— В разведке, контрразведке и прочих таких конторах только приличные люди и могут нормально работать, те, для кого родина превыше всего. Или беда державе. Запомни это, кавалерист, и больше никакой брезгливости. Чуть не забыл, я офицер подводного флота.
— Но что случилось? — удивился Голицын.
— Действительно, расскажите, а то что-то молчите, увиливаете, — спросил Сорокин.
— Это долгая история, сами можете прочитать, — ответил Юрий Снегов. — И надо ли, раз так далеко в прошлом.
— Лучше расскажите, а я поправлю, всё же кое-что знаю. И, пожалуйста, с упорами на факты. Потом сложим со своими воспоминаниями, — сказал Андрей Шилов. — Следует отметить, что если мы будем проделывать подобные анализы, нам легче будет.
Лекция была долгой. Андрей выслушал, дополнил и предложил сделать список причин и вариантов противодействия.
Интересный инцидент получился. Когда Профессор рассказал, что одной из причин восхищения перед США стало появление импортных мобильных телефонов, Виктор достал свой ЛК-7 и показал.
— Да, похожие к нам стали завозить в первой половине девяностых, — кивнул архитектор.
— Теперь поглядите год выпуска, и где сделан.
Ответом были маты-перематы в адрес руководства позднего СССР. Неудивительно, потому как советские мобильники семидесятых годов и даже шестидесятых не больно уступали американским девяностых годов. ЛК-3, разработанный Куприяновичем в 1961-м году в реальной истории, хоть и уступал здорово по техническому уровню Nokia 1011, первому GSM телефону, но и весил ЛК-3 семьдесят грамм, а не полкилограмма, как Nokia 1011. Этот же немецкий аппарат поступил в продажу в 1992-м году. Да, разница была, как между полуторкой и Газелью. Но и тридцать лет в годах разработки это много для мобильника.
— Вот оно, блин! А мы повелись на агитацию, что Советский Союз отсталая страна в технике, — кричал Юрий. — Для гражданки не хотели выпускать много, а надо было. Другое было бы отношение.
— Юрий, всё мы знаем. И про дефициты товаров, и дурные запреты. Но в Китае разве лучше было? — стал Саня говорить. — Но у них всё удержали. Вы лучше расскажите, как так вышло, что один Ефремов, Иван Антонович, для эффективности советской пропаганды сделал больше, чем сам Михаил Суслов. Что про него самого и его пропаганду расскажете?
— Если парой фраз, то жил как аскет, искренне верил в коммунизм и был догматиком, не понимая вреда догматизма. Запрещали слишком многое, и мы тонюсенькие ручейки западного вранья правдой считали. Исполнительный дурак, — говорил Снегов. — Была ещё одна хрень. Первое поколение больших начальников рвало жилы, строило страну. Второе плыло по течению, поддерживало процесс. А третье поколение решило, что и так сойдёт. Решили, что им маловато доходов и привилегий, и захотели сделать заводы и фабрики своей собственностью, вернуть капитализм.
— А у нас и по другому бывает. Дед в молодости разбогатеет. Сын поддерживает всё, как есть. Ну а внуки всё транжирят. Не картами и казино, так непомерной роскошью, — неожиданно рассказал Голицын.
— И что делать предлагаете? — спросил Петя.
— Я читал несколько книг, где в прошлом наши окапывались в безлюдных землях или малолюдных. Зачем нам лезть в Средиземное море? — спросил подводник. — Окопались бы в Новой Зеландии, привезли бы нормальных баб с Таити. Из Кореи брали бы людей, из Египта через Красное море. И строили бы цивилизацию.
— Не пойдёт. Надо как можно быстрее сделать побольше изменений. Патруль Времени сначала отслеживает обстановку, и только потом вмешивается. Пока расчухаются, им будет проще оставить как есть, чем устраивать цирк типа "Освобождение Руматы".
— А отмотать назад?
