Новые дороги - новые заботы

— Ты не похож на парня из трущоб, — скорее утверждая, чем, спрашивая, произнес он.

— Раньше тебя не волновало мое происхождение. К тому же это тебя не касается, — холодно усмехнулся Миртил, и развернулся к калитке.

— Постой. Я не спорю, — торопливо произнес Ликург.

Он настолько привык, к присутствию Миртила в своей жизни, к тому, что тот внимательно и без насмешек выслушает любые откровения, даже самые бредовые, прикроет спину в драке, позаботится о бытовых мелочах, что только сейчас по-настоящему понял насколько тот ему дорог. К тому же, Миртил был единственным человеком, после отца, кто в общении с ним ни разу не продемонстрировал пренебрежение к бастарду. А это дорого стоило.

— Я в твою жизнь лезть не собираюсь. Останься... И извини, — он виновато вздохнул. — Ты намного умнее меня...

Миртил резко развернулся:

— Да нет же! Ты прожил больше и знаешь больше моего. Я не раз проверял, задавая каверзные вопросы. Отвечал ты без запинки. Просто привык играть ребеночка. Очень удобно устроился, ни за что не отвечаешь и творишь, что хочешь.

Ликург нахмурился:

— Меня наказывали.

Миртил картинно всплеснул руками:

— Ах, бедного мальчика ставили в угол и лишали сладкого. Да твой отец согласился женить тебя не столько под давлением обстоятельств, сколько из-за того, что ему надоело ждать, пока заигравшийся мальчик устанет звенеть погремушкой и возьмется за ум.

— Да что ты, прямо как отец: "ребенок, ребенок"! Мужчина я, — не сдержавшись, рыкнул Ликург.

— Взрослость — это не способность баб трахать. Мужчина определяется не по наличию женилки или ее размеру. Бывает, конечно, что для некоторых недорослей до самой старости потрахушки являются основным и главным делом всей жизни. Но твой отец не желает тебе такой судьбы. Женившись на Данае, ты бы попал в положение ребенка, не имевшего ответственности, но в отличие от дома, и никакой вседозволенности не светило. Там бы тебя построили и организовали, — фыркнул Миртил. — Пять лет жесткого подчинения из кого хочешь дурь выбьют, основательно мозги прочистят и подправят.

Ликург схватился за голову:

— Все, все! Сил моих нет выслушивать нотации! Мало мне отца, так еще и ты. Не хочу спорить. Понимаю, что ты прав, не совсем же я дурак. Так что хватит поучений. Будем считать, что я осознал! Проникся! Впечатлен! — он протянул сложенные ладони и склонил голову. — О-о-о, величайший и умнейший! Не покидай меня! Освети своей мудростью мой путь! Я готов учиться, но без твоих пинков и подзатыльников мне не достичь успеха!

Миртил скептически посмотрел на завывающего парня, и насмешливо хмыкнул:

— Клоун.

Занеся сумку с вещами в дом, он направился к калитке.

— Пошли уж, артист.

Ликург изобразил преданный взор и подобострастность, и на полусогнутых посеменил следом. Оглянувшись, Миртил фыркнул и попытался отвесить подзатыльник, но тот увернулся и выскочил в калитку. Покачав осуждающе головой, Миртил свернул к площади. Оставив Ликурга изучать тонкости попрошайнического искусства, он направился искать работу. Денег у них не так уж много, неизвестно, когда свет науки озарит этого обормота, а за жилье платить в любом случае придется.

К обеду удалось найти подработку, и Миртил считал, что ему несказанно повезло. Купец, у которого заболел приказчик, после того как проверил почерк и умение считать, взял его на временную работу. Обсудив время работы и оплату, Миртил поспешил к Ликургу.

Пообедав, вернее сказать, проглотив несколько ложек каши с овощами, они выбрались из города в ближайший лесок.

