Рекапитуляция

1.

Секунд десять я тупо пялился в потолок.

Причём именно что пялился, а не смотрел, потому как ничего осмысленного в моих действиях не было. Голову словно бы набили ватой или опилками, так что сейчас я был почти что, как Винни-Пух.

"Если я чешу в затылке — не-бе-да..."

Чувствовать себя плюшевой игрушкой было откровенно паршиво. Плюшевое тело, плюшевая память, плюшевые мысли плюшево текут...

"Безумец плюшевый с проклятьем на челе... Я никогда не буду счастлив на земле..."

Так. Много плюша. Определённо много.

Кажется, мозги начинают работать...

Следующим органом, вышедшим из анабиоза был нос, который изволил чихнуть. А потом ещё раз и ещё раз, потому как слизистую щекотал гадкий больничный запах.

— Очнулся? — послышался рядом со мной усталый женский голос. — Ох-хо-хо... Значит сейчас начнёшь шуметь и всячески расстраивать мои сердечные нервы... А такой хороший мальчик был, пока лежал, не шевелился и почти не дышал...

Смешно. Только вот юмор у тебя, мать, как у висельника...

А... Стоп. Я в больнице? Странно, но этот потолок мне не кажется ни капельки знакомым, хотя я...

Голову моментально словно бы сдавило стальным обручем, и в глазах полыхнула белоснежная вспышка боли.

Я со стоном схватился за виски и одним рывком сел на кушетке.

— Эй... Не так быстро, сынок, если не хочешь опять отключиться... А, впрочем, может это и к лучшему?

Справа от меня за письменным столом обнаружилась молодая блондинка с волосами, собранными в неряшливый хвост, в тонких очках и больничном халате. А ещё у неё под глазами имелись просто-таки титанические мешки, то ли от недосыпания, то ли ещё от чего...

Просто-таки чёрные круги вокруг глаз...

Кунг-фу панда, блин.

И вообще девушка имела довольно-таки болезненный и уставший вид, как будто на ней пахали и боронили все окрестне сельхозугодья.

— Этот негодяй очнулся? — занавеска ширмы отдёрнулась настолько стремительно, что я даже вздрогнул.

Рядом с кушеткой как будто бы из-под земли выросла девушка... Или девочка? Или женщина? Более точная идентификация возраста была серьёзно затруднена тем, что... ммм... сие лицо женского пола было азиаткой и поэтому было непонятно, сколько именно ей лет. Ростом она была с пятиклассницу от силы, но для пятиклассницы была слишком уж... округлой, так скажем. Прямые иссиня-чёрные волосы, доходящие чуть ли не до пояса, а одета она была в чёрный брючный костюм и белую блузку.

Облик довершали ажурный чёрный веер в руке, массивный серебристый крестик на шее и суровый прищур тёмно-карих глаз.

Ну, просто гот какой-то... Или как там называется женская версия гота? Готка? Готчиха? Готесса? Ммм... Женская версия гота?

— Сколько пальцев видишь перед собой? — после нескольких секунд внимательного осмотра эта готесса развернула перед моим лицом... веер.

— Эм... — я на всякий случай слегка отодвинулся. — Это же веер.

— Поразительно наблюдателен, — холодно уронила девушка, окидывая меня скептическим взглядом. — Впрочем, как и всегда. Рейна, что с ним?

— Всё крайне печально, — горестно вдохнула блондинка. — Он будет жить. В этом печальнейшем из миров...

— А если без этих твоих суицидальных закидонов? — резковато спросила готесса.

— Ну... У него на башке шишка размером с Эдзо... Хотя признаков сотрясения мозга вроде и нет...

— Вроде или нет?

— Да нет, наверное...

— С-свет... — буркнула девушка. — Ладно, дьявол с ним. Идти можешь, Амакава? Амакава? Амакава, ты точно в порядке?

Только с третьего раза до меня дошло, что обращаются ко мне.

Стоп. Какая ещё амакава-какава?! Меня же зовут...

Виски снова сдавило болью, отчего я натурально зашипел.

— Башка болит? Рейна, дай ему обезболивающего.

— Голова — предмет тёмный, лечению не подлежит...

— РЕЙНА.

— На, — блондинка протянула мне пару таблеток и стакан воды. — Пей. Чтоб мы все были здоровы.

На автомате я принял лекарство и воду, выпил всё это... Но в голове сейчас вертелось только одно:

Я жених... Я жених... Я женихренанепомню!!!

— За мной, Амакава, — готесса повернулась ко мне спиной и зашагала в сторону двери, цокая каблучками по кафелю. — Нас ждёт во всей своём великолепии и ничтожности Её Величество...

Я непроизвольно глотнул. Мало того, что я ни хрена не помню, ни хрена не знаю, ни хрена не представляю где вообще нахожусь и ровно столько же понимаю во всём происходящем в целом, так меня ещё и собираются представить какой-то благородной особе? Ну, знаете! Вот это уже явно чересчур!

— ...Её Величество алгебра, — холодно, без тени на улыбку продолжила девушка. — И если ты, негодяй, симулировал обморок лишь бы отвертеться от ответа у доски, я похороню тебя прямо на заднем дворе. Клянусь.

Ну и что я мог ответить на всё это, учитывая моё шоковое состояние?

Разве что "ик!".

2.

Пока мы шли по коридору, я пытался собрать из мыслей не просто какую-то абстрактную кучу, а нечто более упорядоченное. Не бакминистерфуллерен с молекулой гелия внутри, но хотя бы что-нибудь...

Итак.

Основной мой текущий лейтмотив: Я знаю, что ничего не знаю. Платон, как всегда актуален... Или это сказал Сократ? Блин, не помню...

Хммм... Ассоциации... Платон, Сократ, философия, Древняя Греция, история...

Стоп. Не надо пока что про древних греков. Мне бы разобраться, где я и... ну, и когда я тоже было бы неплохо знать. Какой сегодня день, месяц, год на дворе... И где этот абстрактный двор вообще находится. Вдруг вообще даже не в галактике Млечный Путь... Хотя это вряд ли. Обстановка вокруг — вполне себе обычная школа конца двадцатого-начала двадцать первого века...

Школа? А какого, собственно, я тут забыл? Со школой я же вроде бы должен был и распрощался уже давно? Или не очень? Или не распрощался? Блииин...

Быстро оглядел себя.

Без всякого сомнения я принадлежал к человеческому роду. И имел очень даже мужской пол по всем ощущениям.

Брюки и куртка. Пожалуй, даже не куртка, а что-то вроде кителя или форменного пиджака. Покрой чем-то напоминает форму советских школьников... Кстати, что это означает?

Ладно, что бы это не означало, мне сейчас всё равно.

На вид мне было... А чёрт его знает, если честно. Трудно сравнивать. По виду и ощущениям — как минимум подросток. Уж точно не ребёнок. Во всяком случае есть твёрдая уверенность, что если я кому-нибудь двину кулаком, то мало тому неудачнику не покажется.

Костяшки на кулаках, кстати, сбиты и намозолены. Я часто дерусь? Вот как... Странно, но почему-то мне кажется, что так не должно быть... И щека изнутри разбита, как будто мне по морде врезали. И та шишка на голове размером с какое-то "эдзо"... Не знаю, что это, но наверняка крупное.

Интересно пляшут девки... По четыре штуки в ряд?

Почему мне в голову приходит какая-то ерунда?!

И кто я вообще? То есть, получается, что школьник... Хотя какая-то часть меня при этом выводе не то что протестует, а пытается устроить государственный переворот.

А вот как меня зовут? Это кроха назвала меня Амакавой. Это имя или фамилия? А, может, и то, и другое сразу? Типа Ама Кава или А Макава, или Ама Ка Ва...

Хрень какая-то.

А, может, это должность? Или звание? Ну, типа студент там или гражданин...

Мда. Ситуация.

На ум приходят два традиционных вопроса — кто виноват и что делать-то?

Ну, кто виноват, допустим, сейчас не так ж и важно... А вот что делать мне прикажете? Я же ни хрена не помню и не знаю! Сказать прямо сейчас об этом?

"Эй, слышь! Как тебя там... Девчонка! Я не знаю кто ты, не знаю кто я и не знаю где я. У меня ретроградная амнезия, помоги мне. SOS."

Ага, и после этого меня отправят в больничку. Вероятнее всего, в психиатрическую. И с весьма сомнительными перспективами, потому как насколько я знаю медикаментозно память вернуть почти невозможно...

Тогда что, попробовать перетерпеть, надеясь, что редкие проблески памяти выльются во что-то большее? Так себе перспектива, если честно... Но есть ли у меня другие варианты?

3.

После кратковременно плутания по коридорам и спускам-подъёмам по лестницам, мы вышли в какой-то коридор... В котором было весьма шумно.

Источник шума находился по ту стороны двери в самом его конце. На двери имелась табличка с надписью "9 с".

— О, да они никак себя бессмертными вообразили? — пробормотала идущая впереди меня готесса. — Что ж... Придётся развеять их заблуждения...

Казалось бы — ну чего такого жуткого может быть в любых словах, исходящих из уст миниатюрной девушки? Учитывая, что в руках этой девушки нет ничего колюще-режуще-раздробляющего или огнестрельного? Однако поди ж... Таким холодом отчего в воздухе повеяло, что просто жесть...

Готесса рывком распахнула дверь...

— Я НЕ ПОНЯЛА! — с нечеловеческой громкостью рявкнула девушка, заходя в класс. — КТО-ТО ТУТ ХОЧЕТ СДОХНУТЬ?

Народа внутри было не так уж и много — человек двадцать от силы. Парни в форме как у меня и... девчонки. Ура девчонкам! Да и парням тоже, в принципе, ура. Потому что теперь я могу хотя бы немного прояснить их возраст и, соответственно, мой собственный.

Лет пятнадцать-шестнадцать навскидку. И получается, что та цифро-буквенная табличка означает, что я в девятом классе...

В классе шло вялотекущее сражение. Честно — сражение, я не преувеличиваю.

В одном углу двое очень похожих друг на друга рыжих парней азартно пытались свалить громилу едва ли не под два метра ростом, который с некоторой ленцой расшвыривал их в стороны. В другом углу девочка с деревянной палкой с энтузиазмом осыпала ударами какого-то блондинистого длинноволосого хлыща. Плюс ещё некоторое количество поединков разной степени тяжести и общая атмосфера стояния на ушах, голове и прочих частях тел. В принципе, довольно знакомая картина из разряда, что будет, если учитель выйдет из класса...

Однако как только в классе появилась готесса все моментально притихли и начали оперативно рассаживаться по своим местам.

Стоп. То есть вот эти вот полтора метра в прыжке с табуретки и есть местная учительница?! Что за бред!

Куда я вообще попал, что это за балаган... Может, я умер? Что ж за нелепая смерть-то тогда...

— Обалдели, что ли? — уже на пару тонов ниже ледяным тоном осведомилась готесса, небрежно похлопывая сложенным веером по ладони. — Я же вам, придуркам чётко сказала — кто устроит в школе драку, тот может сразу себе место на кладбище покупать. Или присматривать погребальную урну посимпатичнее. Омори — дубинку на стол. Найтроуд — вытри кровь. Санада-1, Санада-2 — по местам. Слэни...

Девушка окинула мрачным взглядом громилу, который был чуть ли не в два раза её выше.

— С-свет... Просто сядь, ты меня бесишь, когда торчишь, как Киотская телебашня.

В классе воцарился относительный порядок, а я всё ещё топтался на входе и несколько меланхолично размышлял, что удивляюсь явно слишком мало для всего происходящего.

— Итак... — мини-училка задумчиво взяла положенную на преподавательский стол короткую деревянную палку и покрутила её в руках. — Продолжим экзекуцию, дамы и господа хулиганы и отморозки. Амакава, чего ты там топчешься? Давай к доске.

— Учитель, — одна из девушек на задней парте дисциплинировано подняла руку.

— Да, Кудзаки?

— Ю... Амакава в порядке?

— А что ему сделается? — несколько даже удивилась готесса. — Сотрясаться в его голове всё равно нечему, а так хоть будет знать как пропускать удары. В следующей драке будет более внимателен.

Я честно ни хрена не понимал, но пытался не подавать виду. И поэтому просто пошёл к доске, взял кусок мела и выжидательно уставился на училку.

Если вокруг безумие — сходи с ума вместе со всеми и сойдёшь за своего.

4.

Как оказалось, алгебра была последним уроком на сегодня, после чего всех распустили по домам.

Знать бы ещё где я живу-то хоть... И как ещё выяснилось — алгебру я знаю довольно паршиво. Точнее, по собственным ощущениям я знаю её паршиво, но вот мини-училка явно оказалась удивлена моими познаниями, поскольку я умудрился решить пачку уравнений на хоть и слабенькую, но восьмёрку.

Двенадцатибальная система оценок вызвала какое-то непонятное неприятие... Почему-то мне казалось, что оценок должно быть всего пять. Или наоборот баллы можно было набирать хоть до сотни...

Почему я вообще поддался всему происходящему? А чёрт его знает. Появилось течение — вот пусть и несёт меня, пока не выведет куда-нибудь ещё. А то если начну действовать самостоятельно, то чувствую — наломаю дров. Если винтик в механизме вдруг осознает, что ничего не знает ни о себе, ни о происходящем, это может кончиться весьма плохо. А так, приглядываясь и обживаясь можно будет, так сказать, понять — в каком механизме этот болтик сейчас находится...

— Эй, уговор в силе?

На автомате собирая учебники и тетради в спортивную сумку, я даже как-то и не заметил, когда ко мне подошёл какой-то парень.

— Какой ещё уговор? — буркнул я, не отрываясь от своего занятия.

Нехитрые школьные принадлежности укладывались словно бы сами собой, руки действовали почти без всякого понуждения со стороны головного мозга. Эти действия явно были отшлифованы до автоматизма... Вот только не мной отшлифованы это точно.

