на год раньше, по всему выходило — целый год королевой Слизерина была бы именно она. Ух и развернулась бы она тогда! Для кого-то школа — веселое, беззаботное время, для кого-то — период мучений и зубрежки, но некоторые слизеринцы, и Уайтхед в их числе, воспринимали время, проведенное в Хогвартсе, как отличную стартовую площадку, позволяющую как следует закрепиться в волшебном мире и обрасти связями... Единственное, чего она не могла предположить, было то, что Малфой-младший может оказаться таким предприимчивым.

В принципе, чего-то подобного вполне можно было ожидать. Люциус последние годы блистал на небосклоне волшебной Англии звездой первой величины, даже несмотря на тот урон репутации, что он понес десять лет назад. Обычно яблочко от яблоньки падает не так уж далеко, Драко действительно мог бы оказаться экстраординарной личностью, но Грэйс в свое время об этом не подумала, а потом, усыпленная странным поведением Малфоя, не подкорректировала вовремя свои планы. И теперь... Теперь ее сдвинули с законного четвертого места в факультетском табеле о рангах. Кто бы мог подумать, ее обошел первокурсник! Сначала ее не пригласили на совещание наиболее влиятельных учеников, потом оказалось, что Драко каким-то образом зацепился за Флинта и Саммерс, что-то мутит с Хафлпаффом... Расклад на факультете неуловимо менялся день за днем, неделя за неделей. Звезда Чемберса слегка потускнела, Грэйс отодвинули от основных интриг, сейчас никто не взялся бы предположить с высокой долей вероятности, кто же на самом деле в данный момент на Слизерине Номер Один. Потом грянул хэллоуинский тролль, газетная статья вознесла репутацию Малфоя на новую высоту... Параллельно шли странные игры с хафлпаффовцами, семикурсники обоих факультетов активно давили противостояние в корне, и в самом центре всей этой движухи находился Драко. А Грэйс сидела в стороне и не знала, что предпринять.

По идее, положение этого странного первокурсника было не таким уж безоблачным. Можно было бы испортить ему жизнь массой различных способов. А там, глядишь, и возвращение на четвертое место, возможность зацепиться за всеобщую движуху, закрепиться, проявить себя... С другой стороны, Драко не был дураком, вдруг вычислит откуда прилетело? Напрягали его связи с группой Саммерс, его не раз уже видели с кем-нибудь из ее прихлебателей. А еще он и сам по себе неуклонно набирал вес, обрастал странными связями и знакомствами среди старшекурсников, уже не раз замечали, как он о чем-то секретничает с ребятами заметно постарше... Стоит ли ссориться? Ведь в итоге, исходя из того расклада, который просматривается на данный момент, он все равно ее обойдет. Стоит ли сейчас портить отношения? Может быть, поступить наоборот?

Вполне логичный вывод для многих слизеринцев: не можешь стать первым, взобраться на вершину — примкни к тому, кто станет победителем, окажись ему полезен. И тогда, впоследствии, ты вознесешься вслед за ним на самый верх, а он тебя не забудет.

Именно поэтому Грэйс поддержала игру на стравливание Гриффиндора и Хафлпаффа, когда заметила происходящее. Всего-то и надо было иногда пустить слушок-другой, как бы невзначай, и котел через некоторое время начинал бурлить веселее. И, естественно, она ни с кем не поделилась своими мыслями о том, кто может быть виновником происходящего. Чужие планы лучше без нужды не светить, это тоже было понятно любому мало-мальски соображающему слизеринцу. Сломаешь чью-то игру, засветишь кого-то случайно — получишь врага. Зачем это нужно, если нет серьезной причины?

Словом, в этот дождливый ноябрьский день, после продолжительных размышлений, Грэйс приняла очень важное решение. Она решила играть на победителя. А победителем, без сомнения, в итоге окажется Драко Малфой.

* * *

— И все-таки ответь, зачем ты возишься с этими гриффиндорцами? — Мириэль и правда было интересно.

— Видимо потому, что я не могу возиться со всеми сразу... — легко ответил Драко, но не обнаружив у собеседницы должного понимания, пояснил. — Разделение на факультеты произошло века назад. Сортировку осуществляет все тот же предмет, ведь не зря говорят, что Распределяющая шляпа создана чуть ли не самими Основателями, значит критерии отбора за последние столетия не сильно изменились. Сложно придумать разделения более серьезного, чем на Гриффиндор и Слизерин! С одной стороны храбрые, с другой — хитрые. Одни порывистые, вторые склонны к планированию. Одни открытые, другие — держат все в себе. Нашим факультетам суждено быть антагонистами до скончания веков, пока существует Хогвартс. Конечно аморфная масса серых неудачников размазывается на Распределении по минимальному превосходству одних черт характеров над другими почти случайным образом, но яркие представители веками попадают именно туда, куда должны, и формируют имидж факультетов. Поэтому гриффиндорцы традиционно подозревают нас, ведь мы способны обдурить их там, где они не ожидают подвоха, а мы смотрим на них свысока, потому что они в основном простоваты и бесхитростны. Но теперь мне требуется наладить контакт с некоторыми из них, и все вековые предрассудки работают против меня.

— И поэтому ты решил... сменить имидж.

— Имидж — ничто, жажда — все! — Непонятно провозгласил улыбающийся Драко. — На самом деле термин "сменить" тут не уместен, у меня вовсе не было другого имиджа, скорее он был у моей семьи благодаря действиям отца.

— Но в глазах многих слизеринцев...

— Пф-ф-ф! Стоит ли говорить о тех, кто формирует мнение о человеке на основе газетных статей про его семью!

— Тоже верно... — Мириэль была с этим более или менее согласна. Принцип "сначала присмотрись, а потом делай выводы" был для нее вполне очевиден.

— Вот поэтому я и общаюсь с некоторыми гриффиндорцами. Кто-то нужен мне персонально, остальные убеждаются, что мой образ Малфоя-слизеринца, так упорно пропагандируемый Уизли и некоторыми другими представителями факультета, не соответствует действительности, и они неосознанно начинают ему противостоять. Да и Ронни-бой раз за разом выставляет себя дураком, и на его фоне я смотрюсь все выгодней.

— То есть Грейнджер... — Саммерс сделала паузу, позволяя Драко в очередной раз закончить предложение за нее.

— Постоянно находясь в окрестностях Поттера, невольно является моим агентом влияния, просто потому что противостоит Уизли и остальным "нелюбителям Слизерина" по множеству вопросов. А еще она из-за врожденного почти болезненного чувства справедливости будет защищать мое честное имя...

— На чем не раз огребет неприятностей...

— И продолжит делать это с удвоенным рвением! Из того же болезненного чувства справедливости! Потому что это очень, очень по гриффиндорски!

— Сильно. — Мириэль и правда оценила ход. — Но она может и не выстоять под напором. Ты ведь не мог об этом не подумать.

— Конечно не мог. Поэтому я иногда поддерживаю ее...

— Во вред себе!

— Пф-ф-ф! Я-то под напором не прогнусь. Сколько там осталось-то, того напора... Тем более что я ей в нагрузку Лонгботтома прикрутил. Это усилит ее позиции.

— Лонгботтом — усилит?

— Двое лучше чем один. И потом, он конечно мямля, но какая-никакая дружеская поддержка не повредит. Тем более — она ему в учебе кое-где поможет, связка будет более устойчивой. Да и у Гарри у самого по себе есть мнение. И когда с одной стороны его вечно грузит кто-то настырный и надоедливый, а с другой — поддерживает кто-то более нормальный, выбор правильной стороны заметно облегчается.

— И чего вы с Уизли только не поделили...

— Я ничего, а он просто маленький, завистливый, глупый ребеночек, выросший в атмосфере открытой враждебности к Малфоям. Это отца почему-то забавляет противостояние по идеологическим причинам с каким-то мелким клерком Артуром Уизли, а мне на это просто на-пле-вать. Но каждый раз, не по делу открывая рот, малыш Ронни будет нарываться на неприятности просто потому, что сам виноват. Кстати, ты ведь наверняка думаешь, почему же это я тебе все это говорю?

— Есть такое дело. — Мириэль не отказалась бы повыспросить то, что ее интересовало, а сейчас мальчишка рассказывал все сам, требовалось лишь вовремя поддакивать, что ее более чем устраивало. Хотя причина откровенности Драко настораживала, и Саммерс уже начинала прикидывать, когда же наконец первокурсник в очередной раз порадует ее своим коронным "я соврал".

— Все очень просто. По раскладу получается, что мы на одной стороне. Поэтому то, что делаю я, идет на пользу не только мне, но и тебе, и Слизерину в целом. Это моя интрига, но она — полезна. При этом ты достаточно умна, чтобы не растрепать подробности кому не надо.

— И самой впечатлиться, да? — девушка хитро прищурилась.

— Да без разницы. Мы все еще на одной стороне. Достаточно и одной выгоды. На данном этапе я незаменим, мою интригу не подхватить никому другому.