Ликург тихо плелся за Миртилом, с трудом переставляя ноги. Ни думать, ни разговаривать не тянуло, зато жрать хотелось со страшной силой, до коликов в животе и световых мух перед глазами. Тоскливо посматривая по сторонам, решил попробовать заполнить пустоту в желудке. Немного замедлился и принялся разглядывать заросли, вдруг что съедобное узнает. Всякие козы-коровы жрут же эту дрянь и жиреют. Чем он хуже копытно-рогатых.

Когда Миртил резко остановился, Ликург, занятый пробами подножного корма, едва успел затормозить.

— А почему сюда и что мы собираемся здесь делать? — невнятно буркнул он.

— Начнем с постановки голоса, — усмехнулся Миртил, садясь на пенек. — Можешь начинать. Я весь внимание.

Ликург подавился пучком листьев, надерганных по дороге. Сплюнув горькую кашицу, он тихо пробурчал:

— И как они могут это есть?! Ведь дрянь же несусветная!

Посмотрев на сдерживающего смех Миртила, тряхнул головой:

— Какая-такая постановка? Чего начинать?

— Мы здесь для чего? — нахмурился тот.

— Э-э-э... Кхм... Не помню, — растерянно отозвался кандидат в нищие.

Миртил насмешливо фыркнул:

— Ну, уж явно не для поедания листьев и травы. Ты два дня глазел на нищих, надеюсь, основные слова выучил?

— Ну-у... это-о... Подайте на пропитание, — смутившись, тихо пробормотал начинающий "нищий".

Миртил с жалостью посмотрел на покрасневшего парня.

— Ты уверен, что тебя услышат? А даже если и найдется кто-то со столь острым слухом, то вряд ли впечатлится твоей бормоталкой и даст денег.

— ПоДА-АЙ-те на пропитание! — рявкнул во всю мощь легких разъяренный Ликург.

Его выпад только рассмешил Миртила:

— ТакИ-и-им голосом и тоном более уместно на большой дороге караваны встречать. Точно подадут. Еще и разденутся, и из обуви повыпрыгивают. Надеюсь, ты не забыл, что учитель поручил тебе нищего отрабатывать, а не разбойника?

— И то тебе не так, и это, — раздраженно вскинулся кандидат в "нищие".

— Да это не мне надо, а тебе. Я здесь в качестве стороннего наблюдателя, чтобы подсказать, когда начнет получаться и закрепить успех, а затем, переходить к отработке следующих навыков, — примирительно произнес Миртил.

Ликург вздохнул:

— Да я понимаю... это меня задание выводит из себя. Ладно, поехали дальше. Пода-а-а-айте на пропита-ани-ие, — задребезжал он фальцетом.

Затем, вопросительно поднял брови.

— Ты пой, пой. Когда выйдет что-то реально стоящее, я скажу. Для большей результативности добавь "убогому умом и физически", — с трудом удерживая невозмутимое выражение лица, предложил Миртил.

Ликург кисло посмотрел на советчика, но тот только руками развел, мол, мое дело предложить.

— А где ты пропадал первую половину дня? — вдруг вспомнил кандидат в нищие.

— Работу искал. Пусть жилье и еда недорого нам обходятся, но даже на это немногое нужны деньги, — неопределенно пожал плечами Миртил.

Эти слова потрясли Ликурга до глубины души. Минут десять сын мага сидел молча, погрузившись в невеселые размышления.

"И в самом деле заигрался я. Все эти годы пыжился и скакал козликом, пытаясь завоевать если не уважение, то хотя бы восхищение совершенно ненужных и недостойных людей. А присутствие рядом с собою человека, действительно достойного уважения, который обо мне не только беспокоится, но и заботится, воспринимал как само собою разумеющееся. Пора, пора взрослеть", — грустно хмыкнул он и затянул, пытаясь подражать настоящим нищим:

— Пода-а-айте, убо-огому на пропита-ание...

