Вот и все, что мог сказать Нимхейн по поводу учебы. Ничего нового он не услышал, хотя нет. Услышал. Много заумных слов, вот только чтобы от этой говорильни польза была... Увы, нет. Нуада учил на совесть. Немного теории и практика, практика, практика.
Он испытывал все на себе, так что мог запросто описать любые, самые редкие и малоизученные нюансы чар, заклятий или ритуалов. Все-таки, лет в мире "Алой ленты" он провел много. Или мало?
С временем так дело обстояло крайне интересно, да и не важно это на самом-то деле, сколько он там пробыл. Главное, что он жив, здоров, обучен, ну а то, что крыша немного поехала в процессе обучения, так это мелочи, не стоящие внимания.
Впрочем, в школу он поступал совсем не для того, чтобы учиться. Поступление помогало легко и безболезненно решить несколько проблем и достичь нескольких целей: он окончательно вливается в общество; завязывает полезные знакомства, и изучает магическим мир "изнутри", так сказать.
Ведь если сказать откровенно, он не знает этот мир. Он в нем не вырос, да и полученное воспитание... Те социальные навыки, которые Нимхейн получил до своего второго рождения в этом обществе срабатывали через раз, а то и через два, ну а воспитание Нуады... это вообще отдельный разговор.
Так что, данный период адаптации как никогда кстати. Ну а про Мортимера и говорить нечего.
* * *
Юный Наследник Мракс (о чем недвусмысленно свидетельствовало тонкое золотое колечко на указательном пальце правой руки) горделиво шествовал по коридору, надменно задрав нос. Мортимер направлялся в Большой зал, на обед, стараясь не слишком явно прислушиваться к сопровождающим его шепоткам.
Правда, это как-то не слишком получалось. Слух у мальчика был очень хороший, а шептались сплетники достаточно громко (может они рассчитывали на то, что их услышат?), поэтому Мракс был в курсе всех сплетен, плодящихся в питательной почве Хогвартса, как не известно что.
Причиной шушуканий был не совсем Мортимер, точнее, не только он. Основная масса сплетен приходилась на долю Нимхейна. Ученики от мала до велика, а также преподаватели, обсуждали все. Совсем все. И происхождение, и внешность, и характер... Ничто не осталось без внимания.
Сам Даркеварр относился ко всему происходящему внешне достаточно равнодушно, но это совершенно не значило, что парень пустил события на самотек. Он крайне внимательно отслеживал кто и что говорит, и если требовалось, подкидывал дровишки в костры любопытства.
Особенно ему нравилось тонко издеваться над профессором трансфигурации...
* * *
Альбус любил звук собственного голоса. Он обожал говорить. Веско, многозначительно... ни о чем. Дамблдору нравилось подпустить тумана в пространные рассуждения, так, чтобы собеседник запутывался в словесных нагромождениях. Конечно, это не значило, что мужчина не умел говорить кратко и по существу, если этого требовал момент или он вел урок, то маг выражался достаточно ясно и понятно.
Но во внеклассное время... разглагольствования и езда по ушам постепенно превращались в его любимое времяпровождение, однако, были некоторые упорные личности, не желающие погружаться в трясину словесного извержения мага.
Например... Даркеварр.
Альбус не мог понять, как получилось то, что получилось. Встреченный им в приюте мальчишка, так неосторожно раскрывший перед ним свою тайну, должен был послужить неплохим ресурсом. Очень выгодным капиталовложением. И вот, на тебе! Вместо приютского заморыша без статуса и протекции приезжает настоящий Наследник древнего Рода, признанный по всем правилам, получивший некоторые знания о магическом мире и своем месте в нем, гордый, уверенный...
У него даже имя изменилось!
Но это еще можно было бы как-то пережить и использовать, если бы не одно "но". Наглое, непрошибаемое, нечеловечески красивое и прекрасное до жути "но".
Нимхейн Деймос Даркеварр.
Альбус прекрасно видел, какими взглядами провожали подростка все присутствующие в зале чистокровные и признанные полукровки. Они смотрели на него, как на воплощение Магии, живое божество. Одно имя вознесло парня на недосягаемую для прочих высоту, впрочем, остроглазый маг приметил и недовольство, источаемое Блэком. Оставалось надеяться, что буйный Процион Блэк сумеет поставить подростка на место, пользуясь своим положением семикурсника, но увы, этого не случилось.
На следующее утро маг лицезрел невероятное почтение, которое оказывали новичку ученики и неодобрительные взгляды, бросаемые в сторону Блэка. Как же хотелось узнать, что произошло в факультетской гостиной! Но это было невозможно. Слизеринцы стойко хранили свои тайны и совершенно не желали просвещать посторонних.
Попытки разговорить Диппета также ни к чему не привели. Пожилой маг только недовольно дернул бровью в ответ на завуалированный вопрос и тут же перевел тему. А ведь у него были сведения о Даркеварре, были!