— В смысле, уговор? — неприятно удивился парень.

— А ты что, смысловой до хрена? — неожиданно вспылил я, поворачиваясь к нем и сжимая кулак. — У меня башка сейчас вообще не соображает. Говори, чего надо и проваливай.

— Эй, эй! Не горячись только, старик! В девять, у Одинокой башни с "белыми" надо будет перетереть за того парня. Вуд сказал, что можешь даже ничего не говорить — просто постой, чтобы эти уроды знали, что ты в курсе.

— Ясно.

Да ни хрена мне не было ясно. Что за башня, какие ещё "лысые", какой парень, кто такой Вуд и в курсе чего я?

— Если паршиво не будет, приду, — я застегнул сумку, повесил её по плечу и слегка постучал двумя пальцами по макушке, вспоминая слова умученной седсестры. — У меня там шишка размером с "эдзо".

— Да вообще без вопросов, — в голосе парня послышалось уважение. — Мы же в курсе, как ты с теми двумя схватился...

— Вот-вот, — многозначительно произнёс я и махнул на прощание. — Бывай.

И я зашагал прочь.

Что мне стало известно за последние пару часов? Немного, если честно.

Судя по всему, нахожусь я где-то в Японии. Во всяком случае имена и топонимы соответствующие типа Комуто Херовато, Тояма Токанава, харакири, камикадзе... Правда, как минимум половина рож и прилагающихся к этим рожам ФИО абсолютно европейские. Англоязычные, кажется.

Надписи... Ну, тоже что-то латинизированное. Не иероглифы. Точнее сказать сложно, потому что при их прочтении у меня просто появляется их толкование. Как и в обычной жизни — вы не читаете каждую букву по отдельности, а воспринимаете всё слово целиком.

Далее.

Я — школьник лет пятнадцати-шестнадцати. Рассматривание себя в отражении оконного стекла выявило, что у меня короткие тёмные волосы, карие глаза и хмурая морда. Хотя вот уровень узкоглазости, на мой взгляд, был явно недостаточен...

Что ещё? Ещё, кажется, школа у нас не из благополучных. Типа заведения Святого Брутуса для трудновоспитуемых подростков, что бы это всплывшее у меня в голове словосочетание не означало.

То есть и парни, и девчонки вид имели явно хулиганский и раздолбайский. Соответственно, я тоже вид имел не самый интеллигентский — рост чуть выше среднего, худощавое телосложение, но довольно жилистый...

О, как я себя охарактеризовал-то. Хотя прямо сейчас в ориентировку объявляй...

Если верить календарю, то сейчас на дворе был сентябрь 2005 года. Конкретнее — одиннадцатое число, суббота, последний день учебной недели...

Что это давало мне в целом? Ни хрена, по большому счёту. Что сейчас, что сразу же после своего пробуждения, я знал до безобразия мало.

А теперь ещё и иная проблема возникла — надо было идти домой.

Но была проблема — я не знал, где я живу!

— Юто, ты куда собрался? — послышался позади меня женский голос, который я поначалу просто проигнорировал. — Юто!

Меня схватили за плечо, что повлекло за собой сразу два вывода:

Первое — Юто это составная часть моего имени-фамилии. Юто Амакава. К сожалению, было не особо ясно, что из этого имя, а что фамилия...

И вывод второй — я очень нервно и рефлекторно реагирую на попытки схватить меня сзади.

Рывок рукой, сброс захвата, разворот, правая рука сжата в кулак, летит вперёд...

Лишь только каким-то чудом остановил удар в считанных сантиметрах от носа той девушки, что тогда поинтересовалась обо мне у микро-училки...

Я моргнул и опустил кулак.

Возможно зря, потому что девушка тоже моргнула, а потом больно пнула меня по голени.

— Ты вообще, что ли охренел?! — рявкнула она. — Да что с тобой, Юто?!

А она ведь меня, кажется, знает и знает неплохо... Источник информации? Добыча!..

— Пинаться-то зачем? — прошипел я, потирая ногу и отступая на шаг назад.

— А кулаками чего размахался? — вполне резонно парировала девушка, багровея от ярости. — Что, так сильно башкой приложился?

— Ну... вообще-то да.

Из моей собеседницы будто бы в одно мгновение выпустили весь дух.

— Извини, — буркнула она. — Но ты тоже хорош!

Да вообще... Сам в шоке, как говорится.

Я что-то невнятно промычал в ответ.

— Ладно уж... — вздохнула девушка. — Пошли давай.

— Куда? — на автомате произнёс я.

— Домой, естественно. Или ты куда-то собрался после школы? Если да, то фиг тебе! Тебе нужно обязательно отдохнуть.

Домой... Шестерёнки в моей голове со скрипом провернулись. Воображаемые электроны забегали по не менее воображаемым микросхемам.

Мы живём вместе? Или по соседству? Или просто я или она провожаем друг друга после школы?

Тогда кто мне эта девчонка? Подруга, сестра, иная родственница... гм, девушка?

— Ладно уж, — проворчал я и зашагал следом за ней.

Попутно рассматривая её в надежде — не мелькнёт ли узнавание? По идее, кого-то или что-то хорошее знакомое вспомнить будет легче, а следом можно будет и остальные воспоминания вытянуть... Ну, видно же, что я не на ровном месте в этом мире возник. У меня тут есть имя, прошлое, знакомые... Место в классе, в конце концов. Так что главное — вспомнить свою жизнь и...

И что? Что дальше-то? Вряд ли я вспомню что-то суперважное. Скорее уж, что я обычный японский школьник (показалось, или от этого словосочетания повеяло чем-то унылым донельзя?..), у меня обычная школьная жизнь... Ну, разве что учусь я неважно, много времени околачиваюсь на улице, хулиганю помаленьку и всё в таком духе. А дальше... А дальше, как у всех подростков — более-менее унылая взрослая жизнь.

Интересно, стоит ли вообще вспоминает такую скукотищу? Лучше уж считать себя каким-нибудь пришельцем из параллельной реальности, эспером, путешественником во времени или жертвой правительственных экспериментов... Хоть что-то интересное. Хоть что-то необычное в жизни обычного школьника.

Так. Я ж вообще-то не об этом начинал думать!

Итак, девочка.

Лет пятнадцати-шестнадцати, невысокая, худая с короткими русыми волосами, стянутыми в два коротких хвостика, перевязанных ленточками. Пожалуй, даже чересчур худая... Думаю, не будет совсем уж шовинистическим свинством подумать, что сисек у неё нет. Да, не в них счастье, но это ведь тоже показатель! Своеобразный, правда...

Школьная форма... Ну, наверное, ничего обычного. Белая блузка, красный галстук и тёмно-синяя юбка в складку. Кажется, такая называется плиссированной? Ну да, не гофрированной же...

Вроде бы самая обычная школьница, так? Так, да не совсем.

Ну, во-первых, юбка была явно короче положенной длины. Во-вторых, на ногах красовались не туфли или кроссовки, а высокие шнурованные ботинки бежевого цвета. Отчего-то я знал, что в таких удобно где-нибудь лазать и очень больно пинаться...

У меня, кстати, что на ногах-то? Тоже ботинки? А, нет, самого обычного вида чёрно-белые кроссовки.

Учитывая, что наше учебное заведение явно не было обителью благопримерных детишек, можно было смело утверждать, что эта моя подруга тоже не будет сомневаться и при случае врежет как надо...

Знать бы ещё, как её зовут... Попробовать наладить хоть какой-то контакт? Хоть что-то вытянуть о себе? Три, два, раз — поехали!..

— Эмм... Слушай... — подал я голос.

— Да?

— Ты только не удивляйся... Но я тебя вот что спрошу. Меня зовут Юто Амакава?

— Очень смешно, — фыркнула девушка. — Нет, тебя зовут коммодор Ода Бейли. Конечно, тебя зовут Юто Амакава! По крайней мере те десять лет, что я тебя знаю — звали. Ты что, головой стук... Аргх...

— Ну, собственно в этом всё и дело, — проникновенно начал я. — Кажется, у меня амнезия...

Девушка резко остановилась, внимательно посмотрела на меня и вкрадчиво произнесла:

— А в лоб?

— Думаешь потушить огонь огнём? — парировал я. — Слушай, кроме шуток... Всё вокруг как в тумане. Я не путаюсь в ногах, когда иду, но даже не помню как зовут ту мелкую пигалицу, которая типа наша училка...

— Очень смешно.

— А ты подумай — стал бы я так тупо шутить?

— Да, — без колебаний ответила девушка. — Ты у нас вообще умом и сообразительностью никогда не отличался.

Зараза.

— Хотя... — продолжила она тем временем... — Для тебя это действительно как-то слишком... Я не была уверена, что ты и слово-то такое вообще знаешь — амнезия...

— Ретроградная, — добавил я. — Затронута долговременная память. Я запоминаю всё, что вижу и слышу после пробуждения, так что это, скорее всего, не атероградная амнезия...

Девушка подозрительно потыкала меня пальцем в щёку.

— Что ты сделал с Юто, инопланетянин? Ты съел его мозг? Нет, это было невозможно в принципе... ТАК, СТОП! То есть... Подожди-ка!..

Я терпеливо ждал, пока девушка осознает всю глубину той жопы, в которой я оказался. ну и она теперь, заодно.

— Как меня зовут? — спросила она.

— Не знаю... Нет, стой. Училка назвала тебя, кажется, Канзаки?

— Кудзаки. Кудзаки Ринко.

— Что из этого имя? — простодушно поинтересовался я.

— Ты издеваешься?

— Нет.

— Ррр! — девушка начала ходить взад-вперёд. — Так. Так-так-так... Тебе надо в больницу!

— Отпадает, — возразил я. — Чем они мне помогут? И я не хочу просидеть в больнице несколько лет.

— Но ведь нельзя же оставить всё, как есть!

— Почему это? Может, память ещё вернётся?

— И каким способом же?

— Ну... — я ненадолго задумался. — Надо пройтись по знакомым местам... Повстречаться со знакомыми людьми, поговорить...

— Ну, и с кем это ты собрался встречаться, а? — девушка неожиданно нахмурилась и упёрла руки в боки. — Может, с Сарой? Или с Юми? Или...

— Кто все эти люди? — невинным тоном поинтересовался я, хотя, в принципе, и знал ответ.

Ринко молча подвигала челюстью и покраснела.

Хмм... Меня терзают смутные сомнения...

— Так, мы идём домой, — решительно заявила девушка, схватила меня за руку и потащила вперёд.

— К тебе домой? Ко мне домой? — уточнил я, а затем добавил. — Или... к нам домой?

— Ешё одно слово, Амакава, и тебе будет очень непросто, — буквально прорычала Ринко.

— Почему?

— Потому что непросто собирать выбитые зубы сломанными руками.

Я рассмеялся.

— Кстати, ты мне кто? Сестра? Друг? Ну, то есть подруга... Или "подруга"? Ну, то есть девушка...

— Мы друзья! — рявкнула Ринко. — Хотя скорее я твоя нянька! Если бы не я, то бы уже раз сто загнулся от своих ран и раз двести сдох от голода!

— Круто, — вполне искренне восхитился я. — А что за раны?

— Об этом меня спрашивает самый известный хулиган района... — фыркнула девушка.

5.

— Хоромы, конечно, не царские... — протянул я, оглядывая довольно обшарпанного вида пятиэтажку.

— Чего? — спросила Ринко.

— Мысли вслух... Говорю — непрезентабельное жилище у меня, однако...

— Непре... Юто, ты меня пугаешь. Ты потерял память, но научился выговаривать слова сложнее "слышь" и "ваще".

— Это плохо?

— Это? Это шокирующе. А квартира у тебя самая обычная — социальное жильё... Ещё скажи спасибо нашей прекрасной стране, что тебя в приют не сдали.

— Я сирота? — спокойно спросил я, хотя, признаться, и слегка кольнуло сожаление...

— Твои родители погибли в автокатастрофе десять лет назад.

— И я десять лет живу самостоятельно? Крайне сомнительно.

— Раньше ты жил у нас дома, — произнесла девушка. — Но отцу надоели твои выходки и...

— Ясно, — поморщился я.

Неприятное чувство, когда узнаёшь, что ты та ещё скотина. Как будто в грязь вступил или ещё во что похуже...

По дороге рядом проносился поток машин, по тротуарам шли прохожие, светило солнце...

С днём рождения, Юто Амакава. Теперь у тебя новая жизнь.

— Ринко... — негромко произнёс я. — Скажи, какой я? Только честно.

— Урод ты, Юто. Козёл, дегенерат и сволочь.

Блин, ну не настолько же честно...

— Всё так плохо? — вздохнул я.

— Да, — резковато ответила девушка. — Знаешь, сколько у тебя приводов в полицию? Сплошные драки. Сколько ты уже в молодёжных бандах — три года, четыре? Учёбу почти забросил... "Ишияма" — это уже край, вылетишь отсюда — больше уже никуда не попадёшь. И это не говоря уже о том, что ты просто грубый и тупой хам.

С одной стороны это она сейчас обо мне говорит... С другой стороны, для меня сейчас всё одно о ком она говорит — обо мне или о ком-то ещё. Но ощущения всё равно малоприятные.

Тот же вопрос, что и раньше — стоит ли мне вспоминать такую жизнь?

Хотя... Есть в рассуждениях Ринко кое-какое слабое звено.

— Один момент, — заметил я. — Если "Ишияма" — это название школы, то ты ведь тоже в ней. И тоже не слишком походишь на пай-девочку.

— Чтоооо? — моментально вскинулась Кадзаки. — Это ты МНЕ? Ну, знаешь!.. Каким ты был дерьмом, таким и остался — никакая амнезия тебя в этом не исправит!