Дальше потянулись дни, похожие друг на друга. Каждое утро парни начинали с тренировки, чтобы не потерять навыки и для поддержания тела. После завтрака Ликург отправлялся на центральную площадь у главного храма наблюдать за нищими, а Миртил шел к купцу, на заработки. Затем следовал скудный обед. Полуголодное существование пусть и в небольшой мере, но позволяло основательнее прочувствовать состояние вечно голодных нищих и в то же время не давало заполучить проблемы с желудком. Перекусив, странная парочка удалялась в лес. Отойдя подальше от дороги, Ликург устраивался удобнее и принимался тренировать голос, завывая на все лады две-три самые распространенные среди попрошаек, фразы. Миртил выступал в роли судьи, оценивая эффективность произнесенного. Ничего хоть сколько-нибудь стоящего за неделю тренировок так и не прозвучало. Чаще всего, Миртил тихо дремал в тени деревьев, не обращая внимания на шум, создаваемый Ликургом, но иногда его прорывало, и он принимался сравнивать арии "нищего" с криком спаривающихся ослов или завыванием бешенного выркха. К концу недели терпение Миртила заметно поуменьшилось. Он все чаще не выдерживал и принимался за сравнительный анализ голосового выступления Ликурга и ситуации, в которых подобный вой воспроизводят. Количество и качество эпитетов существенно увеличилось, вплоть до самых экзотических.

Когда прошла вторая неделя их занятий, Миртил не выдержал и особо прочувствованно выругался, а затем уже спокойнее добавил:

— Да, пойми ты, наконец, нет у тебя выхода! Пока не выполнишь задание учителя, даже отец не вправе отменить ученичество. Я, конечно, тебя не брошу, буду помогать, но то ли это дело, которым ты желал заниматься многие годы?

Ликург очень красочно представил, как до самой старости болтается среди нищих, и скандирует убогий набор фраз... и тут его проняло. И така-а-аа-я тоска взяла...

— Пожале-е-ейте несчаа-астного-о-о. Пода-а-айте убогому на пропита-а-ание, — затянул он, раскачиваясь и чуть не рыдая.

Миртил чисто подсознательно потянулся к карману. Уже достав монетку, он удивленно посмотрел на свою руку.

— Получи-и-илось! Получи-илось! — завопил он, высоко подпрыгивая. — Ну, теперь мы им покажем! — заваливая Ликурга, на траву радостно засмеялся он.

Глава 23. Легкость исполнения достигается потом и синяками.

Отмечать удачу парни зашли в трактир. Ликургу предложил закатить пир, но друг убедил не расслабляться. Да и опасно набивать едой отвыкший желудок. Взяли лишь по миске наваристого супа, да по бокалу пива. После пары недель полуголодного существования и это прошло за праздничный ужин.

Следующую неделю кандидат в нищие закреплял полученный результат, стремясь довести его до автоматизма. Старательно воспроизводил то чувство и состояние, благодаря которому удалось достичь нужного эффекта, и безостановочно завывал: "Подайте...". Когда это стало получаться в больше, чем в половине попыток, парни задумались над подходящими для попрошайничества позами. Ведь необходимо, чтобы уже сама поза притягивала внимание и сочувствие, но и чтобы ноги не сводило судорогой от долгого нахождения в одном и том же положении и на одном и том же месте. Сидеть-то придется не менее половины светового дня. Пока Ликург вырабатывал усидчивость, пробуя разные варианты, Миртил вырезал несколько костылей.

— Вот твой инструмент. Опробуешь и выберешь наиболее удобный, — разложив на траве плохо оструганные палки, провозгласил он.

Ликург с недовольным видом примерил один, чуть ровнее, чем остальные, костыль, и, скривившись, пробурчал:

— Какие-то они корявые.

— Не забывай, что ты должен всем своим видом вызывать жалость. Чуть позже мы еще и одежду соответствующую подберем, — пообещал Миртил.

Кандидат в нищие совсем с лица спал. Его все чаще стали посещать сомнения, настолько ли женитьба на Даяне хуже свалившегося на него ученичества.

— Дальше предстоит научиться пользоваться костылями. Их применение в твоем исполнении должно выглядеть реалистично до виртуозности. Для наработки навыка будешь бегать на километровую дистанцию, по очереди поджимая то одну, то другую ногу, — "осчастливил" его Миртил новой идеей.