— Вообще-то такой сложный план слишком зависим от случайностей.

— Он не сложный. Каждый мой план очень прост, но их у меня целая горсть... И они практически не связаны друг с другом. Даже если половина отвалится — не страшно. Так что, отвечая на твой первый вопрос, я вожусь с этими гриффиндорцами потому, что не могу возиться сразу со всеми. Если бы я мог повлиять на всех красно-золотых, кроме, возможно, самых безнадежных, я мог бы попробовать именно это, но реально я могу воздействовать одновременно лишь на небольшую кучку. И целевой группой я выбрал Поттера и его окружение.

— А Поттер тебе зачем?

— А Поттер — это та точка опоры, с помощью которой я переверну мир. В своих личных интересах, конечно же. Но, прошу заметить, эти интересы опять очень во многом совпадают с нашими общими...

Глава 12

— Рон говорил, что твой отец был за Сам-Знаешь-Кого.

— Ну и что ты хочешь, чтобы я тебе ответил? Если это не так — я никогда не признаюсь. А если это было именно так — я не признаюсь тем более. Заколдованный круг. Могу только сказать, что Визенгамот признал моего отца невиновным, а мать и дед даже не обвинялись ни в чем... А гонит Уизли, ты обрати внимание, сразу на всю семью, гад рыжий, мерзопакостный. Я, вот лично я, ничего ему плохого не делал, а он меня уже не любит, заранее. А все почему? Потому что он в принципе не может себе представить, что на Слизерине может быть кто-нибудь нормальный. Потому что у моего отца деньги и влияние, а Уизли живут толпой в покосившейся хибарке впроголодь, и малыш Ронни вынужден донашивать одежду за братьями. И оправдание он выбрал идеально: десять лет назад как Пожирателя судили... А то что не одного моего отца обвиняли, а полтора десятка человек, что оправдали — без разницы.

Драко отвечал настолько спокойно, что Гарри решил попытаться развить эту же тему.

— А еще Рон говорит, что твой отец просто подкупил суд, чтобы добиться нужного приговора.

— Тогда твой Уизли еще и полный болван. Обьяснить почему?

Гарри кивнул. Было, конечно, некоторое желание спорить, защищать Рона, но мальчик уже не раз убеждался, что слова Малфоя в большинстве случаев более взвешены и логичны, чем у его оппонентов. Стоило хотя бы их выслушать, чтобы потом принимать решение. В конце концов давно было пора разобраться в этой истории и понять, сколько в этом правды, сколько лжи и что думает сам Драко.

— Ну хорошо, слушай. Председателем Визенгамота был тогда Барти Крауч. Очень жесткий волшебник. Именно он принял декрет о возможности применения Непростительных заклятий против Пожирателей. Именно он пожизненно законопатил в Азкабан собственного сына, когда того поймали на горяченьком. Ты веришь, что такого в принципе можно подкупить?

Гарри помотал головой. Все что говорил Драко было на первый взгляд совершенно невозможным, но проверка раз за разом подтверждала подлинность всех фактов, о которых упоминал слизеринец.

— Знаешь вообще, что такое Визенгамот? — Малфой убедился, что Гарри не в курсе, и начал рассказывать. — Визенгамот это несколько десятков человек, которые решают вопросы общим голосованием. Причем некоторые из них числятся в его составе десятилетиями. В основном сейчас в ведении Визенгамота судебные вопросы, но есть и нюансы. Так вот, у этих людей в руках реальная власть. Как правило они сами довольно богаты. Знаешь сколько нужно денег, чтобы подкупить хотя бы треть? Очень, очень, очень много. И то не факт что выгорит. А если есть железные доказательства вины, это и вовсе невозможно. Голосование открытое, если кто-то проголосует заведомо в пользу преступника — это запомнят ВСЕ. Жуткое пятно на репутации... Если кого-то оправдали, это как минимум значит, что прямых улик не было. А если их не было — то почему твой Ронни настолько уверен в правдивости своих слов?

— Он не мой, вообще-то... То есть, за деньги избежать приговора нельзя?

— Избежать приговора — можно, но не подкупив суд. Можно нанять лучшего адвоката, подкупить свидетелей и экспертов, воспользоваться связями и политическим влиянием, чтобы надавить на всех членов Визенгамота, на кого получится, с кем получится — договориться, поставить блок от чтения мыслей, изменить воспоминания для допроса под сывороткой правды, подменить улики... И еще кучу всего нужно сделать. И в большинстве случаев деньги лишними не будут.

— И твой отец этого не делал?

— В том-то и проблема, что это делал бы и виновный, и ни в чем не виноватый. Потому что в тюрьму не хочется никому, а плющили тогда всех задержанных очень сильно. И, вообще-то, за подобные слова раньше было принято на смертельную дуэль вызывать. Никогда, никогда не разбрасывайся подобными обвинениями. А Ронни твой — болван.

В этот раз Гарри не стал спорить. У него не хватало знаний, чтобы опровергнуть слова Драко, все звучало слишком логично, да и настаивать было неудобно. Поэтому Поттер после небольшой паузы решил слегка сменить тему.

— А Хагрид говорил, что все волшебники, которые потом стали плохими, учились на Слизерине...

— Ну это как раз не правда. Я бы сказал "вранье", если бы речь была не о Хагриде, он как раз может не врать, а просто преувеличивать или слишком идеализировать светлый образ гриффиндорца, а слизеринца — наоборот. Например твоих родителей предал именно гриффиндорец. И Хагрид это знает прекрасно, просто не подумал об этом, когда говорил. И слушай, я не понимаю, чего это ты только и делаешь, что меня пытаешься во всяких гадостях обвинить?

— Извини. Знаешь, я не хотел тебя обидеть. Просто... ты отвечаешь так спокойно, вот я и решил...

— Разобраться пытаешься?

— Ага. Иногда мне кажется, что я уже все понял, а потом узнаю что-то новое — и совсем запутываюсь.

— А еще тебе ничего не рассказывают.

Драко говорил утвердительно, и Гарри не стал на это ничего отвечать. Все и так было ясно. Поттера и правда сильно обижало то, что все постоянно пытались от него что-то скрыть. Почему-то на все вопросы без уверток отвечал только этот странный слизеринец... Который совершенно не походил на тот образ слизеринца, о котором Поттеру постоянно твердили окружающие.

— Ну хорошо. Что бы ты хотел узнать?

— Расскажи, как все было...

— Ох, ну ты и вопросы задаешь!

— Ты прав, мне никто ничего не рассказывает! — Гарри словно прорвало. — Знаешь что я только и слышу последние пол года? Ах, как я рад вас видеть, мистер Поттер! Позвольте мне пожать вашу руку, мистер Поттер! Ах какие ваши родители были замечательные! Как мы вами гордимся! И никто! Ни слова! Не скажет о том, что случилось на самом деле! Да мне всю жизнь врали! Сначала сказали, что родители были алкоголиками и погибли в автомобильной катастрофе, теперь — что они герои! Может и сейчас врут? И не договаривают что-то постоянно...

— И говорят, что этого тебе пока не надо знать для твоего же блага?

— Точно! Представляешь, ни один из тех, кто знал моих родителей, даже не написал мне ни одного письма!

— Не может быть! Я думал, ты письма мешками получаешь. Не всегда, конечно, но на день рождения или на Хэллоуин — точно. Думал, мое потеряется...

— Оно было единственным... — Голос Гарри звучал теперь очень тихо, и Драко не стал присматриваться почему. — За всю мою жизнь мне пришло только одно письмо. Твое. Ну и еще из школы...

— Зато их была куча, помню ты рассказывал.

— Ага. — Гарри нашел-таки в себе силы улыбнуться.

— Стоп-стоп. Я не верю, что тебе вообще никто ни разу не писал. Не может такого быть. Не один же я такой, в конце-то концов. Уж кто-то да написал бы, не удержался. Однако, если письма тебе не приходили вовсе, а то что твои Дурсли были изрядно удивлены первым письмом из школы, это косвенно подтверждает, то...

— То что? — Поневоле заинтересовался Поттер.

— Скорее всего, на твой дом были наложены чары, мешающие совам его находить. И эти чары были сняты прямо перед твоим последним днем рождения, чтобы к тебе могли попасть письма из школы. Мое письмо пристроилось им в хвост и тоже проскочило, а то что писали твои многочисленные поклонники, было отсеяно задолго до того. Я, конечно, понимаю, что нужны были определенные меры безопасности, чтобы твой дом не обнаружили недоброжелатели и не прислали тебе по почте чего-нибудь опасного, однако... Мда...

— Что?

— Обычно в этом случае пользуются несколькими специализированными заклинаниями. Я интересовался специально, так что немного разбираюсь. Одно заклинание блокирует отслеживание сов, чтобы недоброжелатель не нашел твой дом. Второе проверяет почту, настолько параноидально, насколько это подходит хозяину защищаемого поместья. Ведь если запретить пронос без исключений всего того, что может быть, например, химически токсичным, то почта не сможет доставить чуть ли не половину зелий и эликсиров, ведь они могут быть опасны, например, при нарушении дозировки. Если кто-то блокировал всю почту без исключения, это значит, что он или хронический идиот, или...

