5) снять оболочку воздушного шара и складировать, предварительно подготовить склад,
6) заготовить лес для учебного парусника,
7) сделать одежду и обувь,
8) изготовить керамику.
Сайрес Смит начал доклад:
— И так, друзья, нам через неделю необходимо убрать кукурузу и посеять озимые. Это бесспорно. Перед этим мы с Александром планируем остаться, а все остальные пойдут на заготовку леса для большого парусника. Мы занимаемся проектами корабля и печи, и домашними делами. Вы все встаёте затемно и идёте к водопаду. Нужно пораньше выступить, чтобы до захода солнца успеть построить хижину с очагом. Потом заготавливаете бревна для шпангоутов и только потом для досок обшивки. После этой недели и уборки кукурузы с осенними посевами строим более эффективную печь для выплавки железа. Можно одновременно или попозже заняться воздушным шаром и лесом для учебного парусника. Зимой планируем заняться одеждой и керамической посудой. Жду ваших предложений и пожеланий.
— Воздушный шар давно пора снять и уложить на хранение, — предложил Сергей.
— А как его хранить? Заплесневеет, если не отапливать склад. А на ветвях проветривается. Хрен его не взял, думаю. Хотя я бы глянул, — сказал Саша.
— Мы пойдём всемером, только надо ли столько народа, — усомнился Алексей.
— Уже думали. Возьмете все топоры и пилы. Ты будешь валить деревья и обрезать верхушки, а остальные вручную обрубать и обрезать ветки. И бревна носить лучше толпой, — объяснил Саша. — Заняться этим лучше пока не очень холодно.
— С одежкой и обувью что придумали? — спросил Петя.
— Шкуры кабанов, тюленей и гуанако есть, с воздушного шара возьмем ткани, — Смит.
— С печью что хочешь сделать? — спросил Гедеон.
— Есть парочка идей. Надо все узлы продумать.
Ещё поговорили, и дальше отдыхали. А утром затемно отряд выступил к водопаду.
За пять дней работы сделали времянку, закончили заготавливать бревна на шпангоуты, бимсы, и, конечно же, на деревянный дом. На обшивку времени не хватило.
Успели бы брёвна и на обшивку заготовить, но Лёха потратил много времени на компенсационные пропилы в брёвнах: эвкалипт сильно усыхает.
Александр и Сайрес тем временем огородом занимались, и прорисовывали задуманное. Собственно, уже были прикидки в уме, но надо было просчитать детали. А по вечерам беседовали, книги обсуждали. И как-то Смит, уже после прочтения "Глубина" и "Путь шамана" высказался:
— Печально, что в ваше время такое пишут, про подвиги в мире грёз. Вы дали мне русские книги. Есть американские?
Получил книгу "Первому игроку приготовиться". Стал читать, но отшвырнул:
— Это что за дерьмо?!
— Книга, я иногда жалею, что купил её.
— Александр, я читаю её, и вижу, что автор очень плохого мнения о том, как будут жить американцы через двести лет после нас. Если у Лукьяненко и Маханенко выдуманный мир как бы наравне с реальным, то тут описана умирающая цивилизация. Про Россию не написано, но американский народ обнищал и деградирует. И это пишет американец. Почему?
— Не видит ничего хорошего в будущем. Ушёл оптимизм у ваших. Надеялись, что капитализм прорвётся к звездам и станет улучшаться, но надежда рухнула. А она была, например, у Роберта Хайнлайна.
— А у ваших?
— Была и есть. Вот вам для начала, самая ранняя, — и Волк протянул "Звезда КЭЦ" Беляева. — Последняя же вот, сборник рассказов "СССР-2061". А ещё есть книги Кира Булычёва, Георгия Гуревича, Стругацких, Ефремова. Описывают будущее человечества при коммунизме.
— Разве получится?
— Главное это то, что получит человечество, если не сумеет перейти в новую эпоху. Вы уже прочитали. Два взлёта после падения уже были, шли веками.
— Какие взлёты?
