Моль Хаоса

Кеноби напоминал милого Рагноса: такой же любопытный и жаждущий знаний, вот только с учителями ему не повезло. И Моль собиралась исправить этот недостаток радикально. Плевать ей было на то, как соотносится эта реальность со смутно вспоминающийся выдуманной историей, она решила ее править по своему разумению, тем более, ситхов явно требовалось возрождать, причем правильных: потомки Бейна ее не устраивали категорически.

Но прежде чем осчастливить Кеноби, ещё не подозревающего о том, какая радость на него вскоре свалится, следовало как следует разобраться с намеченными жертвами: давить на больные мозоли Моль любила, а уж станцевать на них в подкованных сапогах так и вовсе обожала.

Первым делом она понаблюдала за Избранным, оказавшись неприятно разочарованной. Да, подросток, максимализм и гормоны, это все понятно... Но вот это?

Моль умела просматривать воспоминания и вообще шарить в головах, как в любимой кладовке. Она не ломилась тараном, а просачивалась в совершенно неприметные щели, прогрызая ходы в самых прочных монолитах. Энакин был силен, но весь этот невообразимый потенциал так и оставался не освоенным.

Если честно, Моль не понимала, какого хрена Энакин пошел в джедаи, причем обучаясь в линии консулов. Он не понимал политику, он совершенно не хотел ее понимать. Ему б в Корпус идти, к пилотам, носиться среди звёзд, прокладывать пути, влипать в приключения. Там бы он был на своем месте. Увы, весь показательно страдающий от любви к полетам Энакин к пилотам идти не спешил. А ведь мог! Запросто мог попросить мастера помочь ему пройти обучение, в Пилотный брали всех, страдая от недобора, но мальчик Энакин не спешил осуществлять свою мечту.

Ему хотелось иметь статус. Ему хотелось блистать. Ему хотелось иметь власть... Вот только учиться на дипломата он не хотел абсолютно.

Своего мастера Избранный втихую презирал. Что с того, что Кеноби был широко известным дипломатом с широчайшим кругозором, обширнейшими связями, массой увлечений и прорвой знаний?

Зато у Энакина мидихлориан больше. Зато он Избранный — об этом ему мастер Джинн сказал. Не важно, что с самим Джинном Энакин плотно общался буквально считанные часы и он джедая абсолютно не знал. Джинн назвал его Избранным и за это был возведен на пьедестал. А ненужные подробности того, каким мужчина был на самом деле, Энакина не волновали.

Кроме того, Избранный имел крайне любопытный закидон: что-то делал он или наперекор, как когда-то воровал у Уотто напропалую, или из-под палки. Именно поэтому он не пошел в пилоты: это было бы его личное, самостоятельное решение, на которое все согласились бы с огромным облегчением, а значит — нет, и плевать, что нежно лелеемая мечта. В джедаи он пошел наперекор всем и топал по этой дороге из чистого упрямства. А ведь Кеноби пытался предлагать варианты...

Громаднейшая гордыня, выросшая на этой плодородной почве, закономерно превратила его в натурального эгоиста. С канцлером Избранный дружил очень даже осознанно: что, мальчик, выросший среди рабов, не знал о растлении малолетних, злоупотреблении властью и прочих неприятных вещах? Знал. Отменно знал. И то, что дружба простого падавана и высшего должностного лица Республики носит странный характер, осознавал.

Но канцлер был полезным знакомством, властью, часть которой падала на него, и Энакин не возражал помочь дорогому другу убедить, надавив Силой, противников Шива, постоять рядом, придавая вес, разузнать сплетни и слухи в Храме, исполнить пару-тройку необременительных поручений.

Энакин все понимал... Вот только вслух, а то и мысленно, признавать неприглядность такого поведения не собирался.

Кеноби тоже имел в голове не только отдельную психбольницу с толпой маний и фобий, так ещё и питомник отборных тараканов, плодящихся с бешеной результативностью.