— Или?..

— Или он пытался заблокировать именно почту. Корреспонденцию. Письма. Сделать так, чтобы ты до времени ничего не узнал и с кем не надо не пообщался.

— Я же говорю — мне никто ничего не рассказывает!

— Ох. — Драко на минуту замолчал, о чем-то усиленно думая, а гриффиндорец его не торопил, надеясь на лучшее.

— Ну ладно, тогда надо начинать с самого начала. — Видимо созрел слизеринец. — Надеюсь, ты кому попало не растреплешь, что я тут тебе порассказывал. Кто-то же зачем-то пытался скрыть от тебя подробности... Словом, был такой волшебник — Волдеморт.

— А ты не боишься его имя называть? Вот Хагрид...

— Бояться имени — глупость. Бояться надо — личности. Но сейчас эта личность вроде бы безопасна, так что... Хотя я бы на твоем месте не стал называть его так направо и налево. Окружающие не так поймут. Ну вот. Долго ли, коротко ли, начал Волдеморт поиски тайных знаний, потом сколотил себе банду приспешников, назвал их Пожирателями Смерти и начал устраивать безобразия направо и налево.

— А чего он хотел?

— Власти, конечно. Собирался скинуть министра и править сам.

— А все говорят — хотел чтобы только чистокровные волшебники всем правили...

— Ох уж мне эти гриффиндорцы! Власти он хотел, а лозунгами только прикрывался. Только дурак сначала захватит власть, а потом отдаст ее другим. Хотя говорить он станет именно так. А глупцы будут верить ему и пойдут в его армию.

— А твой отец?

— Ничего тебе не скажу. Просто ни-че-го. И убеждать тебя ни в чем не буду. Думай что хочешь.

— А ты сам бы пошел?

— Да вот еще! Своими руками кого-то выше себя поставить, кому-то подчиняться? Нет уж, лучше я сам по себе.

— Ну... А дальше?

— А дальше... Была такая организация: Орден Феникса. Это тайна, правда, но ладно, раз уж начал говорить... Короче, твои родители были в Ордене и сражались с Волдемортом. Ну как сражались... С ним-то самим — врядли. Так, с Пожирателями, то тут, то там, пока Министерство ушами хлопало. Вообще-то авроры должны были Волдеморта ловить, в Министерстве целый отдел за правопорядок отвечает, но они вообще, по ходу дела, не чесались, потому что за десять лет, пока шла война, результата не было никакого. Ну вот, по какой-то причине стало известно, что Волдеморт имеет что-то против твоей семьи. Тут тумана много, ничего не могу тебе сказать. Короче говоря, родители вместе с тобой скрылись в собственном доме, защищенном сильными чарами, и войти туда мог только тот, кому укажет дорогу назначенный ими Хранитель. А Хранителя они выбрали из своих друзей-гриффиндорцев, Сириуса Блэка. Крестного твоего, кстати. И двоюродного брата моей матери...

— Правда?..

— Ага. Мир тесен, как говорится, а волшебный мир еще теснее. Так что мы с тобой, выходит, почти родственники. Вообще, конечно, даже не почти, мой прадед по матери был твоей бабушке старшим братом, а по отцу тоже что-то было, но там через четыре поколения, я уже не очень хорошо помню...

— Ничего себе... — Гарри читал в книге о своих родственниках, но отслеживал лишь родственные семейства, да еще и не глубже чем на два поколения в прошлое, и это открытие его удивило. — А дальше?

— А дальше все было как раз не очень-то здорово. Волдеморт вломился в ваше убежище, не обратив внимание на защиту. Твои родители погибли. Ты мастерски отбил смертельное заклятье собственным лбом, получилось просто идеально, но на бис повторять не советую. Волдеморт исчез, и до сих пор о нем ни слуху ни духу. Сириус Блэк был обвинен в предательстве и массовом убийстве и загремел в Азкабан. Пожирателей переловили... почти всех. До кучи еще волшебников загребли. Кого в Азкабан пожизненно, кого за недостаточностью улик отпустили. Война кончилась. Все славили мальчика-который-выжил и победил Волдеморта... А сам мальчик пропал. А потом, через десять лет, ты приехал в Хогвартс. Тут и сказочке конец. Я только одного не пойму: если все что ты рассказывал о своих Дурслях — правда, то какого черта тебя там держали все эти годы? Спросить бы того, кто тебя туда законопатил, да я чего-то побаиваюсь слегка.

— Знать бы кого спросить...

— Да чего там знать-то? Все прозрачно. Ты ж говорил, что в Гринготсе был? Ключ-то от сейфа у тебя должен был быть, верно?

— Ох ты! Хагрид же ключ гоблинам привез! Значит мой опекун...

— Да! Да-да-да-дам-бл-до-о-о-ор-р! Наш замечательный директор, почетный гриффиндорец, кавалер ордена Мерлина первой степени, победитель Гриндевальда, первый, блин, чародей Визенгамота, глава международной Конфедерации магов и просто хороший волшебник. Ай да Борода! Вот хитрюга! Самому недосуг за младенчиком присмотреть — к Дурслям его, и плевать что они ур-р-роды редкостные! А потом — Хагрид-избавитель, волшебный мир, бла-бла-бла, все дела, слушай доброго дедушку, он плохого не посоветует. Великий человечище, как есть великий!

Последняя информация окончательно придавила Поттера. Пока что он держался на голой силе воли, да еще, как ни странно, помогало то, что Драко рассказывал обо всем очень легко, будто отгораживал правду занавесью из несерьезности и шуток. Но теперь сказать, что информация Гарри огорошила — было бы слишком мягко. И, опять, как ни странно, именно это помогло справиться с болью, которую теперь на задний план вытеснили удивление и растерянность.

— И что же мне теперь делать?

— Да то же что и раньше! Выбери задачу, которую хочешь решить, то, чего решил добиться — и вперед. Только аккуратней надо действовать. У Дамблдора явно есть цель, которая оправдывает средства. И мне стр-рашно подумать, на что он способен, если ради этой цели он на десять лет запихал победителя Волдеморта в чулан под лестницей... Эх, была не была. Держи.

— Что это? — Гарри с удивлением рассматривал кулончик, который Драко только что снял со своей шеи и вручил ему.

— Вот пойди к Флитвику и узнай. Не стоит тебе слишком доверять окружающим. И мне не доверяй. Флитвик у нас мастер Чар, декан Равенкло, лицо со всех сторон нейтральное, он тебе про эту висюльку все прекрасно расскажет.

— Хорошо, я схожу. И все-таки, что это?

— Да так, защитка простенькая. Блокирует легкое ментальное воздействие. Конфундусом теперь тебя не достать. Легилименцию... ну, это чтение мыслей, проще говоря, не блокирует полностью, но если тебе в голову кто-нибудь полезет — сигналка срабатывает.

— И зачем он мне?

— Ну может затем, чтобы кто-нибудь не вычитал в твоих мозгах что-нибудь интересное и не законопатил тебя снова куда-нибудь на десять лет. А может затем, чтобы про меня не узнали, а то наговорил я тебе тут всего... Хотя меня по косвенным вычислят на раз-два. А может я просто за тебя, дурака, беспокоюсь. О ком еще беспокоиться, если не о друзьях?

— Правда?

— Ну конечно же нет! Слизеринцы всё врут. Всегда.

— А... А если это... ментальное воздействие не будет легким?

— Тогда тебя так скрутит, что будет уже все равно.

— Спасибо. Знаешь... Я тебе верю.

— Может быть — напрасно? Я же слизеринец, а они все — хитрецы, только о своей выгоде и думают. И друзей у них нет, и врут они постоянно.

— Правда?

— Нет, конечно. Я соврал.

— Пф-ф!

— К Флитвику все равно сходи, слышишь?

— Схожу. А... а как же ты сам без него?

— А я запасливый. У меня еще пять штук есть.

* * *

В середине декабря Гермиона Грейнджер снова попыталась целенаправленно переосмыслить свои успехи за первые пол года обучения в Хогвартсе.