— Я тебя обидел? Извини, — легко произнёс я. — Просто мне надо во многом разобраться... Кстати, где ты живёшь?

— Недалеко, ярдах в ста отсюда, — после непродолжительного молчания, пробурчала Ринко. — И да, я...

— Забей. Лучше расскажи мне ещё что-нибудь. Говоришь, я в какой-то банде?

— Не говорила я такого — это ты уже себе что-то придумал... Ну, то есть раньше ты был в "чёрных драконах", сейчас — сам по себе.

Сам по себе. Точно. Может, моя амнезия — это и лучшему? Есть шанс начать новую жизнь, стать новым человеком...

— Ещё одно уточнение — мы ведь в Японии? Это планета Земля, Солнечная система, галактика Млечный Путь?

— Амакава, ты рехнулся? Конечно, ты в Японии! Где ты ещё можешь быть!

— Странно... — я огляделся по сторонам. — У меня такое ощущение, что для Японии тут как-то бедновато... Неблагополучная окраина или какой-то задрипаный захолустный город?

— Бедновато ему... — проворчала Ринко. — Может, это из раннего детства у тебя сейчас впечатления вспоминаются? Тогда — да, получше жили... Зато лет пять назад совсем жопа была. Сейчас-то ещё нормально...

Я задумчиво почесал затылок. Почесал лоб. Почесал нос, и понял, что такими темпами непочёсанных мест на теле не останется, и мне станет совсем тоскливо.

— Ладно... Что, пошли ко мне?

— Зачем к тебе? — порозовела Ринко. — Ужин я к тебе вечером занесу... А если ты, то я... И вообще!..

— Не знаю о чём ты, — честно сказал я. — Но ты должна мне показать, где находится моя квартира.

— Гмм... Ну, это и просто объяснить можно...

— Лучше покажи. Может, у меня вдобавок ко всему ещё и топографический кретинизм в наличии...

— Ч-чего?

— Ну, в трёх соснах заблудиться могу, — объяснил я и понял, что ни хрена толком ведь и не объяснил. — То есть могу заплутать на раз-два. Так понятнее?

— Вполне, — наградила меня подозрительным взглядом Ринко. — Вот только я пока не понимаю...

— Что именно?

— Должна ли я радоваться, что ты стал... таким. Или всё-таки должна опасаться?

— Кто знает, — улыбнулся я. — Кто знает...

6.

Квартира у меня был так себе, если честно. А если совсем честно... Нет, лучше не буду о грустном.

Крохотная кухня, которую очень хотелось наградить странным эпитетом "хрущёвская". Комната большая, комната маленькая, санузел и кладовка.

Обстановка была спартанской — минимум мебели, к тому же ещё и очень дешёвой и старой, минимум всего остального. Продавленный диван, небольшой старый телевизор в углу под потолком, боксёрская груша, турник и не слишком понятного вида тренажёр — это содержимое большой комнаты. В маленькой же обнаружился небольшой письменный стол с лампой, кровать и шкаф для одежды.

Вот и всё об этом жилище.

— Негусто... — протянул я, мельком скользнув взглядом по плакату какой-то хоккейной команды. — Из развлечений — спорт, телек и сон. Неудивительно, что я шатаюсь по улице...

— Учился бы лучше, — наставительно произнесла Ринко.

— Возможно, — не стал спорить я. — А зачем?

— То есть?

— Зачем учиться?

— Дурак, что ли? Чтобы школу нормально закончить.

— Ну, закончу я нормально школу. А дальше что?

— Дальше — работа.

— Так себе перспектива — целыми днями сидеть в офисе и бухать с начальством на корпоративах... — невесело заметил я.

Не сказал бы, что такая перспектива вызывала у меня стойкое неприятие... Но в то же время это было явно не то, о чём можно мечтать в пятнадцать лет.

— Так себе отговорка, — хмыкнула девушка. — Ну, так что будешь сейчас делать?

— Не знаю, — я подошёл к груше и на пору пару раз ударил её кулаком. — Наверное, отдохну, посплю и попробую что-нибудь вспомнить...

— Ааа... — протянула Ринко. — Мне остаться? Ну, в смысле, вдруг тебе станет хуже или там...

— Да нет, не беспокойся, — отмахнулся я. — Думаю, что скоро приду в норму. А ты иди, не хочу тебя задерживать.

— Выгоняешь? — нехорошо сощурилась девушка.

— Нет. Просто думаю, что и так доставил тебе хлопот, — спокойно ответил я. — Сегодня последний день учебной недели, так что, думаю, у тебя явно были какие-то планы... Уж всяко получше, чем ходить домой к контуженному балбесу... Что такое? Я что-то не то сказал?

— Что-то? — пробормотала Ринко. — Да, если честно, то ты всё не так говоришь... Ты никогда не был настолько... нормальным.

— Tempora mutantur et nos mutantur in illis, — хмыкнул я.

— Ч-чего?

— Что?.. А, ну это на латыни — "времена меняются, и мы меняемся вместе с ними".

— Прежний Юто такого точно не знал, — медленно произнесла девушка.

— А, может, знал? — не согласился я. — Хранилось где-нибудь в уголке памяти... А вот теперь всё внутри моей головы перемешалось, вот и выплывает всякое-разное.

Я снял форменную куртку и бросил я на диван. Расстегнул рубашку, швырнул её следом, оставшись в одной чёрно-красной футболке. Подобрал валяющиеся на полу лёгкие перчатки, нацепил их и начал размеренно колотить по груше.

Странно, но почему-то эти действия казались мне абсолютно нормальными. Наверное, раз я часто дерусь, то и в форме себя держу. Ну, что ж... Тоже занятие. Уж явно полезнее для здоровья, чем сидение за компьютером в Интернете...

— Ну... Я тогда, наверное, пойду? — после возникшего молчания произнесла Кудзаки.

— Да, конечно, иди, Ринко, — я прекратил колотить грушу и повис на ней, обхватив обеими руками. — Извини, что побеспокоил тебя. С меня причитается!

— Но если что — сразу же звони, — решительно тряхнула головой девушка. — Понял? Я тебе тоже буду время от времени звонить, а то ещё потеряешь сознание...

— У меня есть телефон?

— Ну, если ты его опять не посеял или не расколотил, то да, есть, — саркастическим тоном произнесла девушка. — Сейчас я тебе позвоню.

Однообразное пиликание донеслось из меньшей комнаты. После коротких поисков был обнаружен и сам мобильный — грубоватый пластиковый прямоугольник с надписью "моторолла" и с крохотным чёрно-зелёным экраном.

— Да уж, это уж явно не "самсунг гэлэкси С3"... — пробормотал я себе под нос, а затем крикнул уже громче. — Нашёл! Если что — обязательно буду звонить!

— Только обязательно, понял? — сурово произнесла Ринко, пока в прихожей натягивала свои ботинки. Всё-таки хоть такая обувь и смотрится круто и пафосно, но надевать её — та ещё морока... — Если только что-то... Так ты сразу же и немедля.

— Непременно, — клятвенно пообещал я. — И... спасибо ещё раз.

— Не за что, — девушка порозовела, отвернулась и вышла за порог. — До понедельника.

— Ага, пока.

Ну, что, хата, моя верная, хата моя скверная? Вот и остались мы с тобой одни, правильно?

7.

Обстоятельный шмон квартиры принёс крайне мало результатов...

Ни хрена он не принёс, по большому счёту.

Ну, нашёл документы всякие — на квартиру там всякое, медицинская страховка, счёт в банке, удостоверение личности...

Удостоверение личности. А вот это, в принципе, было любопытно.

Как говорится, если фотоальбом маленький и тоненький, а фотография одна и страшненькая, то это паспорт.

Здесь был именно тот случай.

Тоненькая тёмно-зелёная книжечка с золотистым гербом, всякими-разными надписями и моей унылой физиономией. Согласно этому документу я родился 30 сентября 1989 года. Путём нехитрых вычислений стало ясно что через пару недель мне исполнится шестнадцать лет... Наверное, мне стоило этому радоваться? А, может, и не стоило — чёрт его знает...

Смущало меня только одно — то, что я являлся гражданином Японской народной республики.

Почему-то меня царапало именно это словосочетание... То есть просто Япония — всё нормально, а вот если Японская республика — так сразу острая идиосинкразия...

Ладно, поехали дальше.

Ещё у меня обнаружилась заначка денежных знаков страны проживания. Разноцветные бумажки с какими-то пафосно выглядящими самураями и некоторое количество монет в комоде. Звалось это счастье японскими фунтами, наличествовало в количестве пятидесяти восьми единиц и имело неясную покупательскую ценность.

Больше всего огорчил холодильник — еды там было до безобразного мало. Причём, в основном какие-то полуфабрикаты.

Печаль, тоска, огорчение...

Книг у меня дома кроме учебников не было, фильмотека ограничивалась стопкой дисков со всяким дремучим старьём типа фильмов с Брюсом Ли, "Великолепной семёркой" Акиры Куросавы и "Королевской битвой".

Ещё была музыка. Почему-то "Radiohead". Я прусь с заунывного английского инди-рока? Хмм... Возможно, для японского хулиганья это и нормально.

Что ещё? А всё, в принципе.

Вообще, если у меня не исчезнут основные социальные навыки и школьные знания никто даже особо не заметит, что с памятью моей что-то стало...

На этой условно-позитивной ноте я плюнул на всё и пошёл мутузить грушу.

После примерно часа отработки ударов, отжиманий и подтягиваний я чувствовал себя уставшим, но по большому счёту довольным и спокойным.

Нашлось и применение тому непонятному тренажёру, представляющему собой деревянный столб с торчащими в разные стороны деревяшками, обмотанными материей. Это, оказывается, для отработки ударов.

Собственные боевые навыки меня, честно говоря, порадовали. На что-то полуспортивное типа тхэквондо или каратэ похоже это было мало — скорее уж что-то более жёсткое... В названиях направлений уличного рукопашного боя я, честно говоря, никогда силён не был... Наверное.

После тренировок потопал в душ... А на полпути внутренний голос посоветовал мне заглянуть в кладовку. И, похоже, это был тот самый внутренний голос, что часто подсказывает свернуть куда-нибудь налево или в пивную... То есть куда идти здорово, но не совсем.

Открыл дверь, включил свет, огляделся по сторонам...

Барахло. Много барахла. Большая его часть носит невыраженный характер и ёмко описывает термином — всякая хрень.

Моё внимание привлёк старомодный деревянный чемодан с габаритами настоящего сундука с окованными металлом уголками. Интересно, что же я в нём храню?..

Открыв его, я невольно присвистнул.

Ну, в принципе, ожидаемо... Я ж ведь, кажется, состоят в уличной банде?

В одной куче лежала пара кастетов, несколько дубинок — телескопических и деревянных, велосипедные цепи, пара дешёвых складных ножей, молоток и даже небольшой туристический топорик.

Хмм... Ну, видимо, что отличало меня раньше, так это... предусмотрительность.

Арсенал, ё-моё. Резерв верховного командования 1-го ополчения. А носимого ядерного заряда у меня там случайно нет? Случайно — нет... Какая жаль...

Ладно, будем надеяться, что этими... милыми и нужными предметами мне воспользоваться не придётся. Очень будем надеяться.

А вообще будем считать с такими пережитками молодости покончено. Нет, хватит мне уже уличной преступности. Уж на что путь офисного самурая-клерка меня не привлекает, но карьера мафиози мне вообще не нравится.

Надо будет узнать, что мне нравится. Может, я круто пою или, к примеру, здорово рисую... Или всё, что я могу — это махать кулаками?

Нет, надо себе какое-то занятие найти, которое бы способствовало бы восстановлению памяти... Как нагрузить столь любимые мсье Пуаро серые клеточки головного мозга? Можно читать, а можно и за математику засесть, а то что-то порядком подзабыл я все эти производные, интегралы и прочие графики функций...

Ничего, прорвёмся.

Будь, что будет и свершится, что суждено.

8.

Склероз — замечательная в своём роде болезнь. Ничего не болит, но постоянно какие-то новости.

После тренировок и душа я проголодался. Но беспокоить Ринко не решился — что я сам, что ли, из такого затруднения не выкручусь? Поэтому быстро оделся, сгрёб в карманы десяток купюр и горсть монет, после чего пошёл на разведку местности.

Действовал испытанным (невесть где и когда) методом — ходил квадратами. То есть по одной стороне улицы, сначала обогнув собственный квартал, а после постепенно расширяя зону исследования.

На себя я наговаривал явно зря — топографического кретинизма у меня вроде не было. Совсем даже наоборот — в городе я ориентировался довольно неплохо, запоминая нехитрые ориентиры.

Интересно, что за город-то? Как называется, где находится и всё такое... Ну, сентябрь-месяц — довольно тепло, я бы даже сказал — очень тепло, так что широта не особо высокая. Что я помню о географии Японии? Четыре больших, почти семь тысяч маленьких и четыре безуспешно оспариваемые у России острова. На севере зимой бывают многометровые сугробы, а юг — настоящие субтропики.

Предположу, что я как и истина нахожусь где-то посередине... Что мне это дало? Ровным счётом ни хрена. Зато мозг хоть немного загрузился. Его же ведь тоже тренировать нужно, верно? Можно накачать мышцы, можно накачать сердце, потому как она тоже мышца... А можно и мозги прокачать, хотя они как раз ни разу не мышца.

Подобное логическое умозаключение меня несколько обескуражило. Точнее, не меня, а... Ну, сложно даже как-то описать. Вот как будто бы ты разом и любишь кошек, и не любишь кошек. Одна половина говорит тебе умиляться и сюсюкать, а другая — запулить комок шерсти на геосинхронную орбиту.

Противоречие, однако...

Прогулка по городу, честно говоря, много радости не вызывала. Я не бывал ни в Париже, ни в Венеции, ни в Кёльне... Ну, наверное не бывал. Ох уж этот мне зыбкий лёд предположений!..