Иногда он даже пытался с ними бороться, производя своеобразную санацию, но хватало этих усилий ненадолго. Мало того, что постоянно в разъездах и заботах, так и Совет добавлял головной боли, про падавана и говорить нечего. Отдельный сорт удовольствия.

Канцлер стал для Моли крайне неприятным явлением. С одной стороны, ситхов она любила, а временами даже уважала. С другой... Очень уж радикальный выявился товарищ. Палпатин продолжать династию не планировал: он хотел жить вечно. Не призраком, как порядочные люди, а вовсе даже во плоти, став Вечным Императором. Потому учеников у него не было, только разной степени вменяемости пешки, что ситха очень даже устраивало. Избранному судьба настоящего ученика-преемника не светила, он был инструментом для достижения цели.

Если честно, то такие мании Моль видела в первый раз. Ладно, власти ты хочешь... Вот ты пролез в кресло канцлера, власти дохрена. Сиди потихоньку, переизбирайся — законы позволяют, потом тихо слейся, поменяй тело, и вновь лезь на вершину. И все в ажуре! Но нет. Палпатин желал быть императором, сидеть на троне и душить всех по настроению. И готовить свое пафосное восшествие на престол он уже почти завершил.

Грех такого не обломать.

Моль порылась в архивах, нанесла пару десятков визитов, прикинула очень примерный план и приступила к исполнению.

Часть 6, почти последняя, где и кнут готов, и пряники засушены

Фестиваль вот-вот должен был открыться. Долгая и неторопливая подготовка подошла к концу, гости прибыли, заполнив огромный зал, с любопытством вертя головами. Джедаи давно дисциплинированно заняли места, участники фестиваля наводили последний лоск, советники полным составом во главе с Йодой встали рядком на сцене. Йода откашлялся, постучав палкой, тут же наступила тишина.

Гранд-магистр только вздохнул, готовясь произнести речь, как сквозь пол сцены просочился маленький комок света. Потом еще один. Потом десяток... Светлячки закружились вихрем, формируя нечто внутри своеобразного кокона.

Сенаторы смотрели восхищенно, шушукались, джедаи тихо ахали, ощущая нарастание Силы, советники напряглись, не понимая, что происходит, — этого в программе однозначно не было. Из рассыпавшегося сотнями крошечных цветов кокона вышагнула девушка в длинном скромном платье, украшенном, впрочем, весьма глубоким декольте. Она царственно вскинула голову, оглядываясь... А затем ее взгляд остановился на Йоде, озарившись радостью.

— Наконец-то! Наконец-то я вас нашла, ваше высочество! Как я рада! — девушка приложила платочек, аккуратно вытирая невидимые слезы. — Столько лет... Столько веков! Но наша разлука оказалась не вечной! Я нашла вас, мой принц! И теперь мы сможем пожениться и жить вместе до самого конца! Идите же ко мне, любимый! Дайте я вас поцелую!

Девушка наклонилась, протягивая руки к Йоде. Стоящие напротив советники сглотнули, украдкой пялясь в декольте, почти не оставляющее простора воображению. Йода настороженно дернул ушами, выставляя перед собой палку, чтобы не допустить к телу странного призрака.

— Не принц я, — проскрипел джедай, хмурясь под полным любви и счастья взглядом. — Джедай я, Йода.

— Ах, ваше высочество, — упала на колени явно шокированная девушка, все так же протягивая руки. — Как это не принц? Какой еще Йода? Я отлично знаю ваше имя! Оно известно по всем королевствам. Принц... — девушка умильно вздохнула, манерно сжав ладошки перед грудью, — Очаровательный!

Кто-то из сенаторов поперхнулся, на него тут же зашикали, чтоб не шумел: в огромном зале стояла гробовая напряженная тишина, присутствующие ловили каждый звук, боясь упустить хоть один.

— Йода я! — стукнул палкой джедай. — Не принц!

— Как же это не принц?! — вскочила девушка, бурно дыша полной грудью. — Вы отрекаетесь от своего происхождения?! Но вы — Принц Очаровательный, об этом свидетельствует ваш вид!

— Обычный вид... — попытался оправдаться Йода, но его гневно перебили.