То, что она так и не смогла стать первой по всем предметам, уже не так огорчало гриффиндорскую всезнайку, ее установка любой ценой быть лучше всех дала изрядную трещину после Хэллоуина. Оказалось, что в мире существуют вещи поважнее лучших оценок на потоке. Девочка оставалась бесспорным лидером среди первокурсников на Травологии — профессор Спраут, в отличие от большинства других преподавателей, очень ценила размеры домашних заданий, и могла дать ответить Гермионе на два-три вопроса за урок, просто умиляясь тому, как гриффиндорка фонтанировала знаниями в ответ на вопросы, выходящие за границы требований первокурсников. Неожиданно хорошо на этом же предмете выступил Невил, который, казалось, прямо-таки чувствовал, как лучше обращаться с каждым новым растением, а изучал этот предмет с таким упорством, будто поставил себе целью посвятить ему всю свою жизнь. Поскольку Лонгботтом обычно работал в паре с Гермионой, ее результаты на этом предмете стали еще более впечатляющими. А вот Драко на Травологии, по рассказам очевидцев, особого энтузиазма не проявлял, делал то что нужно и не более, а на практических занятиях частенько морщился и жаловался на повышенную чувствительность к запахам, грозился выучить к следующему семестру Головной Пузырь и пару раз бурчал себе под нос, что не пристало главе Рода Малфоев копаться в драконьем дерьме.

В Защите от Темных Искусств лидера по успеваемости выделить так и не удалось: при таком формальном подходе к преподаванию, какой проявил профессор Квиррел, достаточно было делать запрашиваемый минимум, а дополнительные успехи не оценивались вовсе, поэтому лучшими в этом предмете можно было посчитать чуть ли не с десяток учеников. Помимо Гермионы в список попали Драко, Тедди Нотт и Дафна Гринграсс со Слизерина, Захария Смит с Хафлпаффа и шестеро учеников с Равенкло.

На Зельях девочка умудрилась-таки добиться примерно равных с Драко успехов, заслужив несколько удивленных взглядов от Снейпа и огромное количество вопросов от гриффиндорцев, так и не понимающих, почему это Слизеринский Ужас почти перестал цепляться к одной гриффиндорке-первокурснице. Снейп все еще мог ядовито пошутить, периодически отпускал ехидные комментарии, но больше не морщился при виде ее домашних заданий, а несколько раз даже награждал баллами, чего практически никто не ожидал. Если бы не Невил, который почему-то иногда делал на Зельях что-то совершенно не поддающееся логическим обьяснениям, этот предмет можно было бы воспринимать практически нормально.

А вот с Трансфигурацией для Гермионы все было уже не так радужно. Как она ни старалась, Драко умудрялся выполнять все задания профессора МакГонагл чуть быстрее и, как правило, качественней. Да, он не был так хорош в точности и дословности формулировок теоретических вопросов, половину из которых обьяснял и вовсе своими словами, но мерилом всего являлась именно практика.

Еще больший удар ожидал девочку на Чарах. Гермиона так и не смогла обойти Драко и на этом предмете. Ситуацию немного улучшал тот факт, что Флитвик очень ее хвалил и часто ставил в пример остальным ученикам Гриффиндора и Равенкло, с которыми у них проходили уроки, но все же... Все же надо было признать: по результатам дополнительных занятий становилось видно, что Малфой хоть немного, но превосходит ее. Обидно, и на этом предмете она оказалась лишь второй.

И, наконец, хуже всего было то, что Драко сделал ее еще и на Астрономии. Это не было так заметно в начале семестра, но, когда профессор Синистра начитала весь необходимый теоретический материал и начались практические занятия, ситуация стала — яснее некуда. Что он такого умудрился выучить до школы, девочка не представляла, но на уроках она, обошедшая всех остальных учеников на два корпуса благодаря своему усердию в изучении учебников и дополнительной литературы, на фоне Драко смотрелась бледновато. По крайней мере по ее собственному мнению. Профессор Синистра очень хвалила успехи девочки, а вот с Малфоем на занятиях она иногда просто беседовала, дожидаясь, когда остальные ученики справятся с заданием — загадочный слизеринец умудрялся сделать все необходимые расчеты и выполнять все что требовалось заметно быстрее других учеников.

Да, как это не тяжело было признать, в учебе среди первогодков Гермиона оказалась всего лишь номером два. Правда после того, как в школе у нее появились знакомые, после Гарри, Невила и еще парочки девчонок с Гриффиндора учеба для нее уже не была единственным светом в окошке.

Ну а после Хэллоуина восприятие девочки снова изменилось. Драко и до этого иногда казался ей нормальным, а после тролля она и вовсе почти перестала ощущать его как представителя враждебного факультета. Ей нравилось с ним разговаривать. Возможно, если задуматься, именно Драко сейчас оказался Гермионе ближе, чем любой из гриффиндорцев, только с ним она могла не задумываться о том, что нужно обьяснять сложные вещи простыми словами или вообще ожидать что ее не поймут. Если от Невила девочка ощущала просто постоянную готовность поддержать ее изо всех его невеликих сил, а Гарри был ей по-своему интересен, то с Малфоем она... Просто могла быть собой.

А еще недавно Гермиону посетила одна мысль, от которой девочке сделалось нехорошо. Ведь она училась как прОклятая, легко обошла всех однокурсников, заслужила кучу похвал от учителей, и вообще — прекрасно представляла свои способности, да еще и память... Уже почти не стыдно использовать это преимущество перед другими, но гордиться ведь все равно нечем, верно? И вот, несмотря на все эти факты — она так и не смогла превзойти Драко Малфоя в учебе. Гермионе очень не нравилась пришедшая ей в голову мысль, но вовсе не думать об этом она уже не могла. Что если она не смогла обойти Драко Малфоя, потому что в этой теории о Чистоте Крови и правда что-то есть?..

* * *

На последнем занятии по Полетам перед каникулами Крэбб и Гойл снова умудрились добыть для Драко и Гарри пару Комет-220. В списке метел, использующихся на уроках, эти две были самыми быстрыми и удобными, но это означало, что полетать именно на них хотело большинство учеников, пришедших на тренировку. Лишь полдюжины учащихся (и в их числе Гермиона Грейнджер) из четырех десятков гриффиндорцев и слизеринцев предпочитали использовать что-нибудь помедленнее, остальные рвались в небо, чтобы изрядно полихачить. Поэтому, чтобы зацапать именно эти модели, прихлебателям Малфоя пришлось прийти на занятие пораньше, выбрать именно их, отражать атаки излишне ретивых первокурсников, пытающихся перехватить добычу, и ни в коем случае не попастся на глаза мадам Хуч, которая почему-то упорно придерживалась мнения о том, что самое лучшее распределение инвентаря на уроке — абсолютно случайное.

В результате Винс и Грегори сами упражнялись на потрепаных Чистометах-2, зато Гарри уже во второй раз получил возможность полетать на самом лучшем из того, что завалялось на этой свалке спортинвентаря, ошибочно именуемого оборудованием для обучения первокурсников. По крайней мере, так о большинстве применяемых на уроке метел отзывался Драко. Но, как бы там ни было, факт оставался фактом: обе Кометы-220 на голову превосходили Чистометы второй и третьей серии, а также устаревшие Кометы-180, все три модели, которые и были основным выбором для учеников на Полетах.

Поттер даже некоторое время раздумывал, не будет ли слишком уж нечестно воспользоваться этой возможностью по отношению к другим, но пара доводов Драко ("они же никого не побили ради этих метел! просто пришли пораньше!" и "представь, она достанется Невилу, тот разгонится и расшибется!") возымели свое действие. Да и оторваться, полетав как следует, очень хотелось, это надо было признать.

Драко же, словно извиняясь за то, что сдерживал Гарри целых полтора месяца Полетов в начале семестра, с удовольствием показывал гриффиндорцу кое-какие фокусы и маневры, которые, пожалуй, никогда не пришли бы в голову самому мальчику-который-выжил. Ну, по крайней мере, не пришли бы в голову в первые пол года. Да и выполнение некоторых маневров стало для Гарри более безопасным, когда он по совету слизеринца немного сменил хват и посадку на метле. В Драко чувствовалась серьезноя подготовка, и он легко делился с Гарри этой премудростью, тогда как мадам Хуч уделяла внимание на уроке в основном тем, у кого получалось хуже всего.

Словом, Гарри и Драко сегодня основательно оторвались, погонявшись друг за другом, пошвырялись на лету снежками (свеженький снег, выпавший только вчера, отлично лепился, а загребать его на бреющем одной рукой оказалось не так уж и сложно), а потом слегка запыхавшийся Малфой приземлился чтобы передохнуть, а Гарри продолжил увлеченно носиться в воздухе, ловя комки наспех слепленного снега, которые попеременно подбрасывали в воздух Крэбб и Гойл. Слизеринцам почему-то нравилось, как Поттер раз за разом перехватывает их, иногда у самой земли, а тот и рад был полихачить, не испытывая больше необходимости сдерживаться.

— Финт Вронского работает только против редкостно тупых ловцов! — Донеслось до Гарри снизу. Видимо, Драко повысил голос толи доказывая кому-то что-то, толи просто стараясь охватить аудиторию побольше — был, был за ним такой грешок, шила в мешке не утаить.

— Неправда!! — А вот это уже голос Рона, отстраненно подумал Поттер, заходя на посадку на полной скорости и гася ее резким разворотом, при котором целый ворох снега, срезанный с его поверхности прутьями метлы, полетел в сторону стоящих в отдалении хихикающих девчонок, которые с удовольствием завизжали. Что поделать, у Гарри сейчас было отличное настроение, и его очень тянуло пошалить.