— Переход из Бронзового века в Античность, и поздней Античности через Средневековье в эпоху Возрождения, — прояснил Волк.
— И третий раз грозит быть самым тяжелым из-за истощения месторождений, — сделал вывод Сайрес Смит. — Но что нам предстоит, любопытно.
— Увидим. Будем думать, как помочь.
— Я кое о чём уже догадался. Мы люди фронтира, тем и приглянулись капитану Немо. Наше освоение дикого Запада, а у вас Сибири. Только, как я понял, русские не остановились, как американцы, а решились космос сделать фронтиром.
— Доживём до отплытия с острова, тогда будет думать конкретнее.
Глава 16. О войне беседы и не только
Оболочку воздушного шара снимали с ветвей полдня. Домой притащили в два захода: в первый саму ткань, весившую, наверное, полтонны; во второй заход всё остальное. Следующие два дня потратили на сарай, он же мастерская для парусов.
После этого убирали кукурузу. Сначала срезали стебли, с них снимали початки в мешки, и складывали стебли штабелями. Потом в сарае складывали початки, а стебли выносили с поля. И потом потихоньку чистили початки ручной кукурузолущилкой.
А когда всё же разобрались с кукурузой, Сайрес Смит обрезал лохмотья с оболочки воздушного шара и очистил щёлочью и мылом от пропитки. Их пустили на пошив одежды. Чем, собственно и занимались во время затяжных дождей, нагрянувших на три дня после уборки кукурузы. Лёха ещё высказался:
— Будем носить трусы, как бабы минишорты.
— Если найдёшь, где лучше купить, и мне возьми, — отшутился Сергей.
Правильно, кстати, подметил: воздушный шар был сделан из непривычно толстой и крепкой шелковой ткани с каучуковой пропиткой. И без резинок трусы пришлось сделать с ремешками.
Ещё Сайрес Смит затеял варить пшеничное пиво. Эта мысль пришла, когда он нашёл на перенесенном участке хмель, как до того Герберт одичавший табак.
Первым делом замочил зерно для солода. Через три дня, когда пошли ростки, промыл и пропустил всё зерно через мясорубку. Смесь загрузил в самую большую кастрюлю, залил водой и нагрел почти до кипения. Потом то, что получилось, отфильтровал и поставил жидкость кипятиться. Через полчаса добавил растертый хмель и ещё час покипятил. Остудил и залил в двадцатилитровую бутыль для вина, туда же добавил хлебную закваску.
А на выходных устроили оригинальный обед.
Завтрак был всухомятку, самодельный хлеб с жареным мясом и чаем кава-кава, который позволяли себе не слишком часто из-за слабого наркотического действия, сравнимого с крепким кофе. Чаще пили компот из сушеных ягод черники и брусники.
После завтрака, посидев немного, Наб и Сергей начистили картошки, натёрли её и поместили в большой чугунок. Туда же добавили сковороду мелко нарезанного жареного сала и немного измельченных листьев новозеландского перца. Перемешали и поставили на печь.
Под шум дождя все отдыхали. Тишину нарушил Гедеон Спилет:
— Товарищи, объясните мне, как Советский Союз выиграл войну?
— Ты же читал историю войны, что непонятно? — спросил Саня.
— Написано, что по разным оценкам потери немецких войск в 1941-м году от 300 до 800 тысяч. В нападении на 22 июня 1941-го года участвовало пять с половиной миллионов. К моменту битвы под Москвой у немцев должно оставаться за вычетом убитых и тяжелораненых примерно четыре миллиона. Ещё была потеряна огромная территория. Если армия Наполеона захватила узкий клин до Москвы, то немцы захватили весь запад страны, половину густонаселенной части России. Были потеряны военные заводы. И по книге русские потеряли за первый год войны шесть миллионов убитыми и пленными. Вы никак не могли победить, — объяснил журналист.
— По заводам всё ясно. Потеряно не скажу, что мало, но в несколько раз меньше, чем вам показалось. Почти все оборонные заводы были вывезены в Сибирь и Среднюю Азию, Туркестан по вашему...— начал объяснять Волк.