— Обычный?! Ведьма хорошо постаралась, наказывая вас за черствость, эгоизм и самовлюбленность! Она перекрасила вас в зеленый цвет, превратила руки и ноги в лапы, вырастила уши! Бросила в болото! Пусть прошли века, но я помню тот момент, когда вы жестоко отвергли мои чувства, наплевав на устроенную нашими родителями помолвку! И я помню ваше наказание: жить в облике страшилища, пока не раскаетесь в содеянном, пока не найдется та, что полюбит, невзирая на внешность! Я люблю вас и готова подарить свой первый поцелуй!

— Не надо поцелуй мне! — стукнул палкой Йода. — Джедай я, не принц!

-О, нет... — гневно выпрямилась девушка. — Истинный Принц Очаровательный ты! Не раскаялся! Не осознал! Все так же плюешь на чувства окружающих, все так же лелеешь эгоизм, живя в облике чудовищном! Зеленый! С лапами! И когтями! И квакаешь до сих пор! Как стал жабой... Так жабой и останешься!

Вихрь поднялся и исчез, унося разгневанную призрачную красотку, так и не представившуюся. Один из сенаторов прокашлялся.

— Мастер Йода. Вы ничего не хотите объяснить?

Резонанс оказался огромным. Вся галактика разделилась на два лагеря: одни всерьез верили, что Йода, вид которого до сих пор был неизвестен, действительно заколдованный принц, вторая сомневалась, резонно полагая, что что-то тут не то. Магию они, впрочем, тоже не спешили отвергать.

Палпатин только хихикал и пытался разузнать подробности, остро жалея, что отказался открывать в этот раз фестиваль: а так бы наслаждался зрелищем из первого ряда! Впрочем, безотказный Энакин за пару билетов на гонки рыл, как не в себя. А можно подождать, надо завершать подготовку к войне.

* * *

Энакин хмурился и напряженно размышлял. В последнее посещение канцлера он услышал нечто неприятное. Они как раз раскланялись друг с другом, Энакин побрел домой, переваривая впечатления от гонок, на которые его провел канцлер, как вдруг Энакину показалось, что он услышал имя Палпатина. Он замер, прислушиваясь, и обомлел.

— Ты видел?! Видел?! — зашипел кто-то за спиной. — Это ж канцлер был! Настоящий! И с ним этот парень! Кто он, знаешь?

— Да джедай какой-то, видимо очередной... хи-хи... Милый друг. Протеже.

— Г-хм! — поперхнулся неизвестный. — Ты уверен? Протеже? Он же джедай!

— Ну-ну... — протянул второй. — Говорят, канцлер отличается исключительной неразборчивостью в связях. Вот и тащит кого ни попадя!

— Слушай, а если это в газету продать?

Энакин, полный ярости и ужаса, развернулся, готовясь карать обидчиков, порочащих его и канцлера репутацию и светлое имя, и никого не увидел. Только за поворотом что-то мелькнуло. Следующие дни он трясся от ужаса, что эти поклепы попадут в новостные ленты, но все было тихо. Через неделю он успокоился, уверив себя, что почудилось, но, когда решил навестить канцлера, чтобы рассказать очередные сплетни — скандал с Йодой продолжал бушевать, будоража умы обывателей, — вновь услышал:

— Гм. Смотри. Опять намылился. На карманные расходы не хватает?

— Что поделать, — с фальшивым сочувствием вздохнул некто. — Я справки наводил: полный неуч. Ни мозгов, ничего. Только на мордашку смазливую и расчет.

За спиной мерзко захихикали. Энакин развернулся и удрал в Храм от греха подальше, засев за учебники под офигевшим взглядом мастера. Дружба дружбой, а иметь известность как 'милый друг' канцлера Энакин не хотел. Ему еще Падме под венец тащить, ее администрация приглашение прислала на прием. А тут... Вовек не отмоешься. Пока слухи... А там до новостей дойдет!

А ему карьеру делать!