— Правда, правда. — Малфой, между тем, не собирался отступать. — Я сейчас даже не говорю о том, что попавшийся на этот трюк ловец мчится куда-то сломя голову даже не видя снитча, зная что противник заметил его первым и сильно вырвался вперед. Иногда эта тактика все же срабатывает. Я сейчас говорю о том, что надо быть редкостным дятлом, чтобы в погоне за снитчем, который ты даже не видишь, умудриться прохлопать ушами ЗЕМЛЮ и впилиться в нее на полной скорости. Но не волнуйся, этот прием все еще имеет смысл, потому что чуть ли не треть ловцов — истинные дятлы.

— Это Джереми Лэйн дятел, чтоли?!! — Воззвал к небесам Уизли, готовясь броситься на слизеринца с кулаками, но наличие рядом с Драко Крэбба и Гойла, а также маячившая в отдалении мадам Хуч, слегка охладили его пыл.

— Это тот что трижды за сезон попался на этот трюк?

— Четырежды!!

— Значит твой Лэйн — четырежды дятел! — Припечатал Драко, а в толпе слушателей захихикало человек десять.

— Да он же лучший ловец Пушек Педдл!

— Твои Пушки — одна из самых фиговых команд!

— Неправда! Они лучшие!!!

— Были бы лучшими — взяли бы кубок, а не болтались бы во Второй Лиге в самом низу турнирной таблицы!

— Им просто не везет!!

— Двадцать лет подряд?

— Да!!! — Рон окончательно сорвался на крик, защищая честь своей любимой команды, которая, надо сказать, и правда в последнее время выступала неважнецки. Но не признавать же это перед слизеринцами!

— Ну коне-ечно... — Протянул Драко, обаятально улыбаясь. — Всем им не везет, когда руки-крюки. То у них метлы барахлят внезапно, то лететь пришлось против ветра...

В этот раз смеялось уже человек двадцать, в том числе и гриффиндорцы. Спор на повышенных тонах привлек немало слушателей.

— Да ты!!!..

— Мистер Поттер!..

Большинство учеников чуть не подскочило на месте — пользуясь тем, что внимание всех было отвлечено разговором, Минерва МакГонагл умудрилась приблизиться к первокурсникам совершенно незаметно.

— Мистер Поттер, как... вы... могли... так летать!.. Это было... безрассудно!.. — Профессор Трансфигурации заметно отдувалась, будто последние ярдов сто преодолела чуть ли не бегом, и даже, как будто, на что-то злилась, и от этого зрелища большинство учеников заметно попятилось. На месте остались только Гарри, к которому она обращалась, Драко, так и не сдвинувшийся с места, и Крэбб с Гойлом, которые неосознанно все же слегка переместились так, чтобы между ими и МакГонагл оказался Малфой.

Гарри пожал плечами. Что он мог ответить? Да, он слегка переборщил, но не то чтобы очень уж сильно. Они с Драко откалывали и не такое, и это — на виду у мадам Хуч — и ничего! Никакой вины он за собой не чувствовал, но своего декана на всякий случай слегка побаивался.

— Это!.. Было!.. Следуйте за мной, мистер Поттер! Немедленно! — МакГонагл энергично развернулась и потопала в сторону замка.

— Профессор, вы не можете наказать Гарри за его манеру полетов! — Неожиданно выдал Малфой, и большинство присутствующих уставилось на него с нескрываемым изумлением. Перечить Минерве МакГонагл, пребывающей в таком состоянии, сейчас никто не отважился бы даже в мыслях. — Мы находились под присмотром профессора Хуч, и летали с ее полного одобрения. Именно она и только она может делать выводы и назначать наказания в данной ситуации, поскольку мы находимся на занятии по ее профильному предмету.

Профессор Трансфигурации уставилась на Драко с таким видом, будто увидела на его месте нечто совершенно удивительное, но ничего не ответила.

— Мистер Поттер, следуйте за мной... пожалуйста. — Сказала она уже на пол тона ниже через несколько секунд, повернулась и двинулась в сторону замка, оставляя в свежем снегу глубокие следы.

Профессор МакГонагл быстро шла вперёд, не оборачиваясь на него, и Гарри пришлось ускорить шаг и даже перейти на бег, чтобы не отстать. Ему было слегка не по себе, но слишком уж сильно мальчик не боялся — своими последними словами Драко подсказал ему хорошую линию поведения. Он летал слишком быстро? Да ничего подобного, случалось и побыстрее, и первый раз они даже спрашивали разрешения у мадам Хуч. Слишком опасно маневрировал? Опять неправда, вы походите на наши уроки Полетов — еще и не то увидите, и, опять таки, преподаватель ничего не имеет против. Другое дело что несмотря на железные отмазки Поттеру было все равно как-то неуютно. Малфою-то хорошо, у него декан — Снейп, ему легко возражать профессору Трансфигурации. А тут с МакГонагл не особо поспоришь, за гриффиндорцев отвечает именно она.

Они поднялись по ступенькам, ведущим к воротам замка, потом по мраморной лестнице. Профессор МакГонагл все еще молча и очень целеустремленно двигалась вперед, резко распахивая одну дверь за другой, пересекая коридор за коридором, а Гарри, стараясь не отстать, семенил за ней. Интересно, куда же они идут?

Неожиданно профессор резко остановилась напротив одного из кабинетов, потянула на себя дверь и заглянула внутрь.

— Извините, профессор Флитвик, могу я попросить вас кое о чём? Мне нужен Вуд.

Вуд? Гарри сильно удивился. Вроде бы так звали одного гриффиндорца-пятикурсника — где-то он слышал это имя. Так зачем они здесь? Теперь он уже ничего не понимал.

Как мальчик и думал, Вуд оказался тем самым пятикурсником-гриффиндорцем, который, выйдя из кабинета, непонимающе посмотрел на профессора МакГонагл и Гарри.

— Идите за мной, вы оба, — приказала МакГонагл, и они двинулись за ней по коридору. Вуд с любопытством косился на Гарри, успевшего стянуть с головы свою шапочку с помпоном (и потому еще более лохматого чем обычно), но все еще остававшегося в теплой зимней мантии и тяжелых ботинках.

Профессор МакГонагл завела их в кабинет, в котором никого не было, и обернулась к ученикам.

— Поттер, я надеюсь, вы уже знаете Оливера Вуда. Вуд, я нашла вам ловца.

Сердце Гарри рухнуло куда-то вниз.

— Ловца? Он — ловец? — Вуд, кажется, был ошарашен не меньше самого Поттера.

— Да, он отлично летает. Просто поразительно! Быстро реагирует, прекрасно маневрирует на полной скорости, у него отличная координация движений. И он совершенно не боится! С ним у нашей команды есть шанс.

Попался! Гарри отстраненно анализировал ситуацию. Голоса доносились до него будто издалека, сквозь толстый слой ваты.

— Но как мы можем сменить ловца посреди сезона? И, потом, он же первокурсник! Первокурсникам нельзя!..

— Я беру это на себя! Надо подобрать ему хорошую метлу, до следующего матча два месяца, этого достаточно для подготовки.

— Но так никогда не делали!

Точно попался. И его снова никто не спрашивает. Его...

— Не волнуйтесь. Формальности я беру на себя. Несмотря на наш первый проигрыш, у нас есть шанс...

Его просто... двинули вперед как...

— ... Если хорошо отыграем следующие два матча — мы все еще можем получить кубок!

— Ну, если вы так говорите...

... Как... пешку!

— Нет!!

Пожалуй, это вышло излишне громко, но Гарри сейчас было почти все равно.

— Что "нет", мистер Поттер? — Весьма удивленно уставилась на него МакГонагл.

— Вы не спросили меня, хочу ли я играть в квиддич! — Гарри стоило больших трудов не сорваться и сказать это спокойно, и все равно его голос предательски дрогнул, и фраза получилась под конец слегка хуже, чем он хотел.

— Что за глупости, мистер Поттер. Конечно же, вы хотите играть! В вашем возрасте все мальчишки хотят...

— Я слышал, — Гарри продолжал настаивать, чувствуя себя уже чуть-чуть получше, — что первокурсникам запрещено иметь метлу и играть в квиддич.

— Мистер Поттер, — улыбнулась Минерва МакГонагл, и стала в это мгновение совсем не страшной, — поверьте, эти проблемы я могу решить. В конце концов, сейчас наша задача — выиграть кубок, а с вами в качестве ловца нашей команды, это вполне вероятно.

— Но это же будет не честно!

— Гарри, я рада, что ты так трепетно относишься к правилам школы, но поверь, не будет никакого вреда, если мы разок обойдем их. Я видела что ты хорошо летаешь, ты будто родился прямо на метле, а запреты существуют именно для того, чтобы оградить от травм тех, кто еще не умеет этого делать.