Ликург возмущенно вскинулся:

— Я же не на забег инвалидов готовлюсь. Мне ведь нужно допрыгать до площади перед храмом и в конце дня ускакать обратно. Так зачем эти бега?

— Подумай сам, — Миртил невозмутимо пожал плечами, — ты ведь не на пустое место прийти собираешься. Там уже сформировавшееся общество с поделенными местами и ролями, а тут ты заявляешься, весь из себя такой талантливый и красивый. Как ты думаешь, тебя с распростертыми объятиями примут? Ты когда-либо слышал о таком деле, в котором конкурентов холят и лелеют?

Будущий нищий озадачено почесал голову. Друг говорил здравые мысли, но именно это и раздражало, поскольку подразумевало дополнительные тренировки.

— В любом деле существует соперничество, так почему бы ему не быть и среди нищих? — усмехнулся Миртил. — И сомневаюсь, что в данной среде в борьбе за место используется тонкая интрига. Более вероятно, что для убеждения конкурента, что он здесь не стоял или не сидел, в ход идут аргументы потяжелее словесных, в виде костыля, палки, а то и кирпича по голове.

Фантазией Ликург обладал богатой, поэтому картинка перед глазами возникла красочная и подробная. Лицо парня вытянулось и побледнело.

— Мне только сражений с бедолагами не хватало, — растерянно пробормотал он.

— А откуда ты знаешь, где и как они приобрели увечья? — фыркнул Миртил. — Может, кто-то из этих хм... несчастных на лесных дорогах народ грабил, но в какой-то момент нарвался на кого-то более решительного и сильного? Получил по сусалам, лишился кое-чего важного, а теперь милостыню просит.

— Э-э-э-о-о... — потеряно замычал сын мага, вынужденный изображать нищего.

Как-то раньше ему не приходило в голову задуматься, откуда берутся калеки. Описанная возможность выглядела вполне жизненно.

— Думаю, ветераны военных конфликтов тоже обретаются среди данного слоя общества, как и жертвы пьяных драк. А подобная публика к излишней сентиментальности не склонна, — "обрадовал" новым предположением Миртил. — Наверняка, среди нищих имеются и инвалиды детства, и просто несчастные и невезучие люди, которые вряд ли ринутся силовым методом избавляться от конкурента. Однако, как и в любом другом деле, следует надеяться на лучшее, но быть готовым к худшему. Вот, исходя из этого, и будем строить твои тренировки.

Миртил огляделся. Храмовый город располагался в предгорьях старой горной гряды, тянувшейся с севера на юг через весь континент. Окружающие земли изобиловали мелкими и не очень камнями, затрудняя земледелие. Заметив искомое, он поднял немаленький такой булыжник. Взвесил в руке и оценивающе посмотрел на Ликурга.

— Эй-ей-ей! Ты чего собираешься делать?! — отскакивая, возмущенно воскликнул тот.

— Пока тебе объяснял, пришла новая идея, как усовершенствовать процесс обучения. Сейчас ты, пользуясь только одной ногой и костылем, будешь уворачиваться от моих бросков, — наставительно произнес Миртил и, размахнувшись, бросил камень.

На автомате отбив его костылем, Ликург бросился бежать, да не по прямой, а зигзагами, при этом, постоянно оглядываясь.

— И-иди-ио-о-от, — заорал он, отскакивая с траектории следующего учебного пособия.

— Ты ногу-то подожми. Инвалид, все же, — подбирая камень, крикнул Миртил, — обещаю со всей силы не бросать.

— Категорически возражаю. Таким методом ты из меня если не взаправдашнего инвалида сделаешь, то синяков наставишь, — стараясь не подпускать совершенно оборзевшего помощника близко, рявкнул Ликург.

— Ничего нового я не придумываю. Данный метод обучения стар, как мир. Вспомни, как не раз твердил наш учитель фехтования, легкость исполнения достигается потом и синяками, — развел руками Миртил и наклонился за новым камнем. — А ножку все-таки поджимать не забывай.