— Этого не может быть! — воскликнул Сайрес Смит. — Вам же надо было вывезти пару сотен заводов...
— Две с половиной тысячи согласно книге. А ещё собирали мужчин в армию, войска перевозили, скот перегоняли, как написано, — поправил Гедеон Спилет.
— Невозможно так всё организовать, имея телеграф и ваши телефоны. Я не представляю, как можно было это сделать, зная наших железнодорожных чиновников, — недоверчиво качал головой Смит. — Разве что у вас, русских, было искоренено разгильдяйство и поддерживали строжайший точно выверенный и рассчитанный порядок движения поездов.
— А куда они денутся после ежовщины, — засмеялся Сергей и объяснил термин. А Гедеон кратко изложил по написанному описание эвакуации из Ленинграда.
— Это мы поняли. Но как объяснить то, что сумели победить немцев, если книга по истории не врёт? — спросил журналист. — Я прочитал описание Московской битвы и потом Сталинградской битвы, и дальше до конца войны. Численность населения Германии семьдесят миллионов без Австрии, Чехии и других захваченных стран. В последний год войны в войска гребли всех, кто старше четырнадцати и младше семидесяти лет, и не слишком искалечен. Это двадцать миллионов, и ещё очень много войск от союзников, и много добровольцев с захваченных русских земель. А к концу 1944-го осталось пару миллионов и ополчение. Такое чувство, что немецкая армия по пути к Москве сполна умылась кровью, завалив своими трупами РККА. Прорыв к Сталинграду, Курская битва это уже броски тяжело раненого зверя. Балатонское наступление это попытка вцепиться в горло русской армии из лужи собственной крови и прикрывая одной рукой распоротое брюхо.
— Точно, так и есть. Один мой прадед попал на фронт как раз на Московскую битву, — вспомнил Лёха. — Рассказывал, что сначала немцы лезли больше с винтовками и пулеметами. Уж думали, что скоро к столице прорвутся. И тут на них бросили толпу каких-то разгильдяев со шмайсерами. Атаку отбили и взяли несколько пленных, и один оказался прибалтийским немцем, русский знал. И тот рассказал много интересного. Шмайсерами...
— Это МП-38, а не Шмайсеры, — вспомнил Саня.
— Похрен. Это автоматы ближнего боя для разведчиков, командиров, артиллеристов и обозных солдат. Пленный рассказал, что в их дивизии пехота закончилась, а задачу взять Москву никто не отменял. Собрали всех, кто был, и в атаку. Этот лабус шофёром служил, но его грузовой Ситроен замёрз.
— Какой ещё Ситроен?! — удивился Сергей.
— Трофейный. У них в дивизии было техники каждой твари по паре. И для зампотеха была головная боль снабжать все машины запчастями, неисправной техники много побросали. Это у нас десяток всех машин было, и все проще ремонтировались, чем немецкие, — рассказал Лёха.
— Понятно. А резервы? — ещё спросил Сергей.
— Не было. Дивизию три раза пополняли после боёв, после Вяземского котла народа было меньше, чем в довоенном полку. Перед самой Москвой тыловиков, кто не при делах, бросили в бой с тем, что было. Правильно надеялись, у наших тоже были большие потери, но потом подошли свежие войска с Приамурья. А к Сталинграду у нас ещё нашлись обученные войска, которых чуть ли не весь сорок второй готовили из призванных в сорок первом. Моему прадеду один так рассказывал, что часть призывников, что похуже, бросили в пекло, а тех, что получше, долго учили воевать, — рассказал Лосев.
— Это очень и очень любопытно, — аж привстал журналист. — Но быстро ли заводы после перевозки на восток заработали?
— Пару месяцев на всё каждому. Но был слушок, что это давно готовилось в глубокой секретности, а эвакуация чуть ли не с сорокового года началась, — ответил Волк.