— Вы не спросили моего желания, — настаивал Гарри уже почти успокоившись, — вы не спросили, чего я сам хочу, не узнали, нравится ли мне квиддич. Вы просто взяли меня за руку, привели сюда и заставляете вступить в команду, невзирая на мои желания!

— Мистер Поттер, но если вы не станете ловцом, мы проиграем кубок! Снова! Это наш единственный шанс! — Возразила слегка опешившая профессор Трансфигурации. Слова мальчика имели определенный смысл, но преподаватель все еще не могла оправиться от изумления, да и желание прищучить наконец-то выигрывающих раз за разом слизеринцев и стереть с лица Снейпа его глумливую улыбку было очень, очень велико. — Вы должны!..

— Я не должен! — Повысил голос Гарри, подозревая, что серьезно портит отношения с собственным деканом, но уже не имея ни возможности ни желания останавливаться. — Вы не спросили меня, чего я хочу! Вы не подумали, что в глазах других учеников я стану выскочкой, нарушителем правил! Вам все равно что подумают обо мне другие! Вам все равно чего хочу я! Вам просто хочется выиграть этот чертов кубок!

— Мистер Поттер, но тогда Слизерин победит!..

— Зато это будет честно! Я не пойду сейчас в команду, даже если вы пообещаете подарить мне лучшую в мире метлу! Не раньше чем в будущем году, когда это будет по правилам! И только если я сам того захочу! Хватит уже решать за меня! Хватит запирать меня в чулан под лестницей!

И Гарри, резко развернувшись, быстрым шагом двинулся назад, в сторону выхода из замка. Мальчишке было плохо и страшно, а к горлу словно подкатил какой-то странный ком. Гарри подозревал, что совершил сейчас большую, огромную ошибку, но был уверен на все сто — поступить иначе он просто не мог.

— Что это сейчас было? — Поинтересовался заметно ошарашенный Вуд.

Профессору Трансфигурации нечего было ответить своему ученику. Она смотрела вслед уходящему мальчишке и думала, что чего-то сильно не понимает. Ее решение было отличным со всех сторон, любой сейчас мечтал бы находиться на его месте — но почему Поттер реагировал на это именно так? В чем ошибка? Чулан под лестницей — как странно... Не менее странно, чем первогодок, настаивающий на соблюдении правил, которые хочет нарушить его декан. А еще сегодня, на том занятии по Полетам, младший Малфой словно защищал Поттера. Слизеринец защищал гриффиндорца — от нее? Да что же это такое? Как такое может быть? Слизеринец, защищающий гриффиндорца от декана Гриффиндора?

Может быть, с ней и правда что-то не так?

Гарри вернулся на Полеты лишь к самому концу занятия. Настроение было уже чуть лучше, но говорить о произошедшем совсем не хотелось. Вот сейчас налетят на него и станут спрашивать, что же случилось — и что он им ответит? Что поссорился с собственным деканом? Что собственными руками загубил такой шанс? Как им обьяснить, когда обьяснять не хочется вовсе?

— Отбился? — Гарри поднял голову и уставился на Драко Малфоя, вышедшего чуть вперед из группы ожидающих его учеников.

Гарри просто кивнул. Что сказать? Как рассказать о том, что случилось? "Я же предупреждал", скажет Драко, и добавит "Все как я и говорил". Как обьяснить, что сейчас происходит внутри? Перечить собственному декану, потерять возможность попасть в команду по квиддичу, возможность, о которой мечтает чуть ли не половина учеников? И, главное, понять, что взрослые иногда тоже увлекаются, могут играть чужими жизнями, не задумываясь о тех, за кого должны отвечать? Как это обьяснить тем, кто спросит? Как это воспримут Рон, Гермиона, Невил? Остальные? Особенно — когда узнают, что он отказался от шанса выиграть кубок у Слизерина... И как на это посмотрит Драко, что он скажет?

— Тогда погнали, у нас есть еще пятнадцать минут! — Гарри поднял глаза и увидел, что Драко тепло улыбается, протягивая ему метлу.

Настоящий слизеринец

Часть 2

Страстишки, страсти всевозможных рангов,

Различной масти и масштабов разных,

Владеют нашей бренною душой,

Но сумма всех их меньше той одной.

Есть суперстрасть,

Есть суперстрасть,

Есть суперстрасть,

Она зовётся — Власть!

Румяное, морщинистое личико,

В руках вязанье, букли с сединой.

Кокетливая бабушка Политика

Желанней многим барышни иной.

Суперстрасть — песня из кинофильма "Трест, который лопнул"

Глава 1

Когда все слова приветствия произнесены, радость встречи поугасла, когда все необходимые щиты уже подняты, наступает время разговоров. Ведь далеко не все можно доверить письмам, а иные беседы лучше вести лишь в особенных местах.

— Ну что скажешь, сын?

— Поттер — креатура Дамблдора.

В глазах Люциуса Малфоя промелькнула вспышка удивления, а потом появился сдержанный интерес.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно. Поттер жил у маглов десять лет, ему ничего не рассказывали о магии, над ним издевались, держали его взаперти, впроголодь. Но в один прекрасный момент — приходит письмо из Хогвартса, появляется избавитель-Хагрид, оказывается, что ключ от сейфа Порттеров у Дамблдора...

— Очень интересно. Очень.

— Я подумал так же. Потом Поттеру подсовывают младшего Уизли, который от него просто не отлипает, а рыжие ведь шага без приказа Бороды не сделают. Его подставляют, стравливают со слизеринцами. Капают ему на мозги, рассказывают, какими были его родители... Благородные гриффиндорцы, безвременно ушедшие борцы за справедливость...

— Этого нельзя так оставить!

— Я работаю над этим. Очень плотно работаю.

— И каково влияние... Гхм, Бороды?

— Значительно меньше, чем могло бы. В школе Поттеру была предоставлена некоторая свобода, и я этим воспользовался. Было бы еще лучше, если бы у меня не путались под ногами... всякие... со своими гениальными идеями. Видите ли, им надо чтобы мы конфликтовали с Гриффиндором! Чтобы мы ну просто обязательно давили грязнокровок, открыто и демонстративно.

— Ты же понимаешь, почему...

— Я все понимаю. — Драко перебил отца, но тот воспринял это совершенно нормально. — Я понимаю и почему, и зачем они нужны. И также я понимаю, что при этом курсе мы получаем закономерный конфликт с Гриффиндором, теряем Поттера и ввязываемся в совершенно ненужные политические игрища, утрачивая влияние и репутацию. Дамблдор знал об этом, он осознанно двинул Поттера на битое поле! Классическая вилка: или мы проваливаем миссию по получению влияния на мальчика-который-выжил, или тонем во внутренних конфликтах. Нет уж, лучше на время игнорировать наши разногласия. Со своими нам не воевать, а вот с дамблдоровцами — запросто. Лучше попробовать перетянуть Гарри к нам, это, наоборот, посеет разногласия в их рядах... Короче говоря, пока справляюсь сам, не запрашивая дополнительных ресурсов. Но в будущем мне бы хотелось, чтобы подозрения на мой счет рассматривались под более критическим углом. Я не желаю потакать идиотам, ставя свои планы под угрозу срыва!

— Ты вырос, сын. А мне раньше казалось, что на моих лекциях тебе просто скучно.

— Серьезная задача мотивирует. Или стараться, или проиграть, третьего не дано.

— В принципе я доволен, но кое-какие моменты хотелось бы уточнить. Зачем ты общаешься с Грейнджер?

— Она находится в ближнем круге Поттера. Половину семестра меня блокировал Уизли, к самому Гарри было очень сложно подступиться. Нужен был кто-нибудь в его окружении, кто относился бы скептически к тем излияниям о Слизерине, Малфоях и конкретно обо мне. А еще я на примере доказываю, что все сказанное о нелюбви Малфоев к грязнокровкам — вранье. Правильный фасад в таких делах очень важен.

— И поэтому — Грейнджер? Неплохо. Грязнокровка как агент влияния Малфоя... Очень неплохо.

— И Лонгботтом. Она — умная и способная. Он — милый и нескладный. Оба нуждаются в защите. Оба на виду у Гарри. А Уизли до некоторой степени нейтрализован.

— Я понимаю. Но некоторые наши сомневаются до сих пор. Твоя позиция слишком демонстративна.

— Действуя так, как им бы хотелось, я могу только проиграть. А я не желаю проигрывать. Тем более что игра, судя по всему, идет по крупному.

— Ты так думаешь? — Люциус Малфой был очень доволен своим наследником, но старался поменьше это демонстрировать.

— Да, цель, ради которой Борода строит десятилетние планы с участием национального героя, не могут быть несерьезными.

— И эта цель?..