Вот бы разузнать парочку... ведь знания — это власть. А власть...
Однако, если нельзя пойти прямо, можно обойти. Альбус старательно добывал крупицы информации, тщательно копался в светских хрониках и мемуарах, но узнал поразительно мало.
Как и о Певереллах, о Лордах Войны, как пафосно называли второй, и последний род на территории Туманного Альбиона, несущий в гербе череп, было известно мало, в большей степени слухи, легенды и сказки.
Да, как с огромным изумлением узнал Дамблдор, о Даркеваррах также была сказка, вот только гораздо более страшная, чем об их ближайших родственниках. В груди тогда кольнуло завистью... Дамблдоры таким похвастаться не могли. Их семья была совсем молодой, пять поколений, даже не успев оформиться в Род, но тут уж отец Альбуса постарался, женившись на маглорожденной.
А ведь были все шансы на основание... так бездарно слитые. И что с того, что они чистокровные люди? Ведь маги же! Если бы отец не женился на маглорожденной Кендре! Альбус с полным правом мог бы говорить о своей чистокровности, да и резерв его был бы побольше... А так, проблем с этим браком было больше, чем пользы. Старший брат, Персиваль, безумен, Аберфорт тоже с тараканами, о покойной Ариане и говорить нечего.
Зато отец по любви женился, счастье-то какое!
Альбус, будучи умным, исправлял ситуацию, как мог. Заводил нужные знакомства, прогибался и изображал преданность, искал ритуалы, которые могли бы помочь в его положении...
Очень помогло близкое, даже слишком, общение с Гриндевальдом. Идя к своей мечте Альбус не брезговал ничем, конечно, многим приходилось жертвовать... так ведь не он такой, жизнь такая. Вот и Ариане не повезло, да и Аберфорта старший брат своим вниманием не оставил, как и Персиваля, хорошо хоть о последнем общество не в курсе. Зато теперь и магия у него в порядке и резерв очень вырос... ну а то, что удалось закрепиться в Хогвартсе, так это вообще очень удачный шаг.
А пока надо работать на репутацию. Тяжеловато, конечно, ведь три четвертых всех учеников — чистокровные с небольшой примесью полукровок, но зато маглорожденные очень подвержены стереотипам, чем он и пользуется.
* * *
Трансфигурация с Дамблдором — это было, по мнению Нимхейна, нечто. Парень понимал, что маги — народ колоритный, да и тараканов у всех хватает, но это вообще было что-то с чем-то. Когда видишь перед собой здорового мужика (а статью природа-матушка Альбуса не обидела) в мантии вырвиглазной расцветки, то в голову начинают лезть ну очень интересные мысли. Причем, самые приличные из разряда: "он что, дальтоник"?
К сожалению, дефектами зрения маг не страдал, а вот эпатажем — очень даже. Кроме того, Нимхейн прекрасно видел, что маг упорно создает определенное мнение о своей персоне: он очень старался казаться строгим, сильным, знающим, но достаточно добрым. Увы, понятие "доброта", оно очень растяжимое, то, что для одних хорошо, для других — смерти подобно.
Чистокровные на этот спектакль одного актера не спешили покупаться, а вот маглорожденные... Что поделать, добренькие сказочки в обработке братьев Гримм, а также душещипательные истории Андерсена, уже успели сменить те ужасы реальной жизни, которые рассказывали раньше. Как же, фея-крестная, злые ведьмы, помогающие за здорово живешь волшебные звери. И добро всегда побеждает зло.
А ведь в жизни далеко не все так однозначно и определенно.
* * *
Троллингом Альбуса Нимхейн занялся с энтузиазмом и интересом к процессу. А что? Бородатое... эээ... само нарывалось. Иногда как ляпнет! Прям как в фильме: "А если я ляпну? Ляпай! Но ляпай уверенно! Тогда это называется "точка зрения"!
Ляпал Альбус уверенно, этого не отнять. Прокалывался, однако, он на мелочах, ведь получить нормальное воспитание полностью маг не успел, его отец загремел в Азкабан до его совершеннолетия, мать была маглорожденной, да и были они людьми.
Не было в только сформировавшейся семье волшебных существ, некому было передать, в том числе и с с кровью огромные пласты знаний, то подспудное понимание, которое присуще представителям старых родов, где браки с призванными со стороны магиками были в порядке вещей.
Да, таланты начали формироваться, но брак с Кендрой перечеркнул все чаяния Альбуса на могущество. Конечно, благодаря неожиданному выверту наследственности он получил очень неплохие способности к легиллименции, которые долго, упорно и успешно развивал, кроме того, удалось крайне удачно решить проблему с личной магией, но и только. Ничем таким особым и примечательным он похвастать не мог.
Оставалось только намекать... и вот тут начались проблемы.