Но город был прямо скажем не ахти какой красивый. Архитектура, безусловно, была европейская, но этим в наше время никого не удивить. А чья именно была эта архитектура... Сложно сказать. Единственное, что можно было сказать довольно точно — седой древности в этом городе не чувствовалось. Не тянулись здесь узкие улочки средневековых европейских городов, не высились помпезные руины времён Рима и не карабкались в небо ступени восточных пагод.

Город как город. В эру глобализма если ты не знаешь точно, где именно находишься, то так просто и не определишь. По лицам прохожих? Лица, как лица. Всех оттенков и форм — обычная мешанина человеческих народов. Арабы и китайцы в Лондоне, европейцы в Шанхае? Да кого этим сейчас удивишь...

Время от времени попадались знакомые. Парни моего возраста, в основном. Кто-то дружелюбно кивал и тянул руку для приветствия, кто-то злобно зыркал и отходил прочь, а кто-то смотрел с откровенной опаской и страхом.

Интересная у меня тут репутация... Как я её только завоевал-то? И как удержать в будущем? Это ведь было бы весьма неплохо — никто ко мне не лезет, можно жить спокойно... Не жизнь, а лафа.

Но рай очень быстро превращается в ад, когда ангелы на вратах перестают его защищать.

Фраза была пафосной, но красивой, поэтому я ей усмехнулся, поправляя тяжёлый металлический браслет часов на левом запястье. Ничего противозаконного, верно? Просто тяжёлые металлические часы с тяжёлым металлическим браслетом... Неплохая замена кастета в драки.

Насколько я помнил законодательство, его постоянно лихорадило по поводу гражданского оружия. Пистолеты пока что были разрешены, а вот автомат легально приобрести было уже практически нереально, после нескольких расстрелов пятилетней давности... Правда, если "бобби" нашли бы у меня в кармане ствол, то я бы без лишних разбирательств отправился в "страну чудес". Подростки с огнестрельным оружием сейчас вызывали однозначные ассоциации только с Алеф, члены которой совсем недавно устроили бойню в одной из школ Токио...

Я даже с шага сбился.

Любопытно... А вот и некоторые воспоминания пожаловали обратно домой. Здравствуйте, гости дорогие! Только чего ж вы такие бесполезные? Мне бы сейчас вспомнить, где находится продуктовый магазин с оптимальным сочетанием цена товара/качество товара, а о радикальных религиозных сектах и обороту гражданского оружия я бы позже вспомнил...

— Юто? Привет! Что-то ты к нам зачастил.

Как оказалось ноги занесли меня в небольшой супермаркет. А поприветствовал меня дружелюбно улыбающийся русоволосый парень моего возраста в униформе продавца-консультанта. Кажется, я его уже видел... Не в моём ли классе, случайно?

— Привет. Да вот прогуливался и решил заглянуть по дороге... А ты всё работаешь?

— Приходится, — с улыбкой развёл руками парень. — Ладно, я пойду — надо ещё товар расставить.

— Ага... — неопределённо промычал я, оглядываясь по сторонам.

А я ведь даже не знаю, как его зовут...

Зато я получил возможность прикинуть собственную покупательскую способность. Походил по магазину, посмотрел на цены... Загрустил. И весьма. Полсотни фунтов — это на месяц жизни от силы. И то, если питаться крупами да полуфабрикатами. Сдаётся мне, что Ринко заглядывает ко мне с ужинами совсем не из-за того, что ей так нравится для меня готовить, или что я абсолютный ноль в готовке...

Нда, на таких харчах особо не раздобреешь...

В итоге купил пару дешёвых шоколадных батончиков и пошёл гулять дальше, грызя их на ходу. Знаю, что вредно, но, кажется, я к этому уже привык.

Время уже было близко к семи, так что я скуки ради решил поискать ту самую Одинокую башню. Не то чтобы я хотел идти на какую-то там разборку, но просто было интересно.

Как оказалось, найти сей объект японского зодчества особо труда не составило. Недостроенную высотку было прекрасно видно за несколько кварталов — она возвышалась над окрестными домами, как выпускник среди второклашек.

Так что я двинулся прямиком к стройке...

И неожиданно заметил на другой стороне улицы ту самую школьную медсестру. Как её там — Рейна, кажется?..

Впрочем, заметил и заметил — подумаешь экая важ...

Нас разделяло полсотни метров, меня она не видела, но я её — отчётливо. И тот момент, когда её волосы — и так довольно тусклые, стали почти седыми. А лицо... лицо на пару секунд стало лицом мёртвой старухи — всё это я застал отчётливо

Я моргнул и протёр глаза — лицо медсестры стало снова обычным миловидным лицом сильно усталой девушки лет двадцати пяти.

Тьфу ты, померещится же такое...

9.

На границах стройки уже успели вырасти довольно густые и колючие кусты какой-то хрени, так что вход мне пришлось ещё поискать. Конечно, можно было бы попробовать перелезть и через стену из проржавевшей сетки-рабицы, но уж больно она высокая была. Так что лучше всего найти нормальный вход или приличную дыру в ограждении... Зачем я это искал? Не знаю. Меня просто что-то вело вперёд, заставляя кружить и высматривать всё вокруг, подобно коршуну...

И когда приблизившись к обнаруженному входу на стройку я услышал чьи-то голоса и шаги, то сработал исключительно на рефлексах. Подпрыгнул, оттолкнулся ногой от торчащей из земли вертикальной бетонной плиты, швырнул своё тело вверх — в сторону ближайшего дерева. Подтянулся и залёг на ветке, скрывшись в листве.

Чем был вызван мой столь экстраординарный поступок? Исключительно услышанными словами:

— Мы договаривались, что будем без оружия. Вуд своё слово сдержит.

— Мы тоже, — тихо рассмеялся кто-то. — Оружия у нас с собой не будет. А то, что мы припрятали здесь... Ну, мало ли что валяется на старых стройках, верно?

— Верно, босс.

— Ну, ещё бы... Вуд в последнее время чересчур много на себя берёт. Полежит пару месяцев в больнице со сломанными ногами — одумается. А заодно и на власть в Ишияме больше претендовать не будет...

Из входа показалась компания из полудюжины парней, во главе которой шёл высокий белобрысый хлыщ с длинными волосами в белой рубашке и с толстой золотой цепью на шее.

Мда. Тайны мадридского двора. Заговор миланского герцога Борджиа против Папы Римского. Так вот вы какие — разборки молодёжных банд в Японии?

На дереве лежать было неудобно, так что я спрыгнул вниз. Отряхнулся от коры и веточек, почесал затылок...

А что мне, собственно, с этой информацией делать-то? Можно плюнуть и пойти домой смотреть фильмы Куросавы, читать учебники по биологии и математике, и тузить грушу, в ожидании Ринко.

Пофигистический вариант был наиболее разумным решением в данной ситуации.

Однако другая часть меня подсказывала, что нужно немедленно рассказать тому самому Вуду о готовящейся подставе. Наверное, я с ним в хороших отношениях, раз по плану должен был выступить в качестве его союзника на переговорах...

Но поступил я всё-таки иначе — двинулся на стройку, внимательно высматривая в пыли свежие следы.

Спустя полчаса я нашёл все три тайника с оружием, благо спрятаны они были не особо искусно. Трубы, палки, арматура... Стандартное вооружение уличных банд. Не слишком круто, но против голых кулаков — весьма и весьма...

Все тайники были сосредоточены вокруг довольно-таки широкой утоптанной площадки прямо перед несостоявшимся фасадом несостоявшейся высотки. Думаю, не будет сильно опрометчиво предположить, что "стрелку" решено было забить именно здесь.

Большую часть найденного я покидал в найденный канализационный коллектор — мусору место в мусорке! А часть завернул завернул в найденный поблизости драный мешок и поволок за собой внутрь здания.

Поднялся на второй этаж, прошёл пустыми помещениями к окнам, что находились над широким козырьком, выбросил мешок на него и спрыгнул следом.

Зачем я всё это делал? Во славу Сатаны, конечно!

Шутка. Ну, просто захотелось... Захотелось, чтобы в будущей скучной взрослой жизни можно было вспомнить что-то лихое. Консерватизм зрелости должен быть основан на юношеском максимализме и радикализме... Мне кажется.

А ещё мне казалось, что я должен поступить именно так.

Я отошёл к стене, согнал пыль с бетона и присел, привалившись и спиной и прикрывая глаза. Очертил указательным пальцем правой руки вокруг себя дугу, а затем резко ткнул вперёд растопыренными пальцами — не знаю откуда это пришло, но, кажется, я так всегда делал перед сном...

10.

— Лучше всего — отрубить голову, — будничным тоном произнесла старушка самого благопристойного вида с затянутыми в тугой комок седыми волосами, скреплёнными длинной тонкой булавкой. — Сердце может быть не одно или не в привычном месте, а без головы долго не живут.

— А обязательно рубить голову? — спросила девочка с длинными пепельно-серыми волосами.

— Если хочешь жить, то да, — рассмеялась старушка.

— А что, аякаси все злые? — спросил я.

— Практически. Добрых или хотя бы таких, кто просто не хотел бы убить кэири — мало. Стоит им узнать, кто мы — на нас сразу же начинается охота. И заканчивается она обычно либо когда убивают кэири, либо когда кэири убивает всех своих преследователей.

— Но я-то не кэири, — резонно возразила девочка. — Мне тоже нужно рубить головы?

— Ты маг — у тебя врагов меньше, но не намного, — усмехнулась старушка. — Разве что ты можешь себе не рубить врагов, а сжигать — огонь в основном тоже неплохо действует на нечисть.

— А если убить всех аякаси? — спросил я. — Если на нас будет некому охотиться, можно будет не рубить головы?

— Хм, интересная мысль... Тебе не нравится рубить головы?

— Не нравится. Я видел, как мама это делала с курицами.

— Ну, а потом мы этих куриц ели. Хороший пример, кстати.

— Аякаси ещё и есть придётся? — спросил я. — А вдруг они невкусные?

— Только кровь. Совсем немного крови будет достаточно для...

11.

— Для чего? — сонно пробормотал я, открывая глаза.

Бросил взгляд на циферблат — задремал на полчасика. На часах уже девять часов — встреча уже, по идее, должна была...

— Он моему брату башку проломил! Если не вы его, то я его сам!..

О. А вот и она — милая дружеская беседа.

Выпрямился, немного размял затекшее после дрёмы тело, осторожно подошёл к козырька, старясь особо не высовываться.

Две группы парней — по десятку в каждой навскидку. Довольно крепкие, жилистые — в драках явно не новички. Оружия на виду нет — это ж вроде как переговоры...

А вот, собственно, и переговаривающиеся — долговязый парень с коротким ёжиком русых волос и тот самый блондин с длинными патлами.

Так. Теперь ясно, кто свой, а кто чужой.

Разговор ведут довольно нервный, на повышенных тонах... И половину слов я что-то не очень и понимаю — сплошной жаргон какой-то... А, нет, стоп.

Я прислушался.

— ...Он вступился за его devchonko, которую твой брат оскорбил. За своих drugi же надо вступаться, verno?

— Химераги, она — devchonko, а не drug — тут rasklad иной.

Я обалдело икнул.

Официально-деловым языком переговоров японских уличных банд был совершенно дикий сленг, состоящий из японских, английских и русских слов. Обалдеть!

Откуда-то всплыло и название этого сленга — надсат. Пожалуй, даже nadsat. Кажется, в своей основе оно имело какое-то русское слово...

С другой стороны, благодаря этому худо-бедно смысл разговора я улавливал. А то начали бы сыпать вроде как понятными словами, но с непонятным смыслом...

В целом расклад, оказался довольно обыденным и неинтересным. Младший брат этого долговязого — Вуда, вроде как, дал в репу одному из банды "белых". Белые они, кстати, были, наверное, не потому что европейцы, а потому что в белых рубашках. Пижоны.

И вот полчаса они уже эти разговоры разговаривают, определяя кто всё-таки виноват — брат Вуда который какую-то девку как-то обозвал или "белый", который из-за этого в драку полез.

Тоска просто какая-то... Полчаса сплошных разговоров. Полчаса чесания языками! Оперирование логическими аргументами, фехтование доводами... Когда уже мордобой-то начнётся, а? Как-то не так я себе разборки представлял...

Впрочем, стоило только мне об этом, как события начали развиваться.

Слово за слово, хреном по столу, и вот уже лидеры-переговорщики отошли к своим, а остальные чётко сомкнули ряды. Несколько человек от "белых" тут же ломанулись к сделанным пару часов назад тайникам... И разумеется ничего не нашли.

Какая неожиданность, а?

— Не это ли ищите? — поинтересовался я, выпрямляясь во весь рост и спихивая с края козырька дубинки и арматурины.

Начавшееся было в рядах противостоящих группировок угрожающее бурчание моментально стихло с моим появлением. Довольно эффектным, хм... Мне мы сейчас ещё плащ... с кровавым подбоем, допустим. И какую-нибудь мутную, но внушительную речь. так, для образа. Ну, а почему бы и нет?

— Тьма, пришедшая со моря, накрыла ненавидимый прокуратором город, — со скорбной и задумчивой рожей выдал я, глядя куда-то в даль. — Пропал Ершалаим — великий город, как будто и не существовал на свете.

— Амакава? — осторожно произнёс Вуд, косясь то на меня, то на выглядывающего из-за спин своих миньонов белобрысого. — Это ты?

— Решил я тут перед сном прогуляться и дай, думаю, загляну к Одинокой башне... — безмятежно произнёс я. — Смотрю, мусор везде — трубы, арматура валяются... Вот и решил немного прибраться. А оно, оказывается, чьё-то было.