— Противостояние Темному Лорду. Старому или новому — не берусь судить, но масштаб замыслов именно таков. Бороде нужен... гхм... драконоборец. Светоч для людских масс. Возможно — смертник. Самое главное — его план не включает противостояния с нами, если мы сами в это не влезем. И я думаю — пусть. Пусть готовится. Все его влияние не направлено сейчас против нас. Да и на Поттера оно направлено очень слабо. Так что пока Дамблдор выстраивает декорации для будущей войны, мы перетянем Поттера к себе. И, возможно, наберем горсть ошибок Бороды, чтобы лишить его званий, постов и ресурсов. Причем это надо будет сделать одним ударом. Если давление будет нарастать постепенно — он приготовится и развернет часть сил против нас.

Люциус на некоторое время задумался, рассматривая эту идею под разными углами. Мысль была странная, чуточку безумная, но... Во-первых, Драко не знал и половины истории, во-вторых, метка так и не исчезла до конца с руки Малфоя-старшего. Сам он в первую очередь предположил бы, что Поттер приготовлен для политической игры, но если обдумать разные доводы, вспомнить, что сам Дамблдор отказался однажды от кресла Министра... А еще Драко употребил выражение "старому Темному Лорду или новому — не берусь судить", это интересно.

— И когда же это противостояние должно начаться? — На самом деле, это был очень важный вопрос, именно поэтому тон разговора и выражение лица старшего из собеседников совершенно не изменилось.

— Думаю, у нас есть еще несколько лет. Два-три года — точно, возможно — четыре-пять. Надеюсь, что больше, это не исключено.

— Гм-м... И почему ты так уверен?

— Если бы времени было меньше — дрессировка Поттера началась бы раньше, а ведь в сентябре он был просто нулем без палочки. Если бы времени было больше, лет хотя бы десять, то не было бы смысла держать его в изоляции в чулане у маглов столько лет.

— И ты думаешь, что тебе удастся сохранить влияние на Избранного?

— Думаю да. Если мне не будут активно мешать и ломать декорации, конечно же. Даже сейчас, на каникулах, пока меня нет рядом, они могут потихоньку промывать ему мозги. Но остаться в Хогвартсе я никак не мог, это было бы слишком подозрительно. И потом, я использовал кое-какие возможности, его Лонгботтомы вроде бы собирались к себе пригласить погостить, на время выведем его из под удара, там до него Бороде будет дотянуться чуть сложнее.

* * *

Гарри обреченно уставился на накрытый праздничной скатертью стол и огромное количество приборов, в странном порядке установленном на него. Одних вилок — пять штук, не считая ложек и ножей! Да как же это возможно! Почему в школе спокойно обходились комплектом "ложка-вилка-нож", а здесь их так много? Самое интересное, что Лонгботтом, смущенно рассматривающий сейчас праздничный стол, представлял сейчас очень похожее зрелище. Просто Гарри никогда не знал подобных вещей, а Невил за время обучения в школе изрядно от всего этого отвык, да и до того, будем уж честны до конца, не слишком хорошо помнил всю эту этикетную премудрость.

Конечно попасть на каникулах на недельку в гости к Лонгботтомам стало для Гарри просто подарком небес, чуть ли не лучшим, что с ним произошло за последний месяц. Большинство учеников разьезжалось по домам, остаться в Хогвартсе означало признать, в первую очередь — самому себе, что тебе особо некуда ехать и тебя никто не ждет. Конечно этот вариант был бы намного предпочтительней жизни у Дурслей, но все же... Все же, когда Невил передал Поттеру приглашение, тот сильно обрадовался. Опять же, была возможность на время убраться подальше от гриффиндорского декана, случай с добровольно-принудительной попыткой распределения в команду по квиддичу был еще слишком свеж в памяти всех участников, поэтому Гарри с таким энтузиазмом вцепился в эту возможность. К тому же, в Хогвартсе на каникулах оставался прилипчиво-упертый Рон...

Бабушка же Невила чуть заметно нервничала, поглядывая то на внука, то на гостя. Она подозревала, что наследничек может не слишком хорошо помнить правила этикета, но то что и один из гостей будет настолько не готов к подобному, раньше почему-то ей и в голову не приходило.

Единственный, кто, казалось, ни о чем не беспокоился, был Драко. Мальчишка вел себя совершенно естественно с самого момента прибытия в особняк Лонгботтомов, а Невил и Гарри заметно обрадовались его появлению. И теперь Малфоя, казалось, совершенно не беспокоила батарея ножей и вилок неподалеку от своих тарелок.

Августа Лонгботтом еле заметно поморщилась. Чтобы расправится с салатиком, Невил после долгих раздумий цапнул самую маленькую вилочку — десертную. Вопиющее нарушение. Правда она обьясняла внуку эти тонкости довольно давно, последний раз — больше двух лет назад, а подобных обедов не устраивала и вовсе никогда, просто повода не было, но, тем не менее, надеялась, что он все это запомнит. Как оказалось — зря...

Тем временем Невил заподозрил неладное по внешнему виду бабушки, посмотрел на то, какой вилкой воспользовался Драко а какой он сам, и окончательно засмущался. А Гарри, решивший от недостатка знаний просто скопировать действия присутствующих, все еще недоумевал, кто же прав: Драко или Невил? Если бы Августа Лонгботтом тоже приступила к трапезе, это окончательно разрешило бы его сомнения, но та, умудренная горьким опытом, стремясь проверить, насколько же ее внук запомнил всю эту премудрость, намеренно долго не предпринимала ничего.

— Запутался? — Непринужденно подмигнул Поттеру Драко.

Гарри краем глаза покосился на слегка отвернувшуюся в сторону Августу Лонгботтом и аккуратно кивнул.

— Я бы тоже запутался, — продолжил слизеринец, улыбаясь, и ничуть не смущаясь, — если бы давным-давно не понял простого правила. Не знаешь, какие вилку и нож взять — бери крайние, те, что дальше всех от тарелки. Никогда не ошибешься, если стол сервирован как следует.

— Угу, — кивнул мальчик-который выжил, хватаясь за спасительные приборы, краем глаза отмечая, как Невил напротив него сделал то же самое, возможно — чуть более поспешно, чем следовало бы.

— И вообще, мне вся эта премудрость была совсем не интересна до тех пор, пока я для себя не понял одну забавную штуку... — продолжил слизеринец, посматривая краем глаза за аккуратно прислушивающимся Лонгботтомом, старающимся, тем не менее, не подавать вида. — По одному виду вилок-ложек можно легко определить, что будет сегодня на обед. Это же отличная подсказка!

Драко аккуратно отложил свою вилку на тарелку и прикоснулся к другой, лежащей посреди ряда приборов.

— Смотри. Вот это — десертная вилка, три зубчика, легко запомнить, напротив будет десертный нож. Значит, рано или поздно нам достанется что-нибудь сладенькое, вроде пирога или пирожного. Невил мог бы сказать точнее, он чуть лучше разбирается в том, что нам могут подать. А если бы вместо вилки и ножа была бы десертная ложечка, то нам подали бы, например, пудинг. По-моему знать заранее намного интереснее!

Августа Лонгботтом с удивлением и некоторым удовольствием смотрела на мальчишек, слушавших этого странного Малфоя, и слегка, одними уголками губ, улыбалась. Может быть, ему удастся их заинтересовать, и теперь мальчики запомнят все гораздо лучше? Возможно, стоило не просто учить Невила чему-то, требовалось попытаться найти к нему ключик? Пожилая волшебница с удовольствием рассматривала болтающих мальчишек, практически позабывших, что находятся на званном обеде, и размышляла над тем, что уже давным-давно в этом доме не царила такая непринужденная атмосфера. А обед... Да что там обед, не так уж это и страшно на самом деле, постепенно научатся.

Надо признать, идея пригласить Гарри пожить недельку в их доме оказалась не такой уж плохой, да и Малфой, похоже, очень неплохо влияет на них, теперь она уже не удивлялась тем переменам, которые за полгода произошли с ее внуком. Казалось, впервые за много лет атмосфера в доме изменилась, перестала быть тягостной, давящей, постоянно напоминающей о произошедшей трагедии. Первые изменения произошли, когда Невил вернулся из Хогвартса вместе с Гарри. Мальчишки гуляли по дому, один показывал и рассказывал, а второй с удивлением слушал, разглядывая все вокруг, и задавал вопросы. Много вопросов. Казалось, Поттеру все было в новинку. Хотя, возможно, так оно и было на самом деле. А Невил ответственно исполнял обязанности радушного хозяина, и, похоже, ничуть не тяготился этой обязанностью. Миссис Лонгботтом, пожалуй, впервые видела внука настолько активным и неунывающим... А с приездом Драко ситуация изменилась еще сильнее. Во-первых, мальчики заметно ему обрадовались, значит и правда подружились с ним в школе. Во-вторых, атмосфера в доме изменилась еще сильнее, стала даже какой-то непринужденной... А в третьих, Малфой поразительно удачно сглаживал острые углы. Женщина сама не заметила, как обстановка стала менее формальной, но ничуть от этого не испортилась, скорее наоборот. Мальчикам хорошо, пусть порадуются. А формальности... Не так уж они и важны в этой ситуации, по большому-то счету.