— И своё будущее искалечить? После определённого порога, которого надо достичь как можно быстрее, они вмешиваться избегают, — пояснял Немо. — Есть ещё два важных фактора. Первый, анклав в цивилизации потянет за собой весь регион в будущее, а не колонию на отшибе. И проще будет людей набирать, переваривать. Второй момент. Нам надо побольше переложить задач на аборигенов. Даже стоит переложить внешнюю охрану на означенных двух персонажей. И производственные связи и кооперация. Когда сделали кричное железо, долго шлак выбивали. Не разорять ремесленников готовыми изделиями, а надо продавать им сырьё и полуфабрикаты с такими уговоренными ценами, чтобы изделия и покупателям были дешевле, и ремесленники хорошо жили. Или заниматься только производством высокотехнологичных средств производства и помогать строить производственные цепочки так, чтобы почти все люди были при деле. Все, кто может и хочет честно зарабатывать себе на жизнь. А не неоколонизм по английски. И на нас ещё новая философия. Со специальным человеком не вышло, и не больно надо. Все займёмся. Но в плавании будет скучновато, выработаем детали.
Большая часть колонистов занималась заготовкой древесного угля для запуска сталеваренной печи. Александр, Сайрес и Фидель смастерили ещё один перегонный аппарат, и врач занялся изготовлением эвкалиптового масла. Пообещал, что пойдёт дороже золота, и самим край как надо. Были и другие ценные растения, заготовкой которых занимались. За кавалеристом ещё приглядывал врач, а тот пополнял знания первое время. Потом в перегонке листьев помогал.
И все по мере возможностей через ноутбуки скачивали нужную по специальности литературу. И каждый вечер смотрели фильмы. Особенно кавалергарда заинтересовал фильм "Офицеры", много интересного про жизнь офицеров СССР было. Разные, конечно, были. Мстислава удивило, что, жертвуя сном, Виктор Сорокин разбирался с разными хитроумными устройствами с разбитого самолёта. Читал книги, что-то ковырял, смотрел, и что-то рисовал и чертил. Иногда ему помогал Сергей Белов, и о чём-то заумном спорили.
— Зачем вы так? Нам же эти штуки не нужны, — спросил князь.
— Век живи, век учись. Разбираюсь, что это такое, и для чего. Надеюсь, используем. К примеру, соорудить электронную систему защиты от непрошенных гостей. Для станков управляющие блоки. Может, выйдет для парусов автоматику сделать, — объяснял офицер ПРО.
— Вы и на службе так сами ковырялись?
— Конечно, — ответил подводник. — Нельзя служить офицером на подводной лодке, если кривые руки и не умеешь обслуживать и ремонтировать все агрегаты и оборудование. Первые месяцы на подводной лодке молодые офицеры только изучают и учат матчасть, и только потом, после сдачи зачёта, допускаются к службе.
— А у нас даже пыль внутри электронных блоков запрещено вытирать военнослужащим в звании меньшем, чем своим же лейтенантам. Не дай боже что сделает какой солдат, беда. Прапорщики и сержанты только на подхвате, а солдаты как чернорабочие, — добавил Сорокин.
— Спасибо, господа офицеры, я понял...
— Не господа, а товарищи офицеры. Пожалуйста.
— Ещё кое что. Я так понял, собираются изменить ход истории в далёком прошлом. Понимаю, почему о моей России не стоит сожалеть, хотя шансы есть...
— Нету. Совсем. Не дадут подняться. Вообще, — заявил Белов. — Это даже не Золотая Орда, а намного хуже. Монголо-татары зверствовали против тех, кто сопротивлялся, но потом вассалами сделали. А эти вообще нелюди. Но лучше забудь эту тему, про войну с немцами, меньше знаешь, крепче спишь. Тебе выздоравливать надо. Как сталеваренную печь запустим, подскажешь, и какую проволоку на кольчуги тянуть, и какое холодное оружие делать. И марки стали поможешь подобрать по механическим свойствам.
— Извините, мне надо отойти, — сказал кавалергард и отошёл, начал подслушивать.
— Сергей, чего тебе в самом деле не рассказать? Может, и я чего не знаю? Если у вас взяли Ленинград, а вы утаили... — спросил Виктор.