Энакин напряг память, пытаясь соотнести услышанное и реальность. Действительно. В последнее время Палпатин как-то уж слишком интимно брал его под руку, на гонки водил, в клубы... Для солидных господ, как выразился канцлер. Ага. Точно. Солидных. Парень вспотел, вспомнив, что и свою помощницу Мур канцлер тоже как-то приобнял... За талию. И одному молодому сенатору улыбался... и одной журналистке слишком нежно руку пожал... И...

Слава Силе! Он вовремя избег опасности!

— Мастер?

— Да?

— Если канцлер звонит, я занят.

— Как долго?

— Навсегда, — с чувством выдохнул Энакин, открывая очередной учебник по законодательству.

* * *

— Хм-м... — Дуку внимательно прочел сообщение и замер в монументальном кресле, обдумывая новость. Республику трясло. Слухи о появлении неизвестного феномена Силы при открытии фестиваля огней продолжали будоражить общественность. Йоду настолько замучили желающие пообщаться, что гранд-магистр слег с нервным срывом, а советники начали подумывать над кандидатурой его преемника. У дорогого Сидиуса тоже наметился некоторый срыв планов: планомерно и тщательно прикармливаемый Избранный резко прервал общение и носа не казал из Храма. Единственное — был на приеме у бывшей королевы Набу, где поразил присутствующих скромностью и отменными манерами. От настойчиво желающего общаться канцлера парень прятался за спиной мастера и отказывался общаться. В Долине Лордов почему-то оживление, причины неизвестны. А в Храм привезли странный артефакт, и агент сообщил, что это не подделка, как утверждает Ню, а настоящий живой голокрон! Однозначно надо забрать. И сейчас он над этим подумает...

Часть 7, окончательная, где нанесено добро и и справедливости навалена целая куча

Контуженный Дуку, постанывая, валялся на очень холодном и очень твердом полу, чувствуя себя хорошо отбитой котлетой. Голова гудела, перед глазами плыло, бегали мелкие ярко-зеленые Йоды, которых догоняли мандалорцы, завывая: 'Иди к папочке!'. Дирижировал этим безумным хороводом довольно кряхтящий старый Йода, выглядящий еще большей жабой, чем обычно, в алом плаще и с надетой набекрень короной. Гранд-магистр размахивал золотой стрелой и с намеком показывал на малышей:

— Внуков хочу я, строптивый падаван.

От одной мысли, что придется переться в ясли, Дуку резво пополз к бару, даже не приходя в сознание, достал Силой бутылку крепленого вина, выжрал и тут же отрубился, закутавшись в плащ.

Моль хихикнула, наблюдая за этим цирком. Граф храпел и постанывал, забившись в самый темный и дальний угол. Можно было добить, но раз остался жив...

По организованной ею же наводке агент Дуку умудрился упереть голокрон, подменив его качественной копией, после чего передал графу. Граф произвел на Моль двоякое впечатление: вроде и бейнит, но вроде и вменяемый. Пока что. Решив не заморачиваться, Моль положилась на Силу и принялась делать то, что любила и умела больше всего: пакостить. Ситх весьма неосмотрительно спрятал голокрон в кладовке с самым ценным содержимым — коллекционными винами, которыми так славилось Серенно. Микроклимат, небольшой стеллажик, пронумерованные бутылочки... мощная защитная система. Радости давно не отдыхавшей душой Моли не было конца. Она прикончила содержимое очень быстро, огорчилась и полезла в соседнюю кладовку, оказавшуюся сырным погребом. Давно такая вкуснятина не попадалась. А потом она попала в хранилище, где граф держал яды и эликсиры, и оторвалась на полную катушку.

Рев мамонта, которому догоняющий тираннозавр оторвал самое ценное для любого самца, заставил слуг с воплями ужаса разбежаться из замка. Граф, сверкая алыми от бешенства глазами и скаля клыки не хуже вампира, с воплями принялся шмалять молниями по объевшейся Моли, расслабляющейся на его любимом диванчике. Естественно, мимо, но энтузиазм зашкаливал, и Дуку, окончательно озверев, решился в запале на страшное.