Белобрысый смотрел на меня со злобой, Вуд смотрел на меня, как на психа — как будто я заявил, что являюсь тёмным владыкой ситхов. Но в то же время он смотрел и благожелательно — как будто вместе с этим, тёмный владыка ситхов пообещал ему уничтожить всех врагов и титул наместника восточного полушария.

— Что он тут делает, Вуд? — буквально выплюнул Химераги. — Не было уговора вмешивать нейтралов.

Я — нейтрал? Неоднозначная информация. Хорошо быть нейтральной Швейцарией, но плохо быть нейтральной Швецией, которой всех надо бояться...

— А я и не вмешиваюсь, — я присел на край козырька и беззаботно поболтал ногами. — Гуляю себе, никого не трогаю... Порядок на местности навожу.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно. И, собственно, я этого и добивался.

— Ты что-то сегодня сам не свой, Амакава, — слегка прищурился белобрысый.

— Он с двумя "чистыми" схлестнулся, — подал кто-то из миньонов Вуда. — По башке ему нехило дали, сегодня в школе даже в обморок даже хлопнулся.

— Спасибо за заботу, Химераги, — ухмыльнулся я. — Я в порядке.

— Всегда пожалуйста, Амакава, — белобрысый недовольно поморщился. — Ладно, разговаривать больше не о чём...

— А вот я так не думаю, — быстро произнёс Вуд. — Мы не закончили.

— Закончили, — Химераги покосился на меня. — На этот раз. Спросим с О'Райли, как ты хотел — можешь не беспокоиться.

— Хорошо. Тогда разговор действительно закончен.

"Белые" собрались и молча двинулись прочь, бросая недовольные взгляды на оставшихся.

— Я запомню это, — произнёс Химераги напоследок...

И на мгновение его лицо словно бы потекло, превратившись в звериную морду с горящими жёлтым огнём глазами и мелкими острыми зубами. А затем всё снова стало, как прежде.

— Неплохо, Амакава! — Вуд показал мне большой палец, когда "белые" ушли. — А я думал, что ты не придёшь... Мы в "Три педали", с нами двинешь?

— Неа, — я понятия не имел, что это ещё на Педали такие, но идти куда-то было неохота. — Пойду домой дрыхнуть, а то башка трещит.

— Лады. Тогда до встречи.

— ...И увидел я новое небо и новую землю, — негромко произнёс я, глядя как на Город опускается ночь. — Ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет... Се, творю новое.

Ну, что, Юто Амакава? Разберёшься с этой новой жизнью?

12.

Дверь в мою квартиру оказалась приоткрыта, но света из неё не падало.

Ринко пришла? Возможно, у неё есть ключ... Или она знает, где я храню запасной. Она знает, а я — нет, мда...

Но почему-то у меня всё это вызывает настороженность. И как назло из оружия ничего нет — даже самой завалящей дубинки или плохонького ножа, который в случае чего повысил бы мои шансы на выживание!..

Ладно, была — не была...

Я на всякий случай стянул с руки часы и надел их на правую руку, как кастет. Лучше чем ничего, но хуже, чем могло бы быть...

Осторожно приоткрыл дверь, шагнул внутрь. Свет горел только на кухне, оттуда же доносился какой-то шум. Я бесшумно прокрался к дверному проёму, заглянул внутрь...

За столом спиной ко мне сидела какая-то женщина с седыми волосами, затянутыми в клубок на затылке и скреплёнными длинной старомодной булавкой. Женщина сидела и что-то меланхолично нарезала...

Хм... Мне кажется, или я где-то уже видел эту старушенцию?

Я шагнул вперёд, и женщина тут же резко обернулась, прекращая своё занятие. Она услышала меня? Невозможно — я же не произвёл ни единого звука!

Женщина увидела меня... и неожиданно улыбнулась.

— Юто! Внучок!

— Бабушка? — осторожно произнёс я. — А откуда ты...

— Бабушка Савако уже была здесь, когда я пришла, — из-за холодильника высунулась Ринко. — Где ты шляешься? Ужин уже почти готов.

— Прости, что не предупредила, — произнесла старушка.

— Ты не знал, что она приедет?

— Я хотела позвонить, но... Иногда я собираюсь что-то сделать, но забываю. Старость — не радость...

— Как ты? Всё хорошо? — задал я дежурные вопросы, не особо понимая, как мне вести себя с невесть откуда появившейся родственницей.

— Бывало и лучше, — улыбнулась Савако, вставая со стула. — Ну, давай уже, обними меня, Юто.

Обнялись. При этом старушке пришлось привстать на цыпочки, а мне сложиться едва ли не пополам.

— Нужно поговорить, — тихо произнесла бабушка. — Наедине.

Я посмотрел на Савако и мне стало даже как-то не по себе от пристального взгляда не по-стариковски ясных серых глаз.

— Эй, давайте уже есть! — вмешалась Ринко. — Рисовая лапша и ростбиф ждут нас!

Сели ужинать. Причём, даже для нас троих кухня была страсть, как тесна.

— Вас давно не было видно, бабушка, — вежливо произнесла Кудзаки. — Я вас в последний раз видела ещё... да, когда ещё в средней школе была.

— Возраст, Ринко, — улыбнулась старушка. — Не так уж и просто отправиться куда-то через всю страну...

Значит, что-то всё-таки вынудило её пересечь всю Японию... И да, если у меня есть родная бабка, то почему я не под её опекунством? Странно всё это, очень странно...

Но вслух я, разумеется, ничего не сказал. Может, раньше то Амака и был сильным, но туповатым, но сейчас с потерей многих воспоминаний мозг начал работать куда как шустрее и лучше.

— А ты вымахала настоящей красавицей! Замуж когда собираешься?

— Бабушка! — порозовев, возмутилась Кудзаки. — Я ещё школу даже не закончила!

— Тебе ведь уже шестнадцать, верно? — улыбнулась Савако. — В твоём возрасте я как и вышла замуж на деда Юто.

Аргумент, да... И крыть нечем. Но сейчас-то нравы не те, что были полвека назад.

— А ты, Юто, жениться ещё не на думал? — бабуля переключила свои матримониальные поползновения на меня. — Как по мне, так...

— А сколько там было моему деду, когда он на тебе женился? — невинным тоном поинтересовался я.

Нет, не чтобы я что-то знал или помнил конкретно... Но исходя из традиционной логики тех патриархальных времён жених был обязан быть старше невесты.

— Уел старуху, Юто, — рассмеялась Савако. — Двадцать ему было.

— Ну, значит подожду хотя бы до двадцати, — невозмутимо произнёс я, продолжая поглощать еду.

— А вы к нам зайдёте, бабушка? — поинтересовалась Ринко. — Мама и папа будут рады...

— Да, обязательно, — кивнула Савако. — Ох, спасибо тебе — накормила старушку... Отменно готовишь, девочка! Какому-то парню очень даже повезёт... Ну, а теперь бы и не грех прогуляться перед сном. Юто, прогуляешься со мной?

— Мне пойти с вами?

— Думаю, я и один справлюсь, — улыбнулся я, бросив короткий взгляд в сторону бабушки.

— Да и поздно уже, Ринко, — добавила Савако, едва заметно кивнула, поймав мой взгляд. — Иди уже домой, и так уже с нашей бедовой семейкой засиделась тут... У тебя, поди, и своих дел хватает...

13.

Мы с бабушкой отошли от моего дома уже на довольно приличное расстояние, но преодолели этот путь пока что лишь перебросившись парой ничего не значащих фраз. Она не спешила выкладывать о чём хотела со мной поговорит, а я не торопил её, зная, что рано или поздно она и так всё выложит.

Нужно сказать, что несмотря на то, что выглядела Савако лет на семьдесят минимум, выглядела она вполне бодрой и энергичной. Спина прямая, выправка почти воинская, взгляд ясный, а что при ходьбе на трость опирается, так это вполне нормально...

— Юто, я умираю.

А бабуля умеет взять быка за рога...

— Это точно?

— Да, — Савако усмехнулась. — Хотя есть большая вероятность, что ещё до срока я умру просто от старости...

— Всё настолько серьёзно?

— Рак, — пожала плечами бабушка. — Не в моём возрасте, не в моём состоянии...

— Какой прогноз? Сколько тебе дают?

— Два месяца, две недели, два дня... Никто не знает. Юто, мне нужно о многом тебе рассказать...

— Тогда почему именно сейчас? — прямо спросил я. — Двух дней для пути и разговора со мной достаточно?

— А ты повзрослел, — усмехнулась Савако. — Пожёстче стал. Значит, не в отца пошёл, а в прадеда. Наверное, это даже хорошо...

— Ты не ответила на мой вопрос.

Бабушка некоторое время молчала, а потом нехотя ответила:

— Я не могла.

— Почему?

— Юто...

Савако остановилась и повернулась ко мне, беря меня за руку.

— Просто послушай меня. Это уже неважно, а важно то, что ты многого не знаешь. ОЧЕНЬ многого. Это касается нашей семьи.

— Моей семьи? — переспросил я. — Насколько я знаю, ты и есть моя семья.

— И вот вся беда, Юто, в этом вся беда... — Савако неожиданно пристально всмотрелась мне в глаза. — Это ведь уже началось, верно?

— Что началось? — с некоторым раздражением ответил я.

Ей-богу, старости — уважение и почёт, но вот выслушивать старческий маразм — это к кому-нибудь, но только не ко мне.

— Ты иногда видишь что-то? — негромко произнесла бабушка. — Что-то... странное, иногда даже страшное...Что-то, что ты не можешь объяснить.

И тут я вспомнил изменившееся на пару мгновений лицо Рейны, и почти так же жутко преобразившееся лицо Химераги...

С-свет... А если и правда? Если мне действительно это всё не показалось? Что, если...

— Я так и знала, — тяжело вздохнула Савако. — Всё происходит быстрее, чем я думала...

— Но о чём ты говоришь?! — не выдержал я. — Объясни!

— Мне очень жаль, Юто — мой дар... и моё проклятье переходят к тебе. Ты не родился кэири, но становишься им сейчас...

Я решил, что ослышался.

— Прости, что?

— Дар, проклятье... Способности кэири, свет переносящий... Проклятье, я столько готовилась к этому разговору, а теперь просто не знаю с чего начать!..

— Только успокойся! Хорошо? А если так хочешь, то начинай с главного — с самого главного.

— Аякаси — руби головы, — отчеканила Савако таким тоном, что у меня волосы встали дыбом. Причём, сразу по всему телу. — Ведьм — сжигай. Демонов — изгоняй молитвой. Пей кровь каждого вида аякаси. Жди свой Клинок — я послала весть в Ноихару.

Прекрасно.

Ну, и кого из меня пытается сделать моя любезная бабуля? Вампира-головореза из ордена Святой Инквизиции?

Савако посмотрела мне куда-то мне за спину, и её лицо моментально превратилось в мраморную маску.

— Проклятье, — тихо произнесла она. — Он здесь.

— Кто? — обернулся я, но увидел лишь одну-единственную машины в ближайшем переулке.

А когда я повернулся обратно Савако выдернула из своей трости тонкий гранённый кинжал.

— Беги, Юто.

Откуда-то сверху на нас свалилась тень, и воздух тут же перечеркнул стальной всполох.

Савако совершенно невозможным для семидесятилетней леди стремительным движением пригнулась и отступила в сторону, пропуская над собой удар... меча?!

Сблокировала второй удар тростью, зажатой в левой руке, и сделала короткий укол кинжалом в плечо нападавшего.

Движения неизвестного были смазанными, невероятно быстрыми, но я хоть и с трудом, но поспевал за ним — реакция у меня всегда была просто превосходной.

Руки начали действовать быстрее, чем голова успела испугаться ил даже просто что-то подумать.

Сунутый в карман при уходе из дому складной нож с щелчком разложился, и я без колебаний нанёс удар в спину врага. Сейчас было не до правильного боя — если в уличной драке тебе или твоим близким кто-то грозит смертью — просто убей его, и всё.

Неизвестный стремительно обернулся и сблокировал мою руку, выбил нож, а затем нанёс резкий удар прямо мне в грудь.

Воздух из лёгких вышибло моментально, тело прострелила острая боль, а меня буквально отбросило на полдюжины ярдов назад.

Неизвестный вновь повернулся к Савако и нанёс новый удар мечом, который старушка вновь заблокировала ножнами... Но ещё один укол кинжалом сделать не смогла, получив сильный удар в плечо и упав на землю. Враг перехватил клинок обеими руками и занёс его для решающего удара...

Но в это время меня уже буквально подбросило с земли, и я рванул на противника, врезавшись плечом в его бок и отбросив в сторону, падая вмести с ним на землю. Лязгнул упавший на уличный асфальт клинок.

Я попытался захватить шею врага в захват, но почти сразу же получил удар затылком в подбородок. Рот начал наполняться кровью из разбитых губ, а противник нанёс ещё один удар — локтём, прямо мне в живот.

Хватая ртом ставший столь драгоценным воздух и скорчившись от боли, я выпустил неизвестного из захвата... И почти сразу же он нанёс хлёсткий удар невесть откуда выхваченным кинжалом.

Острый как бритва клинок глубоко порезал мне грудь от пояса до плеча, с лёгкостью распоров спортивную куртку. Рану обожгло болью...

И почти сразу же она неизвестным образом пропала.

Не рана — боль. Больше вообще ничего не болело — осталось лишь холодное покалывание во всём теле.

Враг поднялся на ноги... И почти сразу же получив в бок бабушкиным кинжалом, который вошёл в тело неизвестного по самую рукоять. Противник гортанно взревел и размашистым ударом отшвырнул от себя Савако, опрокинув её на землю, а затем схватил за торчащую у него из бока рукоять кинжала, выдёргивая его из собственной раны.

Лицо нападавшего, на которое теперь падал луч уличного фонаря, начало меняться.

Совсем как в те разы, что я уже видел.