* * *
После того краткого разговора в гостиной, мастерски срежессированного Даркеварром, слизеринцы стали относиться к парню с пиететом и почтением. Как же, им и так до его статуса, как до Луны на карачках, а уж тонкий намек на обстоятельства рождения и вовсе заставляли задуматься о многом.
Откровенно в друзья к Нимхейну не набивались, но зато пытались прощупать почву через Мортимера, как через менее подготовленного к интригам и более юного и неопытного.
Так поступали не только ученики, но и преподаватели делали попытки навести мосты. А что? Протекция никогда никому не мешала. Нимхейн так и не понял, то ли Альбус решил поддаться всеобщему настроению, то ли он действовал из других соображений, но парень отметил, что профессор очень любит разглагольствовать в его присутствии. Грех было таким не воспользоваться.
* * *
— Трансфигурация — это искусство! — вдохновенно вещал Альбус, вошедший в раж так, что даже рыжая бородища лопатой стояла дыбом. — Она требует полета фантазии и магической силы, примененной в строго определенный момент сторого определенным образом... — профессор патетично воздел руки, взмахивая широкими рукавами голубенькой мантии в строгую синюю полоску, словно флагами.
Нимхейн моргнул, избавляясь от ряби в глазах. Сидящие вокруг воронята и змеята внимательно наблюдали за шагающим из стороны в сторону магом. Несколько маглорожденных бешено строчили в тетрадях, прожигая мага восхищенными взглядами.
— Одним из величайших Магистров Трансфигурации был Мерлин! — Дамблдор уставился в потолок, словно надеясь там найти того, о ком рассказывал, Нимхейн, скучая, зевнул, прикрывая благовоспитанно рот ладонью.
— Великий Светлый Маг...
Насмешливое хрюканье нарушило повествование, вырвав Альбуса из его грез, которыми он щедро делился с учениками.
— М?
Нимхейн попытался задавить смешок, но у него ничего не вышло.
— Мистер Даркеварр? — недоуменно нахмурил кустистые брови маг. — Что вас так насешило?
— Ваша ошибка, — любезно просветил его парень. — Вы назвали Мерлина Великим Светлым Магом. Именно так, все с большой буквы.
— Это не ошибка, молодой человек! — холодно поправил его Альбус, на что Нимхейн только иронично поднял бровь. Интересно, он вообще сообразил, что сказал? Человек?
— Мерлин был Светлым магом...
— Мерлин, — тяжело посмотрел на Дамблдора Даркеварр, — был полукровкой. Его матерью была магловская принцесса, без капли волшебной крови. Решив возвеличить свой род, она провела на Самайн обряд Призыва, и на ее зов ответил чистокровный демон среднего уровня. Она... как это поется в легендах... разделила с ним ложе, зачав сразу же. Проведя с ответившим на призыв ночь в лесу, под утро она вернулась домой, встретив по пути одинокого воина. Тот был не дурак, и тоже захотел... пообщаться, что и проделал, — мило улыбнулся парень, не обращая внимания на раздавшиеся смешки внимательнейшим образом слушающих сокурсников. — Поэтому, в легендах Мерлина или правильнее сказать Мирддина часто называют бастардом короля Амброзиуса Пендрагона, старшего брата Утера Пендрагона, отца знаметитого Артура Пендрагона. К слову, Амброзиус знал, что ребенок не от него, именно поэтому он его не признал официально, одновременно не мешая другим считать потомка демона его внебрачным сыном, что тогда не осуждалось, ведь у каждого королька или принца был целый шлейф из незаконнорожденных.
Стоящая в классе гробовая тишина была наполнена невероятным любопытством, просто выплескивающимся из затихших учеников.
— Сам Мирддин прекрасно знал, кто его настоящий отец, одновременно не отказываясь от привилегий, положенных пусть и бастарду, но короля. Это была очень выгодная сделка для него и Пендрагонов. Именно поэтому он потом присматривал за Артуром, который также не мог похвастаться законностью происхождения, иначе с чего бы это магу служить нянькой для обычного человека и помогал взойти ему на трон отца. Именно благодаря своему происхождению Мерлин был столь силен и, кстати, он никогда не называл себя Светлым магом, ведь света в нем не было. Совершенно.
Нимхейн оглядел старательно записывающих и запоминающих информацию слизеринцев и равенкловцев, и хмыкнул.
— Забавно, все это спокойно можно прочитать в библиотеках, самых простых магловских библиотеках.
— Мистер Нимхейн, — поджал губы Альбус, сверкая голубыми глазами. — Ваши сведения...
— Совершенно правдивы, — непочтительно перебил профессора парень. — Семейные хроники, профессор... — насмешливо улыбнулся Даркеварр, отмечая вспышку злобы и зависти, мелькнувшие в глазах Альбуса.
— Один из моих предков описал то, чему был свидетелем, как современник. Мой род гораздо старше и Мерлина и всех его учеников. И... профессор, я бы не советовал вам приписывать магам то, чего у них нет.