Надо же, какой необычный Малфой... Может быть, со временем что-то и правда изменится?

* * *

— Ну и как тебе добрейшая Августа Лонгботтом?

— Неплохо, мне понравилось.

— Слышал, она признала... гхм... определенный долг перед тобой?

— Это не имеет большого значения. Главное что этот долг признает Невил.

— Интересная точка зрения.

— Интересная и конструктивная. Я смотрю правильно.

— Правильно, гхм?..

— Я смотрю в будущее.

Люциус с интересом поглядел на Драко, словно предлагая продолжить, но внутри у него постепенно крепло чувство гордости за наследника. Надо же, и это — первый курс!

— В любом случае я в ближайшее время не собираюсь гасить этот долг, разве что в обмен на что-то значительно бОльшее... Так что Невилу предстоит учиться в Хогвартсе именно с этими мыслями. Думаю, я в очередной раз рискну вызвать недоумение у некоторых наших... союзников... и продолжу общаться с той же компанией.

— Лонгботтом вообще-то сам по себе достаточный повод, все всё прекрасно поймут.

— Тем более что там рядом Поттер.

— Тем более.

— А то что там еще и Грейнджер... Или еще кто-нибудь... Ну пусть потерпят.

— Не самая лучшая стратегия, но, думаю, это сработает, — протянул Люциус, прекрасно понимая, что сейчас уже даже самые ярые сторонники немедленного искоренения грязнокровок не станут предпринимать ничего такого уж серьезного по поводу ситуации в школе. До большинства уже дошло, что Драко ведет собственную игру, которая в целом идет на пользу Слизерину. Ну а представители умеренных, вроде Гринграссов, которые давным-давно выступали за смягчение давления на маглов и маглорожденных ради собственного спокойствия, будут этому только рады. А если вспомнить еще и Поттера — все постепенно сложится наилучшим образом, только наследнику об этом пока знать не обязательно. В прошлый раз хотя бы частично обьединить обе ветви слизеринцев удавалось только Волдеморту... который просто изрядно запугал умеренных. А Драко постепенно успешно подгребал под себя не только слизеринцев, нет, он замахнулся еще и на некоторых представителей Гриффиндора, да и Хафлпафф... Если так пойдет и дальше — перспективы открываются самые радужные.

— Еще какие-нибудь мысли, сын?

— Вообще-то да. Я тут поразмыслил на досуге, и представил себе примерно такую картину...

Люциус с интересом приготовился выслушать очередную теорию. Может быть, она окажется не менее плодотворной, кто знает?

— Я взял и представил себе... Темного Лорда.

Малфой-старший подобрался, но виду не показал.

— Не Волдеморта, конечно... — между тем продолжал Драко, — так, абстрактного Темного Лорда, окруженного совершенно абстрактными приспешниками. И вот что я подумал...

— Да, да, очень интересно... — Подбодрил сына Люциус, внутренне напрягаясь. С меткой последнее время творилось что-то странное. Интересно, это совпадение или?..

— Вот я подумал, что даже будучи вторым после Лорда, главный из приспешников сильно рискует. Его жизнь подобна скачке на спине голодного тигра: пока держишься как следует — тебя не сьедят, но стоит хоть чуть-чуть ослабить внимание или волю — и пиши пропало. У Лорда появится новый Главный Приспешник... до следующей ошибки. И даже в случае победы скачка на тигре не приостановится. Она в лучшем случае станет чуть менее интенсивной.

— Что поделаешь, политика... — Протянул Люциус, внимательно наблюдая за наследником.

— Не просто политика. Очень агрессивная политика, смертельно опасная. Если сегодня слетит Фадж, его замов в худшем случае понизят в должности или переведут на новую работу. Даже если замминистра окажется замазан в чем-то уж слишком грязном и шокирующем — уволят. Но от шумихи прикроют, потому что скандал не пойдет на пользу ни новому министру, ни Министерству.

— Ну это зависит от ситуации...

— Зависит, конечно. Если потребуется повесить на кого-то старые грешки — так и сделают, для этого даже виноватым быть не обязательно. Это как раз лотерея. И все равно... Я это к тому, что быть даже Первым Приспешником Темного Лорда — работа нервная и опасная. Хотя иногда и неплохо оплачиваемая.

Люцис Малфой, благожелательно кивая, продолжал слушать Драко очень внимательно.

— Тем более что я лично на месте Лорда... чисто абстрактно, конечно... не выделял бы из Приспешников кого-то одного. Держал бы подле себя группу самых способных, поощряя то одного то другого. Таким образом, они бы интриговали за мое внимание, и не против меня, а друг против друга.

— Обычная ситуация в политике. Не заводи одного подчиненного, лучше держи сразу нескольких. Этому правилу уже очень много лет, но оно все еще прекрасно работает. [8]

— Я даже не о том. Сейчас я о другом. Представим себе абстрактного Приспешника. Не идеалиста, а связавшегося с Темным Лордом ради личной выгоды. Или он всю жизнь интригует, постоянно рискуя эту жизнь потерять, или расслабляется, вываливаясь из внутреннего круга, но, тем не менее, продолжает рисковать. Возможно, на этот путь стоило бы вступить тем, кто видит своим врагом кого-то, выступающего против Темного Лорда. Возможно, этим путем стоит пойти тому, кто живет ради схватки. Несомненно, этим путем должны идти те, кто готов умереть за идею. Но тот, кто хочет добиться власти, реальной власти, а не ее иллюзии, да еще и лично для себя, этим путем, по моему разумению, идти не должен! Потому что вместо спокойствия, власти и уверенности в будущем его будут ждать лишь страх, борьба, интриги и постоянная опасность. И даже первым среди равных подле Лорда ему никогда не стать, он всегда будет лишь одним из многих.

— Как интересно... — Протянул Люциус, стараясь произнести это как можно нейтральнее. Его отец, Абраксас Малфой, был не слишком рад тому факту, что наследник вступил в тайную организацию Пожирателей, а когда он принял Метку — и вовсе так орал на него, как никогда в жизни. Люциуса частично спасло лишь то, что аналогичным образом поступили младшие представители многих аристократических родов, сделать "не как все", пойти наперекор, означало гарантированно испортить отношения с Темным Лордом. — И какой же выход из ситуации для того, кто сам хочет прийти к власти?

— О, выходов много. Например, вовсе не связываться с Темным Лордом. Или смирить свои амбиции, довольствуясь ролью пешки. Или вовсе сбросить Лорда и стать на его место — власти станет больше, но тигр будет скакать намного сильнее. Можно еще предать Лорда и получить свои тридцать серебряников. Жаль только, что не связываться получается не всегда, а некоторые Лорды практически бессмертны, качественно их предать будет непросто.

Драко посмотрел в глаза Малфоя-старшего и добавил.

— Хорошо что больше можно не учитывать Лорда Волдеморта, верно? Вот, например, сейчас, размышляя чисто абстрактно, конечно же, мы потенциально можем получить все что угодно без всякого подчинения какой бы то ни было Силе просто занимаясь политикой и финансами, без всякой опасности. Ни Дамблдор, ни какой-нибудь Фадж не представляют реальной угрозы, даже если станут нашими яростными противниками... Кстати, о финансах. Я ведь правильно понимаю, что у Лестрейнджей не осталось прямых наследников?

[1] Клабберт — небольших размеров животное, нечто среднее между обезьяной и древесной лягушкой, может сверкать по ночам наподобие рождественской гирлянды. Для людей не опасно. Крюкорог — рогатое пурпурное изрядно агрессивное существо, обитающее в горных районах Европы. Может представлять серьезную опасность.

[2] Песня "Месть" из кинофильма "Трест, который лопнул". Надо сказать, весьма слизеринский фильм.

[3] Нет, Третий Закон Робототехники на домовиков не распространяется. Они — живые существа, которые справятся с заботой о собственном благополучии без приказа.

[4] Вольный пересказ "Крестного Отца" Фрэнсиса Форда Копполы в устах Драко Малфоя наверняка смотрелся довольно необычно.

[5] Damsel in distress — "девица в беде" — архетипичный образ в классической мировой литературе или живописи. Как правило, это выражение означает молодую привлекательную женщину, попавшую в беду, терзаемую страшным монстром или злодеем, ожидающую своего героя, который ее спасет.

[6] Я прекрасно знаю, что в английском нет разницы между нашими "ты" и "вы" в обращении к конкретному человеку. Но вот стили поведения в общении могут довольно четко делиться на официальный и дружеский, и чаще всего это выражается в формальном обращении по фамилии с добавлением "мистер", или "мисс", в противовес неформальному и просто по имени.

[7] Фраза принадлежит Шерлоку Холмсу из сериала Sherlock.

[8] Сравнительно недавно (по меркам мировой истории, конечно), маглы тоже сформулировали нечто подобное. Первый постулат первого Закон Паркинсона, или, как его еще иногда называют, "закона растущей пирамиды" гласит: чиновник множит подчиненных, но не сопреников.