Вместо самого обычного вида мужчины лет сорока, передо мной была морда чудовища. Покрытое мелкой зелёной чешуёй, с жёлтыми глазами и торчащими из удлинившегося едва ли не до самых ушей рта острыми зубами.

Но в отличие от предыдущих разом наваждение никуда не пропадало.

Чудище разжало длинные покрытые чешуёй пальцы, увенчанные острыми когтями — кинжал с лязгом упал асфальт. Монстр повернулся к лежащей на земле Савако и достал из-под длинного чёрного плаща пистолет.

— В бездну ритуалы, кейри... Просто сдо...

Договорить он не успел, потому что в этот самый момент мои пальцы сомкнулись на шершавой рукоять меча, который я взял обратным хватом и резко рубанул перед собой, приподнимаясь с земли.

Острое кривое лезвие резануло по ногам врага сзади, подрубив сухожилия и заставив его рухнуть на колени. Я поднялся повыше и перехватил меч обеими руками.

В голове пронеслось только одна мысль — рубить голову!

Я вложил в удар не только силу своих рук, но и инерцию тела, и одним-единственным движением снёс голову врага с плеч. Она скатилась и в ворохе кровавых брызг рухнула прямо около меня.

Я, как завороженный, смотрел на морду монстра... Которая спустя пару секунд превратилась в обычное человеческое лицо, искажённое болью.

14.

— Нужно оттащить тело, пока никто не увидел, — дыхание Савако было тяжёлым и сиплым.

Действительно, в переулке, где мы гуляли и где на нас напали, прохожих не было — наш район и так на отшибе города стоит, да ещё и немного здесь тех, кто будет вот так вот запросто гулять вечерами.

Первым делом я пнул отрубленную голову в ближайшие кусты, а затем схватил мёртвого неизвестного и оттащил его на стоящие неподалёку мусорные баки.

— Ты ранен? — спросила меня бабушка, устало опускаясь прямо на землю.

А ведь и правда...

Порез на груди был глубокий и сильно кровоточил, но был не опасен. По крайней мере, в ближайшие минуты от кровопотери я загнуться не должен был.

— Не страшно. А ты как?

Резонный вопрос. Леди уже к восьмому десятку лет подошла, а дралась дай бог любой молодёжи.

— Ничего, проживу ещё немного, — криво усмехнулась Савако, доставая откуда-то из-за пазухи пару небольших шприцов. — Держи, Юто.

Я без лишних вопрос принял двухкубовые шприцы в аптечной упаковке, но вопросительный взгляд Савако всё-таки отправил.

— Воткни их в сердце мертвеца и набери кровь, — хладнокровно объяснила старушка. — Часовые расщедрились и прислали за мной ямори — нельзя упускать такой шанс...

Я ни хрена не понимал, кто такой ямори, кто такие часовые, зачем им кого-то присылать за обычной японской пенсионеркой... И зачем мне кровь мертвеца, в конце-концов!..

Однако вопросов я пока что Савако не задавал, чтобы не получить очередной поток не слишком понятных слов. Но выжившей из ума старушенцией теперь уже явно не пахло — убийца был вполне реален, и это был явно не простой личный грабитель.

Недешёвый тёмный костюм, белая рубашка, золотая заколка, дорогие часы... Мужик явно не бедствовал...

Воткнул ему в грудь один шприц, набрал его, а затем повторил процедуру. Подумав, обшарил и карманы мертвеца. Нет, не из-за жадности — просто если копы найдут обезглавленный труп с карманами полными денег, то точно что-то заподозрят. Или заподозрят, но не копы. А так — вполне себе криминальный труп...

Деньги — несколько тысяч фунтов крупными купюрами. Целое состояние! Паспорт... кредитки... водительские права... Это надо уничтожить. Чем дольше тело будет неопознанным, тем лучше.

— Кровь, Юто! Быстрее!..

Вернулся к Савако, отдал ей шприцы...

— Одну порцию крови оставь себе.

— Зачем?

— Выпьешь, — и старушка без колебаний выдавила кровь из шприца себе в рот.

— Зачем?

— Слишком много вопросов, — раздражённо бросила Савако, закрывая глаза.

И тотчас же её глаза засветились мертвенным желтоватым светом прямо через веки, отчего мне стало очень не по себе. Я бы не сказал, что это меня напугало до одури — чтобы меня устрашить, нужно явно что-то посерьёзнее светящихся глаз, отрубленных голов и монстров-оборотней...

Но всё равно приятного было немного.

— Пей давай, пока не испортилась, — приказал мне бабушка. — У меня нет при себе консерватора — надо пить сразу же.

За сегодняшний день я успел потерять память, увидеть нескольких монстров и узнать, что моя бабушка умеет драться почище уличной шпаны. Выпить после этого крови мертвеца? Какие вопросы...

Снял иглу, зашвырнул её подальше, выдавил кровь себе в рот и проглотил.

Ну, что я могу сказать? Кровь — она и есть кровь: хоть своя — хоть чужая.

— И что дальше? — спросил я, морщась от не слишком приятного вкуса во рту.

— Подожди немного.

Я подождал немного. А затем просто ослеп.

Перед глазами не было ничего, кроме тускло-жёлтого света, сквозь который не проникало ничего. Я начал ожесточённо тереть глаза, но слепота не проходила.

— Не бойся, Юто — сейчас всё закончится.

Но "сейчас" это не закончилось. Только лишь спустя минут пять томительного ожидания зрение начало обратно возвращаться ко мне, но за эти, пожалуй, самые долгие пять минут в моей жизни я натерпелся страху.

Я говорил, что испугать меня должно что-то серьёзное? Так вот собственная слепота, думаю — это достаточно серьёзно. Вот уж что-что, а калекой я быть не хочу ни при каком раскладе...

— Что это было? — спросил я у Савако.

Я счёт неразумным кричать или истерить — бабушка явно в курсе всего и даже сама хочет всё рассказать. Так к чему нагнетать атмосферу нервозности?

Спокойно, Юто, спокойно... Ты не же ребёнок и не нытик. Хладнокровие — нашё всё, кто первым потерял голову в драке, тот может потерять её и в буквальном смысле... Недавним нападением доказано на практике.

— Свет переносящий, — с лёгким торжеством произнесла Савако. — Что у тебя по биологии?

Если б я знал...

— Знания, — лаконично и в то же время уклончиво ответил я. — Если не сильно заумно скажешь, то пойму.

— Скажу. Как только дойдём до дома, переоденемся и выпьем чаю — обязательно скажу. Но прежде сломай меч Часового.

Путём нехитрый рассуждения я пришёл к выводу, что наш потерявший голову приятель и есть какой-то там Часовой. Вот только как сломать его меч? И зачем?

Меч, кстати, оказался не классической катаной, как я сначала подумал в темноте, а, скорее, странноватой двуручной саблей. Но явно европейской — это я мог сказать совершенно точно. Не знаю, правда, почему, но мог.

— А может...

— Нельзя, Юто. На нём метка — могут отследить.

Жаль. Сабля была явно неплохой... Но если надо, значит надо.

Пару секунд потратил на раздумья, как мне сломать полуметровой длины кусок стали, а затем сунул клинок между прутьев сточной решётки и несколько раз с силой ударил ногой по рукоятке. Не выдержав такого обращения, сабля сломалась, и лезвие ухнуло куда-то вниз. Прислушавшись, я различил шум текущей снизу воды.

То, что доктор прописал.

Засунул туда же документы убитого, а рукоять с огрызком клинка зашвырнул в мусорный бак.

— Что делать с пистолетом?

— Я не умею с ним обращаться, — покачала головой Савако.

Можно подумать японский школьник это умеет... А, может, и умеет. Сабля — ладно, если не уметь ей пользоваться, то в драке от неё будет пользы не больше, чем от обычного ножа. А вот пистолет может и пригодиться в будущем.

Особенно, если в этом будущем Савако или меня опять попытаются убить.

15.

Окровавленную одежду я снял и засунул в пластиковый мешок, чтобы потом где-нибудь втихаря выкинуть. То, с какой сноровкой я это проделал наводило на определённые мысли... А если конкретнее — мне такое уже явно приходилось делать. И, кажется, не раз.

И вот тут меня ждал сюрприз — порез, идущий наискось через весь торс не кровоточил. То есть совсем. Нет, он не зажил, демонстрируя ураганную регенерацию, но и опасности не представлял.

Хрень какая-то. Впрочем, на фоне всего произошедшего сегодня...

Складной нож, который в драке мне так и не пригодился, был тщательно вымыт, обтёрт и засунул в "арсенал". В ход я его не пускал, крови на нём нет, так что в качестве улики его не использоваться.

Пистолет — громоздкая воронёная "беретта", был упакован в несколько пакетов, перевязан и засунут в бачок унитаза. Пошло, но дёшево и сердито. Потом подыщу ему тайник понадёжнее, а пока пускай так полежит...

Умылся, промыл рану, переоделся и пошёл на кухню — выпить чего-нибудь... Ну, чего-нибудь вроде чая или даже просто воды из-под крана. Хотя хотелось накатить грамм сто противошокового...

Хм. Нет, не хочу лекарств. Да ещё и в таком количестве...

На кухне обнаружилась и хмурая Савако, пьющая из чашки свежезаваренный чай. Зелёный, кстати. И опять меня посетила странная двойственность мыслей — с одной стороны чаю хотелось, но с другой стороны мысли о зелёном чае вызывали лишь стойкое неприятие.

— Ну, так что? — вылакав первый стакан воды, я налил себе второй и уселся с ним напротив бабушки. — Ты можешь как-то объяснить всё произошедшее?

— Мы будем обсуждать это на кухне? — несколько удивилась Савако.

Странно, а у меня перспектива кухонного разговора почему-то ни капельки не смутила...

Я полчаса назад какому-то монстру в человеческой шкуре снёс голову двуручной саблей ландскнехтов — как меня вообще может смущать то, что серьёзный разговор будет происходить не в главной комнате, а на кухне?

Кажется, моё выражение было более чем красноречиво, потому что бабушка устало усмехнулась и, отложив чашку чая в сторону, начала свой рассказ:

— Мир не такой, каким кажется на первый взгляд. Легенды, сказки, мифы... Почти за всеми ними стоит что-то реальное... Ты понимаешь к чему я веду?

— Магия, — спокойно ответил я. — Оборотни там всякие, рептилоиды... Всё это существует на самом деле. Так?

— Так, — с улыбкой подтвердила Савако.

— А наша семья по каким-то причинам является врагом всей это нечисти. Мы храним какой-то страшный артефакт, в силу своих способностей можем уничтожить всю нечисть или ещё что-то такое... Или просто являемся банальными охотниками на нечисть. Так?

— Почти, — улыбка бабушки погасла, как будто её и не было. — Ты что-то вспомнил? Или тебе уже кто-то что-то рассказал?

— Савако, просто я, может, и подросток, но не идиот, — поморщился я. — К тому же книжки иногда читал, а в них описывается самый дикий бред, который порой неожиданно воплощается в жизнь... Так кто мы? Какие-нибудь полукровки от нечисти?

— Нет, наша семья... — бабушка старательно подбирала слова. — Наш клан — это люди. Истребители аякаси. И занимаемся этой охотой почти полторы тысячи лет.

— И поэтому тебя хотят убить.

Я не спрашивал — утверждал, потому что ни капельки не сомневался в этом утверждении.

— Да.

— Тогда при чём здесь я? Ну, ты могла, конечно, придти ко мне за помощью... Но какая может быть помощь от пятнадцатилетнего... ну, пусть даже почти шестнадцатилетнего школьника?

— Может ты здесь при том, что кроме меня остаёшься последним из нашего клана? — сварливо буркнула Савако.

— Не сходится, — возразил я. — Если я был бы потомственным охотником за нечистью, то меня бы тренировали и готовили с самого детства... Даже не мечом махать или из пистолета стрелять, а даже просто объяснили бы что к чему. Но ничего этого не было сделано. почему?

— Ты родился без дара, Юто. Ты не мог видеть аякаси, не мог пользоваться Светом...

— Но сейчас я вижу этих твоих... аякаси, верно? И, кажется, могу пользоваться Светом, если правильно понимаю...

— Есть два пути наследования дара кэири...

— Кого?

— Японское слово, означающее... означающее "палач". Амакава — клан палачей аякаси. И кэири можно стать двумя путями — родившись с этим даром или унаследовав его после смерти одарённого родственника. Ты последний из Амакава, а я последняя кэири, и я умираю, поэтому мой дар переходит и к тебе.

— А что, если я не хочу уничтожать аякаси? — спросил я. — Что если, я хочу жить так же, как и прежде?

— Как прежде уже никогда не будет, — вздохнула Савако. — Это не остановить, Юто... И даже если ты не захочешь быть кэири, аякаси всё равно попытаются убить тебя, если узнают, кто ты такой. Просто из страха за своих нечестивые жизни.

— Так, — я потёр виски, обдумывая всё сказанное старушкой. — Хорошо, оставим пока это. Скажи лучше, что это за дар? Это связано с тем золотым светом и кровью?

— Свет переносящий — так называется эта способность. Мы воспринимаем сущности убитых аякаси, познавая часть их естества...

— А теперь то же самое, но простыми словами.

— Ассимиляция ДНК аякаси, — скептически глядя на меня, произнесла Савако. — Убитый тобой сегодня аякаси был ямори — они земляная нечисть, очень живучие, в чём-то сродни рептилиям. Я читала, что если отрезать ему руку, то она отрастёт заново. Не мгновенно, конечно — где-то месяцев за шесть...

— Хочешь сказать, что мы теперь тоже можем отрастить оторванную руку через полгода? — недоверчиво произнёс. — Извини, Савако, но даже на фоне всего усланного, это звучит как-то...

— На самом деле я не знаю, Юто. Может, и вырастим — в зависимости от того, насколько эффективно мы усвоим чужие гены. Это индивидуально для каждого кэири.