— Нет, не утаили. Не взяли немцы. Но оккупированных территорий было во много раз больше, и оккупация была дольше. Это у вас дальше Днепра и Западной Двины не прорвались. А у нас же, сам видел, были и под Москвой, и Ленинградом, и к Волге прорвались, и предгорьям Кавказа. Дел натворили столько, что и самому не хочется про это говорить. А Ленинград, что самое плохое, штурмом брать не собирались, только осада, пока весь город не вымрет от голода, и потом снести. А он и раненый, и свежи воспоминания о боях, ещё и мы расстроили, что можно было победить, но не их России. Потому и не сказал, что всё население их Санкт-Петербурга обречено. Нам работать надо, понять, что из этого барахла применить можно, а что на переработку, — ответил Белов.
Князь обомлел, поняв, что нехорошие слухи правда. Сходил, куда собирался, и вернулся.
— Всё же я хотел спросить, вы что, меня за благородную девицу из Смольного держите? — спросил кавалергард.
— Нет, не держим, и я сообщаю, что немцы во Второй Мировой войне не соблюдали законов ведения войны против нас ни по отношению к военнопленным, ни по отношению к мирному населению. Единственный закон, который соблюдался, это запрет химического оружия. Славик, ты же о чём-то другом хотел поговорить? — ответил моряк.
— Да. Это изменение истории сотрёт и мою Россию, и ваши. Нас тут трое офицеров, и нельзя ли помешать этому как-нибудь? Или хотя бы спросить, зачем это надо? — поднял вопрос Мстислав.
— Ты один не знаешь. По отношению к эпохе даже наших американцев с войны Севера и Юга уже взорвалась звезда Бетельгейзе. И для того, чтобы успеть спасти человечество, надо на несколько столетий ускорить освоение космоса, освоить межзвёздные перелёты. Потери флоры и фауны будут очень большими, а для людей совсем уж плохо, — пояснил Сергей, отложив электронный блок и сложив руки.
— Как это взорвалась? И что в этом страшного? Она же далеко.
— Придёт жёсткое излучение. Если хотите знать теорию, изучите атомную, ядерную, квантовую физику, все три раздела. А заодно основы радиационной медицины, — уже не Сергей, а Виктор ответил. — Не обижайтесь. Мы вас по естественным наукам и технике подтянем, а вы нас языкам, фехтованию, езде на лошадях обучите.
— Но неужели нельзя у вас вообще ничего сделать? — спросил Голицын.
— У нас большой застой в космонавтике с девяностых годов. Еле вперёд ползём, — ответил подводник.
— А у нас слетал человек в космос. Запустили фоторазведчики к Луне, Марсу и Венере со спускаемыми аппаратами. Выкручивались, чтобы над вражеской территорией на малой орбите не пролетали аппараты. Получили снимки с орбиты этих небесных тел. На Луне ползало пару аппаратов. На Марсе разбился первый аппарат, последние фотографии с малой высоты. На Венере вышел из строя от перегрева при спуске, и датчик давления показал завышенные цифры, — рассказал Сорокин. — И всё на этом. Космонавтика закончила развитие до полной победы одной из сторон. Потому что мы их аппараты сбиваем, а они наши.
— Печально. Но доказательства спрашивали?
— Зачем? Показал бы, если б попросили. Могу поспорить, не знаю на что, — ответил Белов.
— Всё же давайте, нас тут трое офицеров, потребуем. Или откажемся участвовать. Даже пригрозим самоубийством. И заставим хоть что-то сделать для защиты людей в будущем, а лучше нас чтобы перекинул, куда получше, — настаивал кавалергард.
— Ну, во-первых, не перекинет. Во вторых, я в принципе согласен. В третьих, нас тут пять офицеров. Саня себя не желает признавать лейтенантом запаса, но если что, не откажется воевать, и представление о чести имеет. Он ещё ладно. Но без Андрея Шилова нельзя такой демарш устраивать. Он же разведчик, пусть даже шпион. Без офицера госбезопасности сложные психологические вопросы решать не рекомендую и сам не желаю, — пояснил Сергей.