— Саня, так быстро не могло делаться. Чтобы завод за месяц заработал, должны уже лежать и кабеля, и все трубы заранее, — добавил Серёга. — Это не слух был. А ещё я читал, что очень много новых станков завезли по ленд-лизу.
— Были и у нас на заводе. Когда распродавали барахло, первым делом на переплавку ушли грузинские станки, прямо в упаковке, потом ленд-лизовские, и только потом нормальные советские станки с ручным управлением, при мне уже. А так я работаю, работал, на станке с компьютерным управлением, — рассказал токарь. — Оформил, что надо сделать, настроил, он и работает.
— Но почему грузинские станки в упаковке на переплавку отправили? — удивился американский инженер.
— Очень плохо сделаны, нельзя на них работать, что ни пробуй, сплошной брак. И ничего нельзя поделать. Так мне рассказали, — объяснил Саня.
— Мы от темы ушли, — поправил журналист. — На генерал Мороз немцы не списывали своё поражение?
— Аж два раза. Явились под Москву к концу осени в тонких шинельках, и тут мороза градусов тридцать с гаком. Прадед рассказывал, что удивлялись тому, что полезли плохо одетыми воевать. Народ на теплую одежду грабили, — рассказывал Лёха. — Это ещё цветочки. Ягодки было под Сталинградом, раньше Царицын. Эсесовцы в тулупах с самого начала были, а вермахт и вторую зиму встретил в говняных шинельках. Город спалили и в хлам разбили, а тут зима. Воевали в окружении, охреневая от холода, голода и вшей. Наши солдаты удивлялись немецкому разгильдяйству и вшивости.
— Вшей на войне всегда полно, — заметил Гедеон.
— В начале войны их было много, а с сорок второго всерьёз стали спасать солдат от этой гадости, — вспоминал Лёха. — К концу войны мало у кого из наших была эта гадость. А, и солдат переодели в ватники, потому что их вши не любят.
— Потому и старались выводить этих паразитов, что в Гражданскую и сразу после неё от тифа миллиона три умерло. Вши ведь переносчики тифа, — добавил Сергей. — Потому в армии мужчины обязаны стричься коротко и не носить бороду, и женщинам советуют коротко стричься. Война с паразитами это вопрос жизни и смерти.
Американцы только переглянулись: им дошло, почему русские так испугались вшей.
Тут Сергей подошёл к печи и заглянул в чугунок, потом убрал с жара и стал раскладывать порции по тарелкам. Петя и американцы сначала недоверчиво поглядели на кашу, потом попробовали.
— Жаль, сметаны нет, — сказал Саня.
— Пивом обойдёмся, — заметил журналист.
— А оно так себе, даже сказал бы, что паршивенькое, — поморщился Петя.
— Вроде как я всё правильно сделал, — оторвался от еды американский инженер.
— Из чего делал?
— Наша пшеница, нашёл тут хмель, и вместо дрожжей хлебную закваску.
— Все понятно. Дрожжи неправильные, других не нашёл, — кивнул головой Волк.
— Сойдёт, — махнул рукой Лёха.
— Мне не нравится, что нет молочных продуктов, — заявил Александр.
— Я знаю. Потому кости на муку перемалываю и в еду понемногу добавляю, — признался Белов. — Чего вы на меня так смотрите? Хотите переломов костей? Тогда перестану.
— Мы начали так делать, когда я чуть не сломал руку, — добавил негр.
— Проехали, — махнул рукой плотник. — Кожи мы обрабатываем, но надо бы и одежду шить на зиму. Это тут затишье между скалами и лесом, а там западные ветра продувают насквозь. Последний раз не замерзли только потому что во времянке грелись. И обувь.
— Я умею шить сапоги, — признался моряк. — И с кожаными куртками управлюсь.
— Хватит ли их? — засомневался Лёха.
— Не ссы, зимы тут тёплые, хватит и осенних кожанок со свитерами, — успокоил подводник.
— А свитера откуда?
— Из шерсти, — пояснил токарь. — Ну а куда её со шкур гуанако девать.
— Совсем фигня, осталось только связать, — пошутил Сергей.