— А если выпить крови какого-нибудь... ну, не знаю... дракона, например... Они, кстати, существуют?

— Существуют.

— И что, я тогда смогу плеваться огнём? — хмыкнул я.

— Нет, конечно, — Савако даже удивилась. — Такую сложную структуру нам не воспроизвести — ассимилируется что-то более простое. Не огненное дыхание, непробиваемая чешуя или крылья, а, например, нечувствительность к ядам, улучшенное усвоение кислорода... В случае с драконами это должно быть, если не ошибаюсь — долголетие.

— Подожди-ка... Но если гены ямори, к примеру, дают улучшенную регенерацию, то это значит, что ты уже не умрёшь?

— Конечно, умру, Юто, — улыбнулась старушка. — Я уже просто слишком старая и слишком усталая... Тем более сейчас кровь ямори мне уже ничего не даст. Ну, максимум, пару лишних месяцев жизни...

Услышанное я обдумывал долго — минут десять. Всё-таки не каждый день тебе сообщают, что ты, оказывается, наследник клана истребителей нечисти... И что эта самая нечисть существует.

Кстати, я бы не сказал, что был так уж потрясён до глубины души. Ну, некоторый ступор наличествовал — это да... Одна жизнь вообще — череда сплошных потрясений. Сначала ты узнаёшь, что Деда Мороза не существует, потом, что даже закончив школу тебе приходится рано вставать и заниматься всякой мутотенью...

А вот я узнал, что в мире существуют всякая нечисть. Ничего особо шокирующего, на самом деле... Вот если бы мне сказали, что весь наш мир — это одна большая галлюцинация какой-нибудь взбалмошной школьницы, я бы больше удивился.

Ничего, переходный период — это самый подходящий период, чтобы узнавать такие новости. Мозги уже начали появляться, но вера в сказку осталась. И ещё подсознательно веришь, что вот-вот прилетит добрый или не слишком волшебник и скажет, что ты — избранный, мутант, супермен, маг, шпион (нужное подчеркнуть).

Однако что со всей этой ерундой теперь делать... Тот ещё вопрос.

Что я могу сказать в первую очередь? Бойтесь своих желаний — они имеют неприятную особенность сбываться! Кто ещё днём сокрушался, что впереди унылая и скучная жизнь?

Я вас поздравляю, мистер Амакава, ваша жизнь теперь не будет скучной и унылой, ведь вокруг множество нелюдей! А также я извещаю вас о том, что ваша жизнь может быть и не слишком долгой, так что особо насладиться новыми впечатлениями вы можете и не успеть...

Ассимиляция ДНК? Занятно, но вообще-то я думал, что горизонтальный перенос генов — это прерогатива лишь древних бактерий. А вот поди ж ты... Но с этим определённо нужно работать. Если я могу получить некоторые бонусы к выживанию, то я должен их получить.

Но самое главное — что? Самое главное — не высовываться. По возможности, вести прежнюю жизнь без лишних эскапад — ну, там бросить школу, ходить всё время с топором или ещё что...

Нельзя исключать того, что за всеми Амакава может быть установлена превентивная слежка. Также нельзя не принимать во внимание тот факт, что известных мне кэири — ровно 0,75 штук. Бабушка Савако идёт за половину нормального "палача", я — за четвертинку. А против нас может быть очень и очень много нечисти...

Плюнуть на всё и уехать куда-нибудь в деревню, в глушь, в Ноихару? Нет, это будет слишком подозрительно...

Эх-эх-эх... А проблем-то куча, на самом деле. Как не выдать себя, как действовать, когда (не если, а когда) я всё-таки выдам себя... Деньги, медикаменты, запасные места ночлега (хотя бы), оружие... Информация в конце концов о тех же аякаси.

Как их распознать. Чего ожидать. Как убить.

Мда. Ситуация. Как говорится, не было печали, да тётя Ася приехала...

Ну, допустим, не тётя, а бабушка, и не Ася, а Савако Амакава... Но сути дела это кардинально не меняет.

С другой стороны теперь-то как раз понятно, почему бабушка не показывалась раньше. Внук без дара — это не усиление, а слабость. Неспособный нормально противостоять нечисти, я бы стал только лишь уязвимым местом Савако...

Сделал несколько глотков холодной воды из стакана, а остатки выплеснул себе на макушку.

— Дело ясное, что дело дерьмовое... Что нам теперь делать, Савако?

— Главное, Юто, ничего не бойся — с тобой всё будет... — начало было старушка.

— Савако, ты не поняла, — поморщился я. — Без общих слов. Конкретно — что будем делать? Уедем куда-нибудь в другой город или даже страну? Деньги, документы, оружие у нас есть? Раз тебя выследили, не думаю, что у нас много времени...

Бабушка наградила меня крайне задумчивым взглядом.

— Когда мне объяснили, кто я такая, я неделю ревела, — неожиданно сказала старушка.

— Нет, пожалуй, я от такого воздержусь, — хмыкнул я. — Хотя, если бы слёзы или стенания могли помочь, то я бы... Но раз нет, то надо действовать. Кто именно наш враг? Пожалуйста, разочаруй меня и скажи, что это не все аякаси Японии.

— Я тебя разочарую, Юто, — улыбнулась Савако. — Большинство аякаси стараются вести себя тихо, а против нас действует что-то вроде террористической организации — они называют себя Часовыми.

— С ними можно договориться, чтобы всё решить миром?

— Нет. Только не с Часовыми.

— Плохо. Тогда придётся действовать по-другому...

— И как именно? — иронично поинтересовалась Савако.

— Вынесем их, — просто сказал я. — Вынесем их всех.

16.

Бабушке у уступил свою кровать, а сам улёгся на диване, машинально очертив перед собой дугу и "проткнув" её растопыренными пальцами...

После чего долго думал над своим поступком и пошёл к Савако.

— Кажется, ты всё-таки помнишь хоть что-то из того, чему я тебя учила в далёком детстве, — усмехнулась старушка, выслушав меня. — Это один из элементарнейших дзи — знаков, которыми пользуются владеющие магией. Конкретно этот должен тебя пробудить, если поблизости будет аякаси.

— То есть, я не только генокрад, но и колдун к тому же? — иронично осведомился я.

— Не думаю, кэири можно назвать магами... Мощное волшебство никогда не было нашей сильной стороной — только всякая мелочёвка. Сигнальные линии, магические огоньки, слабенькие щиты, телекинез... Но Амакава предпочитали по большей части действовать не заклинаниями, а собственными руками. А теперь — извини, но я должна хорошенько выспаться. Старым людям требуется сна больше, чем молодёжи. так что спокойной ночи, Юто.

— Спокойно ночи, Савако, — пробормотал я и поплёлся спать.

Но разумеется, сон, не шёл.

Интересно, кто бы вообще смог спокойно и быстро заснуть после такого... насыщенного денька? Разве что кто-то с нервами из нержавеющей стали. Но я-то не такой — это точно.

Мандраж? Нет, не он мне не давал покоя. Просто, как говориться — никогда не ложитесь спать с обидой на кого-то. Лучше разработайте план мести и спите спокойно.

Будем мыслить системно и спокойно.

Что мне нужно прежде всего? Выжить. Что мне нужно, чтобы выжить? Быть быстрее, сильнее или умнее врагов, а это задачка из бронхов. Потому как не из лёгких... Странный каламбур. Откуда я его знаю? Впрочем, неважно.

Как нашли Савако? По фамилии, наверное... Если так, то все её родственники так или иначе должны быть под колпаком. Альтернативный вариант — за ней следили уже давно, и "топтун-ликвидатор" шёл за ней от самой Ноихары... Но это не слишком вероятный вариант.

Учитывая продемонстрированные методы Часовых, они убьют кэири сразу же, как только обнаружат. Так что никакой слежки, никакого наблюдения... Или я не прав? Не знаю. Сложно пытаться разгадать чужую логику...

Но с другой стороны, если все её родичи были под колпаком, то меня бы уже давным-давно могли использовать в качестве заложника, к примеру... А то, что меня в качестве такового не использовали, означает, что Часовые либо не подозревают о моём существовании, либо уверены, что даже моя смерть никак не повлияет на Савако.

А что? Волне себе вариант. "Он простой смертный — можете убить его, мне на него плевать, хоть он и мой внук."

Даже если Савако и не думала так на самом деле, такой ответ просто напрашивался...

Я перевернулся на спину, заложив руки за голову и уставившись в потолок.

Нет, всё равно что-то не сходится. Я не знаю чего-то важного, что не позволяет мне увидеть всю картину целиком... С-свет!.. Ну, почему именно у меня должна болеть из-за всей этой дряни?!

Так. Глубоко вздохнули... Успокоились... Взялся за гуж — не говори, что своя рубашка ближе к телу.

Итак, ещё раз.

За мной могут придти. А могут и не придти. Но если придут, то надо быть готовым. И в случае чего бить сразу на поражение — на тюрьме жизнь не кончается, а вот с мечом в брюхе очень даже...

А, нет, я же несовершеннолетний — по нашим законам максимум, что мне может грозить, так это специализированная школа-интернат...

Когда и где ждать возможной атаки? Всегда и везде. Жаль, что с выявлением за собой слежки меня всегда было туговато... Гм. Наверное.

Ох уж эта мне амнезия...

Но где бы стал атаковать я сам? В доме — очевиднее всего, но здесь я могу быть готовым к атаке. Так что я подкараулил бы где-нибудь в тихом безлюдном месте, загодя выбрав поле битвы и место для битвы...

Где могут быть таковые на возможных маршрутах моего брожения по городу? Мало где, на самом деле, потому как я и так уже давненько страдаю лёгкой формой паранойей. Но лучше быть параноиком, чем с ножом в спине, как говорится...

Кстати, о ножах.

Надо либо вспоминать, либо по новой делать нычки по всему дому. Ко мне могут вломиться, меня могут обезоружить и вытеснить куда-нибудь в спальню, где мне останется лишь прятаться под кроватью и драться табуреткой...

Но самым разумным сейчас было бы не готовиться к возможной драке, а пытаться этой драки избежать.

Слинять, то есть.

И ничего постыдного в этом нет — не нравится слово бегство, всегда можно обозвать это мероприятие тактическим отступлением. Одно из главных правил улицы — лучше всего уметь быстро бегать. Если враг слабее — всегда можно его догнать, если враг сильнее — от него можно сбежать.

Логика естественного уличного отбора. Социальная биология, укуси меня гиббон...

И как быть с этим светом изменяющим? Получается, что ради собственного блага мне надо пить кровь нечисти... Хорошо ещё, что достаточно всего десятка капель и хорошо, что можно обойтись просто кровью. Пожирать сердце и печень врага — феее...

Ну, и способность, ё-моё... Кстати, как с таким грузом наш клан ещё не выродился в скопище супермутантов? Ну, то есть, если учитывать текущие реалии, как я не выродился в супермутанта? За моими плечами полторы тысячи лет, за которые члены клана наверняка испробовали крови, пожалуй, всех возможных Аякаси в регионе... Разве что это всё не наследуемо, и каждому кэири нужно начинать с нуля? Так сказать, приходить проходить рекапитуляцию...

Мда. Ситуация... Чем меньше я высовываюсь и рискую встречами с аякаси, тем выше мои шансы на выживание. Но чем больше я собираю свой актив кровавых "трофеев", тем выше мои шансы на выживание.

Парадокс, от которого не убежать...

А, может, действительно рвануть в сторону Ноихары? Боги, дайте только вспомнить где эта самая Ноихара расположена... Кажется, где-то на севере, нет? Тогда будет логичным бежать и дальше — в другую страну, к примеру...

Как будто в другой стране не будет аякаси, ага.

Нет, бежать — это не выход. Но и как драться с теми, кого неизвестного сколько и неизвестно где? Выманить бы кого-нибудь одного... А потом отследить по цепочке до кого-нибудь набольшого и взять того за жабры.

Вот только никогда не был я силён в подобных шпионских игрищах... Мой промах. признаю. Но кто же знал, что когда-нибудь всё так обернётся?

Стоп.

Отмотаем ситуацию на пару витков назад. Почему я уверен, что пока Часовые не нанесут удар, они не выдадут себя? Потому что я думаю, что им нужна просто смерть кэири Савако. Так сказать, казнить палача ради собственных убеждений.

А что если им нужна не просто смерть Савако? Что если она что-то не дорассказала мне? Вполне логичное предположение, учитывая, что я, как бы, был не совсем в курсе собственного статуса в мире до самого недавнего времени...

Если операция подразумевает под собой не просто ликвидацию кэири... То сегодняшнее нападение ямори рушит всю схему. Он ведь вполне мог убить Савако... И что характерно — целился он в первую очередь по ней, хотя вполне мог прикончить меня, если бы не счёл всего лишь досадной помехой.

Не выходит что-то каменный цветок, не складывается паззл... Может, не забивать себе голову этой ерундой?

Нет, надо забивать. А то вот такие вот умственные спекуляции и привели клан Амакава к текущему состоянию, когда из активных членов в нём только смертельно больная старуха и необученный подросток. Краса и гордость истребителей аякаси, укуси меня гиббон...

Эге... А ведь мне за свою шкуру ой как надо опасаться... Ведь если пристукнуть меня, то придёт нашему клану в силах тяжких зверь белый и пушистый... Предусмотрительные люди — британцы, у них-то было заповедано в роду рожать одного мальчика как наследника, а второго как запасного наследника.

Вот я — запасной получается, раз без дара. А где основной? Где я вас, предки вы эдакие, я спрашиваю?

Ох и тяжела ты, демографическая ситуация клана Амакава... Того гляди и рухнешь окончательно, если не будешь следовать наставлениям древних, да мудрых — то есть плодиться и размножаться.

И вот на этой мысли я почему-то и уснул.

17.