Князь поморщился и согласился. Разведчик сходу поддержал, и утром ещё до завтрака поставили вопрос ребром. Немо не упирался и объявил:
— Аппарат ничего больше материального перебрасывать не будет. И мы или уйдём отсюда на паруснике, или погибнем во время извержения. Доказательства я предоставлю. Но обещаю, что кадры пострашнее, чем документальные с войны. И насчёт предупредить устрою. Андрей, то, что ты ночью набирал на ноутбуке, сможешь перекинуть.
Александр Сергеевич Ткачёв утром на кухне пил кофе перед службой, когда зазвонил служебный телефон. Обычно так не бывало, но в СВР могли.
— Доброе утро, — ответил вежливо с горчинкой раздражительности. Номер был иностранный.
— Здравствуйте. Это Андрей Шилов. Нашёл я этого неуловимого Джо, но оба друг друга узнали. И даже по сто грамм выпили за здравие. Но пути господни неисповедимы. Я вам кое-что обещал выслать, но если в посылке могут быть сюрпризы, можно? И надо кое-что обсудить по видеосвязи.
— Всё хорошо, разберёмся. Высылай, как договорились. Андрей, когда домой вернёшься? — Ткачёв понял, что его разведчик нашёл того странного деятеля по приказу "найди того не знаю точно кого" и наладил хороший контакт, но обнаружил нечто очень странное.
— Думаю, что никогда. Проще с подводной лодки сбежать. Меня никто не держит, но не выходит физически. Записывайте цифры: на юге тридцать пять и на западе сто пятьдесят с половиной, вы ж географию ещё не забыли, надеюсь. На первый взгляд там водяная пустыня, но призраков хитроумными супер-пупер-чувствительными приборами поищите при малейшей возможности. Ещё вот что, проверьте звезду Бетельгейзе. Она уже взорвалась, но мы пока этого не видим.
— Очень интересно. Послушай, может, ты сейчас всё вышлешь, а мы завтра часов в десять потолкуем по Вайберу через персональные компьютеры? — предложил Дмитрий Сергеевич.
— Договорились. А, чуть не забыл, если есть время, пролистайте книги Жюль Верна "Таинственный остров" и "Двадцать тысяч лье под водой".
— Как вторая?
— Её ещё называют "Восемьдесят тысяч километров под водой", — Шилов слегка удивился, но пояснил.
— Это же единственное название.
На следующее утро, когда поздоровались, Ткачёв спросил:
— Это и есть "Наутилус"?
— Он самый. Я сделал целый ряд видео, и чужие взял, чтобы вам выслать. И Таити, и этого острова, на котором субмарина, — Андрей ответил.
— Тебе благодарность и премия за разгадку почти всех тайн Таити.
— ?!
— Забыл разве? Оттуда пошла металлургия полинезийцев, бумага, письменность, аналог римского бетона и не только. Там с огромным удивлением нашли кукурузу, горную пшеницу, орехи макадамия, киви, и не только.
— О-ба-на! Мы, выходит, слегка изменили историю. Кто сейчас президент России?
— Был Черномырдин, сейчас Путин.
— Очень любопытно, — неподдельно удивился геодезист. — Выходит, не сразу после Ельцина.
— Конечно не сразу. Один срок Ельцин, два Лигачёв, два Черномырдин, а теперь Путин.
— Мне было бы очень интересно сравнить ход истории, но давайте потом, это второстепенно — заявил Андрей.
— Позвольте не согласиться, — из-за кадра высунулся пожилой мужчина, глава СВР. — Нам крайне необходима информация об ином ходе истории. Впрочем, я не возражаю, если потом нам вышлите сканы или фотографии ваших книг по истории. Мы проверили указанный район. Есть незначительные следы крупной аномалии по данным геофизического спутника, и оттуда идёт спутниковый сигнал. Про остров очень любопытно. Мы просмотрели ваши данные про удар жёстким излучением. И видеозаписи с дней катастрофы. То, что вы дали ранние признаки, это очень хорошо. Но этого мало. Нужно доказать, что они верные. Тут вопрос стоит о полной перестройке государственного бюджета на десятилетия. И никакой гарантии, что это не фальшивка. Вы хотя бы подскажите парочку более ранних взрывов сверхновых, чтобы мы проверили. И технологии.