— ...Ринко, ты? — сонно пробормотал я, когда ни свет ни заря раздался звонок в дверь.

И чего ей не спится-то? Воскресенье, пять утра...

О.

Воскресенье. Пять утра.

Сон сняло как рукой. И к входной двери я подходил уже держа в одной руке деревянную бейсбольную биту.

Вот холера... И глазка дверного у меня нет, и сама дверь хлипкая донельзя — вынести можно будет с полпинка в случае чего...

Плохо. Ой, плохо...

Так. Цепочку накинуть — какая-никакая, а дополнительная трудность атакующим. Встать с правой стороны за дверным косяком — стена капитальная, а через дверь могут и достать, если у штурмующих будет что-то под винтовочный патрон.

— Кто там? — подозрительным тоном спросил я.

— Здесь ли проживает именуемый Амакава Юто?

Голос был женский. И по-девичьи звонкий — вряд ли её обладательница была старше меня. И чего уж там таить — голос был красивый. Такой себе бархатистый, певучий, глубокий... Э, стоп. Осади ходули, Амакава — о девчонках будешь думать, когда бояться будет нечего.

Хм, или когда надо будет плодиться и размножаться.

— Возможно, — ответил я. — Кто его спрашивает?

— Не соизволите ли открыть дверь?

Внутренний голос, надсаживаясь, орал, чтобы я ни в коем случае не смел открывать дверь, но вот рука словно бы сама собой провернула замок и потянула ручку двери на себя.

Сквозь образовавшуюся щель я увидел, кто именно стоит у порога моей квартиры.

Это оказалась девушка примерно моего возраста. Ростом опять-таки с меня. Длинные иссиня-чёрные волосы, собранные в строгую простую причёску. Тонкие черты лица европейки, миндалевидные глаза темно-зелёного цвета смотрящие на мир с лёгким презрением, слегка надменное выражение в целом.

Девушка была красива, но красота её была какой-то... диковатой, что ли. Как может быть красив дикий цветок.

И одежда.

Одета незнакомка была в высшей степени странно — что-то вроде старинного кимоно или как там называется эта хламида... Которое страшно дисгармонировала с чёрно-синей спортивной сумкой с логотипом "найк" на плече.

— Амакава Юто? — девушка внимательно посмотрела на меня.

— Может быть, — произнёс я, пытаясь рассмотреть — не прячется ли кто-нибудь ещё поблизости... Кто-нибудь опасный, внушающий угрозу...

— Что ж. Если это так, то, может быть... — на краткий момент в голосе девушки мелькнул едва заметный сарказм, который, правда, тут же улетучился без следа. — ...может быть, сейчас я убью вас.

Зараза!..

Незнакомка молниеносно выхватила из сумки меч с длинным прямым клинком и ткнула им в дверной проём. Если бы я загодя не расположился в стороне, то лезвие, скорее, всего без особых усилий проткнуло меня насквозь.

Я резко захлопнул дверь, зажимая её меч, но в следующий момент от совершенно чудовищного удара, её сорвало с петель и буквально швырнуло в меня. В последний момент я успел отскочить назад и закрыться плечом, в которое и пришёлся основной удар. Следом в ворохе обломков буквально влетела моя противница, без лишний разговоров вновь ткнувшая в меня мечом.

Нужно признать: бита против меча — никуда не годится. Но отшибить клинок в сторону — вполне способна.

Я не стал церемониться, и со всей силы впечатал локоть правой руки в грудь девчонки, с которой при случае познакомился совершенно иным способом... Не в моих правилах бить девчонок, но сейчас передо мной была не девчонка, ещё одна убийца, пришедшая по мою голову.

Противница совершенно непостижимым способом увернулась, и резко ударила меня под колено, высвобождая меч для нового укола.

На моё счастье я первым понял, что в тесноте коридора моей халупы длинное оружие — лишь обуза. Поэтому выпустил биту из рук и поднырнул под руку, с несущимся в меня мечом. Захватил, присел и перекинул через себя чёртову девку, зашвыривая её в большую комнату.

Та выпустила из рук меч, но ловко перекатилась по полу и почти моментально вскочила на ноги, широко оскалившись и зашипев.

На мгновение мелькнули удлинённые клыки, а зрачки в глазах незнакомки стали вертикальными.

Твою же... Аякаси!

Девка рванула к оборонённому мечу, я — тоже. И успел первым, отбросив клинок ногой к дальней стене, лишь на доли мгновения опередив аякаси.

Девка тут же нанесла резкий вспарывающий удар пальцами левой руки, скрюченным на манер когтей... А когда что-то разорвало свободно висящую на мне футболку, то понял — когти там были на самом деле!

Но рукопашный бой — это уже совсем не то что выйти с битой против меча. Тут у меня шансов куда больше...

Резкий взмах на уровне моей груди — успеваю отскочить назад. Аякаси стремительно присела, крутанулась на месте, проводя подсечку, но я вновь успел подпрыгнуть и увернуться. И в свою очередь без всяких колебаний ударил ногой, целясь в голову девке — таким приёмом можно запросто сломать шею, и аякаси я щадить не собирался...

Однако чёртова девка успела выставить блок и лишь отлетела в сторону, а я уже рванул к лежащему всего в паре метров передо мной её мечу.

Кто к нам с мечом придёт, от него и погибнет? Хорошая традиция!..

Я подхватил валяющийся на полу клинок, зажав его обратным и хватом и рванув к лежащей впереди аякаси, занося меч для колющего удара... И тут девка умудрилась совершенно нечеловеческим способом извернуться и ударить меня под колено. Я моментально споткнулся и потерял равновесие, переделывая удар из колющего в рубящий, чтобы отрубить нечисти голову...

Аякаси стремительно выхватило что-то из широко рукава, и я лишь в последний момент успел выставить правый локоть, приземляясь на него и не замечая прострелившей руку боли.

Почему не замечая? Потому что хоть лезвие меча и лежало поперёк шеи девки, едва не пропарывая её кожу, но в то же время и короткий кинжал в руке моей противницы смотрел мне аккурат в правый глаз.

— Глаза убийцы... — тяжело дышащая аякаси широко улыбнулась, обнажая длинные острые клыки. — Что же ты медлишь, палач?

Да я как бы и рад прикончить тебя, тварь... Вот только этот чёртов кинжал, смотрящий мне прямо в глаз...

Я невольно скосил взгляд на кинжал в руке аякаси. А затем столь же непроизвольно — на слегка распахнувшуюся одежду на груди девки, и на секунду потерял бдительность...

В глазах аякаси тут же промелькнуло торжество, и она немедленно всадила мне колено прямо между ног, а когда я непроизвольно согнулся, то убрала кинжал и ударила мне локтём в лицо.

Перед глазами словно бы взорвался фейерверк, дыхание сразу же перехватило, и единственное что я мог сделать — это лишь сипло мявкнуть и скорчиться от боли. Я выпустил меч из руки, и уже спустя пару мгновений почувствовал, как меня пинком перевернули на спину и приставили острие меча к горлу.

— Мужчины, — с презрением произнесла аякаси. — Вы очень уязвимы... И предсказуемы. А ты даже не мужчина — всего лишь мальчишка.

Девка неожиданно убрала меч в сторону, развернулась и вышла прочь из комнаты.

Но не надолго. И когда я кое-как поднялся на ноги, она вновь вернулась, прихватив с собой одну спортивную сумку на плече, а вторую — куда более объёмистую, волокла за ручку на колёсиках.

Сказать, что я был удивлён — это значило ничего не сказать.

— Какого...

— Спрошу ещё раз, — холодно бросила аякаси. — Ты ли тот, кто прозывается Амакава Юто?

— Да, — прохрипел я. — Хочешь знать, что убьёшь того, кого нужно?

— Хочу, конечно же.

Вот и всё, Юто. Вот и вся твоя жизнь в алфавитном порядке от А до Б...

— Так чего ты медлишь?

— Ты спрашиваешь, отчего я не убиваю тебя? — изящно приподняла тонкую бровь девушка. — Хм... И правда... Чего же это я так преступно медлю? Разве что потому...

Голос аякаси наполнился ядом.

— Разве что потому, что мне нужно защищать вас, а не убивать самой, юный господин Амакава?

Не понял. Она только что сказала, что должна защи... ЧЕГО?!

— Ты аякаси, — я не спрашивал, а утверждал.

— Да, сей факт присутствует в моей биографии, — благодушно кивнула девушка, поправляя одежду.

— И ты должна меня защищать? С чего это вдруг?

— Какая жалость, — поморщилась девушка. — Пусть юный господин и оказался не так слаб, как ожидала я... Но он оказался крайне глуп. Как же теперь быть бедной баканеко, что же ей делать?.. Глупый господин Амакава, Клинок защищает кэири, потому как в том его единственное предназначение.

— Клинок? — несколько глуповато спросил я, чувствуя, что голова у меня от удара всё ещё идёт кругом.

Или не только от удара?

— Клинок Ноихары, — терпеливо — как слабоумному, объяснила аякаси. — Се я, если вы ещё не сообразили. Верный вассал, держащий своё слово, и явившийся по зову госпожи Амакава Савако.

И вот ведь чума — как только поименовала бабушку, так куда весь сарказм и яд из голоса подевался? А меня и глупым уже успела обозвать... Вопиющее хамство!..

Стоп.

Савако? Клинок Ноихары?!

— Ты Клинок Ноихары, — медленно и чётко произнёс я. — Тебя призвала сюда моя бабушка. Ты — аякаси. Ты должна меня защищать.

— Примите моё восхищение, юный господин! — насмешливо фыркнула девушка. — Ваше умение строить простые нераспространённые предложения без всякого сомнения приведут к падению Часовых Вечности!

И вновь я ни хрена не понимал. И это становилось нехорошей традицией... Вассальная клану Амакава нечисть, прибывшая, чтобы меня защищать? Красивая девчонка моего возраста, выражающаяся как пятидесятилетний плешивый писатель-сатирик и вместо приветствия ткнувшая в меня мечом?

ДА ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ, ЧТО ЛИ?!

— Ты зачем меня убить пыталась, убогая? — хмуро произнёс я, потирая скулу в которую прилетел удар острым локтем аякаси.

— До тех пор пока с кем-нибудь не подерёшься — ни за что не узнаешь его сущности, юный господин, — наставительно заявила Клинок. — И к тому же, хот я и блюду вассальную присягу, но если мой хозяин слаб и ничтожен, то священное правило любого аякаси разорвать договор с недостойным...

— Ну, и как — разрываешь?

— Глупый хозяин — не есть слабый хозяин, — изрекла аякаси. — Глупый хозяин для умного слуги — источник процветания.

Ну и кто из нас глупее? Я, который глуплю, или она, которая только что выложила мне, что собирается меня надувать?

— А где госпожа Амакава? — покрутила головой по сторонам наглая девка. — Я хотела бы высказать ей своё почтение.

Мне бы лучше выказала, морда вредительская...

А и правда.... Мы же тут не только весь дом — пару окрестных кварталов своих шумом должны были поднять. Если бы это было настоящее нападение, то почему Савако мне не помогла?

Я метнулся в собственную спальню и...

Савако лежала, прикрыв глаза и слегка улыбаясь чему-то радостному, но ведомому лишь одной ей...

Она спала. И проснуться ей уже было не суждено.

— Госпожа Амакава? — в комнату вошла нахальная аякаси. — Простите меня за столь непозволительную грубость, но я хотела бы...

Девушка осеклась, увидев лежащую в моей постели Савако.

— Госпожа... Амакава?.. — тихонько произнесла аякаси.

— Пусть земля тебе будет пухом, бабушка, — вздохнул я, на секунду прикрывая глаза.

Ты очень много не успела мне рассказать, но рассказала главное. Пускай и поздно, но всё-таки лучше, чем никогда. Наверное поэтому ты и ушла так легко, просто однажды закрыв глаза и отправившись в другой мир...

Наверное, мне так умереть будет не суждено.

Я взглянул на Клинок, которая словно бы обратилась в мраморную статую. И лишь губы девушки шептали беззвучную молитву.

А когда она кончилась, то аякаси украдкой вытерла глаза, решительно шмыгнула носом и внимательно посмотрела на меня. Лёгкая надменность и сарказм из её взгляда никуда не делись, но и напускного веселья в нём почти не осталось.

— Господин Амакава?.. — вопросительно наклонила голову девушка.

— Я узнал о существовании аякаси только вчера, — напрямик заявил я, решив расставить все точки над всеми буквами. — И вчера же на напал Часовой. Об убийстве нечисти я имею крайне смутное представление, сводящееся к одной фразе — рубить головы. Я не знаю, что меня ожидает, но хочу выжить и как-нибудь разобраться со всем этим. Я понятно обрисовал ситуацию?

— Более чем, — во взгляде девушки промелькнуло что-то похожее на уважение. — Какие будут ваши приказания?

— Для начала назови мне своё имя, — вздохнул я. — Не очень-то здорово обращаться к тебе аякаси, Клинок или "эй, ты!".

— Химари, — немного помедлив, произнесла девушка. — Меня зовут Химари. Это пишется, как...

— Что ж ты меня совсем за кретина-то держишь? Я вполне представляю, как это должно писаться.

— Осмелюсь возразить, мой торопливый господин, — в голосе аякаси снова зазвучал сарказм. — Но я говорила не о примитивном романдзи, привнесённой западными варварами, а о благородном искусстве письма кандзи...Который вы, как и большинство, похоже, что не знаете.

— Не знаю, и не испытываю от этого особых неудобств. Значит, Химари, да? Просто Химари?

— Клинкам не полагаются фамилии, — с достоинством произнесла девушка. — Лишь только имена. Я — Химари из Ноихары, и на этом всё.

— А я, если ты ещё не забыла — Юто Амакава, — усмехнулся я. — И, кажется, нам предстоит сделать очень и очень многое...